Дама с единорогом - Глава 18

Баннерет надеялся вместе с королём громить Ллевелина в Сноудонии, а оказался в скром-ном вспомогательном феодальном ополчении, призванном пресекать вылазки валлийцев на хере-фордской и шропширской границах. Вместе со своими людьми неся караулы и маясь от безделья в лагере, Леменор мечтал, чтобы их отправили на «настоящее дело», поэтому обрадовался, узнав, что готовится наступление. Его подробности с жаром обсуждались на совете командующих, но, как это обычно и бывает, к согласию сразу придти не удалось; Артуру даже казалось, что они по-дерутся, отставая каждый свою точку зрения. Но всё обошлось.
Совершив несколько карательных вылазок, ополчение остановилось на валлийской грани-це. Ждали графа Норинстана, вместе с которым им предстояло громить валлийцев в предгорьях их родины.
Когда появился граф, его засыпали вопросами и, узнав об активизации валлийцев и их мя-тежных союзников, решили немедленно наступать.
Конечный план действий обсуждался за походным столом Сомерсета Оснея. В качестве со-ветчика, разумеется, он избрал того, кто знал о противнике не понаслышке – Роланда Норинстана.   
- Насколько я понимаю, - говорил граф Вулвергемптонский, - нам предстоит защищать маркграфов, в частности, Мортимеров, с которыми Вы, кажется, состоите в дальнем родстве.
- Да, в марке Мортимера не спокойно. Старый Роджер при смерти, так что валлийцы ждут не дождутся, чтобы напасть на его земли.
- А как положение на границе?
- А, - махнул рукой Норинстан, - повсюду полно этих голоногих, которые режут скот и пор-тят наши поля. Я боюсь, в этом году урожая не будет.
- На всё воля Божья! – вздохнул Осней. – Ну, так как Вы думаете, стоит ли нам забираться в горы к верховьям Уай?
- А каков был приказ?
- Охранять границу и при случае пускать кровь валлийцам.
- Так и охраняйте! Вы хоть знаете, каково там, куда Вы так рвётесь? Охота Вам гоняться за призраками в тумане среди обрывов, гробить свою конницу в густых чащобах, постоянно рискуя получить стрелу в горло? А Мортимеру мы всё равно не поможем: валлийцам куда ближе до него, чем нам, к тому же, с севера их прижмёт королевская армия.
- Мне доносили, что у валлийцев здесь какие-то союзники, и вместе они смогли собрать не-плохую армию.
- Как же, армию! – хмыкнул Роланд. – Горстку вонючих крыс, которую мы легко прихлоп-нем.
- Мы должны дать им бой. Подождём их здесь...
- Святой Давид, чем больше времени Вы ждёте и ближе их подпускаете, тем сильнее они становятся! – с жаром воскликнул Норинстан. – Я считаю, что противника нужно встретить в дру-гом месте.
- В другом месте? И где же? Удобнее этой долины нет.
- Вы ошибаетесь, есть другое местечко, где наша конница могла бы действовать куда луч-ше. К примеру, что Вы скажите о долине возле Лайдхема?
- Лайдхема? Это же без малого неделя пути! Не спорю, место подходящее, но слишком да-леко.
- Далеко? Осней, не пугайте меня, не говорите, что Вы превратились в дряхлого старика! Я хорошо знаю местность, деваться им некуда, они должны пройти через Лайдхем и, наверняка, там задержатся. Перебежчики донесли, что у них там намечена какая-то встреча... Согласитесь, там нам будет удобнее соединиться с капитаном Фрателем.
- Да, но я боюсь засады, - покачал головой Осней. – Валлийцы не из тех, кто позволяет вра-гам спокойно разгуливать у себя под носом. Вам ли этого не знать, граф!
- Я полагал, Вы выше пустых страхов, - поджал губы Роланд. – А что касается валлийцев...  Не беспокойтесь, я всё предусмотрел. Кое-кто, кому я могу доверять, клятвенно заверил меня, что их там не будет: Мортимер – куда более лакомый кусочек.
- Тогда я, пожалуй, соглашусь с Вами. Нужно послать кого-нибудь к Фрателю; с ним нам будет спокойнее.
- Мне кажется, с этим лучше всего справится Ваш любимец – баннерет Леменор. Он молод, смел, смышлён...
- Но не потребуется ли он здесь?
- Вряд ли. Он  успеет вернуться до того, как мы вступим в бой. Надеюсь, он смел не только на словах?
- Я могу поручиться, что Артур Леменор никогда не поворачивался и не повернётся к опас-ности спиной, - с вызовом ответил Осней.
- Что ж, тогда пошлите за ним. Выберите ему надёжного спутника и с чистой совестью отошлите в К. 
