Морковка для ослика. 9

Катя.
Мне было сложно привыкнуть к мысли, что все вернулось на прежние места.
Извинения Максима больно хлестнули по моему самолюбию. Как ни старалась я отогнать обидные мысли, они возвращались: ты ошибка, всего лишь ошибка, которой стыдятся и о которой хочется забыть. Тем больнее мне было, что я достаточно успела наслушаться откровений Максима о его прошлом, и знала, что в его «послужном» списке побывали самые разные женщины, многие из которых, как я справедливо полагала, были куда менее привлекательны, чем я. Но ни разу ни одной из них, я могла за это поручиться, он не сказал таких оскорбительных слов. Что ж, я сама виновата. Мы с ним совершенно из разных миров, жизнь, которую он вел и ведет, лишена каких бы то ни было нравственных ограничений, в ней позволено все: наркотики, беспорядочные связи, групповой секс. А я с юности скована правилами приличия и морали, меня слишком волнует моя репутация и людское мнение. Образ жизни Максима был мне чужероден, я не могла даже мысленно применить его к себе. Моя мать передала мне осторожность и стремление к надежности в генах, и только та небольшая часть моей натуры, которая была унаследована от отца, несла в себе тягу к риску, азарт, бунтарство и стремление к сильным страстям. Эти опасные чувства мне успешно удавалось в себе контролировать во всем, кроме сексуальных отношений: охваченная желанием, я была способна на сумасшедшие эскапады, наличие которых в моей жизни я тщательно старалась скрывать. К счастью, в моей жизни было не так много мужчин, которые способны были вызвать во мне сексуальное желание. Более того, те немногие, кому это удалось, при более близком знакомстве меня разочаровали. Они взбудоражили мои эмоции, но оставили равнодушным тело. Секс для меня был равнозначен любви. Нет, не так. Любовь была равнозначна сексу.  И опять не так. Пожалуй, самое верное было бы сказать, что для меня были идентичны два этих понятия. Но слить их воедино у меня никак не получалось. Семейная жизнь давала мне спокойное удовлетворение, не затрагивая чувств. Редкие встречи с любимым заставляли гореть в огне, но не давали физического удовольствия. Эта раздвоенность сводила меня с ума. Самым моим тайным и страстным желанием было совместить влечение и удовлетворение, мне казалось, что такая возможность даст мне почувствовать неземное блаженство и подарит наивысшее счастье.
Та сексуальная жизнь, которую вел Максим: без сожалений и ограничений, без запретов и оглядки на мнение окружающих, подчиненная сиюминутным желаниям – она меня ужасала, но и восхищала в глубине души. Он жил так, как я никогда бы не посмела. Я понимала, что никогда не смогла бы поступать так же, но чувствовала: все во мне, что не было затронуто воспитанием, жаждало такой жизни. Его мимолетный чувственный каприз, от которого он отказался с такой легкостью, отметая прочь равнодушным  «извини», всколыхнул самые темные мои желания, и я смертельно боялась утратить над ними контроль.
Меня захватила в плен безумная мысль: мне показалось, что Максим способен дать мне именно то, чего я так долго добивалась и ждала. Иначе ему не удалось бы внезапно вызвать во мне такую бурю физического влечения, хотя до этого момента я не имела и не осознавала к нему никаких чувств. И когда он беспечно предложил мне ночь любви в необозримом будущем на прощание, я решилась принять любые его условия в обмен на это предложение. Пусть вероятность исполнить свою давнюю мечту была ничтожно мала, и скорее всего меня ждало очередное разочарование, но я рискнула бы, будь у меня хоть один шанс на миллион.
