Мопед

   Моя боль выстраивается ровными рядами, и я уже могу проследить причинно-следственную связь моих поступков. Как и где мне схватиться за свою радость?



    Это короткий эпизод одного лета.
Я тогда учился в школе. Закончил семь классов. Впереди грезился последний год обучения. Я очень хотел уйти после восьмого класса из школы. В институт поступать мне было лениво. Готовиться надо. Да и определенности, в смысле выбора ВУЗа, у меня  тогда не существовало. Вдобавок ко всему, директор нашей школы , выполнял видимо какую-то директиву сверху, и всех пацанов активно агитировал в военное училище. Быть военным я не хотел. Это я знал наверняка. И все-таки восьмой класс   таил в себе манящую неизвестность при выборе собственного решения. То, что решать, кем быть, мне придется самостоятельно, я тоже знал наверняка, или, что тоже возможно, никого не подпустил к решению этой задачи. Как оказалось в дальнейшем – никто и не стремился заниматься проблемой моего выбора. Ну а тогда, летом, на даче, мир открывал для меня атрибуты взрослой жизни.
Мой двоюродный брат Илья старше меня на два года. Когда тебе неполных 13, а ему целых15 лет, это очень ощущается. Сейчас мы с ним друзья, а тогда – он был старший товарищ. В нашей дачной компании я был самый младший, и как им казалось – самый наивный и забавный. Брат обожал, когда я совершал внезапные комментарии. Они были не в тему, но очень смешные. Вообще в поселке процветал культ тонкого юмора, основанного на эрудированности. Я понимал, для того чтобы осознать шутку надо было быть в теме, причем не в одной. Я пребывал в своей теме. Удивляюсь тому, что я не стремился рассмешить. Я просто говорил. Редко говорил. У меня не хватало кругозора и знаний, чтобы быть с ними на одной волне. Но я хотел. Очень хотел пошутить на тему Русско-японской войны 1914 года. Иногда происходили курьезы. Сам того не ведая я взлетал над гребнем волны.
Однажды, обедая за большим столом, моя тетка поинтересовалась моим отцом, мол, как там Лёва. Ну, я так и отвечаю, что, мол, в порядке Лёва. Бороду решил себе отпустить как у Генриха Наваррского. Брат поперхнулся от смеха. Позднее он меня спрашивал:- « Откуда ты выудил это сравнение?» Мне казалось, он гордился моим успехом. Я же, воспринимал этот успех, как случайность. Тем же летом он познакомился с сестрой Димки Скворцова, Мариной. Такая милая девушка с каре как у Мирей Матье. Приятная и не дура. Брательник по вечерам с ней, там с ее подругой, да и с друзьями, ну и я -  вне формата. Долго они терпеть это не стали и прямым текстом мне сказали, что  ищи себе девушку и гуляй с ней по вечерам. Деваться некуда. И нравилась мне одна девушка. Наташа. Нравилась потому, что напоминала другую девочку – Машу. У них были пепельные волосы, смуглая кожа и сиськи. Я цепенел от неведомого страха. Вот так подойти и познакомиться. Да возможно ли это. Оказалось, возможно.
Дело было так. Был у нас в поселке деревянный мостик через речку Любосеевку. Ну, стоим мы с братом и Юркой на мосту. Разговоры болтаем. А на берегу, за кустами боярышника и рябины эта Наталья с подругой в бадминтон играют. Брат мне так строго: - «Иди, знакомься». Я ни в какую. Раза три просил. Затем Юрий взял какой-то кол с земли и угрожая «попросил» меня все-таки послушаться «старших». Ну, я и пошел. Выглядел как дурак. Я всегда представляю себя в момент знакомства со стороны. И вижу – нет, по-идиотски все как-то, а главное, что дальше? Конечно, я бы приветствовал поцелуи под Луной, тем более с Натальей, но чувствовал я, что смотрит она на ребят постарше и крыть мне нечем. В моем арсенале был велосипед. Старенький подростковый велик. Пожалуй, раритет. Больше такого ни у кого не было. У брата был «взрослик» по поселку ездить, и к тому же он ездил на мопеде, а этим летом пересел на отцовский мотоцикл «Восход». Брат вообще был на своем месте. Он жил в поселке целое лето. Его мать и отец так же постоянно проводили время на даче, т.е. отпуск и все выходные дни.
