Отрекшийся папа

ОТРЕКШИЙСЯ ПАПА

Пьетро Анджелари был одиннадцатым ребенком из двенацати детей в семье крестьянина Анджело Анджелари, жившего в местечке Сан Анджело Лимосано неаполитанской провинции  Молино.  Родился он в 1215 году. Отец его вскоре умер, и Пьетро начал работать в поле. Однако мать, Мария Анджелари, желала для младшего сына иной участи. В семнадцать лет этот сын благочестивых родителей стал монахом и поступил в бенедектинский монастырь. Затем ему пришлось совершить свое первое путешествие – в Рим, где он был рукоположен в сан священника и члена бенедектинского ордена аббатом Файфула.

Однако вскоре молодой монах почувствовал непреодолимую тягу к отшельнической жизни и в 1239 году удалился в горный район Сульмоны, где и поселился в пещере горы Мурроне. Место это описывается как один из многочисленных в Италии живописных районов, где красоты ландшафта удостоверяют всеблагой замысел Творца. Здесь фра Пьетро начал свой долгий путь аскета.
В 1244 году Пьетро, получивший прозвище по названию горы – Мурроне, с двумя сподвижниками переселился на гору Майелла в районе Абруццо.  Так, в течение пятидесяти лет он предавался самой строгой жизни: одетый в грубую одежду, с веригами на теле и терновым венцом на голове, отшельник был ко всему строжайшим постником и неустанным молельником. Никогда не касался он тела женщины. Шесть дней в неделю он постился на хлебе и воде, позволяя себе небольшие послабления лишь в  воскресеные дни. Кроме того, он соблюдал все остальные посты, установленные церковным календарем. Спал аскет по три часа в день, проводя все остальное время в молитве и труде.

Постепенно молва о великом итальянском подвижнике распространилась далеко за пределами Неаполитанского королевства. И тут отшельничеству Пьетро пришел конец. Вокруг горы стали селиться адепты, желающие приобщиться к блаженной жизни Мурронского аскета.  К 1264 году эти сподвижники и последователи Пьетро оказались готовыми к тому, чтобы создать новое братство, которое в рамках бенедектинского ордена, одобрил папа Урбан IV. Так Пьетро ди Мурроне стал основателем и главой нового бенедектинского братства.
Впрочем, на первых порах, все оставалось по-прежнему. Пьетро продолжал свой духовный подвиг, руководя общиной монахов собственным примером. Будучи неграмотным, глава братства не мог знать иных способов административного управления. Впрочем, определенные бырократические шаги он все же был вынужден предпринимать. В 1274 году, на Лионском соборе, Пьетро ди Мурроне попросил папу Григория X об отделении своих общин от бенедиктинского ордена: последователи аскета получили название эремитов св. Дамиана с правом служить  собственные мессы.  Вся Италия полнилась слухами о чудесах, свершенных главой нового ордена. Говорили, что однажды в присутствии самого Григория Х Пьетро повесил свой груботканый хитон на солнечный луч. Дальнейшие же события приняли совершенно удивительный оборот.


Середина XIII века для Римской котолической церкви стала сложным временем. За 30 лет (с 1261 по 1292 годы) на престоле сменилось 10 пап. Избрание Святейшества стало трудной проблемой для Церкви.  Споры между кардиналами и желающими показать свою власть государями оставляли надолго пустовать папский  трон, а порой вообще грозили привести к схизме.  Один из пап этого времени – уже упоминавшийся папа Григорий X – сумел провести в 1274 году закон о конклаве. Этот  уникальный документ определял, что выборы папы должны происходить не позднее, чем через 10 дней после смерти предыдущего. Сам конклав собирался в следующих условиях. Кардиналы (каждый не более чем с одним слугой) собирались в одной из комнат покойного папы. Все входы в комнату замуровывались, оставляя только небольшое окно для передачи пищи. Первые три дня питание кардиналов не регламентировалось, однако в случае неизбрания нового папы, в течение следующих пяти дней членам конклава выдавали только по одной миске на обед и ужин. А, если это не приводило к нужному результату, кардиналы сажались на хлеб и воду.

