Hello, sit down please! Вы были в Таиланде?

           («Здравствуйте, садитесь, пожалуйста. Вы были в Таиланде?»)
Разноцветная елочная гирлянда сверкала всеми цветами радуги, неоновая реклама мигала и заманивала зайти в этот известный, популярный у золотой молодёжи и новых русских, ночной клуб «Кандимен» - посмотреть мужской стриптиз. «Candy-man»-что в переводе означает сладкий мужчина.

Но я не только не была ни разу в ночном клубе, не только ни разу не видела мужской стриптиз, я ещё недели две назад не знала о существовании этого блистательного ночного клуба.

А тут на тебе - удача! Заходи бесплатно. Правда, днём. Правда, без стриптиза. Но зато можно зайти, хотя и днём. А ещё обещано бесплатное шампанское и угощение. Но не это главное.
А главное - американцы приедут - русских невест выбирать. А вот тут и я, русская невеста! А что? Чем я не представительница прекрасной половины? Надежда умирает последней. А вот возьму - и в Америку уеду. А вдруг это мой шанс? А вдруг последний? Или?!

Июль в разгаре, солнце почти в зените, тепло, зелень буйная вокруг. А я в изящном чёрном платье до пят, с разрезом сбоку, на шее жемчужное ожерелье, на руке браслет из тех же жемчугов, эти же камни блистают в ушах, на ногах белые сабо из натуральной кожи в  мелкую дырочку, на голове причёска, сбоку свисает кокетливый завиток.

Всё в тон, всё со вкусом, ничего лишнего. Симпатичная блондинка, дама бальзаковского возраста приготовилась к бою. Вспоминается маленькая княгиня у Льва Толстого. Когда она собиралась на бал, он сравнил её с полковой лошадью, которая вся встрепенулась, вдруг заслышав призывный звук трубы.
         Это Толстой, Наташа Ростова, само очарование. А тут я, современная женщина, которая не потеряла вкус к жизни, которая выглядит хорошо, моложе всех своих сверстниц лет на десять, которой всегда дают на десять-двенадцать лет меньше. Но это же и здорово?

У настоящей женщины, как говорят французы, три возраста: на сколько она выглядит, сколько говорит, и сколько ей на самом деле. Итак, выгляжу отлично! Вперед, мадам, вперед!

Чем ближе к полудню, женщин все прибывает и прибывает. Уже заполнили все крылечко перед Кандименом и стайками стоят внизу. Потенциальных невест больше и больше, их число к отметке пяти сотен приближается. А сколько будет американцев – большой секрет. Время бежит, уже 12.

           Женщин – тьма-тьмущая. На любой вкус: блондинки, брюнетки, высокие, маленькие, тонкие, толстые, красивые и некрасивые (Хотя говорят, что нет некрасивых женщин, есть просто ленивые), молодые и не очень. Женщины стоят по одной, по двое,  по трое, небольшими группами, на ступенях уже толпа. Кто-то стоит молча, кто-то разговаривает.

       Для кого-то решается судьба, а кто-то просто посудачить пришел. Я стояла одна, поэтому и наблюдала. Вот простая русская женщина, в простой короткой юбке, молния небрежно спущена, на голове нет прически, просто стрижка, на лице нет макияжа, на ногтях лака. Ничего. На лице озабоченность. Думает, наверное, как дожить до зарплаты, или в каком магазине или на какой станции метро что-нибудь дешевле отхватить.

      Вот другая побойчее, прямо в сланцах пришла. Наверное, с пляжа, бедняжка, прибежала, прослышала от подруги про бесплатное угощение. Ну а вот красавица шатенка с фигурой фотомодели, с ногами от ушей, с красиво уложенными волосами, на холёных пальчиках сверкают полированные ноготки. Вот блондинка с пышным бюстом, чем-то похожая на Мерилин Монро.

Много, много разных женщин. Но всех их: и эффектную шатенку, и сексапильную блондинку, и простую русскую женщину, похожую на домохозяйку, и ту, что в сланцах прибежала (что-то подумают американцы? Совсем, несчастная, дошла до ручки, нечего обуть - в чём на пляж, в том и на приём к женихам), ну и, конечно, меня, свободную даму в отпуске, объединяет, роднит, просто сплачивает одна мысль, одна мечта. Вот прилетит заморский принц, найдёт свою принцессу, посадит её в самолёт, перелетит с ней через океан, домчит на мерседесе до своей шикарной виллы…

И…И начнётся райская жизнь в шалаше с любимым, то есть не в шалаше, конечно, а в Америке. Но, до этого ещё пока далеко. Переговариваются женщины, многие слегка возбуждены. Ещё бы, вдруг сладкие сны сбудутся, в действительность превратятся. Вдруг что-то совсем шумно стало. Женихи приехали. Ура!!! Вот сейчас-то мы их рассмотрим.

           Пришлось женщинам расступиться (как-то не по-рыцарски мужчины поступили. Хотя, наверное, они в этом совсем не виноваты. Это у нас Россия вечно перед иностранцами прогибается). И женихи пошли! Пошли женихи! Опля! Один, второй, третий…Один высокий, другой толстый, третий - совсем коротышка. А это кто? Боже мой!

       Старый перышник идёт, козлиной бородкой трясёт. Ах, как хочется назвать его настоящим русским словом. Ах, язык просто чешется!) И этому надо красивую русскую женщину. И этот хочет жениться, ну просто сильно хочет…

Да…Забавно. А вот и мулат. Интересная колоритная фигура. Сам чёрный, волосы длинные, в чёрных очках и белоснежном костюме. Эффектно выглядит, хоть и чёрный. Чертяка! Прошли все женихи, всего пятьдесят.
 
            Ну а теперь - невесты! И началось. Сначала спокойно, потом всё уплотняясь, толпа из женщин, разодетых шикарно и весьма скромно, с причёсками и без - все стали стремиться в «Candy-men» попасть. Всем хочется замуж, особенно за американца. Ещё бы, ведь они богатые.

      И наши русские женщины на всё согласны. В двери образовался небольшой затор. Оказывается, женщин переписывали. Всё не так просто. Потерпите, милые дамы. Вот запишут ваши данные: имя, адрес, телефон, сведения, откуда узнали о встрече - и вперёд! Сражайтесь! Хватайте американца, если сможете. Или, если вы ему понравитесь, он сам к вам подойдёт.

     И вот, из-за того, что нас переписывали, женщины начали толкаться, начали давиться. А вдруг они не успеют отхватить заморского гостя. Ой, ужас! Те, которые побойчее, стали локтями расталкивать своих более слабых конкуренток.

        Одна женщина, уже в возрасте, оказалась более удачливой и проникла в таинственные недра ночного клуба. Но, оказывается, она сюда пришла не одна, а с дочерью. Не нужен ей заморский принц, нашей русской женщине, задавленной нуждой, тяжелой работой и низкой зарплатой.

      Но она же о дочери своей печется, желает ей счастья, потому руку протягивает из двери и тащит её навстречу удаче, навстречу птице счастья, навстречу судьбе.
           А тем невестам, которые возражают против такого способа выйти замуж, разгневанная мамаша отвечает, уже вступая в перебранку и приводя всякие аргументы, мол, ее дочь в каком-то клубе состоит, а значит, и правом входа вне очереди обладает. А вы, остальные, пришлые дамочки, уж потерпите. Так или иначе, я тоже была затянута в водоворот событий.

       Со всеми так бывает, когда оказываешься в толпе. Чувство было не очень приятное. Мелькнула мысль: «А что я здесь собственно делаю?»

            Тем более, когда американцы подходили к клубу, кто-то из них раза два щелкнул фотоаппаратом, чтобы рассказать в Америке о русском богатстве, о золотом запасе России, о несметном количестве русских женщин, желающих, в конце концов, выйти из нужды, желающих, наконец-то, изменить свою жизнь, раз и навсегда. А некоторые даже уже не о себе думают, а о своих дочерях. Наши русские женщины, привыкшие жертвовать собой ради мужа, ради детей, ради всего.


И я мысленно простила ту русскую женщину, которая свою дочь за руку протаскивала в клуб, отбиваясь в это время в перепалке от своих соотечественниц. Вдруг небольшое происшествие отвлекло меня от грустных размышлений. Оказывается, один американский джентльмен замешкался и тщетно пытался проскользнуть сквозь плотное кольцо русских невест. Было очень смешно.

