На дивном острове Буяне - Глава первая

Глава Первая. ЗАВЕТ МОРЕЙ


Буяну бури не страшны –
Ведь здесь край неба недалече.
Завет морей – из тишины
Он поднят магией весны –
Спокойно остров ждал Предтечу.

Купальный кончился сезон
И закупорены фонтаны.
Ушли тревоги, словно сон –
Теперь здесь правит Князь Гвидон
Сын безупречного Салтана…

Князь на беломраморном балконе своего дворца стоял и смотрел на волнующееся море.
Его синие глаза были такого же цвета, как морская даль. Сильный, величественный, в белых одеждах, развеваемых ветром, стоял он, подобно изваянию.
Сложно сказать – о чем он думал. Вспоминал ли время, когда на острове было лишь несколько одиноких хижин, когда лесная нечисть донимала поселенцев, и  они с трудом собирали первый урожай.

То было уже давно – пятнадцать лет тому назад. Теперь маяк Буяна дарил свет всем кораблям на много миль вокруг, а в белокаменном дворце находили приют путешественники и купцы. Остров радушно встречал гостей - и многие из них оставались здесь навсегда.

Попадали сюда тремя путями.
Одни приезжали с купцами, от которых были наслышаны о великолепии острова и справедливости его правителя. Так, в числе самых первых поселенцев приплыли на остров Федот и Мария, знавшие Князя еще в детстве, когда он жил на большой земле.

Другие – таких было меньше – приплывали на небольших лодках или суденышках, необычным образом найдя дорогу между мирами. Помогало ли им волшебство или особенный, необычный склад души?
Именно так на остров прибыли в небольшой лодке Очарованный Странник Лесков и его Левша.

Наконец, третьи появлялись на острове по волшебству. Так явилась на Буян Василиса, которая просто открыла в воздухе дверцу и вошла в нее. Дверь исчезла позади Василисы так же внезапно, как возникла …
Но никто прежде не видел, чтобы кто-то приплывал по морю в бочке. Это было особенное событие, ни на что не похожее.

От размышлений князя отвлек звук шагов. Он обернулся и увидел давнего друга.
- Здрав будь, князь, - слегка поклонился тот.
- Здрав будь, Николай Семенович, - ответил и князь с поклоном.
- Принимай гостей, хозяин.
Гвидон вопросительно посмотрел на Лескова.
- Она пришла?
- Да. Сейчас увидишь. Но, - предупредительно поднял лесков палец, - будь с нею поделикатнее. Царевна робкая и всего смущается.
Сзади из палат донесся нетерпеливый голос Марии Умелицы:
- Ау? Ваше высочество? – а вслед за голосом выпорхнула и сама Мария. – Где Вы?
- Здравствуй, князюшка! – сказала она ласково.
- Привет, Марьюшка!
- Пойдем, князь, а то мы все уже собрались, а тебя нет. Неловко как-то, - прощебетала Мария и подхватила князя под руку. – Царевна ждет.
- Мария, а почему ее все называют Царевна? – спросил князь, пока они шли по коридорам и балконам дворца. – Она и правда царская дочь?

Царевна была прекрасна.
Стройная, высокая, она стояла в изумительном голубом платье, поверх которого была накинута душегрейка. Вместо меха на плече у нее сидела живая белочка, мило свесив рыжий хвостик. С другой стороны сверкала золотая коса.
Князь вежливо поклонился и сказал:
- Рад видеть тебя, Царевна, в своем дворце и на нашем острове. Добро пожаловать!
- Спасибо тебе. – Царевна тоже слегка поклонилась.
- Что ж, гости дорогие, проходите к столу, занимайте места поудобнее.

Гости заняли места, какое кому по душе – здесь на Буяне не существовало предписаний и почетных мест. 
Когда были подняты первые бокалы с медом, отведаны закуски, Левша задал вопрос, который не давал покоя многим:
- Слушай, Князь, не соблаговолишь ли ответить – ведь эту историю с бочкой рассказывают и про тебя. Ты наверняка знаешь, что ходит такая история. Ну, будто твой отец по ложному навету заточил тебя вместе с матерью в бочку и бросил в море, когда ты был еще совсем маленький. А потом якобы волны вынесли вас на этот остров…
Гвидон кивнул.
- Да, такова легенда.

