Амулет

Москва,  поздняя осень 41-го. Враг рвался к самому сердцу, столица ощетинилась и была мрачной и грозной. Молодой парнишка в военной форме видно только что закончил учебку, стоял посреди небольшой комнаты в коммуналке и прощался перед отправкой на фронт. На кровати сидела молодая жена, она молча плакала, качая на руках младенца в пеленках то и дело, целуя его в лобик, и внимательно смотрела на сборы мужа. Его мать суетилась вокруг и что-то бормотала, стараясь не плакать и хоть чем-то отвлечь себя. Но наступил такой момент, когда все вещи собраны, уже всё, остаются последние мгновения мирной жизни сына, она не сдержалась и, бросившись на шею, громко зарыдала.
- Успокойся, мама. Все будет хорошо. – Голос парнишки задрожал и вместо успокоения принес новую волну рыданий.
-   Давай присядем, сюда на кровать.
Не отпуская его от себя, она посадила его между собой и женой на кровати. Обе женщины внимательно смотрели на любимого мужчину, как будто стараясь выучить наи-зусть его лицо. Парень опустил глаза, он не выдерживал таких взглядов, но понимал что так надо, пусть даже ему самому это противно и тяжело. Мать гладила и щупала его рука-ми, жена высвободила руку из-под малыша и сжала руку парня. Он повернулся к ней и как смог обнял, и поцеловал в губы. Встав, невольно освобождаясь от женских рук, он взял вещь-мешок и закинул его за спину. Улыбнулся и сказал:
- Все будет хорошо, вот увидите. Я вернусь.
Вдруг мать, как бы очнувшись, резко вскочила с кровати, вытирая слезы, мешав-шие ей смотреть.
- Да что ж я старая-то, совсем забыла. – Она подскочила к видавшему виды комоду и, покопавшись в тряпках, достала небольшую прямоугольную серебряную пла-стину, толстую, с закругленными углами, с сверху вырубленной петелькой под шнурок. На ней были мелко  и аккуратно выбиты символы похожие на щит и меч в центре, с боку копья, а с верху колчан со стрелами, внизу ряд равносторонних треугольников с уходя-щими вниз от основания линиями, на обратной стороне вся поверхность напоминала кольчугу. 
- Вот, возьми этот амулет. Он оберегал твоего отца всю германскую и граж-данскую. Ему его дала мать перед уходом на фронт, так же как я даю его сейчас тебе. – Она поцеловала оберег и надела его сыну на шею. -  Носи его и не снимай. Он очень силь-ный, моя свекровь сама его сделала, был у нее такой талант. Другим никому не давай, иначе он не будет действовать. – Она смотрела ему в глаза все время, заплакала и уже сквозь слезы продолжала. – На него надейся, но сам то уж не геройствуй.
Парнишка поправил амулет и усмехнулся.
- Спасибо мама. – Расцеловал мать в щеки. – Ты знаешь, я не верю в это, но зато ты спокойна будешь.
Жена с ребенком подошла чувствуя что подходят последние мгновения, парень обняв их, жадно поцеловал ее и ребенка. 
- Андрюша, береги себя, хотя бы ради него. – Из глаз ее опять потекли молча-ливые слезы.
Он понял, что прощание может быть бесконечным и чем дольше оно продлиться, тем труднее ему самому будет сдержаться от слез. Резко отвернулся от обеих и вышел из комнаты. Удары кирзовых сапог об деревянный пол коридора заглушили в его сознании рыдания родных женщин. Он ушел.

Москва, наши дни. Весеннее солнышко радостно сияло, подтапливая еще не везде стаявший снег в тихом московском дворике. Убитая «девятка», шурша по еще стылой жиже, подкатила к одному из подъездов. Крепкий молодой человек в спортивном костюме на голое тело вышел из машины, и странно оглядываясь, быстро зашел в подъезд. Со спортивной легкостью он взбежал по лестнице на второй этаж и позвонил в дверь. За две-рью было тихо. Он настойчиво позвонил еще. Наклонил голову, прислушиваясь к звукам за дверью. Было тихо.
- Открывай, Фриц! Это я, Дон. – Он опять настойчиво позвонил в дверь.
Раздался звук открываемого замка, и из-за двери показалась высокая несуразно ху-дая фигура в белом халате лысого Фрица. Пропуская в квартиру гостя, хозяин не скрывал возмущения:
- Позвонить нельзя было? Вечно ты как снег на голову! Чего приперся, не ви-дишь, я занят!
- Да, да, я знаю, ты всегда занят. Нет у тебя чего новенького, я бы взял пока не все бабки просадил.
- Откуда сейчас новенькое. Рано еще.
- Ну да, да, еще не накопали?
- Я не копаю, я исследую.
- Вот именно, поэтому я и пришел к тебе. Давай не стесняйся, что у тебя нью. – Гость напирал на хозяина, заставляя того пятиться все больше и больше в глубь кварти-ры.
-   Я чувствую, ты просто так не отстанешь. – Фриц смирился и прошел в комнату, за ним в нетерпении вломился Дон. – Аккуратней ты, весь антиквар попортишь.
