Глава 11. Евгения. Гостья

Глава одиннадцатая. ЕВГЕНИЯ. «Гостья»

Звякнула щеколда, Коленька сунулся к окну:
- Мам, там тетя пришла…
Тетя оказалась Аллой Скворцовой. Евгения удивилась, но не стала набрасываться на гостью с расспросами. Поставила чайник на газ, достала конфеты, насыпала домашнего печенья в хлебницу.

Алла отдышалась. Так, видимо, и не надумав, с чего начать, сказала главное:
- Я поговорила с отцом Сергием. И этим, кажется, сделала великую глупость. Он на меня разозлился. Теперь не знаю, как там теперь и показаться…
Потом, коротко взмахнув рукой, начала отрывисто рассказывать. То вспоминала фразы отца Сергия, то принималась вспоминать случаи из своей жизни. Давно они вот так, близко, не общались. С тех пор, как уволилась Алла из библиотеки.

Муж Аллы, Иван, - спокойный здоровяк. Ее дочке Маше, кажется, шестнадцать. Она вся в отца, рослая, невозмутимая. Дениске – пять, как и Коленьке. Только Коля родился здесь, в поселке. Алла же сына рожала в Чите. Помнится, сказала: «Я в этот убогий поселковый роддом – ни ногой!».
Какой же он убогий? Наоборот, уютный, акушерка ласковая. Ночью Коленька родился, утром кормить принесли. И дочку Настю рожала здесь…

- Черные, они так и ждут подходящего момента, - резкий голос Аллы вырвал Евгению из теплых воспоминаний, - Они и Ваню моего пытались оплести, охмурить, подчинить! Я его из такой передряги вытянула!

Да, воительница. В отличие от мужа, Алла – сплошной сгусток нервов. Не признает полутонов. Евгения в глубине души всегда ее жалела. У нее и подруг-то нет.

Иван, конечно, человек хороший. Руки золотые, дом обустроил, как надо, не то, что ее Михаил.… Сам за хозяйством ходит. Поесть любит плотно, в компании теплой посидеть, но не сказать, чтобы пил.… Поговаривают в поселке, что изменяет ей Иван. Да, жалко Аллу. Она вовсе не бессердечная, как думают некоторые, не холодная, к ней просто подход нужен.

Вот видишь пару, и всегда, даже не осознавая этого, «прикидываешь», насколько люди подходят друг другу. Глядя на Ивана с Аллой, думается – что держит их вместе? Иван всяческих сложностей терпеть не может, Алла же всему свое объяснение нашла.

- История – волосы на голове встанут, - Алла, переводя дыхание, отхлебывала горячий чай.
- Ты печенье бери, - Евгения пододвинула хлебницу, - чего пустой чай глычешь? Что за история?
- Да…, - Алла поколебалась, рассказывать или нет, - Бакшеиху знаешь?
- Старушка, маленькая, нос уточкой? Смешная такая, сердитая, ходит и под нос бормочет что-то…
- Не сердитая, а злобная. В самом черном колдовстве погрязла. Ну чего ты так на меня смотришь! Колдует она. Ты с ними, черными, не сталкиваешь, вот и не знаешь ничего. Так вот, у Бакшеиихи – дочь, Лариска.

По рассказу Аллы выходило так. Лариска, толстая грудастая девица, за Иваном еще до его ухода в армию бегала. Он – служить, она – замуж. К тому времени, как вернулся, она уже и развелась, снова - невеста. Иван - из армии, она - к нему, но он ее  не принял, даже взглянуть не захотел.

Алла не спрашивала, было ли что между ними до армии. Она так решила: поженились – жизнь с нового листа должна начаться. Что там у кого было – неважно, Алла замуж тоже не девочкой выходила.

