Пионы для друга

Чаще люди боятся смерти, поэтому обходят кладбище стороной. А я люблю эту тишину вечности. Здесь особая атмосфера. Задумываешься о смысле жизни, о непреходящих ценностях. Иду рядами, вглядываясь в фотографии на надгробиях, пытаясь представить судьбу людей, обретших здесь последний приют.
Вот пара Николай и Маруся. Это мой дядя. Теперь я вдвое старше его. У нас все знают грустную историю: после свадьбы молодые отправились на плотах по реке. Плот через пару недель нашли, их тела – нет. Этот холмик – единственное место, куда родные могут прийти погоревать, вспомянуть. И эта могилка приметная: на ней вместо памятника – городская телебашня в миниатюре. История, происшедшая с работавшим на ней в далекие 60-е верхолазом, обрастая домыслами и подробностями, превратилась в местную легенду.
Присев у полузаброшенной могилы начала века с огромным крестом черного мрамора, наслаждался запахом цветущей белой сирени, когда услышал за спиной: «Здравствуй! Я принесла тебе пионы!» Удалив засохшие веточки и налив свежей воды из пластиковой бутылки в банку, женщина поставила в нее букет розовых пионов.
 – Прости, никогда не знала, как ты относишься к цветам и есть ли у тебя предпочтения. А ты знал, что пион – мой любимый цветок. Гвоздику можно купить в любое время года, розы и тюльпаны тоже стали всесезонными выгонками, и лишь пионы цветут в тот короткий промежуток начала лета, когда у меня день рождения. Всегда мечтала иметь духи с ароматом пиона! И почему нет таких?
Она присела на скамеечку у ограды могилы неподалеку. По сутулости спины и несколько суетливым мелким движениям рук я понял, что дама немолода.
 – У нас всё в порядке: все, слава Богу, живы-здоровы. На прошлой неделе навестила Лёнечку, прибрала могилку. Родные-то поуехали. Ближе меня теперь у него никого нет.
Женщина посидела минут пятнадцать, наслаждаясь тишиной, щебетанием птиц, а потом продолжила вести, вероятно, давно начатый разговор.
 – Ты всегда дарил мне пионы. А помнишь, как это было в первый раз? Да-да, в восьмом классе. Ты шел через двор на глазах у всех мальчишек ко мне на день рождения в светлом костюме с букетом пионов. Неотразим: брючки, пиджак, кипельно-белая рубашечка, невообразимо шикарный галстук в разводах с большим узлом. Представляю, как тебе было страшно, мой храбрый герой! Никто из мальчишек не отважился бы сделать такое! Недаром я прозвала тебя Ринальдо Черный Дракон! Как я любовалась, когда ты вел мяч, ловко обводя защитников! Когда после удачного паса или гола ты поднимал на меня свои глубокие темные глаза, мое сердце начинало трепетать, как жаворонок. Тебя по праву считали лучшим бомбардиром города. Помню все твои 17 голов, забитых в последнем сезоне! Да, тот год резко изменил наши судьбы! Ну, да не будем о грустном! Знаешь, вчера видела Люську. Идет навстречу девчонка в красно-желто-зеленом цвете – светофор какой-то. Подходит ближе – печеное яблоко Люськиной мордашки! Наверно, у меня, как обычно, все было на лице написано, потому как она заявила: «На себя посмотри!»
Женщина засмеялась громко, как очень смешному анекдоту.
 – Мы ведь лет 25 с ней не виделись… А помнишь, ты говорил, что мой смех похож на звон серебряного колокольчика? Ты так любил, когда я смеялась, и старался выкинуть что-нибудь веселое. Все считали тебя ветрозвоном, боялись твоих колких острот, а я чувствовала, что в них, как ежик, прячется твоя ранимая душа, которая жаждет признания и любви. Как все мальчишки, ты хотел быть на первых ролях, быть лучшим, и очень боялся, что кто-то нащупает мягкий животик под колючей шубкой. А ведь ты тоже был единственным, кто ценил мою прямоту! Ты был уверен, что принцесса найдет своего принца, и для этого вовсе не придется целовать сотни лягушек…
На старое кладбище начала опускаться вечерняя прохлада.
 – Помнишь, когда мы собирались на 30-летие окончания школы? Состоявшиеся люди, имеющие взрослых детей, сами вернулись в детство: пели песни у костра, барахтались в траве, ныряли в реке, а потом расползлись по палаткам. Мы лежали, обнявшись, на расстеленном односпальнике и слушали соловьев. Я чувствовала дрожь обнимавших меня рук, ощущала прижавшейся к тебе спиной бухание твоего сердца. Знала, ты бы хотел, чтобы я обернулась, но не надо быть ведуньей, чтобы предсказать, что случилось бы тогда. Ты не свободен, а я не хотела прятать глаза при встрече с твоими близкими. Конечно, ты все понимал. Нам слова-то ведь и не нужны. А потом, как маленькую девочку, начал гладить меня по голове, и я заснула. Как хорошо спала! Было так уютно и спокойно! Лишь утром узнала, что ты запаковал меня в спальный мешок, а сам устроился в резиновой лодке на реке. Бедненький! Как ты продрог! Хорошо, что Игорь с Олегом собрались на рыбалку на утренней зорьке! Кружка горячего чая и полтора часа сна в теплой машине вернули тебя к жизни. А потом ты обнимал мои колени, и никто не бросил ни единой шуточки по этому поводу! Все знали о твоей болезни, кроме меня. А помнишь, какую последнюю СМС-ку ты мне прислал? Я поведала, что ходила в театр, ты спросил, с кем. На мой ответ «Одна» последовала тирада: «Почему все время одна? Что у тамошних мужиков с глазами?»
Женщина замолчала. Посидев еще минут десять, поднялась:
 – Ну, прощай пока. Завтра схожу к Сане Варнавскому. Передам привет от тебя и Лёнечки. Через пару недель приду снова. Ты же знаешь, раньше не управиться – не обойти всех.
Она двинулась к выходу, грузно ступая больными ногами, а я сидел, пока не стемнело. В кустах сирени надо мной пел соловей. При свете луны на могиле того, кого женщина называла странным именем Ринальдо Черный Дракон, отраженным розовато-голубоватым светом светились пионы.