- Но только легенда ли…?
- Обычно я не люблю вспоминать об этом, Левша, - посуровел Гвидон. – Но раз уж Царевна попала на наш остров таким необычным способом, я расскажу. Никакой бочки не было. Мы с матерью прибыли на остров на ладье. Часть истории правдива – отец заподозрил мать в измене и решить отослать нас от себя. Но он не был извергом или тираном, чтобы затачивать свою жену и сына в бочку! Нам дали хорошую ладью, разрешили взять слуг-гребцов. Отец даже отправил одного офицера сопровождать мать и охранять ее от всяких опасностей… Ну мы и прибыли сюда.
- И потом твоя мама? – спросила Маша.
- Завершение истории тебе известно, - ответил Гвидон просто.
- Да, известно мне и всем, кто живет на острове издавна. Но не расскажешь ли для нашей гостьи?

Князь кивнул и продолжил:
- Моя мама после того как я вырос, помирилась с отцом и вернулась к нему. Они живут вместе и старые обиды забыты. Правда, они уже не молоды, но еще полны сил и вполне счастливы.
- А я думал, что ты и вправду приехал с матерью в бочке, - сказал простодушный Емеля.
- Ну что ж - теперь ты знаешь, как все было. Только, друзья мои, - понизил голос Князь, - не надо всем об этом рассказывать. Пусть легенда остается, все-таки она красива…

- Но это очень таинственно, не правда ли? – спросила Мария в наступившей  тишине. – Если легенда создана про тебя, а на остров таким образом прибыла Царевна? Ведь, наверное, есть в этом какая-то связь!
- О, Царевна, - обратился Гвидон, - Не расскажешь ли нам свою историю, что приключилось с тобой, как ты попала на наш Буян. Конечно, если не хочешь вспоминать что-то тягостное, не говори. Но мне и моим друзьям было бы интересно услышать, ведь все мы в недоумении, и здесь кроется какая-то загадка, раз это так похоже на нашу легенду. И, возможно, мы могли бы помочь тебе, но не зная, что приключилось с тобой, помочь не сумеем.
Царевна смутилась и какое-то время молчала. И Князь хотел было уже заговорить о чем-то другом, но тут она подняла глаза:
- Емеля знает, что со мной разговаривала Щука. Он это видел. И еще Левша. Ведь мы со Щукой знали друг друга раньше, знали давно.
- И правда, Емеля, то-то ты ходишь такой таинственный все эти дни, - сказал Конек, - на печке больше не ездишь, и дом у тебя новый появился, хотя выглядишь ты теперь как-то не так как раньше. Что там приключилось, ну-ка рассказывай?
- Желания кончились, - развел руками Емеля, - так сказала Щука. На последнее желание вот подарила дом. И все…
- И печь теперь в Лытной избе у царевны, - закончил Левша. – Продолжай, Царевна. А то они будут теперь до утра болтать.
- Меня спросили, я ответил, - пожал плечами Емеля и стал намазывать себе бутерброд икрой.

- Друзья мои дорогие! – неожиданно горячо произнесла Царевна. – Я так рада, что оказалась с вами! Но дело в том, что рассказать всю историю я не смогу, так как не всю ее помню. Помню, как злой чародей держал меня в темнице и приходил смотреть на меня своими пронзительными серыми глазами. Кажется, он чего-то требовал от меня… По навету завистников оказалась я в плену… И когда не смог  выманить из меня ни слова, ни дела, разгневавшись велел слугам заколотить меня в бочку и бросить в море и наложил на бочку не только железо, но и заклятие, чтобы я не могла выбраться…
Царевна запнулась, в голосе ее зазвучали слезы.
Мария подошла и погладила ее.
- Не бойся. Теперь все хорошо. Он тебя здесь не достанет. И враги твои не тронут тебя на этой земле, кто бы они ни были, а если попытаются, то будут иметь дело с самим Гвидоном, чего никому я не желаю.
- Да, Царевна, - подтвердил князь, словно торопясь исправить неловкое молчание. – Даже если кто-то попробует найти тебя здесь, сил защитить тебя у нас хватит.
Царевна Лебедь приободрилась.
- Едва ли кто-то поплывет за мной сюда, - сказала она. – Они думают, наверное, что я утонула в волнах.
- До чего же бывают жестоки люди! – задумчиво сказал Емеля, дожевывая бутерброд.
Но в это время тихо заговорил Лесков.
- Прибытие царевны на остров – знак всем нам. В легенде ничего не происходит случайно. Думаю, скоро что-то произойдет. Трудно сказать, что – но нам следует быть на стороже. Мне кажется, князь, тебе стоит круглосуточно держать на маяке дозор, а сторожевые корабли отправлять в море ежеутренно. А кроме того, нам следует прятать Царевну, если на остров прибудет кто-либо посторонний. Даже если он будет в добром обличии и вида мирного.
С этим мудрым советом все согласились.
Но дальше тревоги и беды обсуждать не стали, был пир, белочка плясала, и Емеля рассказывал анекдоты. А Мария и Левша в конце даже разыграли небольшую сценку.


