Царь зверей

Роды, той весной, у зайчихи Тили были тяжёлыми…
Что ни год, рожать  было всё тяжелей, что бы ни писали о кроликах и зайцах. Кормильца и мужа застрелили прошлой зимой, и рожала зайчиха почти вдовой, уже очень одинокой, и, увы, не совсем молодой матерью. Зайчат родилось двое: лапушка дочка и милый сыночек, слава Богу, оба здоровенькие.
Зайчиха Тили поднимала детей, как могла, подворовывая овощи и рационально распределяя зимние запасы. Малыши росли смышленые, одна радость!
Сынка зайчиха назвала Тимом, а доченьку  - Капелькой, совсем не в тон, но очень нежно и созвучно той весенней капели, что стучала у её норки ранней весной. Капелька была истинной маминой дочкой – с поцелуями и нежным подлизыванием, отрада заячьей  материнской души.
Тим рос другим, сильным и независимым, и зайчиха улыбалась его нескладным прыжкам и настойчивым упражнениям – весь в отца, думалось ей с улыбкой.

Горе пришло внезапно, в конце мая.
Запасы еды кончились, а дети ещё не умели добывать её сами, и зайчиха Тили отправилась на дальние, но сытные сельские огороды, надеясь принести свежие запасы. Вернувшись, она застала Тима, свернувшегося в комочек страдания у норы, и несколько пушинок, оставшиеся от нежной Капельки.
 - Лиса – ахнула Тили и присела от горя. Тим сжал лапки и смущённо опустил голову, скрывая слёзы. Спросить с него было нечего, и зайчиха задумалась, грустно и надолго.

Учёба началась следующим утром…
Зайчиха достала полустёртые картинки и усадила Тима рядом:
 - Смотри сынок, я открываю тебе главную тайну нашей семьи.

 - Вот эта, рыжая и с хвостом – это наша семейная прачка, запомни.
 - Вот этот, серый со страшными зубами – это наш садовник и не более.
  А этот, огромный и бурый – наш управдом, запомни сынок.
Тим, растерянно смотрел на картинки, и его молодая память мгновенно  считывала их. За бессонную ночь зайчиха перебрала все варианты и остановилась на самом безумном, но казалось самом спасительном для её единственного, и похоже, последнего сына.
 - Вот этот, зелёный и с огромными зубами – паромщик на переправе, ему только крикни в ухо – и всех дел! – Тим сжимал ушки и напряжённо запоминал.
А на том берегу тебя ждёт хранитель твоёй царской власти и главный министр твоего королевства, огромный и с гривой такой – у зайчихи сжалось дыхание от собственной наглости, но отступать уже было некуда.
 - Мама – прошептал Тим, - А где же мы, что же нет наших картинок?
 - Вот! – торжественно сказала Тили.
 - Мы, сынок, древний род царей зверей! И на картинках нас изображать просто запрещено! И запомни – ты, царь зверей, и идёшь за своим царским символом к своему хранителю!
Тим слегка поджал уши, от навалившихся власти и славы, но выдержал, и, сжавшись всем своим естеством, устремил вдаль твёрдый взгляд:
 -Да, мама, я всё понял!
 - Иди сынок, ты – царь! – зайчиха прижала к себе трёхмесячного малыша и запрокинула голову к небу, от безысходности и очень немножко, от робкой надежды.

 - Выстирай мне футболку, да побыстрей! – Тим на бегу отодвинул опешившую лису и бросил ей цветную тряпку. Лиса сморщила нос в удивлении, но почему-то двинулась к реке, таща футболку за собой.
- Орешник не подстрижен, куда ты смотришь! – волк лязгнул зубами о воздух и сконфуженно прижался к земле.
 - Слушай, бурый, у нас в доме морковка кончилась! – зайчонок вонзился мячиком прямо в грудь медведя и отскочил.
 - Ааа?!! – спросонья заорал тот.
 - Иди и займись! – заорал ему на ухо Тим.
Медведь смущённо пошел, из чувства долга, не совсем понимая направления и цели своего пути.
Берег был усеян крокодилами, но главного паромщика Тим приметил сразу и запрыгнул ему на спину прямо с берега. Тот, не ожидая такой наглости, только шумно выдохнул и приоткрыл один глаз.
 - Быстро! Царский указ! На тот берег, к хранителю! – Тим нашёл ухо паромщика и буквально протрубил в него свои слова. Многое бывало в жизни самого большого и старого крокодила, но вот чтобы так…сразу и в ухо…и он тоже дрогнул…и поплыл…на тот берег…

Лев был стар, мудр и искренне ленив, совершенно по львиному…
Царствовать ему, в принципе, давным-давно уже не хотелось.
И потому, время своё, он мудро проводил под раскидистым деревом, дремая и наслаждаясь бездельем. И когда, маленький серый комочек, по имени Тим вдруг ударился в его большую и сильную грудь, то он открыл глаза, от неожиданности и удивления. Тим сжался у его ног – он, конечно, понимал, что это всего лишь хранитель его царских символов власти, но уж больно лев оказался грозен и огромен!
Лев лениво поднял лапу и примерил её к зайчонку:
 - Четверых, пожалуй, нет...
– Но, троих таких – просто опусканием лапы - улыбнулся он, но лапу аккуратно убрал и опустил в сторону.
 -Ты кто? – спросил лев.
 - Я – царь зверей и пришёл за символом своей царской власти! – с замиранием в маленьком сердце выпалил Тим и сжался, пугаясь своей смелости. Лев мудро прищурился и наклонил голову, с трогательной нежностью глядя на зайчонка.
 - А ведь у этого, может и получиться! – подумалось ему и почему-то вспомнилась его последняя любимая львица, и котята, его милые смешные котята, что так глупо погибли, от стаи голодных гиен.
 - Да, ваше величество! – и лев склонил голову перед зайчонком Тимом.
И снял огромное ожерелье со своей шеи.
Конечно, ожерелье пришлось сократить, раз в пять, и зубов крокодилов на нём осталось намного меньше, но...
 – Возьмите, ваше величество! Правьте мудро и справедливо! – лев надел символ царской власти на шею маленького зайчонка и незаметно улыбнулся.
Тим вдруг преобразился, сжал ушки, решительно, грозно и совсем по-царски.
 - И помните, ваше величество, если вдруг непослушание – хранитель всегда рядом и подскажет! – лев аккуратно поправил ожерелье на шее нового царя зверей, поджимая когти как можно глубже в лапу.
Зайчонок Тим царственно и уверенно кивнул, слегка склонил голову и помчался к реке, к главному паромщику и своему новому царству...

 - Поистине, вера творит чудеса! – улыбнулся старый лев вдогонку юному царю зверей.