Юристы не попадают в рай

Иногда в мире что-то происходит. Одно незначительное для миллиардов людей событие способно переменить всю вашу жизнь….

- А дяде на голову кирпич упал. И дядя сам упал! А потом кровь пошла….
Так начал свой грустный рассказ смешной карапуз в голубых шортиках и белой рубашечке с коротким рукавом. Рассказывая историю молодой журналистке, он активно жестикулировал и все тыкал грязным указательным пальцем в сторону моего трупа.
Прошло уже больше часа с тех пор, как красный предмет прямоугольной формы приземлился с крыши двенадцатиэтажки мне на голову. Было немного странно видеть себя со стороны. Смотреть, как вокруг моей головы растекается лужица крови. Как вокруг собираются прохожие. Потом приехала скорая помощь, милиция и репортеры. Меня не замечал никто. Я кричал, звал на помощь, дергал прохожих за руки. Тщетно…. Я стал невидимкой. Призраком….
Прошло много времени. Так много, что свет дня сменился ночной прохладой. Меня уже давно увезли на газели с красным крестом и зеваки успели разбрестись по своим делам, а я все равно продолжал неподвижно стоять и смотреть на то место, где испустил последний вздох, и где растеклась бесформенная лужица запекшийся крови. Моей крови.
С востока, вместе с утренним светом, ко мне осторожно приближался человек в сером плаще и широкополой коричневой шляпе. Он дотронулся до моего плеча и сказал:
- Тебе пора. Следуй за мной.
- Куда? – удивленно спросил я. Меня в тот момент, почему-то не волновало, как этот странный человек может видеть меня и кто он собственно такой. Ответ на этот вопрос нашелся в моей голове сам собой. Я всегда знал на него ответ. Просто в тот момент, когда мои ноги оторвались от земли, и я вместе со странным незнакомцем устремился ввысь к свету, я понял, что этот человек всего-навсего моя смерть.

Там высоко все устроено так же как и у нас. Только вместо визиток на груди, у них над головами светятся нимбы.

Свет приближался ко мне с каждой секундой все стремительнее и стремительнее, а дома внизу становились все меньше и меньше. Наконец мои глаза больше не могли выносить ослепительного сияния солнца, и я зажмурился.
Когда я снова открыл глаза ни яркого света, ни серого человека уже не было. Я стоял посреди бесконечного коридора, и передо мной была нескончаемая очередь усопших. В коридоре царил приятный полумрак, который изредка разгоняли светящиеся мягким белым светом нимбы, висящие над головами мужчин и женщин в белоснежных просторных одеждах, которые сновали по коридору туда-сюда будто бы и не замечая огромной очереди.
- Где мы? – я осторожно дернул за рукав проходящего мимо меня мужчину – Что случилось?
Я уже приготовился к тому, что светловолосый мужчина с гладковыбритыми щеками  и голубыми, будто чистое весеннее небо глазами покроет меня страшнейшей бранью за то, что его отрывают от какого-нибудь важного дела, но вместо этого он лишь улыбнулся мне.
- Не переживайте, пожалуйста – приветливо сказал он.
 Ну, как тут можно не переживать? Я стою посреди коридора, который уносится вдаль в оба конца. Еще тут полно людей, которые посмотрели на меня как на безумца, когда я принялся звать на помощь! Но самое странное в моей ситуации то, что у единственного человека, который не попросил меня «перестать дергать его по всяким пустякам» был счастливым обладателем светящегося круга над головой, который вот уже целую минуту был единственным источником света в коридоре на довольно значительном расстоянии от меня! 
- Вы проходите стандартную процедуру №696. Пожалуйста,  и не отвлекайте этих милых людей.
- А что случилось? – допытывался я. Ведь должно же, в конце концов, быть логическое объяснение тому что со мной происходит!
- Не переживайте, - мужчина еще раз улыбнулся – Вы просто умерли. Вот и все. А теперь извините меня, но мне надо идти.
Я просто умер? Конечно, эта мысль приходила мне в голову. Но то, что я умер, я осознал только сейчас. Больше я ни к кому не приставал со своими расспросами и тихонько стоял в очереди, гадая про себя, что же может собой представлять «стандартная процедура №696». Позади меня послышались голоса. Наверное, кто-то еще умер. Голоса звали на помощь, и вопрошали у меня по поводу того, что с ними случилось и что происходит сейчас. Я не ответил ни на один вопрос, лишь гневно пожимал плечами и отфыркивался.  Наконец звонкий женский голос за моей спиной объявил: «Да не пугайтесь вы так. Вы просто умерли и сейчас проходите стандартную процедуру №696. До свидания». Вскоре бесконечность коридора поглотила цоканье каблучков, и голоса у меня за спиной стихли.
Спустя время прибыли новые усопшие. А через мгновение, которое длилось целую вечность, состоящую из криков, плача и просьб о помощи, томный женский голосок спокойно объяснил: «Вы всего лишь умерли. Ничего страшного. Просто вам надо немного подождать. Что происходит? Вы сейчас проходите стандартную процедуру №696».
Через три моих всхлипа или вздоха до моих ушей донеслись новые стенания.