цитадель Иемора, империя

Сухой старичок в кафтане разглядывал карту, расстеленную на огромном столе. Карта эта ветхая, весьма древнего вида, с пометками, нанесенными рунами, и другими древними знаками, по виду была реликвией. Но старичка интересовала не она сама, а то, что на ней нанесено.
- Так значит, говоришь ты, за белые туманы? – сурово вопросил он, глядя на птицу, сидевшую на спинке стула рядом с картой.
Птица эта при первом взгляде напоминала ворона, но значительно превосходила его размерами. Зловещие крылья были куда больше вороньих, а глаза напоминали человечьи.
- За пределы нашего ветра, - подтвердила птица.
- Ох, не путаешь ли ты чего, братец Лют?
Птица вздрогнула, так как даже ей было тяжело выдерживать взгляд старика, но только негромко каркнула:
- Как же мне путать, ваше святейшество! Да пропади мои глаза! Да что б мне питаться одной гречневой кашей!
- А что? – задумчиво сказал старик. – Вот если ошибешься, я тебя не буду скармливать адским собакам, как в последний раз. Я тебя посажу в клетку и буду насильно кормить гречневой кашей.
- Только не это! – взмолилась птица.
- Ну тогда смотри у меня!
Старик вызвал слуг, они схватили ворона, запихнули его в большой черный мешок и куда-то унесли.
- Генерала ко мне!
Вошедший генерал был выше старичка раза в полтора. Но вид имел совершенно испуганный и оробевший.
- Ну что, висельник! Кто вообще допустил всю эту ситуацию с девчонкой? Я же говорил: в бочку и в море – это старомодно! Ты что, не помнишь? Если даже мы с тобой в свое время остались живы, то такая хитрая царевна уж точно выкрутится!
- Не может быть, ваше святейшество. Генрих наложил надежное заклятие!
- Доберусь я до этого вашего Генриха! – старик погрозил костистым пальцем у самого носа генерала.
- Ты слышал? – крикнул он. – Слышал, что говорила птица?!
- Никак нет!
- Да брось ты эти свои солдафонские фразы! Не ври – ты всегда подслушиваешь у меня под дверями!
- Как, ваше святейшество? Там же восемь человек охраны!
- Да ты умудришься!.. Птица сказала, что бочку с царевной вынесло в белый туман. За пределы наших ветров! Понял?
- Значит, она сейчас в одном из соседних миров.
- Вот именно. И нам очень важно знать, в каком. И что она собирается делать.
- Но может быть, она утонула…
- Даже не думай. Я ж чувствую, что она жива и опять что-то замышляет. Ох, этот твой Генрих с его чертовой сентиментальностью… В общем, задание тебе понятно?! Иди и разузнай – где царевна и что у нее на уме!
- Но как же, ваше высоко…
- Пошел вон!! – заорал старик и для убедительности кинул в генерала серебряной пепельницей.
Но тот оказался неожиданно проворным и пепельница стукнулась об уже закрытую дверь…



Остров Буян

Князь сидел у фонтана, который первый день работал после зимы. Фонтаны включали на Буяне рано по весне, и они были предметом гордости князя и всех старожилов.
Князь наблюдал как играют струи фонтана – и как играет белочка. Она то взбиралась на самые высокие ветки ели, стоящей рядом, то мыслью сбегала вниз, садилась князю на руки, приносила с верхних веток шишки. Так они развлекались, и князь хвалил белку, а белка хвасталась своей ловкостью перед князем.

Но вот, как белка принесла князю очередную шишку и села рядышком передохнуть, с фонтаном случилось что-то странное. Ровная струя, бившая вверх с небольшим разлетом, вдруг отклонилась, словно от сильного ветра, хотя никакого ветра не было, и капли воды брызнули на белочкин хвост.
Белка прыгнула князю на шею, да так что он даже испугался.
- Ты что, Нимфа Астория. Это всего лишь вода! Ты испугалась, глупенькая? – спросил он.
И услышал, как часто стучит маленькое сердечко. Он погладил белочку, успокаивая.
Но вдруг она уселась к нему на плечо и зашептала прямо в ухо.
- Это не просто вода, Гвидон. Я водная стихия, и мне послали знак. Это не случайные брызги, князь. Мои старшие Сестры обратились ко мне. И если раньше я произносила слово или два, то теперь могу говорить, как раньше. И я должна предупредить тебя. Тебе и твоему острову будет грозить опасность, если ты не отошлешь меня отсюда. Чародеи из низшего мира отправились на мои поиски…

Князь глянул белке в глаза.
- Не Царевну – меня они ищут. Царевна не все помнит – а я скажу тебе, что когда маг Нечестивый Генрих допрашивал ее и напускал на нее свои темные чары, когда он держал ее в темнице, один главный вопрос был у него – где я. А я была рядом. Только он искал нимфу – а видел белочку. Царевна ошиблась… Не он заколдовал меня – она сама превратила меня в Белку, чтобы маг не смог меня узнать. И она не выдала меня ни словом, ни мыслью. За что и поплатилась.
- Кто же ты такая, что тебя ищут чародеи из низшего мира? – спросил Гвидон.