Вот так и получилось, что вместо Сноудонии Артур Леменор оказался на каменистой доро-ге, бежавшей среди холмов. Время от времени дорога ныряла в прозрачные, частично вырублен-ные в ходе прошлой войны леса,  огибая небольшие болотистые озёра. Было тихо, только ветер шумел в прозрачных древесных кронах – война забрала всех мужчин в армию, а их домочадцы прятались по домам.
Природа медленно оживала, освобождаясь от плена зимы. Снег таял; земля кое-где начина-ла покрываться зелёным ковром изо мха; на пригорках мелькали хрупкие головки первых весен-них цветов.
Несмотря на порой пробивавшееся сквозь облака солнце, было холодно; в воздухе пахло землёй и прелыми прошлогодними листьями. Временами накрапывал дождь. Так как он шёл не первый день, дорога в низинах превратилась в грязное месиво; иногда лошади вязли в нём по за-пястья.
Контуры мрачного замка четко вырисовывались на фоне унылой, поросшей вереском доли-ны. Местность была неровная, бугристая; то там, то здесь появлялись заболоченные участки. Кое-где, там, где почва была богаче, а равнина выше, росли чахлые деревца, ежегодно безжалостно об-гладываемые козами из соседних деревень. Их было немного: люди предпочитали селиться в бо-лее плодородных местах. Правда, под защитой замковых стен все же выросла деревенька, в кото-рую баннерет  Леменор и сопровождавший его сэр Мальколм Варомис въехали поздно вечером, надеясь после разговора с капитаном де Фрателем найти здесь еду и ночлег. 
Расставленные на ночь часовые остановили их. Выяснив, кто они и зачем приехали, какой-то солдат согласился проводить их в замок, где заночевал капитан.
Посредине большого квадратного двора рыцари спешились и вошли в зал; поздний обед был в самом разгаре. Подойдя к главному столу, они сдержанно приветствовали Жана де Фрателя, сидевшего по правую руку от хозяина замка.
- Что привело вас сюда, сеньоры? – удивлённо спросил тот. – Откуда вы?
- Мы прибыли по поручению графа  Вулвергемптонского. - Артур взял ведение перегово-ров на себя.
- Графа Вулвергемптонского? – нахмурился капитан. – Святой Адриан, что же ему нужно?
- Он велел передать Вам, что вместе с войском следует к Лайдхему и желал бы встретиться там с Вашими людьми.
- Хорошо. – Похоже, известие его не обрадовало. Оно и понятно – кому захочется покидать теплое обжитое местечко с отличным винным погребом? – Откуда Вы прибыли?
- Из Ш.
- И когда же Вы выехали оттуда?
- На новолунье.
- Быстро добрались! Хорошо, можете считать свой долг исполненным.
- А теперь, сеньоры, разделите с нами нашу скромную трапезу, - подал голос хозяин. – В моем доме свято чтят закон гостеприимства. Эй, вина гостям!
В то время, как Фратель был занят беседой с баннеретом Леменором, между его наёмника-ми, пресытившихся едой и питьём, завязался разговор о валлийцах и, в частности, о Ллевелине.
- Этот князёк совсем обнаглел, - сказал человек в синем пурпуэне.  – Чуть только запахло мятежом – он тут как тут!
- Валлийцы все такие, - поддакнул его сосед. – Они верны клятве до тех пор, пока им это выгодно. Доверять валлийцам – получить удар в спину.
- Неужели этот Ллевелин действительно возомнил себя равным Его величеству?
- Похоже на то. Эти дикари настолько невежественны, что не могут признать наше превос-ходство.
- Так выпьем же за нас! Выпьем за мудрейшего из монархов, за его славное рыцарство и справедливые законы. Да хранит Господь Англию!
- Да хранит Господь Англию! – хором повторили остальные, дружно осушив кубки.
- Выходит, мы мало проучили валлийцев  в прошлый раз, - продолжал синий лейтенант. – Следовало бы загнать их князя в горы вместе с его голоногими кимрами и пристрелить.
- Пристрелить? – усмехнулся человек в сером. – В горах эти черти непобедимы, кроме того, всем известно, что они владеют луками гораздо лучше наших ребят. 
- Клянусь потрохами дьявола, как это ни прискорбно, но Вы правы! Но мы всё равно пове-сим этого князька над воротами его собственного дома!
- Нет, сэр, его должен судить суд. Ему отрубят голову.
- К чёрту суд! Приговор уже давно вынесен – повесить собаку!
- Отрубить голову.
- Повесить!
- Отрубить голову!
Спорщики встали и, глядя друг другу в глаза, продолжали упрямо настаивать каждый на своём виде казни Ллевелина. Так продолжалось недолго: вино и горячий нрав сделали своё дело, и они, словно разъярённые быки, кинулись друг на друга. Когда по приказу командира забияк раз-няли, они успели обменяться парочкой ударов, сломать несколько скамеек и опрокинуть стол.   

