Глава 16. Марина. Бывший

Глава шестнадцатая. МАРИНА. «Бывший»

Марина вошла в родительский дом и в сенях нос к носу, столкнулась с Вадимом. Он постарел, пополнел. Жидкая щетинка на голове, щеках и подбородке. Глаза тоскливые.

Увидел Марину, и непонятно, то ли обрадовался, то ли испугался. Вернее так: сначала испугался, а потом видит – бывшая жена не сердится, скандалить не собирается, и обрадовался:
- К Максимке заходил. Бабушка супчиком накормила.

«Какая она тебе бабушка!» – подумала Марина. А глаза у него – покинутого и обиженного. Жалеет себя.

Марина вошла в дом, а он двинулся следом. Зачем – непонятно.
Максимка допивал чай. Выскочил из-за стола с воплями. Тут же, едва обнял, придвинулся к сумке: не привезла ли чего-нибудь. Марина это отметила с долей ревности – совсем отвык. Но сын, сделав круг вокруг табурета, на котором стояла сумка, снова прильнул к матери.

Вышла бабушка. Вадим топтался у двери. Уходить ему явно не хотелось. Так бы и переступал с ноги на ногу, да теща, бывшая, сказала:
- Что ж ты там? Проходи, я тебе еще чайку налью.

Вадим прошел, но сел не к столу, а у шкафа. Вытащил из кармана сложенную газету, разгладил, взялся читать.

Марина обедала и говорила. Перемывала посуду и болтала без умолку. Макся устроился у печки с подаренной машинкой. Вадим переводил взгляд с одного столбца на другой и не вдумывался в смысл прочитанного. Марина перешла с матерью в соседнюю комнату, сын переместился за ними. Вадим остался на месте, и жадно вслушивался в доносящийся голос жены. Бывшей.

Марина слышала, как он шуршит газетой. Прятался за ней, как за ширмой. Знакомое явление. Когда не знает, что делать, прячется вот так. «Горбатого могила исправит». Никогда не скажет, что на уме. Потому и пьет. Тогда мелет всякую гадость… Правда, мама говорит, что в последнее время ни разу выпившим его не видела. Он, мол, заявляет, что «завязал». Живет у стареньких родителей, мама их называет - «сваты», дрова колет, чинит постройки всякие…

Она вдруг вспомнила, как они познакомились. Тут, в деревне. Марина жила в городе, училась на втором курсе, когда родители ее переехали сюда. Деревня поначалу Марине не понравилась. Улица длинная, с изгибами. Дома построены странно, хуторами. Между ними, собранными в кучки, широкие проулки, ветер свистит, пыль с полей несет. Стоишь на остановке – ветер до костей пробирает.
 
Но пришел зеленый май, и сердце Марины оттаяло. Изумрудная трава, рощи, прозрачные озерки вокруг деревни, утки пролетные на озерах плавают…
В начале лета, на остановке, она ждала автобус. Прискрипел белый запорожец, из него выскочил чернокудрый синеглазый паренек. И сразу в сторону Марины – «зырк, зырк», настроился на нее, как магнитная стрелка. Следом из запорожца выбралась симпатичная молодка с ребенком на руках. Деловито вручила дитя чернокудрому, и нырнула в салон за сумками.

Марина сразу поняла – жена, и решила на парня больше внимания не обращать. Но он настырный! Рядом жена молодая, а он с Марины глаз не сводит… Странно. Подкатил автобус. Парень устроил молодку на переднее сиденье, и, одарив Марину белозубой улыбкой и полным обожания взглядом, спрыгнул с подножки. Маячил на остановке, пока автобус не тронулся. Тогда только забрался в свой «деревенский Мерседес». Позже выяснилось, что это Вадим провожал жену старшего брата…

…А он разволновался, увидев сегодня Марину. Это она отметила с удовлетворением. С ним и можно жить вот так – на расстоянии.
Никакой неприязни, досады, смятения относительно субъекта на кухне Марина не испытывала. В свое время он помучил ее более чем достаточно. Теперь он до нее не доберется, она вне досягаемости. Унылое создание…

«А к сыну пусть приходит!» - решила она вдруг. У мальчика должен быть отец. Никто из тех, с кем у нее были мимолетные платонические «романы»,  Марина к сыну не подпускала. Все это так, ничего серьезного…

«Оказывается, - подумалось ей вдруг, - где-то на нематериальном, духовном или душевном плане семья наша продолжает существовать. В прежнем составе. И связи между нами существуют, как прежде.… Быть может, для того, чтобы ТАМ ничего не разрушилось, не отравилось взаимной ненавистью, пришлось расстаться – ЗДЕСЬ?..»