Очерки... 34

Русины в тисках террора между бандеровщиной и НКВД

Мирное население Подкарпатской Руси в первые годы после Второй мировой войны страдало и от советского режима, и от украинского, точнее – галицкого радикал-национализма. Представители последнего считали/считают себя борцами против «советов». Исторические факты свидетельствуют и о том, что лидеры ближайших восточных соседей Подкарпатской Руси – галицких националистов поставили перед собой еще одну задачу – распространение влияния и внедрение «українськості» в сознание подкарпатских русинов. Руководство галицких националистов  начало внедрять своих людей в Подкарпатскую Русь еще в 20-е годы, чтобы вести идеологическую обработку подкарпатских русинов и пытаться искать среди них симпатиков идеи украинского радикал-национализма. Поскольку большинство эмигрантов – украинских националистов были образованными людьми, чехословацкая власть предоставляла им работу. Большинство из них устраивались преподавателями в школах и гимназиях. Они не просто выполняли учебные программы, но и целенаправленно воспитывали русинскую молодежь в украинском националистическом духе. Украинизацию русинов проводила и Компартия Чехословакии. Например, «Закарпатська правда» была первой из газет, выходивших в Подкарпатской Руси, которая перешла на украинский литературный язык. А так как коммунисты пользовались поддержкой значительной части населения, эту газету читали многие. 

После окончания Второй мировой войны галицкие националисты продолжали вооруженную борьбу против коммунистического режима. Пока Украинская Повстанческая Армия (УПА) существовала как организованная вооруженная структура, ее воины вынуждены были соблюдать приказы командования. Если исходить из здравого смысла, можно предположить, что в то время террора УПА против мирного населения не должно было быть. Забегая вперед, скажем, что террор все же был.

Иная ситуация возникла после разгрома УПА Красной Армией. Тогда начался второй период в истории вооруженной борьбы галицких националистов. Оставшиеся в живых боевики УПА, понятно, не хотели сдаваться советским властям. Они собирались в небольшие группы, днем прятались в лесах, в горах в своих «схронах», а по ночам совершали набеги на населенные пункты. Основной целью набегов была добыча пропитания и других средств существования. Вначале они грабили государственные магазины и отнимали у сельских общин коллективную собственность, а несколько позже не брезговали и тем, что можно было получить или изъять у отдельных граждан.

Необходимо сказать, что в регулярных подразделениях УПА подкарпатских русинов не было. Советская власть делала все для того, чтобы условия для выживания бандеровцев в Галиции становились все более трудными. Очевидно, именно поэтому бандеровцы из числа галичан пытались искать поддержки в населенных пунктах Подкарпатской Руси, граничащих с Галицией. Путем давления и шантажа они принуждали к сотрудничеству или вербовали в ряды боевиков кое-кого из жителей Подкарпатской Руси, угрожая (в случае отказа в сотрудничестве) родным и близким потенциальных рекрутов. Нападения на приграничные русинские села, кроме грабежей и разбоев, сопровождались террором в отношении советских, партийных, комсомольских активистов. Несколько фактов.

В селе Нижние Ворота Воловецкого района установлен памятник жертвам бандитов, на котором названы  Гаснюк В.І., Грига О.Ф.,  Грига Г.Ф., Кориш Ю.І., Комар Ф.Ф., Сличко В.М.  Жители села Нижние Ворота А., М.,  Ф.К. и другие рассказывали в 2008 г., что за одну ночь жертвами бандеровцев стали Грига О.Ф. (1888-1946), Грига-Комар Г.Ф. (1900-1946) и Комар Ф.Ф. (1898-1946). Убитые были страшно изувечены. Чтобы как-то замаскировать жуткую картину (на похоронах было все село, включая детей), открытые части тела погибших обложили ватой, обмотали бинтами. Узнать лица зверски замученных было почти невозможно. Женщине бандиты отрезали груди. Изувеченные тела «…висіли в коморі на решітках» (Ф. К., 2008). Ходили слухи, что бандеровцы после зверского убийства названных трех намеревались то же сделать и с супругой погибшего от их рук секретаря партийной организации Комар Ф.Ф. Этому помешал проходивший недалеко подросток. Он успел сообщить о нападении бандеровцев вооруженным дружинникам. В перестрелке один бандит был убит. Жертвы бандеровцев были погребены  на бесхозном огороде, а в 60-е годы останки перезахоронены в центре села через дорогу от церкви и клуба. Над их могилами сооружен памятник. Для перезахоронения изготовили гробы, но они не понадобились, так как те, в которых погребли мучеников  двадцять лет тому назад, полностью сохранились.

