Сколько стоит жизнь

- Знаешь, сколько стоит человеческая жизнь? – спросил однажды мой знакомый – телохранитель. – Семьдесят копеек. Это цена одного патрона.
Я захлебнулась от возмущения: разве можно так цинично говорить? Разве жизни измеряются в патронах, выстрелах, копейках, наконец? А потом подумала: а ведь и правда, люди все меньше ценят собственные жизни. Интернет и СМИ пестрят сообщениями: кто-то повесился из-за невыплаченного кредита, кто-то выпрыгнул из окна из-за неразделенной любви, кто-то облил себя бензином и поджег, не дождавшись выплаты в банке… Неужели все эти причины можно поставить выше того, что так трепетно оберегалось еще с зачатия, вокруг чего были сосредоточены усилия родителей, учителей, друзей… Наверное, нас просто не до конца научили самой главной, очевидной истине: жизнь – одна, другой не будет. Никто с этим не спорит, все соглашаются, но по-настоящему мы понимаем это слишком поздно – чаще всего тогда, когда прожито уже полжизни, наделано вдосталь ошибок и остается время только для того, чтобы исправлять их, наверстывать упущенное вместо того, чтобы открывать для себя что-то новое.
Телохранитель Антон, о котором я упомянула выше, своей собственной жизнью никогда особо не дорожил. Да, похоже, и сейчас об этом мало задумывается. Другой работы, кроме как подставлять свое накачанное и пока еще молодое тело под пули, разбираться кулаками с теми, кто решил похулиганить в отношении его хозяина, он никогда не знал. О трагедиях, которые в этой работе нередки, говорит отчужденно и равнодушно – как о походе в супермаркет: «Однажды я задержался на мойке с машиной всего на полчаса, а когда приехал в офис – ошалел: половину ребят увезли с огнестрельными ранениями. Мне просто повезло». Повезло-то повезло – и не раз. Потом рядом с ним разорвалось самодельное взрывное устройство – и Антону пришлось пролежать месяц в больнице, восстанавливая слух. Ради чего все это? Романтика? Зарплата? Ни то и ни другое. Его полудетские представления о профессии, требующей смелости и ловкости, растаяли как только приступил к работе. А заработка вполне хватает на среднестатистические удобства, питание и полноценный отдых. Но жизни как таковой у него все равно нет. Во-первых, нет времени. А во-вторых – жениться и заводить детей он боится, не сегодня – завтра может разделить участь своих погибших коллег, не хочет «заведомо плодить сирот».
Другой парень, Игорь, тоже в жизни много чего повидал. За тяжкое преступление, свою вину в котором не признал и по сей день, отсидел десять лет. Все это время к нему ездила мать – копила с пенсии, одалживала у соседей, собирала передачки и посылки. Как же она ждала дня его освобождения! Как верила в то, что все ее усилия были не зря, что выйдет сын – и заживет по-новому, семью создаст, работу найдет. Мать исходила из своего отношения к его жизни – она пыталась ее сохранить, сделать лучше. А он пришел домой и запил. Даже не попытался найти работу, устроить свое существование. Просто покатился по наклонной. Итога этой истории пока нет, но он очевиден: единственная ниточка, на которой еще держится какое-то благополучие молодого сильного мужчины – это неусыпная опека его матери, старенькой пенсионерки, которая безропотно встречает его на пороге после посиделок с пьяными друзьями, отстирывает его одежду после драк и похождений, варит ему борщи и отдает последние копейки на опохмелку. Время идет, мать стареет, сын погружается все глубже в пучину, из которой самому ему никогда не выбраться. Друзья и родные пытались помочь ему выкарабкаться – возили к врачам, заставляли лечиться, даже скидывались на это деньгами. Ему много раз находили работу, но каждый раз он находил причину, чтобы не выйти трудиться даже в первый день. И сколько же стоит ТАКАЯ жизнь? И жизнь ли это?
«Я не хочу больше жить», - с такими словами плюхнулась на диван возле меня подруга Татьяна и зарыдала. На нее в нынешнем году действительно много свалилось: муж ушел к другой, оставив Таню с ребенком и неподъемным грузом долгов. Потом она, едва выйдя из декретного отпуска и начав зарабатывать хоть какие-то деньги, неожиданно потеряла работу – и снова оказалась на мели, накапливая долги и безуспешно ища хоть какие-то заработки. Сын заболел – и Таня совсем раскисла, просто не понимая, как ей жить дальше. Ребенка лечили всем миром – знакомые даже не занимали ей денег, а просто дарили, понимая тяжесть ее положения. И вот, когда мелькнул просвет и стало немного легче, когда сына Татьяны вылечили, когда ей даже предложили работу, а для малыша выбили место в садике – вдруг у нее сдали нервы. Так бывает – когда плохо, держишься из последних сил, а когда наступило облегчение – наваливается усталость, и моментально сдаешься, срываешься на слезы. Я посмотрела на Татьяну, взяла ее мобильник, нашла в меню фотографию ее сына и просто сунула ей: «Не хочешь жить? А вот он хочет, чтобы ты жила долго и счастливо! Тебе это не приходило в голову?» Танька расплакалась пуще прежнего, а потом вдруг затихла и даже заулыбалась: «Да-да, ты права, я знаю, это  так – сама понимаешь, достало все… Но ты не подумай, я сильная, я выдержу!» 
Почему один опускает руки перед самым пустяковым, пусть и плохим, событием, а другого не могут сломать ни горести, ни болезни? Потому что у разных людей – разное отношение к жизни, разные ценности. Жизнь – бесценна. Об этом я думаю каждый раз, когда благодарные родственники рассказывают о спасении родной кровинушки – особенно ребенка, перечисляют всех, кто помог деньгами на лечение. Об этом говорит и несказанная радость, которую я слышала в голосе 80-летней женщины, со слезами благодарившей врача, спасшего ее от инфаркта. Ей так сильно хочется жить, видеть, как растут ее внуки, как живут ее дети, что она поборола болезнь – и снова встала на ноги. Сколько стоит жизнь? Очень дорого, нет ничего в мире, что могло бы заменить эту простую радость, дарованную нам всем – жить, видеть, слышать, наслаждаться каждой минутой, дарить счастье близким и снова жить – в полную силу, отчаянно и ярко.