Опасные мухи

    ...Большой холл научного цетра "Вертинцев Компани" был заполнен разноликой толпой. Здесь были и ученые, и политики, а еще больше корреспонденты разных газет, журналов и газетенок, были и подозрительные типы с бегающими туда-сюда глазами. Значительная часть люда образовала некий полукруг возле странного сосуда из голубого стекла, размерами не уступавшего небольшому садовому домику. За толстыми двойными стеклами стенок этой "бутыли" что-то жужжало, перемещалось и иногда гудело так громко, что было слышно в самых отдаленных углах холла.
   "...И мы достигли блестящих результатов! Наша "Компания" сделала прорыв в науке и вскоре весь мир убедится в правильности наших догадок!" - гремел над толпой голос высокого дородного с сединой в висках брюнета, глаза которого метали искры и заставляли поежиться каждого, на кого они смотрели. - "Наши славные имена войдут в историю науки и это утверждаю я - Павел Афанасьевич Вертинцев!" - голос ученого чуть не поднялся до фальцетных нот. Его тут же обступили журналисты и только начали вести многоголосый "допрос", когда из дальнего конца холла долетел вопрос, который сразу же заставил приутихнуть сборище. Все заоборачивались и увидели почти старика, правда еще сохранившего стройность и подтянутость, и он, этот уже в больших годах человек, еще раз выкрикнул довольно сильным и звонким голосом: "Профессор, а вы гарантируете, что население Земли не пострадает от вашего эксперимента?!" Это был Борис Александрович Коровин, бывший руководитель группы ученых-микробиологов, которую затем и возглавил Вертинцев. Что между ними произошло,  неизвестно, но оба ненавидели друг друга. "Мы на сто процентов гарантируем безопасность людей!" - вскричал Вертинцев. "Я в этом нисколько не уверен, господа! - в ответ парировал старик.  Оба ученых ожесточенно заспорили через весь холл, при этом Коровин и его недруг постепенно сокращали дистанцию, приближаясь друг к другу, а на следующий день газеты вышли с заголовками: "Вертинцев против Коровина!", "Кто кого?", "Мы освободимся от мух!", "Что хуже - мухи или тараканы?!" и многими другими подобными же кричащими "шапками" в изданиях.

    После этого спора ученых прошло несколько месяцев. И вот наступило двадцать шестое июля - день, когда должен был состояться "Великий", как кричали многие научные издания, эксперимент, который подготовили Вертинцев и его "Компания". Было утро. Ласковое солнце освещало горячую землю, роса быстро высыхала, ибо стояли жаркие дни. Вертинцев с коллегами бегали вокруг своего "Голубого сосуда", делая последние приготовления. Здесь же, во дворе знакомого нам здания, чуть поодаль шумела разномастная и многочисленная группа газетчиков, репортеры настраивали свои камеры и аппараты, а по соседству, на отдельном помосте сидели приглашенные из разных стран и тамошних институтов и академий именитые "собратья" по интеллектуальному труду, тут же как всегда шныряли туда-сюда разные непонятные личности, скорее всего агенты спецслужб. В это же самое время в своей квартирке другой "собрат", Борис Александрович, тоже делал последние приготовления к просмотру телевизора. Он достал свою табакерку, набил трубку, затем поставил на столик графинчик с коньяком, нарезал дольками лимон и, вздохнув, уселся в кресло. Включил телеящик и стал смотреть прямую трансляцию с события, которое освещали чуть ли не все международные телерадиокомпании и большинство крупных газет. "Чует мое сердце что-то, чует!.." - пробормотал старый профессор и выпустил клуб дыма из любимой трубки, подаренной ему папуасами-гвинейцами. В это время на трибуну перед гостями поднялся Вертинцев. Гордый взгляд этого человека окинул двор центра, свою знаменитый "сосуд", коллег и репортеров и вновь остановился на помосте с учеными, которые сидели под зонтами, спасаясь от солнца. - "Уважаемые господа и коллеги!" - загремел его зычный, со странным переходом на фальцет, голос. - "Сегодняшний день войдет в историю народов! Мы навсегда избавимся от мух, которые на протяжениии тысячелетий мешали человеческому роду. Эти насекомые везде привносят заразу и грязь! И вот наша "Компания", как вы знаете, выделила особый ген этих тварей, который  отвечает за сохранность мушиного вида. Мы, группа гениальных ученых, во главе которой стою я, Павел Афанасьевич Вертинцев! - мы трансформировали этот ген и теперь он будет уничтожать мух. Причем, пока муха не передаст этот ген другой особи, она не умирает. Как только она передает его, тут же и погибает, ведь ген при уходе из ее организма отдает команду на развал клеточной структуры. Таким образом, постепенно все мухи будут истреблены самими собой и на планете станет чище, и, уверен, потомки поставят нам памятники и назовут нашими именами города, площади и улицы, ведь века всегда хранят имена благодетелей!! А теперь начинаем прекрасный опыт и вы будете лицезреть начало торжества науки!"
    Через несколько минут миллионы телезрителей и радиослушателей, внимательно следившие за этим у экранов и радиомониторов по всему миру, увидели и услышали, как зашипел выпускаемый пар из "Голубого сосуда" и вслед за тем с необычно сильным гудением из огромной "бутыли" смерчем выполз черный столб жужжащих насекомых и постепенно стал расширяться и подниматься. Через полчаса он исчез в синеве неба. Раздался шум аплодисментов, защелкали фотокамеры и сияющий профессор стал раскланиваться в разные стороны, принимая поздравления.

