Аристомен. Лучший из греков

В давние времена, когда не было глянцевых журналов, телевидения и PR-технологий,  в знаменитостях, тем не менее, недостатка не наблюдалось.  Функцию СМИ выполняла народная молва. Герой был всегда на виду, и деяния его живо комментировались современниками. Греческая  история интересна  тем, что о жизни любой мало-мальски известной особы сохранилась масса  подробностей. Поскольку биографии  знаменитостей дошли до нас благодаря трудам историков, следует иметь в виду, что деяния героев и их литературное запечатление порой разделяли столетия, и всё это время  устное предание хранило память о самых незначительных эпизодах жизни народных кумиров. Благодаря цепкой народной памяти до нас дошли сотни биографий людей поистине выдающихся.

Казалось бы, идея определения рейтинга среди греческих знаменитостей – задача неразрешимая.  Гипотетический вопрос, кого из сотен великих мужей Эллады можно назвать лучшим, тем не менее, имеет вполне конкретный ответ. Когда Родосский царь Дамагет  решил жениться, он через дельфийского оракула обратился за советом к Аполлону. Ответ был таков: «возьми в жёны дочь лучшего из эллинов».  Ни сам Дамагет, ни кто-либо другой из его современников не имели ни малейшего сомнения, о ком идёт речь.  Он взял в жёны дочь Аристомена, за которым с тех пор и закрепился этот почётный титул. Могут возразить, дескать, после Аристомена были Солон, Мильтиад, Леонид, Фемистокл, Перикл, Сократ или, скажем, Зенон, однако никто из этих великих  людей не был устами оракула назван ЛУЧШИМ, а ведь именно авторитет дельфийского оракула был непререкаемым!  За что же такая велика честь человеку, чьё имя ныне стёрто из массового сознания?
         
Аристомену не повезло. До него пока не добрался Голливуд, нет ни исторического романа, ни компьютерной игры. То есть для основной массы людей он как бы  и не существовал.  Самое подробное жизнеописание лучшего из греков нам оставил Павсаний, который жил  через 900 лет после описываемых событий. Он опирался на источники ныне утраченные, однако, как автор скрупулезный и добросовестный заслуживает доверия. Итак, время действия – средина VII в. до н.э., Вторая Мессенская война. Напомним кратко предысторию этих драматических событий. Через 80 лет после падения Трои, на Пелопоннес вторглись дорийцы, возглавляемые внуками Геракла. Они благополучно опустошили всё, что можно было опустошить, и уничтожили всё, что можно было уничтожить. По значению для истории Эллады это было подобно монгольскому нашествию на Русь. Развитие страны было отброшено на столетия назад (впрочем, это тема для отдельного разговора).

Гераклиды разделили по жребию захваченные земли и основали новые царства.  Лакония досталась братьям-близнецам Еврисфену и Проклу, которые стали первыми спартанскими царями и превратили захваченное ахейское население в людей второго сорта – периеков  и илотов (периеки - бесправные ремесленники, а илоты – государственные рабы-земледельцы). Мессения с плодородными равнинами по жребию досталась Кресфонту, который, в отличие от спартанцев, уравнял в правах местных жителей с завоевателями-дорийцами. Спартанцы остались недовольны своим жребием и решили отобрать плодородные мессенские земли. Поводом для войны стала провокация, в общем для  всех дорийцев святилище Артемиды Лимнаты на границе между Спартой и Мессенией, куда вооружённые спартанские юноши пробрались, переодевшись в женскую одежду. В результате стычки спартанцы были убиты, что было представлено как нападение кровожадных мессенцев на невинных спартанских девушек. Повод был найден, и война началась.  Плутарх приводит замечательную фразу спартанского царя Полидора:  его спросили, неужели он собирается воевать со своими братьями. «Нет, - ответил царь, - я только хочу пройти к неразделённым землям».  Что не говори, а в простоте душевной спартанцам не откажешь!