- Не ссы, все окей будет, я ж секу все. – Чуть не столкнув локтем высокий торшер возле двери, нагло подходя к столу возле окна.
- Есть у меня занятная штука, я вот с ней как раз разбирался. – Фриц понял, что лучше сразу все рассказать и как можно быстрее тем самым проводить гостя, чье при-сутствие ему явно не нравилось.
- Я вижу только «Вальтер», и это есть твое интересненькое? -  раздосадовано и недовольно произнес Дон.
- А что ты хотел? Именной ствол! Большая редкость!
- Нет, говно все, ты давай конкретней пжалста.
Дон внимательно осматривал стол, на котором были именно те вещи, над которы-ми работал только что Фриц. Это было пара пистолетов «Вальтер» в довольно плачевном состоянии, грудой железных крестов нацисткой Германии и советских наград с облупив-шейся глазурью, какие-то пожелтевшие бумажки, орденские планки и на самом краю сто-ла темная металлическая пластина с закругленными краями.
- А это что? – Дон указал на пластину.
- Да это так ерунда, вообще. Амулет какой-то, наверное. Недавно у бабки в Наро-Фоминске купил. Я еще сам толком не разобрался.
Дон покрутил его в руках, присматриваясь к царапинам и вытащив из заднего кар-мана  выкидной нож, начал скрести по поверхности.
- Сколько ты взял за него?
- Сто.
- Я плачу двести, приведи его в нормальный вид, через два часа заберу. – Дон испытующе смотрел на пластину. Внутри было непонятное тяготение к этому предмету.
- Хм, странно, что это тебя заинтересовало, но хорошо я сделаю все. – Фриц еле сдерживал свою радость.
- Через два часа я приеду и заберу, ясно! – С нажимом, смотря в удивленно-веселые глаза Фрица, произнес Дон.
- Я все сделаю.
- Смотри, что б все было окейно. – Дон постоял с минуту, соображая что-то про себя, резко развернулся и ушел.
Фриц проводил его взглядом через окно, и только после того как «девятка» отъе-хала, он с облегчением вздохнул. Его откровенно удивило, что он так быстро отделался от Дона такой ерундой, как он считал, при этом еще с прибылью. Фриц восстанавливал тро-фейное оружие, и не только. В своей домашней мастерской он творил просто чудеса, воз-рождая атрибутику Великой Отечественной, как советскую, так и немецкую. Последнее у него вызывало больше трепета и внимания. Попутно он собирал разные кулоны, медальо-ны и прочие опознавательные знаки в надежде получить за них большие деньги от родст-венников, опять же особенно тщательно обрабатывал и исследовал немецкие вещи. Пла-стина, которая так заинтересовала постоянного покупателя и знакомого Дона, на самом деле для Фрица интереса не представляла. Во-первых, при детальном осмотре он не обна-ружил ничего идентифицирующего данную вещь, кроме имени Андрей, нацарапанного явно наспех, не аккуратно и еле заметно; во-вторых, судя по имени, это была русская вещь, поэтому родственников в надежде на деньги искать было бесполезно; и, наконец, в-третьих, от бабки продавшей ему его, он наслушался много чего нехорошего об этой ве-щи, поэтому и купил, а потом пожалел что сделал, исходя из двух предыдущих открытий. Фриц надеялся почистить его и сбагрить кому-нибудь в виде сувенира, рублей за пятьсот. А тут такая удача! Двести баксов за старую бесполезную железяку.
Отложив все, он после ухода Дона занялся этой вещью. Наждачной нулевкой акку-ратно оттер от грязи и сажи, потихоньку проявляя неясные знаки, но пластина все равно была темной и непрезентабельной. Обмокнув тряпку в нашатырный спирт, он попробовал потереть ей амулет. Эффект превзошел все ожидания. Мало того, что пластина полностью очистилась и засияла холодным металлическим блеском, металл оказался серебром. Это открытие еще больше наполнило радостью Фрица. Теперь за это можно было затребовать и больше.         
- Если уж делать амулет, то делать до конца. Нужен шнурок. – Фриц, посидев секунду задумавшись, подскочил осененный решением.
Из недр ящика стола он извлек узкую кожаную плетенку, как ему показалось иде-ально подошедшую на роль шнурка для амулета. Теперь товар был полностью готов. Фриц давно не испытывал ничего подобного. Радостью это назвать было нельзя, это смесь чувства гордости обладания драгоценной вещью и трепета прикосновения к древней исто-рии. По изображению на амулете, он догадался, что вещь старинная, отдавало от нее чем-то таким. Хотя по роду своих интересов он привык держать подобные вещи в руках, но от них исходило что-то другое, более простое. Такие чувства могли вызвать только уникаль-ные вещи, без сомнения сейчас он держал одну из таких.
Не долго думая, он решил напоследок, как можно больше насладиться ей и надел себе на шею амулет. Холодок от соприкосновения металла с телом прошелся волной от груди до пояса. Фриц потер его пальцами, как бы пытаясь согреть амулет, и с полным удовольствием ощутил приятную тяжесть металла на шее. Он решил не снимать его пока не придет Дон, что бы более наглядно преподнести товар.