    ...Прошел год. Из разных стран стали стекаться первые отчеты. Весь интеллектуальный и просто любопытствующий люд с неослабным вниманием следил за этим процессом, всем хотелось, наверное, навсегда избавиться от этих треклятых насекомых. Первой "рапортовала" Африка. Вот уже четыре месяца на самом жарком континенте нигде не было замечено ни одной живой мухи. Затем те же новости стали приходить и с других континентов. Еще через год живых мух нельзя было найти на всей планете. Издания трубили о великом открытии Вертинцева, тема постоянно муссировалась в новостных сюжетах, а сам ученый  ездил из города в город с лекциями и поговаривали, что он будет номинирован на Нобелевскую премию! И только изредка, осторожно звучали голоса, среди которых сильнее всех было слово академика Коровина, что этот процесс до конца не изучен и могут возникнуть необратимые сложности, вплоть до катастрофических последствий. Но эти голоса тонули в общем хаосе торжеств, посвященных ставшему необычайно популярным Павлу Афанасьевичу и никто сначала не заметил, как мухи стали появляться вновь! А когда заметили, то было уже поздно: мухи вернулись ДРУГИМИ!

*   *   *

  Минуло три года с того момента, когда гудящий басовыми нотками черный жужжащий смерч взлетел и растворился среди облаков. Борис Александрович сидел перед стеклом десятисантиметровой толщины и задумчиво наблюдал, как на улице мухи растерзали очередную жертву. Бедный пес был облеплен жужжащим клубком и через несколько мгновений по земле были раскиданы его начисто обглоданные кости, с которых как клубы дыма поднялись кверху насекомые. Во всем мире творилось невообразимое. Царило физически ощутимое отчаяние! Теперь названия статей и передач резко поменялись на другие, обратные тем помпезным, только недавно гудевшим триумфом на страницах и в телеэфирах: "Подлый Вертинцев!", "Заговор ученых?!", "Летающие пираньи", "Война миров: кто сильнее - человек или природа?!" и так далее.  Правительства срочно строили пирамиды и полусферы из бронестекла, население "закапывалось" вглубь земной тверди. Жертв поначалу было так много, что тысячи скелетов или их частей так и остались лежать на улицах и дорогах, и теперь народ передвигался только в миниброневиках, сделанных из автомобилей и другой техники. Огромными мухами были съедены стада домашнего скота, а дикие животные попрятались в очень небольшом количестве, остальные так же были начисто сожраны злыми стаями насекомых. Одна из коллег Вертинцева, некто Полина Вербер, тоже известная леди в узких кругах, сошла с ума после нападения клубка мух. Да и было от чего сойти! - Мухи летали огромные, размером с крупного воробья, они очень быстро собирались в огромные "тучи" и так как после мутации у них увеличились челюсти-клещи, то от такого роя не было спасения никому. Их действительно можно было бы уподобить воздушным пираньям, настолько стали теперь опасны!
      Господин Вертинцев был отдан под суд и находился в одной из тюрем Англии. Ходили слухи, что у него нервы совсем стали "ни к черту". Что этот господин все чаще "срывался" на тюремную обслугу и рассылал по всему миру "письма, в которых упрекал ученых за то, что они позволили отдать под суд гения!" Ходили слухи, что он порой "рычал и метался по камере как безумный зверь!" Но каковым было истинное положение, никто не знал. Группа международных следователей вела процесс очень скрытно, никого не допуская до него, даже Коровину не делалось исключения. А письма, якобы получаемые учеными, были на самом деле отписками следствия.