Объектом завоевания была не вся территория Мессении, а лишь две плодородные равнины,  расположенные по берегам реки Памис, - Стениклер на севере и Макария на юге. Война эта получила название Первой Мессенской и длилась девятнадцать лет. Спартанцы победили с огромным трудом. После поражения мессенская политическая и жреческая элита по большей части покинула страну. Эмигрантов  приняли у себя союзники мессенцев: Аркадия, Аргос и Сикон, а мессенские жрецы нашли себе убежище в Элевсине. По условиям мирного договора жители Мессении поклялись не отпадать от Спарты, не поднимать восстания, одеваться в траур по случаю смерти высших должностных лиц Спарты и доставлять в Спарту половину всего урожая. Если пункт о трауре был просто унизительным, то  пункт о половине урожая обрекал мессенцев на вечную нищету.  Поэт Тиртей, «спартанский менестрель», о котором речь ещё впереди,  описал это следующими словами: «Словно ослы, страдая от огромного бремени, под гнётом печальной неизбежности несут они господам половину всех плодов, сколько приносит пашня».

Горные и приморские области Мессении сохранили независимость и, спустя несколько десятилетий, начали освободительную войну против Спарты.  Мессенцы воспользовались поражением, которое потерпели спартанцы в войне с Аргосом в 669 г. до н.э. в битве при Гисиях. Битва эта стала поворотным пунктом всей греческой истории, ибо в ней аргосцы  впервые использовали построение фалангой. До этого битва всегда переходила в индивидуальные поединки. Спартанцы оказались хорошими учениками и усвоили урок. Отныне построение фалангой стало обязательным для спартанского войска, а со временем и для остальных городов Эллады. Первые шеренги двух  фаланг сражались между собой, стараясь заставить противника податься назад и не дать противнику двигаться вперёд. Задние шеренги служили для того, что бы заменять павших, и не дать возможности передним шеренгам отступить. Проигрывала та сторона, которая не выдерживала давления противника и обращалась в бегство. Случалось и так, что на одном фланге войско одерживало победу, а на другом терпело поражение. Всё зависело от способности войска действовать слажено и от силы  духа бойцов. Спартанцы были настолько хорошо подготовлены, что порой одна их шеренга могла опрокинуть фалангу противника глубиной в восемь шеренг.
       
Вторая Мессенская война, таким образом, стала первой, в которой обе стороны использовали тяжёлую пехоту, гоплитов, в виде фаланги. Организатором, вдохновителем и главным действующим лицом  мессенского восстания  стал Аристомен, происходящий из царского рода Эпитидов. Будучи ещё совсем молодым,  он сплотил вокруг себя отряд юношей и наладил связи с потенциальными союзниками.  Первая  битва произошла неподалёку от поселения Деры. Нападение мессенцев было яростным, а сам Аристомен, будучи человеком необычайной силы и храбрости, настолько поразил всех своими подвигами, что мессенцы хотели избрать его своим царём. Аристомен отказался от этой почести и был назначен полномочным  представителем войска, т.е. стратегом.

По правде сказать, первая битва не принесла победы ни одной из сторон, однако последующая   выходка Аристомена заставила спартанцев ощутить себя побеждёнными. Ночью он пробрался в Спарту и положил у храма Афины, богини «Медного дома», щит с посвятительной надписью «Аристомен приносит богине дар из добычи спартанской». Такого позора и унижения в истории Спарты ещё не было. Царь Анаксандр встал во главе войска, чтоб навести порядок в мятежной Мессении. Аристомен, за это время успел получить помощь от многочисленных центров мессенской эмиграции. В его поддержку выступили  Аргос, Аркадия, Сикон, Элевсин и даже Элида, традиционный союзник Спарты. Два войска сошлись для битвы в Стениклерской долине,  при «знаке вепря», который был поставлен на месте, где Геракл принёс в жертву вепря в честь заключения договора с сыновьями Нелея. Ярость и мужество повстанцев были таковы, что от полного разгрома спартанцев спасло лишь поспешное бегство. Мессенцы даже утверждали, что если б в пылу битвы Аристомен не потерял свой щит, и не отвлёкся на его поиски, спартанцам уйти бы не удалось. Павсаний приводит слова песни, которой встречали победителя мессенские женщины:
     Долом широким  близ Стениклера, по горным вершинам
     Гнал герой Аристомен Спарты трусливых бойцов.
    