         Во-первых, - американец не знал ни слова по-русски, а переводчика рядом не оказалось, во-вторых, - комичность ситуации была в том, что женщины все были поглощены одной мыслью – попасть в «Candy-man” за своим счастьем - и поэтому абсолютно не обращали внимания на какого-то обыкновенного мужчину.

     Все как-то забыли о том, что он мог быть американцем (будь он русским, на него также не обратили бы внимания, так как он был далеко не Ален Делон. И даже не Кевин Костнер, и не Мэл Гибсон).

 
И тут я решила спасти заокеанского гостя и прийти ему на помощь:
-Дамы, пропустите жениха, не дайте ему погибнуть в давке.
     -А сама подумала, что завтра в газете может появиться небольшая статейка: “2 июля 1999 года толпа из женщин Петербурга, стремясь попасть в «Candy-man», задавила потенциального жениха, истинного американца».

        Смешно. А в Америке острые на язычок газетчики отпечатали бы в какой-нибудь «Нью-таймс» известие следующего характера: «Американское посольство с прискорбием сообщает, что некий Mr.Smith, поехавший в Россию с благородной миссией – для того, чтобы жениться - случайно был задавлен толпой русских женщин, русских невест. Они его не заметили, так их было много, так они стремились попасть в ночной клуб и отхватить себе жениха, так что одного задавили, чем преуменьшили свои же возможности на одну единицу».


     С одной стороны, - опять же реклама - русских женщин много, на всех хватит, с другой, – страшновато, как бы не умереть такой нелепой смертью. Одних американцев это отпугнет, а другим – рыцарям без страха и упрека – прибавит пикантности. Кто не рискует – тот не пьет шампанское! И женихи щедрой рекой опять «потекут» к нам, в Россию. У них много свободных обеспеченных американцев, у нас – много свободных красивых женщин.


   Итак, я прошла! И я даже не из полиции. Как мне это удалось? (Дурацкая реклама).
Мулат скромно стоял в вестибюле  и не проходил внутрь клуба. А может, у него стратегия такая. Если он будет стоять у входа, он увидит всех женщин. А потом можно подойти к той, которая ему понравится. Я прошла в клуб и стала его рассматривать.

      Внутри красиво, зал полутемный, играет приятная тихая музыка, стойка с баром, за стойкой официанты – молодые мальчики – аккуратные, подстриженные, на белоснежных рубашках – черные бабочки.
               
      Конечно, это же Питер, Северная столица. А тут еще и иностранцы приехали. А я где нахожусь? Я в ночном клубе на встрече с американцами. Женщины рассредоточились.
         Кто сидит за столиком и не спеша потягивает кока-колу, или курит, красиво держа в длинных пальчиках тонкую сигаретку, кто скромно стоит около колонны, кто прогуливается, кто идет в дамскую комнату подправить макияж. Самые смелые и  молодые уже вышли на танцевальную площадку и танцуют – показывают товар лицом.

      Ко мне подошел один американец, молодой, симпатичный, по имени Джон. Мы поговорили немного, потом он извинился, пообещал еще подойти и ушел. И я увидела, что он танцует уже с другой женщиной.

        Было понятно, что Джон уже ко мне не подойдет. Потом у стойки, где я стояла, мне удалось перекинуться парой слов, разумеется, по-английски, с Томом. Далее я увидела, что один американец стоит одиноко и не решается подойти ни к кому сам.

      И тогда я подошла к нему. Мы разговорились, познакомились. Оказалось, что его зовут Клаус. Я, насколько мне позволял мой английский, рассказала, как меня зовут, кем работаю, что приехала в гости с Севера. Клаус, как истинный джентельмен, угостил меня соком.

          Еще чуть-чуть постояли, поговорили для приличия. И я почувствовала, что Клаус потерял ко мне интерес. И я не знала уже, о чем еще с ним говорить. Мы разошлись. Разумеется, я услышала английское “excuse me”, и тогда я начала удивляться, так как уже привыкла к вниманию  русских мужчин, здесь, у нас в России, и особенно за рубежом, у иностранцев. За границей я была более чем избалована мужчинами - иностранцами. Здесь картина почему-то изменилась.


      Там я была одна и много-много  мужчин, здесь много-много русских женщин и мало мужчин. Да при том американцев. А с американцами мне не приходилось знакомиться. Итальянцы, арабы, испанцы, бразильцы, греки – да, а тут что-то новенькое -  американцы.
 
        Я поняла, что американцы – снобы, держат себя очень высокомерно, не забывая при этом улыбаться и сверкать фарфоровыми зубами, что они  приехали в Россию не просто невесту себе найти, не просто женщину или друга для жизни. Они приехали сюда за товаром и, естественно, как и все капиталисты не хотят продешевить.

      Некоторые мужчины помоложе бросились в омут с головой – с одной потанцует, с другой поговорит, третью –  угостит мартини или обыкновенной кока-колой. А женщины, конечно, благодарны. И ни сколько за кока-колу, а за то, что на нее обратили внимание.

       А американский мотылек дальше летит, благо луг российский благоухает разноцветьем, манит и призывает. Не нравится аромат одного цветка, слишком терпкий или, напротив, слишком невыразительный – не беда, полетим дальше. И остается бабочка опять совсем одна, не вернется к ней заморское чудо, не согреет дыханием, не приголубит.

       А у американца к тому же еще два дня впереди. Завтра и послезавтра, кроме сегодняшних невест еще новые прибудут. Завтра, каждая из русских невест, расскажет своим двум-трем подружкам, и те, также подчиняясь общему порыву, устремятся к своему счастью.

          А для американца завтра принесет новый выбор, новый аромат и новые победы. Посмотрела я на все это, скучно вдруг мне стало. Вспомнила я про мулата, который все также скромно стоял у входа. И решила я к нему подойти, поприкалываться, как говорит сегодняшняя молодежь. Подхожу:
-Hello! Excuse me, mr! Tunisia, Tunisia!


   Мулат заулыбался, сверкнули белоснежные зубы. Закивал головой:
-Yes, yes.
А я продолжаю:
-I have been in Tunisia. I have been in Sahara. I played in camal.
-O, I see, - соглашается, удивляется и одновременно радуется мулат. - А я, окрыленная, продолжаю:
-My hobby is travel. Я была в Болгарии, Чехословакии, на Кипре, в Тунисе и в Италии.


     -О, о, - радуется мулат.
      -I am a teacher.
Радости мулата не было предела. Он подозвал своего друга, и не успела я оглянуться, как в руках у меня оказался бокал шампанского. О, беседа пошла веселее.
 Я стараюсь, задаю вопросы. Спрашиваю его:
        -Whаt is your name?
       -Val, - отвечает.


      -O, I see, - теперь уже радуюсь и удивляюсь я.
Ведь well в переводе означает «хорошо». О, как здорово, все вокруг весело, хорошо. Я в ночном клубе на встрече с американцами да еще познакомилась с мужчиной по имени «хорошо». А Val подзывает своего друга, который его моложе, и говорит:
-This is my father. Зовут его Fоррест. А тот говорит:

-And this is my son.
Ну и пошли мы веселиться. Я говорю Valy:
-Какой у тебя хороший отец. Ну-ка, попроси, пусть он еще шампанского принесет.
 Val распорядился, father шустрым оказался, опять у меня в руке шампанское.
Мы стоим втроем, уже хохочем на весь вестибюль.

       Одна женщина как-то незаметно приклеилась к нам. Такая вылитая старушка Шапокляк. Некрасивая, серенькая, смешная, но бойкая. Обычно такие дома сидят. А эта и одета немодно и выглядит как простая русская баба. А вот  на тебе, не сидится ей дома, в  «Candy-man» прибежала. Про таких еще говорят, что в «тихом омуте черти водятся». Хотя нет, тут и это отпадает. Ей бы хотя бы русского какого-нибудь завалящего с подагрой отхватить, а она по «кандименам» шастает. Да ладно, Бог с ней.