 Тем не менее, столь радикольное решение проблемы питания в рамках процедуры избрания понтифика не всегда достигало своей цели. После смерти папы Николая IV в 1292 году папский трон пустовал целых два года. И этот факт привел на святейший престол неграмотного монаха недавно образованного ордена эремитов св. Дамиана – крестьянина Пьетро ди Мурроне.
 Коллегия кардиналов состояла в то время из двух французов, четырех итальянцев разных провинций и шести  римлян. В Риме все последнее столетие политическая жизнь сосредотачивалась вокруг противостояния двух  известнейших феодальных фамилий – Орсини и Колона, каждая из которых делегировала своего представителя в коардинальский конклав. Свои интересы в Италии имели французский королевский дом Анжу, владевший Неаполитанским королевством и германские правители Священной Римской Империи. Каждый из соперничавших в Европе царствующих домов хотел иметь поддержку от папского престола и каждый хотел провести на место Его Святейшества своего кандидата. Конклав был собран в Перудже, поскольку даже место проведения выборов папы было пунктом жестоких разногласий. Споры и подковерные интриги продолжались, а свято место – продолжало пустовать.
Неожиданно декан коллегии кардиналов Латино Малабранка Орсини, сообщил выборщикам слух, имевший хождение в среде простого римского люда, а именно, что святому отшельнику Пьетро явился на горе Мурроне Господь и в суровом тоне сказал, что если папа не будет избран  в четырехмесячный срок, Церковь будет уничтожена.  При этом Орсини ввел коллегию в заблуждение, заявив, что получил от отшельника письмо. Пьетро же писать не умел. Вряд ли на выборщиков сильно подействовала угроза, однако факт остается фактом: собравшись на очередное заседание, конклав единогласно избрал папой Пьетро ди Мурроне. Новому папе исполнилось 79 лет.

Вскоре в Риме избалованная зрелищами римская публика увидела папу, какого никогда раньше не видела. 
В книге Жебара «Мистическая Италия» так описывается это событие: «5 июня 1294 года три епископа были посланы к нему в ущелья и пустыни, в которых он скрывался, сообщить весть о его возвышении. В грубом шалаше с решетчатым окном они нашли старика в лохмотьях, с длинной бородой, с лицом, истощенным от постов, с глазами, покрасневшими от слез. Епископы обнажили свои головы и опустились перед ним на колени. Затем посланные церкви сказали ему, что отныне он - папа, и передали ему пергамент, на котором был начертан протокол о его избрании. В ужасе Пьетро хотел бежать, но его сподвижники, усматривая в его избрании исполнение предсказания Св. Иоахима, принудили его принять тиару. На возвратном пути, переходя через горы, новый папа встретил короля Карла и его сына, венгерского претендента, баронов, священников и несметную толпу народа. Кортеж вошел в Аквилу. Папа, еще одетый в свои лохмотья, сидел на осле, которого вели под узцы два короля, его сопровождало все анжуйское рыцарство и все монахи этого края». Пророчества, на которые ссылались сподвижники Пьетро, это известные слова Иоахима Флорского о наступлении эры господства монахов и торжестве «бедной» Церкви.

Спустя шестьсот лет эта картина неожиданно преломляется в видениях Ницше:

«Заратустра не ходил еще и часу в горах и лесах своих, как вдруг увидел он странное шествие. Как раз по дороге, с которой он думал спуститься, шли два короля, украшенные коронами и красными поясами и пестрые, как птица фламинго; они гнали перед собой нагруженного осла. «Чего хотят эти короли в царстве моем?» - с удивлением говорил Заратустра в сердце своем и быстро спрятался за куст. Но когда короли подошли близко к нему, он сказал вполголоса, как некто говорящий сам с собой: «Странно! Странно! Как увязать это? Я вижу двух королей и только одного осла!»
…
Поистине, уж лучше жить среди отшельников и козопасов, чем среди нашей раззолоченной, лживой, нарумяненной черни, - хотя бы она и называла себя «хорошим обществом», - хотя бы она и называла себя «аристократией». Но в ней все лживо и гнило, начиная с крови, благодаря застарелым дурным болезням и еще более дурным исцелителям.
 Я предпочитаю ей во всех смыслах здорового крестьянина - грубого, хитрого, упрямого и выносливого: сегодня это самый благородный тип.
Крестьянин сегодня лучше всех других; и  крестьянский  тип должен  бы быть господином!»