*   *   *

       Очередной звонок от президента страны. После разговора Борис Александрович усталым движением положил трубку на аппарат. Поглядел на себя  в зеркало, расположившееся у телефона на красивом резном столике. Морщины лица старика еще более углубились, бледное лицо с мешками под глазами - результат недосыпа, перебоев сердечной мышцы и общего напряжения. Таблетки валидола и нитроглицерина лежали горкой тут же, на поверхности столика. Вот уже несколько месяцев шла кропотливая работа над копиями документов, обнаруженных спецслужбами государства в "Компании". Многие документы Вертинцев возил с собой и поэтому эта работа была особенно нелегка. Но она дополнялась исследованиями самого академика, ведь Вертинцев начинал под его руководством и бесцеремонно вытеснил своего учителя! Сам возглавил его коллектив, используя разные административные рычаги давления. Уже с тех лет Павел выделялся неимоверной амбициозностью. Нарциссизма тоже в нем хватало. И вот до чего он довел планету! Дурак! Талантливый подонок и не доучившийся студент! На первой встрече Коровина с президентом, после дружелюбного рукопожатия, они вдвоем начали и провели детальный разговор на тему "Вертинцевой катастрофы" (позже в учебниках именно так будет называться эта биологическая война человечества с мухами). В конце беседы, что особенно врезалось в память академика, президент добавил, что других путей, как кроме рассчитывать на самих себя нет и что англичане просто прячут негодяя. "Остается полагаться не только на оставшиеся копии документов Вертинцева, дорогой Борис Александрович, которых к сожалению не хватает, но и на Вашу теорию, ведь изучение темы начинали Вы".. "И потому, Борис Александрович, государство поручает Вам найти противоядие к этой земной трагедии! Мы очень на Вас надеемся". Президент звонил часто, как и теперь, и после разговора с ним всегда чуть дрожали пальцы рук. Волнение.
   
...Глядя на растерзанного пса, кости которого валялись внизу на улице, глядя как об бронированное стекло квартиры иногда со всего маху разбивалась муха, стекая рыже-мохнатым желтком с шевелящимися лапками, Коровин снова напряженно думал и продолжал отстраивать и проверять всю цепочку работ и мероприятий, за которые взялась его микробиологическая научная группа количеством в полторы тысячи сотрудников.

*   *   *

   Через десять месяцев после начала работ теоретическая часть была закончена. Началась практическая. После пробирок коллеги Коровина изучали в специальных застекленных лабораториях взаимодействие отдельных видов животных и мух. Если бы случайный посетитель прошелся по коридорам того же самого института "Компании", где некогда ораторствовал сумасшедший профессор, то был бы поражен количеству обитателей в аквариумах, террариумах, клетках и застекленных кубах. Отовсюду визжало, попискивало, рычало, клекотало, выло, лаяло и мяукало. Все стадии теории теперь отрабатывались на живых существах. И это было необычно и интересно, поэтому многие сотрудники, героически недосыпая и недоедая, жили прямо в здании.


