Найти поэта

Первая декада июля. Потемневшее от серых облаков небо прямо указывало на приближающийся дождь. Воздух уже был пронизан липкой духотой. От гаража до дома пятнадцать минут ходьбы. На полпути стало ясно, что добраться домой сухим не получиться. Неожиданно начавшийся дождь заставил укрыться в небольшом пивбаре, расположенном на открытой площадке. Взяв кружку холодного, разливного пива, я устроился за одним из столиков, наблюдая за усиливающимся ливнем. Крупные дождевые капли с нарастающей силой плющились об асфальт, превращаюсь в еле заметный пар. Мое внимание привлекли двое мужчин пенсионного возраста, которых дождь не выпускал из питейного заведения. Они стояли невдалеке от меня. Их одежда была простая и опрятная. Один из них, курносый толстяк, с опрятной, седой бородкой, олицетворял саму доброту. Сразу было видно, внуки его обожали. Собеседник, напротив, был худощавого телосложения, с блестящими залысинами и орлиным носом. Оба были не то чтобы основательно, но изрядно выпивши. Добряк негромко и экспрессивно читал стихи, которые его оппонент воспринимал с явным трудом, потупив вниз взгляд.
- Нет, ты послушай, - настаивал толстяк, - эти стихи написал Есенин, как они тебе?
- Хорошие стихи, - отвел в сторону глаза приятель.
- А я вот, - продолжал толстяк, найдя достойного на его взгляд слушателя, - на 9 мая читал ребятам стихи и они поняли меня, веришь?
- Верю! – кивнул головой худой.
Толстяк поставил на ближайший стул пакет, который он держал в руках,  театрально выставил одну ногу вперед, приготовившись декламировать очередной стих.
- Не надо! – настойчиво попросил приятель, узревший в этом действе необычный для подобного заведения поступок, способный уличить его в переборе спиртного.
- Нет, ты послушай! - ничто уже не могло остановить подвыпившего мужчину.
Слушатель от безысходности возникшей ситуации покорно опустил голову вниз. 
Я с интересом прислушался к хорошо поставленному голосу чтеца, пытаясь не пропустить ни одного слова. Стих был потрясающий, о Великой Отечественной войне, о холодном ветре, стойкости бойцов… о могилах, превратившихся в сугробы, на которых снег трещал… Заканчивался он словами о непоколебимой ярости славян, готовых раненными, гнать захватчиков на Запад.
- Есенин? – спросил худой, отбывая непонятную для себя повинность.
- Нет! Грудьев, такой поэт был. Выпустил сборник стихов в 1967 году. 
- Слушай, - оторвал от пола глаза худой, - иди домой.
- Да, - толстяк суетливо схватил со стула пакет, - пойду домой, бабка видать заждалась. 
Я не заметил, как закончился дождь, как выглянуло солнце, перед моими глазами была лютая зима и белые, снежные сугробы, прикрывшие весь ужас давно минувшей войны...
Знаете, я тогда понял, что пропущенные через сердце поэта стихи будут жить вечно, невзирая на политическую и социальную ситуацию в обществе, в независимости от морального и идеологического момента.
Никто не мог помочь найти малоизвестного поэта. И все же, эта история должна иметь свое окончание, как закономерная преемственность поколений. Я нашел этот стих Виктора Грудьева, вот он:

В огне, в дыму бои прошли,
Россия выплакала слезы,
Одев в кольчугу грудь земли,
Как месть ударили морозы,

Восточный ветер леденел,
Росли могилами сугробы,
И на могилах снег скрипел,
И на зубах скрипела злоба…

И казалось такая злость,
Казалось, что солдата брось,
На окровавленных кальтяпах,
И то, он поползет на Запад.