   *       *       *

- Кто это? – Услышав позади себя шорох, барон де Фарден обернулся. Приглядевшись, он заметил молодую женщину, смущённо застывшую у входа в палатку.
- Ты что ли? Какого черта ты здесь делаешь?
Крестьянка молчала и от волнения теребила прикреплённые к поясу ножницы. Она была все ещё также хороша, как в их первую встречу, хотя несколько располнела.
- Чего тебе надо? – Барон встал и подошёл к ней.
- Я слышала, Вы уезжаете, господин. - Марта тяжело вздохнула.
- Да, уезжаю.
- Вы давно не были у меня. Я истосковалась… Как же я без Вас, сеньор? – На её щеке за-блестела слеза.
- Ничего, как-нибудь проживешь. Жила же раньше – и не жаловалась! Я намерен жениться, так что некогда мне с тобой возиться. А дальше посмотрим, может, обратно к себе возьму. Будешь детишек моих нянчить, - рассмеялся барон.
- Я не понимаю… Вы же говорили, что по закону всё будет…
- Ты, что, чертова кукла, решила, что я женюсь на тебе? Чтобы ты – и вдруг баронесса де Фарден? Да тебе и так счастье великое выпало, нечего канючить! – Он нервно зашагал по палатке. – Я тебя из грязи взял, из навозной кучи, одел, накормил – а ты, неблагодарная тварь, ещё чего-то требуешь? Или тебе мало тех денег, что ты скопила за эти годы?
- Сеньор, мне и моим детям не в чем Вас упрекнуть…
- Ну, так и ступай ко всем чертям, потаскуха! И как только ты добралась сюда, ведь до той деревушки, где я тебя оставил, миль десять, не меньше, -  с досадой пробормотал барон.
- Я пешком шла, - робко пролепетала Марта. –  Я думала…
- Что ты думала? Кто тебе вообще думать позволил, свинье чумазой?!
- Думала, что я нужна Вам, - её губы дрожали. 
- Ты деревенская девка, - а я барон. Раскинь хоть раз своим скудным умишком – мыслимое ли это дело? Да, ты была славной девчонкой, я хорошо проводил с тобой время, но теперь ты мне надоела.
Фарден отвязал от пояса кошелёк, достал несколько монет и бросил крестьянке:
- На вот, ступай! Купишь чего-нибудь себе и матери.
- Матери? – Она с отвращением посмотрела на деньги. – У меня больше нет матери; я от всего ради Вас отказалась.
- Что ж, как-нибудь без неё обойдешься. А теперь убирайся. Чтоб я тебя больше никогда не видел!
Марта хотела пристыдить его, напомнить ему о своей любви, о тех счастливых месяцах, ко-торые они провели вместе, но натолкнулась на его холодный взгляд.
- Значит, матушка была права, - прошептала она. – А я просто дура!

      *       *       *

Походный капеллан отслужил утреннюю службу, вместе со всеми моля Бога о победе и предании адскому огню валлийцев. 
Затрубили тревогу, скомандовали: «Mounte!» . Кавалерия выстроилась вытянутой линией в три ряда, за ней плотно, «чтобы и ветерок не пролетел», встали латники. Копье рядом с копьем, отряд рядом с отрядом.
Все замерло, а потом медленно по сигналу пришло в движение.
Выстроившиеся в ряд арбалетчики осыпали противника смертоносным дождем. Потом, плотно сомкнув ряды, конруа  рядом с конруа, начала наступление кавалерии. Сначала двинулись всадники справа, потом ближе к центру, сохраняя линию строя. Постепенно скорость нарастала, и вот конница, подгоняя лошадей шпорами, ощетинившись копьями, врезалась во врага. Кони не-слись, всхрапывая, взрывая копытами землю, закусив окровавленные удила. Они скакали, падали, понукаемые невыносимой болью, поднимались и снова скакали. Копыта напарывались на искусно расставленные по полю железные иглы специальных ловушек; стрелы со свистом врезались в плоть, человеческую и животную. То там, то здесь под всадником убивали лошадь, и он, мыслен-но кляня своего так не вовремя испустившего дух коня, пытался выкарабкаться из-под окровав-ленного трупа и не попасть под копыта несущихся мимо лошадей.
Наметив бреши в рядах противника, первая линия атаки уступила место следующей и под её прикрытием ушла вглубь, к своим, чтобы, сделав полукруг, восстановить построение и продол-жить атаку.
Люди падали; их затаптывали обезумевшие от страха и боли лошади. Но конница продол-жала движение, иногда даже по трупам, и вместе с ней Артур. Верхом на новом боевом коне, сме-нив старое полинявшее сюрко на новое, он с упоением нёсся вперёд, заранее предвкушая сладость победы.