    ...И вот оно! Третье по счету коллегиальное собрание микробиологов и других представителей науки. Больше пяти лет прошло с того момента, когда Вертинцев выпустил из сосуда своих модифицированных убийц. Научная конференция напоминала прежнюю: тот же холл, тот же координационный штаб-центр, практически та же толпа ученых, репортеров и газетчиков, за исключением тех немногих, кто был съеден до костей насекомыми в результате как правило глупой неосторожности! - и за исключением того,(ах, как многое все же изменилось с тех времен!) что теперь на здании везде стояли бронированные стекла, а на мощных дверях висела теперь другая табличка. Она гласила: "Центр спасения <Антимуха>". И конечно, на улице, рядом с "центром", невозможно было, как тогда прежде, встретить случайного любопытного. Город вымер и лишь тихо едущие по  улицам военные и гражданские броневики и гудящие черные облака в небе оживляли нерадостную картину. Как и тогда, пять лет назад, это "сборище" самых умных транслировалась на все метерики и триста тридцать всевозможных телерадиокомпаний и множество печатных изданий освещали его работу. Здание гудело голосами пожалуй сильнее сонмов мух, да и было отчего - на кону игры была главная ставка - "Быть или не быть" цивилизации хомо сапиенса?? Должно быть, не было ни одного города, поселка или деревни, будь-то в Новой Зеландии и в Антарктиде, во Франции или Бразилии, жители которых остались бы безучастными. Миллиарды мужчин и женщин, юных или седых, так же как и тогда прильнули к экранам телевизоров и динамикам радиомониторов, смотря и  слушая трансляцию и вся человеческая раса следила за лицом и голосом Бориса Александровича Коровина, а тот говорил следующее: "Друзья! Мы искали средство для отражения натиска мутировавшего вида мух,который угрожает жизни как людей, так и других организмов мироздания. Мы внимательно ознакомились с результатами группы Вертинцева и нашли ошибку в их работе - по недосмотру или по злому умыслу они вместо подгенома х234ххz включили в структуру испытуемых мошек подгеном х234-а1м8ххz, который входит в генетику подвида "саранчевых". Это была первая ошибка господина Вертинцева и возглавляемой им группы . Вторая ошибка заключалась в том, что был допущен недосмотр, или точнее говоря,  опыты по окончательному распаду клеток под командой генома не были завершены. То есть геном после передачи энергетической комбинации геному другой мухи не запускал механизм самоуничтожения клеток первой, а затихал, как "умерший" и затем вновь начинал работать, давая мухе быстрый рост тела с чужими клещами, в данном случае от саранчи. Наша группа изучила этот механизм, но мы не стали плодить очередных "новых" мух. Их развелось такое огромное количество, что самоуничтожение займет десятилетия. Братья и сестры! Вот перед вами наше новое оружие, и -  указывая рукой в сторону (все телекамеры навелись на большой закрытый материей продолговатый и огромный "ящик" размерами приблизительно с длинный автофургон, окруженный подъемными мини-кранами), - сейчас вы увидите то средство, с помощью которого мы хотим победить нашествие крылатых чудовищ!" - В холле все притихли, каждый человек у экрана на всем земном шаре наверное замер - что будет дальше? Из под полога "фургона" раздавались какие-то щелчки, шум и чвирканье, иногда стены "ящика" вздрагивали от ударов. Ассистенты Коровина потянули полог и по всему холлу, как и по всей Земле прокатился возглас удивления и некоторого недоумения и страха - на перекладинах внутри клетки сидели десятки обычных и в то же время необычных воробьев! У них была естественная окраска, те же повадки, но вот... размеры?! Каждый воробей в высоту был около полутора метров,размах крыльев пожалуй около трех. Воробьи заметались по клетке, почувствовав пристальное к себе внимание и трехсантиметровая арматура стенок клети запрогибалась, когда они цеплялись за нее своими лапками с коготками длиной с руку человека. Сильное и мощное взволнованное чвирканье уходило под потолок холла, щелкали вспышки  фотоаппаратов, все здание  гудело на разных языках, люди обсуждали увиденное. Но тут вновь раздался голос ученого, усиленный микрофонами: "Мы ввели этим особям доработанный геном Вертинцева, эти птицы растут в теле, но они не могут размножаться без человеческого участия. Сейчас для эксперимента выращено десять тысяч таких воробьев, мы также добавили в их тела запрограммированный код со структуры мух-пожирателей и эти воробьи ничем не захотят питаться, кроме как только этими насекомыми. Этот код заставляет реагировать воробья именно на муху как на источник пищи. Давайте мы продемонстрируем вам этот принцип". - Тут два других помощника академика принесли жужжащую закрытую увесистую коробку темного цвета, затем в стены огромной птичьей клетки с исполинскими птицами подъемными кранами в течение десяти  минут были вставлены мощные стекла. Черная коробка была не без труда, с помощью рычагов, водворена вовнутрь клетки и затем, через мгновение, когда ассистенты закрыли снаружи дверцу, она внезапно распахнулась! - Оттуда вылетел рой грозных мух, но не успела закончиться и пара секунд, как в клетке поднялся дикий переполох, и воробьи завертелись в кульбитах, ловя клювами мух, и в несколько мгновений закончили с этими прожорливыми тварями, показав тем самым, что сами гораздо прожорливее! Еще с минуту-другую воробьи метались по клетке в поисках новых мух, но затем успоколись. Повисла гробовая тишина и вдруг раздался взрыв аплодисментов! Отчаявшиеся земляне аплодировали и готовы были аплодировать всему, что могло хоть как-то остановить нашествие летающих "пираний". Подняв руку и утихомирив толпу, Коровин сказал: "Мы надеемся, что эксперимент удастся и мы уничтожим мутировавших насекомых, после чего, к сожалению, вынуждены будем уничтожить и этих птиц. Мое глубокое убеждение в том,что нельзя вмешиваться в тайны природы, не взвесив перед этим все За и Против!" - Раздается второй гром аплодисментов и профессор-академик продолжает: "Даже если из миллиона слов "за" одно будет словом "против", мы как ученые с гражданской позицией, с моральной ответственностью перед своими соплеменниками должны будем остановить изучение любого интересующего процесса и внимательно рассмотреть это слово "против" и то, что за ним кроется. Ситуация с насекомыми-убийцами Вертинцева наглядно нам показала, что даже чудесные эксперименты не должны на противоположной чаше весов иметь здоровье и жизнь человечества." - третий гром аплодисментов повис под сводами института. - "Человечество, рожденное вселенной, не может экспериментировать само с собой, предварительно не договорившись с ней! И только после ее предварительного согласия оно может постепенно улучшать свое состояние, разбирая тайны природы. Вспомните, как Кант восхищался двумя вещами - космическими далями и нравственным законом внутри нас! Наука должна начинаться с головы и сердца экспериментатора!" - Последние слова Коровина потонули в новых рукоплесканиях и криках "Браво!!"

