Рыба

В селе “Зарыбино ” её знали все. И все старались избегать маленькое, выстраданное личико девочки. Ходили слухи, что всё село, то ли боялось кроткой, молчаливой девочки, то ли люди чувствовали себя неловко рядом с ней. В свои четыре годика девочка не умела разговаривать, и только частенько стоя у магазина, единственного в “Зарыбино ”, протягивала ручки, к проходящим мимо людям, и делала её любимое движения, заменяющее привычное слово дай. При этом её всегда спокойное выражение лица не менялось. Не менялось оно и когда прохожие злостно отталкивали её, не менялось и тогда, когда хозяйка сельмага прогоняла девочку, кидая вслед камни и бранясь. И даже тогда, когда соседские мальчишки били и издевались над ней. Нет, определенно никто не любил девочку, даже мать, которую так назвать язык не повернулся бы у всякого нормального человека.
   Мать была первой на селе любительницей бутылки. Не свет не заря, она уже готова с кем – нибудь выпить, а таких “ друзей” у неё была не мало.
   Звали её Нора Николаевна, раньше, детишки в школе. Нора была самой лучшей учительницей в селе, но четыре с половиной года назад её муж уехал из села в Москву обещал вернуться через месяц и забрать. Не приехал. А Нора уже была на седьмом месяце беременности. И пора была идти в декрет. Она ушла с работы, жила кое-как на свои декретные деньги. Сначала было тяжело, Нора каждый день плакала, ждала, думала, что вернётся, а потом пришла подруга помочь захотела:
- Что убиваешься? Все глаза выплакала, пойми, мужики они дело приходящие, придут, уйдут, а потом ещё и с ребёнком на руках оставят!
Но Нора не успокаивалась, тогда подруга вытащила из сумки водки бутылку, поставила на стол и сказала:
- На выпей, легче станет! – и стала разливать белую жидкость по гранёным стаканам.
Нора сначала смотрела, не понимая, чего хочет подруга, а потом тихо сказала:
- Я…я, я не пью.
Но подруга будто бы и не слышала, дала в руки стакан Норе и, посмотрев, на неё добавила:
- Теперь пьёшь!
И Нора стала пить. Сначала день, потом два. Прошла неделя, а Нора всё пила. Даже рожала в нетрезвом состоянии. Врач сильно удивлялся, а потом после родов сказал:
- Нора Николаевна, я вас очень ценю и уважаю как педагога, но считаю долгом предупредить, если вы не прекратите пить, то ребёнка придется отдать в детский дом. Я вообще удивляюсь, как ребёнок не родился больной или даже мёртвый.
На, что Нора лишь махнула рукой и пробормотала:
- Нора Николаевна мертва, а мёртвым закон не писан.
Она так злорадно произнесла эту фразу, что у доктора похолодели руки.
Прошла неделя, в больнице, Нора не пила и даже посвежела. Доктор надеялся, что всё-таки она переборет в себе эту тягу. Через месяц её выписали, казалось, что жуткие полгода забыты. Она даже хотела переехать в город к матери. Но Сергей Андреевич, доктор Норы не дал осуществить ей задуманное.
Сначала он часто наведывался к ней в гости, приносил гостинцы, помогал по дому, гулял с ребёнком, а потом и вовсе переехал к ней. Однажды он задал ей вопрос:
- Нора, а почему ты не называешь ребёнка по имени? Я, если быть откровенным, даже не знаю, как ты назвала малыша! – вопрос тихо повис в воздухе, тогда она подошла к нему, обняла за плечи, и сказала:
- Милый, милый, я пока не знаю, как её назвать, но в годик, на её первое день рождение, я подарю ей имя!- она сказала и загадочно улыбнулась.
Страшный год настиг Нору внезапно, когда с первых деревьев облетела листва, а тротуары дорог оделись в лужи.
Осень кружила в воздухе, цепляясь своими коготками, то за платье Норы, то за пальто. Она сидела на асфальте и горько рыдала, изредка поднимая голову к небу и произнося тихо:
- За что Господи, за что!- но не что вокруг не внимало её вопросам, лишь эхо глухо передавало громкие рыдания женщины. Плач ребёнка, хлестнул Нору, она подошла к нему, взяла на руки и стала тихо шептать, убаюкивая его:
- Милая, милая, моя девочка, нам не нужен никто, пусть едет прочь, пусть, я его не держу. Я не дам испортить праздник и завтра подарю тебе имя, а он пускай катится со своей карьерой и любовью к чертям собачьим. – Нора печально улыбнулась и добавила:
- Бедная моя, замёрзла, пойдём домой, только ты и я, я и ты…
  Она не подарила ей имя.… Найдя, дома записку, которую оставил врач:
- Я знаю, что слишком больно делаю тебе и себе, но пойми, не могу, иначе, я вернусь, год, два, я заберу тебя и МОЮ малышку, вот только поднимусь на ноги и вернусь. А ты Норочка подари ангелу имя.
        Я люблю вас…   ВАШ покорнейший слуга навеки
- Ха, слуга говоришь! – прокричала Нора, ангел, любишь? Зато я тебя, я вас всех ненавижу, всех…- И сразу вспомнилась подруга.
    Прошло, немного времени с тех пор, как Нора стала снова пить. Постепенно, Нора стала забывать о своих проблемах и даже ребёнке, которого ещё и не назвала ни разу по имени. А сама, за частыми запоями, превратилась из Норы в Нюрку. Обрела огромное количество друзей, которые были готовы дни и ночи на пролёт делить с Нюркой бутылку. А когда деньги кончались, Нюра лежала в постели и бессмысленно смотрела в потолок. Так проходила жизнь, а девочка подрастала. Она быстро начала понимать сложные вещи, что мать не может дать ей всего того, что должна давать ребёнку каждая нормальная женщина и поэтому своими детскими усилиями делала всё, чтобы выжить. Часто брала у мамы деньги и прятала их, что бы мать хоть изредка начинала вспоминать о материнском долге. Но проходило немного времени, и приходили друзья. И в эти страшные минуты жизни девочка шла к магазину, чтобы хоть как-то питаться и жить она просила.