    Зато услужливая очень, хотя и прицепилась к нам, хотя никто ее не звал. Говорит, что знает испанский, и пристает к Valy. А он вежливо ей отвечает, что не знает испанского и что со мной поговорить хочет. Наконец, не выдержал Val и позвал переводчицу, так как он не знал ни слова по-русски. Беседа пошла ещё веселее.Val спрашивает, я отвечаю, переводчица переводит. Наконец, я слышу такие слова:

     -Эту женщину я бы завтра увёз в Америку.
Ишь ты, а ты спросил, я-то поеду ли? Хотя всё равно приятно, хоть он и афроамериканец. Раньше мне не приходилось общаться с чёрными мужчинами. Разве что с грузинами и армянами на рынке в своём родном городе Казани. Да и то я старалась всегда от них подальше убежать. Не понимаю я, как это здоровые молодые мужчины на рынке цветочками торгуют.

    И наглые они очень. Я думала, что все они такие, чёрные мужчины. Но это было в детстве и в юности. Но, став постарше и побывав уже за рубежом нашей необъятной Родины, особенно в капиталистических странах: в Италии, на Кипре, в Африке,  - я поняла, что не все мужчины с чёрным цветом кожи обязательно наглые, обязательно хамы, как наши грузины и армяне в России. Я увидела культурных и воспитанных людей, независимо от расы, независимо от цвета кожи.


    А однажды я умудрилась познакомиться с арабом из Египта даже в Казани, даже не выезжая за пределы нашей Родины. Я ехала в союз композиторов к своей подруге детства и юности. На остановке заметила чёрного мужчину, но не из наших южных народов, не лицо кавказской национальности, как сейчас говорят.

        Ему было около тридцати, очень приятной наружности, он был очень привлекательным. На остановке стоял народ, так что я решила даже пропустить один троллейбус, так как подумала, что меня обязательно прижмут к этому представителю чёрной расы.

       Но троллейбус остановился, народ как-то рассосался, и я встала на ступеньку задней площадки, а темнокожий мужчина встал на ступеньку чуть повыше меня по ту сторону перил. По крайней мере, я была в безопасности.

        Издержки нашего транспорта. Я была в короткой чёрной узкой юбке и красной блузке с открытым вырезом. Стоим на подножке, едем, и вдруг мне показалось, что этот товарищ из далёкой Африки заглядывает мне под вырез.

     Я стою, не подаю вида, думаю, наверное, мне кажется. А он стрельнул глазами и стоит, как ни в чём не бывало. Я посмотрела на него, он отвёл взгляд. Ну всё, думаю, началось, сейчас приставать начнёт. Но троллейбус незаметно подъехал к моей остановке, я вышла, радуясь, что всё закончилось. Иду, не торопясь,  через садик, араба нет. Совсем успокоилась, выхожу из садика…араб рядом. Боже мой, откуда он взялся?! И начал он что-то спрашивать. А  я с перепугу, чтобы он отстал сразу, говорю:

         -Я не говорю по-английски.
Тогда он спокойно мне отвечает:
-А я по-русски.
           -Вот те на!  - Удивилась я.

        Но по-русски-то я говорю! Вот и пришлось мне с ним разговаривать. А он культурный, воспитанный, говорит на чистом русском языке. Многие русские так не говорят. Он сказал, что он из Египта, учится в КИСИ на последнем курсе.

      Тут уж я обратила внимание на то, что у иностранца в руках тубус, в котором чертежи носят. Надо же, я же тоже с таким же тубусом ходила, когда в КАИ училась. Стоим мы около ограды садика, разговариваем. На нас люди оглядываются: светловолосая женщина и тёмный африканец.

      Хотя кожа у него не как у негра, чёрная-чёрная, а просто как будто загорел он сильно-сильно. И очень приятный, культурный человек. Ведь известно с древних времен, что истоки культуры идут из Египта.
Это раньше, в детстве и в юности, я думала, что в Африке одни папуасы живут, которые по деревьям лазают, а некоторые и вовсе с ветки ещё не спустились, да ещё и страшные все.

      Но, оказывается, как же я ошибалась. Когда уже слегка повидала мир, поняла, что красота не зависит ни от языка, ни от образования, ни от географического положения, ни, тем более, от цвета кожи. Будучи в Африке, я влюбилась с первого взгляда в араба по имени Мохаммед. А он влюбился в меня. И ничего нам не помешало:    ни разница в возрасте, ни цвет кожи.

       Я просто зашла в небольшой магазинчик, расположенный недалеко от отеля «Tergy-club», где я жила, чтобы купить фруктов. И увидела его. Увидела красивого молодого мужчину с зелёными глазами, с ослепительной белозубой улыбкой, с шапкой мелких чёрных курчавых волос на голове.

       Я вообще-то терпеть не могу кудрявых мужчин. Как-то веет от них, во-первых, несерьёзностью, а во-вторых, они напоминают мне почему-то (Не знаю даже почему, просто такая у меня ассоциация) Иванушку – дурачка, который целый день валяется на печке в своей непомерной лени, почти не слезая с неё и не причёсывая волосы, поэтому они такие кудрявые, густые и почти что свалянные.

         А у Мохамеда волосы были не сказать, чтобы кудрявые, а просто короткая густая шапка из волос, которым абсолютно не нужна расчёска.

      Я пробовала расчесать его волосы, но это было бесполезное занятие. Итак, я увидела глаза Мохамеда, зелёные глаза, которые смотрели на меня с восторгом  и обожанием. Как немного надо для любви. Для любви достаточно только взгляда. Поэтому не правы все те, кто утверждает, что нет любви, что стерпится и слюбится. Чепуха всё это. Не стерпится и не слюбится, если нет любви.

     Если нет любви. Если нет любви…значит, и вообще ничего нет. Отношения людей могут держаться на материальном благополучии, на стабильности, на уважении, ещё на чём-то. Но!!! Если нет любви, однажды всё это рухнет, как мыльный пузырь. Кто-то может со мной поспорить, что утверждение «С милым рай в шалаше» тоже не очень-то сильное.

          И репутация у этого выражения слегка подмоченная, особенно в наше время. И что быт убивает любовь. Да, убивает, но только ту любовь, которой и не было. Настоящую любовь не убить никогда. Никогда! Если она есть, она выживет. Выживет, если есть.

      Опять я унеслась куда-то. От араба Али, с которым в Казани познакомилась, я перенеслась в мыслях к арабу Мохамеду, который живёт в Тунисе, в Африке.       Кстати, араб из Египта замуж мне предлагал выйти, предлагал поехать с ним в Египет. В Египте я очень хочу побывать, не хватило мне money слегка, чтобы поехать туда.

           И в Израиле тоже можно было побывать. С Кипра были организованы мини-круизы и в Египет, и в Израиль. Но увы…А Мохаммед мне письмо написал на фирменной бумаге, где тисненная роза по-настоящему пахла. Он тоже звал меня ещё раз приехать в Тунис, писал, что очень любит меня. Но денег мне не прислал, наверное, не мог. Он молодой, и денег у него нет, в магазинчике фруктами торговал, подрабатывал на жизнь, а сам был студентом.

        А мне фрукты либо бесплатно давал, либо снижал цену до безобразия. Я бы, конечно, поехала ещё раз в Тунис, но денег у меня теперь тоже нет. В нашей России-матушке постоянно что-то происходит, то экономический кризис, то рубль катастрофически падает вниз.

      А доллар почему-то стоит на одном месте и даже не качается. И потому мне очень смешно слушать о котировке доллара на биржах. Особенно, когда говорят, что доллар упал на одну нашу русскую копейку. И вот, когда наш рубль рухнул в августе 1998(С дуба, как говорит современная молодежь), и стал не шесть рублей-1$, а почти тридцать рублей, вот теперь я дальше Питера уехать не могу.

        Хорошо ещё, что в Италию успела съездить в начале августа 1998-го, а 17-го августа уже и кризис начался, совсем как кариес. Кризис уже за мной бежал по пятам, но я сумела убежать от него. Хотя совсем-то убежать не удалось, вернулась же я в Россию. А надо было, наверное, в Риме остаться. Но я же патриотка, с самого детства. Меня охватывал ужас, когда я представляла, что было бы, если бы я родилась не в Советском Союзе, а в Африке, например.