Выкурив сигарету, наблюдая мартовский пейзаж за окном, решил заняться остав-ленными делами, именно одним из «Вальтеров». Чистка оружия уже давно не вызывала благоговейного трепета, это было обычным делом, можно сказать бизнесом, потому что затем находились покупатели типа Дона и скупали чуть ли не оптом весь почищенный ар-сенал. Этих денег хватало Фрицу, чтобы некоторое время не думать ни о чем. Протяжен-ность этого периода составляла от пары недель до трех месяцев, эта самая удачная его сделка. Время пролетело незаметно, и в квартиру Фрица снова позвонили. Это был Дон.
- Ну чё? Готово? – Дон все также бесцеремонно вломился в квартиру, и не об-ращая внимания на хозяина, прямиком к рабочему столу.
- Готово, готово, только…
- Что только? – Не увидев вещи на столе, Дон с нескрываемым удивлением в упор смотрел на Фрица. – Ты че с ней сделал?
- Да нет все окей, получилось вооще отпад. Может сядешь?
- Ты че, обалдел, сам садись, гони вещицу. – Дон из кармана спортивной куртки достал помятые двести баксов и кинул их на стол. – Вот бабки, давай эту хренови-ну сюда.
- Послушай Дон, эта вещь оказалась более ценная, чем мы предполагали вна-чале…
- Я свою цену сказал, ты че, в натуре, взвинтить хочешь?
- Это же настоящее серебро, и потом амулет военный, они все дороже ценят-ся, ведь они жизнь берегут.
- А я, что лох по-твоему, не понимаю, я ж для этого и беру. Времена нынче неспокойные. Вдруг война где начнется… Короче где?
- Он на мне.
- Круто, просто обалдеть. Я такого еще не видел. – Фриц распахнул халат и показал начищенный до блеска амулет. У Дона загорелись глаза, как у маленького ребенка увидевшего интересную игрушку.
- Вот. Возьми. – Фриц снял с шеи амулет и протянул Дону. – А может еще что возьмешь, я вот пистолетик успел подготовить.
- Ой я не могу, как в детском садике. Какой пистолетик, вот этот валек что ли? Так и говори, а то пистолетик, хех. – Дон не отводил взгляда от амулета. – Ладно, я пшел, некогда, ты смотри, будет что интересное в этом сезоне, откладывай - возьму.
Дон нацепил как цацку на свою натренированную шею и медленно, очень доволь-ный собой пошел на выход. Фриц жалобно посмотрел ему вслед, но, переведя взгляд на деньги, сразу отошел. Он сунул их в карман джинсов и снова принялся за «Вальтер».

Долгое время Дон не снимал амулет с шеи. Единственное о чем он жалел, что тот не золотой, и им вряд ли можно было похвастать перед братвой. Вскоре произошли собы-тия, которые одним везением Дон затруднился бы объяснить, если бы захотел. На одной из стрелок, закончившаяся крупной потасовкой, он даже не был ранен, единственный из всех участников, хотя с другой стороны никто его не смог бы обвинить, что он где-то пря-тался или отсиживался. Он привык быть на передовой, реагировал моментально, и бил точно. Другой раз в казино, солидно подвыпив, оставшись совсем без денег, он хотел уже заложить свой амулет, но шестое чувство подсказало не делать этого. На следующий же день во время облавы ему чудом удалось ускользнуть от омона. В остальном же, не считая мелких стычек, все шло как обычно, ничего сверх ординарного и непонятного, что бы можно было приписать к силе амулета. Все эти события можно было свалить на удачу, везение, да и просто хорошими данными бойца Дона.
Лето было в самом разгаре, когда Дона, ставшего самым заметным из быков, не-уязвимого Дона, пригласил на встречу сам Папа. Это был мужчина уже в летах, с печатью тяжелой жизни на лице, отражающейся в его черных усталогрустных глазах. Глаза эти ни-когда не улыбались, даже когда на тонких губах его играла усмешка. Он выглядел солид-но и респектабельно, по-мужски подтянуто, и довольно скромно, без всяких золотых из-лишеств и супермодного покроя. Но при встрече с такими людьми сразу ощущаешь их силу и непонятное магнетическое действие, подавляющее собственные желание. Такие люди по праву считают себя хозяевами жизни.   
- Привет, сынок. – Папа стоял возле столика на террасе великолепной виллы на берегу реки. – Присаживайся, хочешь выпить?
- Я очень рад с вами познакомиться Михаил Андреевич.
- Взаимно. – Черные глаза внимательно изучали Дона. От этого взгляда ви-давшему виды молодцу стало не по себе. – Не стесняйся, бери, наливай.
- Спасибо. С вашего разрешения я выпью водочки. – Дон старался не смот-реть в глаза боссу, и водки решился выпить для храбрости и более раскованного состоя-ния.
