Голубая бездна

Приключенческая повесть

1

Военную службу Мак Лейтон проходил в одной из горячих точек на юге Европы. Престижная, не очень суетная работа под знаменами ооновских миротворцев, не была так памятна, если бы не два его ранения. Югославские сепаратисты так горячи… Ранения случились несерьезные, в плечо и филейную часть. Сам он всего пару раз стрелял по живой мишени резиновой пулей.

Фантомные боли явление интересное: у человека нет руки, а ему кажется, что нарывает и болит указательный палец. С Лейтоном тоже... Долго еще преследовали молодого человека в мирной ночи грохот, стрельба, шум техники.

Жил Мак со старенькой матерью в стареньком же доме, в типичном городке Аризоны. После увольнения работу искал недолго, не прошло и месяца устроился в автомастерскую, помогли рекомендации и неплохое знание легковых автомобилей, до армии он частенько лежал под своим "линкольном", подарком друга отца. Его самого Мак не помнил, малышу было пять лет, когда на железнодорожном переезде отца сбил локомотив.

Городок жил своей обывательской, временами не скучной жизнью. Среди ровесников Мак стоял особняком, не одобрял их безответственной удали. С девушками держался настороженно и робко, с его внешностью по другому не получалось. 

Как-то вернувшись с работы, он застал дома старинную приятельницу матери, миссис Софию. Жизнь разбросала женщин: та до последнего времени жила в Техасе. И надо же тому случиться, один из ее сыновей, купил в их городе дом. Поскольку площадь позволяла, он взял к себе свою незамужнюю сестру и мать. Старушки этому обстоятельству рады чрезвычайно: появилась возможность вместе коротать вечера, тихо радуясь своим осенним краскам.

Рядом с миссис Софией сидела ее дочь, она во все свои голубые глаза, смотрела неулыбчиво и внимательно на Мака. Как бы изучая. Минутное его замешательство, сгладилось нарочитым и живейшим участием в них обеих матерей.

Девушку звали Аннет, ни Энн, ни Анабелла – Аннет. Разговорились. Она в свое время изучала менеджмент в университете, и работала в одной из фирм соседнего города. Каждое утро её туда отвозил брат, к счастью, ему с ней по пути. Домой Аннет возвращалась как придется, подруг у нее не счесть, всем надо уделить внимание. Кому час, кому два, возвращаться приходится иногда затемно.

Всё это Мак узнал в первые десять минут знакомства.

Подружки... Как же, думал он почему-то раздраженно. Тонкие черты лица: прямой носик, чувственный ротик, аккуратные ушки, все вместе обращало на себя внимание. От поклонников, наверное, отбоя нет…

После ужина подруги сели играть в преферанс. Сели у камина, в нем еще была нужда: за окном стояла ранняя весна, кое-где рваными пятнами лежал грязно-серый снег. Почти по семейному прошел этот вечер, старушки бормотали о чем-то у себя в углу, молодые говорили на темы, обоим близкие, находя в том свою прелесть.

Потом Аннет исчезла из поля зрения Мака: то ли приболела, то ли в командировку отправилась. Молодой человек не находил себе места, в его сознании родилось и крепло неосознанное душевное беспокойство. Порой забегала миссис София, женщины о чем-то шептались, поглядывая на него. Этим дело обычно и кончалось.

В конце - концов парень не вытерпел, спросил у матери адрес её подруги. Тот на удивление быстро нашелся, как будто даже в кармане передника.

В тот вечер они долго катались, хрустели чипсами, ели мороженое, говорили о своей прошлой жизни. Расстались безмерно довольные друг - другом, во всяком случае, про Мака это можно сказать наверняка. Восторженный, он назначил девушке свидание, она не без кокетства согласилась.

Жизнь для парня начала обретать законченные смысловые очертания, окрашенные переживаниями и чувственными красками. Ночью, заложив руки за голову, Мак строил грандиозные планы, все непременно с участием Аннет. Вскоре он понял, жить без девушки больше не может, дело пошло к свадьбе.

В декабре того же года сыграли ее, человек на пятнадцать. Молодые жили за деревянной перегородкой, поделившей комнату на две неравные части. Надо ли пояснять, какая кому досталась.

Материально стало легче, Аннет приносила домой немногим больше Мака. Это обстоятельство его мучило, он не раз делился им с женой.

Тихая печаль земной природы, мешала полному счастью молодожёнов. Многие часы посвящались размышлениям, много вариантов было принято к рассмотрению, но ни один из них не предполагал его учебы. Мак считал её скучным занятием, не дающим сиюминутного эффекта. Впрочем, дело было совсем не в этом, он так и не определился в профессии.

На первых порах, Аннет пыталась сгладить конфликт, он еще не стар, наберется опыта, откроет свое дело… В душе понимая: в их семье кардинальных перемен ждать не приходиться. Ее это особенно не огорчало, так как они, живут тысячи.

Не суждено иметь особняк на берегу, нет престижной машины? Что из того? Они любят друг - друга, в этом нет сомнений, а это главное, остальное второстепенно.

Какое-то время тема учебы звучала в доме,  но не хотел Мак учиться и все тут. Сердился, замыкался в себе, даже уходил, чтобы остыть из дома. И Аннет положилась на провидение, авось время утрясет эти жизненные трудности. Не они первые, не они последние.

Мак не довольствовался простой констатацией своего благосостояния, тайком от жены он рыскал по городу в поисках денежной работы. Видел заразительные примеры того, как вчерашние никчемности за считанные месяцы становились людьми состоятельными. Наркотики – товар ходкий. Главное, чтобы продавца не одолевали комплексы: сострадание, участие, совестливость, честность…  Видел он все, но идти по этому пути не хотел, душа не принимала грязи.

Шли месяцы. Из доверительного шепота своей обожаемой жены, Мак понял, Аннет хочет того, чего хотят все женщины мира. Понимая его метания, поиски самого себя, она последнее слово оставляла за ним. Мак просил немного подождать, Аннет стала жить этим…
В приложении к популярной газете, где публиковались объявления: "КУПЛЮ-ПРОДАМ", Лейтон дал свое:

"Готов участвовать в биологических экспериментах, научных экспедициях, с целью проверки человека в экстремальных условиях. Физически силен, вынослив, 29 лет. Каждую среду с 18 до 18-30, у книжного киоска по ул. Сакко и Ванцетти. Синяя кепка".

2

Акоста доволен. Транслируя по кабельному телевидению очередные свои ролики, он получил массу поздравлений за их зрелищность. В том числе, от людей, чьи имена упоминать всуе не принято.

Мигель хорошо понимал, его бизнес с душком, порой откровенно криминален, но на кону стояли большие деньги. Он считал себя в первую очередь бизнесменом, со страхом и неприязнью признаваясь себе в том, что  врач.

Десять лет назад Акоста оперировал сердечников. От дел он отошел  как-то незаметно, исподволь. Когда пришло охлаждение к профессии? Возможно, когда его дочь задержали в одном из притонов. Оказалось, девочка, чуть ли не с одиннадцать лет на панели!

Много воды утекло с тех пор, сейчас она человек потерянный, но знаться с ним все равно не хочет. Хорошо зная, отец при деньгах, и не откажет в помощи, если попросить .

Он так любит Миранду!
Мысли проносились в голове Мигеля, как летний грибной дождь: просто включалась память, и в листинге событий не оставалось места чувствам.

Несколько лет назад, он открыл свою, никем не тронутую жилу. Та оказалась на редкость богатой: трёхэтажный особняк на восемь комнат, молодая жена-красавица, три этажа в высотке в центре Лос-Анджелеса,  клиника. И, конечно же, кругленький счет в национальном банке.

Официально клиника звалась   "Медицинский центр". Это был хорошо оснащенный по последнему слову науки и техники стационар. Кроме прочего, работал Акоста и по контрактам с федеральными властями, Министерством обороны, НАСА. Занимался он и клиникой новых лекарственных препаратов, и реабилитацией людей с суицидальным прошлым, и многим другим.

Это была видимая сторона его деятельности, так кардиолог умерял свои профессиональные амбиции. Имела место и не афишируемая, тайная работа.

На одной из окраин города он купил, выставленный на торги трехэтажный особняк. Здание старой постройки выглядело плачевно, кирпич от времени уже шелушился, красная пыль разносилась по окрестности. Мимо дома перестали по этой причине ходить, на соседних балконах уже много лет не вывешивали белье.

 Первым делом, Акоста снял с дома рыхлый слой, бурой массы набралось две машины. После чего, покрыл здание специальной мастикой, тем самым прекратив его разрушение, снискав горячее одобрение жителей района, сделав рекламу своему детищу. Стратег. Тактик.

В одной части своего двухподъездного дома, он разместил благотворительную столовую. Однако, согбенная годами старушка, не была бы допущена в этот зал, как и малолетний бездомный оборванец. Кто же имел право быть завсегдатаем "МИРАНДЫ", этого, почти элитарного клуба?

Система допуска, на первый взгляд, не носила в себе избранности. Право столоваться отдавалось беспорочным молодым людям и женщинам. Претендующий на заветную карточку, (возрастной ценз колебался от двадцати до пятидесяти лет) проходил собеседование в другом подъезде. По его результатам был отказ, или последующая медицинская комиссия в Центре. Только полное отсутствие медицинских отклонений, давало право на заветную карточку.

Все обставлялось чинно и благопристойно. Усмотревшим в процедуре отбора дискриминацию по возрастным и медицинским показаниям,  отвечали односложно.

Во-первых, меценат имеет право избирательно кормить людей. Критерии он при этом может устанавливать любые: только рыжих, тех, кто родился в День независимости, только близнецов и т.д. Кормить, наконец, людей определенного роста, веса… Кто покусится на это право?

Во-вторых, поддерживая питанием молодых, способных к репродуктивной деятельности людей, разве господин Акоста не заботится о нации? Государство нуждается в спокойных и рассудительных гражданах. Лишь они гаранты стабильности общества. Голодный человек агрессивен, молодой и голодный агрессивен вдвойне, он несет в себе зло, разрушение, криминогенность по большому счету. Проводя параллель: голод – это преступность, деградация личности, и все что с этим связано.

Обычно оппонент, если таковой находился, под давлением таких неоспоримых аргументов умолкал.

3

В обеденном зале, чавкая и бранясь, переваривали свой продуктовый паек подопечные Акосты. Сам он ходил по круговой галерее вверху зала, скрытый зеркальными стеклами. Он знал поименно всех своих изгоев, их число не изменялось, одни уходили, другие приходили… Здесь у Мигеля был свой расчет: экономически обоснованный, коммерчески устойчивый, психологически верный.