Баннерет неосторожно врезался в отряд пехоты, за что поплатилась его лошадь. Не обращая внимания на то, что Белолобый (трофей одного удачного поединка) вдруг пошатнулся и его шерсть покрылась каплями крови, Артур продолжал своё стремительное движение вперёд. Туда, где звон мечей, туда, где опасность, туда, где смогут оценить его смелость!
Граф Норинстан действовал осторожнее: подвигов на его счету хватало, а жизнь была всего одна. Командуя своим отрядом, он старался ни на минуту не упускать из виду Дэсмонда и своего племянника, впервые принимавших участие в подобной стычке. Племяннику было шестнадцать, а младшему брату – уже восемнадцать, так что, отличись он в бою, Дэсмонд вполне мог получить рыцарское звание. И, черт побери, он был его достоин! Как он рубил мятежников, как умело нано-сил болезненные уколы их левому флангу!
- Мы победим их, Роланд, они будут землю грызть! – задорно крикнул Дэсмонд, отступив под защиту своих людей, чтобы немного передохнуть. – Они выдохлись, слышишь!
- В таком случае скачи к Оснею и скажи, пусть его конница обойдет их и загонит к реке. Скажи, я позабочусь, чтобы они нахлебались воды.
Дэсмонд вернулся нескоро. Он был бледен и, чертыхаясь, сжимал кулаки.
- Скачи, скачи обратно, валлийский молокосос! Скачи к своему братцу-ублюдку и передай ему, что мы справимся без его помощи. Скажи, чтобы был осторожнее и ненароком не поранил свой хвост! – полетел ему вслед хриплый хохот барона Найтли де Буго. Заметив, что Роланд смот-рит в его сторону, он ехидно добавил: - Да, здорово Вас потрепали Ваши родственнички, боюсь, мы их уже без Вас погоним.
- Подавись, старый пёс! – сплюнул Норинстан и вопросительно посмотрел на брата. – Ну?
- Они... они  опять отца оскорбили, - сквозь зубы выдавил из себя Дэсмонд.
- А ты?
- Дал Уолтеру в зубы. А он даже глазом не моргнул, сказал, руки марать не будет.
- Ах не будет... – Роланд подозвал одного из оруженосцев. – Но уж на этот раз Вы свой язык проглотите, сэр Уолтер, Вы и Ваши грязные дружки. Я Вам покажу, что у валлийского пса ещё есть зубы.
Временно возложив командование отрядом на одного из своих помощников, граф реши-тельно направил коня к тому месту, где сражался Осней.      
Кое-кто мельком видел среди пёстрого, плохо организованного валлийского войска рыцаря в чёрном сюрко. Он на пару минут вклинивался в ряды противника и, наметив жертву, наносил удар. Ему не нужен был выкуп, только смерть. Взмах – барон Найтли де Буго, второй – сэр Арчи-бальд Фьюрфорд. Последней, третьей жертвой пал Уолтер де Манфлейн.   
Этот рыцарь заинтересовал юного графа Вальтера Роданна, племянника графа Вулвергем-птонского, несмотря на скромный возраст, сумевшего сохранить титул, присвоенный его отцу вместе с гербом – золотым грифоном. В порыве юношеской запальчивости юный граф решил сра-зиться с неуловимым «чёрным рыцарем», но тот словно сквозь землю провалился. Уже отчаяв-шись, Вальтер в очередной раз заметил таинственного рыцаря, стремившегося затеряться на пери-ферии поля сражения, и поскакал ему наперерез. К его величайшему удивлению, «чёрный рыцарь» не желал вступать в бой. Самолюбие Вальтера было задето, кровь кипела. Крепко зажав под мыш-кой копьё, он пришпорил коня. Заметив его манёвр, «валлиец» резко рванул поводья влево; его лошадь отпрянула в сторону, и юноша проскакал мимо. Это ещё больше раззадорило графа. Он быстро развернул коня и снова ринулся в бой.
- Не вмешивайтесь не в своё дело и не испытывайте моего терпения. Поверьте, оно не без-гранично, –  сухо бросил «чёрный рыцарь», снова уклонившись от удара. – Направьте Ваш пыл на кого-нибудь другого.
Изумлённый Роданн на полном скаку осадил коня, выронив тяжёлое копьё. Опомнившись, юноша взялся за меч, замахнулся... Его рука замерла в воздухе и безвольно рухнула вниз: рыцарь в чёрном сюрко отразил удар мечом с набалдашником в виде драконьей головы. Вальтер много слышал об этом мече – он принадлежал графу Норинстану.
- Вы? – удивленно спросил Роданн. – Вы предатель?
