Покой детектива Миранда

 - Расскажите детектив Миранда, что вас так мучает даже здесь, в полной безопасности?
 Он постоянно верится и оборачивается на дверь. И правая рука непременно напряжена, так сама и тянется к пистолету. Если б так было проще, хоть чуточку легче, он бы не выпускал ствола ни на секунду, так и ходил бы с ним, и по херу, что там кто-то подумает.
 - Детектив, - психологи из центрального управления всегда специально такие подчеркнуто уверены в своей исключительности и незабываемости.
 - Да-да, я думаю, - он уже повторяет те же слова, как учил его Леонард из 23-го участка. Типа вроде и ответил вроде и нет. Делаешь себе паузу. Вдох-выдох. И краями глаз пристально, неотрывно, следит за её кистями, пальцами, за малейшим их движением. Потому что старший детектив Вильям Скотт Миранда, 102-го управления полиции Лос-Анджелеса, уже раз пятьсот наблюдал как этим коротким, быстрым движением, рука ныряет за каким-нибудь 22-м, или реже 38-м калибром и после этого обычно кто-нибудь умирает. Это движение будто пахнет смертью. Поэтому он уже не может расслабляться с такими важными вещами. Они какие-то очень серьезные становятся, простыми и жизненными.
 - Мне кажется…- а она как нарочно начинает шевелиться и перемещать какие-то бумажки на столе своими сверхухожеными пальчиками. И ведь нельзя ей приказать перестать, успокоиться, не елозить. Нельзя ей крепко врезать, лучше по лицу, с размаху так, «лови в пятачек!», чтоб что-то хрустнуло, звякнуло. А лучше чтоб ещё с пистолетом, чтоб потом ухмыляться и стирать кровь с затвора. Враз бы успокоилась.
 - Почему вы тянете время? – спокойно так, и внезапно задает неудобный вопрос. Как выстрел из засады. Так обычно он сам вопросы задавал: «Зачем ты Малика стрельнул, а сынок?» - и так по плечу легонько, типа не переживай - я за тебя.
 - Вы прочитали меня, - снова поелозил на кожаном не по росту кресле, их, сука, специально делают такими, чтоб нормальный белый детектив, с наградой мэра, не мог расслабиться и почувствовать себя самим собой. Поелозил, взглянул на секунду на дверь, а потом тут же на её руки.
 - Слово безопасность такое…всего три буквы для без и до хрена приходится на опасность, я не воспринимаю уже его…как раньше, - ну отлично, обосновал, так и без пенсии на покой отправят.
 - Как раньше это когда? Когда это время прошло? 
 Не в бровь, а прямо в гребаный глаз. Сразу комната вроде меньше стала.
 - После того как убили Митча…детектива Митчелла Веста, - и тянется за стаканом, водички-водички, никак без неё, обожаю водичку, больше всего в этот момент. За эти несколько секунд пытается вспомнить хоть что-то из тех советов, этого странного полицейского, знавшего как путать психоаналитиков из внутренних расследований.
 - То есть два года назад, - зря она так, промахнулась откровенно, пока произносила эту фразу Миранда слегка вышел из своей внутренней нирваны.
 - Да, что-то около того, - а ведь не приходится напрягаться, чтобы вспомнить семьсот пятьдесят три дня, как его уже нет. И так уже вроде почти расслабился в этом дурацком кресле. Ерунда это всё, я спокоен, можно немного облокотиться, кашлянуть, расслабить плечи, вспомнить кто тут герой-полицейский. А девушка пусть продолжает свой допрос.
 - И вы сильно изменились после этой гибели?
 - Да нет, практически, так…по-мелочи, - конечно, ведь это ж все неважно как я научился спать по 4, а если повезет 5 часов, в окружении оружия, напиханного по всем углам в доме. Как трудно порой заставить себя стоять неподвижно на улице, на одном месте, говорить с кем-то не глядя на его руки, тренироваться исступленно, надеясь спасти себе несколько часов, дней.   
 - Но они мешают вам, не так ли? Словно меняют чувства?
 Тут соврать сложнее получится. Ведь уже и забыл как это чувствовать себя нормально.
