Глава 14. Марина. Логово гомеопата

Глава четырнадцатая. МАРИНА. «Логово гомеопата»

Главный отпер ключом, и Марина попала во второй «аквариум». Вчера видела его только мельком, теперь была возможность разглядеть все как следует. Да, умеют обставить дело, произвести впечатление! Вот, например, стопка книг на столе. Разложено с продуманной небрежностью. Хорошо видны корешки с золотыми буковками. Один только увесистый том с надписью «Гомеопатия» чего только стоит! А грамоты и дипломы в стеклянных рамочках по стенам! Да…

В Главном от вчерашнего балагурства не осталось и следа. Собран, строг. «И на челе его высоком… Следы каких-то там дум…». А еще лучше – написать у него на лбу вот такими же золотыми буквами «ВОЛЯ»…
Марина пыталась сохранить, хотя бы во внутренней речи, ироническую насмешливость и легкое расположение духа, но остатки спокойствия быстро испарялись.

Приказано было раздеться донага и обернуться до подмышек простыней. Главный вышел. Марина двинулась за ширму.

Когда она села в этой нелепой, чужой, неласковой к телу простыне на стул, ее охватила дрожь. Прохладный аквариум – это понятно. Но еще и ощущение опасности шевелилось в душе. Почему? Он что, этот рыжеглазый, изнасилует ее? Нет, не похоже. Было что-то другое.

Появился Главный, устроился на стуле напротив, началась «диагностика». Другого порядка, не компьютерного. Марина сидела, оцепенев, стараясь не стучать зубами.

Она, женственная, излучавшая приветливость и ласку, как цветок – аромат, и воспринимающая каждого мужчину, как шмеля, собирающего дань (и сколько дурманящего было в этом процессе), сейчас, под цепким взглядом Главного, ощущала себя цветком в руках… ботаника.
 
Вчера она сама задавала вопросы. Сегодня роли изменились. Она отвечала, и чувствовала, что щупальца, похожие на осьминожьи, холодные и скользкие, ощупывают ее душу, ищут болевые точки. Ищут – не любя, чтобы помочь, а из жесткого, жестокого интереса. И, самое ужасное, она – как под гипнозом, не может этому противиться.

«Болевая точка» нашлась быстро. Бывший муж, Вадим, всегда считал близость с женщиной делом грязным, постыдным. Проявилось это не сразу. Поначалу Марина считала его зажатость обыкновенной застенчивостью нерешительностью.… Потом… Она подсовывала ему медицинскую литературу, журналы. Он просматривал их с брезгливым любопытством.… Когда был пьян, из него начинало все «вылазить». Кричал на Марину, будто она шлюха, развратная.… А у нее до него никого не было, о любовниках она не помышляла, и нестерпимо, больно было слушать это.

Вадим так и не смог избавиться от своих комплексов, ревность его загрызла, близость постепенно превратилась в пытку, потом Марина просто стала ее избегать.

Как это вылечишь? Только взаимной любовью. Ни у Марины, ни у Вадима ее не хватило. И гомеопату она не скажет ни-че-го. Пусть он с досады бросает фразы: «Вы – агрессивная женщина»… «Вампирите, голубушка»… «Вы боитесь потерять контроль над ситуацией, боитесь настоящих отношений, настоящей любви. Боитесь расслабиться, отдаться страсти…». Сразу вспомнилась Женечка, она бы ему сказала по поводу «настоящей любви»… Как бы он отреагировал, скажи она ему о «блудном мытарстве»?..  И Марина сразу почувствовала облегчение, улыбнулась даже.
 
Главный моментально почувствовал перемену в состоянии Марины. Встал, отошел к окну, закурил, приоткрыв форточку. Пациентка вдруг «закрылась», как будто кто-то невидимый встал между ним и ею. А он только было нащупал что-то важное.… Такое редко встречалось. Он обычно сразу вычислял будущих пациентов, подчинял их себе, в его руках они становились послушными, словно воск. Его пьянило ощущение власти над этими глупыми, растерянными душами. Тут же было сопротивление с самого начала, но тем слаще была победа. Он надеялся ее «раскрутить», и вдруг – сбой.…  Во-первых, слишком болезненное что-то задел, дальше она не пустит, во-вторых, было ощущение, что кто-то вмешался. Кто-то молится за эту душу. Тем не менее, диагноз он, в общих чертах, определил, и теперь готовил лекарство. Марина сидела серьезная, погруженная в себя, с поблекшими соломенно-желтыми волосами, совсем не похожая на ту молодую, элегантную женщину, которой вошла сюда. И ей было все равно, как она выглядит.
 
Главный что-то делал, наклонившись над столом, а Марина ушла одеваться. Ширма была узкостворчатая, и если бы он обернулся.… Впрочем, Марине было наплевать.

Забрала лекарство, положила на край стола деньги и вышла, как из подземелья на белый свет.

Она еще опасалась изнасилования! Насилие было не над телом, а над душой. Неизвестно, что страшнее…

Лекарство она все ж принимала. Два дня. На третий начались звуковые галлюцинации. Любой стук, шорох отдавался в мозгу затихающим эхом. И лекарство улетело в унитаз.

Но душу гомеопат разбередил. От этого так скоро не избавишься. Марине мучительно захотелось увидеть сына, маму с папой. Она с нетерпением ждала выходных.

Иннокентий забежал проверить, как идет набор материала, и Марину не узнал. Ни веселости, ни иронии. Притихшая, как воробушек. Захотелось подойти и погладить по голове, как ребенка. Не посмел, конечно.
Марина начала было рассказывать о сыне, о родителях, и замолкла на полуслове. Нет, такой он ее еще не видел.

Зашел на другой день, сказали, что уехала. Пусто стало, будто что-то потерял.