Но я всегда честно исполняла взятые на себя обязательства. Я обещала взамен чистую, незамутненную дружбу и собиралась сдержать обещание. Поэтому первое, что я сделала в тот же вечер – позвонила Ксении. Я убедила ее встретиться с Максимом, твердо зная, что он не откажется забыть их глупую ссору. Пара воссоединилась, а я велела себе перестать даже думать о Максиме как о возможном партнере. Его обещание оказалось для меня достаточным для того, чтобы до поры до времени держать свои запретные чувства взаперти. Иногда просто нужно знать, что возможность есть, чтобы ею не воспользоваться.

Мы снова начали работать вместе. Мои вечерние курсы закончились, поэтому больше не было необходимости работать по ночам, хватало нескольких вечерних часов. Закончилось лето, прошла половина осени. Шестнадцатого октября я приехала в контору Максима, и застала в его кабинете за компьютером совсем молодую девчонку, еще школьницу по виду. Максим встретил меня фразой:
- Извини, что не предупредил, но сегодня поработать не получится, изменились планы.
- Хорошо.
- Я отвезу тебя домой.
Он поднялся и повернулся к девчонке.
- А тебе нужно особое приглашение? Поехали.
В машину он усадил ее на место рядом с водителем, а мне открыл заднюю дверь. Я знала за ним привычку таким образом расставить приоритеты: так он показывал, кто из пассажирок для него главнее. Все понятно, - подумала я, - видимо, у них свидание, поэтому и отменилась наша совместная работа. Роза, Ксюха, теперь эта девочка – сколько же женщин ему нужно одновременно, чтобы самоутвердиться? А ей к тому же, вероятно, еще нет и восемнадцати.
Он высадил меня у дома. Раз уж у меня образовался свободный вечер, я решила почитать. Взяла толстый сборник детективов Чейза и удобно устроилась на диване. Шли часы, вся моя семья отправилась спать, а я все еще сидела, уткнувшись в книгу. Внезапно раздался дверной звонок. Я посмотрела на часы: десять минут двенадцатого, кто в такое время?
В нашем подъезде все время бьют лампочки, ночью в глазок ничего не разглядишь, можно полагаться только на слух.
- Кто?
- Максим.
Я впустила его. С порога он спросил:
- Работать едешь?
- В одиннадцать часов ночи?
- Едешь или нет?
- Хорошо, только переоденусь.
- Жду в машине.
Я сняла домашний халат, надела блузку и офисный костюм, разбудила Виктора и предупредила, что уезжаю работать с Максимом, сунула ноги в туфли и вышла, закрыв своими ключами дверь, чтобы никого не будить по возвращении.
Выехав из проезда между домами, Максим повернул в противоположную от работы сторону. Уловив мой вопросительный взгляд, коротко ответил:
- Сигарет куплю.
Взяв сигареты на ночном базарчике на соседней улице, он снова разогнал машину не в том направлении. Я не выдержала:
- Куда мы едем?
- Мне нужно домой заехать за документами.
Постепенно я поняла, что мы едем не в дом его родителей, в который они недавно переехали, а в их бывшую квартиру, которую они оставили Максиму. Он остановил машину у двери гаража.
- Выходи. Посмотришь, где я живу. Ты же у меня ни разу не была.
Я послушно вышла и дождалась, пока он загонит машину в гараж. Видно, у них здесь очень неспокойный район, если машину нельзя оставить во дворе и на несколько минут, - подумала я, следуя за Максимом в крайний подъезд.
Он долго возился с запорами внешней тяжелой железной двери, за ней оказалась еще одна, деревянная, и тоже с несколькими замками. Да уж, район точно неспокойный.
Квартира была самая обычная, трехкомнатная, стандартной планировки. В таких жили почти все мои друзья. Я подумала, что достойно уважения: семья с таким уровнем материального благополучия проживала в стандартных условиях. Впрочем, если слушать сплетни, их свежепостроенный дом тянет на несколько миллионов долларов. Странно, что Максим предпочитает жить здесь, а не с родителями. Впрочем, и это объяснимо: с одной стороны, нелады с отцом, с другой стороны, нужно учесть его активную личную жизнь. Не станет же он приводить своих женщин в дом родителей, когда у него есть для этих целей свободная жилплощадь.
