Трубочка для коктейля

DJ раскидывал по клубу house-ритмы. Они рассыпались, вибрируя, среди английских, русских польских и арабских слов. Колонки выбрасывали всё новые и новые пульсации. Не успевала схлынуть одна волна колотящихся ритмов, как её тут же накрывала другая. Разноцветное буйство света, вздымаясь, падало на пол, отражалось от зеркальных столов, блестящей барной стойки, снова взлетало к потолку, обваливалось и дрожало на поверхности вина, коктейлей, пива и прочих горячительных напитков. А в нишах стен неспешно горели свечи за стеклом. Сегодня из них составили слово ENJOY.
Именно этим я и занимался: почти неделю наслаждался жизнью, сбежав от зимних ветров Петербурга на берег Красного моря. Утром, лёжа на шезлонге, лениво поглядывал на девушек в купальниках, почитывал, чиркал ответы в сканвордах, неторопливо рассекал волны и, впитав достаточно ультрафиолета, отправлялся спать до ужина. После трапезы слонялся по сувенирным лавкам. Чаще с кем-то, чем один. Как и вчера, не только мной, было принято решение не бороздить просторы улицы перед отелями, внутри магазинчиков и супермаркетов, поскольку глаза уже воротило от хромающей позолоты Хургады. Ограничились походом до Duty Free, где, поймав понимающего соотечественника, быстренько уговорили его осчастливить нас заморским огненным зельем, снабдив оставшейся валютой. Отшлифованный кальяном, зелёный змий выпустил дремавшее в нас веселье. Вот так и ходили russo turisti по клубам в течение последних нескольких дней.
Развалившись на подушках, после первой порции танца, я потягивал ром с колой. Мой взгляд и не думал скрывать свою растерянность и некоторую отвлечённость. Он вальяжно передвигался с места на место, пока не споткнулся о миловидный и смутно знакомый девичий профиль. Интересно. Я отставил бокал и присмотрелся.
Поскольку все дружно набирались сил, танцпол пустовал и не мешал созерцанию. Девушка оставляла самое приятное впечатление. Ничего себе такая. Вполне, вполне. Эх, жаль я её в бикини не наблюдал. И улыбка обаятельная и согревающая. Точно. А ведь сперва подумал, что она мне кого-то напоминает. «Да-а», – протянул внутренний голос. Последний искренне забавлялся, просто лучился желанием поязвить. А ну угомонись. Молчу и откланиваюсь, что с тебя, старика, возьмёшь. Это ещё почему? Не ко мне склероз приходит. После благодарностей, негодник был немедля водворён на задворки сознания.
Двумя пальцами она привычно убрала локон за ухо, мимолётно окинула сегодняшний интерьер и отвернулась. Непослушный и чуть вьющийся локон… Ну, разумеется!
Правда вчера веселье с отчаянным упорством не сходило с её лица, а сегодня лёгкую мечтательность в облике девушки разбавляли семь капель грусти и обречённости. Ром с колой закончился, лёд задумчиво позвенел в бокале, потом ещё позвенел и ещё. Самое интересное, мне даже нравилось моё чуть романтичное состояние, главным зачинщиком которого был ананасовый сок. Сперва образовался непримечательный союз с Martini Rose. Я и глазом моргнуть не успел, как в объединении появились остальные члены почтенного итальянского семейства. Сеньоры Bianco, Rosso и Apperitiv чувствовали себе прекрасно, а когда к ним добавились мистер Gin Gordon и пять мистеров Whiskey – это шайка-лейка устроила бунт в моём сознании. Никогда не представлял такого: отдыхаю в клубе, любуюсь девушкой и собираюсь писать стихи. На пляжном песке, который служил танцпола и поблёскивал рядом, рука выводила строки трубочкой для коктейля. Плаща на плечах и шпаги на поясе не обнаружилось, но настроение неуклонно окрашивалось в байронические тона. Ну и ладно.
Дискотека вновь забурлила, разрастаясь и ликуя. Девушка тоже влилась в этот вибрирующий водоворот. Она отпустила своё тело в стихию пульсирующих ритмов. Отголоски первобытного – не иначе. Движения возникают сами. Отдаться ритму, не вслушиваться в музыку, повторять слова и фразы, не задумываясь над их смыслом, наплевать на всех и всем иногда улыбаться, сбрасывать накопившееся, выматываться до опустошения и получать удовольствие. Энергия танцующих улавливалась нутром. Она лилась сплошным потоком с выплесками и редкими протуберанцами. Взрыв приближался, а на песке бурлили строки: писались, переправлялись, стирались, пробовались на звучание (по отдельности и целыми четверостишиями), слова в них переставлялись и заменялись, снова проговаривались, записывались и неуступчиво составлялись в мозаику цельного стиха. Не ожидал от себя такой лирической прыти. Выдох, всё сошлось, неразрывно связалось. Последняя капля, заботливо окунувшая меня в нынешнее поэтическое восприятие мира, была на самом дне бокала рома с колой. Её сёстры, стекло и лёд внутри искрились, радуя глаз. Повторив ещё несколько раз, я поднялся и подошёл туда, где танцевала девушка.
- Can I dance with you?
- Sure, – улыбнулась она, – enjoy us.
Несмотря на блестящий английский, европейскую элегантность одежды и обычный здесь загар, от неё веяло родным, от неё веяло Россией.
Пик миновал, но ритмы наполняли и всё продолжалось.
- Break. Я на диванчик, – бросила её подруга.
- Хорошо, - согласилась она.
Ощущения меня не обманули, а может просто повезло. Не важно. Схлынуло. Часть вышла на берег. Там, за большими стеклянными дверями, песок танцпола продолжался в маленьком пляже. Он был уютен, причёсан, с пальмами, у подножия которых лежали ковры и подушки и горели свечи в пузатых прозрачных сосудах – искусственная романтика. И чего я удивляюсь в век торжества суррогатов? Волею случая мы с нею остались одни возле моря. Дом далеко, ночь в разгаре, кровь кипит от танцев и вина, а голова чуть затуманена кальяном – дерзай, девушки втайне хотят красивого. Смелости всегда хватало, а сейчас вообще зашкаливает.
- Какое счастие: и ночь, и мы одни!
Вода – как зеркало и вся блестит звездами…
Бред высшего разряда: декламирую незнакомой девушке под безлунным тёмным небом, хорошо хоть музыки приторной нет. Она оглянулась,
- И в самом деле, одни. Любитель лирики?
- Нет, конечно, но о тебе нельзя не говорить стихами. – Выпалил я с самыми честными глазами, пытаясь сгладить излишний пафос едва скрываемой улыбкой. Веселье коснулось её лица.
- Обо мне?
- Да.
- Какое счастие: и ночь, и мы одни…
- Вода – как зеркало и вся блестит звездами…
- Тютчев?
- Наверное.
- А дальше?
- Не помню.
Незаметно мы оказались рядом у кромки еле слышного моря.
- Жаль. А строки обо мне?
- Ты не поверишь, но сегодня я смотрел на тебя и рука сама писала.
- Шутишь? – Промелькнувшее недоверие, сменилось робкой надеждой. Девушки до сих пор иногда любят стихи посвящённые им. Оставшиеся крупицы томления по романтике? Сейчас развлечёмся. Начинаем сеанс одноразовой любви. Наши пальцы обнялись, а глаза повторяли за моим проникновенным шёпотом.