Новичка, получившего доступ в "МИРАНДУ", отдыхающего где-нибудь в бейсменте, одолевали по этому поводу радужные мечты. Ковыряя спичкой в зубах, он полагал что хорошо устроился. Откуда ему знать, через две недели его поставят перед нелегким выбором.
С самого начала в "МИРАНДЕ" установили электронный доступ с турникетом для контроля посещений. Блокируя код посетителей, им давали понять, пробил их час. Через десять минут, человек стоял перед чиновником, с немым вопросом в глазах.

Здесь начиналось первое театральное действо. Клиента, как правило, встречал один  и тот же человек. Представляясь рядовым чиновником, он на самом деле был первоклассным психологом. Преданным делу и боссу.

 Монолог начинался примерно одинаково. Впрочем, были варианты. 

Сударь, (сударыня) вам конечно известна в общих чертах национальная медицинская программа. Продукт, в этом нет сомнений, качественный, он составлялся настоящими профи, людьми высокой нравственности. Однако, тут и там медики сталкиваются с трудными, порой неразрешимыми  научными проблемами.

Современная медицина, к сожалению, не достигла высот, когда можно громко сказать   мы знаем о человеке все! Вы и сами наслышаны о всяких чудесах,  загадках человеческого тела.

У русских был такой: зимой в метель и трусах, уже немолодой человек уходил в лес. Ночевал там при двадцати градусах на лапнике, а под утро, целым и невредимым возвращался домой. И все это интереса ради.

Или вот еще случай: утонул подросток, сорок минут он был под водой, и тому есть свидетели. По всем медицинским законам он должен быть мёртв. Но происходит чудо, через двадцать минут интенсивной терапии, его приводят в сознание, не прибегая к дефибриллятору.

Сорок девять суток русские рыбаки дрейфуют на барже. Заметьте, зимой в открытом море, еды у них суток на трое. Выжили!

И таких примеров тысячи. Я уже говорил, миллионы, если не миллиарды долларов, тратятся на научные исследования. За все ответить не берусь, немалая доля тратится на исследования, подобные нашим.

Работаем мы и по федеральным программам. Например, Министерство здравоохранения озабочено какой-то проблемой. Для ее решения, требуются средства, оборудование, специалисты… Время поджимает. Что делать?

На сцене, как чертик из табакерки, появляемся мы, у нас для этого всё есть: уникальная аппаратура, люди отменного здоровья, полные желания и сил внести свой вклад в национальную программу.

 До сих пор есть вопросы? - скромно вопрошал здесь служитель, искренне и участливо смотря на посетителя.

Тот отрицательно кивал головой.

 Мы обратили внимание на вас! - после правильно поставленной паузы продолжал чиновник. – Вы молоды и здоровы, не обременены семьей. Одна печаль, у вас нет работы. Мы бы с радостью взялись за ваше трудоустройство, имей вы какую-либо лицензированную специальность.

Чиновник лукавил: в Центре этим и не думали заниматься, исчезала бы сама мотивация опытов.

-Мы поможем вам, - проникновенный баритон гипнотизировал, обволакивал, обманывал… - Постоянную работу найти вам не сумеем, а временную подыщем. Такую, после которой вам будет по плечу покупка, скажем, автомобиля среднего класса.

На молодых людей такой аргумент действовал безотказно.

-Коротко о наших широкомасштабных исследованиях. Нас интересуют, ни много ни мало, резервы человеческого организма. Холод, жара, вода, голод, жажда – наши враги, побеждать которых мы еще не научились. Поскольку не знаем влияния каждого из этих факторов на человека, о комплексном их влиянии и говорить не приходится.

Сотрудничество с нами дело добровольное. На определенном этапе мы подписываем контракт, у которого две части: предварительное рамочное соглашение, и окончательное, углубленное. Подписываем, соблюдая все юридические тонкости.

Заканчивая, чиновник мягко и проникновенно вещал:

- Мы даем вам сутки на размышление, после чего подписываем бумаги, и вы ложитесь на исследование в Центр. Кстати, - бросал небрежно, - мы работаем по методикам НАСА. После того, как вы сделаете нам ручкой, у вас на руках останется медицинская карта.

Существующие в обычных клиниках методики, и в подметки нашим не годятся. Мы определяем даже содержание медленных и быстрых мышечных волокон. Знаете что это такое?

 Сейчас у вас обед, вечером ужин. Через несколько дней ваш пропуск заблокируется, это напоминание - мы ждем. Не исключено, вы не пожелаете сотрудничать с нами, мало ли причин для того: страх, робость, чей-то неумный совет… Это ваше право, и вы им можете воспользоваться.  Пропуск в этом случае вы уже не получите, и с того момента человек свободный. Решайте!

После этого тепло пожималась рука, лучились глаза, по лицу разливалась добрейшая улыбка. Начинался очередной "научный эксперимент", очередная человеческая драма. В этих беседах Сам не участвовал, он подключался позже.

Когда человеческий материал должным образом обработан, когда машина опыта раскручена, выходило на сцену нечто, далекое от медицины и  науки.

4

Во вторую среду, подходя к киоску, Мак заприметил старичка, который выискивал кого-то в толпе. В прохожем ничего примечательного: кепка, старые, брюки с отворотами, длинное, в косую полоску демисезонное пальто. На ногах полусапожки, с металлическим ковбойским носиком. Старик остановил взгляд на Маке.

- Синяя кепка! – молвил вслух, но как бы про себя.

Протянул руку.

– Папаша Клейн, если угодно.

- Вы по объявлению? - Мак слегка озадачен.

- Точно так!   ответствовал новый знакомый. – Пусть вас не вводит в заблуждение ни мой возраст, ни внешний вид. Я представляю респектабельную фирму. Если ваше желание неизменно, вы на верном пути. Знаете университетскую библиотеку в Н…?

-Знакома!

 -…если смотреть с лица, с правой стороны к ней примыкает бумажный склад. Через дорогу от склада - трехэтажное кирпичное здание с двумя подъездами, на левом вывеска "МИРАНДА". Поднимайтесь во второй, вас будут ждать. Постарайтесь обернуться в три дня.

И, не подавая руки, исчез.

Домой Мак вернулся в приподнятом настроении, что-то подсказывало ему   грядут большие перемены. Он принес по такому случаю вино, конфеты, чипсы. Жене ничего не сказал, она из природного такта, ни о чем не спросила.

МИРАНДУ" он нашел быстро. На втором этаже его встретил психолог. Назвавшись, Мак был приятно удивлен радушию, которым его окружили.

- Такие посетители у нас редки! - искренне радовался доктор. – Знакомы с вашим объявлением, восхищены широтой притязаний.

Мак гость не простой. Обычно, клиентов приходилось искать, здесь на ловца бежал зверь. Случай, стоящий особого внимания.

Деловой разговор закончился быстро, время на обдумывание Мак себе не оставлял, он здесь по доброй воле. Голова туманилась от сумм контрактов. Он тут же пожелал начать оформление документов.

На него составили электронное досье. После чего вышли в охраняемую комнату со стеллажами  кино – и видео - материалов.

Сели, доктор положил перед Маком лист.

"Рамочное соглашение, I этап".

Это был документ первого доступа, начального приобщения к тайнам "Медицинского центра". Концовка интриговала, Мак снова и снова перечитывал условия контрактов. Следовало выбрать опыт, дать согласие на его проведение, оговорить особые условия, подписать нужные документы.  Перечень "услуг" впечатлял:

1. Воздействие животных ядов четырнадцати типов         3000-26000 долларов
2. Воздействие экстремальных температур                2500-17000
3. Воздействие барометрических факторов                3200-19000
4. Испытание наркотических, и иных препаратов          1800-8200
5. Воздействие эл. тока разл. напряжения и частоты      4500-22000
6. Воздействие фактора вибрации                2200-20000
7. Испытание ускорением на центрифуге                1400-12000
8 Воздействие экстремальных факторов дефицита, или полного отсутствия питья и еды *
   
*Примечание: - опыт нетиповой, условия его проведения и оплата, оговариваются особо.

Тут было от чего задуматься, Мак сидел отрешенно, не решаясь принять окончательное решение. Чиновник деликатно тронул его за рукав.

  Что заслуживает на ваш взгляд внимания?

Мак не был готов дать ответ. Врач события не торопил, вышел из комнаты. И так и этак подходил Лейтон к списку, пытаясь не прогадать в выборе. Он не был трусливого десятка, но пугало содержание: яды, эл. ток, центрифуга…

Вошел чиновник. Время.

- Понимаю, вас пугают названия, на слуху несчастные случаи: кого-то ужалила змея, человек умер в мучениях, кто-то сгорел на рельсах подземки. Все это ерунда. Помните, вы в Центре, здесь не заинтересованы в трагическом исходе. Приведу несколько цифр, - раскрыл записную книжку, у меня есть данные за четыре последних месяца.

Среди наших опытов, есть, на первый взгляд, негуманный и пугающий - "имитация утопления". Не удивляйтесь. Заметьте, на него нашлись добровольцы: за четыре месяца – двадцать восемь человек, из них – шесть женщин. А вы говорите… Страшно только сначала…
Судите сами, мы цепляем на человека двенадцать датчиков, имея на мониторе полную картину работы организма. Сама технология… Она разная: некоторые не могут перешагнуть психологический барьер, инстинкт самосохранения срабатывает. Что же, тогда мы "помогаем". Разумеется, по просьбе самого испытуемого. У нас принципы: никакого насилия, всё на добровольных началах, с правом выбора.

Все длиться шесть, восемь минут. После чего, мы приводим экспериментатора в себя, уже на следующий день он выходит из клиники. Не просто уходит, а уносит с собой чек на сумму, скажем… шесть тысяч долларов. Восемь минут страданий, и … такие деньги. Я еще не все сказал, - чиновник назидательно поднял палец.

Опыты для нерешительных, мы проводим с затемненным сознанием. Можно оглушить себя пинтой неразбавленного виски, принять галлюциноген, ЛСД например. Чистота опыта правда при этом исчезает, его оплата соответственно падает. Все суммы оговариваются.

И что думаете? Из двадцати восьми человек, только трое согласились "затемниться", двадцать два решились на повторение опыта, шестнадцать   "тонули" по три раза, семь человек – четыре, а у двоих, хронических наших "утопленников" – аж по семь опытов.  Даже мне в это трудно поверить.

Чиновник приводил верные цифры, но была и оборотная сторона событий, о которой он расчетливо умолчал.

Из двадцати восьми мужчин, лишь двое сами прыгнули в бассейн со свинцовым грузом на поясе. По окончании серии опытов, у шестерых выявился стойкий энурез, тринадцать стали заикаться, из них четверо – очень сильно, у восьмерых начался легкий тремор рук и головы. Через два месяца, пять человек из группы покончили с собой. Чиновник умолчал и о других моментах… 

Всего этого Мак не знал, его подкупила уверенность и профессиональный подход к делу, медицинские и юридические гарантии. Из списка, он выбрал эксперимент на выживание, при дефиците воды и еды. Зная свои возможности, он рассчитывал на благополучный его исход.
 