- Да будет Вам известно, я служу короне преданнее многих.
- Но я сам видел!
- Что Вы видели?
- Как Вы убивали Ваших товарищей. Вы ответите за это, я расскажу…
- Кому и что Вы расскажите? Ваши домыслы? До чего же Вы упрямы! - раздражённо бро-сил Роланд. – Ну, чего смотрите, уезжайте, не мешайтесь под ногами!
- Убийца! Грязный валлийский выродок! – взвизгнул Вальтер. - А дядя так доверял Вам… Я вызываю Вас!
- Вы требуете поединка? – удивлённо переспросил Норинстан. – Неужели Вы думаете, что способны драться со мной? Опомнитесь, жёлторотый цыплёнок! Так и быть, если Вы извинитесь, ради Вашего дяди я прощу Ваши необдуманные слова.
- Я не заберу их обратно! Для меня Вы мерзкий убийца, валлийская крыса, шелудивый пёс...
- Хватит! – резко оборвал его граф. – Раз Вы так хотите, будет Вам поединок.
- Что ж, я сполна отомщу предателю и почту светлую память Уолтера Манфлейна, пролив гнусную кровь его убийцы! – заносчиво ответил Вальтер. 
- Сколько шума из-за троих ублюдков! – расхохотался Роланд. – Этот хвалёный барон и двое его распрекрасных сволочных дружков имели наглость прилюдно дурно отзываться обо мне, моём брате и поносить моего отца. Что ж, я навеки укоротил их лживые языки! И, заметьте, имел на это полное право. А Вы… Стоит ли отправляться на тот свет ради трёх ублюдков? По-прежнему хотите поединка?
- Хочу! Я сказал, что убью убийцу, и убью!
- Ну так и получай, что хотел, настырный маменький сынок!
Роданн хотел что-то дерзко ответить, но не успел. Первый удар Норинстана расколол его щит, второй – шлем… Юноша застонал, замер на мгновение, мутными глазами посмотрел на гра-фа... По лицу пробежала судорога; он тяжело вздохнул и, потеряв равновесие, соскользнул с седла на землю.
Убедившись, что Вальтер мёртв, Норинстан поспешил удалиться. Смешавшись со своим отрядом, граф заметил, что над телом Роданна склонились два валлийца.
- Как бы я к Вам не относился, граф, но надругаться над Вашим телом не позволю, - про-скрежетал зубами Норинстан. Быстро сменив подставной щит на свой и поменяв чёрное сюрко на привычное синее, он велел:
- Выпустите кишки тем двоим кимрам, что пытаются снять доспехи с англичанина.
Один из его оруженосцев тут же устремился к телу Роданна и умелым ударом снес одному из солдат-мародеров голову. Другой валлиец, проворный и низкорослый, чуть не вспорол его ло-шади брюхо, но помешал Артур Леменор, который без всякого сожаления отправил его к праот-цам. С сочувствием взглянув на распростёртое тело юного графа, Леменор подозвал солдата и ве-лел обыскать убитых валлийцев. Под их рубахами нашлось немало добра, начиная от образков святых, кончая кошельками. В общей сложности на двоих у них нашлось целых сорок марок.    
Предоставив другим заботиться о теле Вальтера Роданна, баннерет стал пробираться к сво-ему копью: оно было втянуто в вяло текущее сражение в центре поля. Дав коню шпоры, Артур по-скакал туда, но внезапно дорогу ему перерезал неизвестно откуда взявшийся отряд вражеской конницы. Баннерет оказался в ловушке, со всех сторон зажатый «валлийцами». Не желая достать-ся врагам живым, он взялся за рукоять меча, решив с честью встретив смерть, когда его конь, на-пуганный громкими звуками валлийских боевых рогов, неожиданно поднялся на дыбы. Восполь-зовавшись этим, Артур заставил его совершить несколько прыжков, чтобы разорвать вражеское кольцо. После пары неудачных попыток, Белолобый, подчиняясь воле хозяина, высоко подпрыг-нул и забил в воздухе копытами. Приземлившись, конь получил по касательной болезненный удар ножом в голень. Баннерет дал ему шпоры и рванул поводья. Повинуясь, Белолобый сделал пируэт и галопом устремился в образовавшуюся брешь.
Вырвавшись из окружения, баннерет огляделся: повсюду бежали люди, и эти люди были «англичанами». Он пытался остановить их, выстроить в боевой порядок, но безуспешно. Над по-лем снова пронёсся валлийский боевой клич, вниз по склону холмов в долину устремились кимры. Приземистые, мускулистые, вооружённые дротиками и короткими мечами, они легко обратили усталую конницу в бегство. Королевский отряд был разбит и рассеян по окрестностям. Стрелы, выпущенные из знаменитых луков Гвента, насквозь пробивали кольчуги, латные штаны, вонза-лись в сёдла, пригвождая рыцарей к лошадям. Английские арбалетчики не могли с ними конкури-ровать.