Вот ведь любительница я лирических отступлений. Про что я пишу сейчас? Про то, как я ходила на встречу с американцами, как с Вэлом познакомилась? Правильно. Продолжение следует. На чём я остановилась? А, вот на чём…Вэл говорил о том, что он бы  увёз меня в Америку завтра же. Может быть, и увёз бы, если смог…

       Итак, поговорили, всё, что можно, спросили. Потом Вэл сказал, что устал и желает сделать передышку. Он остался здесь же, в вестибюле, а я пошла в зал. Сижу, думаю, что делать. Надоело всё уже. Посидела немного за столиком с переводчицами. И вдруг приходит женщина, которую я окрестила Шапокляк.

         И говорит, что Вэл послал её разыскать меня, так как его атаковали русские женщины со всех сторон. Он стал их напитками угощать. Они уже кружили вокруг нас, когда я ещё  стояла с Вэлом, и мы общались через переводчика и непосредственно друг с другом. А когда я ушла, то есть прямая соперница, и переводчица тоже ушла, женщины окружили Вэла со всех сторон.

      Он успевал только отдавать доллары налево и направо, а наши честные русские женщины исправно возвращали ему сдачу. Вэл растерянно озирался и искал защиту, не знал, как выйти из такой глупой ситуации, а Форрест наблюдал за потрясающим успехом Вэла и откровенно хохотал.

        И тогда-то Вэл и послал «испанку» за мной, чтобы я его спасла. А мне, когда я увидела эту картину, было очень стыдно за своих соотечественниц, с одной стороны, - а с другой, - откровенно жаль их. Я, конечно, понимаю тех женщин, у которых очень мало шансов уехать в Америку, понимаю, что выпить задаром или на шару у нас, в России, каждый любит.

       Но нельзя же так унижаться и позориться. А женщины следили друг за другом, чтобы кто-то не выпил лишнюю бесплатную рюмку и особенно за тем, чтобы Вэлу правильно передали сдачу. И он её, конечно, не считал, а раздавал банкноты направо и налево. За него всё считали, за этим процессом наблюдали десятки глаз.

          А мне стало стыдно за этих милых женщин, а за нашу державу просто обидно. Но и Val от этого всего устал. Поэтому надо было как-то спасать его, да и мне хотелось уйти поскорее из этого знаменитого клуба «Candy-man», что в переводе означает «сладкий мужчина». Тогда я обратилась за помощью к переводчице, и она написала записку, в которой было следующее:

       -I would like to go аway with you just now if you don’t mind (Я бы   хотела уйти с Вами отсюда, если Вы, конечно, не возражаете). Val прочитал записку и радостно согласился. А я прочитала благодарность в его глазах. И вот мы втроем вышли. Изо всех окон клуба, со всех сторон на нас смотрели женщины с удивлением, восхищением и завистью. А переводчица мне потом сказала, что одна из них сказала:

 
-Этой женщине здорово повезло. Уж не знаю, повезло ли мне, но мы вышли из чрева клуба, чрева темноты и прохлады. И оказались на ярком солнце. Было очень тепло в тот день – 2 июля 1999 года.

       Переводчица Лена остановила такси, и мы поехали. Лена сидела на переднем сиденье, а мы с Vэлом сзади. Он говорил, а она переводила. Он говорил, что его в жизни очень много обманывали, что он очень доверчивый, что он очень хочет найти настоящую женщину. Он говорил, говорил, говорил.

        Я слушала, а Лина (Как называл ее Vал), переводила. Подъехали мы к каналу Грибоедова и решили перекусить. Сели за столик открытого кафе «Jokеr». Vал дал мне меню, а переводчица сказала, что я могу выбрать все, что захочу.

        Посмотрев на меню и, особенно на цены, я даже растерялась. Расценки от 100 рублей и выше. Для меня было все дорого. Я в такие кафе никогда старалась не заходить. Но здесь же я не одна, а с мужчиной да еще с иностранцем. Я выбрала осетрину и апельсиновый сок.

       А Vал взял себе и переводчице салат и сок, а сам почти ничего не ел. Только говорил. Сначала, конечно, я стеснялась есть рыбу, которую очень люблю. Но мне же заказали, почему бы не полакомиться?

     Это же осетрина, которая бывает только первой свежести, как писал Булгаков. Мы сидели на улице у канала Грибоедова, а вдалеке маячил собор «Спас-на-Крови». Было все очень мило и красиво.
        Vал достал полароид и попросил Лену сфотографировать нас. У меня есть эта фотография на память. Потом мы пошли на Дворцовую площадь, гуляли там, фотографировались. А таксист нас ждал в это время. Потом переводчица говорит Vэлу:
-Do you need Alexander? (Так звали таксиста).Val не понял. Она повторила:
-Do you need Alexander?

       А Vаl опять не понимает. Я уже поняла, о чём Елена его спрашивает - отпустить такси или нет. А американец, которого спрашивают по-английски, не понимает. Тогда я удивляюсь, смотрю на Vэла и спрашиваю его:
-Do you speak English?


       Тут уж он все понял и захохотал. И мы с переводчицей тоже. Действительно, смешно. Американца, который приехал в Россию, спрашивают, говорит ли он по-английски. Смешная получилась ситуация.

         Вероятно, от усталости, от восьмичасового перелета (Разница во времени между Америкой и Россией – 8 часов), от напряженной беседы в Кэндимене, от потрясающего успеха у женщин, которые окружали его вниманием и заботой, он совсем потерял голову и никак не мог понять, чего от него хотят. Но когда я его спросила, говорит ли он по-английски, тут уж что-то у него прорезалось, и он, наконец-то, понял, о чем же его спрашивают.

        А я вспомнила французскую комедию «Жандармы в Нью-Йорке» во главе с блистательным французским комиком – Луи де Фюнесом. В фильме был очень смешной эпизод, чем-то похожий на нашу историю. Луи де Фюнес, подозрительный сыщик, в гостинице спустился вниз к женщине-администратору и спросил ее, говорит ли она по-английски. Это, конечно, было верхом наглости.

          Еще бы! Французский полицейский, находясь в Америке, вдруг спрашивает истинную американку, говорит ли она по-английски. Удивлению и возмущению представительницы прекрасной половины человечества  не было предела. Очки ее поползли на лоб, челюсть вниз, а взгляд был настолько выразительным, что слов уже никаких не надо было. Луи де Фюнесу ничего не оставалось, как только ретироваться.

         Вот и нам было очень смешно, что американец, прилетевший из штатов, не говорит по-английски. Мы с переводчицей от души хохотали над незадачливым Vэлом, а он за компанию с нами и, конечно, над собой. Когда мы шли, на нас все обращали внимание.

       Еще бы не обратить. Эффектная блондинка в черном длинном вечернем платье и представитель полунегроидной расы (афроамериканец) в белоснежном пиджаке и таких же белоснежных брюках. Да еще и веселились мы по любому поводу. Переводчица была не совсем настоящей (студентка 2 курса), я с начальными знаниями английского и Vэл, американец, ни слова не понимающий по-русски.

        Языковой барьер придавал нашей забавной троице весьма пикантный колорит. На другой день «по расписанию Vэла» (и, конечно, не без подсказки Елены), мы пошли в ночной клуб «Конюшенный двор».

Встречались мы у гостиницы «Пулковская». Vэл взял своего друга, то есть отца, Форреста, а тот прихватил подружку, двадцатитрехлетнюю девицу.
Девица была тупая, как сибирский валенок, но на личико смазливенькая, да еще и молодая.

        Вот встретились мы у гостиницы  «Пулковской»,  стоим, ждем такси «наше личное» с Александром. А его все нет да и нет. Стоим, развлекаемся, американцы громко хохочут. А что им не хохотать, у них пачки долларов, у них никаких проблем. Это у нас, у русских, постоянные проблемы, а у американцев, как они сами говорят: «No problem!».

Разговариваем, а Форрест и Вэл продолжают комедию, начатую в «Кандимене». Вэл говорит нашей Любочке (так звали девицу), что он - son, Форрест - father, переводчица Лена - mother, а Любочка(из нас самая молодая) - grandmather, или, как они говорили по-русски - Любочка-бабу`шка. Это-то и смешно. Что не ба`бушка, а именно – бабу`шка. Так интересно, вот переставил в слове ударениe, и слово стало смешным.

Наша Любочка была в простеньких белых босоножках, из которых выглядывали коричневые следки. Вот уж верх безвкусия и мещанства. Есть такие женщины у нас, которые могут разодеться в пух и прах, а на ногах босоножки со следками. Или колготки спущены, с морщинками.