Однако, если бы «святой Фридрих» внимательно ознакомился с итогом деятельности папы-крестьянина, которого вели к папскому трону на осле под уздцы два короля, он бы не стал так восторженно восхвалять способность крестьянского типа к господству!
Началось все с того, что, «узнав о результатах выборов, неаполитанский король, в территориальных владениях которого родился и повизался новоиспеченнный понтифик - Карл II с сыном Карлом Мартеллом, поспешил явиться к старцу засвидетельствовать свое почтение. Под нажимом двух Карлов Пьетро отказался короноваться в Перудже и пригласил кардиналов в Аквилу, что на границе Неаполитанского королевства. Не дожидаясь прибытия всех кардиналов, Карл настоял на коронации папы. Несколько дней спустя церемония была повторена с полным соблюдением традиций.
Это был единственный случай в истории, когда папа был коронован дважды.
Латино Орсини, узнав о таком развитии событий, столь сильно опечалился, что заболел и умер». Тут, впрочем, следует добавить, что кардинал Орсини был к тому времени стар и болен.

Пьетро после коронации 29 августа взял себе имя Целестин V. Соответственно изменили свое название и члены его братства. Они стали называться целестинцами, что создало определенную путаницу, поскольку так уже назывались члены одного из ответвлений францисканского ордена. Сразу же по вступлении в должность он издал два вполне разумных декрета. Первый – подтверждающий закон о конклаве, принятый папой Григорием X, второй – о праве папы на отречение. И этим вторым своим декретом новым папа вскоре воспользовался.
Ватиканские архивы содержат много информации о том, сколь неумело вел Целестин важнейшие церковные дела.
Папа поселился в замке Кастель-Нуово, близ которого имел маленькую часовню, в которой устроил себе келью, куда, кроме него, никто не имел доступа. Так как у блаженного старца в связи с его новыми обязанностями днем не было больше времени ни на молитвы, ни на благочестивые размышления, он проводил в этой часовне все ночи.
18 сентября 1294 г. Целестин назначил двенадцать новых кардиналов, в том числе семерых французов и трех неаполитанцев. Целестин щедрой рукой раздавал привилегии и должности, нимало не заботясь о соблюдении традиций и о возможных последствиях. Он мог назначить на одно и то же место трех или четырех человек одновременно, из-за чего дела курии пришли в крайний беспорядок. Всем священникам и монахам Целестин повелел отослать в отдаленные монастыри всех их многочисленных «утешительниц». Самим же кардиналам отныне повелел жить в целомудрии, чем вызвал неприязненное к себе отношение.
Все это не могло не беспокоить и самого понтифика, понимавшего, насколько случайным и нелепым является его избрание на трон Святого Петра.
Известный критик христианства Лео Таксиль в книге «Священный вертеп: святые распутники» красочно описывает события, приведшие крестьянского папу к отречению.
«Однажды, проведя всю ночь в молитве на коленях перед огромным распятием, занимавшим всю стену. Целестин явственно расслышал слова, исходившие из уст Христа: «Целестин! Сбрось с себя бремя папской власти - ноша эта слишком тяжела для тебя!»
За короткий срок пребывания на святом престоле Целестин успел убедиться в разгульном образе жизни своей паствы и не раз вопрошал себя, не должен ли он уступить место более сильному и энергичному пастырю, способному исправить духовенство.
Таинственный голос укрепил возникшие у него сомнения. В то же время подобное совпадение показалось ему подозрительным. Нет ли чего-нибудь дурного в его намерениях? Не дьявольские ли это козни? Мучительные сомнения терзали Целестина, воспоминания о голосе, услышанном в часовне, не покидали его ни на минуту, и, чем больше он размышлял о происшедшем, тем труднее ему было принять решение.
Прошло несколько недель, и однажды в часовне Целестин снова услышал таинственный голос; на этот раз он грозил Целестину вечными муками ада, если тот и впредь будет медлить с отречением. Бедный затворник разрыдался. «Господи, - молил он, - разве ты не слышишь, что я взываю к тебе? Просвети меня, ты ли говоришь со мной? Зачем ты призвал меня на трон, которого я не добивался? Не лучше ли мне отвергнуть тиару и бежать из нечестивого Вавилона?» Неумолимый голос ответил: «Отрекись от папского звания, Целестин».
На следующее утро блаженный старец призвал к себе кардиналов. Целестин сообщил им, что не способен управлять да и недостоин того высокого сана, в который его возвели. «Я уверен, - закончил он, - что не избежать мне вечного осуждения, если я останусь первосвященником. И потому прошу передать тиару более достойному, чем я».