Наше правосудие лишь жалкая пародия на то, что они устроили там у себя.

Коридор заканчивался письменным столом из красного дерева, за которым сидела белокурая девушка. Над головой у нее светился нимб. А за ее спиной я заметил новый элемент гардероба. Белоснежные крылья. Таким атрибутом пока еще не мог похвастаться ни один сотрудник «бесконечного» коридора. Поначалу мне хотелось думать, что я нахожусь в небесной регистратуре, но мой атеистический настрой прогонял прочь подобные мысли.
На столе перед девушкой стояли весы, одна чаша которых была черной, а другая белой. К девушке подходила очередная душа, после чего белая чаша опускалась вниз. У кого-то она опускалась к самому столу, а у кого-то чуть колебалась, но, тем не менее, пока я наблюдал за стремительно тающей очередью, черная чаша еще ни разу еще победила светлую.
Миновав весы, люди уходили по одному из двух разветвлений коридора, которые изящно огибали стол из красно дерева. По мере приближения к девушке с крыльями я заметил, что оба разветвления заканчиваются дверями. Перед дверью в правом коридоре стоял мужчина, правда, без крыльев, но зато его от его белоснежного костюма исходил нежный свет. Нимба над головой у него, кстати, тоже не было, и я твердо решил, что мужчина стоит на самой нижней ступени карьерной лестницы. В руках мужчина держал корзинку. Он здоровался с каждым подходившим к нему человеком и приветливо улыбался, после чего мужчина доставал из корзинки светящийся нимб и «надевал» его на голову усопшему. Наверное, на этом процедура №696 заканчивалась, потому как мужчина в светящемся костюме желал «упокоившимся с миром» всего самого доброго и открывал перед ними дверь. Куда уходили люди я, уже не видел, потому что яркий свет в неизвестном мире за порогом двери слепил мне глаза.
Во втором разветвлении тоже была дверь, но около нее не было улыбающегося сотрудника в светящихся одеждах с корзинкой, полной светящихся нимбов, в руках. Около двери стояла скамейка, на которой сидели пожилой человек в грязной греческой тоге и толстый мужчина в смокинге. У толстяка на плечах не было головы: она лежала у него на коленях и о чем-то весело смеялась.
Настала моя очередь подойти предстать перед девой с крыльями.
- Здравствуйте, - выпалил я, и нервно облокотился на стол. Наверное, на земле за него можно было бы потратить целое состояние. Интересно, пользуются ли ангелы кредитками?
Зачем я поздоровался со своим судьей я так и не мог объяснить. Наверное, наружу всплыли наставления моей бабки о вежливости и правилах хорошего тона. Да и потом я был первым, наверное, из нескольких тысяч людей, кто поздоровался с несчастной девушкой, которая уже начинала сладко позевывать, смущенно прикрывая рот миниатюрной ладошкой. К моему сожалению, мое приветствие осталось без ответа.
Девушка грозно посмотрела сначала на меня, потом на весы. Не знаю что произошло, но, на мой взгляд, случилось маленькое чудо, которое нарушило всю работу безошибочно отлаженной системы бесконечного коридора.  Нет, не подумайте, ничего такого. Ничего страшного не случилось. Никто не умер во второй раз и нимбы над головами у работников коридора не погасли. Просто черная чаша весов пошатнулась и медленно начала опускаться. По мере сокращения расстояния между чашей и столом взгляд зеленых глаз ангела становился все удивленнее и удивленнее. Наконец чаша роковым ударом грома опустилась на стол.
- Вам по левому коридору – изумленно произнесла девушка. По всей вероятности то, что произошло сейчас, было событием из ряда вон выходящим – Что же такое вы натворили то? - поинтересовалась она мне в след.