        Не случайно же француженки носят только чулки, а колготки не признают. А наш гениальный Александр Пушкин, любитель женщин и красоты, говорил, что он легче б женщине простил измену, чем набок сбившийся чулок. Молодец поэт, уж он то был ценителем женской красоты, и ему можно верить. Хоть и прославил он нашу русскую литературу и знаем мы его как великого русского поэта, но кровей то он далеко не наших.

        Не случайно наш Александр так часто влюблялся в красивых женщин, извергая, как вулкан, огромное количество любовных стихов, вспыхивая, как искра, из-за пустяка и на почве ревности вызывал своего соперника на дуэль. Действительно, только любовь позволяла ему сочинять.

        Именно находясь в состоянии влюбленности, он получал адреналин и дополнительный кураж, и это позволило ему творить, творить и творить. А кровей то он африканских. Кровь у Пушкина была горячей, даже очень горячей, ведь он потомок далеких предков из Африки, из Абиссинии. Я сама это испытала, знаю, что такое арабский мужчина, когда побывала в Африке, когда взгляд африканца прожигает насквозь, и не знаешь, куда бежать от этого взгляда. А уж если мужчина красивый…

Стоим мы, смеемся, развлекаемся, американцы громко хохочут. Было смешно от того, что Vэл и Форрест были в остроконечных натуральных сапогах. Июль, разгар лета, русские женщины в босоножках, а американцы в сапогах. Конечно, красивые сапоги, с рисунком сбоку, как у Дэнди из фильма «Дэнди-крокодил» или у Майкла Дугласа из фильма «Роман с камнем». Майкл сшил сапоги из кожи крокодила, которого он пристрелил, и извлек из брюха рептилии огромный изумруд невероятной красоты.

Я спрашиваю у Vэла, показывая на сапоги:
       -Сroсodilе?
      А он скромно отвечает:
      -No, no Croсodilе, алллигатор.


      И снова смех. Нам, конечно, смешно. Для нас что крокодил, что аллигатор. Кожа-то натуральная. Сколько слушала разных передач про крокодилов, все старалась запомнить отличие аллигатора от крокодила. Кажется, у аллигатора зубы кривые и выступают из пасти, а у обычного крокодила – нет. А может, все наоборот. Ну их к черту, этих противных крокодилов.

        Не приведи Господи с ними встретиться. Они ведь еще и бегают быстро по суше, особенно за жертвой. Это только на вид они такие неуклюжие, непоротливые, на кривых, коротких лапах.
Стоим, ждем таксиста. А его все нет и нет. И вот уже собрались ехать на какой-нибудь другой машине, как вдруг, подъезжает такси на огромной скорости, водитель резко ударяет по тормозам, выглядывает из окна и орет благим матом:
-Val, Val, Val, я приехал!

       Мы опять захохотали. Очень уж смешно выглядел таксист, чуть из окна не выпал, так хотел заработать. У него машина сломалась, вот он и опоздал. Но, все-таки, успел, повезло ему. И вот мы поехали. А нас пятеро в машине оказалось, один лишний.
 
         Я села около водителя, переводчица сзади, а Любочка на колени к Форресту. Вообще, эта девица только и думала о том, как бы ей поесть, поэтому выпрашивала у него то мороженое, то пирожное и постоянно что-нибудь жевала. Все это было тоже очень смешно, с одной стороны, - а с другой, - у американцев, наверное, сложилось впечатление, что все русские женщины голодные.

          Что все они хотят одного - поесть. Прискорбно, но что делать. В какой-то степени, они правы. Приехали мы сначала на набережную и решили покататься на водном трамвайчике по Неве. Сто лет назад, кажется, прошло с тех пор, когда я каталась на омике в Казани по Волге.

         Приятная была прогулка в компании иностранцев и переводчицы. Я от души попрактиковалась в английском, американцы веселились, и мы тоже не отставали от них. Я - в отпуске и никаких проблем! Имя одного американца - Форрест, что в переводе означает лес, ну а у Вэла имя и вовсе потрясающее - “хорошо”означает. И всё вокруг хорошо! 
                Сапог из алигатора
               

          Когда мы поднялись на верхнюю палубу, то там дул довольно-таки свежий приятный ветерок. Не сказать, чтобы очень сильный, но его хватило, и у Вэла чуть не сдуло с головы парик. Бедный американец схватился за свою голову, чтобы удержать парик. А мы все опять захохотали. Вот бы сдуло. Было бы ещё смешнее. И интересно было посмотреть, что у него под париком. Вот ведь человеческая натура! Согласитесь, мужчина в парике - это, конечно, редкость.

         А когда с него сдувает парик, здесь остаётся только фантазировать, какой он под париком - лысый или не совсем. Ведь что-то побудило его надеть парик. Я сначала даже и не знала, что он в парике, думала, что у него свои такие длинные волосы. А Вэл время от времени доставал массажную щетку из своей сумки и начёсывал свою чёлку. Нас это страшно веселило.

     Ну что ж, у американцев, как и у богатых, которые тоже плачут, свои причуды. Трудно представить русского мужчину за таким занятием. Хотя…Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…Опять наш батенька, Александр Сергеевич. Если, конечно, забыть, что он из Африки.


    Итак, мы все были довольны поездкой. Шумели, смеялись, дурачились. Но не обошлось и без курьёза. Кому-то пришла идея вновь подняться на верхнюю палубу и сфотографироваться. А ветерок, между тем, усилился. Казалось бы, какой ветер в Питере по сравнению с Севером?
 
          Это и не ветер вовсе. Но не скажите! Когда я однажды была в Питере, так вот, когда я держала свой любимый красный зонт, ветерок так дунул, что сдуло купол зонта, а в руках остался  один металлический стержень. Смешной же был тогда у меня видок. Вот вам и слабый питерский ветерок! 

       Вэл, как настоящий фотограф, снова достал свой полароид, а мы  стали выстраивать скульптурную группу, чтобы было посмешнее.

        Кто-то кого-то вытеснял, кто-то втискивался в середину, кто-то кого-то обнимал под шумок. Визг и хохот стояли на всю верхнюю палубу. Вэл никак не мог нажать на рычажок.

         Наконец, три, два, один…пуск…Сейчас вылетит птичка…Мы застыли. Вэл держит полароид, из него выползает пока белый снимок. В этот время ветер дунул очень сильно и скосил набок парик Вэла. Он попытался поправить его левой рукой, но неудачно, мешал фотоаппарат.

         А когда он хотел схватить парик правой рукой, ветер рванул так сильно, что сорвал парик окончательно,  Вэл за ним перегнулся через парапет и

       …Мы бросились к нему, кто хватал брошенный полароид, кто за что хватал – не понять. Женщины суетились, пытаясь ухватить Вэла за костюм, за брюки, за ноги. А Вэл уже висел совсем за бортом, только Форрест  успел схватить его за ногу. Но катер сильно качало, а Вэл был достаточно плотным и большим мужчиной. В это время и Александр бросился к Вэлу, но споткнулся о чью-то туфлю, поскользнулся и упал.

       Катер сильно накренился, Вэл опустился ещё ближе к воде. Теперь угроза нависла и над Форрестом, так как он держал Вэла.

         Но катер сначала выровнялся, а потом резко наклонился в другую сторону, и тогда Форрест упал нам на руки, мы упали на Александра, а Вэл плюхнулся в воду.

          Пока мы все бестолково пытались помочь Вэлу, суетились и толкались,  в руках у Форреста остался один хвалёный сапог из крокодильей кожи.
Что тут началось! Мы закричали:
        -Человек за бортом! Караул! Помогите!
         Капитан скомандовал:

-Стоп машина! Шлюпку за борт! Помощник, тревога!
В воду полетели спасательные круги. А экипаж судна  стал срочно спускать на воду шлюпку. К счастью, Вэл вынырнул.

        Как оказалось, он и сам плавал неплохо. Только слегка испугался. Помощник  с капитаном сами мигом прыгнули в шлюпку  и вытащили растерянного мокрого Вэла.

        Вид у него был уморительный. Весь его великолепный белый пиджак промок до нитки. Брюки и вовсе представляли жалкое зрелище.


         А ВЭл был  без парика. Мелкие, мелкие кудри, как у всех африканцев. Ничего страшного, он даже не лысым оказался. И держался молодцом. А на ноге – один сапог!  Другой драгоценный сапог из крокодиловой кожи остался на дне. Ну что ж подарок Неве, нашей северной красавице.