*   *   *

Эпилог.
   В течение последующих нескольких лет первые полосы газет и первые страницы журналов пестрели такими подзаголовками: "Сражение небесных армий", "Птицы успешны!", "Впервые на свежем воздухе без брони", "Побег Вертинцева", "Эти чудные спасители-воробьи!", "Нападение бандита на Коровина!", "Великий ученый в больнице!", "Выздоровление Ученого!", "Евразийский материк свободен от вертинцевых мух!", "Детям больше не снятся страшные сны!", "Подсчеты всех человеческих жертв авантюриста  Вертинцева...", "Вертинцева Катастрофа унесла...", а новостные телеканалы передавали репортажи как фронтовые сводки с полей боев. Да так оно и было на самом деле.
 
     Мир после этих событий, которые захватили целое десятилетие, а то и два, родился заново. Люди стали лучше относиться друг к другу, а талантливые исследователи: физики, химики, биологи и другие интеллектуалы науки в спешном порядке остановили ряд опасных экспериментов. Солнце так же ласково сияло над землей и теперь в музеях школьникам показывали чучела огромных воробьев, которые помогли выжить человечеству и еще показывали муляжи страшных мух, совсем недавно угрожавших планете. Самые юные из детей не верили и трогали руками чучело птицы, а смотрители музеев кричали: "Экспонаты руками не трогать!"

  ...Из дневника Нобелевского лауреата, профессора Московского университета и почетного члена европейских, американских, азиатских университетов и академий, Бориса Александровича Коровина:
"Я совсем стал старым, но меня это не беспокоит. Меня беспокоит Вертинцев. Где он и что с ним? Как бы еще чего не натворил. Уверен, что он жив. Уверен, на кого-то работает.
 ..Ах, как я рад, что у меня на милой кухоньке сегодня летает обычная маленькая муха, как рад! Здравствуй, мушонок!"