- Не нужно ни лучей, ни синевы, ни прибоя – 
  Ничего. Позволь только одному остаться:
  Возможности любоваться тобою,
  Тобою одной любоваться.

  А хочешь закрой глаза и представь,
  Мыслью-струной звенящей упруго,
  Что сон потихоньку превращается в явь,
  Там, где мы наклонялись поближе к друг другу.

Поцелуй случился сам собой. Нежный и чуть-чуть пьянящий. Её глаза поблёскивали и дрожали.
- Это правда мне?
Я кивнул. Нахлынул второй поцелуй. Сколько чувства в одном человеке. Они переполняли и лились через край.
- Повтори. Мне ещё никто не писал таких стихов (я улыбнулся, а в мыслях мелькнуло: «Выпей с моё – ты и Сафо дашь фору»). Повтори. На самом деле… это так… здорово. Повтори (я повторил и губы касались губ, щёк, шеи, лба, подбородка, глаз и шептали отрывисто). Почему? Почему не вчера? Я ушла слишком рано с подругами. Несправедливо. Продолжай меня обнимать. Крепче. Почему? У меня отняли целый день. Нельзя так. Я ведь завтра улетаю.
- Я тоже.
- В Домодедово?
- Нет, во Внуково.
- Почему всё так паршиво?
- Не печалься, у нас почти ночь впереди.
- Скоро клуб закроется, а подружки решили сразу вещи собрать.
- У меня одноместный номер.