5

На одной из военных судоверфей, в сухом доке стояла на стапелях необычная конструкция. Полной степени готовности.

Два года назад, в штабе Военно-Морских сил Соединенных штатов, родилась идея создания мобильной подводной базы.

Давно известен на флоте "колокол"  простое подводное средство для спасения пострадавших, ведения ремонтных работ. Со временем, он практически не изменился, та же куполообразная форма, неповоротливость, зависимость от морской техники.

И вот, работа, наконец завершена, создан аппарат не имеющий аналогов, не "колокол" и не батискаф.

Во вместительной титановой чечевице, шесть легковооруженных аквалангистов, могли жить и работать не выходя на поверхность несколько месяцев. При необходимости, аппарат притоплялся на трехстах пятидесяти футах, максимальной рабочей глубине. Высокая маневренность обеспечивалась водометными движителями, чечевица могла держаться на морской поверхности неограниченно долго. Буйковая спутниковая связь, радарная безопасность, делали "Поплавок", так прозвали свое детище создатели, весьма перспективным морским средством.

Родителей чудо - изделия заботило: где и как провести его тестовые испытания? Требовалось проверить его в деле, реальных боевых условиях. При этом имелось ввиду не только обеспечение секретности координат аппарата, самого его существования в акватории. Ответственным за его эксплуатацию, ничего конструктивного в голову не приходило, вынужденно объявили закрытый конкурс идей.

6

Лейтону предложили уволиться, поскольку предстояли длительные клинические обследования. Акоста компенсировал это неудобство, выдав авансом три тысячи долларов. Полным ходом шла подготовка к эксперименту, по своей значимости и сумме контракта, он побивал все предыдущие рекорды Центра.

Маку предстояло пробыть на необитаемом острове семь долгих месяцев без пищи, с ограниченным запасом пресной воды. Единственной едой должна стать рыба, которую он сумеет выловить. Подразумевался при этом и криль, неплохое подспорье к скудному морскому рациону.

Если врачи по окончании эксперимента, признают Лейтона здоровым, ему будет выплачена контрактная сумма – триста сорок тысяч долларов. Если Мак, по каким либо причинам, потребует досрочного завершения опыта, сумма уменьшится прогрессивно, она оговаривается помесячно. Если независимо от его желания, потребуется вмешательство врачей, то же самое. Контракт считался конфиденциальным, посвящать посторонних в детали категорически запрещалось.

При летальном, быстротекущем, в случае природного катаклизма исходе, близким Лейтона должна быть выплачена страховая сумма   пятьдесят две тысячи долларов.

7

События развивались стремительно. Мак позвонил своему приятелю Крису Баттери, бывшему сослуживцу по Сербии. По его приезду, рассказал о своем контракте, условиях соглашения. Крис осудил эту безответственную авантюру, включив, тем не менее, своё ассоциативное мышление. Что-то подсказало ему обратиться к своему дяде, полковнику Сильвестру Поллингу.

По невероятному стечению обстоятельств, тот оказался одним из создателей "Поплавка". Через три дня Поллинг шел на прием к адмиралу, с идеей его комплексного испытания. Спустя двенадцать, родилась операция "Наперсток".

Мак не стал пугать жену и мать своим внезапным отъездом, предстоящей долгой разлукой. Для них, он завербовался на нефтяную платформу в Северном море. Восьмимесячный контракт с норвежцами, по его словам, должен основательно подправить их семейный бюджет.

Акоста, утешая будущего робинзона, обещал вскоре выдать семье еще шесть тысяч долларов в счет аванса. Разумеется, от имени несуществующей в природе норвежской компании.

По мере того, как Поллинг вводил Лейтона в курс дела, к тому приходило понимание, в какой водоворот событий он втянут, правильнее - втянул военных.

Началось обследование, Мак днями не выходил из Центра, встречи с полковником, в целях конспирации относились на глубокую ночь. Они не были явными, связники пользовались передатчиком на особой частоте. Для связи, Маку всякий раз требовалось уединяться в гараже, не всегда тому находилось разумное обоснование. Мак как мог, успокаивал Аннет.

О чем говорили? Поллинг сетовал: не довелось встретиться с экспериментатором раньше, иначе отговорил бы от проекта. Он, в общих чертах, знаком с деятельностью Акосты и удивлен, тот еще не за решеткой.

Его опыты бесчеловечны и болезненны, отзываются сиюминутными и отдаленными психическими рецидивами. В них нет ни грана медицины, человеческие страдания цинично снимаются камерой, и затем показываются по кабельному каналу. После этих опытов люди сходят с ума, становятся калеками, зачастую сводят счеты с жизнью. Никто еще не схватил Мигеля за руку, он хитер, коварен, изворотлив.

Если человек одинок, у него нет друзей, он практически обречен, Акоста выжмет из него все что можно. После чего каким   либо экзотическим манером, отправит того к праотцам, не забыв снять и это на видеокамеру.

Акоста связал себя обязательствами с Лейтоном, человеком женатым. По логике, он не должен был этого делать, есть, кому разыскивать Мака в случае его исчезновения. В условиях клиники, на опыты с Лейтоном, Акоста не пошел бы однозначно.

Океан другое дело, легко затеряться в его бескрайних просторах, всегда можно сослаться на высшие обстоятельства. Стихия! На нее, по-видимому, и был расчет.

Какую цель преследует Мигель в этом случае? Двух мнений быть не может - наблюдать агонию, обреченного на медленную мучительную смерть. Во всех ее натуралистических и физиологических подробностях. Видеть его каждодневные муки, страдания от голода и жажды.
Сколько серий у фильма, поставленного по сценарию Акосты? Это не столь важно, те, кто сядет у экранов, получат свою порцию оплаченного сполна удовольствия. Жаждущие зрелищ уверены, сериал завершится предсмертными судорогами, припадками, выпученными глазами. Акоста планирует довести опыт до его логического конца, который должен быть непременно трагическим, в этом вся соль.

Для того, чтобы все двигалось по накатанной дорожке, Мигель пойдет на любую подлость. Лейтону знать обо всем этом не полагалось, таковы условия игры, в которой предельно высокая ставка.

Господь всё видит! Второй этап развития событий   случайная, Богом предопределенная встреча. С одной стороны в наличии обязательства, и вытекающие из них проблемы у Лейтона. С другой   техническая неувязка у Военно-морских сил. Всевышнему было угодно, чтобы пути-дорожки частного лица, и мощной военной организации, к их обоюдной пользе   пересеклись.

8

Акоста доволен, на эксперимент получен задаток от его небедных спонсоров. Сотрудники развили бурную деятельность, в считанные дни техническое обеспечение эксперимента было готово. Яхта приближалась к острову.

Малыш думает продержаться семь месяцев, - потягивая хмельной напиток, ухмылялся Мигель. –Уверен, выживет, питаясь одними дарами моря и морской водой. Пусть тешится. Мальчик городской, к океану непривычный, он скоро поймет, во что ввязался.

Поллинг изучал оперативные сводки, сверяя координаты "Проказницы". Слежение за яхтой, ее дислокация и фотографирование, велось военным спутником непрерывно. Когда будет дана команда, на специально оборудованном судне, в путешествие отправится "Поплавок". Конечный пункт его назначения теперь известен. 

Полковник посвящен во все тонкости контракта. Запасов пресной воды, по его подсчетам, едва хватит на две недели. Подмешивая морскую, обычная практика терпящих бедствие, можно отдалить печальный исход. За неимением же других источников, он неизбежен. Получать воду из рыбы… Это единственный выход, но где гарантия успешной рыбалки?

К счастью, Лейтон не одинок в бирюзовом космосе. Когда в нержавеющем баке останется совсем мало бесценной прозрачной жидкости…  И каждый ее глоток станет приносить неземное блаженство… Когда вспомнится Экзюпери, его ода живительной влаге…  Вода…

Тогда и появится на горизонте "Поплавок", тайное назначение которого, обеспечение Лейтона продуктами питания и пресной водой. Поллинг сделает все, чтобы Мак вышел целым и невредимым из передряги.
Ко всему прочему, предстоит и боевое крещение аппарата. Еще неизвестно, что важнее…

9

Остров. Скалистая, торчащая из воды на десять футов гряда, формой напоминала банан: в длину   шестьдесят два шага, в ширину   четырнадцать. Поверхность ровная, если не считать нескольких провалов в человеческий рост. Редкие низкорослые кустарники, нематерикового растения, несколько облагораживают сушу, придавая ей суровое очарование Комодо.

Выгрузились, тут же приступив к обустройству полигона. Всем распоряжался Акоста: где палатку поставить, где камеры, где бак с водой.

Островитянин безучастно наблюдал за рабочей суетой, не вмешиваясь в процесс по условиям игры. Не имея возможности влиять на планировку полигона в целом, он, тем не менее, настоял на монтаже пластикового щита, места  его периодического уединения.

Акоста ничего не имел против двух десятков дисков к плейеру, коробки батарей к нему. Не встретили возражений и несколько книг, два десятка свечей, пяток зажигалок, бумага, ручки.

Оранжевая, утепленная, с большими окнами палатка, жизнерадостно смотрелась на унылом сером фоне. К ней прилагались: спальный мешок, несколько теплых курток, два утепленных спортивных костюма, аптечка, богатый набор рыболовных снастей, маска, ласты, подводное ружье. И как истинная драгоценность   надувная резиновая лодка с тентом.

В один день не уложились, ночевали на яхте, в середине следующего, провели пробный сеанс. Издалека пришел ответ - сигналы по изображению и звуку отличные. Все на глазах у Мака, комар носа не подточит. Да.

Последние наставления, инструкции, рукопожатия, пожелания успеха, (кое-кто при этом лицемерил) и шлюпка с устроителями отчалила. У морского десанта задерживаться причин нет, через час с небольшим, каравелла снялась с якоря, через три - скрылась за горизонтом.

Лейтон остался один. Время пошло. Теперь главное не паниковать, быть экономным в питье, еде. Еде… Ее надо еще поймать. Вспомнил: предчувствуя свои будущие гастрономические проблемы, он как-то попросил включить в его меню сырую рыбу.

Получил отказ   диетологи на это не пошли из санитарно   эпи-де-мио-ло-ги-чес-ких соображений. Тогда он занялся этим дома, встретив удивлённые взгляды матери и жены. Успокоил: на платформах это обычная практика, ему надо привыкать и к этому. Как будто поверили.

Надо начинать жить реалиями. И помнить: каждый его шаг контролируется телекамерами, двумя островными и палаточной. На первый случай ему оставлено немного еды. О ней следовало задуматься всерьез, наладив первым делом рыбную ловлю.

Главное   игра, безоговорочное следование сценарию, написанному полковником. Надо проникнуться ролью мученика, страдальца. У зрителя не должно оставаться сомнений: он смотрит натурные съемки. Со стенаниями, солеными, а не глицериновыми слезами, соплями, настоящей кровью…

Солнце пекло нещадно. Тропики. Мак занялся снастями. Выпита первая пинта пресной воды, из опечатанных девяти галлонов.  Сыр оказался пересоленным. Ай да Мигель!