- В последнее время ты можно сказать на слуху у братвы. Как ты думаешь, чем ты обязан такой славе? – Папа налил и себе рюмку и залпом выпил.
- Я не знаю, Михаил Андреевич, никогда не думал об этом. Наверно потому что везучий. – Дон попробовал улыбнуться, но получилось глупое кривляние.
- Нет, сынок, не так все просто. Так не бывает, чтобы человек выходил сухим из воды… если только он не в водолазном костюме.
- Но и тогда он мокрый, мокрый от пота.
- Да ты еще и остроумен. Молодец. Ты мне нравишься. Я думаю, что тебе хва-тит болтаться по улице и заниматься ерундой. Пора делать нечто более достойное, чем выколачивать долги. Ты не думал об этом?
- Признаться честно, нет. Но я рад, что заслужил к себе такое внимание.
- Мне нравиться, как ты говоришь, не то, что эти болваны только «чёкать» умеют, да думать, что они разговаривают по фени. Я уже сказал, ты мне понравился и нра-вишься все больше, смотри не разочаруй Папу. – Он как будто закашлялся, это был его такой смех, а в глазах тот же испытующий холодок.
- Что я должен буду делать?
- Не беспокойся, тебе расскажут. Но для начала будь у меня на виду, некото-рое время я хочу, чтобы ты меня охранял.
- Но ведь у вас уже есть охрана, разве нет?
- Не расстраивай меня дурацкими вопросами. Разве ты не понял, что мои же-лания это закон для остальных. Запомни это. – Михаил Андреевич встал, дав понять, что визит окончен.
С того момента жизнь Дона стала совсем другой. Он действительно перестал уча-ствовать в потасовках, и теперь неотступно следовал за боссом. Это оказалось куда более спокойно и прибыльно, о лучшем он не мечтал даже в своих самых смелых предположе-ниях. Он чувствовал как из никого, одного из многих, он превращается в избранных. Из-бранных в этой жизни людей, живущих только своими желаниями, и могущими эти жела-ния претворять в жизнь. Работа не напрягала. Крупной войны не было и его боссу в дан-ный момент ничего не угрожало. Он приобрел БМВ пятерку и был просто счастлив судь-бой.
Как-то развлекаясь со шлюхой, в пылу сексзабавы, та стянула амулет. В забвении пьянки и секса Дон не сразу кинулся за ним, а когда понял что потерял, не очень-то и рас-строился. Нацепил большой золотой крест ручной работы на толстой цепи. «По весу но-вый оберег был такой же, значит и по силе также» – мелькнуло в пьяной голове у Дона. Свободный в это время он пошел в один из ночных клубов, где, встретив приятеля и его компанию, остался зависать с ними.
Не с того не сего речь зашла об удаче, и конечно же, приятель Дона не мог его не похвалить в связи с его феноменальной удачливостью в делах. На что Дон заметил, что это все глупости.
- Нет, не глупости. Я знал человека, которому очень не повезло, если можно так сказать о смерти. Может ты его тоже знаешь? Ну, этот как его, о, Фриц.
- Он погиб? Как? Когда?
- О, это очень забавно. Весной этого года, во время первой вылазки гробоко-пателей, я сам там не был, но все достоверно знаю. Так вот, где-то под Москвой в лесочке нашли не то окоп, не то блиндаж, разворочали все. Нашли чьи-то кости, разное барахло, а у одного из мертвяков в руке волына зажата. Ну, тут Фриц и полез, чтоб взять, а тот не отдает никак, тот тянет, а тот не отпускает, пока кости не рассыпались и вдруг хлоп, Фриц с пробитым черепом падает вниз ямы.
- Так не бывает, чтоб оружие стреляло через столько лет…
- Вот и пацаны говорили, что так не бывает, а вот иди ж ты, Фриц-то того. Вот кому не повезло, так не повезло, что даже мертвый умудрился его убить. Разве не за-бавно?
- Дурацкая смерть, и ничего забавного. – Возмутилась одна из девиц.
- Ерунда это все. – Сказал Дон. – Живые стреляют, мертвые никогда.
- А я верю,  - сказала другая. -  Этот мертвец не просто так выстрелили, он отомстил ему за что-то.
- За что? Ведь они даже знакомы небыли. Ужасов что ль насмотрелась?
- А тебе приятно, если у тебя будут отбирать дорогую для тебя вещь?
- Что за разговор мы завели, идиотский, давай сменим тему.
После часа обычного трепа, Дон, сославшись на головную боль, покинул знако-мых. Да вот уж не угадаешь, как окончишь свои дни. Но больше его беспокоило, что де-вица одной из причин назвала тягу к вещи, такой сильной, что и после смерти, эта тяга остается. Холодок пробежал по спине. Навязчивая идея найти снова свой амулет возникла как жизненно важная необходимость. Он мучительно вспоминал, с кем провел вечер, и как ее теперь найти. Сев в машину он покатил по ночной Москве в поиске путаны.

