Три кинжала. Часть 1

Три кинжала

Вечер овладевал городом. Среди развалин бедного района  в жарком свете костра лежал  бедняк, истого сжимая полоску кожаного ремешка. Его грязное лицо покрылось испариной. Он извивался как змея на углях. Руки страдальца были связаны за спиной, а на ногах сидел его «мучитель».
- Не дергайтесь милейший, - произнес нависающий над ним господин, - иначе мне придется применить местный наркоз. Уверяю, вам не понравится.
Бедняк  доблестно терпел, пока лекарь ловко орудует длинным (в локоть длиной) кинжалом.
- Уже почти всё, - отвлекал пациента от боли тот, делая тонкие и точные надрезы вокруг огромного нароста справой стороны шеи больного, - теперь последние штрихи.
Врач взял своё довольно тяжелое оружие, словно это было обычное гусиное перо, и тонко покалывая вокруг раны, поддел нарост и ловко вынул медленно извивающийся мясистый конус.
Бедняк обессилено расслабил тело и лежал тяжело постанывая.
- Вот, любезный, взгляните, - врач убрал упругий своевольный комок в полупрозрачную баночку, - это головастик сухопутной жабы – редкий, надо сказать, экземпляр.
Больной не открыл глаз, всё больше успокаиваясь.
- Ну-ка, посмотрим теперь. Да, рана глубокая. Экстракт сульфратии пока сдерживает обильное кровотечение, но, к сожалению, зашить не получиться – плоть размякла, края раны не выдержат нить.
Знахарь достал из-за пазухи маленький сверток ткани, развернул и отрезал одной лишь тяжестью своего оружие мягкий ломтик серого цвета. После капнул на него немного воды из  фляги, размял, и мягко не тревожа пациента, заполнил пустоту плоти.
- Ну, вот, собственно и все, - врач обернулся в тень и стал рыться в своем рюкзаке, - сейчас я вас перебинтую. Правда, бинты не свежие, - кинжал разрезал материю, - но чистые.
Пациент почти улыбался.
- Эй! Ты что с ним делаешь! – врач растерянно обернулся на дрожащий голос и увидел пару заросших, грязных мужиков с факелами в руках.
- Это же старина Лодди, сказал один из них, робко приблизившись на расстояние трех шагов, - что ты с ним сделал?
- Друзья. Успокойтесь, - знахарь поднялся, изо всех сил стараясь улыбаться, впрочем, едва ли доброхоты смогли оценить его улыбку.
- Знаем мы твоих друзей, - взвился приятель старины Лодди, который к слову узнав пришельцев, яростно мотал головой, дабы избавиться от прилипшего к его гнилым зубам ремешка.
- Точно, ты один из этих, что чужую кровь собираю, - сказал его товарищ, вооружаясь дубинкой.
- Нет, постойте, - врач развел  руки в стороны.
- У него нож, - вскричали бедняки, увидев у темного силуэта невероятно длинный палец, - не-неволнуйся Лодди, мы «своих» не бросаем. Роджи, окружай этого молодчика.
- Сейчас, ты узнаешь, что такое королевская гвардия хоть и бывшая.
Сказал Роджи перехватывая факел в левую руку, а в левой у него оказался старый тесак,
Произошло всё примерно так. Врач, было, присел, потянулся, чтобы развязать пациента, который уже захлебывался слюной и мог задохнуться. Но «бывшие гвардейцы» поняли этот маневр иначе и бросились в атаку.
Схватка продлилась не больше нескольких мгновений, а итог был таков. Роджи едва не попал в костер, а его не названный товарищ осел у ног знахаря.
Врач резко распрямился, рывком поднимая кинжал –  и благодаря преимуществу в длине клинка удар пришелся гвардейцу Роджи по запястью и он, по инерции провалившись, упал рядом со своим другом Лодди. Второй участник атаки, что отставал от своего импульсивного друга на пару шагов, нанес мощный удар дубинкой по вооруженной кинжалом руке врача. Впрочем, в момент удара клинка у врача не оказалось, а дубинка бестолково звякнула о доспешную перчатку. Вложивший всю силу гвардеец замешкался и получил точный удар левой под дых, а правой той, что в перчатке в скулу.
Врач быстро вернулся к Лодди, освободил ему рот, дал воды и, повторяя «всё будет в порядке» оставил его связанным. После оттащил стонущего Роджи от костра и, произнеся, «местный наркоз», засучил правый рукав и вырубил гвардейца. После чего снял с него ремень и перетянул ему руку выше раны.
- Что вы наделали, - сглатывая, произнес Лодди.
- Спасаю ему руку, не мешайте, - лекарь заметно нервничал, ошибался. Когда дело дошло до иголки, он обнаружил, что перчатка ему весьма мешает. Мгновение и перчатка «перетекла» в ладонь, приняв при этом форму уже знакомого кинжала…
Через пару минут рана была зашита, обработана и перевязана остатками бинта. Первый пациент  развязан, ну а его друзья постепенно приходили в себя.
А врач, не задерживаясь ни на миг, поспешил уйти.