Он говорил, трансляция начнется на третьи сутки. Значит, два дня за ним нет присмотра. Можно ли из этого извлечь выгоду? Нужно!

Мак собрал разбросанные по острову бутылки из-под минералки, заполнил  их питьевой водой, унёс за щит, какое-то время он будет тешить зрителей имитацией жажды. По сценарию следовало как можно реже подходить к баку с пресной водой, внушая мысль   он пьет морскую.  А пресную бережёт как зеницу ока.

Расставил по берегу удочки с колокольчиками. В маске и ластах, в свое удовольствие обогнул остров, изучая подводные окрестности.

На искусственные приманки Мака, ни одна рыба не позарилась, лишь к полудню следующего дня, на крючке трепыхалась макрель фунта на три. И хотя еда у него еще была, он разделал и съел рыбу. Это был некий символический жест - начало положено.

Сырая рыба жажду утоляла, потерпевшие кораблекрушение за счет этого и выживали. Лучшего в океане не придумать.

В эксперименте крылась очень важная деталь, Поллинг как-то поделился на этот счет своими соображениями.

Если у робинзона все идет гладко: ловится рыба, а значит утолен голод и жажда, Акосте не по себе. Если опыт с Маком заканчивается хорошо, Мигелю плохо, он теряет деньги, вложенные в проект. Не считая контрактной суммы.

И если бы только их, в нем разуверятся его содержатели. Благоприятный исход эксперимента, вариант для них тоже нежелательный. Акосте требуется зрелище: конвульсии, умирающего от голода и жажды человека.

Поэтому он предпочел иметь дело с молодым и жизнелюбивым человеком. Что взять с сорокалетнего? В предчувствии конца, тот сложит руки на груди, и молча уйдёт в небытие. Молодой, прежде чем затихнуть, будет долго бесноваться, сходить с ума от безысходности. Ради таких веселящих душу картинок, Акоста пойдет на все.

Поэтому, на какой то стадии эксперимента, не исключен его визит. Случиться это может месяца через три, не раньше. До той поры, можно  объедаться рыбой, если та ловится.

Без полковника в проекте не обойтись: за ним ежевечерний контроль канала. Он будет смотреть на островитянина глазами обывателя, подмечая нюансы, никому ни о чем не говорящие. Придет время, и по его команде "Поплавок" приступит к выполнению спецзадания.

10

Безделье невыносимо! От нечего делать, Мак вырывал страницы из книг, складывал самолетики, и отправлял их в полёт. Кто дальше… У голубых экранов усаживались удобнее, вот оно, начинается...

Местный абориген осунулся, ослепляющее солнце изменило его основательно, кожа стала как у эфиопа. Пышная шапка рыжих волос, окладистая рыжая борода…

В свое время, Мак по совету Поллинга, заказал на стороне белые свободные одеяния с капюшонами. В саудовской Аравии такие балахоны в порядке вещей. Это воистину бесценное приобретение: халаты спасали от обжигающих лучей. Очень уместны были бы здесь солнцезащитные очки, но контракт эту роскошь почему-то отверг. Он не оспаривал. А надо бы.

Единственным развлечением Лейтона был плейер, и приличный ассортимент мелодий в дисках: спокойных и романтичных, танцевальных заводных. Кроме того, многоголосый эфир держал несчастного в курсе текущих событий.

Мак уставал. Впрочем, правильнее назвать это не усталостью, он не работал, а скорее психической опустошенностью, нервной, отчасти физической изможденностью. Все чаще приходило к нему желание: упереть взгляд в точку на горизонте, и смотреть, смотреть, смотреть… Появилось в его поведении и нечто новое. Как это назвать? Мудростью, или чем-то иным….

Прежде чем сделать что-либо, Мак закрывал глаза и проживал сцену. С учетом рекомендаций полковника.

Ты актер, говорил ему Поллинг. Твоя задача неимоверно трудна: тебе надо играть на лезвие бритвы, у тебя не должно быть промашек, они смертельны. Твоя задача выжить любой ценой, Акоста горит желанием выдать на экраны полновесный набор человеческих страданий и лишений. При этом он не исключает, а принимает во внимание и трагический исход. Здесь кто – кого. Но ты не робей, мы тебя в обиду не дадим.

В этом Лейтон не сомневался: потому и не расставался с дискменом. Повесит его на шею и шныряет по острову с рыбным лоскутом в зубах. Не простой это проигрыватель, супергетеродин, несколько метров антенной проволоки, и можно слушать весь мир. Что бы он без него?

Поллинг слишком серьезен, что бы заботиться о Лейтоне, как о меломане. Подарив ему плейер, полковник несколько дней не давал о себе знать. В их обычной вечерней радиоигре, между прочим, спросил о своей говорящей штучке.

 Мак подарком, разумеется, восхищен, одно плохо - назначение некоторых кнопок так и не смог понять. Инструкции к плейеру нет.

Поллинг пробурчал невразумительно, нежелательно, чтобы проблемы с плейером, он обсуждал с посторонними. Об аренде приятелям не может быть и речи. Так надо. И никаких вслед комментариев.

Все открылось позже, полковник как-то увез его тайком на военно-морскую базу. Там Мак впервые увидел "Поплавок" изнутри, познакомился с его оборудованием, подписал кое-какие бумаги, у него появились права и обязанности.

Упражнялся он на действующей модели в бассейне. С масштабом 1:20.  Погружал чечевицу, поднимал ее на поверхность, маневрировал, открывал люк. Все эти манипуляции, он проделывал с оригинальным пультом дистанционного управления - дискменом.

11

Заложенный в «Поплавок» потенциал, позволял пройти тридцать миль своим ходом. В целях сохранения его энергоресурсов, остановились на буксировке.
Подводная часть, при необходимости, перекрывалась сегментными лепестками, как затвор фотоаппарата. Обеспечивая при этом герметизацию,  достаточную, чтобы удерживать судно с экипажем на плаву.

Взревели спаренные "Эвинруды", "Поплавок" подобно плоскому камню брошенному умельцем, подпрыгивая, понесся вдаль. Когда остров показался на горизонте, машины застопорили, аквалангисты перебрались на аппарат. На катер набросили маскировочный чехол, теперь его в полумиле не различить.

"Поплавок" притопили, включили маршевые двигатели, чечевица заскользила под водой, рассекая волну обзорным куполом. Вблизи острова аппарат погрузили полностью, была вероятность его обнаружения островными камерами.  На всякий случай, растянули  на якорях.

Дискмен Мака включился через несколько суток, после разыгранной сцены с забинтованным пальцем, сигналом - пресная вода заканчивается.
Полковник считал, Лейтон не должен знать о точном времени швартовки чечевицы. Он мог не выдержать, начать суетиться нервничать, что не скрылось бы от его опекунов. Это поставило бы проект на грань срыва.

12

Мак нервничал, и тому были основания: не ловилась рыба, что ни день, то приключение. Три десятка крючков, несметное количество лески и блесен, исчезло в океане. Подводная охота мало что приносила.

Несколько раз его обстрекали "португальские кораблики", студнеобразные безвольные зонтики. После каждой такой атаки, островитянин опухал до безобразия, страдал и мучился по   настоящему. Понимая при всем этом, его болезненное состояние, бальзам на душу ликующего у экрана зрителя. И он играл, стараясь выглядеть еще более несчастным.
Появилась бессонница, тяготило бесконечное однообразие быта. Чтобы крепко спать, надо  валиться с ног от усталости. От тяжелой работы. Где ее найти на маленьком острове?

Мак пытался охотиться с подводным ружьем, отплывая на лодке от острова. Безуспешно. Больше того опасно: то манта, электрический скат проплывет над ним, и перепугает до смерти, то мурена высунется из своей норы, кровожадно поглядывая в его сторону.
Впору нервный тик от этого дайвинга заработать,  после него в сетке всего дюжина рыбешек с ладонь. С маской и трубкой много не наловить.

О жене и матери Мак старался не думать, трудно сосредоточиться. Если это случалось, в чашу его душевных переживаний добавлялись капли горечи: а ну как не выдержит он испытания? Получит несколько тысяч утешительного приза и будьте здоровы. После этого, впору сквозь землю от стыда провалиться.

Одна радость у него, дискмен. Знал Мак, придет время, начнется новая и содержательная жизнь. Какая именно, не загадывал.

Тот включился неожиданно, женщина рассказывала о Стоунхендже, древней каменной обсерватории в Англии. Рассказывала горячо и заинтересованно, отвлекаясь на комментарии. Впору заслушаться.

Это был сигнал, "Поплавок" причалил к острову. Робинзон услышал бы позывные в любом случае, при включение плейера, будь то диск или тюнер, из динамика полилась бы плавная с акцентом, женская речь. Техника.

Лейтон собрался, теперь надо следить за каждым своим шагом, эмоциями. Нелегко сохранить в таких условиях маску равнодушия, уныния и раздумий. Следует не переигрывая, наложить на все это наступающую депрессию от недоедания и жажды. Якобы наступающую. Во что бы то ни стало убедить Мигеля, он давно пьет морскую воду. Зная, горько - соленая жидкость - медленное и верное самоубийство.

У экранов тоже знали. Алчущие, надеялись вот-вот увидеть настоящие почечные колики, желудочные спазмы, еще вчера здорового человека.

13

Чтобы попасть на "Поплавок" следовало дождаться ночи, убедиться, глазок индикаторов на камерах погас. Стараясь не шуметь, не ясно, работает ли ночью звукозапись, дать команду аппарату на всплытие.

Добираться до него следовало на лодке. С двумя вариантами попадания внутрь чечевицы: подныривание и шлюзование. Мак выбрал первое, оно проще и тише.

Право первой ночи… Островитянин всматривался в освещенную луной океанскую безбрежность, пытаясь увидеть аппарат среди бликующих волн. Вот он, словно межпланетный корабль, в двух кабельтовых от него, мерно покачивалась на волнах серебристая "тарелка".
Мак пришвартовался к ней, оставляя запас линя. Мера не лишняя, аппарат не утащит ее с собой, случись что.

Он вынырнул внутри аквадома. Круглый десятифутовый проем, обрамлен понизу лестницей, позволяющей подниматься в любом месте. Верх огорожен нейлоновой сеткой. По всему кругу мягкий ворсистый пол. К ограждению привязан спальник, мерцал монитор, святая   святых базы. Он включается, как только на «базе» появляется человек.

Сейчас в помещении темно, лишь водная поверхность слегка отсвечивает по краям. Луна. Лейтон подал голосовую команду, все внутри розово осветилось. Он поднялся, обошел станцию, оставил гореть основную рабочую секцию. Там где монитор, автомат питания, краник питьевой минерализованной воды. Чудо из чудес!