Проститутка Натали в это время была уже с другим клиентом, а на ее шейке висела как экзотическое украшение новая безделушка, серебряный амулет. Никогда раньше она не занималась воровством, но увидев такой необычный для нее предмет, она не смогла побороть желание завладеть им, тем более это не составляло никакого труда. Конечно, у нее были опасения, что хозяин очнется и будет его искать, но где он ее найдет. Ведь она сама сняла его в баре чисто случайно, не на своей территории. Ее конкурентки не просек-ли, и это для нее было куда важней. Еще один клиент, вот этот толстячек, и можно будет отдохнуть. Сегодня она почему-то очень удачлива.
Толстяк старался быть с ней как можно нежней, и это даже забавляло Натали. За три года ее бизнеса она привыкла ко всем всевозможным запросам клиента и с охотой от-вечала на все игры, кроме, пожалуй, жестокого садизма. Поэтому когда толстячек начал раздевать ее ртом, она только радостно хохотала, заводя его все больше и больше. И вот когда последние бастионы пройдены, толстяк вдруг остановился. Он заметил не обычную вещицу на груди Натали.
- Что за прелесть! Откуда это у тебя?
- Да так один дружок подарил, нравиться?
- Очень. Но ты мне нравишься больше.
- Ха-ха-ха, я рада это слышать.
- Послушай киска, сколько ты хочешь за него?
- А кто тебе сказал, что мой замечательный, дорогой кулончик, продается?
- Ах, киска, если ты продаешь себя, неужели ты не продашь такую безделуш-ку?
- И сколько вы дадите? – она обняла и поцеловала заигрывающее в губы.
- Мне не жалко ста зеленых за нее. – В перерыве между поцелуями жаждуще проговорил толстяк.
- Ну, ха-ха, хи-хм, я подумаю.
- А что тут думать, киска, получишь не учтенные сто баксов.
- Я согласна, ах, что ты делаешь со мной, шалунишка.
Такого везения Натали не ожидала. Лишние деньги ей, конечно, не повредят, она не верила, что такой удачной может быть рабочая смена. Она даже решила обвести кру-жочком эту дату в календаре. Работать с толстяком было в удовольствие, если вообще можно было найти в этом какое-то удовольствие, тем более, вдвойне приятно получить так быстро и так много за эту бесполезную железяку, от которой уже начинало ломить шею.
На следующий день, собираясь на смену, она включила телевизор и случайно уви-дела как в программе «Дежурная часть» показывали страшную аварию на Тверской на-против Макдональдса. Но ни это привлекло ее внимание. Молодой крепкий парень на БМВ был очень похож на клиента у которого она стянула безделушку. Тень чего-то нехо-рошего промелькнула в ее голове, но только промелькнула. У нее не было ни желания, ни времени все осмысливать и переживать. Да и в сущности, так даже к лучшему, если это он, никто тогда не будет искать ни амулет, ни ее саму. Она постеснялась отнести смерть бедняги к своей удаче, но это позволило ей намертво забыть обо всем. Ей предстоял еще один вечер, еще одна ночь в нелегком и непочетном труде, и все лишние мысли испари-лись быстрее любовника при виде мужа.
В баре ее уже ждал толстячек, потому что как только она появилась, он тут же об-наружил себя.   
- Привет, киска, развлечемся?
- Окей, пошли.
Толстяк не был ей так уж противен, и в мыслях пронеслось, что не плохо бы сде-лать его постоянным клиентом, а то и вообще перейти на его содержание. Однако гово-рить о своих смелых планах в слух она не стала. Пока хватало того, что было.
Раздевшись, она заметила, что ее амулет болтается на мясистой шее толстяка. 
- Ну, как моя безделушка тебе пока не надоела?
- Нет. Тебе мешает? Я переверну её вот так. – Он забросил амулет за спину.
После часа упорного труда, толстяк отдыхал, и что-то бормотал, как казалось На-тали что-то несвязанное. Потом резко вдруг поднялся на локтях и сказал:
- Ты, киска, определенно принесла мне удачу. Хочешь я буду приходить к те-бе тайком, так что б твоя мамка не знала, мы бы могли отрываться на полную, и тебе бы больше оставалось.
- Ну, я не знаю. – Нарочно нерешительно ответила путана, в душе у нее заго-релась радость. Она не ожидала, что ее мечты могли вот так запросто сбыться.
- Приходи завтра вечером вот по этому адресу. – Он протянул ей записку из кармана пиджака.
Вместо слов благодарности Натали со всей своей страстью накинулась на толстяка. У нее давно не было такой эйфории. Ей казалось, что она поймала свою удачу за хвост и начинается новая для нее жизнь. Не такая опасная, не такая грязная, и вполне легкая. Ни-когда еще она не была так хороша. Но все хорошее заканчивается, и это кончилось.

Спустя два дня толстяк вновь объявился в баре Натали. Расспросив у бармена, не видел ли тот ее, оказалось, что после того вечера ее больше никто не видел. Он тогда ре-шился поговорить со сводником, но и тот ничего толком не сказал, может, потому что пьян был, но он даже не вспомнил ее по имени. Раздосадованный он снял себе другую, но с другой ему не понравилось, как-то не то.
