Кариатиды города Свердловска продолжение

- Коллеги! Финансово-экономический кризис добрался-таки и до нашего издания. Генеральный директор сегодня объявил о минимизации наших затрат на журнал. В общем, с частью коллектива нам придется, к сожалению, расстаться, а часть перевести на фриланс. С первого, ну то есть со второго, марта, официально в штате издания остаются только самые незаменимые. По моему убеждению – вы у меня все незаменимые, но генеральный думает иначе. В общем, с понедельника в редакции будет идти аттестация. Руководители всех отделов к концу недели должны будут предоставить мне сводную таблицу, кто самый незаменимый… Вот. Вопросы?
- Федор Васильевич, а как будет проходить аттестация?
- Я еще не знаю… Да, Полина, зайди ко мне! – главред потупив взор пошел в свой мини-кабинет.
Полина раскраснелась. Свернув окошко аськи, где она общалась с Костей, она двинулась в сторону загородки, отделявшей главреда от остального коллектива.
Федор Васильевич почему-то не поднимал глаз от столешницы. Указательным пальцем правой руки он водил по краю корочки своего ежедневника, а левой рукой держал свой небритый подбородок.
- Поль, в общем, генеральный принял решение, что репортерского отдела в журнале больше не будет. Мы меняем периодичность и новости, собственно, теряют актуальность.
Полина молчала, не замечая, как начинает трястись подбородок. Главред заметив это, повернулся к окошку. На подоконнике у него стояла бутылка с минералкой и одноразовые пластмассовые стаканчики. Налив половину стаканчика, он протянул его девушке.
- В общем, Поля, вариант у нас один. Я тебя определяю в отдел финансистов, только тебе там аттестацию надо пройти… Ну напишешь что-нибудь зверское… Станешь замом у Суворенко, а потом, когда ситуация выправится – вернем репортерский отдел… Только надо за неделю что-нибудь этакое написать! Ну там, в общем, с министром интервью, или с Карповым, который «Северный бюджет», или с Сапуриным, например… Правда, этот интервью не дает, но вдруг… С Константин-Николаичем посоветуйся, может, он чего посоветует. Если не получится, Поль, в общем, я могу только на фриланс тебя перевести…
- Федор Васильевич, я давно хотела спросить. Про «в общем» - понятно, а что с частностями? – на Полину вдруг напало ощущение надвигающейся истерики. В качестве самозащиты она вдруг включила «дурочку», пытаясь сыграть в «глобальный пофигизм».
У главреда словосочетание «в общем» действительно было «паразитом». Практически в каждом предложении, произносимом Федором Васильевичем, эта конструкция присутствовала. Он, естественно, этого не замечал. Но до чрезвычайности не любил, когда его поправляли. Впрочем, сейчас он не вспылил. Он понимал, что у Полины теперь весьма сложная ситуация, помнил про то, что очень многим обязан Константину Николаевичу Макееву, с которым, только что по сути уволенная начальник репортерского отдела, жила. Потому главред просто кашлянул. Пристально посмотрел в глаза девушки пару секунд. Отвел взгляд. Взял шариковую ручку. Повертел ее в руках. Громко швырнул ее на стол. Глянул в угол монитора на часы. Привстал.
- Всем спасибо, все свободны. Приятных выходных. Начальники отделов в понедельник, нет во вторник, понедельник – 23-е, к половине девятого. Будем обсуждать аттестацию.
Минуту спустя Полина сидела уже у своего компьютера и с совершенно глупым видом смотрела на поставленную фоновым рисунком рабочего стола фиалку. Только что мир рухнул. Окончательно и бесповоротно. «Работу сейчас не найти. Однокурсники вон уже четвертый месяц ищут. У Старого тоже не сильно хорошо сейчас в плане финансов. Как теперь жить?» - эти мысли одна за другой лезли в голову, неслись с огромной скоростью, закручивая все сильнее пружину эмоций. Ярость вскипала. Очень хотелось разбить к чертовой матери этот монитор вместе с дурацкой этой фиалкой, вырвать провод у мышки, потоптаться на клавиатуре, расколошматить все эти рамки с дипломами и благодарственными письмами, что висели за спиной.
Вдруг в аську пришло сообщение от Кости: «Я сегодня встречаюсь с Сапуриным, так что не теряй меня. Ужинай без меня». И тут Полину озарило: «Сапурин дружил со Старым, может быть… как говорит главред, мэй би, мэй би»…

13
20 февраля 2009 г., пятница, 18:14.
Екатеринбург, троллейбус 1-го маршрута.</div>
А наутро я встал, мне давай сообщать,
Что хозяйку ругал, всех хотел застращать,
Что я голым скакал, что я песни орал,
А отец говорил у меня генерал.
