Глава 25. Концерт на Зелёном острове

  - Не бойся, англичане ещё не приехали… Да и чего их бояться-то? Вменяемые ребята, все хорошо по-русски говорят, Джосс не зря их взяла сюда.
  Катя стояла рядом с уже установленной оградкой, разговаривая с Анжеем, который только что закончил отстройку своего шестиструнного баса “Shergold Marathon” – по его собственным словам, сейчас это редкий инструмент. Помимо него на стойке уже стояли два «рикенбэкера» – тёмно-синий бас «4001» и чёрная «полуакустика» модели 330, – серебристый “Roland G-707” (такая помесь гитары и синтезатора, это Кате сказала Лена Сухорукова, когда они расставались у автостанции) и жёлтый с чёрной накладкой полуакустический “Epiphone”, который принадлежал Шакире. Кстати, она уже подходила сюда.
  - Свет, добрый день, – сказала Катя. – Как там Америка?
  - Работа, работа, работа, – ответила ведьма. – Много работы в студии, практики в круге. Раза три выбирались в Нью-Йорк погулять с Юлькой – вот она набралась впечатлений по самые уши. Катались там, в луна-парке местном на аттракционах, включая американские горки. Анжей, помнишь, летом прошлым во время конференции мы с Алей Байбулатовой и твоими в парк 30-летия ВЛКСМ ваш на горки ходили?
  - Так те горки, про которые ты говоришь, здоровые, как заразы, помощнее омских раза в три, не меньше. Навизжались там, поди?
  - Тебе всё Лиза Лоэб рассказала?
  - Зачем? Я просто догадываюсь, что вы там чувствовали в первый-то раз. Лиза мне рассказывала совершенно другие вещи… Ты, кстати, привезла рабочие миксы?
  - Нику отдала.
  - Извини, я забыл.
  - Света, – спросил вдруг всё это время молчавший Борис, – а что Лиза Лоэб эта самая тебе решила помочь?
  - Анжей отправил ей мои диски, она сказала, что новый надо будет сделать в студии поприличнее, ну, и предложила продюсерскую помощь. Анжей мне помог записать всё необходимое, это потом по Интернету передали в Америку, самые удачные куски потом смикшировали. Ну, я приехала, там мы всё равно музыки часть переписали – два дня на это ушло, я записала ритм-гитару и голос, вот, жду теперь, как Лиза это сведёт. Анжею передала несведённые материалы, чтобы он, если ему не понравится вариант Лизы, их пересвёл. Как получится, пока говорить не буду, пусть Лиза сначала это сделает. А с чего она такая добрая, я не знаю, может, музыка понравилась. Лично я только рада. Главное, не стала настаивать на английском, я про Лоэб говорю. Сказала: «Пусть это всё будет по-французски, раз у тебя английский не очень». Так вот всё получилось. Ладно, побегу я, там со мной леди Зарифа хочет поговорить.
  - Ну, раз Шахиня, то иди. Скажи ей, чтобы она бейдж не забыла.
  Шакира убежала, а Катя спросила у Анжея:
  - Анжей, а почему леди Зарифа – Шахиня?
  - Потому что она настоящая аристократка по духу, хотя с точки зрения «голубой крови» она вообще никто. Ты же общалась с ней? Единственное, что я тебя хочу предупредить вот о чём: это я и мои друзья имеют право её так называть, она в курсе и не обижается, хотя мы к ней так не обращаемся. А вот если ты будешь щеголять этим знанием в её присутствии, пани Зарифа может и обидеться. Может не показать, хотя отношения у вас очень сильно испортятся.
  - Хорошо, учту это, – ответила Катя. – Слушай, вот ещё что. Я так и не поняла, кто такая эта Лиза Лоэб, о которой вы так много говорите. И ещё была какая-то Лиз Фэар.
  - Лиз Фэар – это певица, если тебе привести какие-то более доступные аналогии, что ты могла слышать, то это та же самая Шерил Кроу, она от Фэар очень много взяла. Лиза Лоэб к Фэар немного поближе, она тоже из поколения чуть помоложе. Ну, ты Светку Широкову слышала? Я Шакиру имею в виду. Вот, у неё любимая певица – Лиз Фэар, та же Лоэб, вот такая вот обойма, не считая кучи групп, названия которых тебе, увы, скажут намного меньше, чем те имена, которые ты упомянула. На Западе они (те же Фэар, Лоэб) достаточно популярны, хотя не особые суперзвёзды, правда, Лиз Фэар – это легенда инди-поп, она уже давно работает. Но тебе это, как я понимаю, ничего не говорит.