- Я Астория, одна из Сестер стихий.
- Я почти ничего не знаю об этом… Правда, в детстве слышал некоторые сказки, да кое-что рассказывала Мария. Она знает больше.
- Не говори пока никому. Даже Марии. Даже Царевне не говори. Пусть пока отдохнет от своих воспоминаний, они тяжелы. А лучше всего отошли меня с острова тайком, чтобы никто не знал. Скажешь, что мол задевалась куда-то белка, в лес убежала… Погрустят, да и забудут.
- Нет, Нимфа Астория. Гвидон не из тех людей, кто оставляет друзей в опасности. Я тебя в обиду не дам! Но только зря ты не хочешь, чтобы я друзьям рассказал. Они надежные все, им доверять можно.
- В друзьях твоих, Гвидон, я не капли ни сомневаюсь. Но только не надо их пока тяжестью этой тайны тяготить. Нелегка она…
- Не беспокойся и не тревожься, белочка. Все будет хорошо.


* * *

В новой избе Емели было все ладно и красиво устроено. Помогали Емеле с обустройством многие. Василиса наткала скатерти и занавески, Конек и актеры  его театра расписали стены красивыми узорами, сказочными цветами да диковинными созданьями. Левша смастерил резные табуретки, стулья, разную домашнюю утварь.
Но несмотря на все это в доме порядка не было, что-то валялось на полу, предметы находились не на своих местах, какая-то варежка непременно оказывалась под столом.
А дело все в том, что частым гостем Емели была белочка, полюбившая его почти с первого дня пребывания на острове.
Вообще она теперь жила не столько у Царевны, сколько гостила по разным домам. Нередко останавливалась она у Марии с Федотом, забегала в белокаменные палаты к князю, ходила гулять в лес с Лесковым, беседуя с ним о травах и деревьях.
Белка, после того, как у нее появился дар речи, дар этот не таила и охотно им  пользовалась. Правда, чаще это была обычная малозначительная болтовня.
Емелю, который жил один, эта болтовня, как правило, радовала и развлекала. С другой стороны бывало всякое…

Белка увернулась от метко запущенного в нее ботинка и осторожно выглянула из-за угла.
Емеля уже подобрел – за пять минут до этого он страшно гневался на Асторию, которая съела все его пирожки и «навела порядок» на кухонном столе.
Если бы кто-то проходил в тот момент мимо Емелиного дома, он услышал бы крик «доберусь до тебя, рыжая тварь!».
Теперь он сменил гнев на милость и даже самому стало стыдно, что кинул в маленькую белку таким большим и тяжелым ботинком.
Белка воспользовалась затишьем, выскользнула из-за угла и усевшись у Емелиных ног стала его поучать:
- Нехорошо обижать слабых! Белка – животное маленькое, беззащитное. Обидеть белку – дело нехитрое. У нее лапки маленькие, рыжие, она не может чем-нибудь кинуть в тебя в ответ.
- Посмотрел бы я на тебя, если бы я съел твой бутерброд, - проворчал Емеля.
- Ну ладно, Емель, не расстраивайся, я тебе орехов принесу.
- Да что мне твои орехи, - отмахнулся он. Но поразмыслив добавил: - Ладно, неси, что с тобой поделаешь.


центральная зона империи, порт

Маг, высокий, поджарый, наполовину седой, в темно-серых одеяниях, напутствовал птицу.
- Лети, Ворон, который больше чем ворон и меньше, чем Ворон. Лети, между мирами, среди миров, над мирами. Пусть ничто не укроется от твоих глаз, которые больше чем глаза.
Птица слабо каркнула.

Человеческой речи дара ее лишили, зато нашпиговали всякими датчиками, устройствами наблюдения, сканерами и радарами, так что на треть она была уже не птицей и не живым существом, а роботом. Железки были кое-где замаскированы под перья, и они очень затрудняли полет. Впрочем, в хвосте птицы был спрятан генератор, который мог держать ее на лету, когда она устанет или даже заснет. В общем, это было наполовину механическое создание, напичканное к тому же черной магией и заклятиями высшей силы.
- Лети, Ворон, отыщи мне Царевну-Лебедь, узнай о ней все. Запиши, запомни, принеси весть. Не возвращайся, если не найдешь. Преград для тебя нет. Ищи – найди или погибни. Но погибнуть ты не можешь, да и не станешь, так как тогда ты попадешь в ад, а уж там я доберусь до тебя.