Владимир Высоцкий

На Белинского были пробки, поэтому у Кости, пока он добирался на встречу с Сергеем, хватило времени на воспоминания и размышления. Обычно его раздражала традиционная для этого часа давка в общественном транспорте, но сегодня после целого дня, проведенного тет-а-тет с компьютером, был свой кайф в том, чтобы оказаться в «гуще народа». Костя улыбнулся мысли, что в заведение на Красноармейской, куда он сейчас направляется, вряд ли еще кто-нибудь из посетителей приедет на троллейбусе…
На том памятном дне рождения Сергея, чуть больше двух лет назад, Костя тоже был единственным представителем гордого племени пешеходов. Он тогда только что развелся с Ирой и оставил квартиру и машину им с Денисом.
Накануне дня рождения, в конце января ему позвонила Лана Сапурина:
- Костик, привет! Ты не забыл, что у нас в пятницу событие? Собираемся отмечать за городом в коттедже. Сбор в семь вечера. Маленький банкет, а наутро катаемся на снегоходах, банька там, ну как обычно…
- Привет… Э-э-э, Лан, а ты Ирку тоже пригласила?
- Нет, конечно. А кто она теперь нам? Раньше была твоей женой, а сейчас, извините…
- Вовка с Анькой не знаешь, успевают вернуться из-за границы? – поспешил уйти от неприятной для него темы Костя.
- Нет, они только в воскресенье прилетают. А-а-а-а, тебя волнует как к нам попасть. Ну, я могу водителя за тобой послать. А лучше знаешь что, я договорюсь с Томкой Рудневой, чтобы тебя забрала. У тебя ее телефон есть?
- Может лучше водителя…
- Нет, нет, нет… Лучше Томку. Она будет просто счастлива! – рассмеялась Лана.
- Скажешь тоже.
- Да, ладно, как будто не видишь, что девушка к тебе неровно дышит. Не упускай свой шанс, Костик! В общем, она тебе позвонит, жди. Пока!
Костя предпочитал брюнеток, а из всех блондинок Вселенной ему нравились только три – Катрин Денев, Николь Кидман и еще Тамара Руднева. Без этой гламурной дамы в последнее время у Сапуриных не обходилось ни одно застолье. Как и все подруги Ланы, она была не из бедных, владела парой магазинов, кое-какой недвижимостью, туристическим агентством и клининговой компанией. Часть этого добра досталась Тамаре от мужа, по слухам бывшего бандюка, который был значительно старше ее и недавно умер. Полученное наследство предприимчивая вдова сумела сохранить и преумножить.
Костю, правда, Тамара привлекала своими другими активами – легким веселым характером и сексапильной внешностью. Она отнюдь не выглядела на паспортные тридцать восемь, благо материальные возможности поддерживать себя в форме и модно одеваться у нее, конечно, были. К тому же и матушка-природа данными не обидела, все было при всем – стройная фигура, длинные ноги, высокая грудь, натуральные светлые волосы.
Костя давно знал, что тоже нравится Тамаре. Это было ясно по взглядам, улыбкам, всяким мелким деталям поведения, а еще по реакции Ирки на Рудневу. Жена невзлюбила ее сразу же с момента знакомства и за глаза называла не иначе как «мечта Кавказа».
Тамара произвела фурор на работе у Макеева, заехав за ним на «Лексусе» и в какой-то сверхмодной и супердорогой шубке. После Костиного развода они встретились впервые и поначалу несколько смущались. Но недолго, завязался непринужденный разговор, так собственно ни о чем. Зато глаза Тамары обещали многое на этот вечер. Однако получилось иначе.
Когда до усадьбы Сапуриных оставалось с пару километров, Тамара спросила:
- Костя, ты что Сереже будешь дарить?
- Да так, пустячок, нож из «Старого солдата», дата-то не круглая. И стишок по традиции.
- Стишок – это хорошо, ты всегда так классно сочиняешь. А вот нож… Костя, ты только не обижайся, ну несолидно как-то, там же всякие серьезные люди будут. Ты только пойми правильно, я два подарка купила, один, чтобы ты вручил… от своего имени. Ладно?
Костя сразу и не нашелся, что ответить. Но, когда «Лексус» уже въезжал в ворота дачи Сапуриных, твердо сказал:
- Спасибо за заботу, конечно, но я подарю только свой нож. Серега поймет, а мнение других меня не волнует…
- И мое тоже? – заглушив двигатель, с вызовом спросила Тамара.
- Извини, и твое тоже.
На крыльце трехэтажного дома их уже встречала Лана:
- Томочка, спасибо, что приехала пораньше, как я и просила, хоть поможешь мне. А вы, молодой человек, наверное, будете только мешаться, пока Сережа не появится, он все еще на работе сейчас, трудоголик, даже в день рождения. Придумала! Вот что Костя отправляйся пока в бар. Там мой драгоценный братик засел, проследи, пожалуйста, чтобы он не надрался раньше времени. Ой, ребята, а чего вы такие насупленные?
