Под красным фонарём

Вот и наступил наконец долгожданный момент, когда рядовой советский человек смог оставить свой скользкий от плевков и окурков след на земле древних цивилизаций. Но таков уж русский характер, что он в конце концов оказывается в самых горячих точках. А где может быть ещё горячее, чем под красным фонарём у представительниц древнейшей профессии.
Главное в этом заведении – доска почёта, где стопятидесятидолларовая красотка Мери соседствует с букетом прекрасных дам на любой вкус. А цены, однако, для нашего не богатого клиента просто жуткие. Правда в последние годы появились новшества. Бригады капиталистического труда по интенсивному обслуживанию населения, да и цена подходящяя у этих девок. Десять долларов пучок. Ну как не клюнешь на такую приманку, где простые, советские шлюхи полюбят тебя по-стахановски, всей бригадой, да ещё и со встречными обязательствами в труде.

Захожу я, значит, в большую комнату, а на меня набрасываются две мордастые, широкоплечие тёлки, раздевают и укладывают на кровати размером с небольшой теннисный корт. В мгновенье ока, та, что покрупнее, уже скачет на мне верхом и повизгивает от удовольствия. В это время, другая девица губастая, как верблюд, обхватив своим большим ртом мой, открытый от удивления, начала жадно отсасывать из меня воздух, нечаянно прикрыв пухлой щекой мои носовые отверстия. Как только моя грудная клетка опустилась ниже уровня мочевого пузыря, переполненного халявным пивом с ближайшей презентации, у меня началась кессонная болезнь. Ну, думаю, всё, заездят эти две кавалеристки меня насмерть. Из последних сил , подмахнул своей наезднице так, что она взмыла под потолок и я хотел дать дёру, но не тут-то было, вторая красотка успела всосать не только мои губы, но и все складки и морщины на моём лице. Оттолкнувшись от неё ногами и руками одновременно, я освободился от засоса и кубарем покатился по полу, а губы девки сосущей, так громко захлопнулись, что у меня заложило уши.

Выскочив из комнаты в чём мама родила, я хотел позвать на помощь, но кроме шипящего долгого вдоха ничего не мог сделать. Но помощь уже появилась сама, её не надо было звать. Это был третий член бригады по усиленному обслуживанию населения, который преградил мне путь к отступлению. Мне стало дурно и я упал без чувств на пол. Очнулся я в больнице, в палате интенсивной терапии. У меня обнаружили целый букет заболеваний: сотрясение мозга, лёгкую форму контузии, кессонную болезнь и, наконец, разрыв мочевого пузыря. Целая банда заморских лекарей вооружённых до зубов новой техникой неделю билась над восстановлением моего здоровья. Слава Богу отходили.

Как всегда у нашего брата-славянина жадность фраера сгубила. Отдай я тогда те злополучные сто пятьдесят долларов красотке Мери и был бы цел и невредим и не пришлось бы сейчас выкладывать за больницу две тысячи баксов. Господа православные и прочие нехристи! Подайте бедному совку зверски пострадавшему от необъятной любви, на лечение в больнице.