На следующий день, как всегда по пятницам, у толстяка были карты. Он мог себе это позволить. Он достаточно неплохо играл в преферанс и покер. Партнеры были извест-ны из числа узкого круга лиц достаточно знакомых. Иногда в компанию затесывались но-вички, но они быстро исчезали, либо проигрываясь в чистую, либо уличенные в нечестной игре. Были также партнеры, которые не были постоянны. Толстяк их знал, но играли они очень редко, зато по-крупному. Такое случалось раз или два в месяц. Поэтому когда толь-ко он зашел в игральный зал в особняке у одного знакомого, по игрокам он определил что, сегодня как раз состоится такая игра.
Бодрящая дрожь прошлась по всему телу. Он сел на свое любимое место возле за-шторенного окна. Играли в преферанс, так для разминки, очевидно. По лицам присутст-вующих было видно, что эта не та игра, ради которой здесь собрались. Явно кого-то жда-ли. Толстяк при первой же раздаче почувствовал, что сегодня что-то будет. Сходу свобод-но сыграл восьмерную. Потом хорошо отвистовался оставив без двух на семерной. Чувст-вовалась что масть сегодня вся его. Игра захватывала. Дальше еще лучше. С легкостью ему удалось сыграть мизер. Тут ни у кого за столом не осталось сомнения что толстяк се-годня на коне. Пулю расписали довольно быстро, вечер задавался.
Толстяк решил передохнуть и выпить чего-нибудь такого и заказал себе шампан-ское. Допивая последний глоток из бокала, он заметил, что в комнату вошел человек на которого все обратили внимание, хотя он ничем таким примечательным не выделялся. Он понял, что ждали именно этого игрока и сейчас начнется основная игра. Присмотревшись к гостю, толстяка поразили глаза вошедшего. В них он увидел животное равнодушие, ко-торое одновременно и притягивало интересом, и пугало, заставляло не смотреть прямо в глаза этому человеку.  Толстяк понял, что это не совсем обычный игрок и человек, по то-му как хозяин расшаркивался перед ним. Он предложил ему выпить коньяку, отвел его за стол, попросив уже сидящего покинуть место, дал ловко прикурить ароматную сигарету и чуть ли пылинки с него не сдувал. Толстяк понял, при том сегодняшнем везении он не-пременно должен сыграть с этим человеком. Ему должно было обязательно повезти сего-дня и он рассчитывал урвать хорошенький кусок у этого господина, а главное подумалось ему, все это может ему сойти. Несмотря на суровость, такие люди, как он считал, должны быть великодушны, и умеют проигрывать.
Он решился и подошел к играющему столу. Игра в покер шла довольно вяло. Ставки были маленькие, за всю игру только одна тройка. Толстяк начал было разочаровы-ваться и состроил кислую мину на своем пухлом лице, но тут неожиданно к нему обра-тился этот незнакомый игрок.
- Не хотите ли присоединиться, я думаю, Александр Иванович не будет про-тив. – Он посмотрел на сидящего напротив Александра Ивановича, с которого лил холод-ный пот, и который казалось, был рад побыстрей убежать с этого стола.
- Хорошо, постараюсь вас не разочаровать. – Расплылся в улыбке толстяк, и уселся на против.
Сначала игра опять не клеилась. Толстяк не понимал в чем дело, это сбивало его несколько столку, но виду он старался не подавать.
- Простите, а как вас зовут, я не видел вас раньше. – Осмелился толстяк задать вопрос незнакомцу.
- Михаил Андреевич, Станислав Павлович.
- Вы знаете как меня зовут? Дайте одну, пожалуйста.
- Я в отличие от вас никогда не сел бы играть за стол с незнакомым челове-ком. Уверены?
- Но ведь имя это еще не все. Да, мне хватит.
- Да конечно, но знакомство определяется не только по имени. Имя это только первая ступень. Вы согласны?
- Да, конечно, конечно. Тогда вы наверняка знаете, чем я занимаюсь? Вы по-высили?
- Будьте уверены. – Михаил Андреевич так выразительно посмотрел, что тол-стяку стало неприятно в какой-то момент.
- А вы чем занимаетесь? Я последую вашему совету и тоже хочу узнать сво-его партнера по игре. Принимаю.
- Да так всяким разным, в основном благотворительностью. – Михаил Анд-реевич еще повысил.
- О, вы тогда очень, должно быть, щедрый человек. Принимаю.
- Ну, не настолько, чтобы раздавать все на лево и на право. Не обольщайтесь насчет меня. Вскрываемся?
- Да. У меня две пары. Семерки и дамы.
- Три короля. Вот видите я не такой уж щедрый как вам могло показаться. Продолжим?
- Конечно.