Первым делом поесть и вволю попить. Мак свернул спальник вдвое, уселся перед монитором…
На спутник, зависший над акваторией, пошел сигнал, его тут же приняли в штабе Военно-Морских сил. Через несколько минут, домашний факс Поллинга отбил текст. Полковник ликовал, Лейтон в "Поплавке", все идет по плану. Может быть, на его погоны скоро свалиться большая звезда…

Мак пробежал глазами меню. Жадно разбегались глаза.

– Сок манго!- в гулком объеме голос непривычно громок.

Выдвинулось донышко банки. Обливаясь, захлебываясь и задыхаясь от наслаждения, он в мгновение ока опустошил ее. Закрыл глаза, заново переживая сладостные мгновения.
Каждая его жилочка трепетала от неземного блаженства. Еще! На мониторе же  мигающее сообщение   "лимит исчерпан".

Поллинг говорил что-то о лимитах… То ли о шести, то ли двенадцати часах шла речь… Тогда он пропустил его слова мимо ушей.

Очень хотелось мясного: суп харчо, грудинку, копченого цыпленка. Автомат выдал лишь брикеты супа и грудинки, на цыпленка наложил "табу". Лимит.

Погорячился, лучше бы цыпленка… Суп и грудинка бесподобны.

–Спасибо! - вырвалось у Мака.

Он благодарил не бездушный автомат, Поллинга. Утилизатор поглотил упаковки.

Тянуло в сон, невольно вспомнился наказ полковника - никаких ночевок на базе. С рассветом включатся телекамеры, Мака же и след на острове простыл. Финита ля комедиа!

Уже лежа в палатке, смакуя пережитые счастливые минуты, понял, теперь спасен окончательно. Остается убедить капризных и щепетильных зрителей: перед ними настоящая, полная страданий островная жизнь. Дотянуть бы только до конца постановки… И не хочется одурманенному сытной едой сознанию разбираться, каким будет конец.

В одну из ночей Мак читал на мониторе.

Трансляции звука нет, и никогда не было. Помни это, но вида не показывай.
Фраза выделялась красным, не захочешь увидишь. Полковник делился и своими соображениями.

Прошло четыре месяца. Боб, (так они условились называть Акосту) думаю, нервничает. Ничего трагического не происходит, и предпосылок к тому нет. У него появляется горячее желание ускорить события, завернуть тебе руки за спину. Думаю, дней через десять заявится. От его «визита вежливости» хорошего ждать не приходиться, он может отравить воду, если она у тебя еще есть, может кормить из «милосердия». После его отъезда ты станешь чахнуть, таять, пока не отойдешь в мир иной. Наша задача, оттянуть, насколько возможно, его визит. Начинай внушать Бобу и зрителям: у тебя психические расстройства. Проводи эту политику неуклонно, сбивая всех с толка.

Обещанных денег он так не выплатил. В этой связи, напиши крупно и покажи в телекамеру: просишь перечислить семье в трехдневный срок определенную сумму в счет будущих выплат. Боб этот фрагмент не покажет, трансляция идет в записи, но я то о факте буду знать.

Это возможность лишний раз убедиться в «человеческих» качествах Боба. Поступление денег на счет легко проверить. Через пять дней собирайся на "рыбалку". Ты это делал не раз, очередное желание не вызовет подозрений. Оставь письмо, расскажи всю правду о твоих злоключениях, начиная с объявления. Так надо по сценарию.

Отплывешь на милю, нажми пуговицу сопровождения, аппарат поплывет за тобой, как собачка на привязи. РазумеетсяЮ под водой. Мили через три, дай команду на всплытие. Лодку не бросай. В аппарат перебирайся через шлюз, в тех местах шныряют акулы. Не вздумай коротать время на поверхности чечевицы, в любой момент может поступить команда на погружение, внешняя опасность всегда остается. Судно притопи до обзорной сферы, так светлее и экономичнее. И жди. Следи за экраном. Отъедайся, лимитирование снижено с шести до трех часов. До встречи. Тедди.

 Вот это да! – поразился Мак. – Я-то думал   двенадцать! Мог бы за ночь два раза приложиться…

В нем говорили эмоции. Шесть часов ожидания дополнительной порции грудинки и сока… Ночь, дремотное сытое состояние… Как не свалиться при этом на спальник, и не уснуть мертвецки. Рискованно.

Мак давно себе не хозяин, он играл по правилам, которые ему диктовались. Остров - сцена, он - актер. Как у всякого, уважающего себя лицедея, у него на вооружение парочка убедительных приемчиков.

Вот один из них. Облизывая ввиду камер губы, он вожделенно поглядывал на бак с водой, якобы страдая от жажды. Подходил к нему, обстукивал камешком, определяя уровень жидкости. Тем самым, давая понять глазеющим на экран - вода на исходе, и он бережет ее как зеницу ока.

Так и не пригубив, брал бутылку, заходил по пояс в океан, наполнял ее, и не поворачиваясь к берегу, запрокидывал. Вода текла по его груди, животу, но этого никто не видел. После обманной сцены, следовало изображать довольство.

На глазах зрителя разворачивалась драма: у Лейтона заканчивается пресная вода, он начинает пить воду морскую. А это начало его конца!

Или вот еще. Мак спокойно лежит в палатке, имитируя дремотное состояние. Внезапно, словно со сна, выскакивает наружу, и размахивая руками, начинает носиться по берегу. Поминая при этом недобрым словом Акосту и всех его родственников. Зная, никто этого не слышит.

Затем, удивленно оглядываясь, словно приходя в себя, садился на песок, уставясь в одну точку. Занятие это ему нравилось, оно успокаивало исключительно. Ни о какой болезни тогда не было и речи, одно лицедейство.

Или начинал рыть яму в песке, у самой кромки воды. Выроет, дождется, когда волны сгладят выемку, снова выроет и снова ждет. И опять выроет. Как ребенок. Это бесконечное и бессмысленное занятие ему тоже пришлось по душе.

Мак сделал все, что говорил Поллинг. Крупно, разной величины и наклона буквами, написал транспарант.

"Прошу перечислить моей семье пятнадцать тысяч долларов в счет будущего заработка".
Несколько раз на дню, он демонстрировал перед камерой этот текст, чтобы быть наверняка прочитанным. Выполнит или не выполнит свое обязательство Боб, Мака не интересовало, одиночество делало свое черное дело. Он перестал думать о жене, матери: все казалось ему далеким и нереальным, похожим на болезненный сон. Приходившие по ночам видения, слабые отзвуки неких событий, его уже не волновали.

Перед последней демонстрацией текста, Мак вспомнил: Боб уверял его в трансляции звука. Он мог задаться вопросом: с  какого  перепоя Мак носится по острову с плакатом, он мог бы сказать об этом в экран. Он же убежден, звук есть. Но плакат… Значит, Лейтон перестает соображать, как иначе объяснить его поведение.

Так мог думать Боб, так думал Мак Лейтон, сытый, пьющий вволю сок манго, но обделенный человеческим общением и любовью.

Наступил день прощания робинзона с островом, на котором его ничто не держало, не радовало. Этот скалистый риф был просто частью его жизни, которую уже не отделить. Пять месяцев… Что бы он делал без Тедди!

О чем думает Боб, наблюдая за ним? Он мог тревожиться: а ну как пропадет тот в океане, растворится в фиолетовой непроницаемой толще. Мог пожалеть, что оставил лодку.
Мак с вызовом глянул в камеру. Боб наивно считает, он привязан как пуповиной к острову, к палаточному домику, своей последней надежде. Знал бы он, как неправ, настоящее спасение и шанс Лейтона   “Поплавок”! О финансовых своих потерях он не думал, не до них теперь…

14

Готовилась к отплытию и “Проказница”. Посещение подопытного акция внеплановая. Акоста озабочен происходящим, Лейтон на острове уже пять месяцев, а выглядит  неплохо для терпящего бедствие. Ест рыбу, которая не всегда ловится, пьет морскую воду… Неадекватные его реакции мало о чем говорили Мигелю. А значит и зрителям. Все имеет цену и Лейтон тоже должен заплатить. Не Мигеля вина в том, что она высока, мальчик знал, на что шел.

Путешествие к острову занимало пять суток. Две недели плавания в тропиках, сулили много экзотических и пряных радостей, утех. Мигель по своему обыкновению, не взял с собой жену. Морская традиция. Капитан, четыре матроса, моторист, медик, психолог, два повара и секретарь - весь экипаж яхты.

В пути возникла непредвиденная ситуация, в нескольких десятках миль от острова, каравеллу остановил вертолет с линкора, тот виднелся на горизонте.

Трубный голос с неба потребовал стать на якорь, ждать подхода катера. Через полчаса тот пришвартовался к “Проказнице”. На борт поднялись офицеры, их суровый и неприступный вид весьма обеспокоил Акосту.

Оказывается, они находятся в зоне секретных военных учений. Если не знали, теперь знают. Осведомились о целях плавания.

Акоста задумался. Говорить об этом следовало убедительно и грамотно, если говорить неправду. Их курс известен, лукавить не имело смысла. Их цель. Если бы Мигель мог провести воображаемую прямую по курсу, и назвать какой   либо островок… Если бы мог, если бы знал навигацию, если бы знал географию вообще. Капитан же молчал, вверяя судьбу экипажа боссу, как и положено в таких случаях.

После короткого замешательства, Акоста решил не испытывать судьбу. Они идут к острову, на котором проводится медицинский эксперимент. Под его патронажем. Какой именно, военным знать не обязательно. Не сказал он так, подумал.

Нежданные гости потребовали доказательств. Мигелю ничего не оставалось, как предложить им самим убедиться в том. Согласились.

Арестованную “Проказницу” оставили под надзором офицера сопровождения, небольшой группой отправились к линкору. К цели тот подошел через два с небольшим часа, у них в хвосте плелась покорная “Проказница”.

Сначала на остров сошли военные, Акоста врач и секретарь остались на катере. Никого. У Мигеля нехорошие предчувствия. Нашли письмо Лейтона, зачитали вслух.

Мак писал: он чрезвычайно утомлен, хочет освободиться из плена, пусть и добровольного. Его уже не останавливают никакие материальные соображения, он отправляется в путь. Надеясь на провидение и спасительную встречу с каким либо судном.

Мигель попытался оспорить выходку своего подопечного: что мешало ему прервать эксперимент, сказав о своих намерениях в камеру? Были бы приняты действенные меры.
За этим его необдуманным советом, последовало молчание. Поллинг, а один из офицеров был он, не стал сразу выбивать почву у Мигеля из   под ног. Хотелось сказать врачу: он сам смотрел весь сериал, и знает - звука там нет и в помине.

Но он был аналитик до мозга костей, офицерам предложено обследовать передающие камеры. Через несколько минут поступил доклад: проходит только видеосигнал.