  - Анжей, я слышала Шерил Кроу и помню выступления Светы, – ответила Катя. – Но Фэар и Лоэб я на самом деле не слышала. Кстати, а как можно найти их музыку?
  - У тебя аккаунт на «Контакте»?
  - Да, а это поможет?
  - Конечно. Ты поиск производить умеешь?
  - Да, только я не знаю, как это пишется.
  - Катя, – сказал Борис, – а ты через поисковые системы попробуй её найти. А вообще, Анжей, Катя бы хотела диски.
  - Нет проблем. Диски, так диски. Я попрошу Огненную Фею тебе в личку сбросить или на стену ссылки на это дело или написать, как они там пишутся… Стоп, а обычный «ящик» у тебя должен быть, иначе не зарегистрируешься… Так вот, слушай, что я предлагаю. Я тебе сам напишу всё необходимое, а вообще, знаешь, я сейчас схожу в палатку и спрошу у Джоселин, может, она… Не надо, она сама сюда идёт. Я вас сейчас представлю друг другу.
  Джоселин, как её назвал Анжей, оказалась вполне даже симпатичной молодой женщиной с баклажанного цвета длинными волосами, стильной, но не лощёной – такая хорошенькая провинциалочка, правда, с небольшим колечком в левой ноздре, что сочеталось с белой маечкой и голубыми джинсовыми бриджами, а по ребру правой ступни (Джоселин была в каких-то шлёпанцах, тоже достаточно стильных) шла крупная, но вполне изящная цветная татуировка. Борис отметил, что эта самая Джоселин ему кого-то сильно напоминает, да и имя сильно похожее.
  - Позвольте представить, – сказал Анжей. – Борис, Катя, это и есть Джоселин, о которой я говорил, – уже по-английски он представил Джоселин Катю и Бориса. Состоялся обмен приветствиями, Катя и Джоселин обменялись лёгким рукопожатием, а Борис не смог не изобразить галантного кавалера и вместо рукопожатия использовал поцелуй. Джоселин среагировала на это достаточно понимающе. – Панове, – продолжил Анжей, – Джоселин, к сожалению, не говорит по-русски, если хотите, я буду переводить, ну, тут Ленка идёт, она может помочь. Даже рада будет.
  - Лена, а эта Джоселин, часом, не Джосс на самом деле? – спросил Борис, закончив все положенные реверансы. – Кажется, её фамилия Стоун, так ведь?
  Джоселин что-то сказала по-английски, но не Борису и не Кате, а Лене, которая обернулась к Борису и сказала:
  - Да, это Джосс Стоун. В принципе, она тут сказала, что вам можно называть её и Джоселин, если хотите. Просто Джоселин хотела извиниться, что она тут похищает Анжея для сугубо технического разговора, там кой-какие детальки надо утрясти по выступлению. Так что извините. Но… Прошу прощения, секундочку… Jocelyn, what do you want to say? OK, – Джосс Стоун что-то сказала в ответ. – Вы можете зайти в палатку, только разуйтесь на входе, туда в обуви нельзя.
  - Катя, пошли, – сказал Борис.
  В палатке они уселись на стулья, предложенные им Джосс и каким-то элегантным мужчиной с внешностью кинозлодея и волосами до плеч (Джосс представила его, как Рафаэля). Джосс уселась к зеркалу, рядом примостились Анжей и Лена.
  - Лена, а кто вам помог её пригласить сюда? – спросила Катя.
  - Джосс? Она сама приехала. Узнала, что мы делаем фестиваль, и приехала поддержать. Она против расизма и такого отношения к людям, которое себе позволяют тут некоторые. Вот и приехала. А попутно обещала, что в случае срыва акции она лично закатит такой скандал, что этим придуркам не поздоровится. Рафаэль – её саунд-продюсер, они вместе на сцене и в студии работают, он за компанию приехал.