После сражения у «знака вепря» Аристомен принёс Зевсу на горе Итоме  гекатомфонию, т. е. благодарственную жертву за 100 убитых врагов. Ему суждено было сделать ещё два таких жертвоприношения. Вскоре после этого Аристомен захватил лаконский город Фары, где хранились запасы и сокровища Спартанского государства, и с большой добычей вернулся в Мессению. На обратном пути его атаковали спартанцы во главе с Анаксандром, и вновь были разбиты. Сам Аристомен получил в этом бою рану «копьём в заднюю часть», однако быстро поправился. Залечив рану, Аристомен с небольшим отрядом напал на храм в Карии, где захватил знатных спартанских девушек, за которых заплатили большой выкуп. Заметим попутно, что с самими девушками никаких неприятностей не произошло. У Мессенцев не было достаточно сил, чтоб завоевать и удерживать Лаконику, но они вполне успешно занялись «диверсионно-партизанской» деятельностью на территории противника. Однако при попытке повторить акцию по захвату заложниц в храме Деметры в лаконском местечке Эгила, с нашим героем произошёл казус. То ли отряд был маленьким, то ли спартанки оказались не робкого десятка, однако храбрые дамы отбились жертвенными ножами и захватили в плен самого Аристомена. Однако удача не покинула героя. Одна из жриц, Архидамия, питавшая нежные чувства к Аристомену в ту же ночь освободила его, и он благополучно ретировался.
 
Сказать, что у спартанцев появились проблемы, было бы явным преуменьшением. После целого ряда военных неудач и больших потерь в живой силе спартанцы были полностью деморализованы. Спартанцы, потерявшие земли в Мессении, требовали перераспределения земель в Лаконике. Сами жители Лаконики от этой идеи были не в восторге. Начались внутренние раздоры, грозившие самому существованию Спарты. В такие кризисные моменты все греки следовали простому правилу: «если не знаешь, как поступить, - обратись к оракулу». Спартанцы так и сделали. Ответ дельфийского оракула был таков: «Сможете победить врага, если войско возглавит афинянин».  Пришлось спартанцам  поступиться своей гордостью и отправить посольство в Афины. У афинян никогда не было проблем с чувством юмора. Узнав, что спартанцам срочно требуется  полководец, они отправили выполнять эту миссию хромого школьного учителя, зануду и неудачливого рифмоплёта Тиртея.
      
Тиртей, однако, быстро пришёлся спартанцам по душе. Своих поэтов у них не водилось, а Тиртей был мастер сочинять военные марши и патриотические поэмы и пел их с надрывным пафосом, столь ценимым спартанцами:
   
    Ногу приставив к ноге и щит свой о щит опирая,
    Грозный султан – о султан, шлем – о товарища шлем,
    Плотно сомкнувшись грудь с грудью,
    Пусть каждый дерётся с врагами,
    Стиснув рукою копьё или меча рукоять!

Это, кстати, первое в греческой литературе  описание  фаланги. Тиртей предложил спартанскому обществу объединяющую национальную идею – вновь завоевать Мессению, где «прекрасно пахать и прекрасно сажать деревья». К тому же он напомнил спартанцам, что восставшие мессенцы нарушили клятву верности и, следовательно, боги не будут на их стороне.  Столь приятная для слуха спартанцев пропаганда  быстро успокоила всех недовольных. Всё-таки, национальный характер греков – вещь загадочная. Даже у суровых дорийцев порядок навёл не военный и не политик, а поэт!

Однако, готовясь к новой войне, спартанцы опирались не только на эмоциональный подъём. Чтобы восполнить потери, спартанцы призвали в армию илотов в качестве легковооружённой пехоты. У Аристомена таких резервов не было. Его армия была, по сути, народным ополчением. Сила мессенцев была в поддержке союзников. И здесь вступила в игру тайная дипломатия спартанцев. Дорогими подарками они склонили к измене главного союзника Аристомена, царя Аркадии Аристократа.  На третий год войны произошло сражение у «Большого рва», где-то на стыке Лаконики, Аркадии и Мессении.  В решающий момент Аристократ со всем своим войском вдруг оставил позицию, в которой он должен был прикрывать мессенцев, и покинул поле боя. Воспользовавшись замешательством мессенцев, спартанцы усилили натиск и одержали полную победу. 