Ад рядом с нами. Он был там всегда. Но есть места и похуже.

- Здравствуйте, господа. Можно присесть? – я все же решил, что просто так плюхнуться на лавку между философом (так я решил для себя называть пожилого мужчину в тоге) и обезглавленным будет не очень вежливо.
- Да садись ты! Чего глазами хлопаешь? Никогда трупов не видел?
- Видел – ответил я, присаживаясь на скамейку – Видел и тех, кому повезло меньше чем вам.
- Например? – удивился обезглавленный – Всегда думал таких не бывает. Во всяком случае, хуже уже быть не может.
- Изнасилованная девушка с двадцатью пятью ножевыми ранениями в области груди. Потом ей перерезали горло от уха до уха.
Сам не знаю, зачем я все это рассказывал толстяку. Наверное, потому что он мне  не понравился с того самого момента, как я его увидел. Он был очень похож на американца больного довольно распространенной для США болезнью, которую я бы охарактеризовал как переизбыток денег в карманах.
- Ну, голова же у нее осталась на месте! – рассмеялся обезглавленный.
- Оставь его – отозвался философ – Ему все равно не понять.
- Почему же не понять? – ухмылялась голова – Если парнишка оказался в нашей компании, то, по всей видимости, он хорошо поразвлекся с той девчуркой.
Я не стал возражать.
- Где мы? И кто вы? – осторожно спросил я.
- Я Билл Паркер! – отрапортовала голова – Нахожусь здесь со времен великой депрессии. И если бы не наглые узкоглазые….
Дальше я не слушал. Все и так было понятно. Обычным людям в смокингах перед смертью голову не отрезают.
- Мое имя Демосфен. Я был философом при жизни и остаюсь им в смерти, – изрек философ. Ну, по крайней мере, хоть что в своем новом состоянии я понял правильно – старик действительно оказался философом – Теперь я отвечу на ваш первый вопрос, молодой человек. На земле есть место между раем и адом.
- Начинается! – перебила голова – Я эту историю уже слышал!
- Есть на земле место между раем и адом, - философ даже не обратил внимания на невежественного слушателя и продолжал – Куда приходят души умерших, ожидая справедливого суда.
- И мы сейчас здесь? – я осторожно перебил рассказ философа.
- Абсолютно верно, молодой человек.
- А эта дверь ведет в Ад, а соседняя в Рай?
- Вы догадливы, молодой человек. Но вам надо знать, что есть места и похуже Ада.
- А справедливый суд это ведь те весы на развилке? – я продолжал поражать своей догадливостью окружающих.
- Да – хмыкнула голова - Но где же справедливость?
Мне тоже было не понятно где тут должно пахнуть справедливым судом.
- Где мой адвокат? Почему мне ни предъявили обвинения и не  дали последнего слова? Я хочу понять, как оказался здесь? И как был вынесен приговор, – возмущался я. А что? Если я имел право на справедливый суд на земле, то почему меня лишили его на небе?
- Это и есть самый справедливый суд. Они выносят самые справедливые приговоры. Ведь на земле выносят приговор в соответствии с земным законом и на основании того, что расскажут стороны и свидетели. А они способны заглянуть вам в душу…. – пояснил философ – Волк убивает зайца не, потому что он убийца, а потому что он хочет есть и это справедливо.
- Кто это «они»? – не унимался я. С каждым новым ответом у меня появлялся десяток новых вопросов.  А сколько у меня было времени, чтобы слушать ответы я не знал.
- Они это Бог, - разъяснил Демосфен – Мальчик и девочка лет пяти. Они и есть Бог.
- Чудесно! – негодовал я – Нас осудили дети!
- Только ум ребенка не затуманен суетой жизни, - улыбнулся философ.
- А что теперь с нами будет?
- Не знаю! – раздраженно отозвалась голова – Я тут  очутился во время великой депрессии, а старик прозябает на этой скамейке со времен падения Рима, а то и дольше. Парень! – голова рассмеялась – Дело в том, что Бог прощает всех за свои грехи.
- А мы? – удивился я.
- А мы натворили что-то такое, за что нас простить невозможно.
- И что теперь с нами будет? – не унимался я.
- Теперь мы ждем наказания. Понимаешь…. Люди уже давно не грешат по крупному Ад сейчас пустует. Там, вроде бы, даже чертей не осталось. А поскольку Бог всех прощает у наших рогатых друзей совсем нет работы, и их всех перевели в ангелы. Так что сиди и жди своей участи.
- Значит, мы целую вечность будем мучиться в Аду?
- Ну, кто-то мучается и две вечности, и три. А кому-то хватает и пятнадцати минут. Все зависит от наказания. А потом тебя снова отправят на землю. И очищенная от грехов душа начнет жизнь заново – ухмылялась голова. Меня же мучения пусть даже продолжительностью не больше пятнадцати минут никак не устраивали.
Между тем перед нами возникла фигура в армейских ботинках, черных джинсах с цепями и просторной красной клетчатой рубахе.
- Пойдем, - сказал незнакомец и поманил пальцем толстяка – У нас есть для тебя наказание.
- Мы отправляемся в Ад? – рассмеялась голова – Напугать хотите?
Парень в красной рубахе засмеялся вместе с толстяком хриплым булькающим смехом и, подмигнув голове, продолжил:
- Разве я говорил про Ад? Есть места и пострашнее. Я тебе покажу парочку!
После чего незнакомец снова рассмеялся, а мне стало как-то не по себе.