Собирая своё рассеянное копье и отходя назад, Леменор столкнулся с Норинстаном. Как и баннерет, весь в крови, он отчаянно пытался отразить натиск неприятеля.
- К чёрту смерть, баннерет, гоните их лошадьми к реке, топите их! – хрипло прокричал граф и исчез из поля зрения Артура.
Рубя головы направо и налево, пробираясь к реке, баннерет заметил Дэсмонда Норинстана. Храбрый юноша, раненный в руку, с отчаяньем фанатика противился волне неприятеля, не позво-ляя ей унести себя назад. Время от времени он посматривал влево, ища глазами своего старшего брата, пытавшегося с помощью арбалетчиков уничтожить вражеских стрелков.
Оказавшись у реки, Леменор пришёл к выводу, что для короны полезнее будет отступить, чем положить здесь всех своих людей. Удачно переправившись через реку, он выстроил свой от-ряд и убедился, что во время переправы потерял ещё нескольких человек.   
Поражение было полным; уцелевшие командиры собирали вокруг себя остатки всё ещё сражавшихся копий и отступили. Всего за несколько часов англичане потеряли убитыми и плен-ными около трети армии. Убитых было больше: кимры, в отличие от их союзников, не брали пленных.

                *         *         *

Солнце медленно вставало над долиной; косые лучи, пронзая лёгкий туман, отражались в воде. По веткам росшего по берегам реки кустарника, весело чирикая, порхали птицы. Невесомые, словно пушинки, они кружились над землёй, радуясь солнцу и новому дню. От земли шёл пар. 
С реки донеслось фырканье лошади. Она шла вдоль берега, осторожно переступая через  тёмные комочки скорчившихся на земле людей, оставляя на влажной, местами красноватой, земле чёткие отпечатки. Людей было много; они лежали на изрытом сотнями ног и копыт поле, посреди измятого вереска, и поникшие влажные нежные сиреневые цветочки поблескивали у них в воло-сах, за ушами, между пальцев... Кто-то смиренно лежал ничком, широко раскинув руки, кто-то – на спине, кто-то – на боку, оскалившись, крепко сжав в руках оружие. Все – в разных позах, все – неподвижные, остывшие, окоченевшие, со следами смертоносных ударов на теле. Ветер слегка колыхал их слипшиеся от пота и крови волосы, шевелил гривы убитых коней, коней с перебитыми ногами и изрезанной кожей.
По полю неслышно, словно тени, бродили люди. Они снимали с мёртвых одежду, забирали оружие, не гнушаясь обыскивать трупы ради минутной наживы. Один из них с силой пнул ногой голову мертвеца, и она, отскочив, словно кожаный мяч, прокатившись по земле, упала в воду. Без-различная сонная река подхватила её и понесла вниз по течению, к запруде из тел, распластавших-ся поперёк реки так же неумело, как они пытались спастись. Голову прибило к чьей-то руке со скрючившимися пальцами в кольчужной перчатке. Она пару раз стукнулась зубами о железо и за-мерла, выпучив запавшие глаза. В них отражалось небо, безоблачное небо нового зарождающегося дня.
Серые тени мародёров исчезли; их место заняли товарищи тех, с кого они сняли всё более-менее ценное, тех раненых, кого валлийцы забрали в свой лагерь с целью выкупа.
Медленно, опасаясь засады, «англичане» вступили на поле. Перед ними предстала печаль-ная картина: на земле в одних рубашках лежали мертвецы, жалобно ржали раненые лошади, по-всюду валялись разбитые щиты. На другом берегу было то же – мертвецы, смерть и кровь.
 Граф Вулвергемптонский, пожелавший осмотреть поле проигранной битвы, остановился у одного из трупов. Это был молодой рыцарь. Он лежал лицом к небу; шлем был расколот надвое, вокруг головы расплылась лужа крови. Из одежды на трупе была только разодранная нижняя ру-башка.
К графу молча подъехал Артур. Взглянув на мертвеца, он тоже узнал его и восхитился му-жеством Оснея.
- Я не хотел в это верить, но Вальтер тоже мёртв, - пробормотал граф. – Мой единственный прямой наследник....
Он спешился и прикрыл тело племянника своим плащом.
- Простите меня за то, что не смог уберечь его тело от поругания, - пробормотал баннерет. 
Граф удивлённо посмотрел на него:
- Так Вы были рядом?
- Да. Кто знает, если бы я подоспел раньше, он мог остаться в живых.
- Вы видели, кто убил его? Кто, кто это сделал?! – Глаза Оснея горели.
