Никому не нужный экипаж

Если присмотреться, то вдали видна полоса аэродрома Талды-курган.

Виталию Алексеевичу Тимонину, нашему командиру звена, очень уважаемому пилотами
всей эскадрильи Ми-2-х, ушедшему от нас в "Небесную эскадрилью" - посвящается....


Витя, точней Виталий А.- командир звена и мой "выпускающий" на оперативной точке, валялся себе в салоне «без никому»,- в одних очках значит, на сквознячке, а я – его «именная ксерокопия», жарюсь на солнышке через огромные лобовые стекла, да ещё и в "унихворме".
Идти нам осталось немного. Перевалим горку, да ещё бугорок, а там и аэродром града Талды-Курган покажется.

Меня «выставили» - был такой термин в "Аэрофлоте", на точке, где я ещё не работал до этого. Терпеливо и обстоятельно показали и рассказали:… "что, куда, где, откуда, с кем и для чего".
Собеседование с командованием гражданского аэропорта Талды-Курган мы уже провели, и теперь Витале, как ласково зовём добрейшей души человека и хорошего спокойного пилота и командира звена, осталось только «расписать указания» в «рабочей тетради пилота», да сесть на автобус или паровоз и, домой, так как авиарейс на Алма-Ату уже ушёл.

Наш вертолёт оборудован дополнительной кнопкой переговорного устройства и разъёмом для дополнительных наушников. Поэтому зачарованно слушаю рассказ Виталия.... "как они, будучи спортсменами аэроклуба гнали планеры в Усть-Каменогорск, буксируемые самолётами-тягачами".
Увлеклись погрузившись в воспоминания, потому, что Виталя - прекрасный рассказчик, и незаметно «приехали-прилетели» ко входу в так называемый круг, над аэродромом Талды-Курган.

Надо отметить, что в те прекрасные застойные, как их теперь называют времена, на таких вот патрульных полётах, можно было «висеть» пока не налетаешь точную цифру и частенько в погоне за 6 часов 00 минут мы делали 5-55 или 6-05, чтобы в конечном результате за период работы в командировке получалась ровная цифра "в санитарной", то есть - максимально допустимой в месяц, норме налёта лётчика. А поскольку за налет часов платили, то и цифры были ровные.

Вот и в этот раз, высадив своих заказчиков на их площадке возле посёлка "Уш-Тобе" и решив совместить приятное с полезным - «регулирую» скоростью полёта «шесть часов ноль-ноль минут», а заодно - и слушаю повесть из уст бывалого лётчика, с приключениями и житейскими передрягами.
"Сериал", короче.

За этим занятием мы здорово увлеклись конечно. Виталя - рассказом и воспоминаниями, а я - захватывающим сюжетом захода на посадку группой, в связке планер-тягач, на поле сплошь покрытое маками. И тут, боковым зрением усекаю лампочку "критического остатка топлива" и стрелку топливомера, настойчиво "взывающую о пощаде", в смысле - о срочной дозаправке.

Киваю Витале, озабоченно «метнув глазами» на доску приборов.
Мол: А?!
- Не! - Отмахнулся шеф. Во-он «третий разворот» и, мы дома.
- Ага – согласно киваю, и отвлекшись на минуту от рассказа, запрашиваю у диспетчера "старта": …Разрешите вход в круг, к третьему развороту, левым, на пересечение рулежки и посадочной полосы.

- Минуту! - говорит диспетчер. - У меня на прямой несколько бортов - военные тренируются, да химики-транзитники идут - продолжает он. Вам стать в круг, в районе третьего разворота. До команды.

- Поняли, встаём - отвечаю.
А вставать нам никак не резон: Лампочка "аварийного остатка топлива"
всхлипывать устала - "мол, кончается керосин-то, хвюрерА".

Мы прекрасно видим пересечение полосы и рулежки; идти до них - пара минут, и Витя машет:
- Садись!

- Куда?! -  спрашиваю ошарашенно.

- Да на горушку под нами. Над которой мы, почти на бреющем круги нарезаем и садись - отвечает.

Мы - молча и тихо присели на бугор с которого видно как народ по аэродрому снуёт, и подождав несколько минут, выключаем один движок. Экономим керосин, значит.
Слушаем эфир вполуха. Борты идут и идут.
Считаем, что диспетчер ВСЁ помнит и скажет, когда надо: «Входите мол, плииз».
Кстати, мы ведь для него теперь стали невидимы, так как стоим на зеленом пригорке, фактически слившись.

«Кэзэ» продолжает рассказ, и я снова погружаюсь в историю "про поле с маками", "про планеры", "подбор площадок с воздуха и прочие приключения".
Поскольку мы сидим на пупке горы, то из кабины, вид словно мы - летим. Снаружи тоже вид неплохой я думаю: лопасти - крутятся, вертолёт - на уровне горушки. Вроде как, тоже висим или летим.

И тут, словно гром среди ясного неба - стук в дверь!
У меня челюсть отвалилась.
Думаю и у шефа тоже.

- Кто ж это к нам в воздухе-то, в дверь стучит? - мелькнула было мысль, сменившаяся стыдливым: Ну блин, мы даём!
Голова мужика, выпучив запИтые глаза, маячит в правом блистере, выразительно показывая нам двумя черными как негр ночью, пальцами прижатыми к губам - "чего ему надобно".

Обалдело мотаем головами: Не-а. Нету, мол!
Кивнув понятливо, голова исчезла.

Автоматически-машинально, взглянули на авиа-часы: почти десять минут стоим, лясы точим! Диспетчер похоже про нас забыл, как и мы про всё на свете.
А керосин-то! Ёлы-палы! - То ли он есть, то ли его уже нет!

Виталя, видя мои сомнения застывшие в выпученных глазах, махнул решительно:
- Слазь нахрен!

Быстренько сел сам «за руль», запустил второй движок и, тихонько, словно стараясь стакан не расплескать, поплыл прямо на посадку, без всяких там - выйти на посадочную «прямую-кривую».
По кратчайшему расстоянию значит, летит-пилит осторожненько.
Как ни в чём ни бывало бодро рапортует в эфир, при этом (нас ведь магнитофон пишет):
- «Борт такой то "на четвёртом развороте", к посадке готовы!
А сам - уже сел на бетонку аэродрома и быстро рулит на стоянку, пока движки не встали.

Диспетчер мгновенно поняв свой прокол ответил, обомлев видно:
- ...Поса-аадку ра-аазрешаю.

- Посадка! - сказали мы, выключая двигатели на вертолетной стоянке.
- «Посадка ваша во столько-то, рулИте на перрон по указанию дежурного» - сказал диспетчер.

Мы выключили двигатели на стоянке. Я заполнил «бортовой журнал», сдал вертолёт авиатехнику и включив тумблер УКВ-радиостанции, сказал твердо-окончательно и ухмыляясь:
- На стоянке, конец связи!

- Конец, до завтра! - стыдливо-бодро отвечает диспетчер.

- До завтра, до завтра! - передразниваю его вслух. - Вот так вот и пропадают, вертолеты, никому не нужные, брошенные в воздухе на произвол судьбы - укоризненно качаю головой.

- Ага же, Виталя?