Только в баре, под который у Сапуриных была специально оборудована целая комната, Костя немного успокоился. «А что ты хотел, милый мой?» - с горечью думал он. – «Размечтался о каких-то чувствах, а тебе показали, что ты стоишь три рубля. Как там Ирка вопила обычно: надо было в девяностые не про демократию писать, а о бизнесе думать?»
За пять минут Костя и брат Ланы, человек немногословный, крепко страдающий самой распространенной русской болезнью, практически молча, успели опрокинуть в себя по три рюмки водки. Налили уже и по четвертой, но тут появилась хозяйка дома и испортила праздник.
- Костик, ты совсем охренел что ли? – ласково-ласково спросила Лана.
- Это ты о чем?
- Он еще спрашивает! Томке настроение испортил и не знает о чем! Она тебе дело предложила, и не хер кочевряжится. Цену себе, что ли набиваешь? Возьми у нее подарок для Сергея, не позорься перед людьми со своим ножичком. Это раз. А два – извинись перед Томкой и развлекай ее весь вечер. Для этого, господин Макеев, тебя собственно и звали, если ты сам не догадываешься.
- Я думал, меня позвали, потому что мы с Серегой старые друзья, - даже не гнев, а холодное чувство разочарования охватило Костю.
- Какие к чертовой матери друзья, Костик? Может это когда-то и было… А сейчас у вас разные весовые категории… Ты соображаешь, Макеев, кто ты и кто он? Ну, давай не будем ссориться, пошли к Томке.
Неожиданно на эту тираду Лане ответил ее пьющий брат. Он сказал именно то, что думал сейчас Костя:
- Ну и сука же ты Светка!
Костя пожал брату руку и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. Он удачно поймал попутку на Режевском тракте и минут через сорок был на углу Ленина-Луначарского. День рождения бывшего друга был не единственным праздником, на который Костю в тот вечер звали – свой пятилетний юбилей отмечал «Специалист-Урал», редактор которого студентом был в отделе Макеева на практике.
В журнале веселье было в самом разгаре, вновь прибывшему сразу же налили штрафную…
К обеду следующего дня Костя проснулся в незнакомой квартире с тяжелой головой и частичной амнезией. Рядом лежала совершенно неизвестная ему девушка, одетая, и не под одним одеялом с ним. Она не спала и иронично улыбалась.
- Привет! – сказал Костя девушке. - Слушай, Сказка, у тебя случайно пива не найдется? Извини, я забыл как тебя зовут… Я к тебе, наверное, приставал вчера?
- Пива нет, есть сок. Яблочный. Вы, Константин Николаевич, действительно проявляли ко мне вчера повышенный интерес. Безуспешно… А еще позвольте напомнить, что зовут меня Полина.
14
25 мая 2009 г., понедельник, 19:59.
Екатеринбург, ул. Ясная.
What I've felt
What I’ve known
Never shined through in what I’ve shown
Never be
Never see
Won’t see what might have been
What I’ve felt
What I’ve known
Never shined through in what I’ve shown
Never free
Never me
So I dub thee Unforgiven
«Metallica»
Рита вчера ушла. Ушла, пока он ездил к отцу в больницу. Вроде всего два каких-то часа, а ведь успела собрать все вещи и не забыть абсолютно ничего. Ящик комода был пустым. Ангелочка на стене не было. Из ванной исчезли все кремы и прочие женские штучки. Только на кровати лежала плюшевая собака, которую он подарил ей на 8 марта. «Вот и все»,- подумал он вчера. И навалилась такая ужасная тоска. Нет, уход Риты не был для него неожиданным, к этому все шло достаточно давно. Он сам отлично понимал, что рано или поздно это произойдет, потому что некоторое время назад вдруг почувствовал, абсолютную бесчувственность в этих отношениях. Еще в тот день, когда стреляли в отца, он окончательно и бесповоротно определил для себя, что любить он не может никого, кроме Насти, но казалось, присутствие Риты может компенсировать эту внутреннюю пустоту. Черта с два! Они были словно соседями по коммуналке. Даже нет. Они напоминали давно живущую совместно семейную пару, для которых секс – это обязанность по графику – раз в месяц, где задача женщины – готовить ужин и убирать квартиру, а мужчины – зарабатывать деньги и иногда выносить мусор. Но эта бесчувственность, привычность – она была стабильной. Потому уход Риты стал ударом не потому, что не хотелось ее терять, она просто нарушала привычную и сложившуюся картину.