Аристомен с частью воинов пробился через ряды неприятеля, однако,  лучшие мессенские военачальники и большая часть войска погибли в этой битве. Аристомен собрал уцелевшие войска и закрепился в крепости на горе Ира, на границе между Мессенией и Аркадией. Спартанцы вновь заняли  Мессению, но война не прекратилась. Отдавая должное воинской  доблести спартанцев, отметим, что штурмовать или хотя бы вести правильную осаду крепости они так никогда и не научились. Осада Иры продолжалась одиннадцать лет, что не мешало мессенцам  вести партизанскую войну против захватчиков.
       
Сидя за крепостными стенами Аристомен не бездействовал.  Он продолжал наносить чувствительные удары по спартанцам, и даже смог захватить и разграбить городок Амиклы неподалёку от Спарты.  Однажды отряд Аристомена столкнулся с превосходящими силами врага. В бою он потерял сознание от удара в голову и был захвачен в плен вместе с 50-ю соратниками. Всех пленных спартанцы живьём сбросили в пропасть Кэадос – место казни преступников.  И тут случилось невероятное, – Аристомен, упавший на трупы своих товарищей, не разбился. Три дня он лежал на дне пропасти и ждал смерти, пока не увидел лису, которая пришла поживиться. Он  дождался пока лиса подойдет поближе, и схватил её за хвост. Испуганное животное бросилось пробираться к выходу и вывело Аристомена к лазу, через который он благополучно выбрался. Спартанцы не поверили сообщениям о столь чудесном спасении, однако вскоре им пришлось в этом убедиться. Аристомен напал на коринфский вспомогательный отряд спартанцев, и перебил большую его часть.
   
Был ещё один случай, когда Аристомен попал в плен. Это произошло во время перемирия по поводу священного для спартанцев праздника - иакинфий. Критские стрелки, находящиеся на службе у спартанцев, устроили засаду  и захватили Аристомена, который, полагаясь на клятву спартанцев, перемещался без охраны. В доме, где остановились на ночлег критяне, жила девушка, которая узнала в пленнике прославленного героя и смогла освободить его. Аристомен убил всех критян, а храбрую девушку сочетал браком со своим сыном  Горгосом.  Война приняла затяжной характер. Спартанцы не могли захватить крепость, а у мессенцев не было сил для серьёзной битвы. И вот однажды Мессенский прорицатель Феокл сообщил Аристомену, что известные ему приметы показывают неминуемое поражение. У Аристомена хранились некий талисман, уничтожение которого навеки похоронило бы Мессению. Если же он сохранится, оракул предсказывал возрождение страны в далёком будущем. Аристомен внял голосу прорицателя. Ночью он прокрался на вершину горы Итома, бывшей уже под властью врагов и зарыл там талисман.
   
В одну из безлунных ночей была сильная гроза. Стражники, охранявшие крепостные стены оставили свои посты и разошлись по домам. Сам   Аристомен отдыхал после ранения и не проверил посты, как он делал обычно. Спартанцам стало известно, что стены никто не охраняет, и они предприняли ночной штурм. Собаки подняли шум и мужчины, схватив оружие, бросились на улицу. Бой на улицах города продолжался без перерыва три дня и три ночи. Женщины и дети с крыш домов швыряли во врагов камни, а некоторые сражались мечами наравне с мужчинами.  У спартанцев было полное преимущество, но мессенцы сражались с таким ожесточением, что исход сражения оставался неясным.    Силы защитников, однако,  иссякали, а к спартанцам постоянно подходило подкрепление.  Аристомен понял, что города ему не удержать. Он выстроил своих воинов, поместил в середину женщин и детей и потребовал у спартанцев свободного прохода. Ярость и отчаяние защитников города были таковы, что спартанцы расступились и позволили  мессенцам уйти.

