Планета Старость

оранжевый песок скользит между пальцев, суетится, спешит познать мгновение свободы до удара о сухую кожу подставленной руки. Он смотрит вдаль, на пустыню. очертания барханов размыты. поднялся ветер, играющий с песком в собственные игры. если время - это струящийся с места на место песок, - бормочет Он: то впереди у меня вечность.

Он стал разговаривать с собой вслух в последнее время. а так, все тоже: воспоминания, мало отличающиеся от мутной мозаики миражей, юркие ящерицы сомнений, да черные жуки былых обид - покажутся на поверхности, сверкнут нагуталиненными панцырями, но при приближении пугаются и зарываются в песок забвения. иногда Он замечает следы - собственные, так как больше на этой планете никого нет - и пытается вспомнить, о чём тогда размышлял. и что-то странное с метаболизмом, ему вполне хватает это фиолетовой травы. воды здесь нет. пить не хочется, но Он, пожалуй, взглянул бы, что с ним стало. впрочем, это не важно. Он уже понял главное, но это знание для себя, мудрость одиночества. ей нельзя поделиться, облечь в слова. истина, не имеющая четкого силуэта и перекатывающаяся по жизни, как эти оранжевые барханы по пустыне.

а когда наши взгляды пройдут через парсеки, гравитационные пояса, звездную пыль, и встретятся, я попытаюсь заретушировать в своих глазах грусть, а Он - спрятать безразличие. потом Он чуть заметно кивнёт, прощаясь: тебе тоже обживать эту планету. я промолчу в ответ: да, знаю.