Станислав Павлович замер, когда увидел свои карты - четыре туза. Подавляя в себе радость, он попросил опять поменять одну. Он начал чувствовать как сильнее и настойчи-вей забилось его сердце, ощущая грудной клеткой глухие удары. Стараясь ничем не вы-дать себя, он спокойно, как ему показалось, повысил ставку. Практически все игроки прошли первый круг. Это уже вводило интригу в игру. Именно из-за таких сладостных и волнующих моментов толстяк и играл в карты. Ему нравились эти ощущения, но еще больше ему нравилось думать, как он внешне скрывает такие моменты, оставаясь равно-душным и спокойным. Однако, для опытных игроков было очевидно, что к толстяку при-валила карта. Все партнеры наблюдая за ним, все больше и больше приходили к этому выводу. Толстяк уже не мог скрыть испарину выступившую на лице, дрожание рук, так что их пришлось не отрывать от стола, чтоб хоть как-то успокоиться. Конечно, проигры-вать никому не хотелось, поэтому после двух кругов ставка не была высокой всего тысячу долларов. И только теперь начиналась игра по-крупному. Остались два игрока.
Они молча сверлили друг друга взглядами. О, такого противостояния давно не бы-ло. Остальные с неподдельным интересом следили за ними. Многие догадывались, что у толстяка очень неплохая карта, потому им было интересно, чем это все кончится. По виду Михаила Андреевича нельзя было понять, не то он блефует, не то у него еще лучше карта. Станислав Павлович уже не мог с собой справиться, да и увидев такое сопротивление и повышение ставок уже и не хотел это делать. В его мозгу застряла одна мысль – он блефу-ет, можно повышать. Михаил Андреевич напротив оставался спокоен, изредка оглядывал всех перед тем как поднять банк и хладнокровно отсчитывал пачки банкнот. И тут случи-лось непредвиденное, у толстяка банально кончилась наличность. Он не ожидал от игры такого оборота и взял с собой не более пяти кусков. Он с ужасом и к своему стыду понял, что ответить на следующее повышение он не сможет. Но тут его осенило, что если пред-ложить амулет. Он не долго колебался, так как чувствовал, что все равно возьмет его об-ратно. 
- Михаил Андреевич, у меня кончилась наличность. – С дрожью в голосе про-изнес толстяк.
- Вот как! Что же вы знали, что будет игра, и взяли так мало. Вы знаете, мы играем только на наличность.
- Да, да, конечно. Я знаю. Я хотел бы ответить вам вот этим, и вскрываемся. – Толстяк из-за пазухи аккуратно снял амулет и положил на стол перед соперником.
Михаил Андреевич был очень удивлен, если можно так сказать. Он приподнял брови и в его грустных глазах блеснул огонек заинтересованности. Это было всего лишь мгновение, но толстяк, для которого все решалось, заметил этот блеск. Как можно равно-душней Михаил Андреевич, наконец, произнес:
- Ну и какую же ценность представляет эта безделушка?
- Это серебряный амулет. Фамильная реликвия.
- Может быть для вас она что-то и значит, но не для меня…
- Вы посмотрите внимательней, это старый амулет, и могу вас уверить очень действенный. Он приносит удачу.
- Вы готовы расстаться с удачей?
- Я думаю, он уже принес мне ее.
- Не спешите, в таких вещах ничего нельзя знать наперед. Согласен, если вы говорите правду, эта вещь может сравнять мою ставку, но берегитесь, если вы не правы. Вы будете мне должны.
- Уверяю вас, он того стоит. – Толстяк начал чуть ли не захлебываться возду-хом. Он продвинул амулет ближе к сопернику.
После надуманной минуты раздумий, Михаил Андреевич согласился со ставкой.
- Вскрываюсь. – Радостно улыбаясь и чувствуя волну облегчения, толстяк открыл свои четыре туза.
По залу пронеслись легкой волной одобрительный шепот остальных игроков, с са-мой распространенной фразой: «я так и думал». Михаил Андреевич сохранял хладнокро-вие и глазом не моргнул, заставляя интригу накаляться еще больше. Медленно он начал переворачивать одну карту за другой. Король пик, дама пик, валет пик, десять пик, девять пик – стрит-флешь против четверки тузов.
Все с сочувствием смотрели, как толстяк сдувался и уменьшался в объеме. Каза-лось, он враз сбросил килограмм пятьдесят. Нетвердой походкой он вышел из зала. Он уже не видел, как остальные поздравляли Михаила Андреевича с блестящей партией. Сам же победитель небрежно скидывал деньги в дипломат сопровождающему его, а амулет положил во внутренний карман пиджака. Он тоже решил сегодня больше не играть и от-дохнуть. При чужих людях он сдержал себя, оставаясь как скала равнодушным ко всему смертному. Уже в машине он провел ладонями по лицу, как бы умываясь, и только кончи-ки пальцев его подрагивали.
Станислав Павлович на автопилоте добрался до любимого бара. У него оставалась еще мелочевка, которую теперь он без сожаления собирался пропить. Перед глазами стоял какой-то туман, все куда-то плыло и кружилось, откуда-то из далека доносился шум со-временной музыки и мелькание разноцветных бликов. Единственным, с кем у него хвати-ло сил поговорить, стал бармен. Молодой парень не сразу узнал своего постоянного кли-ента, и только вторую стопку налил за счет заведения. Но и второй и третьей и четвертой было мало, чтобы свалить толстяка. Уже изрядно захмелевший он начал что-то говорить непонятное, бармену показалось, что тот спрашивал его за Натали.