     А когда её биологическая мать напивалась до белой горячки, девочке приходилось сбегать из дому, чтобы не попадаться матери на глаза, тем самым, вызывая ещё больший гнев. Как-то раз Нюра была в очередном приступе, стала упрекать девочку в её бесполезности и никчемности:
- Что молчишь? – прокричала она дочери. – Только глазами хлопаешь, как рыба! Толку нет от тебя, кого родила? – Злость переполняла Нору, кипучая ненависть поселилась в сердце к дочери. Она долго ещё кричала, но девочка уже её не слышала, она сбегала по лестнице, прочь от обезумевшей матери.
    Это был самый счастливый день в жизни рыбы, ей исполнялось шесть лет, которые стали переломным моментом для неё. День начался как обычно, серое и безразличное лицо матери встретило девочку на кухне, где Нора уже допивала прозрачную жидкость из граненого стакана. Она недобро и с отвращением поглядела на девочку:
- Что, встала? Ну, пойдёшь снова к магазину, позорить мать, тварь эдакая! – кричала Нюра. – За, что мне Господи такое наказание? У всех дети, как дети, а у меня эта немая. Бесстыжая, ходит, позорит, все уже смеются, а ей мало: молчит и глазами своими хлопает, как рыба!
   Девочка уже не обращала никого внимания на эти изречения, она быстро собиралась и уходила прочь от дома до самого вечера, чтобы не слышать и не видеть свою мать.
    В этот раз вышло всё иначе. Девочка вышла во двор. Было тепло и свежо. Летний воздух щекотал её кудри. Несмотря на все муки с матерью, девочка была очень красивым, молчаливым ребёнком. Во дворе девочка села на скамейку и долго сидела, смотря куда – то вдаль. Туда от куда приезжают все незнакомые ей люди. Вот и сегодня девочка заметила высокого человека в сером пальто. Он приехал на машине, поставил возле дома и побрёл к подъезду, где жила Нора и её дочь. Девочка внимательно оглядывала его исподлобья, думая о его больших мешках в которых должно быть лежала еда. От этой мысли у девочки заурчал живот, да так громко, что мужчина остановился, порыскал в пакете и протянул ей 3 булочки. Девочка сначала испугалась, думая, что опять её хотят ударить, но увидев булочки и доброе лицо мужчины -  протянула ручки и улыбнулась. Человек присел рядом. И начал её расспрашивать. Девочка молчала, доев последнюю булочку она взяла палочку и написала на земле: Спасибо!!!
      Потом взяла его за руку и повела к себе домой. Человек не понимал, почему девочка не говорила, но подумал, что - то, что она ему покажет – это очень важно. Открылась дверь. В квартире стоял запах медицинского спирта и сырости. Мужчина оторопел, он стоял в квартире, где 5 лет назад он любил одну женщину, но из за закрытия больницы и перевода врачей вынужден был уехать, уехать, чтобы вернуться и забрать двух прекрасных человечков.
        Его мысли перебили крики, больные крики женщины:
- Ты, дрянь, кого уже привела в дом! Ты не даёшь мне жизни спокойной. Я тебя ненавижу, ты поняла, ненавижу!
Сергей кинулся в комнату от куда доносился крик. Он не верил своим глазам. Мешки под глазами, сальные волосы, худые ноги в рваных тапках, завёрнутое тело в простыню серого цвета и впалые щёки – вот, что осталось от его любимой женщины. Он стоял и слёзы катились по его щекам:
- Нора, Нора, моя Нора, что же я наделал, зачем ты, почему я! – Он не мог бороться со слезами.
Нора была в недоумении! Она яростно смотрела на Сергея:
- Ты! – кричала она. – Как ты посмел через столько лет войти в этот дом! Ты решил посмеяться надо мной??? У тебя всё хорошо, а я неудачница мать с отпрыском! Убирайся вон, я тебя, я вас всех ненавижу! Жить не хочу!!! – Нора бросилась к открытому окну, Сергей еле успел подхватить её, они упали на пол. Нора разрыдалась, девочка стояла в стороне и в первый раз в жизни ей стало жалко свою мать. Маленькое сердце сжималось от боли. Сергей поднялся с пола и помог встать Норе. Он обнял её сильно, сильно и прошептал:
- Я вернулся за тобой и твоей девочкой, теперь у нас будет всё хорошо, лучше всех, я обещаю! – Он заплакал вновь.
      Москва. Декабрь заканчивал свой бег, до Нового года пара часов. Суматоха съедала тиканье часов и торопила стрелки. В одном из собственных домов города царила идиллия готовности. Ёлка до потолка, стол с огромным выбором блюд. Шикарная женщина в розовом, шёлковом платье. Маленькая девочка лет семи с кудряшками и смеющимися, пухлыми щёчками. И мужчина с маленькой проседью у виска, но всё такой же обаятельный и любящий. Всё как надо, семья ожидает гостей.
- Нора, Норочка они приехали. – Женщина с волнением сбегает по леснице и торопит дочь:
- Сладкая моя, Ариночка, быстрей, пора уже, мой ангел, пора. – слышен стук маленьких каблучков (тук, тук, тук) и детский смех:
- Я лечу уже лечу, быстро как ветер, мама, папа  - я ветер, смотрите, самый счастливый ветер на земле. – Кудряшки покачивались, глаза искрились теплом и светом. Это был первый праздник маленькой "рыбы"...