Даже с завязанными глазами я смогла бы определить, что это квартира Максима: вся она насквозь была пропитана его запахом.
- Здесь пахнет тобой, - смеясь, сказала я ему.
- Многие говорили, что у этой квартиры нехорошая энергетика. Жалуются, что здесь даже стены давят.
Я прислушалась к своим ощущениям.
- Нет, я чувствую себя вполне комфортно.
- Пойдем, я тебе все здесь покажу.
Из трех комнат заполнен мебелью был только зал. Два черные огромные кресла и еще более огромный диван, на котором спокойно могли бы выспаться как минимум четверо. Стандартная румынская стенка в темных тонах. И широкоэкранный телевизор, установленный на тяжелой тумбе. Глухие шторы на окне. Ковер на стене. Ковер на полу. И несколько встроенных шкафов.
- Это из красного дерева. Делали на заказ.
Ничего в этом не понимаю. Но, наверное, это престижно и дорого. Во всяком случае было в те времена, когда заселялась эта квартира.
Из оставшихся двух комнат одна была совершенно пустая,  а другая оборудована под спортзал: шведская стенка, гимнастическая скамья, набор гантелей и штанга.
- Ты качаешься?
- Раньше серьезно занимался. Сейчас просто иногда поддерживаю форму.
Кухня, как во всех стандартных квартирах, была крохотной. Четырехконфорочная  плита, газовая колонка, эмалированная мойка, холодильник, стол и два стула – и уже негде повернуться. Впрочем, кухня в моей квартире и того меньше: в ней можно встать посередине и легко коснуться любой из четырех стен.
Но больше всего меня поразила ванная: собственно, обычный совмещенный санузел, отделанный кафелем хорошего качества, неплохая, явно импортная сантехника. Но поразительная для холостого мужчины, просто стерильная чистота и порядок. А еще целая батарея всевозможных шампуней, кремов, дезодорантов и одеколонов на стеклянной полочке.
- Ты все время меня спрашивала, чем от меня так вкусно пахнет, - поддразнил меня Максим, - ну вот и смотри, какой из запахов тебе так понравился. Найдешь – подарю.
Запахи для меня – своего рода наркотик. Они могут навеять мне самое разное настроение, мгновенно вызвать давние воспоминания. Мне далеко до тех, кто способен разложить по полочкам составляющие ароматов, я просто наслаждаюсь приятными мне запахами на чувственном уровне, не задумываясь о том, из чего они состоят. Все из стройного ряда флаконов на полке пахло замечательно. Но знакомого запаха я не нашла.
- Макс, можно теперь я тебя понюхаю?
Я поднялась на цыпочки и старательно обнюхала область его шеи.
- Ты это делаешь как щенок – рассмеялся он.
- Ты уверен, что здесь все, чем ты пользуешься?
- Абсолютно.
- В таком случае, увы. То, что мне так нравится, и то, что я чувствую от тебя и в твоей квартире – здесь этого нет. Я начинаю думать, что, возможно, этот запах твой собственный: кожи, волос. И тогда дважды увы: в магазине я такого одеколона не куплю.
- Что ж, жаль – улыбнулся Максим – я был решительно настроен подарить тебе любой из флаконов.
- Да, жаль, но все равно спасибо. Нам не пора ехать?
- Я с утра ничего не ел. А страшно хочется.
- Почему ты не сказал мне об этом сразу? Я бы накормила тебя еще у меня дома.
- У меня было с собой, мать положила. Явно что-то вкусное. Не составишь мне компанию?
Я пожала плечами.
- Я, в общем-то, не голодна. Но ты поешь, я подожду.
Он настаивал:
- Хоть немного, вместе со мной.
- Ладно, но совсем чуть-чуть, я правда не хочу есть.
- Только сколько бы ты не съела, мыть посуду будешь ты.