На самом деле в Аду не страшно. Я бы даже мог сказать, что там довольно мило.

После того как толстяк и странный незнакомец исчезли, я решился спросить у философа.
- А ты за что тут?
- Я ответил на один вечный вопрос.
- Какой?
- Что такое любовь?
Я бы все отдал за то чтобы увидеть выражение моего лица в тот момент.
- Вы, молодой человек, сейчас спросите что же такое любовь. Я все равно не смогу вам ответить. Если я объясню вам, то вы, так же как и я останетесь здесь навсегда.
- А что в этом плохого? Мне, например, как-то не хочется переносить нечеловеческие страдания.
- Молодой человек…. – философ вздохнул и с жалостью посмотрел на меня – Мы между Раем и Адом…. Я бы перенес любые муки лишь бы снова вернуться на землю….
- Так тебя наказали за то, что ты нашел ответ на вопрос, над которым человечество бьется веками. Послушай, старик, как можно здесь говорить о справедливости?
Демосфен засмеялся, потом закашлялся. Когда кашель стих, он ответил на мой вопрос. Я так и не смог понять над, чем смеялся философ, вроде бы я не сказал ничего смешного. Хотя я не сильно обиделся на собеседника. Его смех не был похож на злые смешки и ухмылки толстяка. Смех философа был добрым. А еще мне показалось, что за смехом он пытается скрыть какие-то мысли или эмоции, которые не должны были выплеснуться наружу.
- Молодой человек, первых людей в свое время тоже наказали лишь за то, что они сорвали запретный плод. Плод знаний. Постарайтесь представить себе бесконечность. Это довольно сложно….
Мне было не трудно представить бесконечность. Особенно сейчас, когда я сидел в конце бесконечного коридора.
- Теперь мысленно нарисуйте в бесконечности окружность, - продолжал Демосфен – У вас получилось? – я утвердительно кивнул и он снова продолжил читать мне лекцию – Бесконечность есть область неизвестного, а окружность есть область ваших знаний. Граница окружности, есть область соприкосновения ваших знаний с неизвестным. Это довольно простоя схема.
- Действительно, - подтвердил я – Продолжайте, пожалуйста.
- Чем больше окружность, тем больше область ваших знаний, однако, тем больше область соприкосновения ваших знаний с неизвестным. И тем больше у вас появляется вопросов, тем больше вам хочется узнать. Область знаний или окружность увеличивается, но вместе с ней растет и область соприкосновения с неизвестным. А, учитывая, что те знания, которые вам не известны, являются бесконечностью, - философ вздохнул – Вопросы не иссякнут никогда.
Я вопросительно смотрел на собеседника. На мой взгляд, бесконечных вещей не существует в принципе. Нарисованная в школьной тетради прямая, будет бесконечной, но лишь до тех пор, пока не кончится тетрадь. То же самое и с бесконечным коридором. Я знаю, что он представляет собой бесконечность, по сути ту же прямую. Однако, коридор ограничен потолком, полом и стенами. А еще тут есть две двери, которые отсекают его от Рая и Ада. Стоп. Получается что коридор не прямая, а луч. А если предположить, что что-то ограничивает бесконечность коридора с другого конца, где я так и не побывал, то получается, что мы имеем дело с отрезком, который, не смотря на свою кажущуюся бесконечность, ограничен со всех сторон. Естественно я не стал делиться своими наблюдениями с Демосфеном. Ему бы нашлось, что мне возразить. Между тем философ продолжал чтение лекции.
- А теперь, молодой человек, представьте, что ваша область знаний и есть бесконечность. То есть, нет того, чего бы вы не знали. Вот это то и есть запретный плод. Человек не должен знать все.
- Да бросьте, - отмахнулся я – Вот взять наших ученых. Они многое знают. Не могу поручиться, что они знают все, но рано или поздно они сорвут запретный плод и разделят его не только между собой, но и со всем миром. Так что же тогда получится? Длиннющая очередь перед девушкой с весами будет дружно маршировать по направлению к Преисподней? А как же Бог? Он сможет простить их?
Я ликовал. Неужели мне удалось победить в словесной дуэли? На мою счастливую улыбку Демосфен ответил колким замечанием.
- Молодой человек, если бы вы знали, как сильно ученые заблуждаются….
- Ладно, хватит болтать! – отрезал грубый мужской голос.
Рядом со мной на лавке сидел грузный мужчина в летах. Одет он был просто: стоптанные кирзовые сапоги, черные трико и тельняшка. В первую секунду нашего знакомства я принял его за еще одного осужденного. Но когда мой взгляд поднялся к лицу незнакомца я пришел в ужас – на лбу у него росли острые козлиные рога.
- Привет, Демосфен, - пробасил незнакомец – Как поживаешь?
- Привет, Люцифер, - отозвался философ – Все так же. Скучно тут.
