А вы, батенька, наглец!

Семен Курцер занялся журналистикой случайно. Можно сказать, по принуждению. После окончания радиотехнического института он работал инженером на различных предприятиях родного города, а на заре перестройки неожиданно стал профсоюзным лидером крупного судостроительного завода.


Мутная волна «демократизации» и «гласности» в считанные месяцы подмыла складывавшиеся десятилетиями и еще недавно казавшиеся незыблемыми устои советского общества, и на внеочередном отчетно-выборном собрании Курцера большинством голосов избрали председателем профкома.


Редактор заводской многотиражки оказался бывшим студентом отца Семена и, однажды попросив его написать небольшую заметку о профсоюзной жизни, в дальнейшем периодически обращался с аналогичными «гнусными» предложениями. Свою позицию по данному вопросу он как-то высказал в телефонном разговоре: «Почему товарищ Курцер, который может писать так хорошо, пишет так мало?». Приходилось соответствовать…


Новая же должность оказалась не столько значимой, сколько хлопотной, отнимающей массу времени, сил и нервов. В общем, и там дерьмо, и здесь нагажено.


И в таких условиях Семен продержался на своем посту почти четыре года. Вполне возможно, что работал бы и дальше, но в это время единая страна начала разваливаться по национально-суверенным частям, и, теперь уже бывшего, профсоюзного лидера не оставили работать даже простым технологом. 


Пришлось уйти в коммерцию – семью-то кормить и троих сыновей одевать надо.


Так прошло еще несколько лет.


Всякое бывало: и миллионы в кармане (не долларов, конечно), и вошь на аркане. Последнее, увы, чаще…


Семен даже умудрился два года по субботам учить старшеклассников основам журналистики: один знакомый позвал. Проект щедро оплачивался Фондом Сороса.


А когда под родными березами и осинами стало уж совсем невмоготу, Курцеры всей семьей махнули на родину господина Сороса. Не в Венгрию, естественно.


«Флагман» западной демократии встретил очередных «волонтеров», мягко говоря, прохладно. И Семен быстро понял, что рекламный слоган «Америка – страна больших возможностей!» - это одно, а реалии повседневной жизни… В общем, об этом в буклетах и на плакатах стараются не упоминать.


Конечно, на первых порах и местные власти, и старые знакомые как-то помогли обустроиться, что-то полезное подсказали. А дальше – спасение утопающих…
Дипломированные инженеры советского разлива здесь как-то были без надобности, в отличие от врачей или ученых, так что на молочные реки с кисельными берегами рассчитывать не приходилось. Оставалось уповать на Бога и его величество Случай.


Всевышний, судя по всему, взирал на происходящее философски, и вмешиваться в «естественный» ход событий как-то не спешил. А вот Случай в лице одного друга бесшабашной советской юности неожиданно подвернулся. В течение буквально пары часов все было обговорено и скреплено рукопожатием: и со следующего дня миссис Курцер начала работать в русской фирме, эффективно продающей местному населению различные спортивные тренажеры, активно способствующие похудению и коррекции уже давно потерявшей канонические очертания фигуры.


А вскоре и Семен, перебивавшийся почти год случайными заработками, тоже вошел в светлую полосу жизни. Один из лидеров местной еврейской общины как-то доверительно «шепнул», что недавно открывшемуся русскоязычному журналу требуются на работу журналисты. И даже милостиво разрешил в разговоре сослаться на него. Этого оказалось более чем достаточно.
Больших гонораров в новом журнале, конечно, не платили. Однако это был уже хоть какой-то социальный статус (не грузчик все-таки), да и связи постепенно налаживались. Опять же, перо оттачивалось.


Одним словом, мистер Курцер постепенно заматерел. Вступил в местный Союз журналистов, вечерами стал баловаться литературой. Со временем появились даже стойкие почитатели его таланта.


Пошел он как-то вечером на остановку жену с работы встречать, а там мужик один сидит. По всему видать – наш. Такой, среднестатистический советский. Интеллигентно-неряшливого вида.


- Добрый вечер! – говорит. – Вас же Семеном Курцером зовут?

- Ну-у, да-а…

- А я регулярно в журнале ваши статьи читаю. Нравится мне очень, как вы пишите. А недавно и рассказ прочитал. Хорошо получился.


Ну, теперь хоть все стало на свои места. Единственный его рассказ, напечатанный в «родном» журнале, предварили фотографией. Правда, обрезали ее так, что евреи и прочие мусульмане со своим членовредительством просто жалкие ремесленники. Семен на той «фотографии» сам себя не узнавал. А вот другие, оказывается…


- Спасибо на добром слове! – с трудом выдавил из себя Курцер, изобразив на лице некое подобие тщеславной улыбки. Не любил он подобной «звездности». Скромнее надо быть. Да и вообще, лучше деньгами.

- Да нет, это вам спасибо! – охотно откликнулся благодарный читатель. – На чужбине так мало приятных моментов.

- Вот так вот, дорогая, - не преминул похвалиться Семен приехавшей жене, - на улице уже узнают. Благодарят за статьи.

- Ага! Скоро автографы на улицах будешь раздавать, - его благоверная после рабочего дня была настроена не очень благодушно.


И, как в воду смотрела. Правда, с точностью до наоборот. Буквально через месяц редактор журнала, пряча глаза, поведал, что у издания наступили не самые лучшие времена и гонорары платить не с чего:


- Я думаю, это на месяц-другой. Не больше! Вот раскрутимся с рекламой – и я все верну. Ты уж потерпи, пожалуйста. А твои статьи нам нужны, люди их с удовольствием читают.


Когда «месяц-другой» перевалил на второе полугодие, Семен не выдержал и поехал в редакцию прояснить ситуацию.


- А вы, батенька, наглец! – «вежливо» прервал его «друг»-редактор, едва услышав слово «деньги». – Я же тебе русским языком сказал: «Денег пока нет. Надо подождать». Что еще не понятно?

- Так сколько же ждать можно и писать бесплатно? – несколько растерялся Курцер. – Уже же восемь месяцев прошло…

- Ну и что? Повторяю: денег пока нет. Не нравится – не пиши! Нужен ты больно еще кому-то! Только по старой дружбе предупреждаю: не вздумай жаловаться. Мне тут недавно один деятель звонил. Я ему, видите ли, аж за две статьи гонорар не заплатил. В суд обещал на меня подать. В суП он на меня подаст… Договора-то я ни с кем не заключал. Ничего он нигде не докажет… Так что делай выводы сам.


И Семен сделал. На следующий же день позвонил адвокату в Союз журналистов. Тот внимательно выслушал и посоветовал выставить редакции счет. На всю сумму долга. А если в течение пяти дней никто на него не отреагирует, позвонить ему еще раз. Он охотно возьмется вести столь беспроигрышное дело в суде.


Оказалось, что по местному законодательству сам факт публикации его материалов является достаточным основанием для выплаты гонорара. В месячный срок. Исключение составляют лишь благотворительные издания, к коим упомянутый журнал явно не относился.


Счет Курцер отправил по электронной почте в пятницу, во второй половине дня. А в  понедельник все деньги были у него на счету.


Понятно, что на этом «дружба» с журналом прекратилась. Но Семен по этому поводу особо не переживал. Точнее говоря – совсем! Просто не было времени…


Он действительно оказался востребованным и популярным. В разных изданиях и странах.


И «наглецом» его больше никто почему-то не называл.