Генрих злорадно хмыкнул, а птица испуганно каркнула.
Они стояли на пирсе у самого края холодных свинцово-серых волн, простиравшихся до горизонта. Хотя мир сзади них и не был уютен, и черные башни мрачно возвышались над горами, все же он не был так пустынен и бесприютен, как простиравшийся впереди океан.
Птица на секунду глянула магу в глаза, словно прощаясь. Но он сдержал сентиментальные чувства.
- Ну все, пошел! – и маг дал для старта птице хорошего пинка. Так что она перекувырнувшись несколько раз, стала стремительно набирать высоту. В знак напутствия Генрих провел рукой в воздухе, защищая птицу еще одним черным заклятием.
Через минуту черная точка растаяла над океаном.


Остров Буян

Белка Астория иногда заходила теперь к Князю Гвидону. У белки и князя после прошлого разговора появился словно некий общий секрет. Конечно, шустрая белка появляясь неожиданно через форточку, отрывала князя от дел, но он был ей рад.
На всякий случай он держал теперь под рукой пакетик с орешками, чтобы угостить ее.
Так и в этот раз – князь просматривал государственные бумаги, белка грызла орехи. Иногда они обменивались словом-двумя, но все-таки князь занимался делом, и Астория старалась ему не надоедать.
Иногда князь наполовину в шутку, наполовину всерьез говорил ей о своих делах. Не то чтобы ждал от нее совета, просто хотелось поделиться  с кем-то.
- Эх, нам бы хороший корабельный лес, - сказал он со вздохом. – Наши-то сосны еще молодые совсем и на такое не годятся. А старые дерева, которые росли здесь испокон, в лесу на болотах, кривые да коряжистые…
- А если лес привезти из других мест? – спросила Нимфа.
- А откуда? По морю через купцов очень дорого. У нас товаров нет для обмена, да и много леса понадобится, кто повезет…
Сказал он это и отвлекся на что-то другое. Так и забыл про этот разговор, пока случай потом не привел вспомнить.


* * *

Василиса и Мария гадали. По части гадания обе они были большие умелицы. И вот они как водится вечером, когда стемнело, выгнали из избы мужей (те пошли в театр к Коньку), затворились, зажгли свечи. И полуодетые, а точнее одетые только до пояса, намазавшись специальными гадательными травами, начали гадательный сеанс.
Яблочко каталось по блюдечку, и в глубине его начали постепенно сгущаться образы.
И увидели две красавицы, что над морем летит странная птица диковатого вида. И озирается по сторонам нервно, а на лету покрикивает.
Мария и Василиса испугались немного, переглянулись, и Василиса сказала:
- Это птица необычная, колдовская.
- Это и не совсем птица даже, - добавила Мария.
И они снова всмотрелись в блюдечко.
- И похоже она что-то ищет, - добавила Василиса.
- Знаешь, Вася, - сказала Мария ласково, - а надо бы нам Царевну позвать. Втроем эффект сильнее получается, да и потом – может, она знает чего.
Василиса плечами пожала. Хотя с царевной она давно помирилась после эпизода с Левшой, подругами они все-таки не стали.
- Ладно тебе дуться, - Мария толкнула ее ласково, - дело говорю. И потом, тут ведь забота общественная! Может, этой птице на нашем острове чего надо, а мы и знать не будем.


* * *

Вечером, после рабочего дня князь отдыхал у фонтана.
Белка бегала вокруг, прыгала по деревьям, и время от времени возвращалась к нему, чтобы угоститься орешками, которые князь держал в руке. И вот набегавшись в очередной раз, она вернулась к Гвидону, сгрызла орех.
И протянула князю ядрышко.
 Тот собрался было его съесть, но замер в изумлении – на ладони сверкал прекрасный маленький изумруд…
- Ух ты! – сказал Гвидон.
Он посмотрел камень на свет – тот переливался всеми оттенками морской воды. Казалось, нимфа вложила в него завет морей.
- Как это у тебя получается? – спросил Князь.
- Не знаю. А что – нравится тебе? Я еще могу сделать.
- Он изумителен.
Белка разгрызла еще один орех, и положила князю на ладонь камень поменьше и чуть-чуть другого оттенка, но не менее правильной формы и огранки.
- Это какое-то дивное волшебство, - сказал Гвидон, глядя на камни.
- Намочи их в фонтане, они будут играть еще ярче, - посоветовала Астория.
Князь смочил камни в воде и они словно ожили.
- Волшебно, - сказал Гвидон.
Белка даже засмущалась.
- Ну ничего уж такого волшебного! Я ведь просто слегка изменяю природу вещей. И потом – от камня то особого прока нет, его ведь не съешь!
- Камушки эти не просто красивы, а еще и очень дорого стоят, - заметил Гвидон. – Я видел похожие в короне у отца. Он говорил, что корона стоила ему многих деревень…
- Ох, надо же, - проговорила Белка то ли с удивлением, то ли с иронией. – Хочешь, я тебе целую кучу таких наделаю? Мне нетрудно.