Молва, сохраняющаяся в течение сотен лет, повествует, что небесный голос, приказавший Целестину сложить с себя папский сан, исходил от лукавого кардинала Гаэтани. Он занимал помещение, находившееся этажом выше, над молельней, где уединялся святой отец. Гаэтани воспользовался этим и просверлил отверстие как раз над головой распятого Христа.

Лео Таксиль продолжает свой рассказ: «Кардиналы выразили сожаление, но, в конце концов, заявили, что не смеют противиться желанию папы. Правда, они потребовали, чтобы Целестин опубликовал закон, разрешающий первосвященникам слагать с себя сан, а кардиналам принимать отречение.
Слух об уходе Целестина распространился по Риму. Народ, считавший его святым, был крайне взволнован. Большие толпы стали собираться перед папским дворцом, умоляя Целестина отказаться от своего намерения. Растроганный такой любовью и доверием, Целестин заколебался и сказал кардиналам, что хочет хорошенько поразмыслить и обратиться за помощью к святому духу.
Вечером, когда папа уединился в часовне, он снова услышал грозный глас бога. «Вот как ты повинуешься мне, - злобно шипел голос, - истинно говорю тебе, Целестин, ты будешь осужден, ибо ослушался меня».
«Милости молю, святой отец!» - завопил Целестин и всю ночь пролежал, распростертый перед распятием.
В то же утро, надев власяницу и одежды схимника, он созвал кардиналов и сообщил им, что небесный голос утвердил его первоначальное решение, и он немедля возвращается в свою келью.
Гаэтани мог воспользоваться плодами своих ночных трудов. Через десять дней после ухода Целестина кардиналы избрали его наместником Христа.
Новый папа принял имя Бонифация восьмого. Сразу же после интронизации он потребовал от священной коллегии оформить постановление об отречении Целестина. Огромная популярность святого не могла не обеспокоить Гаэтани. Новый папа боялся, что Целестин в один прекрасный день вернется в папский дворец, поддавшись уговорам своих сторонников.
Постоянная тревога отравляла существование Бонифация, и он приказал арестовать Целестина. Вот что рассказывается по этому поводу в «Житиях святых»: «Отшельник Целестин был взят в своей келье папской стражей. По дороге толпы верующих теснились вокруг блаженного старца, прося у него благословения, целовали ему ноги, отрезали кусочки от его сутаны, вырывали волосы у осла, на котором он ехал, чтобы сохранить их как драгоценные реликвии. Когда Целестина доставили во дворец, его милостиво принял лицемер Бонифаций. Но в тот же вечер стража отвела бывшего папу в его замок, куда вскоре явился священник, предложивший ему исповедоваться и приготовиться к смерти. Покуда Целестин раскрывал тайны своего сердца, Бонифаций прятался за портьерой, а по окончании исповеди предстал перед старцем и набросился на него с гневными упреками за якобы кощунственные высказывания после отречения. После этого Бонифаций распорядился посадить его в каменный мешок, а у наружных ворот замка, где находилось подземелье, поставить тридцать солдат, чтобы помешать тем, кто попытается освободить Целестина. Опасаясь народных волнений, Бонифаций решил уморить старца голодом и через несколько дней объявил, что святой монах умер от старости, благословляя первосвященника. Преступление, однако, было раскрыто, и убийцу возненавидели все христиане».

Умер папа Целестин в родовом замке Каэтани Фумоне, куда заточил его Бонифаций. Сперва он был похоронен у стен замка, позже останки были перенесены в Аквилу.
Целестин V предоставляет себя на суд истории в сочинениях «История моей жизни» («Relatio vitae suae»), «О добродетелях» («De virtutibus»), «О человеческом тщеславии» («De hominis vanitate»), записанных с его слов.

Посмертная судьба имени Пьетро ди Мурроне – Целестина оказалась неоднозначной. В 1313 году католическая церковь причислила его к лику святых. Однако Данте поместил папу Целестина V в преддверие Ада, что довольно странно для святого. Тем не менее, согласно Данте папа Целестин терпит муки за то, что «от великой доли отрекся в малодушии своем». Жизнь его по смерти довольно неприятна. «Вовек не живший, этот жалкий люд бежал нагим, кусаемый слепнями и осами, роившимися тут. Кровь между слез с их лиц текла струями, и мерзостные скопища червей ее глотали тут же под ногами».

P.S. Непосредственным поводом к написанию этой компиляции стало землетресение в Аквиле, потрясшее, в том числе, и прах почтенного папы-монаха, и напомнило о его многотрудном последнем годе жизни.