1. Девичество

Шёл своим путём Искуситель. Неведомо ему было, где его дом, отец, мать и есть ли у него семья. Прошлое тонуло в туманной дымке утра, что застилала берега реки и близлежащий лес.
Некоторое время шёл Искуситель молча, а затем приостановился, услышав плеск воды. Заметил Искуситель девушку, что купалась в реке, присмотрелся и решил подойти. Заметил он и робкого парня, что подглядывал за девушкой из кустов.
Видел парень, как заговорил Искуситель, вывел девушку из воды и начал её ласкать. Осторожно уложив её на покрывало, он медленно снимал с неё одежду, а затем любил. Закончив, искуситель жестом подозвал парня, ведь не дело поливать семенем кусты, а сам взял свои вещи и уплыл вниз по реке.
Посмотрел парень на игривый взгляд девушки, до того ему недоступной, на зовущую черту между её ног, испачканную свежей кровью, увидел изогнутое молодое тело и осмелел.
Долго они занимались любовью, и родился у них ребёнок. От кого – неизвестно.

Пришёл Искуситель в город и познакомился с девушкой. Пошли они к ней в квартиру и пили там чай, играли в карты, болтали.
Улыбнувшись с какой-то тайной мыслью, ожиданием, девушка предложила играть на раздевание, но Искуситель сказал, что ежели девушка хочет, есть и более приятный способ избавиться от одежды.
Начал он ласкать девушку, а та смеётся, но снять ничего не даёт. Тогда начал он целовать её, сколько хотел, а девушка снимала с него рубашку. Ласкает девушка Искусителя и сама тянется к его губам. Тут уж Искуситель и начал ласки заново и снял с девушки юбочку, поглаживая бёдра и всё больше приближаясь к белым трусикам.
Девица хихикнула и поджала обнажённые ноги, поставив их на диван и обхватив руками так, чтобы зажать его руки между своих ног. «Можно теперь и брюки снять», – подумала Девица, положив руки между ног Искусителя.
Продолжалось так до тех пор, пока её обнажённое тело не оказалось лежащим на диване. Она не против, но не хочет же Искуситель, чтобы она забеременела, не забыл ли Искуситель предохранить её и себя?
Сказал тут Искуситель гордо:
«Должна ты стержень мой принять, но только если продолженья рода хочешь, иначе ласк моих тебе с лихвой достанет».
«Я девственна, – ответила девица. – Лиши меня девичества, чтобы любви познать могла я страсть».
«Тебе и ласк моих достанет, познать чтоб страсть и утолить её, девичество ж храни тому, кто будет семя извергать сгорая, тепло бросая внутрь тебя».

Застал как-то Искуситель юношу с рукой, работающей между ног.
Сказал ему Искуситель:
«Найти ты должен жёнку иль девицу, в ночи чтоб стержень твой ласкать, не смей своею страстию давиться, делись с другой, она сполна отдаст.
Не вздумай девицу испортить, пока не будет ей идти двадцатый год, а если стержнем любишь – ты семя изливай в неё.
Найди девицу или двух, и счастлив будь ты в этом, бери их смело и не жди, пока разъест тебя желанье это».

Девицу встретил Искуситель, что рассуждала до утра, что честь дороже жизни бренной, а обнажённость – стыдоба.
Бранил девицу Искуситель, раздел её он догола, а после юношей десяток он приглашал при свете дня. Ласкали юноши девицу и любовались на неё, не вместе, все поочерёдно, отведали сей сладкий мёд.
Никто не спортил деву эту, но мимо семя излилось, и нету в этом, нет совсем, потери, ведь семя нужно лишь на плод.

Спросила девушка в сомненье: «С кем быть мне, Искуситель? Я не могу найти достойного невинности лишить».
«Не торопись, но если хочешь, возьми того, кто нравится тебе, возьми того, кто возжелал тебя. Обоих к телу допусти, чтобы без драки девства разрешили. Лежи меж ними, пусть ласкают, и пусть лишит девичества любой, лишь чтоб сама ты в тот момент его хотела. Затем второй пусть тоже семя внутрь тебя испустит и будешь ты томна и плодотворна».
«А если же не захочу, чтобы лишал любой?».
«Тогда закрой ему ладонью вход или согни колено, закрыв прекрасные уста, скажи что рано, но не выбирай другого. Решить должна о том, кто это будет, лишь в то мгновенье самое, не раньше».
«А если ж пропущу я то мгновенье и не успею губы заслонить?»
«То значит он и есть, лежи и не мешай ему».
«А если подерутся всё же?»
«Предупреди, что гнать обоих будешь, лишь только силу будут применять, но если член проник в уста твои, что снизу, не насильно, не надо гнать того, что был внутри тебя, пусть даже лишь коснулся он тебя на миг пред тем, как жертвой стать чужою силы».
«А если я не захочу давать любовь второму».
«Тогда не приглашай его, а если пригласишь, то дай любовь обоим».

В тени наползающих сумерек стояла девушка, её одежда была порвана, потайное место оголено и испачкано белым и красным.
Подошёл к девушке искуситель и спросил, в чём дело. Ответила девица, что обесчестили её насильно, как жить не знает и замуж выходить бесчестною не хочет.
Подумал Искуситель, и сказал:
«Боишься ты, что нечиста, ты можешь вырастить дитя одна. Оставить ли тебе вот это, что только что зачато кем-то?».
Не захотела девица дитя оставить, тогда пошёл Искуситель, нашёл насильников и убил их. Но если бы оставила дитя она своё, сама б решала их участь.
Повелел Искуситель тогда, если пожелает, девице повесить чёрный платок над дверью, когда пожелает, да пригласить к себе всех, кого знает, чтоб утешили её и ласкали, да замуж брали иль дитя зачинали, если того дева желает. Нашла себе дева мужа среди тех, кого раньше не привечала, вот только девства теперь у неё не было.

Боялся юноша в любви признаться женщине. Сказал тогда ему Искуситель, чтобы не боялся, да не признавался в любви, а ласки предложил, а женщине повелел быть покорной и умной.
Пусть неумелы его ласки, зато страстны и чистосердечны. А женщина сама выберет, допускать семя его внутрь, или ограничиться ласками.