- Ой, гостеприимный хозяин! Ладно, уж две тарелки как-нибудь помою.
Я больше повозилась в тарелке вилкой, чем поела, хоть и было действительно вкусно. А вот когда он вытащил два бокала и бутылку вина, я поняла, что на работу мы сегодня точно не попадем – выпившим он за руль не сядет.
- Класс, - сказала я – работать мы сегодня, полагаю, не будем.
Он скорчил уморительную рожицу.
- Кать, вот честно, нет настроения сегодня работать. Давай сегодня прогуляем.
Он налил по чуть-чуть вина в бокалы.
- Просто за хороший вечер!
Вино было приятное. Но от второй порции я отказалась. Не люблю алкоголь в любом виде. Мой отец говорит, что это наследственная невосприимчивость к наркотикам. Не знаю, насколько он прав, знаю только, что ни сигареты, ни алкоголь мне не нравятся, и практически никакого действия на меня не оказывают. Курю я периодически, когда нервничаю, но удовольствия мне это не доставляет, и бросаю легко и надолго, когда привожу нервы в порядок. А выпить могу только, чтобы поддержать компанию, и тоже без всякого удовольствия. Насчет наркотиков не знаю – никогда не пробовала и не тянет.
- Слушай, сразу нельзя было предупредить, что работать тебе сегодня не хочется? Просто остались бы у меня, и точно также бы поболтали.
- Тебе здесь не нравится?
- Нравится. Только за руль ты теперь не сядешь, а если и соберешься сесть – я тебя не пущу, а автобусы давным-давно не ходят. И темноты я страшно боюсь. И у меня нет денег на такси.
- Не волнуйся, я оплачу тебе такси или частника.
- Представь, ездить ночью с таксистом, и того хуже, частником, я боюсь тоже.
- Да ну на фиг?
- Тебе смешно, а меня однажды чуть не увезли и не изнасиловали. Приличный дядечка, в машину которого меня друзья лично посадили, авансом заплатили, попросили доставить прямо до подъезда и даже номер машины записали.
- Ты серьезно?
- Вполне. Пыталась выпрыгнуть на ходу.
- И чем кончилось?
- Он испугался, что выпрыгну и покалечусь и остановил машину. До дому бежала по темноте два квартала, но слава богу, никто не пристал.
- Ты такая трусиха, Кать. Ты всего боишься. Не волнуйся, я лично тебя посажу в хорошую машину. Или лучше сам сяду с тобой, довезу до дома, а потом вернусь обратно. Договорились?
- Угу.
Мы проболтали еще пару часов, а потом выключился свет. Эти перебои со светом последнее время всех достали. Теперь не дадут минимум до утра.
- Сейчас найду свечку, где-то была.
Он зажег и поставил на стол толстенную низкую свечу в стеклянном стакане, наверное, сувенирную.
- Я газ зажгу?
Я улыбнулась: все справедливо, обещала мыть посуду.
- Зажигай.
Я вымыла и поставила в сушилку тарелки, чистые бокалы поставила стекать на клеенку стола вверх дном.
- Все, начальник, работа сделана. Можно тушить газ.
- Тебе ванну или душ?
- Ч-что?
- Не прикидывайся глухой. Я спросил: ты примешь ванну или будешь мыться под душем?
На секунду я онемела. Потом выдавила из себя:
- Не понимаю.
- Все ты прекрасно понимаешь. Не маленькая.
- Боюсь тебя не так понять. Объясни.
- Трахаться мы будем. – зло бросил он. – Прямо как взрослые.
Сначала меня затопила холодная ярость. Потом стыд за то, что я так глупо попалась. Потом я вспомнила наш уговор и поняла, что, наверное, это и есть прощальный вечер. Да уж, ночь, которая так началась, я точно никогда не забуду. А потом я снова разозлилась.
- Ну так что? – спросил он меня издевательским тоном.
- Душ. – отрезала я. - Я пойду в душ.