18ое мгновение весны

          *** 18ое мгновение весны, или Бессонных Вам ночей, Вера Пална! ***



Роза Люксембург и Клара Цеткин, две закадычные подруги, прогуливались как-то в начале весны по тенистым улочкам восточного Пекина. Было раннее утро, и воздух был еще напоен ночной негой. Длинные шлейфы шелковых расшитых золотыми драконами кимоно двух царственных особ несли пятьсот желтолицых сам-ло. Попугаи на ветках сакуры, как раз осенившей эти края чарами пробудившейся природы, выводили сложные, но невыразимо прекрасные рулады. В руках Клары Цеткин восточно курилась трубка опиума, белые губы ее обхватили мундштук - и взор затуманился. Роза бросила укоризненный взгляд на подругу, и, по щелчку ее царственных перст, сам-ло, до этого защищавший дам от весенней духоты опахалом из павлиньих хвостов, достал из кожаной сумочки на боку шприц, жгут и ватку, пропитанную перекисью водорода. Процессия остановилась, и настал черед уже Клары Цеткин с порицанием взглянуть на идейную сестру. Мадемуазель Люксембург совершила при помощи своих верных рабов своеобразное жертвоприношение великому богу Астрала и хотела было продолжить путь, как вдруг перехватила негодующий взгляд Клары. Чтобы обратить все в шутку, она сложила латинскую букву "V" указательным и средним пальцем - "Пис тебе, сестрица!" - и показала эту сложную конфигурацию Кларе. Средний палец, воздетый к небесам и слегка покачивавшийся на морском бризе, был ей красноречивым ответом. Подруги отвернулись друг от друга и продолжили путь, храня молчаливый status quo. Внезапно узенькая - не шире полуметра - улочка, которыми так богат Западный Норильск, уперлась в просторную, залитую жарким весенним солнцем, площадь, обрамленную чудными мраморными дворцами, будто специально привезенными сюда с побережья Средиземного моря каким-нибудь пиратом-ценителем утонченной красоты. На площади что-то происходило, но сразу разобрать, что именно, было невозможно. Подруги в предвкушении замерли. Клара достала из шелкового портмоне на поясе маленький театральный бинокль слоновой кости и выбрала стократное увеличение на его жидкокристаллическом дисплее. «Ах, Бонд… Где ты теперь, сладкоголосый искатель приключений?» - рождались мысли в голове Цеткин от взгляда на старый шпионский подарочек любовника.  "Что же там пгоисходит?" - думала с ощутимым французским акцентом Роза Люксембург, грассируя провансальским «р», подсознательно подражая произношению Эдиты Пьехи. В конце концов, разобравшись, в чем дело, Клара подала тайный знак подруге тремя пальцами, вывернутыми в троекратной свастике. Такими обозначениями они пользовались уже давно, и подруга без труда поняла, что нужно делать. С воплем «банзай!» обе дамы пять раз перекувырнулись вперед и, пробежавшись по стене дома, устремились вперед акробатическими кульбитами. Оказавшись на границе света площади и тьмы улочки, они замерли, чтобы лучше оценить обстановку.

В центре просторной площади стояла их давняя товарка Надька Крупская с бутылем самогона в руке в окружении маленьких белокудрых пионеров. "...улыбается и в глаза мальчику смотрит с хитроватым своим прищуром. Улыбается и бритвой по намыленному лицу водит. А мальчик все не унимается, все лезет. Побрился Ленин, аккуратно положил бритву, внимательно посмотрел на мальчика и ушёл, а мог бы и бритвой по глазам - вот так дедушка Ленин детей любил сильно!" - декламировала, казалось, на память Надежда Константиновна, пионеры, вывернув спиралью шеи, чтобы лучше все понять и расслышать, внимали ее чудному рассказу. В этот момент на площадь, шлепая босыми ногами по влажному асфальту, появились блистательные наездницы - Роза Люксембург, несшая ветку солнечной мимозы в зубах, и ее подруженция, Клара Исааковна... опять вылетела из головы фамилия... с шампанским под мышками. "Две бутылки... Вы что, милые, озверели? У меня ж завтра лекция в колхозном ДК, как ж я с такого бодунища туда завалюсь? Засмеють!" - подумала, устало хлопая пьяненькими глазками Крупская, но с губ ее отчего-то слетели совсем иные слова: "Розка! Клара! Сколько лет сколько зим! О, и пузыречек старухе Крупской прихватили? А я-то как раз вас вспоминала, думаю, вот бы с Кларкой-то да с Розочкой нажраться, как в молодости: ну, там, шампанское, баня, девочки... Мой-то в Финку укатил с каким-то бронепоездом... Хер знает, зачем!" - потом подумала минут сорок и добавила: "А знаете что, подруженьки, суки они все, козлы, только и думают, как бы нас в шалаш затащить. Давайте насвинячимся до синих соплей этой вашей бурдой, восьмое марта как-никак!"
Подруги переглянулись. «Восьмое марта?» - было написано на их удивленных лицах. С тех пор и повелось.


о8/о3/о5