Акоста уличен во лжи. Единожды солгав… 

Поллинг развил тему. Возможно, Лейтон и просил о помощи, не зная, что это глас вопиющего в пустыне. Время шло, и ситуация складывалась не в его пользу, от безысходности он решился на крайность. Выжить на острове в этих условиях невозможно. Много сложнее в резиновой лодке посреди океана без еды и пресной воды. Лейтон отнюдь не Аллен Бомбар, к такому отчаянному дрейфу себя не готовил. Он не сможет быть выше трудностей, которые ему готовно предоставит океан.

Акоста против таких убийственных аргументов не возражал. На острове все оставили как есть, после военных учений представится возможность демонтировать полигон силами устроителя.

По прибытии на корабль военные запросили данные по каждому из действующих лиц.
Выяснилось, Лейтон подрядился в помощники бурового мастера на нефтяную платформу. Фирмы, в которую он устроился, и успел даже получить аванс, не существует. Поллинг просил Мигеля прокомментировать этот факт.

-Нет комментариев!- зло бросил тот, чувствуя себя загнанной в угол крысой.

Он не мог и подумать, всю эту мелодраму видел Мак Лейтон. Прячась за тонированными стеклами каюты, тот с живым интересом рассматривал убитого несчастьями Мигеля.
Парень быстро утешился сытным мясным, сладким, кислым, соленым, но никак не мог насытиться бананами, апельсинами, грушами.

Сделали запрос по Мигелю. Известия для врача, хуже не придумать: два десятка его бывших клиентов объединились, и требуют компенсации за нанесенный их здоровью ущерб. Они разбили палаточный лагерь перед “Мирандой”, привезли полевую кухню, выставили уличающие плакаты, ждут его возвращения. Все чинно и безалкогольно, у полиции к протестантам претензий нет.

Акоста смиренно ждал продолжения событий. Те не замедлили быть.

Его уведомляли, яхта выводится в свободную зону, приданный офицер сопровождает её до порта приписки. Мигель поначалу хотел отказаться от этой недешевой услуги, но вовремя понял - это условие. Военные должны быть уверены, “Проказница” не нарушит вновь границы учебной акватории.

После всего что случилось, Акосте такое и в голову не могло прийти. Пытаться убеждать военных в своих мирных намерениях…

Возвращаться домой именно сейчас, он не хотел, его ждала потеря двухсот тысяч долларов. Обсуждать этот коммерческий вопрос с военными, делиться с ними своими опасениями глупо вдвойне.

Каравелла неслась по океанской глади со своим расстроенным боссом.

Бывшие клиенты вцепились в Мигеля мертвой хваткой. Тут еще этот Лейтон… Сорвался эксперимент, и заказчик несёт потери, которые ему компенсировать. Выплата страховки. С обязательными слезами, объяснениями... Как отдавать её, факт гибели не подтвердить.

На рейде Акоста стал на якорь. Офицер сопровождения в недоумении: чем вызвана остановка? Мигель еле сдерживал ярость, у гавани он выпадает из-под юрисдикции Военно-Морских сил, и волен в своих действиях.

Офицер связался с берегом, за ним пришел катер, не проронив ни слова, он отбыл. Обиделся.

Вскоре над яхтой завис военный транспортный вертолет. Сверху спустился бокс, на палубу вышли пресловутые клиенты Мигеля, то, что не могло присниться ему и в страшном сне. Увидев знакомых, он пришел в ужас. Молодые, рослые, сильные, черноволосые когда-то, они сейчас выглядели жалко.

Неопрятные, с дрожащими руками, неверной походкой, бессвязной речью, они смотрели на него враждебно и требовательно. Люди приехали с договорами, медицинскими заключениями, свидетельствами.

Через два дня “Проказница” вошла в свою гавань, без посторонних на борту.  Сошёл с нее и Акоста, но это был не Мигель. Красавица-жена не верила своим глазам: вместо горбоносого лысоватого сухого и верткого средних лет мужа…

Ссутулившийся старик не мог идти сам, его вели под руки. Его голова безвольно болталась, глаза были пусты, в углах рта подтеки слюны, мокрые штаны… Его посадили в лимузин, подсунув под него что-то, не пачкать же дорогую кожу. Женщина брезгливо смотрела на неопрятное, дурно пахнущее существо, свою бывшую драгоценность. Мигель ее не узнавал. Впрочем, не только ее.

 Что с ним?  повернулась женщина к врачу. Тот опустил глаза.

В голове у красавицы картины одна страшнее другой. Мигеля пытали, ему загоняли иголки под ногти, морили голодом, били тяжелыми предметами, отбивая внутренности…

Ее разубедили, ничего подобного, он подвергнут опытам из своего же перечня: три “утопления”, два “электрических стула”.

Его корабельные клиенты, назвали истребуемую сумму выше ожидаемой, Акоста наотрез отказался. Он никому ничего не должен, все опыты добровольные, тому есть документальные подтверждения, контракты.

Когда люди стали готовить опыты уже для него, Мигель струхнул, но вида не подал, считал, на испуг берут.

Нет, не пугали.

15

Вслед за этим, череда удивительных событий. Пришедший в себя Акоста, перевел на счет Лейтонов, точнее миссис Карины, триста сорок тысяч долларов, как если бы Мак выполнил все условия эксперимента. Кроме того, выплатил сумму страховки, пятьдесят две тысячи, считая Мака погибшим.

Трезво глянув на себя со стороны, инициировал развод, щедро обойдясь со своей бывшей женой. Продал весь свой бизнес, уступив по сходной цене “Миранду” Лейтонам. Говорили, здесь не обошлось без Поллинга.

Сам герой событий проходил курс реабилитации в военном госпитале. Поллинг позаботился о том, чтобы и жена и мать убедились в его добром здравии. Доказательство тому, обстоятельное письмо, фотографии…

Уладив все свои дела, Мигель провалился как сквозь землю. Выяснилось: его дочь от первого брака, на которую уже махнули рукой, наконец взялась за ум. Она вылечилась от наркозависимости, вышла замуж, работала парикмахером.

Ни с того ни с сего, на неё свалилось известие, она владелица восьми миллионов долларов. Отец… Против такого поворота событий, молодая женщина, носящая в себе новую жизнь, ничего не имела против.

Объявился Мак, его последующие поступки странны, чтобы не сказать удивительны. Казалось бы, правда взяла верх, живи в своё удовольствие, ни о чем не думая. Но не спокоен Лейтон…

Через нанятого детектива, он находит Акосту, привозит его к себе. Уже не в домик с деревянной переборкой, средства позволяли ему снять приличные апартаменты.
Миссис Карина в великом недоумении, сын привел в квартиру пожилого человека с улицы. Привел, как оказалось, совсем не в гости. Она выразила по этому поводу свою досаду.
-Ма, он будет жить у нас!   ответил на ее колкость сын, делая акцент на слове "у нас".
 Кто это? Откуда он взялся?

Мать хотела знать причины такого странного решения, говорила с сыном резко, не стесняясь гостя.

 Это Мигель Акоста. Тот самый…

 Акоста? – переспросила миссис Карина, вглядываясь в гостя пристальнее. – Мигель? -   подошла ближе, подняла бесцеремонно того за подбородок, заглянула в глаза.

Там царила космическая пустота. Акоста опирался о стену прихожей, раздвинув для устойчивости ноги. Без трости он уже не ходил, терял равновесие. Воцарилось неловкое молчание.

 Так ты не Ираклий?  миссис Карина испытующе смотрела на гостя.

У того словно задета некая  душевная струнка.

Ираклий, – пробурчал он невнятно и глухо. – Да Ираклий. Да, да.

 Кавтарадзе? – не унималась женщина.

Тот, припоминая что-то давнее, радостно закивал.

– Да-да!

 Боже мой! – выдохнула женщина, опускаясь в изнеможении в кресло.

Сын стал позади, положив ей руки на плечи.

 Меня- то помнишь? - опустила глаза.

 Как же, помню Карина.

Мак, с возрастающим интересом следил за происходящим.

Опора требовалась и Акосте   Ираклию, его покачивало. Врача усадили в кресло, дали для бодрости спиртного. Мак вопросительно поглядывал на мать. Вошла Аннет, удивленная: по их чистым пледам ерзает грязный незнакомец.

Вспомнила. Вот он оказывается какой… Мак поманил жену пальцем, они втиснулись в одно кресло.

- Давно это было,   начала миссис Карина.   Я, тогда еще ребенок, жила с родителями в Иллинойсе. В четвертом классе у нас появился Ираклий Кавтарадзе, он приехал с родителями из России. В седьмом он стал за мной ухаживать. Я любила наряжаться, мне нравились яркие цвета, чего греха таить, я отличалась от сверстниц, была виднее ярче. Вот он и обратил внимание…

Ираклий называл меня   “цветиком   семицветиком”. Мы даже целовались…

 Помнишь Ирик “цветика семицветика”?

 Как же! – прозвучало глухо из-под опущенной головы. – Как тебя не помнить. Мы с тобой рядом сидели, я часто менялся с тобой пеналами. А в дни рождения… Помнишь часики, сумочку, поясок…

Миссис Карина коснулась глаз уголком платка. Мак глубоко и многозначительно вздохнул, давая понять матери, воспоминания - воспоминаниями, как быть дальше?

 Пусть живет,   махнула женщина рукой, – места всем хватит!

 Тем более…,   добавил Мак облегченно,   …его дочь наняла сиделку, и обязалась оплачивать содержание.

-Я и сам не бедный!   Ираклий пытался встать.

Старушка удивленно смотрела на своего, слишком самостоятельного сына.

 Нет ма, ты не поняла. Дочь хотела взять его к себе, только он ни в какую не хочет.
Ираклий, подтверждая сказанное, отрицательно покачал головой.
– Исключено, я никогда не буду девочке обузой.

16

Жизнь у Лейтонов текла размеренно. Миссис Карина не вмешивалась в дела невестки, чем снискала её любовь и уважение. Образ ее жизни оставался прежним, породнившись с миссис Софией, она не упускала случая быть рядом с ней. Вдвоем посещая выставки собак и кошек.
Аннет целиком отдалась семейному бизнесу, купленная “Миранда”, изменив свое название, превратилась в уютный ресторанчик. Мак своими прошлыми похождениями, сделал заведению хорошую рекламу.

Мятежный, он никак не находил себе места в жизни. Что бы ни делал, за что бы ни брался, выходило неумело, криво, без огня. Из принципа, Мак продолжал ездить на своём синем авто, помогая жене с продуктами для ресторации. Изредка проводил время с Крисом.
Ираклий вел себя тише воды ниже травы: читал, смотрел телевизор. За порог не выходил, боялся… Он окреп, выпрямился, обрел свой прежний голос, вкрадчивый и повелевающий. Общаться со своими хозяевами желания не испытывал. Порой разопьют с Маком бутылочку, поговорят ни о чем и разойдутся.