А вот как об этом печальном событии пишут Л.П.Коваль, С.Ю.Пруница [52]: «14 марта 1946 г. по инициативе коммунистов было проведено собрание сельского актива, на котором решено организовать колхоз. Местные кулаки и оуновские недобитки развернули агитацию против его создания и через несколько дней бросили в дом секретаря партийной организации гранату. Однако 14 семей начали сообща обрабатывать землю. Тогда 5 августа 1946 г. оуновские недобитки, ворвавшись ночью в село, убили зачинателей колхозного движения  – первого председателя колхоза Нижних Ворот Ал.И.Григу, его жену Ан.И.Григу и секретаря партийной организации Ф.Комара» (с. 237). Не понятно почему, но, к сожалению, в статье Л.П.Коваля и С.Ю.Пруницы не совпадают инициалы погибшей супружеской пары Грига с теми, которые выбиты на надмогильных плитах.

В центре села Торун Межгорского района в советское время установлен памятник Михаилу Сирохману, секретарю комсомольской организации, которого убили бандиты. В годы независимой Украины вандалы надругались над этим памятником. Сельская власть так и не удосужилась восстановить надпись, которая гласила, от чьих рук погиб совсем молодой человек.

В один из набегов на село Новоселица Межгорского района бандеровцы поздней осенью 1948 (?) г. разграбили магазин, угнали приблизительно 100 голов мелкого рогатого скота, который селяне коллективно откармливали для сдачи государству в качестве натурального налога, а также двух племенных быков. Прихватили и «погонщика» – секретаря сельского совета Андрея Сербайла, которого в одном нижнем белье, босым по замерзшей траве заставили управляться с бодливыми бугаями. Бандеровцы рассчитывали взять и секретаря партийной организации Андрея Грядиля. Однако, А.Сербайло под дулами бандеровских автоматов, окликая А.Грядиля и намеренно объясняя, что его, мол, вызывает НКВД, сумел подать знак, чтобы тот не открывал дверь. А.Грядиль с топором в руках поднялся на чердак. Бандеровцы разбили окно и влезли в дом. Один из них полез на чердак, но получил обухом топора по пальцам. А.Грядиль угрожал, что будет стрелять, если кто снова полезет к нему. Бандиты буквально изрешетили крышу автоматными очередями. Но А.Грядиль не получил даже царапины. Предугадав, откуда скорее всего вероятен обстрел, он укрылся за плугом, металлическими бочками, которые хранились на чердаке. Бандиты спешили до рассвета вернуться в Галицию. Они подожгли дом и спешно погнали добычу. Соседи помогли семье А.Грядиля потушить пожар. Андрею Сербайло, которого бандеровцы обещали повесить на вершине Водораздельного хребта (на границе с Галицией), под покровом ночи удалось спастись. Он спрыгнул в почти вертикальный оползень и оказался в ручье с каменистым дном. Подошвы его стоп после этого прыжка были сплошной раной. Лечился в больнице около двух месяцев. Чтобы избежать угрозы их жизням, оба секретари и председатель колхоза в 1949 г. покинули родное село и с семьями переселились в бывшую Измаильскую (теперь Одесскую область). Таких семей было немало. После того, как с бандеровщиной было покончено, большинство вынужденных переселенцев-русинов вернулись в Закарпатье.

В том же селе Новоселица бандиты в отместку зверски замучили супружескую пару Криванич, сын которых порвал связи с бандитами, явился к властям с повинной и при этом сдал еще одного боевика. Сам он переехал жить в Мукачевский район и стал недосягаем для бандеровцев. Они же отомстили его отцу и матери.