* * *

Лесков, Князь и Левша разглядывали рассыпанные на блюдечке изумруды.
- Это же валюта, князь, - возбужденно говорил Лесков. – Да за каждый такой камушек купцы нам три, а то и четыре меры серебра. Купим леса, пеньки, сможем строить нормальные корабли, ты же сам знаешь, что из того, что здесь растет, корабли не построишь. Лес-то не корабельный. Будет свой флот нормальный, перестанем зависеть от наезжих…
Князь задумчиво кивал.
- Он дело говорит, Гвидон, - вступился Левша. – Металлы купим, кузня будет нормально работать. Я такие изделия ковать начну, что о нас за морем узнают! Учеников наберу, будет новый промысел… Слава об Острове пойдет нашем!
- Все так, друзья, все так, - кивал князь немного грустно, - не хотелось мне только из белочки бизнес делать.
- Так ведь ей нетрудно, сама же говорила. Ну примерно как мне блоху подковать, - улыбнулся Левша.
- Да, на твоих блохах подкованных много денег не заработаешь, - хмуро добавил Лесков.
- Да ладно, не для денег, для души ведь, - пожал плечами Левша.
И они переглянулись, а потом посмотрели на Князя. Тот по-прежнему молчал.
- Ты это подумай, князь. – Только это… если всерьез делать, то охрану надо. Вроде и все свои, а сам знаешь – они-то камушки мелкие, закатятся кому-нибудь в карман нечаянно или вроде того. Я, конечно, ни про кого худого сказать не могу. Но лучше охрану, от греха подальше.


* * *

В следующий раз подруги собрались уже втроем. Благодаря усилиям Марии Василиса и Царевна более-менее поладили, во всяком случае достаточно для того, чтобы сомкнуть гадательный круг, сев с трех сторон стола и взявшись за руки.
Вновь зеркало, свечи и пахучие травы, да тихие женские приговоры.
Потрескивала печь, и казалось, сумрак оживал в углах комнаты. Женщины, необычные, таинственные, намазанные травяными настоями, сидели в мерцании свечей.
И вдруг в этой романтической тиши раздалось громкое карканье. Все вздрогнули, но круг удержали, рук не разомкнули.
Это карканье донеслось из другого мира.
Царевна, едва посмотрев в зеркало, забилась в тихой истерике.
- Я знаю его! Я знаю его!
- Тихо, тихо, моя хорошая, не отпускай ручки. Или сейчас эта тварь окажется прямо здесь, - приговаривала Мария, сжав ее ладонь так, что побелели пальцы.
- Кто эта птица? – спросила Василиса.
- Это заколдованный ворон. Он был там. У того колдуна… Его звали Генрих, Генрих Нечестивый Маг, - вспомнила она. – А птицу звали… Болтун. Да, Болтун.
- И куда он летит, этот Болтун?
- Он меня ищет! – в ужасе поняла Царевна.
- Все, все хорошо, - ласково сказала Мария. На зеркало опустился сумрак. – Это уже кое-что. Не тревожься. – Обняла она Царевну. – По крайней мере, мы теперь знаем о нем, а он о нас – нет. 


* * *

Белка получила официальную должность республиканского казначея. У нее был теперь свой кабинет, в отдельном флигеле рядом с белокаменными палатами князя. По статусу ей полагались два охранника – Дрёма и Стрёма. И если Дрёма добродушно похрапывал, то Стрёма был всегда начеку.
Рабочий день Белки составлял четыре часа. Все решили не напрягать Асторию. У нее было два перерыва, в ходе которых ей подносили угощения.
В общем, Белка оказалась на видной службе.
В ее обязанности входило, согласно контракту, нашелушивать за рабочий день изумрудов на 100 карат. Обычно она перевыполняла норму раза в полтора.
Изумруды тщательно взвешивали и складывали, готовясь к приезду купцов. Белка предложила сделать украшения из изумрудов для женщин, но они эту идею не поддержали. Острову требовалось много товаров первой необходимости, которые можно было выменять у купцов за изумруды. А кроме того, подходящих драгоценных металлов для изготовления украшений все равно не нашлось.
После рабочего дня Белка шла в избу к Емеле, который теперь готовил для нее ужин. Впрочем, вечерами она часто гостила у Царевны и у Князя.