-О! - восхищалась я. American hero. Realy hero! Ты покорил нас своей смелостью.You are realy man! Realy man!

Вэл уже пришел в себя. Он даже не успел как следует испугаться и замерзнуть. Всю нашу веселящуюся компанию с почётом высадили на берег. Капитан даже приносил свои извинения за то, что не уберёг иностранца от водной процедуры. Хотя он совершенно ни при чем.

        А мы поехали в гостиницу «Пулковская», чтобы Вэл переоделся. Не мог же он в прикиде мокрой курицы идти в ночной клуб. По дороге мы шутили и смеялись над Вэлом :

-И зачем надо было прыгать в Неву за париком?  You are and so beautiful man. (Ты и так красивый  man. Просто красавец!)

Вот тебе и парик! Да…Сыграл он злую шутку с Вэлом!
                Конюшенный двор.
 
 Итак, довольные поездкой и весёлые, мы после катания на катере пошли в ночной клуб “Конюшенный двор”. Я там тоже ни разу не была. У входа мне пришлось удивиться. Ещё бы! Для русских вход 85 рублей, а для иностранцев – бесплатно.

       Нет, чтобы наоборот. Дело заключается всё в том, что если русские не попадут туда, то хозяева не расстроятся, а вот с иностранцами все выглядит иначе. Главное - заманить американцев в клуб. Главное, чтобы они туда зашли, а остальное - дело техники.

          Россия всегда расшаркивалась перед иностранцами, есть такой грех. Это наша национальная черта - унижаться и заискивать перед заморскими гостями и ругать свою страну.

        Вот американцы, когда играют гимн Соединённых Штатов, все встают, и все, как один, поют национальный гимн, и слова все знают. А у нас не только слов никто не знает, встанет-то и то не каждый. Да и откуда нам знать слова, если наша страна вконец запуталась, а в думе депутаты всё решают, какую музыку взять и какие слова придумать.

        А американцы не только слова гимна знают, они ещё и гордятся своей страной. Когда откуда-то прилетает самолёт в Америку, то после посадки  играет гимн, а стюардесса объявляет, что первыми выходят граждане США. Вот так-то! А уж потом … «и прочих, прочих шведов».
 
        Зашли мы все вшестером в ночной клуб, Вэл и таксиста пригласил и всё повторял:
-I am happy, I am happy.
       -Я счастлив, счастлив. Это он так в меня влюбился. Елену на свадьбу приглашал вместе со своим мужем, а водителя такси хотел взять капитаном на свою лодку. Когда мы ехали в такси, Вэл говорил, что у него есть лодка. Это так переводчица перевела. Я слушаю и думаю, ну лодка и лодка. А Вэл продолжает:

-One back, two back (одна палуба, вторая). Dining-rооm на двадцать четыре места (Столовая на двадцать четыре места).
Когда он это сказал, то я не выдержала:


-Что же это за лодка?! Одна палуба, вторая, столовая такая огромная. Да
   это же мини-Титаник какой-то! При чём же тут лодка? А отец  Вэла владеет ночным клубом. Вот это да! А может, он вообще имеет алмазные копи?

       Не знаю, как уж там на самом деле, правда всё это или неправда, но нарядов Вэл привёз два огромных чемодана и обуви девять пар.

         Только сапог из крокодила девять пар. А сколько их ещё у него в Америке? И куда ему столько? И куда он тащил все свои сапоги, когда ехал в Россию в июле?

        Каждый, как говорится, по-своему с ума сходит. Сели за столик. Вэл мне  меню даёт, а переводчица опять говорит, что могу заказывать, всё, что захочу. На этот раз я решила два блюда заказать. Салат из крабов и кролика в собственном соку. Дай, думаю, оторвусь хоть раз в жизни, вкусно покушаю. Конечно, очень смешно, когда мы становимся рабами желудка.

          Даже таксист заказал себе всё, что хотел. Правда, он тоже сначала растерялся и переспросил  у переводчицы:
-Неужели и я могу заказать себе всё, что хочу? Всё? Всё?

Тогда она ответила:
-Закажи, конечно. Только не наглей уж совсем.
 
       А из напитков мы заказали  шампанское, мой любимый напиток. Музыка в «Конюшенном дворе» такая обалденная, так и тянет в пляс.  Выпили мы, закусили. Вэл о чём-то с переводчицей договаривается, решает какие-то проблемы.

           А мы вчетвером: я, Любочка, Форрест и Александр, сидим, развлекаемся, пьём шампанское, закусываем. Выпила я шампанское, мартини захотела.

           Вспомнила я Италию, где в Милане  Тони  угощал меня мартини. Сижу, думаю, как же мне мартини у Вэла попросить, как-то неудобно. Но тут меня Любочка выручила, шустрая девица. Я, говорит, сама заказала. И вы закажите, заказ уже есть.

       И вот уже мартини бьянко у меня в бокале Интересно всё было у нас за столом: Александр, таксист, не пьёт, не может, он за рулём, переводчице тоже не положено, на работе, Вэл очень мало выпил - боится за свою сумку с долларами.

       А остальная троица - это я Любочка и Форрест - сидим, отдыхаем вовсю, пируем. А почему бы и не выпить? Я в отпуске, приехала с Севера, отдыхаю от трудного учебного года. Отрываюсь по полной программе.

      Это у нас в Полярном, в нашем военном гарнизоне, ничего нельзя - потому что учительница, потому что в школе работаю, потому что…Можно этот список продолжить до бесконечности. А здесь я в Питере, я свободный человек, я просто женщина.

       Здесь всё можно. Итак, шампанское, кролик в белом соусе, салат какой-то заморский, мартини…И музыка…Музыка такая ритмичная, такая зажигательная, что, пожалуй, только мертвого не разбудит, не воодушевит.

      Пока Вэл с Еленой серьёзно разговаривали, мы трое уже стали танцевать на месте, двигаясь в такт музыке. Переводчица задала мне какой-то вопрос, я ответила.

      А она мне:
      -Несерьёзная вы женщина.
       На что я отпарировала:

-Ну и что?! Пусть несерьёзная. Зато весёлая. И душой молодая. Мне очень нравятся слова Оноре де Бальзака о том, что старость - это потеря легкомыслия.

       Так вот, легкомыслия сколько хочешь, кураж тоже есть. А что ещё надо в отпуске? Главное -отдохнуть от тяжелого изнурительного труда. 

      А Вэл смотрит на меня, видит, что я не ем кролика, и через переводчицу спрашивает, в чём дело, если я сама его заказала.

        Хотя, как перевела мне Елена, он любит стройных женщин. А мне страсть как хотелось его съесть, но не руками же. Вот и пришлось мне отказаться от кролика. И  я мужественно отвечаю Вэлу:

-А я русская женщина, поэтому могу выпить шампанского и вкусно закусить.
       - А ещё, - разошлась я, - вот издам свои рассказы и заработаю денег больше, чем у тебя.

        И вот, развеселившись совсем, мы с Любочкой и Форрестом спустились вниз танцевать. Там была небольшая сцена, и три девушки танцевали. Грудь у них была обнажена, так что мужской половине, изрядно подогретой горячительными напитками, думаю, туго приходилось.

          А три полуобнаженные девицы, извиваясь вокруг пилонов, старались вовсю. Мы здорово потанцевали. Мне даже уходить не хотелось. Да, кто чем зарабатывает в этой жизни.

       Если красивое лицо и фигура - этого в молодости пока достаточно. Правда, не надолго. А что потом? А что будет потом, об этом пока никто не задумывается. Это будет потом.
                Письмо Вэла.
       На другой день мы с Вэлом ходили в Эрмитаж вдвоём, уже без переводчицы. Мы гуляли по залам Эрмитажа, восхищались шедеврами живописи. Здесь уже не надо было особого перевода. Живопись, как и музыка, понятна всем, любому человеку в мире. Для того, чтобы восхищаться красотой, не обязательно нужны слова.

         Главное то, что ты чувствуешь. А потом мы гуляли по улицам Петербурга и восхищались его архитектурными ансамблями, памятниками старины, каналами и улицами. Петербург- это такой  необыкновенный город, где почти каждая улочка, почти каждый дом дышит историей.