- И не говори…. – протянул владыка Преисподней – Взял бы я тебя к себе, да начальник не велит. А мне сейчас так рабочие руки нужны.
- И не говори…. У тебя там, в Аду, все лучше, чем тут на лавочке вечность разменивать. Спасибо, что хоть навещаешь.
- Да было бы за что благодарить, - Люцифер сжал кулаки – Работа стоит. Черти все разбежались и теперь на конкурентов пашут или в ангелов перевелись. Мне даже передохнуть некогда. Да и негде.
- Что ж так? – полюбопытствовал философ у своего рогатого приятеля. 
- Рабочее пространство ужимают. Если Ад никому не нужен, то, стало быть, и нечего мне занимать половину бесконечности! – Люцифер небрежно махнул рукой – Надоело мне все.
- За парнишкой пришел? – предложил философ – Да даже если и нет…. Возьми его. Он тебе поможет, пока ему наказание не назначат. А заодно и потренируешь его героически переносить тяготы и лишения. Чай у тебя там не пекло сейчас.
- Что не пекло, так это уж точно…. – мечтательно протянул хозяин Ада – А было время.... – резким движением рогатый властелин соскочил с лавки и обратился ко мне – Довольно лясы точить. Собирай манатки!
Собирать мне было особо нечего, поэтому я просто встал с лавочки, попрощался с философом и уныло побрел вслед за Люцифером. Он распахнул дверь и шагнул во тьму. Я последовал за ним. Перед тем как сделать шаг в неизвестность я еще раз осмотрел бесконечный коридор и, не найдя там ничего заслуживающего моего внимания, растворился во тьме.
Когда тьма рассеялась, я оказался в комнате выложенной из красного потрескавшегося и порядком закопченного кирпича. По сравнению с бесконечным коридором комната была просто крошечной: всего лишь около шести метров в длину и около трех метров в высоту. У дальней стены комнаты стояла гигантская печь с приоткрытой заслонкой, за которой тускло, горел огонек.
- Пошли! - скомандовал Люцифер и протянул мне лопату – Поработаешь на меня немного, а я потом, не в службу а в дружбу, буду ходатайствовать перед Всевышним о твоем досрочном освобождении.
- А делать то что?
Рогатый лорд ткнул грязным пальцем себе под ноги, указывая на ровный слой угля, которым был усыпан пол комнаты.
- Вот его кидай в топку. Так мы сделаем души людей немножечко чище.
Через пару минут мы с Люцифером зачерпывали уголь лопатами и швыряли его в жадную пасть печи, однако упрямый огонек, никак не хотел разгораться, а ртуть в градуснике на стене рядом с печью ни как не хотела подниматься выше отметки «двадцать градусов».
- Зачем все это? – спросил я, вытирая пот со лба – Все равно грешников не так много. А американца с отрубленной головой увел, какой то странный мужик. Может его сюда вернуть?
- Нельзя! – пыхтя, отозвался Люцифер – Есть места намного страшнее Ада. Молись, чтобы ты их не увидел, - рогатый лорд остановился, чтобы перевести дух и облокотился на лопату – Хотя…. Ведь ты уже сдох? Раньше надо было молиться.
- А почему Аду урезали пространство и где все грешники? Черти?
- Бог всех прощает. Вот раньше…. – мой собеседник мечтательно закатил глаза – Раньше мало кого прощали. Помнишь темное средневековье? Эх… Вот это было время!
- А зачем мы кидаем угли в печь?
- Присмотрись внимательнее – рассмеялся Люцифер – Это необычные угли.
Мой крик вперемешку с дьявольским смехом хозяина Пекла эхом прокатились эхом через всю комнату. На лопате вместо углей лежали дымящиеся гильзы, остатки человеческого черепа, обугленная детская ручка, использованные презервативы и шприцы с погнутыми иголками…. Я стоял не на углях, как думал раньше, - подо мной были человеческие кости, обломки ржавых окровавленных труб, кастеты, ножи, горы презервативов, гниющие части трупов, кассеты с порнографией, письма с угрозами, пепел, огрызок веревки с петлей на конце….
- Это не уголь, - подытожил демон и, почерпнув лопатой горсть костей и гильз швырнул их в печь – Все это материальная форма человеческих грехов. Бог прощает людей. А ведь их грехи никуда не исчезают. Они оседают здесь. В этой комнате. И вся грязная работа лежит на моих плечах, а теперь еще и на твоих. И как бы противно тебе не было сейчас, просто помни о том, что кроме нас некому будет сделать этот мир лучше и чище. За работу! За работу!
Речь демона вывела меня из транса. А ведь верно. Мы, люди, грешим каждый день и как то не задумываемся над этим. А теперь у меня выпал шанс очистить чью-нибудь душу. Почему-то я был благодарен Люциферу за предоставленную мне возможность.
Вслед за своим начальником я принялся черпать грехи лопатой и швырять их в огонь. Мы больше ни о чем не говорили. Время для меня остановилось и превратилось в бесконечность.