* * *

Царевну и князя несколько раз за весну видели вместе, прогуливающимися под ручку. Но слухи решили не распускать.
Пожалуй, больше других это событие порадовало Василису, так как до этого Царевна чаще всего гуляла вдвоем с Левшой.
Впрочем, князь и царевна не давали для серьезных слухов повода. Наконец, судачить всем было особенно некогда, так как остров по-серьезному готовился к приезду купцов из-за моря.


* * *

В те дни Мария, Василиса и Царевна нередко собирались вечерами, и хотя сезон святочных гаданий давно прошел, шушукались о чем-то женском.
Иногда Царевна после этого засиживалась у Василисы. Ей нравилось смотреть, как та ловко управляется с домашними делами, работает с прялкой, ткацким станком. 
У Василисы, тоже была золотая коса, только потемнее, чем у Царевны, да более густая. Сама она, домашняя, уютная, чуть полноватая, но при этом энергичная и деятельная, управлялась с каждой мелочью и при этом успевала  рассказывать что-нибудь нараспев.
Дослушав очередной Василисин сказ, Царевна спросила:
- Слушай, а ты когда тебе платье нужно, всегда вот так прядешь, тчешь?..
- Да нет, - Василиса слегка удивилась вопросу, - иногда у других вымениваю. Но вообще мне работа моя по нраву. Ее и купцы берут. Я сейчас заказ для них делаю…
- Да нет, я не в том смысле. Просто я… как бы это сказать, чувствую в тебе способности волшебные …
Василиса присела на табуретку и посмотрела хитро. На секунду глаза ее блеснули чем-то нездешним, а в воздухе запахло лесными цветами и озерной водой.
- Чувствам доверяй, - сказала она негромко, - чувство женское не обманет. Ну, сказывай все, как есть.
- Да как – ведь проще все это создать волшебным образом, чем так возиться с каждым платьем. Утомительно, по-моему, выходит!
Василиса рассмеялась.
- Вот и Емеля так думает. Хотя у него волшебство не свое, а одолженное, Щукино. А по-моему, ничего не утомительно, даже в радость. Да и потом… на домашние дела высокое искусство глупо тратить, оно мелочей не терпит.
- Разве платье красивое – мелочь?
Василиса улыбнулась.
- Платье красивое – не мелочь, - ответила она нараспев. – Прялка волшебная, станок духом лесным овеян. Ткань тчется, добрых людей от бед защитит, удачу принесет, от болезни избавит… Волшебство тоже трудом добывается.
Царевна с интересом слушала.
- Необычно сказываешь. А можно ли мне попробовать прясть?
- Попробуй, - уступила Василиса прялку. – Только недолго… а то пальцы с непривычки натрешь.
Царевна заняла место у прялки. Василиса помогла ей взять нить.
- Вот так… Держи мягко, сильно не пережимай, нить тогда ровная выходит. Эй!..
Но вместо одной из стен избы уже колыхалось море, дул ветер и влажные брызги летели на подруг.
- Ты это… аккуратнее, - быстро проговорила Василиса, - прялка-то непростая!
- Остров Атон, - задумчиво сказала Царевна, - я там была. Там живет принц Нильский Эрих.
Василиса с интересом смотрела за Царевной, так как к ней, кажется, возвращалась память.
Но картинка уже изменилась и показывала могучие дубы, на которых блестели странные, золотые плоды…
- Эритания. Западный предел… - узнала Царевна и крутнула прялку еще сильнее.
- Слушай, ты бы… - начала говорить Василиса, но не успела. Картинка изменилась в третий раз, и на этот раз обе услышали громкое карканье и увидели уже знакомую черную птицу.
Василиса вскочила и быстро взмахнула рукой. Все видения исчезли, прялка остановилась, предметы оказались на прежних местах.
- Да он близко совсем от Буяна! - проговорила Василиса. – Надо Марии сказать.


* * *

На следующий день три подруги собрались рано поутру.
Василиса положила на землю тарелочку и пустила яблочко. Постепенно, оно закружилось, и в тарелочке мелькнули тени, появились плывущие облака… Царевна села рядом, прикрыв глаза. Ей предстояло стать нитью, связывающей Василису и Марию.
Мария же ударилась оземь и обернулась голубицей. Быстро вспорхнув над островом, никем узнанной, она полетела над морем – в туман, что раздвигает миры. Через какое-то время она скрылась из виду.