       И по этим улицам я бродила с Вэлом, который приехал из далёкой Америки за своим счастьем, за русской невестой. Приехал, вернее, прилетел из штата Мичиган, минуя все преграды, перемахнув через Атлантический океан.

        Вэл предложил мне уехать в Америку, выйти за него замуж. О, какое заманчивое предложение! Уеду в Америку, выйду замуж за него. Он богатый, у меня не будет никаких проблем. Никаких! Напечатаю свои сказки, свои рассказы и получу гонорар. Буду жить в Америке. В своём собственном особняке, куплю виллу где-нибудь на Багамах. А может быть, на Капри?

        Хорошо Горькому там жилось, вот и творил он от души. Еще бы! Море, климат, растительность, воздух, красота! Твори, не хочу! Хорошо, что у меня есть чувство юмора, хорошо, что Бог не обделил меня им, и я могу подшучивать над собой.
          Через неделю Вэл уехал. Обещал написать и сделать визу в Америку. Когда я приехала из отпуска домой, то меня ждало письмо от него. Это было, конечно, приятным сюрпризом. И так мы переписывались целый год. Это было удивительно для меня. Я получала письма из Америки.

          Надо же, в далёкой Америке, за огромным океаном кто-то думал обо мне. Он даже два раза позвонил. Когда я однажды взяла телефонную трубку и услышала: «Неllо!», я не поверила своим ушам. Я думала, что меня кто-то разыгрывает. Но это действительно был Вэл.

         А потом он написал мне последнее письмо, где объяснил, что не может сделать визу, что будет помнить меня всегда, и любить. Вот и всё.

         Немного грустно. Но совсем чуть-чуть. Ведь я не любила его. А меня просто поманила Америка. Америка богатая и независимая, хорошая и плохая одновременно. Сейчас, конечно, между нашими странами нет такого противостояния, как раньше.

          Сейчас есть возможность познакомиться с американцем и уехать за океан. И некоторые женщины  знакомятся и уезжают. И их становится всё больше и больше. Для женщин это, наверное, хорошо. А для России?


      А я после того знакомства с Вэлом  хожу, когда мне это удаётся, на встречи с американцами и развлекаюсь, и веселюсь.

  Действительно весело, весело смотреть  на все это.  Вот  в 2002-м году я познакомилась с Тимом. Было смешно наблюдать, как американцы бросаются от одной женщины к другой, и теряются, и не знают, что предпринять.

        У стойки я что-то сказала Тиму, и он пригласил меня за столик. За столиком уже сидела женщина. Вот мы сидим втроём и разговариваем. Вернее, я говорю с Тимом по-английски, а Лена, так зовут женщину, только поддакивает. Языковой барьер придаёт беседе пикантность и непредсказуемость. И от этого делается смешно.

      Тим угощает нас мартини, он оказался щедрым американцем. Мы пьём и хохочем, хохочем и пьём. Тим ещё предлагает мартини. Лена скромно отказывается, я напротив. Я говорю:

-Yes, martini!
И снова пьём. И Лена тоже. Тим снова предлагает.  И снова Лена отказывается, хотя пьёт с нами. А я опять говорю:

-Yes, yes, martini! Don`t speak no, speak yes!
          И чего здесь жеманиться? Всё равно ведь пьёт. Но при этом ещё хочет и скромной казаться.

       Вот так мы веселились. А Тим потом ушёл, нашел ещё какую-то женщину.  Мне нравится, что на этих вечерах  угощают шампанским, наверное, за счет заморских гостей. Поэтому я сначала выпила шампанское. А потом уже и Тим подвернулся. И мне было очень весело. Особенно говорить по-английски. Как там у Райкина после пятой или шестой рюмки:

-Чувствую, что говорю по-французски. И самое главное, что все меня понимают.

      Так и у меня. Самое главное - меня все понимают, хотя говорю я по-английски. Здорово! На другой день я снова пришла  в «Голливуд» и, наверное, прозевала шампанское. Встретились мы с Леной, сидим, разговариваем. (А она ещё и моей коллегой оказалась, учительницей математики).

        Что-то мне скучно стало. И возникла идея повеселиться Лена пришла со своей подругой Таней. Так вот я решила Тима познакомить с Таней. Подошла  я к нему и спрашиваю, не хочет ли он познакомиться с новой женщиной. Он, конечно, наживку заглотил.

        Сидим мы вчетвером: Лена - первая женщина, с которой Тим познакомился, я - вторая, а Таня – третья, то есть та, с которой Тиму предстоит познакомиться.

        Сидим, разговариваем, я перевожу (теперь я уже в качестве переводчицы, приятно всё-таки) Тим нас опять мартини угощает. Таня спрашивает Тима, нравится ли ему наша русская баня. А у меня какой-то пробел в английском по поводу русской бани. Ну я  увлеклась и говорю:

-Таз, веник…
А Таня:
-Какой таз, какой веник? Это же сауна. И опять мы хохочем, опять нам весело. А потом она же возьми да и спроси:

-А Вы были в Таиланде?
И когда Тим ответил утвердительно на этот вопрос, Таня задала следующий:

-И как же Вам тайский массаж?
        Но тут уж я вообще в раж вошла и спрашиваю Тима по-английски:
      -Do you want russian massagh with thirty woman?(А ты бы не хотел русский массаж сразу с тремя русскими женщинами?).

       Тим еще не успел прийти в себя от вопроса про тайский массаж, сидит, пятнами покрывается. Хоть и хотел он отнекаться, да куда там, поняли мы, что ему очень понравился тайский массаж. Да и какой мужчина откажется от тайского массажа? Разве что импотент?

       Или покойник? А тут я ему такое предлагаю. Хотя совершенно не знаю слово массаж по-английски. Но Тим всё понял по нашему дружному хохоту.

          Вот ведь что значит, когда людям весело и хорошо, и языковой барьер не такое уж большое препятствие. Выпили мы ещё мартини, и я сказала Тиму, чтобы он не волновался, что я просто-напросто шучу.

       Хотя он, может быть, и хотел бы, чтобы это не было шуткой. Да, конечно, он бы не отказался.               
                Люси.
               
     На одной из таких встреч я познакомилась с женщиной по имени Людмила. Но всем американцам она представлялась не иначе как Люси. Какая разница?
-Пропала собака…Люси…- так и хочется спеть песню Олега Газманова.
Ассоциация с этим именем именно с собакой по кличке Люси.

         Так вот, эта Люси всегда добавляла пикантности на этих встречах. Если с юмором у неё как будто фифти-фифти, но иногда она просто не понимала шуток и обижалась. Но со вкусом она уж явно не в ладах. 

       Итак, когда дело касалось вкуса, то это было вообще атас-выносите покойника. На встречу, которая летом проходила, она пришла в белом пуховом палантине, имелось в виду, конечно, что это боа из натуральных страусиных перьев.
 Вспоминается исторический фильм и отрывок из него: когда наш посол, Колонтай, пришла на встречу с иностранным послом в накидке из перекрашенной кошки. И когда её спросили:               
              -Простите, это у вас африканский тушкан?               
                -Нет, это шанхайский барс», - последовал ответ. 

Но Люси только  хотелось, чтобы это был боа из страусиных перьев,  а на самом деле этот искусственный палантин сидел на ней, как на корове седло.

     Блузка растёгнута специально, и виден бюстгальтер телесного цвета. То, что специально, я узнала не сразу. Когда я попыталась тактично сказать ей об этом, она мне ответила, что я ничего не понимаю, что это просто способ завлекания. Я, напротив, красивого ничего не увидела, даже красивого белья.

       Да я думаю, что американцы сюда приезжают отнюдь не за красивым бельём, уж такого-то добра у них навалом. Далее чёрные лосины на тоненьких ножках и короткая юбка Если бы у меня были такие некрасивые ноги, я бы их прикрыла, как бы мне ни хотелось их обнажить. И в довершение этого всего безвкусного  ансамбля на голове безобразный чёрный бант с люриксом.

         Боже мой, когда это люрикс был в моде? В прошлом веке? Мне Люси повторила, что я ничего не понимаю в одежде, что главное - это выделиться.


        Выделиться - это хорошо, но если всё со вкусом. Но когда человек выделяется, а со вкусом у него совсем никак, то это вызывает только смех. Чего, чего, но выделяться и быть посмешищем - мне этого явно не хочется.