В соседнем селе Ляховець (теперь – Лисковець) бандиты убили дружинника Василия Гурзана.
А вот что рассказала в 2008 г. Г.П. из села Прислоп Межгорского района. В селе Титкивци (приселок села Прислоп) мирный крестьянин, защищая свое имущество от бандеровцев, топором снес голову одному из грабителей. Понятно, что хозяин тут же был убит другими бандитами.

Люди помнят о жертвах и бандеровцев, и сотрудников НКВД и в самом селе Прислоп. В то время партийные, комсомольские активисты, руководители сельских советов и колхозов в пограничных с Галицией селах не ночевали дома, а спали в чужих сараях, в копнах или под навесами для сена, сменяя их по несколько раз за ночь. Но эти «прятки» далеко не всем помогали. Секретаря парторганизации села Прислоп Головку Ивана бандеровцы выследили вне его дома и ночью увели с собой. Ходили слухи о его страшной смерти. Все жители села очень жалели за этой утратой, потому что И.Головка был удивительно честным и справедливым человеком.

Спустя примерно две недели в Прислопе бандиты убили Михаила Демка, который был вооруженным дружинником, а во время Второй мировой войны воевал против фашистов в составе Чехословацкого армейского корпуса. Прошло всего несколько недель, и погиб его брат Иван Демко. Трагедия и в том, что пал он нелепо от пуль сотрудников НКВД. Когда те приближались к его дому, молодой человек принял их за бандитов, выскочил из дому и побежал. Те подумали, что это бандеровец, и вдогонку открыли стрельбу. «Логика» простая: раз убегает, значит бандеровец.

По существу жертвой и бандеровцев, и одновременно НКВД стал председатель сельского совета с. Прислоп Михаил Германич. Когда бандеровцы зачастили в приграничные с Галицией села Подкарпатской Руси, райотделы НКВД начали создавать вооруженные формирования, так называемые дружины. В каждом селе вооружали пару десятков человек. Большинству дружинников давали трофейные винтовки, а на всю дружину – один  автомат ППШ и ручной пулемет Дегтярева. Бандеровцы же практически все были вооружены автоматами, поэтому даже при численном равенстве силы были не равные, особенно если учесть, что налеты совершались в темноте и после тщательной разведки. Многие из сельских активистов, особенно старшего возраста, не верили в эффективность вооруженной защиты от ночных налетов бандеровцев и, не желая подвергать себя и семью опасности, отказывались от обладания оружием. Участники войны говорили так: «На фронте знаешь, где его линия, а где тыл. А тут никто не знает, с какой стороны и когда могут прийти бандиты». Михаил Германич также отнес оружие в НКВД. Там, очевидно, заподозрили что-то неладное и допросили председателя сельского совета. Да так «допросили», что еще молодой, статный, стройный и от природы очень здоровый мужчина, отец пятерых детей примерно через год умер. Спустя некоторое время после «допроса» М.Германича были пойманы бандеровцы. От них работники НКВД узнали, что М.Германич не был связан с ними. В районном отделе НКВД у М.Германича попросили извинения за допрос с пристрастием. К сожалению, это не помогло вернуть здоровье и жизнь пострадавшему.