***

- Трактирщик! – кричал человек с красным от хмеля и веселья лицом, - Куда, провалился этот, старый черт!
- Крисп. Ты куда полез? – послышались из прокуренного полумрака голоса собутыльников.
- Заткнись, Уойт, - горлопан всё же умудрился забраться на стойку с обратной стороны, которой уже появился взволнованный трактирщик, - О, наконец-то. Давай, налей вина…
- Друзья! – крикнул Крипс, едва не рухнув при этом вниз, - Сейчас будет тост. Молчат! Да, я не силён в речах, - публика единодушно загудела, - но, но я, черт меня побери, … силён!  А тем, кто думал иначе… больше думать не чем!  - Крипс провел большим пальцем свободной от кружки руки по горлу.
После он замолчал на миг, собирая всю оставшуюся волю, и, вытянув вперед весьма обмелевшую кружку, сказал: - Но я ничто и был бы нигде! Если бы ни наш… Предводитель! Кроуд за тебя! – и последняя порция спиртного опрокинулась в луженую глотку Крипса, который в свою очередь обессилено, опрокинулся на трактирщика, пытавшегося его удержать.
Грянул грубый смех местами переходящий в кашель, хлопки по могучим спинам и звуки битой посуды. Праздник на улице Кровавого Кроуда подходил к завершению, но трактирщик не смел, выпроваживать убыточных посетителей прочь, а лишь охал и прибирал там, где мог не оскорбить своим присутствием пьяных людей.
- Спасибо, тебе Бафлок, - сказал подошедший к трактирщику человек, - Ты на них не обижайся. Ещё утром они прощались с жизнью и многие не зря, а теперь вот упились в усмерть.
- Хорошо хоть вы, мистер Кроуд, не такой, - с надеждой произнес старик, тоскливо глядя на глиняный черепок.
- Ты не волнуйся, - продолжал, слегка покачиваясь, собеседник, - «пришлых» мы перебили, так что твое заведение никто не тронет.
Предводитель стал долго рыться за пазухой, - только ничего сегодня не убирай… Ребята завтра поправятся, сами все приберут. Если что говори, мол ничего не трогал. Свои вещи сами собирайте.
Кроуд вынул из внутреннего кармана маленькую трубку, заглянул в нее, погрустнел и стал вертеть головой. Увидев, что искал, сделал несколько шатающихся шагов, нагнулся, поднял небольшой кисет с табаком и направился к выходу.
Старик пошел к стойке, петляя между столиков и тел. Тяжко облокотился и сжал кулаки в бессильной злобе.
- Молись громче Бафлок, - лицо стоявшего в дверях Кроуда осветилось огнем трубки и вместе с густым белым дымом в помещение вплыли властные слова, - теперь ты снами «повязан».
И рядом с трактирщиком раздался божественный тяжелый и ни с чем не сравнимый звон тугого кошелька…
Тем временем уже была глубокая. Кроуд шел по своей улице, по своему району, по своему городу. С каждым вдохом его шаг становился все тверже и уверенней. Башмаки «предводителя» поднимали пыль. Штаны брюк хранили в себе нечто без сомнения ценное. Ремень главаря бряцал единственным оружием – кинжалом, длиной примерно в локоть. Светлая рубаха была безвольно расстегнута на груди, а кожаная жилетка, с золотом в карманах, тяжело качалась в такт шагам хозяина.
-Стой кровопийца! – поток ненависти как встречный ветер остановил победное шествие Кроуда, и он устало произнес.
- Да, не пью я кровь, - Кроуд достав из кармана штанов склянку, поднес её к глазам, - К тому она закончилась.
Из переулка вышел хромая человек и направив длинный меч на врага произнес: - Я убью тебя, и мои братья будут отомщены, а твоя стая перегрызется без вожака.
- Не трать силы, - ответил Кроуд, вынимая кинжал, - до борделя еще два квартала шлёпать.
- Ты, смешен, - сказал хромой воин, - я докажу, что нечего тебя боятся. Ты один ничего не можешь, что это за ножик – смех один.
Кроуд поцеловал свой кинжал, - Не слушай его милая, этот дурак не ведает, что говорит.
- Ты еще и безумен. Защищайся!
- Один момент, - сказал Кроуд словно вновь пьянея. И обхватил свой кинжал за лезвие у рукояти, словно его левая рука это ножны. Костяшки левой руки побелели, сжимая сталь, а правая рука тянула оружие вверх. Крови не было, а кинжал всю выходил и выходил из «живых ножен» и когда  это движение прекратилось, то взору луны отрылась черная сталь длинной сабли.
- Что за шутки! – крикнул хромой, нанося первый удар. Пьяный главарь играючи владел своим легким оружием, которое и не думало ломаться при встрече с коленной сталью обоюдоострого меча. Вскоре безымянный враг стал уставать и Кроуд, в очередной раз, отведя от себя удар, вонзил саблю в грудь сопернику. Странное оружие легко вошло в тело война и подталкиваемое импульсами мощного плеча Предвадителя, вышло из лопатки. Крови не было. Кроуд сделал шаг в сторону и мертвое тело поверженного рухнуло на землю.
- Ну, что есть еще кто! – крикнул сквозь зубы хозяин улиц в якобы спящую улицу. Он по-прежнему курил трубку. – Есть еще кто! Давай те, а то с каждым болтать времени нет!
Кричал главарь, размахивая большим широким мечом с рукоятью прежнего кинжала.
- Что! Никого! Тогда я умываю руки…
И главарь подошел к бочке под водостоком и сунул туда меч. Вода в миг потемнела от крови, а в руке Кроуда оказался его кинжал.