 - Поймите, док…мисс Белл, - ну вот, сейчас польется, - тут такой момент, - он даже отрывается от её беспокойных рук, - ведь вы же наверняка знаете обстоятельства этого дела, что эти гребанные ублюдки мафиози не сразу его убили, они ведь, суки, сначала пытали его, пытали Митча, моего лучшего, долбанного друга, Митча, пытали часа три, не самого приятного времени, Того самого Митча, которого я знаю сто лет, мы наверно родились уже вместе, пытали, бля, три часа, и ведь уже никак не узнать Что он им сказал. Кого выдал? Чьи фамилии они успели из него выдавить?
 Он произнес это как одно слово. И замер. Даже про пистолет забыл. Совершенно.
 - И вы опасаетесь, что можете пострадать?
 Она уже полностью «расколола» его.
 - Просто тогда ж нас четверо в команде было…и вот жив только я. Пока, – он еще не понимает неожиданно свалившейся на него легкости. 
 - Детектив Робертс погиб при пожаре, а Люк Деймон совершил…
 - Деймондс, - но её не собьешь.
 - …самоубийство и тому полно свидетелей, он…
 - …прыгнул с моста и никого не было рядом, никто его не толкал.
 Они замолчали оба. Казалось ждут, когда заговорит другой.
 - Но вы ведь знаете, - он не узнает собственный голос, в нём правда приютились слезы, - знаете, какие копы мнительные, мать их. Я один в колоде остался. Знаете, как на расстреле, осталось лишь команды пли дождаться…- он бы взял её за руку если б не стол.   
 - У вас абсолютно верная реакция на стресс, и страх тут не при чем. Вы потеряли друга, потом погибли ваши товарищи, горечь утраты и призрачная вина заставляет вас не жить как прежде. Радоваться и радовать, продолжать жить. Ваш разум словно наказывает вас, но вы на правильном пути, вы раскрываетесь, освобождаетесь от этого…вы скоро почувствуете как станет легче.
 - Уже док, - он впервые за день улыбается ей, - мне как-то вроде полегче стало.
 Она улыбается ему краешками губ, малое поощрение. Она спрашивает, может ещё что-то его беспокоит. Он отвечает.
- Ага, док, ваши долбанные руки, - и впервые в этом году смеется.

 Она уже одна в кабинете. Ставит галочку и жирно обводит фамилию последнего визитера. Так, что практически становится не видно слова Скотт, лишь ко. Нажимает клавишу на пульте.
 - Впустите следующего через десять минут.
 Затем достает свой сотовый и набирает номер.
 - Да…да…вы не ошиблись…что? По буквам Ми…Ра…нет - р, ребус…да…записал?
 Голос в телефоне что-то говорит. Она не слушает, только фиксирует интонацию. Смотрит на улицу, снизу-вверх. Старается не думать о том человеке кому она звонила, и о детективе который покинул её кабинет.
 Детектив Митчелл Вест умер от острой сердечной недостаточности в тот далекий день семьсот пятьдесят три дня назад. Сообщить он успел только три фамилии, когда, уже задыхаясь, ему вкололи адреналин, валяясь на полу весь в пятнах крови, без ушей и одного глаза он произнес что-то вроде: - Мнда.   
  Кто-то, неважно кто, Сил Брейн или Филл «Кастет» Рурк это расслышали.
 - Может манда хотел сказать? Типа идите вы все в манду? Хе-хе, привет нам типа с того света передавал, - говорил тем ясным солнечным апрельским днем Филл и вытирал скатертью руки.
 - Да нет, вряд ли, он нас обычно на *** посылал, а тут…да и вообще, начал нормально колоться. Надо Луи позвонить, набирай его.
 - Не помню я его номера, сам набирай!
 - Да ты олень так и задницу свою забудешь у шлюхи… - и сам пошел к аппарату.
  Луи поблагодарил их и сказал, что во всем разберется. Они могут быть свободны. А потом один парень, чертов бойскаут, задолжал почти триста штук «компании» Луи. Скачки и наркотики, быстро слетел. Остаться жить ему помогла…его сестра, психолог главного управления оперативной работы и управления окружной прокуратуры по Л.А. сказала, что что-то можно сделать и все остались живы.
  Почти все.
 Когда она сообщила домашний адрес и телефон детектива-героя Меранды, её долбанные руки совсем не дрожали…