Миссис Карина по старой памяти, баловала иной раз постояльца своим очередным кулинарным изыском. Присядет и смотрит, как тот ловко управляется с кастрюлькой. Общей темы для разговоров не находили, Ираклий иногда хвалил угощение.

И вдруг, одна за другой напасти. Сначала пропал Ираклий. Исчез, через  полгода сытной и обеспеченной жизни. Вышел прогуляться, и как в воду канул…

Разные строили предположения. Его могли выследить прежние клиенты. Ни “те”, с ними он рассчитался сполна, другие. Возможно, он не хотел зависеть от людей, с которыми когда то обошелся бесчеловечно. Совесть замучила. Были и другие версии.

Ираклий все-таки хирург кардиолог, и вполне мог зарабатывать свой кусок хлеба, если не скальпелем, то консультациями. Это так, но… Кавтарадзе - человек состоятельный, мог доживать свой век, не работая.

Лейтону не хотелось заниматься всем этим, беременность Аннет осложнялась токсикозом. Об Ираклии забыли.

Тут новая неприятность, письмо от военных.

Проект “Наперсток”, мероприятие не дешевое. Из бумаг следовало: Лейтон человек цивильный, на него не распространяются льготы военнослужащих. Согласно приложенной калькуляции, ему надлежало оплатить питание и аренду “Поплавка”. Учитывались все часы, проведенные в аппарате, экологически чистый продукт стоил недешево. Все обходилось в изрядные девяносто четыре тысячи. Предлагалось в течение шести дней оплатить счет.
Миссис Карина от таких неприятностей слегла. Аннет была на сохранении, щадя здоровье, ей не сказали о семейном финансовом кризисе. Поллинг пребывал на учениях, Крис топтал Гималаи… Ситуация, хуже не придумать!

Оставалось продать ресторан. Сроки поджимали. Мак без ведома жены, ухитрился сбыть его с рук, выручив немногим более ста восьмидесяти тысяч. Не затягивая, погасил ненавистный счет из Минобороны.

Его переполняла обида на Поллинга, который подложил ему настоящую "свинью". Поостыв понял, не помогай ему полковник… Счета, которые он  сейчас оплачивает, несоразмерны ставке, что была на кону.

Ему ли жаловаться: у него чудная жена, хороший дом, более восьмидесяти тысяч на жизнь. Но сердце и ум разные вещи, Мак ничего не мог с собой поделать. В обычной мирной жизни он чувствовал себя не в своей тарелке. Понимание смысла бытия он так в себе и не выработал, мудрости в его рыжей голове ничуть не прибавилось.

Аннет, узнав об упразднении их бизнеса, расстроилась всерьез. Уяснив же суть дела, превратила все в шутку, пролив бальзам на душевную рану мужа.

Как то, прибирая в комнате Ираклия, Аннет нашла письмо. Пятимесячной давности. Кавтарадзе писал:

"  Жаль, жаль жизненная дорожка, которой я шел, завела в тупик. Сетовать не на кого, сам нянчил себе беду. Одно утешает, мои близкие обеспечены, и не будут вспоминать обо мне с неприязнью.

Что до тебя Мак. Моя вина перед тобой велика, твоим страданиям нет цены. Сумма, которой я попытался от тебя откупиться смехотворна. Исправляю ошибку.

Поезжай в  Н, на твое имя, (адрес в конце письма) оформлен особняк. Зная твою страсть к автомобилям, делаю подарок, ты будешь в восторге. В гараже тебя ждут  “Бентли” и “Мазератти”. В том же городе, (адрес в конце письма) на твое имя оформлена автомастерская на восемнадцать мест. Прими дела от моего человека, он временно ею управляет.

Прости меня Мак, пусть жена твоя простит, пусть Карина простит меня тоже. Я все равно не искупил, и не искуплю своей вины перед вами. У меня ощущение, я  инфицирован неведомым вирусом, и заражаю всех, с кем вступаю в контакт. Всем от меня плохо, нет человека, который замолвил бы за меня словечко.

Есть Мак фильм Люка Бессона, “Голубая бездна”. Посмотри при случае. Там речь о ныряльщиках мирового класса. Конец фильма потрясающий! Только теперь мне стал понятен поступок главного героя.

Не смею больше беспокоить. Не ищите меня, не надо.

Постскриптум. Пусть в вашей памяти я останусь Ираклием, никогда не вспоминайте меня, как Мигеля Акосту. Я стыжусь этого имени.

Мак и его близкие, письмом потрясены, миссис Карина откровенно плакала. В который раз этот человек заставлял учащенно биться ее сердце.

Наряду с цинизмом, беспринципностью, хамством, в нем как-то ужилось меценатство, доброта… Пусть не сразу… Лучше уж так.

Лейтон съездил в Н. Все обстояло так, как писал Ираклий.

Радости молодых нет границ, с автомобилями Мак носился словно ребенок, даже дом для него значил меньше.

С переездом на новое место жительства решили повременить до рождения ребенка, выздоровления миссис Карины. Однако, той не суждено было дожить до этого радостного события, в один из дней, никого не беспокоя, она ушла в мир теней.

Мак безутешен, оборвалась последняя кровная ниточка в его жизни. Только рождение ребенка, шалуньи Вероники, разгладило его морщины, на лице стала появляться редкая улыбка.

Объявился Поллинг, кипя от негодования, он принес Маку извинение за некорректные действия своих коллег. В объектной смете расходов, чиновники не углядели сноску против графы   “питание”. Та поясняла: все расходы по пребыванию Лейтона на судне, ВМФ берет на себя.

Чек, который принес полковник, включал в себя не только прежние девяносто четыре тысячи, но и моральный ущерб, нанесенный неправедной акцией. Флот не мелочился, в документе значилось – сто тридцать шесть тысяч, впору пожалеть о ресторации. Впрочем, и без неё забот хватало.

Лейтоны переехали в Н. Если бы не малышка, по которой Мак   отец, за рабочий день успевал соскучиться, он бы не вылезал из автомастерской.

В гости к ним как-то приехал Крис с женой. Общительный и взбаламошный, он внес свежую струю в дом. Привез кучу фотографий со всего света: сплав на плотах по сибирским рекам, авторалли в Сахаре, трекинг в Гималаях…

Привез с десяток видеодисков. Просматривая их, Мак вздрогнул, его дыхание участилось, взгляд уперся в изумрудные буквы. “Голубая бездна”!

Побросав все свои дела, он уселся у телевизора. Позвал Аннет. На недоуменный взгляд своей супруги, Крис только плечами пожал.

Фильм тяжелый. Его завершающие, с мурашками по коже, кадры: герой, достигнув рекордной глубины свободного погружения, не отпускает груз, взлетая как обычно стрелой вверх…
Из неведомых высших побуждений, впрочем, может быть, не из высших, просто предчувствуя свой близкий конец, он отталкивается от мерного троса, и уходит в бездну, присоединяясь к своему другу дельфину. Тот в восторге, считая это игрой…
На глазах у Мака и Аннет слезы. Оба в этот момент подумали об Ираклии, в безотчетной тревоге сжалось сердце.

Реакцию Мака на фильм, Крис отнес на счет его сентиментальности, впечатлительности. Как никто другой, зная, этим Мак никогда не грешил.

 Вскоре, после отъезда гостей, Лейтон уехал из города. По его словам, оформить контракт на поставку партии шин. Вернулся он через две недели, тихий и подавленный. Его нездешний загар говорил за себя, не по делам фирмы он отлучался, не по делам…

Аннет, вопросов мужу не задавала, сам расскажет. Если сочтет нужным. Она знала что говорила…

  Я никак не думал, что Ираклий отправится на остров. У меня и в мыслях такого не было, - рассказывал Мак.  Когда же посмотрел фильм…

- Я знала, куда ты отправился,   Аннет ставила мужа в тупик. - Я как и ты считала, Ираклий не так слаб, чтобы просто уйти из жизни, и не так силен, чтобы снова стать на ноги.

 Я нанял частное судно…,   продолжал Мак,   …сказал, мой родственник проводит опыты на выживаемость. – Подплыл к острову на лодке, судно оставил в десяти кабельтовых.

 -Это сколько по-нашему?

 -Чуть больше мили. Уже подплывая понял, Ираклия нет в живых.

Он лежал на спальнике около водяного бака, в котором ни капли. Солнце его высушило добела, останки рассыпались, когда я до них дотрагивался. Я собрал кости  в мешок, на материке похоронил. Дал знать о том его дочери, Миранде.

Своим сопровождающим сказал, на острове уже никого нет. По видимому, экспериментатор сделал все свои дела и отплыл. Поверили.

Слушай дальше. В палатке я нашел записку,   протянул жене лист бумаги.

“  Мак, я знал, ты не оставишь меня в покое. Тем не менее, спасибо приятель. Ираклий.”
 Это поразительно! – вскричала Аннет, прочитав записку. – В этом есть что-то мистическое!- говорила шепотом.

 Когда я развернул ее, - у Мака заблестели глаза, - у меня волосы на голове зашевелились. - Ираклий знал наверняка, я приеду к нему. Откуда такая уверенность?

17

Лейтон жил, как положено состоятельному человеку. Хозяином жизни, он пожинал ее плоды. Жене работать не позволял, та изнывала от безделья.
 
По этому поводу они стали ссориться. У нее востребованная обществом специальность, она хотела состояться как профессионал. Не получается… О своей учебе Мак и не помышлял.

 -Зачем? Нет в том нужды, - заявлял он самодовольно. - Всем чем надо, мы обеспечены.
 
В самом деле, Лейтоны могли позволить себе отдых в тропиках, в многозвездных отелях, ни в чем себе не отказывая. Были они и в Антарктиде. Не потому что очень хотелось – модно.
Мак, как мог, тянулся за экстремалом Крисом, но дистанция, что характерно, не сокращалась, а увеличивалась. Вдумчивый и жизнелюбивый Крис, окончив университет, теперь вовсю практиковал как юрист, адвокат.

Пока приятелям было по двадцать лет, они находили общие интересы. Когда им по тридцать пять, находить их стало сложнее, учитывая кроме всего прочего, образовательные уровни. Когда же им станет по сорок пять…

Мака стали посещать депрессии, он бесцельно слонялся по дому, не хотел ни к чему приложить руку, впадал в беспричинную меланхолию. Молчаливый и отрешенный, он мог часами лежать на кровати, глядя в потолок. В эти минуты его не могла растормошить даже маленькая дочь. Такое состояние могло длиться неделю, другую… В автомастерскую он  наведывался редко, дела идут и ладно… Аннет только вздыхала, украдкой вытирая слезы, с матерью не сдерживалась, плакала навзрыд.

В один из таких мрачных дней, Мак исчез, оставив записку:

«Ни о чем не думай. Хочу побыть один. Еду в Европу. Напишу».

Вскоре Аннет получила телеграмму из Швейцарии, Давоса.