Эту квартиру родители купили Игорю год назад. Они считали, что повзрослевший мальчик обязательно должен иметь место, куда можно привести девушку, чтобы посторонние – в данном случае мама, папа и сестра – не мешали. Другое дело, что по мысли Ковалевых-старших, девушка была именно в единственном числе. К сожалению для них, эти стремления не оправдались. «Симпатишных барышень» (так называл своих пассий сам Игорь) в однокомнатную квартирку на Юго-Западе до последнего времени приходило много, но на пару дней, не больше. И только в конце февраля одна из них задержалась дольше чем на пару дней. Мама Игоря чрезвычайно обрадовалась, когда на Ясной появилась Рита, насколько можно было обрадоваться в такой ситуации (муж по-прежнему был в коме и улучшений не наблюдалось). Анне Ковалевой казалось, что теперь непутевый полигамный сын, наконец, остепенится и остановится в своих поисках женского идеала. Но мама не знала ничего о Насте. О Насте не знал никто…
Рита ушла вчера. Ушла, пока он ездил к отцу в больницу…
В начале вечера понедельника Игорь решил прогуляться по парку. Он шел, курил и думал. Нет, он совсем не жалел о том, что теперь в квартире было пусто. Он не жалел, ему было обидно. Обидно от того, что уход, точнее бегство Риты, именно так он расценивал этот спешный отъезд, случилось именно сейчас. Отец был в коме. Каждый день было нужно к нему ездить. И вчерашним днем он собрался ехать к отцу. Спустился к машине и обнаружил, что соседки опять устроили демарш рядом с Короллой. Уже не первый год они боролись с жильцами, паркующими машины на газонах. И в последнее время борьба эта достигла своего апогея. Рядом с водительской дверью Тойоты был вбит столбик. Открыть дверь было невозможно. Игорь забрался в автомобиль через заднее сиденье. Навыков «каллиграфического» вождения не было. В результате водительскую дверь Короллы «украсила» огромная вмятина. В больницу он приехал злым… А через два часа, увидев пустую квартиру, он почувствовал себя преданным.
В пруду в парке плавали утки. Каким-то инстинктивным движением Игорь засунул руку в карман вельветового пиджака, будто там мог лежать кусок хлеба, который можно было бы им бросить. Развел руками. «Извиняйте, птицы! Ничего нету».
На поясе завибрировал телефон. Звонил научный руководитель.
- Молодой человек, Вы когда мне пришлете черновик третьей главы? – тон профессора Марченко был безапелляционным и подразумевал в ответ немедленное действие, вне зависимости от того, где находился собеседник.
- Всеволод Андреевич, я сейчас его форматирую и выставляю сноски, через полчасика отправлю обязательно, - Игорь вложил в свой голос максимум смирения и преклонения перед авторитетом научрука.
Действительно, диплом надо было дописывать, до защиты оставалось меньше месяца. А третья глава существовала только в замыслах. Нужно было проанализировать маркетинговую политику одной из екатеринбургских торговых сетей, но категорически не хотелось. Тем более сейчас, когда он еще не «дострадался» из-за ухода Риты.
- Игорь, я буду ждать до вечера. Если не успеете, приносите завтра на кафедру, я буду с десяти. Удачной Вам работы,- Марченко отключился.
Пришлось идти домой, чтобы «набросать» хотя бы что-то в качестве третьей главы диплома.
Возле подъезда ждал Денис.
- Гарик, где шляешься?
- Чего хотел? – если честно Игорю совсем не хотелось долго общаться.
- Можешь мне на пару дней фотик свой одолжить? Очень надо.
- Да без проблем. Пойдем, только надо фотки с концерта Лепса на комп перекинуть, а то там места на карте почти нету, - друзья отправились к подъезду.

15
29 мая 2009 г., пятница, 18:31.
Екатеринбург, р-н Ленина-Мамина-Сибиряка.</div>
Мы выходим на рассвете,
Дует с гор холодный ветер,
Поднимая нашу песню до небес.
Вьется пыль под сапогами,
С нами Бог и с нами знамя,
И тяжелый АКМ наперевес.
Один из вариантов
Песни Иностранного легиона,
в основе которой лежит
стихотворение Р. Киплинга «Сахара»

В горах Сашка и Влад делили один сухпай на двоих. Вместо второго на боевые задания они дополнительно брали патроны. Впрочем, так делали все в их взводе. Так же как и остальные парни каждый раз земляки из Нижнего Тагила тащили с собой по десять пластиковых полуторолитровых бутылок: пять с водой связывались между собой одной веревкой, пять с солярой или бензином - другой. Вертушка обычно не могла сесть прямо в заданной точке, высаживала десантников метров на тысячу ниже, и это расстояние приходилось тащить волоком за собой бутылки, прикрепив веревки к рюкзакам. Плюсом ко всему остальному грузу. А что оставалось делать? Без патронов, воды и горючки на чеченских вершинах было не выжить.

(Продолжение следует)