***

Сквозь дырявую ткань старой занавески в дом старого рыбака проникли лучи утреннего солнца, освещая крупинки пыли, поднятые легким колыханием оконной тряпицы. В бедной комнате, увешанной корчагами, сетями и немудреными снастями, на кровати спала девушка, поминутно морщась и отгоняя надоедливых мух.
Дверь в соседнюю комнату тихонько скрипнула, и в пыльный полумрак вошел хозяин – старый рыбак. Тяжело дыша, он сделал несколько шаркающих шагов…
- Отец. Зачем ты поднялся, - девушка в миг оказалась рядом и ловко перевернув, пустую бочку, верх дном усадила старца, - сейчас передохнешь, и я отведу тебя в постель. А потом поедим.
Старик отрицательно замотал седой бородой.
- Нет, дочь моя. Выслушай, - старик говорил тяжело, делал паузы между каждым словом, - все дни моей болезни я просил господа подарить мне возможность объясниться с тобой… Война отняла у меня твою мать, новые хозяева убили моего старшего сына, болезнь затоптала жизнь второго сына. И сейчас когда я доживаю свои последние дни… Не… перебивай. Я учил Сахрама сражаться на ножах, но я плохой учитель. Я велел Ваджалу использовать кинжал лишь для сохранения жизни, но против болезни оружие бессильно. И вот теперь я передаю эту реликвию тебе. О как жаль, что я не мог рассказать тебе всё раньше. Поэтому запомни каждое мое слово…
Во времена правления славной «Рубиновой династии» я был поверенным хранителем тайных сокровищ…
Когда стало очевидно, что городу не выстоять, нам было поручено спасать волшебные артефакты, требующие к себе особого отношения. Всё было погружено на небольшую яхту, мне кажется, я до сих пор вижу ее белый парус. (Старик посмотрел туманным взглядом в окно, где набиравшее силу утро принесло илистый запах реки).
Почти все было на яхте кроме трех вот таких кинжалов с абсолютно разными свойствами. (Старик вынул из-за пазухи, не без помощи девушки, висящий на толстом шнурке длинное оружие). Мы остались оборонять отплытие яхты, убивая всякого, кто осмелился помешать или спастись на её борту. Когда наша миссия была завершена, мы ринулись назад к городским стенам, чтобы умереть, сражаясь за родной город. Нас было трое и мы словно этот «кинжал» ударили в тыл безумной толпе врагов. Я помню, как орудовал своей саблей и этим кинжалом, умерщвляя иноверцев…
Но наши силы были не бесконечны. И когда враг осознанно навалился на нас…
Мои друзья погибли на моих глазах, а я раненный (старик коснулся своей груди) отступил в какой-то дом и потерял сознание. 
Когда я очнулся, то не услышал звуков битвы. Я лежал на полу, а мои раны нежно промывала красивейшая из всех женщин. Это была твоя мать. Она оглушила меня, едва я ввалился в её дом и, спрятав, сохранила жизнь. Я лежал и смотрел на ее лицо и чувствовал в левой руке тяжесть этого оружия.
Ты, дочь моя, как и твоя мать мудра, вынослива и невероятно ловкая. И я от всей души надеюсь, что это оружие поможет тебе найти путь к лучшей жизни.
Рассказчик вынул клинок из ножен, сжал его. И оружие в миг исчезло. Лишь по пустоте в руке старца можно было догадаться, что человек по-прежнему вооружен.
Береги его Мальва, и он убережет тебя.