- Ты пей, чай остывает, - сказала Евгения.
- Поженились, Машка родилась. Я как-то раз уехала с дочкой к матери, Иван один хозяйничал. Лариска к той поре как раз с какой-то стройки вернулась. Ну и Бакшеиха подослала ее к Ивану, позвать вроде по делу, помочь поросенка заколоть. Вот и помог…
 - Тебе еще чаю подлить? – Евгения поднялась было, но Алла махнула – сядь.
- Порося закололи, жареху организовали. Иван выпил-то, говорит, рюмку всего. А в голове зашумело. Прилег на диванчик, а проснулся на следующее  утро - рядом Лариска, под одним одеялом с ним…

Алла сгорбилась, замолчала. Щурила зеленые глаза, от крыльев носа вниз обозначились морщинки. Прядь норовила нависнуть над чашкой.
- Он, может, и не стал бы мне рассказывать, - Алла выпрямилась, отодвинулась от стола. – Да на беду к Бакшеевым соседку мою, Фросю, занесло. Она и увидела «картину»… Я тогда измучила и его, и себя. Заставляла по многу раз рассказывать все, в подробностях. А Иван – «Как выпил – больше ничего не помню!». Тогда до меня дошло – что же я делаю, на радость черным! Семью свою рушу! Его заманили, опоили, околдовали!
- Почему околдовали, - отозвалась Евгения, - просто – опоили. Добавили чего-то в вино, и все.
- Наивная ты, Женька! - воскликнула Алла, - Бог тебя хранит, раз ты не сталкивалась с такими вещами! Или ты еще «не доросла», чтобы понимать такое! Ты хоть раз видела, как наговоренное колесо по картофельному огороду катается?
- Какое колесо?! – испугалась Евгения.
- Наподобие велосипедного, только поменьше и пошире. Кругами ездило, и картошка после желтеть и вянуть начала.
- Ой, - Евгения тряхнула головой, словно пытаясь сбросить что-то, - И ты веришь в эту чушь?!
- Нет, ты не можешь воспринимать информацию такого уровня, видеть такие вещи. Колдовка оборачивается колесом и ездит, порчу наводит.
- Средневековье какое-то, - пробормотала Евгения.
- Я ходила, брызгала святой водой, - продолжала Алла, - Окропила три раза, читала заговор.

При слове «заговор» Евгения встрепенулась, хотела сказать что-то, но Алла, с нажимом, продолжала:
- И что ты думаешь! Поднялась картошка! А у кого вянуть начала? Правильно, у Бакшеиихи! Ясно, чьих рук было дело!

- Ал, - перебила Евгения, - В Священном писании сказано: не колдуйте, к колдунам не ходите. Заговоры – грех. Надо молитву читать.
- А я и читаю, одно другому не мешает. В белой магии – все обращения к святым.
- Видела я эту книгу, - вздохнула сострадательно Евгения, - даже в руках держала. Начинается со святых, заканчивается призыванием сама знаешь кого. Когда Костя ее жег, сам рассказывал, она даже гореть не хотела, лежала и дымилась. Так и не вспыхнула, а сотлела, он ее как покойника закопал…
 Нечистый дает могущество, власть, а потом пожирает тех, кто ему служит. Помнишь сериал про Марсело, который продал душу? Потом дьявол посмеялся над ним, он всегда обманывает своих жертв. Бог – это Любовь. Если человек служит Богу, он полон любви. Никому нельзя желать зла. Господь Сам разберется с теми, кто нарушает Его законы.

Алла как-то тускло на нее посмотрела и сняла свою сумочку со спинки стула. Засобиралась, заторопилась.
Поднялась и Евгения, проводила Аллу до ворот:
- Священник на тебя не рассердился. Не переживай. Поговори с ним еще раз. Настрой свою душу на любовь и поговори, сними камень с души…
Подумала: «Быть может, он найдет нужные слова, меня она не слышит…», и размашисто перекрестила уходящую Аллу со спины: «Иди с Богом!».

Зашла в дом, навстречу выскочил Коленька:
- Тетя ушла? А я сидел в спальне и боялся выходить. Ты чего с ней так долго разговаривала?!