Лао

Она приходила ко мне, обычно по вечерам, садилась под бра так, что свет озарял золотым блеском ее волосы, лоб, виски, а глаза оказывались в загадочной тени, брала на руки мою сонную полосатую кошку и, положив в свою ладонь ее лапу, перебирала двумя пальцами кошачьи коготки. Кошке, по всей вероятности, это очень нравилось, и она мирно урчала у Лао на коленях.

Лао всегда пристально смотрела на меня прячущимися в тени своими глазами, словно пыталась углядеть во мне хоть каплю страха или притворства и тут же зло усмехнуться над этим. Я сгорала под ее взглядом, чувствовала себя какой-то неудачницей, ничтожной маленькой девочкой, которая посмела ворваться в ее жизнь. Но я ничего не могла сделать и, чтобы хоть как-нибудь избавиться от этих чувств (человеку свойственно избегать боли), ложилась на диван и смотрела в потолок.

Я ничего не говорила, потому что думала, что ничтожные слова не нужны нам, так понимавшим друг друга. Но так ли это?.. – тогда еще подобные вопросы не волновали меня.

Лао тоже молчала и безотрывно смотрела на меня. Я чувствовала этот взгляд, эти глаза, в которых слабо мерцали желтые блики… Но в какой-то момент она переставала смотреть на меня; тогда я поворачивала голову к ней и следила, как сначала напряженно едва заметно дрожат ее веки, ресницы, а потом на уголках глаз вдруг появляются маленькие слезинки. Лао шумно вдыхает воздух, затем выдыхает его, снимает с колен кошку, которая, не успев проснуться, неуклюже болтает лапами в ее руках и обиженно говорит «Уау!»; потом Лао закрывает лицо руками и плачет.

Я встаю с дивана, сажусь возле нее на колени, хватаю ее за запястья, пытаясь оторвать руки от ее лица… Но Лао не дается: она так рьяно всегда следует своим принципам и, как маленькая, ни в коем случае не хочет показаться слабой. Я сдаюсь и кладу свой лоб на ее колено, тоже заливаюсь словами и без конца шепчу: «Не надо… Не надо…».

В конце концов, она успокаивается, говорит «Не провожай!», уходит, так и оставив меня сидящей на полу.