- Не знаю, говорят, это «чёрный рыцарь». Кое-кто даже утверждает, будто Ваш племянник узнал его и они о чём-то разговаривали.
- В нашей семье многие гибли из-за безрассудной храбрости и неуместной гордости. –  Граф непроизвольно стиснул кулаки, чтобы удержать навернувшуюся на глаза слезу. – Я уверен, что именно она сгубила Вальтера. Так его убил «чёрный рыцарь»? Кто это? Его имя, баннерет!
- Сожалею, я его не знаю. Но я почти уверен, что это предатель.
- С чего Вы это взяли?
- Ваш племянник не стал бы о чём-то спорить с обыкновенным валлийцем или даже с пе-реметнувшимся на их сторону бароном, а просто убил бы его. Не беспокойтесь, граф, убийца себя выдаст. Поверьте, он не избегнет возмездия земного и суда Господня!
- Племянник? – с сочувствием спросил подъехавший к ним Норинстан. Ему действительно было жаль этого несмышлёныша.
- Как, как это могло произойти, граф? – обернувшись, с укором спросил Сомерсет. – Вы же говорили, что кимры...
- Для меня это такая же неожиданность, как и для Вас. Меня заверяли... Нас обманули, граф, вернее, не нас, а меня. Этот мерзавец так хорошо врал, так божился, что, чёрт побери, я не мог ему не поверить!
- Где он? – прохрипел Осней. – Я лично хочу покончить с этой мразью.
- Валяется в яме, в себя приходит. Хлипкий оказался, щипцов не выдержал. Я было сразу хотел повесить его, но потом подумал, что он заслуживает куда более жестокого наказания. Скольких мы потеряли по его вине!
- Передайте его моим людям и скажите, чтобы приготовили инструменты для пыток: я хочу знать, кто автор этой хитроумной ловушки. Пусть Ваш племянник...
- Монтегю на небесах, упокой Господь его душу! – вздохнул Роланд. – Это чёртова стрела вошла ему прямо в горло. Я был прав, не стоило брать его с собой, но Вам ли не знать, насколько настырны бывают мальчишки!
- Сочувствую. А Ваш брат?
- Дэсмонд? Слава Создателю, я ещё доживу до того дня, когда его посвятят в рыцари! Он ранен, но ничего серьёзного.
- Караулы выставлены?
- Этим занимается Фортель. Извините, граф, мне нужно подготовить всё к похоронам.
- Скажите, чтобы позаботились и о моём Вальтере! – крикнул ему вдогонку Сомерсет.
Не оборачиваясь, Норинстан кивнул. Он сам не понимал, как это всё могло произойти, по-чему была проиграна заведомо выигрышная шахматная партия.   
Монтегю лежал на плаще, вымытый, переодетый, как и положено с оружием в руках. Со-всем ещё мальчик – тёмненький, с непокорными вихрами, худощавый, нескладный. На щеке и на лбу – две не успевших зажить царапины.
Роланд опустился перед ним на колени и долго молча смотрел на решительно, не по-детски, сжатые губы племянника. Он с честью принял смерть, он не бежал, не посрамил имени своего от-ца. Поправив выбившийся из-под кольчуги ворот рубашки, граф перекрестил его.
- Мои соболезнования, - услышал он за своей спиной голос баннерета Леменора.
Граф рассеянно кивнул и поднялся на ноги. Обернувшись, он ещё раз взглянул на Монтегю. Да, много бы он дал, чтобы эта проклятая стрела не достигла цели!   

  * *        *

- Право, не знаю, правильно ли я поступила, отослав сына к брату! – вздохнула Эмма. – Сейчас там неспокойно, и я боюсь... Ах, отец Бертран, до нас доходят такие ужасные слухи!
- Не всем слухам следует верить, - резонно заметил священник.
- Но Вы-то знаете, как там? Скажите мне, умоляю!
- Увы, я знаю не больше Вашего! От брата уже год нет никаких вестей.
Эмма в волнении заломила пальцы и отложила в сторону шитьё.
- Джоан, девочка моя, принеси мне воды! – попросила она.
- Вам нехорошо? – встревожился Бертран.
- Нет, что Вы! – улыбнулась Эмма. – Вам ли не знать, что женщина – существо слабое. Про-сто столько волнений... Честно Вам признаюсь, я так боюсь, что эти валлийцы нагрянут сюда! Я ведь однажды видела, как это бывает... Я-то что, я женщина конченная, я своё отжила, но дети и Мэрилин... Свёкор собирался обручить её, но эта война... Помоги им всем, Господи!
Она медленными глотками осушила кружку с водой и поменяла свечу в подсвечнике. Свечи были плохими и ужасно коптили, но Форрестеры экономили и на них, так что огромная полупус-тая комната чётко делилась на две части: серый влажный сумрак и яркое пятно света у поперечной стены.