И вообще, его отец, дядя Володя, собирал вместе с ним немецкую железную дорогу, причем 16 мм. У брата дома была огромная коллекция этих паровозов и вагончиков, домиков и машинок. На зимних каникулах я бывал у него в гостях, и мы запускали дорогу. Поезда ездили, сцеплялись и расцеплялись. Брат был хозяином этой коллекции, но не любителем этой игрушки. Я же относился к ней, как к цирку – здорово, когда ты в нем, а так, ну стоит он себе и стоит в Москве.
Но вот вопрос механики меня интриговал. Предыстория проста. Дедуля, когда-то давно, подарил моему отцу, мопед. «Верховина». Бордовый. Красивый.  А своему зятю, то есть, дяде Володе, позднее, мотоцикл «Восход». Мой отец редко бывал на даче, и мопед спокойно жил в сарае. А дядя Володя ездил на мотоцикле в город за продуктами, и на станцию встречать кого-нибудь, или провожать. И вот брат – годом раньше, пока я ездил     то в пионерский лагерь, то еще к каким-нибудь родственникам, оседлал отцовскую «Верховину» и, надо сказать, эксплуатировал ее безжалостно. Они ездили с пацанами в лес, поиграть в карты, да и просто, катался. Мне, когда я приезжал на дачу, тоже удавалось прокатиться, но, на багажнике. И вот он, откатав сезон на мопеде, познакомившись с Маринкой, пересел на мотоцикл.
Мне же, при знакомстве с Натальей, оставался велосипед. Что я мог еще. Я мог вспоминать анекдоты и быстро ехать. Это даже романтикой назвать трудно. Я заезжал к ней еще пару раз. Но она не спешила покинуть свой двор ради того, чтобы бесцельно кружить по переулкам. Ей комфортнее было дома. Дома она и оставалась. Развить ситуацию не удалось. Она жила в Москве, я в Подмосковье. О быстрых отношениях речи быть не могло. Ну, а для дальних перспектив, не было оснований.
         Я забросил эту затею. И стал осваивать мопед. Он был тяжелый. Но когда ехал! Для начала, я решил научиться заводить его и трогаться с места. Признаюсь, возможно, я  и предполагал, что  обладаю врожденным талантом по вождению мопедов, но первые пятнадцать минут изменили мое мнение о себе. Из позитива я осознал негатив и стал всячески проявлять в себе свои же способности. Все почему-то были уверены, что у меня ничего не получится. Но я поехал. Мопед был тяжелый. Но, когда я поехал, на второй скорости, по желтой деламитовой дороге…
         Для более безопасного разворота я заглушил мотор. Слез с мопеда. Развернул его, сел в седло, но мопед не завелся. Возвращался  я «на щите», чем, похоже, всех успокоил. За ужином я ныл, что надо залезть и отрегулировать мотор. Наивный я. Брат к этому времени знал, что все, мотор доживает последние километры. К тому же всем было спокойнее, когда я ездил на велосипеде.
       - И к тому же, у Ильи есть мотоцикл, вы же вместе катаетесь.
      Да вместе. И это – здорово. Но, я  - сзади…
       Я еще несколько раз ездил на отцовском мопеде. Летний ветер продувал мою рубаху, образуя на спине парус. Мои руки были в масле. Я постоянно подкачивал бензин в двигатель, для того чтобы он завелся, заливал свечи, и возвращался домой ведя мопед рядом.
Лето кончалось. Прохладными августовскими ночами мы ходили на «бугор» и пили с ребятами водку или портвейн. У нас с братом был один стакан на двоих. Он следил, чтобы я не напивался. А мне нравилось, пить у костра и слушать анекдоты.
Р.S. Лет пять назад я узнал, что Наталья, девушка с пепельными волосами и смуглой кожей погибла в автокатастрофе. Она ехала с дачи. Везла свою маму и соседку по даче. И где-то на МКАДе…

15 ноября 2007 года