Птица, которая больше чем ворон и меньше, чем Ворон, не знала усталости. Благодаря механизмам, встроенным тут и там в ее тело, она могла вести поиск днем и ночью. Пока мозг ворона спал, его электронный двойник вел тело на автопилоте. Но это непрекращающаяся гонка все же утомляла его обитателя, который чувствовал себя пленником в собственном теле.
Он облетел уже не один мир.
Редко попадалась настоящая живая добыча.

Небольшой рыбацкий островок. Стая голубей… Пожалуй, при хорошем стечении обстоятельств здесь можно разжиться голубятиной! Если только какая-нибудь из птиц окажется слабой или плохо умеет летать. Драться с большой стаей у ворона не было сил, к тому же его могли заподозрить.
Он аккуратно облетел стаю сбоку. Какая удача! Вот какая-то неопытная голубица взяла в сторону, отделившись от стаи на добрую сотню метров.
Ворон тут же полетел быстрее.
Но и голубица, смекнув, что ей угрожает опасность, полетела быстрее.
Островок вскоре кончился. Глупая птица вылетела на море, вместо того, чтобы возвращаться к своим! Ворон вот-вот настигнет ее! Но она в последний момент сделала рывок и полетела еще быстрее. Что за чушь – откуда в ней столько сил? Не слишком удачный выбор добычи – да впрочем, поздно. Ворон приналег, сильнее замахал крыльями. Расстояние сокращалось. Островок, кажется, уже скрылся сзади из виду. Ворон краем глаза заметил, что они подлетают к туману, который меняет миры…

Но он был слишком увлечен погоней, клюв клацал уже у самой голубицы. Туман неохотно расступался, открывая другой мир. Но ворон ничего не успел увидеть – прямо на пути его возникла скала, и он со всего лету ударился о нее.


Империя, центр

Генрих жадно смотрел в волшебное зеркало. К сожалению, качество передачи было плохим.
Он видел бело-серую пелену да шум волн. Изображение вздрогнуло. Должно быть, птицу-неудачника кто-то подобрал. Что ж, хотя бы можно будет увидеть, что это за люди… Генрих смутно разглядел женские черты. Какая-то женщина в бело-зеленом платье рассматривала Болтуна. Ее лицо он видел плохо из-за тумана.
- Да тут всякие железочки мудреные, - сказала она, обращаясь к кому-то. – Без Левши не разобраться.
Генрих стал лихорадочно думать, где он уже слышал это имя.
Но женщина в очередной раз наклонилась к птице, и изображение исчезло. Кто бы они ни были, но дело свое знали…
Вполне возможно, глупую птицу подловили нарочно. «Тоже мне силы света еще называются, а на уме одна подлость…» - подумал Генрих.
Но что же теперь делать? Кардинал все равно не поверит!
Генрих злобно выругался и велел слуге позвать генерала.


Один неизвестный остров

Мария Умелица и Царевна Лебедь стояли, склонившись над вороном.
- Ты не представляешь, сколько в него было темной магии напихано, - возбужденно рассказывала Мария. – Я пока летела, с него штук семь заклятий сняла, и еще здесь с десяток.
- За ним точно никто не следит?
- Теперь уже вряд ли. Вот эта штуковина, - она показала Царевне крохотный блестящий предмет, - была предназначена для наблюдения. Но я ее выключила! А надежно ли – сказать не могу. Так что пока Левша его не посмотрит, ни о чем лишнем рядом с ним не болтай.
Еще раньше Мария предупредила, чтобы Царевна стояла к птице спиной, хотя птица и лежала бездыханной.
- А вообще жалко его, - вдруг сказала Царевна. – Глупая птица.
- Жалко? Они ж тебя пытали!
- Не он ведь… хозяин его. Да и то не пытал, а так – заклятия всякие накладывал… Птица-то не причем!..
- Да это уже теперь и не птица вовсе, - поморщилась Мария. – Так, робот какой-то. Знаешь, бывают такие железные создания, которые думают и ходят, как люди, но у них нет души. Я про них в книжках читала.
- А у него сердце бьется, - не сдавалась Царевна.
- Да спасем мы его, не переживай! – всплеснула вдруг руками Мария. – Я один раз кошке операцию делала, и здесь разберусь... И Левша поможет, по железной его части. Только придется все эти железяки из него вынуть, а сделать вместо них протезы, ну как у инвалидов. И летать он больше не сможет, потому что одно крыло ненастоящее. Но жить будет! И темную магию мы с него до конца уберем, а если сами не разберемся, Бабуля поможет.
Слово «бабуля» Мария Умелица произнесла многозначительно. Потом подруги переглянулись. И Царевна улыбнулась впервые за последние дни.

- Мы его сделали! – довольно сказала Мария Царевне.
 

(продолжение здесь:
http://proza.ru/2010/02/28/562)