       Если что-то не подходит к моей одежде, то я лучше это не надену, чем быть смешной. Но натянуть на себя все имеющиеся драгоценности и взять все свои аксессуары?

        Итак, конечно, Люси выделялась своим маскарадным костюмом, но американцы от неё шарахались и смеялись. А один даже отпрыгнул от её поддельного боа, как Вицин в «Кавказской пленнице» отпрыгнул от какой-то тряпки.

        Но Люси это ничуть не смущало. В этом надо отдать ей должное. Она даже разработала свою схему «облопачивания» партнёра. Она говорила, что ей не нужен молодой и красивый, ей нужен старый, лысый и толстый, но с тугим кошельком. Это было её первое правило.

         Второе - надо было наблюдать за объектом действия. Она говорила, что в первый день он будет метаться, на второй слегка притихнет, а на третий - вот он, бери его голыми руками. Эта её стратегия меня страшно веселила.
            А об одной ситуации я просто не могу не рассказать.


        Её подруга, Катя, познакомилась с одним американцем, но он ей не понравился. Тогда она сказала Люси:
-Бери его, он мне не нужен.
Американец понял эти слова без перевода, и поэтому, а может, просто ему Люси не понравилась,  он ушёл и от неё.

       Тогда у Люси возник план познакомить меня с ним. А у этого мужчины был физический недостаток - у него вместо ноги был протез. Он сам об этом рассказал, потому что глазами это заметить было невозможно, видимо, хороший был протез. Если был, если это не было уловкой проверить истинные намерения и чувства руccких женщин. Итак, Люси и говорит мне:

-Бери его, это твой последний шанс. Кошелёк у него толстый, а сам он  никуда не убежит.
Мне было очень смешно. Я подумала:
-Чёрт побери! Неужели это мой последний шанс?! Да нет, же, нет. Я думаю, что нет. И вообще, что это значит - бери его?


          Во-первых, мы с ним даже не познакомились, во-вторых, понравлюсь ли я ему, в-третьих, он же не вещь, а в-четвёртых, - и это самое главное - он мне вообще не понравился. Поэтому ни кошелёк его мне не нужен, ни он сам. Поэтому не придётся мне радоваться, что он с одной ногой и никуда не убежит. Я только повеселилась от души над этой ситуацией.

        Ещё Люси меня рассмешила тем, что решила всем американцам задавать один и тот же вопрос: «Вы были в Таиланде?» Это для неё было почему-то цензом, мерилом порядочности. Если мужчина был в Таиланде, она считала его не мужчиной и теряла к нему интерес, чем окончательно меня рассмешила.

             Только было непонятно, почему. Ведь многие мужчины стремятся попасть в Таиланд и на себе ощутить тайский массаж. Тут ничего не попишешь…Это их природа. Так же, как бороться с представительницами древнейшей профессии. Пока есть мужчины, пока они не вымерли, будут и проститутки. Есть спрос, есть и предложение. Потом Люси придумала каждому мужчине говорить:

-Hello!Sit down, please!
Хотя нам тут же сказала, чтобы мы не сажали всех подряд. Как будто к ней уже выстроилась очередь из американцев. Чем опять рассмешила нас с Таней.

        А уже позднее проверять, был ли он в Таиланде. Когда мы шли с Люси домой после этой встречи, я стала вспоминать эту комическую ситуацию и так развеселилась, что смеялась до слёз. Вот тут-то и родилось у меня название рассказа, хотя писать его я начала давно.
                Тайна американского красавца

И вот ещё одна июньская встреча в 2001 году, на которой я была. Я увидела молодого красавца, который был в прошлом, 2000-м году. Я тогда с ним разговаривала. Спрашивала, нашёл ли он себе какую-нибудь женщину. Он смотрел скучающим взглядом на огромное количество русских женщин, а в глазах его была тоска.

        Я удивилась этому ещё в прошлом году. А в этот раз он тихонько отсел в дальний уголок и мирно обедал, не обращая ни на кого внимания. Но в этот раз я узнала тайну заокеанского красавца. Оказывается, он просто представитель американской фирмы, которая занимается этими встречами, этой организованной женитьбой. Ах, вот в чём дело!

      Теперь всё понятно. Теперь всё встало на свои места. Вот почему у него такой рассеянный, усталый взгляд. Взгляд мужчины, который участвует в каком-то действе, но явно не является его участником.

        И девушки, и женщины в его глазах вовсе не объекты восхищения и обожания. Все эти милые дамы, скорее товар, скорее продукт для сделки. Ведь если какой-то американец найдёт, наконец-то, девушку (что сделать им тоже очень трудно, так как они ищут неземной идеал.

        А девушка должна быть очень молодой, очень красивой, очень умной, очень образованной, очень…этот список «очень» можно продолжать до бесконечности.

         Да еще к тому же они же хотят, чтобы девушка обращала внимание не только на богатство, не только на толстый кошелек, а была бы еще и очень духовной.), и не только найдет на один день, на одну ночь, неделю, а дело все-таки завершится женитьбой, то этот молодой красавец получит солидный куш. Да еще, скорее всего, с двух сторон. И от американцев, и от нашей фирмы, прокручивающей «такие делишки», занимающейся транзитом русских невест в Америку. Вот в чем дело.
 
      Никто не нужен Криссу – так зовут американского молодца. Он, конечно, чертовски красив – этот молодой американец! Такого мужчину можно в Голливуде встретить. Особенно красив, когда улыбается американец белозубой улыбкой с фарфоровыми зубами.

        Что делать! Красота – это страшная  сила! Против красоты на танке не попрешь. Когда я это узнала, дай-ка, думаю, подойду и попрошу его познакомить меня с каким-нибудь американцем.

      Вот такая шальная мысль родилась в моей шальной голове, подогретой двумя бокалами шампанского. Подхожу и говорю:
          -Крисс, got dem it (Черт побери! - ругаюсь по-английски). Крис смотрит на меня ошарашенно, но улыбается. Он же джентельмен. А потом я добавляю:
          -Excuse me, I am joke (Извините, я шучу).
          -Can you help me to meet  with american man.
На что он кратко отвечает:

       -Who? Who? – и смотрит вокруг. Просит, чтобы я пальцем ткнула в жертву.

       Я даже растерялась. Смотрю вокруг и никого не вижу. Один старый, другой весь в оспе, третий уже с женщиной, четвертый, может быть, с протезом, но скрывает это, пятый…
Пожимаю я плечами и говорю:
            -I don’t know.

      Тут подошла переводчица и, извинившись, сказала, что хочет похитить Крисса. Крисс  извинился и ушёл…
На прощание я бросила:
-Come back.


       Он кивнул головой и исчез. Я стояла с бокалом шампанского и ждала. А он не вернулся. Боялся, наверное, вернуться к русской женщине, которая так наехала на него.

         Конечно, я просто подошла к нему повеселиться. На этом все и закончилось. А еще в эту встречу я познакомилась с Нельсоном.

        Приятный мужчина, хоть и рыжий, хоть и с брюшком. (В прошлом году – черный, в этом – рыжий). Наверное, в следующую встречу познакомлюсь с высоким блондином с голубыми глазами. Возможно.

          А этого зовут Нельсон. Я, конечно, не устояла и пошутила: «Нельсон Мандела». Он тоже улыбнулся. Поговорили мы с ним немного, он меня пообедать пригласил, только не знал, куда идти. И я повела его на канал Грибоедова, в открытое кафе «Joker». Там мы и закусили. Я взяла семгу и шампанское.

       А Нельсон что-то выбрал себе закусить, но пить не стал, сок предпочел. Я сидела за тем же столиком, как и два года назад, тоже с американцем. Только тогда я была с Вэлом и с переводчицей, а в этот раз с Нельсоном.

        Он не побоялся и пошел со мной один. Молодец. Не струсил, не испугался русской женщины. Мы еще с ним сфотографировались и обменялись адресами, он обещал фото прислать.

        Посмотрим, сдержит ли он слово. Приятно было с ним побеседовать, приятно посидеть, пообедать. Но связать с ним жизнь -  нет. Я бы не смогла. Вот 10, 11, 12 августа 2001 года снова будет встреча с американцами, снова в «Голливуде». Пойти или не пойти?
 
            А чем чёрт не шутит, когда Бог спит?!