Это далеко не полный перечень жертв бандеровцев. Памятники ставили только некоторым из погибших, да и то, если они были партийными, комсомольскими, советскими активистами. Понятно, что жертвам НКВД в советское время памятники не устанавливали. Но, как видим, памятники сооружали и далеко не всем, павшим от рук бандеровцев. Вызывает недоумение, почему о налетах бандеровцев и их жертвах в Прислопе, Новоселице, Ляховце не упомянуто в статьях об этих селах, помещенных в книге «История городов и сел Украинской ССР. Закарпатская область». Киев, 1982. – 612 с.? Об этих печальных событиях в названной книге вспоминают только в статьях о тех селах, в которых установлены памятники жертвам бандеровцев (Торун и Нижние Ворота). То есть, только о тех, о которых просто нельзя было умолчать. В названной книге в первой статье, посвященной всей области, о бандеровском терроре бегло сказано в одном небольшом абзаце: «Враги колхозного строя совершили террористические акты против организаторов колхозов в Тячевском, Мукачевском, Раховском и других округах». И далее отправляют читателя к другому источнику – «Нариси історії Закарпатської обласної партійної організації». – Ужгород: 1980. Во времена СССР эта книга была в библиотеке каждого села. Теперь же поиски ее в нескольких библиотеках, в т. ч. в одной из районных, оказались безуспешными. Одна из библиотекарей сказала, что в годы независимой Украины поступило распоряжение «списать всю общественно-политическую литературу». Под «списание» попали и книги, в которых были очень важные исторические факты. Кому-то хочется предать забвению трагические страницы из истории русинов. Чтобы легче было манипулировать сознанием людей? В этой связи уместно напомнить, что  «Лживих историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков» (Сервантес). 

В годы независимой Украины некоторые историки по заказу властей начали создавать (!) фальшивую «историю», в которой стараються не только обелить неблаговидные деяния ОУН-УПА, но и представить боевиков «визвольних змагань» народными героями. Звание «Героя Украины» посмертно присвоено А.Волошину и Р.Шухевичу, хотя известно об их связях с государственными службами нацистской Германии. По некоторым данным, на Волыни и в Галичине бандеровцы в 1943-1944 гг. зверски убили не менее 120 тыс. поляков [76]. По международному праву этнические чистки, геноцид считаются преступлением против человечности и ответственность за них не отменяется по сроку давности.   
            
Но и к собственному народу национал-радикалы относились не лучше, особенно к тем, кто не желал принимать участие в их злодеяниях. В украинском селе Кортелисы 23 сентября 1943 г. при активном участии бандеровской вспомогательной полиции было зверски убито 2 875 крестьян, в том числе 1 620 малолетних детей [76]. Тот же автор пишет, что общее число убитих бандеровцами (не считая 120 тыс. поляков по национальности) составляет не менее 80 тыс. человек. Даже в документе, призванном обелить бандеровцев, признается, что бандитами ОУН-УПА  было убито 13 355 колхозников и крестьян, 1 931 интеллигент и 860 человек других разного возраста – от грудных детей до старцев (Звіт робочої групи істориків при Урядовій комісії з вивчення діяльності ОУН і УПА. Основні тези з проблеми ОУН-УПА (історичний висновок).

Возникает вопрос, против кого «воевала» ОУН-УПА? Ни в коем случае не оправдывая массовый террор советского режима против народа своей страны, надо все же признать, что и боевики ОУН-УПА терроризировали мирных законопослушных граждан, не щадя и украинцев. Апологеты бандеровщины пытаются доказать, что ОУН-УПА воевала против «советов» и немцев. Но среди 14 жертв бандеровцев в четырех селах  Межгорского района и в с. Н. Ворота Воловецкого района – 12 безоружных мирных законопослушных граждан и лиш один вооруженный офицер НКВД и один дружинник. Последний был убит, будучи без оружия. «Герои» ОУН-УПА нападали на безоружных. Они не решались атаковать, например, ни один районный центр Закарпатья, потому что там могли получить вооруженный отпор.

О том, что представляла собой ОУН-УПА, можно судить хотя бы по тому, что после раскола на два лагеря, бандеровское крыло УПА уничтожило около 4 000 мельниковцев, а сторонники А.Мельника, в свою очередь, физически истребили около 2 000 бандеровцев [15]. 

Если о терроре боевиков ОУН-УПА на территориях, где бандеровцы орудовали более длительное время, есть немало публикаций, то о набегах бандитов на Подкарпатскую Русь информация очень скудная. Исследователи практически упустили из виду эту страницу истории Подкарпатской Руси, когда русины населенных пунктов, граничащих с Галицией, в течение первых примерно десяти послевоенных лет оказались как бы между двух огней, между молотом и наковальней, в тисках террора между бандеровщиной и НКВД. Эти факты ждут исследования. И не только по рассказам современников тех несчастий, но и по документам, которые должны быть в архивах спецслужб. Некоторые документы СБУ уже открыты. Но, судя по сообщениям СМИ, только те, которыми можно попытаться обелить неблаговидные деяния ОУН-УПА и представить ее боевиков народными героями.