- Да, ее нашли, к сожалению, бедняжке не повезло. Оказалась не там где надо и не в то время. Как ее угораздило попасть на стрелку? Убили ее шальной пулей. Стран-ная смерть для путаны. Нет теперь больше Натали.
Толстяк смотрел на бармена пустыми пьяными глазами, силясь понять, про что тот ему толкует. Общее понимание пришло только при упоминании имени Натали. Если можно было так враз протрезветь, то это толстяк и сделал. Он был в шоке. Внезапная мысль посетила его на пьяную голову, заставив придти моментально в себя: «Она продала амулет мне и погибла очень странно, я проиграл его, и если он действующий, как я ду-маю, то он мне отомстит, я тоже умру»
- Нет, я не хочу умирать! – Станислав Павлович подскочил как ужаленный, перепугав всех стоявших вокруг.
Бармен, стараясь овладеть ситуацией, сказал всем, что тот просто напился, и чтобы другие не обращали на него внимание. Бармен подозвал охрану, и бравые молодцы под-хватив под руки толстяка, повели того на свежий воздух. Толстяк пару раз пытался рва-нуться, но здоровые молодые руки, как в тиски зажали его дряхлеющее тело.  Для начала его умыли в подсобке, а затем мокрого вытолкали на улицу. Минуту толстяк соображал, что с ним произошло, а затем во все горло начал орать.
- Я не хочу умирать! Я не хочу! Я! Я не хочу! Умирать! 
Он обхватил голову руками и начал кружиться на месте. К голове приливало все больше крови, давление сжало железным кольцом черепную коробку. Уже падая, задыха-ясь, губы все шептали:
- Я не хочу умирать.
Прибывшая скорая помощь только зафиксировала остановку сердца, и увезла уже остывающий труп в один из московских моргов.

Михаил Андреевич еле сладил с собой. К игре это уже не относилось. Непонятное чувство, незнакомое ему до сих пор вдруг явственно начало бередить душу. Это был не страх, не ожидание чего-то такого, не предчувствие, хотя ощущение что что-то должно измениться присутствовало. Смутно, он подозревал, что это новое состояние вызвано но-вой вещью, этим странным амулетом. Непонятно и необъяснимо он чувствовал опреде-ленное родство и тягу к нему. Попытки разобраться в себе в своей памяти ни к чему не приводили. Не смотря на все это, избавиться от этой вещи не хотелось, наоборот, тяга к ней становилась все сильнее и сильнее. Как будто кто против его воли включил этот не-понятный и сильный магнит, который притягивал не вещь к нему, а его к вещи. Он давно одел его на шею, но тяжести от него как он ожидал, он не почувствовал. Словно этот аму-лет был частью его тела, будто он уже родился с ним, словно эта была его пуповина. Ощущения эти сильно влияли на его психику, он не мог уже спокойно и хладнокровно принимать решения. Появилась какая-то нервозность, неожиданная вспыльчивость, и ни какого экстраординарного везения или удачи. Все шло как обычно. В какой-то момент Михаил Андреевич понял, что в одиночку он не справиться с накатившими на  него чув-ствами. Он решил обратиться к единственному человеку на этой земле, кому он доверял безоговорочно. Этим человеком была его престарелая мать.
Он показал амулет уже подслеповатой старушке, а она ни слова не говоря начала тихо плакать. Михаил Андреевич в какой-то момент пожалел, что взвалил на старушку свои хлопоты, а с другой стороны он почувствовал, как сильна его связь с матерью.
- Наконец-то он вернулся в нашу семью. – Мать сухими руками обняла сына и начала рассказывать.
- Этот амулет твоего отца. Ему дала его моя свекровь, твоя бабка, его мать, когда он уходил на фронт. Она говорила мне, что этот амулет должен вывести из любых передряг ее сына и моего мужа. Мы обе свято верили в это. И так оно и было. Он один ос-тался в живых из своей роты, когда фашист был под Москвой. Это сочли за дезертирство. Того, кого посылали на смерть, должен был умереть, и никак иначе. Нам прислали его личные вещи, но амулета среди них не было. Его мать прокляла в сердцах глупую побря-кушку и не долго оставалась в живых. А мне пришлось растить тебя и забыть обо всем, ведь шла война, и надо было как-то выживать. Перед своей смертью она сказала, что аму-лет рано или поздно все равно отыщется и будет у нашей семьи, потому что каждая такая вещь должна служить только настоящим хозяевам, которые по-настоящему ценят ее, бе-регут и заботятся о ней. Только тогда раскрывается полная его сила. Теперь сынок я за те-бя спокойна. Ты под надежной защитой и я могу отойти на покой. Береги его как собст-венную жизнь, и он отплатит тебе. Будь счастлив.
Михаил Андреевич надел на шею амулет и расцеловал старушку. К его душе при-шел покой.