Люди во все времена думали, что одиночество самая ужасная штука на земле. Кажется, они были правы.

Я не знаю, сколько прошло времени. Может, прошли годы, а может всего пара минут. Люцифер и его единственный помощник, то есть я, монотонно делали свою работу, не разговаривая и не отвлекаясь на отдых. Внезапно дверь распахнулась. На пороге стояла ангел. Та самая, что сидела за столом с весами.
- Собирайся, - сказала она – Тебе вынесли приговор.
Как только она закончила говорить, я почувствовал, что падаю вниз. Крошечные домики под ногами стремительно приближались ко мне, становясь все больше и больше. Где-то наверху осталось бормотание Люцифера. Кажется, он возмущался по поводу потерянного работника.
- Куда я лечу? – спросил я сам у себя. По правде говоря, я и не надеялся найти ответа, однако мне ответили. Голос девушки-ангела, принесшая мне весть о наказании раздавался в моей голове, и на секунду мне показалось, что меня нет, и я целиком состою из этого мягкого, немного печального голоса.
- Бог считает, что Ад не подходит для тебя в качестве наказания. Ты приговорен к вечному скитанию по городу, где ты жил.
Голос в моей голове стих. Падение закончилось. Я снова оказался на земле. На том месте, где на мою бедную голову упал кирпич. Кажется с того момента, как меня забрали в небесную канцелярию и осудили, прошло не больше суток. По крайней мере, непогода и ботинки прохожих еще не успели стереть мою кровь с лица асфальта.
С момента моей смерти мир ничуть не изменился. Люди жили своей жизнью, дети играли в песочнице и ходили в школу, заводы и автомобили дымили, а банки пересчитывали чужие деньги. Но кое-что все же изменилось. В этом мире появился я. Мертвый среди живых и никому не нужный. Меня никто не видел и не замечал. Никто не обращал на меня внимания. Никто не слышал моих криков. Никто не чувствовал как я дергаю их за одежду. Никто. Никто. Никто. В этом мире я остался один. Все что мне оставалось так это слоняться по родному городу и наблюдать за людьми. Дни сменяли ночи. Сутки тянулись бесконечно долгими вереницами. Секунды растягивались до состояния вечности. Меня не замечал даже дождь. Когда он проливался на землю из черных туч, мои руки и одежда оставались сухими. А ведь вокруг были люди. Тысячи людей. Всю свою жизнь я был окружен многочисленными друзьями и родственниками. Но теперь они не замечали меня. Все что я мог сделать, так это скользить за ними черной тенью.
- Дядя, почему ты плачешь?
Детский голос, который задал мне этот вопрос, был словно лучик солнца, пробивающийся сквозь грозовые тучи. В моем сердце вспыхнула надежда, и если бы ее можно было бы поместить на небо вместо солнечного диска то, наверное, она сияла бы еще ярче. Я больше не был один.
Передо мной стояла девочка лет семи с растрепанными русыми волосами и живыми глазами голубого цвета.
- Я не плачу! – засмеялся я – Я не могу плакать.
- Я знаю, - неожиданно и не по-детски серьезно сказала она – Ты ведь уже умер. Так?
- Да, это так. А откуда ты знаешь?
- Я иногда вижу мертвых людей. Но они все растерянные. Все худят туда-сюда, зовут на помощь. Они страшные. А ты не такой. Ты спокойный. Только плачешь часто.
- Просто я уже давно здесь. Как тебя зовут?
- Надя, - поспешно ответила она – А разве тебя не берут на небо?
- Брали однажды.
- И как там? Ты видел Бога?
- Там красиво – соврал я – А еще я видел ангелов. У них белоснежные крылья и нимбы светятся над головами. Они всем улыбаются.
- А почему ты вернулся?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Как объяснить ребенку, что я законченный грешник?
- Я сам попросился, – снова соврал я – У меня тут есть кое-какие дела.
Надя как-то странно посмотрела на меня, и я понял, что она мне не поверила, но промолчала. Я тоже промолчал.

Иногда нам бывает трудно совершать хорошие поступки. Но еще труднее  осознать является ли то, что ты совершил правильным. И когда ты начинаешь понимать что, неся людям добро, ты доносишь до них лишь разрушения…. Тогда нужно найти в себе силы остановиться пока не пострадал кто-нибудь еще.