21 сентября 2008 г., беседуя со свидетелями зверств бандеровцев в 1946 г. в Нижних Воротах, пришлось услышать и такое: «А по телевидению говорят, что убийства совершали энкаведисты…». Похожие суждения можно услышать и в других селах. Телевидение, как видим, очень эффективный и одновременно опасный инструмент. Между тем, каждый здравомыслящий человек понимает, что убийства партийных, комсомольских и советских активистов для «энкаведистов» были очень нежелательны. Ведь задачи и у сельских советских активистов, и у «энкаведистов» были одни – установление и укрепление советской власти. В годы независимой Украины назойливо навязывается точка зрения, будто все зверства над мирными людьми учиняли исключительно только «энкаведисты».
Нет сомнений, что служащие НКВД использовали провокации. Но логика подсказывает, что они могли применяться преимущественно для того, чтобы выявить пособников и сочувствующих бандеровцам. И такие случаи были. В одном из сел появился «фотограф». Несколько недель ходил, беседовал, «фотографировал». Потом исчез, а вскоре агенты НКВД арестовали двух уважаемых в селе людей, с которыми «фотограф» «подружился». Понятно, что убийства людей, поддерживавших советскую власть, не помогали укреплению режима. Поэтому убийства сторонников властей не могли совершаться «энкаведистами». И уж совсем не понятно, зачем убивать своих. Между тем, в братской могиле в центре пгт. Межгорье лежит офицер НКВД Журавлев. Он пал от пуль бандеровца, которого удалось обезоружить и взять живым.

Террор, развязанный бандеровцами, приводил к тому, что почти не оставалось таких, кто бы соглашался на должности председателей сельских советов, колхозов, секретарей партийных и комсомольских организаций. Эти посты в то время, как правило, навязывались коммунистам как партийные поручения. И каждый использовал любую возможность, чтобы избавиться от такой должности. Некоторые для этого оставляли родные очаги и переселялись в другие районы или области.

Кто-то скажет: «Зачем ворошить былое? Ведь у многих народов были трагические страницы в истории, и они примирились, не вспоминают о прошлом». В качестве примеров приводят Испанию, пережившую гражданскую войну, и примирение Польши с Украиной. Все это так, но… Львовские политиканы и теперь вмешиваются в дела Закарпатской области. Им, очевидно, кажется, что Закарпатский областной совет должен согласовывать свои решения во Львове. В 2008 г. Закарпатский областной совет, после длительных прений и обсуждений в СМИ, принял положительное решение о сооружении на Верхневерецком перевале (недалеко от села Нижние Ворота Воловецкого района), на границе Закарпатской и Львовской областей по просьбе Венгрии и за ее счет памятного знака, который бы напоминал о переходе венгерскими племенами Водораздельного хребта в конце 9 века. Почему долго не решался этот вопрос? Галицкие радикальные националисты рассматривали сооружение этого знака как … посягательство на территориальную целостность Украины. Венгерская сторона взаимно решила установить в Будапеште памятник жертвам голода в Украине в 1932-1933 гг. Однако, национал-радикалы игнорировали даже то, что о таком взаимном уважении истории двух соседних народов договорились президенты их стран. Депутаты Львовского областного совета даже обратились к закарпатским коллегам с письмом не позволить устанавливать символы «чужого государства» (Венгрии) на территории Закарпатья. Для нажима на Закарпатский областной совет из Галиции в Ужгород наехали ярые националисты. Размахивая флагами «партии», ультра-правые пикетировали здание областного совета во время сессии. Закарпатский областной совет, желая удовлетворить и соседей на Западе (Венгрию), и на Востоке (Львовскую область), решил установить вблизи венгерского памятного знака памятник галичанам-боевикам «Карпатской Сичи», якобы, расстрелянных там после венгерской оккупации Подкарпатской Руси в марте 1939 г.  Казалось бы, все должны бы успокоиться. Однако…