  - Я вообще не понимаю, – сказала Джосс (переводила всё это дело Лена, но мы для удобства описания опустим эту «промежуточную инстанцию»), – когда идут эти глупые разговоры: «чёрная музыка», «белая», глупость какая. Если мне нравится соул, мне без разницы, какого цвета кожа у певца, честное слово. Если у человека это получается по-настоящему, если он талантлив, если он умеет задевать за живое, может заставлять тебя проникаться его чувствами, то какая разница, кто он? Важно только то, что это хорошо получилось. А что касается Омска, то Лена, Анжей, Наташа – мои друзья, да и остальные тоже. А друзьям надо помогать, если у них трудности. Да и почему бы один раз за всю карьеру не спеть просто для друзей и для души? Если меня здесь хорошо примут, если всё пройдёт без проблем, в следующий раз я поеду сюда уже с сольными концертами.
  - Нет, это без вопросов, – сказал Борис. – Я только рад вас увидеть, Джосс. Давно слежу за вашим творчеством, – Джосс улыбнулась – кажется, она поняла, что Борис говорит ей типичные комплименты, как часто их говорят артистам, с которыми желают пообщаться. Борис сделал вид, что не догадался об этом и продолжил: – Мне тоже известно, что этот фестиваль хотят сорвать фашисты. И спасибо вам, что вы так решили эту проблему.
  - Ну, я вот лично так считаю, – Стоун повернулась к собеседнику, – что музыка в этом отношении может сделать… Нет, она делает намного больше, чем насилие какое-то. И я думаю, что вряд ли будет какой-то серьёзный повод для скандалов. Люди придут и будут получать удовольствие от музыки, и те, кто хотел всё испортить, поймут, что напрасно они хотят всё сломать, испортить, сорвать. Это бесполезно. Они сделают хуже только себе, потому что все будут видеть, что им нечего возразить нам. Не знаю, это звучит глупо, наверное, но…
  - Нисколечко, – возразила Шакира, всё это время настраивавшая гитару. – Если сегодня всё состоится (а я буду просить Бога и Богиню, чтобы так и было), то эта кучка идиотов при любых своих выходках только покажет, что они дураки, а их идея абсурдна.
  - Ну, да, – согласился Рафаэль. – Наши ребята из охраны делают всё возможное, чтобы не было насилия, если что-то не так, они постараются нейтрализовать хулиганов, а об их действиях будет знать весь мир.
  - Да, и лично я сделаю, чтобы это увидело как можно больше людей в разных странах, причём, как есть, без прикрас, – добавила Джосс. – Если кого-то не устраивает, что другой человек ходит по улицам босиком, у него татуировки или не тот цвет кожи, это не значит, что он имеет право на насилие и притеснение. Если я захочу выйти куда-то босиком, я это сделаю, и не только вы это знаете.
  - Мы вас в этом поддержим, – пообещал Борис. – Всей нашей компанией. Жалко, что у нас нет футболок подходящих.
  - Потерпите, сейчас подъедет машина, должны привезти всё – футболки, диски, – сказала Стоун. – Я вам хотя бы пару выделю, раз уж такой случай.
  Борис и Катя вышли из палатки, так как сейчас начиналась работа, а на горизонте показались два микроавтобуса, в одном из которых везли инструменты, а в другом сидело, как потом выяснилось, не меньше двенадцати крепких парней в футболках  с надписью “Security”. Видимо, английская охрана. Но в этот момент Катя увидела неподалёку компанию поинтереснее: рядом с Мариной и Андреем бодро вышагивала… Алёна. Её Катя давно не видела, и за это время её старая знакомая просто расцвела. К тому же она не стеснялась своих ног – шла босиком, держа в руке лёгонькие, хоть и закрытые светло-коричневые туфли (Катя ради интереса заходила в “Clarks”, там, кажется, были такие же). Безобразные ожоги, из-за которых Алёна стеснялась демонстрировать ноги, давно были в прошлом – их полностью перекрыла крупная цветная татуировка.
  - Алён, приветик, – Катя подбежала к старой подруге. – Столько тебя не видела! Ты вообще как? Ну, не считая татуировки, я её и так вижу.
  - Привет, – ответила Алёна. – Я тебя тоже не видела. Я же сейчас в отпуске, а до этого было столько работы – ужас. Я уже думала, что и не вырвусь к вам – лето же, как раз мне работать самый сезон.
  - А ты кем? – спросил Борис. – Просто интересно. Кстати, ты где такую татуировку себе сделала? Кто-то из ведьм помог?