«Здесь неземная красота. Ее не передать словами. Поживу месяц. Целую обоих».

Аннет извелась от тоски. По Маку, работе. Рискуя навлечь на себя мужнин гнев, стала соучредителем фармацевтической фирмы. Работу ей предложила приятельница, молодая женщина не захотела упускать такой шанс. Деньги у нее были…

Она втянулась в деловой ритм, почувствовала свою значимость, отвлеклась от грустных мыслей, ожила. У Аннет появились друзья, симпатизируя, приглашали ее в свои компании. Ей нравился такой жизненный водоворот.

Через полтора месяца пришла телеграмма из Гайаны:

«Непостижимой красоты природа. Богатейшая растительность, животный мир. Безумие! Как понимаю сейчас Криса! Не думай о плохом. Живи в свое удовольствие».

Телеграмма вносила сумятицу в мысли, ничего не объясняя. Потом была депеша из Бразилии, через месяц из Индии. И однажды, почтальон принес очередную и последнюю из Японии.
«Родная прости! Устраивай свою жизнь без меня. Я попробую без тебя. Не ищи. Мак».
Аннет не могла просто так отказаться от своего счастья. Не ищи… Нет, она будет искать. Где – знала.

18.

Он лежал как Ираклий, у пустого бака на спальном мешке. Лежал в зеленых солнцезащитных очках. Голод жажда и солнце сделали свое дело, Мак как соломенный, был сух и невесом. В палатке женщину ждала записка:
«Родная, я был уверен, ты первая найдешь меня. Прости за обман с телеграммами. Я здесь давно загораю. Теперь мне хорошо, лучше не бывает».
Аннет уставилась глазами в одну точку, не двигаясь, просидела часа два. Никто  из сопровождающих тревожить ее в это время не посмел.

19.

Зачем я здесь, думал Мак, лежа в палатке, уставясь стекленеющим взглядом в разрез полога. Скорбные  провокационные мысли стали посещать его после месяца одиночества. Раннее такое ему и в голову не могло прийти, начало вселяло оптимизм. Пусть он понес при этом значительные расходы, дело стоило того. Долгое путешествие на скоростном катере, обошлось ему больше тридцати тысяч, капитан запрашивал сорок пять. «One way ticket». Сторговались, Мак обещал ему по окончании проекта, подарить палатку, фото с дарственной надписью. Он нисколько не сомневался, робинзонада принесет ему доход и славу, некоторые моменты его островной жизни отражала видеокамера с дистанционным управлением.

Лейтон накупил консервированных продуктов на три месяца. Питьевой воды, в том числе минеральной, было у него вволю, если исходить из этого же срока. Кроме того, и это немаловажно, в зоне прилива было зарыто в мокрый песок два десятка бутылок «Белой лошади».

Все это делалось для того, чтобы воплотить в жизнь план: провести на острове столько времени, сколько позволит его физическое состояние. Он докажет себе и другим, его прошлый  симбиоз с «Поплавком» чистая случайность, и к нему имеет не совсем прямое отношение. Ему вполне по силам повторение пройденного пути. Пусть не детальное, но уже в условиях, что не назвать льготными. У него сейчас есть еда и вода, но наступит пора, они закончатся. И тогда…

Мак собирался не откладывая, пока еще полон сил, начать ловить рыбу. Сейчас в том нужды не было, следовало заглядывать в завтрашний день, ее сушеные запасы не помешают. В этот раз у него есть все условия для охоты на рыбу: лодка, гарпуны, акваланг, запас баллонов. У него нет никаких сомнений, он будет выше обстоятельств, и вернется домой «на коне».

В первый свой день на острове, Мак, неведомо чем руководствуясь, написал записку Аннет. Написал для смеха, считая ее своей удачной авторской находкой, повесил в изголовье. Время от времени, бросая взгляд на бумажку, довольно хмыкал, представляя, как Аннет читает его послание. Он же, лежит сложа руки, в наилегчайшем весе, благостный и задумчивый…

Первый раз, Мак испугался по – настоящему после месяца одиночества. Проснувшись по будильнику, он ощутив то ли тихий ужас, то ли сильное смятение, вылетел стремглав из палатки. После этого, с полчаса носился по острову, в поисках путей своего спасения, взывая к рассудку. Спустя время пришел в себя, отнеся свои страхи на сновидения. Впрочем, у него были и другие основания беспокоиться.

В самом начале опыта, Лейтон полагал: ничто не мешает ему в критический момент, подать сигнал о помощи. Критическим моментом могло быть его крайнее физическое истощение.
На этот случай у него был спутниковый телефон. Звонок, и самое большее через двое суток, к острову пришвартуется девятисотсильный «Плакетт». Списанный по старости, неоднократный призер океанских гонок Каусс - Торки – Каусс, он еще приносил пользу.

И все бы хорошо, но… мосты сожжены, Мак со смешанным чувством необъяснимой злобы и удовольствия, смотрел на покореженный теперь телефон. Как-то, напившись до умопомрачения, островитянин метнул его в скалу. Этого ему показалось мало, он с наслаждением садиста, несколько минут плющил девайс о камни.

Глядя теперь на эту, некогда высокотехнологичную штучку у палатки, Лейтон порой испытывал желание зашвырнуть в океан кусок железа. Но, всякий раз, взяв в руки плющенку, иногда даже замахнувшись, передумывал, бросал ее под ноги. Он здесь для того, чтобы испытать не только физические, но и моральные тяготы. То, что было когда-то телефоном, должно ему всякий раз напоминать: от какой малости может зависеть человеческая жизнь. Так думал Мак, еще не отдавая себе полного отчета о происходящем.

О своей семье он заставил себя не думать, ситуация катастрофическая, не до того. Все чаще его взгляд останавливался на послании жене, но смешливости в глазах уже не было.  Листок все более напоминал ему эпитафию. Свою собственную. Allea jacta est, жребий брошен!

Распорядок дня у Мака неизменный: побудка, плотный завтрак, сдобренный некоторым количеством рюмочек спиртного. Рюмки были маленькие, хрустальные, вначале их было двенадцать. Робинзон дал себе клятву, пить только из рюмок, или не пить совсем. Он наивно считал, их крошечный объем, станет некой превентивной мерой против злоупотреблений. Как оказалось, это роли не играло. Осталось три целых рюмки. Могла сложиться парадоксальная ситуация: пить не из чего, значит пить нельзя, хотя есть что, такое не приснится и в страшном сне.

После этого следовала прогулка, и изучение… русского языка, Ираклий ведь был россиянином. Что-то сделало его таким, должна быть некая изначальная мотивация такого образа жизни. Изучение чужого языка, должно объяснить противоречивость натуры Кавтарадзе, помочь нащупать ниточки, которые двигали его поступками. Это так интересно.
Мак привез с собой электронную книгу с целым пакетом обучающих программ, набором отечественной классики. Когда он завешивал изнутри палатку светонепроницаемым пологом, создавался уютный полумрак, читать книгу одно удовольствие.

Как это будет по - русски, задавал Мак себе вопрос, занимаясь  очередным делом. Льюбишь кататьсия, льюби и саночки возьить, говорил он, нанизывая на крючки наживки для тунца. Ильи грудь в крестах, ильи голова в кустах, брал в рот загубник, ныряя в морскую пучину за рыбой.

Уроки русского занимали две «пары», не больше. Даже это давалось сильнейшим напряжением воли, на столике зазывно посверкивали грани штофа. В замкнутом пространстве острова от себя никуда не деться. Условия одиночества спровоцировали появление явно выраженного «альтер эго». Как и хозяин, оно не отличалось постоянством.

Ты этого хотел, и шел к цели не сворачивая, слышал Мак голос внутри себя. Сценарий, который ты разыграл сам, тоже твоих рук дело, все претензии к самому себе.

Кто мог предвидеть, телефон прикажет долго жить, слабо сопротивлялся островитянин. В моем плане просчетов не было.

Как не было, возмущался внутренний голос. А виски? Страшно подумать, что бы ты натворил в «Наперстке», если бы поднырнул в него в полубессознательном состоянии. Это парень вроде того: ты пьяный подписал бумаги, а наутро в недоумении. Почему я разорен? Все потому, что лыка не вязал.

Может капитан спохватится, приплывет до срока, цеплялся Мак за соломинку.

С какой стати, - оппонировало «альтер эго», - у тебя с ним договоренность, начинать действовать только по твоему звонку. Нет его, он пьет пиво в забегаловке.

И что теперь, - вопрошал в отчаянии робинзон. Можно заказывать панихиду?

Можно, - невидимый собеседник не спорил. Только выбирай способ. Или уходишь, испытывая страдания, что тебе и не снились, или…

Лейтон знал, о чем речь. Еще на материке, ценой невероятных ухищрений, он купил из - под полы яд. Продавец утверждал, он получен из выделений некой экзотической лягушки, живущей то ли в Аргентине, то ли в Чили. Стоит раздавить зубами пластиковую ампулу… Смерть наступает в течении двадцати секунд от паралича дыхательных мышц.

Мак взял отраву, руководствуясь единственным соображением: он примет ее тогда, и только тогда, когда конец неизбежен, когда мучения станут невыносимыми.

Ампула была спрятана в хитроумную шкатулку, Лейтон купил ее в магазине головоломок. Алюминиевый ящичек открывался непросто, манипулируя стальными штифтами разной длины, следовало нажать некие тайные кнопки в отверстиях. На решение этой задачи могли уйти часы трезвых попыток, в спутанном сознании открыть ее невозможно.

На это и был расчет Мака, шкатулка должна открываться какое-то время, требующееся на осмысление ситуации. И… возможно изменения точки зрения.

Экономя время, он выпросил у продавца алгоритм решения задачи, занес его в записную книжку. Дилер в недоумении, зачем он тогда…

Будущий робинзон с тех пор спокоен, в барабан револьвера вложена пуля. Для себя. На всякий случай.

И был день. День, когда до Мака Лейтона дошла, наконец, вся трагедийность его положения. Запасы еды заметно уменьшились, воды оставалось с галлон, не больше. Но главное, он этому был чрезвычайно рад, последние две бутылки виски украшали стол.

Утром он сделал последние приготовления, пока еще трезв, открыл шкатулку с микстурой от всех болезней. День он провел в пьяном угаре, ни на минуту не забывая о главном деле дня текущего.

Глубокой ночью он проснулся, плохо соображая, где находится. Непослушными руками включил фонарик. Взгляд замер на шкатулке, внутри которой желтела пластиковая ампула. Вздрогнул. Поднял глаза на записку. Согласно покачал головой. Все идет по расписанию, поезд отправляется с платформы…

- С днем рождения, Вика.  Эх…

Взял спальный мешок и ампулу, вышел из палатки. Здесь самое место, удобно расположился у бака.

Впрочем, насчет отправления он погорячился. Поезд не может оправляться, поскольку еще не….

3. 08. 09.