Под гипнозом

В наш захолустный городок заехал как-то мой старинный приятель Анатолий, большой знаток по части сновидений и всего, что ними связано. Посидели мы с однокашником вечерок у меня дома, выпили по рюмке другой и прошлое безвозвратно ушедшее вспомнили. Товарищ мой и говорит :

- Поиздержался я в последнее  время, неплохо было бы деньжат подработать, сеанс гипноза у вас в городе провести. Да вот беда, ассистента нет.

- А бери меня – говорю - я же книжку «Гипноз и религия» до дыр зачитал и некоторое представление имею.

- Вот и хорошо, обрадовался Толик.

На следующий день вывесили мы афиши и стали ждать. К выходным все билеты разошлись - народ в провинции любознательный - и зал был битком набит, и даже в проходах стояли. Вышел я на сцену и объявил:

- Заслуженный гипнотизёр России, Анатолий Горелов, прошу любить и жаловать. Степенно вышел корешок мой к публике, а сам толпу в зале так и сверлит огненным взором, словно у него там не глаз, а алмаз чистейшей воды. Встал посреди сцены, вытащил блестящий шарик на ручке и давай заклинания читать.

- Спать, дыхание ровное рассредоточенное как во сне, в голове чувствуется лёгкость и прохлада - а сам глаз с публики не сводит. Сейчас - говорит гипнотизёр - я сосчитаю до десяти, и вы уснёте. Один – вы думаете обо сне, два – веки становятся тёплыми и тяжёлыми...

Чувствую, в сон меня начало клонить, ну, думаю, этого ещё не хватало, чтобы самому уснуть на сеансе. Выскользнул незаметно со сцены и сходил в туалет, умылся холодной во-дой, пиво в буфете хлебнул и обратно на сцену возвращаюсь, вдруг помощь понадобится. Выглядываю из-за занавеса, а публика в зале уже спит, а Анатолий руками машет как дирижёр и командным голосом кричит:

- десять- глубокий сон, спать, спать! После чего, убедившись, что многие крепко спят, дал установку спящей публике: - вы находитесь дома и каждый занимается своим делом.

Вот тут и началось самое занимательное, что я когда-либо видел. Два амбала, мирно сидящие в соседних креслах, вдруг сплелись в жарких объятиях, а потом и вовсе спарились. Гипнотизёр кричит:

- Ребята, что вы творите, у нас же здесь не притон. А один из голубых и отвечает в трансе:

- Много лет тому назад у одного китайца обнаружили эмбрион человека в кишечнике. Так вот, мы решили продолжить эти научные исследования. А один заморыш, явно студент, после того как вся публика погрузилась в сон, вдруг начал речь товарища Ленина на первом съезде большевиков читать чётко без запинки нараспев, мы с Толиком аж обомлели.

- Жалко мне его - говорю – на что он молодость свою потратил, бедняга.

- Да не может быть, он же не свихнулся, возразил гипнотизёр, ты слышал про обучение во сне, типичный случай. Ночью вагоны разгружает, а днём на лекциях марксизма-ленинизма спит как сурок. Вот во сне и заучил. Гипнопедия, брат!

Вдруг Анатолий показывает в зале одного субъекта на заднем ряду, аскетического вида такой и возраста неопределённого с изуверскими чертами лица. Он отстёгивает суставы в бёдрах и свои безжизненные ноги, словно ватные брюки, кладёт себе на плечи. Далее отстегнул плечевой сустав на левой руке и как плётку закинул её на шею, потом провёл то-же самое с правой рукой. После чего, лицо его стало землистого  цвета и сам он издалека напоминал уродливый клубень. Мне стало интересно, и я подошёл к его месту. Дыхания не было, пульс пропал, тело стало холодным, а на лбу висела записка. Закопайте меня на два метра ниже пола. Как поспеет картошка - сорокадневка, можете меня извлекать.

А один интеллигентного вида человек открыл портфельчик, вытянул оттуда телескопическую антенну, достал ключ телеграфный и начал стучать радиограмму в центр. Во, думаю, даёт, и не боится. Так он же в гипнотическом трансе и ничего не понимает.

Тут к нам подошёл один суровый гражданин в штатском, сразу видно из органов. Голова у него инеем покрыта - аж фуражка примёрзла, чёрта с два болоткой отобьёшь. А над сердцем карман пиджака дымится. Ну что поделаешь думаю, специфика профессии такова. Глянул я ему в очи ясные, а они такие чистые ни облачка, ни тени мысли. Человек совсем простой, как три рубля. Он командным голосом и говорит:

- С завтрашнего дня у меня в штате состоите оба, это приказ. Есть у меня одна такая же рукодельница, хорошо вяжет блатных и шьёт дело, а вы на пару колоть будете. Как представил я, что где-то во мрачной сибирской тайге буду дрова заготавливать, пал ниц перед начальником, стал ему ботинки целовать, приговаривая:

- Не погуби, касатик, осознал, осмыслил, окуплю трудом ошибку. А Анатолий с таким чувством достоинства и говорит:

- Извините, товарищ начальник, что мы по ошибке вашего агента раскрыли. Тот взглянул на нас так по - отечески, что у Толи аж ноги подкосились.

- Никакой ошибки, то не наш агент, а засланный, брать будем. Так как мы с Толяном без пяти минут сотрудники органов, взяли мы врага за белые ручки и повели куда следует. А он проснулся и кричит:

- Не погубите, два года до пенсии осталось. Я двадцать лет на три разведки по совместительству работал , так и быть, и вам послужу. Только мне за вредность талоны на усиленное питание положены.

- Сейчас положим тебя в общей камере с уголовниками и зеки от долгого воздержания тебя во все дырки напитают – сказал наш новый начальник. После чего, провалившийся агент сник и стал канючить:

- Всех сдам, всех заложу... С тех пор  мы с Анатолием на пару в Москве живём и в международном аэропорту Шереметьево для отвода глаз, лекции о правилах поведения на советской земле, вновь прибывшим читаем, а сами врагов выявляем. Работы столько, жуть, самолёты – то из–за кордона один за другим шастают. Теперь мы часовые Родины!