Сняв с шеи крестик, Эмма поцеловала его и, опустившись на колени, начала молиться. К её шёпоту присоединился тихий голос священника. Он подошёл и опустился на колени рядом с ней.
- Почему Вы считаете, что Ваша жизнь кончена? – когда они кончили молиться, тихо спро-сил Бертран. – Вы ещё можете выйти замуж.
- За кого? – грустно усмехнулась Эмма.  – Я немолода, у меня дети и нет денег. Ни один че-ловек, будь он в здравом уме, не женится на мне.
- Наоборот, я почёл бы этот поступок советом голоса разума. Жениться на добродетельной красивой женщине...
- Красота, красота... Это всё тлен, паутина, сбивающая с истинного пути! Ах, святой отец, если бы я могла, то ушла в монастырь!
- Ни в коем случае! – невольно вырвалось у Бертрана. Он хотел зажать рот рукой, но вовре-мя понял, что этим подпишет себе смертный приговор. – Вы заботливая мать, добрая христианка; без Вас я буду, как без рук. Кто же будет помогать мне в деревне?
- Да я не за себя боюсь, - вздохнула женщина. – Я боюсь, что эта красота погубит не меня, а человека, который ей плениться.
- С Вашей добродетелью Вам нечего опасаться.
- Но люди, святой отец, люди! Не все они, к сожалению, могут противостоять дьяволу.
Почувствовав, что разговор переходит в опасную для него область, священник поспешил откланяться. Эмма попрощалась с ним, как обычно, но это не успокоило его совесть. Бертран был близок к тому, чтобы наложить на себя епитимью, когда столкнулся у лестницы с Мэрилин. По-глощённый своими тяжёлыми мыслями, священник не заметил её и нечаянно сбил с ног.
- Как Вы неосторожны, святой отец! – ойкнула девушка, потирая ушибленную лодыжку. Сухие травы, которые она несла в руках, рассыпались по полу. Пристыженный Бертран кинулся их собирать. Будто случайно рука Мэрилин на миг коснулась его руки, а потом отпрянула.
- Благодарю! – улыбнулась девушка, когда на полу не осталось ни одной травинки. – Но, может, святой отец, Вы поможете мне встать? Боюсь, я не смогу встать сама: я ушибла ногу.
- Где же?
- Вот здесь, - показала Мэрилин, слегка приподняв юбки так, чтобы он увидел полоску её чулка. Вопреки её ожиданиям, на Бертрана это не произвело ожидаемого впечатления. Он просто помог ей встать и ещё раз извинился за свою неосторожность.
- Погодите! – Мэрилин предприняла последнюю попытку удержать его. – Помните, я обе-щала Вам отдать что-нибудь бедным? У меня тут есть несколько вещей... Вы не посмотрите, по-дойдут ли они Вам?
Священник покорно поднялся вслед за ней в личные покои хозяев – ту часть замка, где он ещё не был. Мэрилин привела его в свою спальню, где приторно пахло вереском и фиалками. Фи-алки были повсюду, даже за распятие был заткнут засушенный цветок.
Встав на колени с тем расчётом, чтобы священник мог оценить все прелести её фигуры, Мэ-рилин отомкнула сундук и вытащила оттуда ворох старой, поеденной молью одежды.
- Как Вы думаете, это не слишком для них? – Она указала на пожелтевшую от времени и частых стирок рубашку. – Я ведь понятия не имею, что они носят.
- Думаю, это подойдёт, - пробормотал Бертран. Он никогда ещё не видел, что женщины скрывают под одеждой, и теперь, зная, что покрывается краской, старательно отводил глаза от разбросанных по полу рубашек.
Заметив его смущение, Мэрилин мысленно улыбнулась. Собрав всё в узел, она протянула вещи священнику. Решив разыграть партию до конца, она невинно сказала:
- Мне нужен Ваш совет, святой отец. Матушка утверждает, что модницы открывают ворота греху. Но можно ведь в меру открывать то, что создано Богом? Если он создал человека как  со-вершеннейшее из всех своих созданий, то и всё в нём совершенно, а раз так, то нет ничего дурного в том, чтобы радоваться этому совершенству.
- Ваша мать права, - строго ответил отец Бертран, мельком скользнув глазами немного ниже горловины её платья. – Женщины не знают меры и легко переходят границы разврата. Вам же, юная сеньора, я напомню, что тело – юдоль низменных пороков и греха, а не совершенство, о ко-тором Вы мне говорили. Совершенна лишь душа, а плоть, её темница, - суть игрушка дьявола. Кто же говорит иное – еретик, и должен быть предан в руки церковного суда. Подумайте об этом пока не поздно, сеньора!