Люди пугаются

- Люди пугаются.
Мир действительно покатился под откос, даже самые равнодушные стали бояться. Мы точно видели, как они бегали в панике, спасая «самое дорогое» и тут же выбрасывая его на ходу. Я повернулась к тебе и заметила улыбку на твоем лице. Потом все стихло. Это пришел Указ.
Люди с разочарованными и поникшими лицами уходили в свои жилища и, только переступив порог, становились натянуто улыбчивыми и даже почти вежливыми друг с другом. Но всем было ясно, что творится неправильное, плохое.
Я пошла в спальню и провалилась в выемку, а ты даже не думал спать. Зачем ты так много куришь, ведь совсем скоро мы не найдем ни грамма табака. Мы довольно привыкли к этому жилищу за четыре года. Но ничего, найдем что-нибудь новое. Нас всех отсюда выселят в считанные недели.
Мысли вертелись в моей голове, и я не могла спать. Я бы все равно не заснула, если бы ты не лег рядом. Но ты не собираешься, и мне приходится томиться бессонницей. Как это грустно! И мне даже лень крикнуть тебе, чтобы шел спать, я чувствую свое полное безмолвие.
На другой день люди снова кишмя кишат на улицах, толкаясь, провозят свои чемоданы, коробки и прочие емкости с вещами. Я оглядела пустые стены – что бы отсюда взять? Мы уже несколько дней не выходим на улицу, потому что там можно сойти с ума или унестись в другой район вместе с толпой обезумевших граждан. Мы чувствуем себя великолепно: с высоты нашего шестнадцатого этажа люди кажутся маленькими грызунами, копошащимися в своих заботах и нелепых делах - неужели обязательно нужно поддаваться панике, когда можно спокойно смотреть на нее со стороны или не смотреть вообще? Мы чувствовали себя единственными разумными людьми на много километров. То и дело звонки в дверь и по телефону – неужели они думают, мы ответим?
- Когда мы отсюда уедем?
Ты смотришь на меня невидящими глазами – неужели даже мое общество тебе невыносимо?
Идем по улице, а вокруг снуют люди во всевозможных направлениях, толкаясь и ругаясь. Почему они нас не задевают?
Такую ли жизнь они себе выбрали? Мне хочется смеяться вопреки общему настрою, и ты смотришь на меня с неодобрением. Докуриваешь последнюю пачку?
Опять дом. Краска стекает по стене в левом углу. Ты точно не видишь. Ты весь в себе. Сколько лет я тебя люблю? А ты меня когда-нибудь любил?
Время собирать налоги. Остались ли у нас деньги, чтобы выплатить за октябрь? И за ноябрь, декабрь. Близко Новый Год. Ни одной гирлянды не висит, ни одной елки не наряжено.
Мрачный инспектор смотрит нам прямо в глаза испытующим взглядом. Но видит ли он нас? Он даже не хочет видеть. Он хочет знать, что он прав. А мы не хотим этому верить, даже если и прав, нам невыгодно. Завтра – последний срок. Иначе нас снесут вместе с домом. Людей за окном стало меньше.
- Куда мы поедем?
Ничего не взять с собой – это способ отвязаться от прошлой жизни до последней ниточки, которая может связывать. Когда эта ниточка обрывается, начинается процесс связывания себя с другой жизнью. Сколько швов предстоит нам сделать! Но вдруг мы не успеем?
Картина будущего. Я не такой ее видела, сидя в своей детской кроватке, да и за партой на одиннадцатом году обучения в школе. Все неожиданно так переменилось, но мы сумеем привязать себя к новой жизни. И все же, сейчас так бессмысленно думать о будущем. Люди утеряли способность мечтать.
Резко, ярко, смело. Нам нравилось разрушать наше жилище. Всплеск эмоций, взмах стульев, как в диком танце мы крушили все вокруг. Никому! Никому! Никому! Я помню твое лицо – по всей видимости тебе это нравилось больше, чем мне. Оно было яростным, но не злым. Ликующим. Глаза смотрели прямо на меня, из-за чего мои движения теряли уверенности. Я могла зашвырнуть в тебя стулом, когда одна из ножек легко выскользнула из моей руки. Волосы растрепаны, мысли взбудоражены. Это был момент истинного счастья. Огонь глаз испепелял меня всю, и я, обессилев, упала. Ты даже не подошел. Молча ушел в ванную умываться.
- Когда ты вернешься?
Лежу на матрасе среди полного развала, смотрю как ты одеваешься. Я стараюсь не проронить ни звука. Ты стараешься что-то сказать. Я знаю, что ты не вернешься, но не хочу видеть смущение на твоем лице, когда поинтересуюсь надолго ли ты. В итоге ты так ничего и не сказал, а глупо улыбнулся. Я хочу похоронить себя здесь.
Оборвалась ниточка. Это так больно. Музыка играет в голове. На улице ей не место. Я не буду пить, я не буду есть. Я постараюсь не дышать. Я дышу. Потолок медленно осыпается. Я под дождем. Шум, грохот, дыры в стене. Кто-то кричит, кто-то плачет, кто-то просит. Люди утратили способность мечтать. Так зачем им тогда жить?..


Евпраксия, весна 2009