  - Рабочей зелёного строительства, – ответила Алёна. – Ну, там цветы садить, деревья стричь, поливать. Тяжеловато было первое время, но интересно. Наташа Мартинес меня тут обучает потихоньку, она, пока сезон, в Красноярке немного работает, чтобы руку не сбить. Правда, на работе босиком не походишь – не разрешают. На клумбах – можно, а так – нельзя. Техника безопасности. Там серьёзно всё. Наташа нас первый раз ставила в лагере одном на стрижку – её старшей поставили вместе с Лизой Вересневой, тоже ведьма она. Так вот, порядок строжайший: работаешь с косилкой – высокие ботинки, беруши, щиток на лицо, без этого на работу не выпускают. Деревья – ещё и шлем. На высокие меня вообще не брали, там только парни были. Монтёрский пояс – у каждого, шлемы тоже. Вот, в отпуске оторвусь, босиком похожу.
  - А у вас оборудование какое, механическое? – спросил Борис.
  - Да, кусторезы, триммеры, косилки наплечные, каталки. Говорят, если зимой будем работать, дадут снегоочистители ручные.
  - Много получаешь? – спросила Катя.
  - Нормально, - ответила Алёна. – Лопатой не гребу, но на жизнь хватает, квартиру вот нашла себе, хоть и однокомнатную, на Северных живу теперь. Я тебе потом адрес дам.
  - Алёнка, ты про татуировку не рассказала, – напомнила Катя.
  - Наташа Мартинес сделала рисунок и помогла на первых порах с деньгами, чтобы оплатить это дело. Ты же знаешь Джимми, неформала, который с ней тусуется?
  - Высокий такой, с бородкой? – спросил Борис.
  - Да. Так вот, я у Наташи в гостях была, и разговор зашёл о татуировках, ну, я и спросила, кто ему парня на правой руке набивал, он сказал, что какой-то Плеханов. Так вот, я спросила, что за мастер. Ну, Джимми пошёл к нему когда, я и увязалась следом, чтобы он мне показал, кто такой. Ну, и всё, познакомились, потом Наташа рисунок сделала, и Плеханов меня обработал, вот, сами видите работу.
  - Красиво, – сказала Марина.
  - Такая огромная? – спросил Борис. – Честно говоря, не понимаю я этого, хотя, если уж совсем честно, то лучше красивая картинка, чем шрамы от ожогов. А с Джимми вы как знакомы?
  - Так же, как и с Наташей. Мы в «Континенте» встретились, они там рубашки смотрели. Ну, и нашли какую-то клетчатую, вполне симпатичную. А я там покупать ничего не стала, не в моём вкусе одежда там была. А так поговорили, оказывается, человек музыкант, да и Наташа этого не чужда. Так и разговорились – слово за слово, ну, и всё, а потом Наташа мне помогала по работе, как раз вместе подрабатывали. Я-то на постоянной работе теперь, а она так, пока своей работы нет, пристроилась. Вот, я в этом месяце в отпуск пошла, а она опять за музыку берётся да за картины.
  - Молодец, – сказала Марина. – Вот называется, человеку есть, чем заняться.
  - Добрый день, – рядом с компанией очутилась леди Зарифа. – Борис Эдуардович, вы тут уже успели выпросить футболку у Джосс?
  - Анжей доложил?
  - Зачем ему это делать? – рассмеялась арабка. – Я как раз за бейджем шла, и этот разговор ваш меня слегка, простите, заинтересовал. Вам нравится музыка Джосс?
  - А вам?
  - Уходите от ответа, но я вам отвечу: да, очень нравится, у неё достаточно неплохой голос, да и песни она писать умеет, есть у неё много авторских работ. Хотя мне из не арабской музыки ближе всё-таки джаз, я, честно говоря, больше вообще люблю акустическую, а не электрическую музыку. Ну, а с девочками из HEART OF GLASS я сотрудничаю, потому что Таня, Наташа и Тоня – ведьмы, да и Лена та же к ним во многих отношениях близка, хотя напрямую ведьмой никогда себя не называет. Но вы, Борис, мне так и не сказали, как вы, именно вы лично относитесь к творчеству Джосс Стоун? Прошу вас не ссылаться на сайт «Босиком в России» и фотографии на «Босоногой Баядерке», это не относится к музыке.
  - Я слышал, – ответил Борис. – Катя скачала с Интернета, что смогла найти, когда прочитала статью на том самом сайте «Босиком в России». Ну, и Лена Сухорукова по моей огромной просьбе давала мне под честное слово диски, которые пока не купишь в Омске. Ну, неплохо. А если вы имели в виду то, что я поддерживаю Джосс, потому что она в некотором смысле одна из нас, что в этом плохого? От этого моя поддержка менее ценна?