Надя умерла спустя два года после нашего знакомства. Она болела какой-то тяжелой болезнью, но никогда не говорила об этом. Нужна была операция, но, у ее матери не было денег, а отец бросил их очень давно. У него были деньги, но, не смотря на все просьбы, он не сделал ничего, чтобы спасти Надю. Раньше я даже не подозревал, что на земле можно встретить такого человека. Оказалось что можно.
Босые ножки Нади скрылись в бескрайнем синем небе вместе с черными ботинками безмолвного человека одетого в серый плащ. Я проводил ее взглядом и заплакал. Земля, которая служила домом для миллионов людей, снова превращалась для меня в тюрьму. Я никогда не смогу простить себя за то, что позволил ей умереть и ничего не сделал. Хотя, что я мог сделать? Я ору на людей, обзываю их последними словами и вою на светящиеся диски в небе. Мне нет прощения. Я не смог ничего сделать и ни что не сможет оправдать мое бездействие. Ничто.
За эти два года Надя стала очень близким мне человеком. Единственным лучиком солнца во мраке моего существования. Благодаря этой девочке я больше не был один. Я рассказывал ей много удивительных историй, которые слышал или сам переживал в прошлых жизнях, а она смеялась, и на душе становилось легко и тепло.
Теперь ее нет. Помню, в первый день нашей встречи я сказал ей, что у меня на земле еще есть дела. Теперь я знаю, что нужно сделать.
На улице идет дождь, но он не в силах ни помешать мне, ни задержать меня. Я иду к отцу Нади. Он должен ответить за свое бездействие.
Я стою посреди большой квартиры, где много красивых дорогих вещей. Слишком много. Моя цель сидит в кресле и читает газету. Я подхожу ближе, хватаю его за толстую шею и кидаю на пол. Он поднимает глаза наверх и даже не может закричать от ужаса. Мельком я бросаю взор на свое отражение в зеркале. Наверное, я бы тоже не смог кричать, если бы увидел в своем доме подобное существо. Вокруг меня клубился черный дым, который, стелясь по полу, медленно расползался по квартире. Мое тело состояло из тьмы. Вместо волос мою голову обволакивала серая дымка, а глаза хищно горели двумя желтыми угольками.
Моя нога наступает на горло отцу Нади. Я уверен, что если бы она могла - она бы меня остановила. Надя никому не желала зла. Но ее тут нет и меня некому останавливать. Еще немного и я совершу свое маленькое правосудие.
Время вокруг замирает. Память предыдущих жизней открывает то, что я еще не успел вспомнить. А может быть, я и не должен был вспоминать до этого дня….