Во время открытия памятника расстрелянным «сичовикам» 21 июля 2008 г. глава Закарпатской областной государственной администрации О. Гаваши сказал, что существует необходимость научно исследовать место расстрела. То есть, памятник сичовикам-галичанам установили  на территории Закарпатской области и за счет ее бюджета, израсходовав на это около 300 000 гривен, и только после этого поняли, что проблема требует изучения(!?). Но где проводить исследования, если есть свидетельства, что на территории Подкарпатской Руси после ее оккупации Венгрией «сичовиков» венгры не расстреливали [19]. Спустя два месяца после взятия их в плен, что произошло в середине марта 1939 г., Будапешт «сичовиков» освободил. Далее цитата: «По их выбору они были отправлены к своим хозяевам в Германию, или домой в польскую Галичину. Как описывают участники этих событий, в том числе Гренджа-Донской, тех «сичовиков», которые решили вернуться домой, на грузовиках доставили до границы с Польшей, то есть до контрольно-пропускных пунктов (КПП) на Верхневерецком и Яблонецком (Татарском) перевалах в Карпатах. По протокольной процедуре их, граждан Польши, поименно было передано соответствующим органам польской власти, то есть пограничникам, таможенникам и детективам тайной и уголовной полиции. Получив своих граждан, упомянутые представители органов власти Польши отводили своих граждан-«сичовиков» на несколько километров или сотен метров от КПП и на территории Польши, в присутствии приглашенных журналистов и жителей окрестных сел, без суда и следствия расстреливали.             

То есть, бойцов «Карпатской Сичи» расстреливали органы власти Польши как своих граждан и на своей территории. Поэтому Венгрия, Чехословакия или ее автономная республика Подкарпатская Русь к этим расстрелам боевиков «Карпатской Сичи» не имеют никакого отношения.» [19].

И далее цитируемый автор пишет, что планы радикальных националистов установить еще один подобный памятник в Закарпатской области на Яблонецком (Татарском) перевале совершенно не обоснованы, потому что польские власти сичовиков расстреливали не в Подкарпатской Руси, а у первого польского села Яблуница (теперь – Ивано-Франковская область), что находится в 2 км от перевала. Памятники, посвященные важным историческим событиям, особенно трагическим, дело важное и очень ответственное. Действительно, надо семь раз отмерить и лишь потом отрезать.

Говоря о примирении, необходимо понимать, что взаимное прощение возможно и нужно без каких-либо оговорок при условии, если одинаково грешны обе стороны. Что касается русинов и жителей Подкарпатской Руси других национальностей, то они, в отличие от наших соседей-галичан, никогда не вмешивались в дела Галиции, не нападали, не грабили, не убивали, не навязывали «помощь» или свои взгляды, подобно галицким «сичовикам» в 1938-1939 гг. и бандеровцам в первые годы после окончания Второй мировой войны. Поэтому закарпатцы  вправе ожидать от соседей адекватного поведения сейчас и в будущем. Очевидно, что галицкие политиканы (закарпатцы понимают, что не все галичане), пытающиеся брать на себя роль менторов, не способны опуститься до того, а вернее, подняться до такого высокого уровня, чтобы принести извинения за неблаговидные деяния их предков. Можно предположить, что закарпатцы были бы удовлетворены даже тем, если бы для начала современные галицкие политиканы хотя бы прекратили назойливые попытки брать на себя роль наставников-воспитателей относительно закарпатцев. Тогда можно рассчитывать на нормальные соседские отношения. Это тем более важно, что сейчас в Закарпатской области живет и трудится немало выходцев из Галиции. Многие из них родились здесь и мирно живут с коренными закарпатцами. Закарпатье – их малая родина. Часть из них задумывается над тем, не вернуть ли и себе имя предков – русинов. Беспардонность, с которой некоторые галицкие околополитические деятели пытаются и теперь влиять на события в Закарпатской области, не способствует росту их популярности, а вызывает совершенно противоположный эффект. Разумные люди никогда не портят отношений с мирными и добрыми соседями, а, напротив, делают все для их улучшения.