  - Нет, но зачем тогда выпрашивать футболки?
  - Я не выпрашивал, я сказал, что жалею о невозможности прийти сюда в футболках, которые показали бы, что мы выражаем поддержку Джосс. Не только потому, что она выступает босиком, нет. Она и поёт хорошо, я это уже говорил. А главное – то, что Джосс просто молодчина, сама же вложилась в организацию концерта, чтобы помочь друзьям и уменьшить возможность срыва фестиваля. Это достойно поддержки.
  В этот момент к компании подошла Наташа Мартинес и сказала:
  - Борис Эдуардович, Катя, зовите своих друзей, Джосс сказала, чтобы вы подошли за футболками.
  - Так она сказала, что будет только две…
  - …Не знаю, что она сказала вам, но она только что просила вашу компанию подойти к палатке за футболками, раз уж вы решили её поддержать.
  - Тогда пошли, – сказала Катя. – Как-никак, такие случаи не бывают каждый день.
  Компания подошла к палатке, где Джосс, Сухорукова и Рафаэль уже ждали их. Примерка футболок прошла очень быстро, так что к началу саундчека вся босоногая компания, которая успела подойти, уже облачилась в футболки, а остальным, которые подошли чуть позже, футболки были проданы из рук всё той же Джосс, которую оперативно снабдили российскими деньгами Анжей, Наташа и Лена.
  Публика, не относящаяся к данной компании и участникам концерта, как, собственно, и к организаторам, пока просто продавала слоны на территории около сцены, как-то больше интересуясь летними кафе. Но одну компанию Борис сразу же отловил взглядом… Да, это были их старые знакомые, shoddies, и у всех их были весьма хмурые физиономии, а у кого-то – и крепко сжатые кулаки. Было предельно ясно, что ребятам жутко не нравится происходящее. Леди Зарифа странно усмехнулась.
  - Что такое, леди Зарифа? – спросила Катя.
  - Хотят всё испортить, – ответила ведьма. – Думают, их «крестная сила» преодолеет магию и охрану на фестивале? Не знаю, как насчёт охраны, но насчёт магии они напрасно думают, что им удастся пробить заслон, если уж в нём возникнет необходимость. Не будь я ведьма, если хотя бы не постараюсь преподать им хороший урок. Не бойтесь, я никогда не причиню вреда без крайней необходимости. Идите, сейчас саундчек закончится, и мы начнём. Удачного вечера, Катя.
  И пошла в сторону палатки, где сидели организаторы. Катя почувствовала какую-то тревогу, но вдруг это чувство схлынуло, и она победно улыбнулась: кажется, теперь ей было понятно, что имела в виду арабка. Неподалёку от сцены уже собралась небольшая компания ведьм, в которой Катя сразу же отметила взглядом Анну Андреевну и Ларису Григорьевну. И не их одних. Может, ведьмы и были наивными, конечно, думая магией остановить shoddies, но не так уж и давно (и у неё на глазах) Анна Андреевна и Лариса Григорьевна заставили выместись из автобуса гопников, причём, не прибегая к насилию. Впрочем, сейчас это уже было неважно, потому что начавшийся саундчек был первым сигналом для всех: фестиваль не будет отменён, кто бы не пытался этому фестивалю мешать.
  Борис уже расшнуровал свои теннисные туфли и несколько демонстративно подкатал штанины. Таня, Ляззат, Снежана и Евгения Павловна тоже избавились от обуви, как и Андрей с Мариной, а чуть паозже – Виталий, Серёжа и Тима. Этим они словно говорили своим оппонентам: «Зря стараетесь, у этих людей на сцене уже есть поддержка».
  Концерт начался. Люди всё прибывали, и когда Мария (младшая сестра Наташи Мартинес) объявила первого артиста, на сцену вышла Мила, которая была оперативно снабжена «рикенбэкером» Анжея.
  Shoddies были явно не в розовом настроении. Катя видела достаточно хорошо, что все эти персонажи нервничают по полной программе. Их не просто не устраивал концерт, они были злы, как черти. Катя, даже не будучи ведьмой, там или психологом, остро чувствовала на расстоянии, как они этой ненавистью искрятся, просто не передать словами.