Когда аркадяне узнали о взятии Иры, они вышли навстречу мессенцам, принесли им хлеб и одежду и разместили по домам. Всеобщее сочувствие было огромным. Аристомен не знал о предательстве царя Аркадии Аристократа. Он полагал, что  бегство Аристократа с поля боя у Большого рва было вызвано не подлостью, а отсутствием храбрости. Аристомен отобрал пятьсот воинов и предложил им напасть на Спарту, пока основные силы противника находились в Мессении. Он полагал захватить Спарту и затем  отдать её в обмен на Иру, либо погибнуть со славой. К мессенцам решили присоединиться триста аркадян. Выступление, однако, было отложено из-за неблагоприятных примет. Когда  Аристократ узнал о планах Аристомена, он послал раба предупредить спартанцев. Когда раб возвращался, его перехватили аркадяне, которые давно подозревали своего царя в предательстве, и нашли при нём ответное письмо спартанского царя Анаксандра, в котором он благодарил за предупреждение. Когда это дело было изложено на общем собрании, царя Аристократа побили камнями и выбросили труп его за пределы страны без погребения. Аристомену предложили присоединиться к казни, но он стоял неподвижно, смотрел в землю и плакал. Его война была проиграна.
    
Потерявшие отчизну мессенцы решили искать себе новую родину. Те, у кого не было сил на скитания, остались у  дружественных аркадян, а большая часть под предводительством сыновей Аристомена отправились в Регий, а оттуда в Сицилию. Они завоевали город Занклы, переименовали его в Мессену и продолжили историю своего народа на новом месте. К ним присоединились жители приморских городов Мессении,  которые бежали от оккупантов. Судьба тех, кто остался под властью Спарты, оказалась незавидной. Все они стали рабами и в течение трёхсот лет испытывали на себе жесточайший террор со стороны своих дорийских  «братьев». Сам Аристомен отправился в Дельфы, а оттуда на Родос к своему зятю Дамагету. Он не терял надежды создать антиспартанскую коалицию, однако умер от болезни, не завершив своих трудов. Родосцы воздвигли на его могиле великолепный памятник и совершали на этом месте торжественные обряды.

На этом, однако, история  нашего героя не заканчивается. В сознании греков он со временем  приобрёл чуть ли не мифологические черты. Когда через триста лет фиванский царь Эпаминонд готовился к битве со спартанцами, он послал в святилище  Трофония  в Беотии  за щитом Аристомена, который там хранился как святыня мессенского народа. Во время битвы при Левктрах  этот щит был установлен на возвышении и был хорошо виден спартанцам. Он как бы символизировал присутствие на поле боя  Аристомена, самого грозного врага Спарты. Интересно, что фиванцы, уступавшие противнику в живой силе, выставили фалангу в виде косого клина  глубиной в 50 шеренг на левом фланге, а спартанцы – стандартное построение глубиной в 12 шеренг с усиленным правым флангом. В этой битве спартанцы  потеряли царя и около четырёхсот из семисот гоплитов, не считая союзников. Остальные позорно бежали с поля боя, чего со спартанцами не случалось со времён Аристомена.

От этого поражения Спарта уже никогда не оправилась.  Эпаминонд освободил Мессению и поручил восстановление страны аргосцу Эпителю. Однажды тому во сне явился незнакомый старец. Он  велел подняться на  гору Итому и разрыть землю между растущими  рядом тисом и миртом. Эпитель так и сделал. Он обнаружил медный кувшин, в котором  была  тонкая полоска олова, свёрнутая в виде книги. На ней был описан  обряд совершения  таинств Великих богинь. Это и был талисман, зарытый Аристоменом  триста лет назад. Находка стала главной святыней во вновь отстроенном городе Мессены, ставшем столицей  возрождённой Мессении. Так через столетия протянулась ниточка от древнего предания к новым «историческим» временам.
    
 Аристомен был великим героем – могучим воином и талантливым полководцем. Он был необыкновенно удачлив и любим народом. Он был хорошим мужем и отцом. Он всегда был честен и справедлив. Он всю жизнь посвятил борьбе за свободу своей страны. Достаточно ли этого, чтоб считаться ЛУЧШИМ из греков? Оракул решил, что достаточно. Согласимся и мы.