С момента создания и до сего дня я пытался нести в мир только хорошее. Пытался нести справедливость. Но не ту справедливость, которую установил правитель на бумаге или камне. Нет…. Я пытался сделать мир лучше. Помню, как однажды я даже забирался на броневик и рассказывал людям о светлом будущем. Забавно тогда получилось: люди меня восприняли слишком серьезно. Но сейчас все это не имеет значения. Перед тем как умереть в последний раз я работал следователем. В памяти всплыл силуэт изнасилованной девушки с двадцатью пятью ножевыми ранениями и перерезанным горлом. Когда мне показали труп, первое, что я заметил, была улыбка на ее губах, как будто бы она была рада, что все ее мучения, наконец закончились. Довести дело до суда у меня не получилось. У убийцы было слишком много денег и нужных связей. Тогда я подкараулил его ночью в подъезде и одним выстрелом вынес ему приговор. Пока подо мной билось тело Надиного отца, память рождала в моей голове все новые и новые образы. Весы с черной и белой чашами. Девушка-ангел. Бесконечный коридор. Я убрал ногу с горла жертвы и, растворившись в дожде, ушел в ночь.
Желая совершить убийство, я думал, что поступаю правильно. Думал, что вынесу справедливый приговор. Я ошибался. Никто кроме весов и девушки-ангела не смогут придумать Надиному отцу достойного наказания. И когда он посмотрит ангелу в глаза, черная чаша весов коснется стола из красного дерева. Мне не дано видеть будущее, но я знаю, что будет так.

Все мы стараемся стремиться к свету и нести добро другим. «Поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступили с тобой». Зачастую мы забываем это правило и поступаем с людьми так, как сами считаем правильным, даже не подозревая о том, что совершаем ошибку.

В прошлой жизни я был юристом. Человеком, который должен нести в жизнь высшую справедливость. Но я всего лишь человек. Как я могу дать людям то чего сам не могу понять до конца? Я даю людям лишь то, что считаю справедливым, а не то, что является таковым. И поэтому я здесь. Я был сослан на землю незримой тенью, чтобы наблюдать за людьми и учиться. И когда мой дух станет выше и чище, приближаясь к сокровенному знанию о справедливости и счастье, я вернусь на землю, чтобы там донести до людей то, что я узнал. Но я снова сделаю ошибку, и когда снова настанет моя очередь предстать перед весами, черная чаша снова коснется поверхности стола. И тогда Богу снова придется снова вынести мне справедливый приговор, чтобы дать мне еще один шанс. Но я всего лишь человек.
Я никогда не попаду в Рай.

Я не верю в Бога…. Потому что никогда его не видел. Я верю лишь в ангелов…. Один из них вынес мне приговор. Еще я верю в Ад…. Я был там. Я не верю в добро и зло. Их просто не существует. Не верю в лучшую жизнь..... Потому что уже побывал в Преисподней. Многие люди не заслуживают прощения, но их прощают…. Наверное, это правильно. Единственное во что я хочу верить, так это в то, что мы живем не  напрасно…. Когда-нибудь я наберусь смелости и спрошу у девушки с белоснежными крыльями: «Зачем все это?». Но лишь молчание мне будет ответом. Этого я боюсь больше всего на свете….