  Мила играла минут пятнадцать, и всё это время Катя чувствовала, как их оппоненты взбешены. Это каким-то странным образом взбодрило её и остальных, и когда на сцену вышла следующая группа, ей была обеспечена горячая поддержка (группу возглавляла, к слову, их старая знакомая – Шакира). Да даже Анжей получил эту поддержку, несмотря на то, что Катя, например, не очень была согласна с его образом мысли, и как раз в этот момент программа была жёстче предыдущих концертов, где Катя его видела (к огромной радости панковской компании, в которой самозабвенно отплясывала странно знакомая Кате девочка с короткими, взлохмаченными волосами, да ещё и босая). Не говоря уже о хедлайнерах – Джосс Стоун (ещё бы Борис и компания её не поддержали, свой человек) и HEART OF GLASS, которые выступили при поддержке духовиков из команды Джосс (и хорошей поддержке), а под конец, на кавере CHUMBAWAMBA “She’s Got All The Friends That Money Can Buy” (Катя как-то читала текст этой песни на сайте – Лена Сухорукова сказала, что ей понравится, и это так и было)… Да, Джосс и Рафаэль тоже вышли. И тандем получился такой, будто всю жизнь работали вместе – словно и Джосс поняла, что происходило за оградой, и решила показать им там всем, что уж она-то точно у них на поводу не пойдёт. А компания Бориса и Кати в знак солидарности с Ленкой и её друзьями стала подхлопывать в такт песне (Борис сам не раз говорил, что ненавидит гламур, и эта песня была в некоторой степени для него, как, впрочем, и для остальных – Катя с Алёной вспомнили Башню, эту дуру из Курдюмовки, которая сильно много о себе воображала). Видимо, остальных это тоже «заразило», и хлопки переросли просто в настоящий шквал, как показалось Кате. К этому моментально присоединились ведьмы, чуть позже – неформалы, а потом и просто люди. Может, они просто подумали, что так нужно, но факт оставался фактом, хотя была и бурная поддержка Джосс Стоун (а Джосс была отменно хороша, ничего не скажешь)… Словом, shoddies с их, с позволения сказать, патриотизмом, были просто смяты и раздавлены, Катя  даже почувствовала, как поток зла захлебнулся.
  Несколько человек в патриотических бейсболках, среди которых особенно выделялся старый знакомый, Неандер, как называл его Анжей, ринулись в сторону сцены, злобно расталкивая публику. Охрана была начеку, и половину «бойцов» отловили ещё в середине толпы, остальных повязали возле ограды, а самого Неандера англичане «приняли» уже за оградой. Когда его тащили к милицейскому автобусу, он брыкался, изрыгая какие-то проклятия, но это было попросту бесполезно. Защитник Святой Руси находился в крепких руках профессионалов. Группа на сцене продолжала выступать, как ни в чём не бывало.
  Те shoddies, которые не участвовали в первой волне нападения, ринулись в толпу, намереваясь сбить ритм хлопков (чтобы не было поддержки, наверное). Но их уже ждали. Охрана просто не дала им пробиться к ограждению, а милиция принимала упавших «любителей Руси-матушки» и оттаскивала в сторону. Не более пары минут потребовалось, чтобы распоясавшихся shoddies нейтрализовали.
  Анжей со сцены поблагодарил зрителей за поддержку, пообещав, что в следующий раз, если получится, постарается ещё что-нибудь организовать, а хулиганам сказал следующее:
  - Господа защитники Святой Руси, вы напрасно пытались сорвать концерт. Я был в курсе ваших замыслов уже давно. Вы только опозорили свою нацию, показав всему миру ваш национал-интерфейс. Кадры ваших действий практически на ведущих телеканалах мира, я вам это гарантирую. Представьте себе, что увидят там. Там увидят, что все вы, ребята – пьяные идиоты. Ха-ха-ха. Весело. Но это неважно. Вы проиграли. И ещё. Всем тем, кто не испугался этих придурков, кто поддержал нас сегодня, моя персональная благодарность, а Джосс… Джосс сама сейчас всё скажет.
  Стоун вышла и поблагодарила публику за поддержку (переводила Наташа Мартинес). И концерт свернулся. Потому что уже было время сворачиваться.
  Катя потом успела пообщаться ещё с какими-то людьми, Борис тоже активно входил в разговоры, и было ясно, что вечер удался в высшей степени. Джосс даже расщедрилась на несколько автографов тем, кто не успел подойти до её выступления, а с Борисом и Катей даже сфотографировалась на память.
  На Зелёный остров спускался вечер, и компания босоногих постепенно начала расходиться по своим делам. Борис предложил на следующих выходных сделать выход в город, что было принято практически единогласно…