Книга 3. Фашистский доктор.
=======================================
41 – РАЙВЕН АНДЕРС, майор INDEMI.
Дата/Время: 6 сентября 22 года Хартии. Утро.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Никаупара.
Моту-Мануае, берег залива Арекаи. fare Anders-Juni.
=======================================
Две человеческие фигурки (одна - побольше, цвета темной бронзы, другая - поменьше, цвета какао), оторвались от огромного яркого надувного воздушного змея, пролетели метров 20 и почти синхронно вошли в воду, подняв фонтанчики брызг. Через несколько секунд они показались на поверхности, уверенно заскользили по едва заметным волнам, направляясь к небольшому катамарану, на котором расположилась еще одна парочка.
Послышался достаточно громкий и, кажется, обиженно-требовательный детский писк. Аста вздохнула, положила морской бинокль на стол, покачала головой, вытащила из подвесного гамака трехмесячного младенца и привычно покачала на руках.
- Да, Керро, мальчик мой, я с тобой полностью согласна. Мама у тебя совершенно без башни, и папа тоже. Занимаются черт знает чем. Если я им не напомню, то они, чего доброго, забудут, что ты хочешь кушать, и мне придется кормить тебя из бутылочки. А это ведь совершенно не то, что тебе нужно. Хорошо, что у тебя есть бабушка, которая хоть немного соображает… По крайней мере, хочется на это надеяться… - Аста снова вздохнула, повернулась в сторону одного из нескольких широких проемов, ведущих с террасы 2-го этажа в глубь дома, - Райв! Хей, Райв! Будет хорошо, если ты на минуту оторвешься от компьютера, позвонишь Уинго и мягко напомнишь ей, что надо кормить мелкого. Не вообще когда-нибудь кормить, а прямо сейчас, потому что он уже пищит.
- Милая, я бы позвонил ей, но ее браслет с мобайлом валяется на тумбочке в холле, из чего следует, что она вряд ли услышит звонок, - раздался ответ майора Андерса.
- Ну, так позвони Диего! – крикнула Аста, - Ты мог бы догадаться, что они там вместе!
- Разумеется, я догадался, - проинформировал Райвен, появляясь на террасе с трубкой в руке, - … Алло, Диего… Да, привет. Скажи Уинго, что… Правильно! Я рад, что ты так быстро сообразил. Если бы вы с Уинго еще сами следили за временем, то… Я не ворчу. Просто вам обоим неплохо бы начать привыкать к тому, что вы родители и… Я же не говорю, что сегодня. Запишите это в свои перспективные планы на ближайшую тысячу дней... Об этом мы поговорим за обедом. А сейчас, бери свою vahine - и домой. Viti-viti!
Он убрал трубку в карман шортов, взял со стола бинокль и навел его на катамаран. Еще полминуты ничего не происходило, а затем от борта отошла штука, похожая на санки с кормовым пропеллером. Две фигурки едва умещались на этом аппарате.
- Ну, что, они едут? - поинтересовалась Аста.
- Да. Будут через 3 минуты, я полагаю.
- Ну, ладно, - Аста почесала младенцу животик, - слышишь, Керро, твоя непоседливая мама будет здесь через 3 минуты и тебя накормит. А ты беспокоился… Райв, а как ты думаешь, мы правильно сделали, что купили детям этот fare?
- Думаю, да, - ответил майор, - Согласись, было бы неправильно вешать этот вопрос на родителей Уинго. У них шестеро детей, и...
- Это ясно, - перебила она, - Я имею в виду: правильно ли мы выбрали Никаупара? Мы ведь не можем все время жить здесь. Ну, еще пару месяцев, а потом вернемся в Лантон. Как они тут без нас? Вдруг, им что-то понадобится, а до Лантона 600 миль.
- Милая Аста, давай рассуждать в категориях времени. Мы с тобой долетаем отсюда до дома за 2,5 часа, не напрягаясь. А если будет что-то срочное, то мы возьмем «subjet» и окажемся здесь через час с четвертью. Я это уже делал, и ты сама засекала время, так?
- Все равно, это далеко… А они еще маленькие…
- Когда Линоре уехала к Флано на Киритимати, ты тоже переживала, - заметил он.
- Ну, что ты сравниваешь! Флано уже тогда был взрослый парень, почти 30 лет!
- А тогда ты говорила: «Он совсем мальчишка, ему и 30 нет», - напомнил Райвен.
Аста пощекотала за бок пискнувшего было младенца.
- Видишь, малыш, твой дедушка все записывает в своей голове на особую архивную извилину. Это просто ужас, какая у него память… И еще, Райв, меня беспокоит, что у Диего могут быть проблемы с профессиональным ростом. Никаупара – это выселки, а партнерство «Atiu Agrobots» мелкая дворовая команда. Чему он там научится? Он же через день бездельничает, что я, не вижу? Это нормально по-твоему?
- Милая, здесь не выселки, а динамичная провинция. И «Atiu Agrobots» - не дворовая команда, а фирма с хорошими позициями на рынке комбайнов-амфибий. То, что у них неравномерная занятость - нормально для развивающегося бизнеса. С другой стороны, здесь Уинго будет учиться не по дистанционной, а по обыкновенной программе в филиале университета Атиу. Тут 5 минут пешком. Согласись, есть очень мало мест, где для девушки с маленьким ребенком нет проблем ходить на лекции и семинары…
- Скажи, Райв, ты хочешь убедить меня, или себя? – поинтересовалась она.
В эту секунду, на террасу как маленький ураган ворвалась юная маори, одетая по моде Ист-Папуа в тонкий поясок с 10-дюймовой бахромой из ярких разноцветных шнурков.
- Это я та самая девушка! - взвизгнула она, - Тетя Аста дайте потискать киндера!
- Уинго, зачем так кричать? – Аста передала ей младенца, - Вдруг ты его напугаешь?
- Я? Да щас! Посмотри, тетя Аста, как ему нравится, что я мокрая! Он любит море!
- Ма, мы его возьмем понырять, ага? – спросил появившийся на террасе Диего.
- Пусть сначала поест, потом поспит, а потом ладно, берите, но на час, не больше.
- Только не вздумайте прыгать с ним с этой вашей летучей пиццы, - уточнил майор.
- Па, мы что, совсем тупые? – немного обиженно спросил Диего.
- Нет, просто это я предусмотрительный зануда, - ответил Райвен, потрепав сына по загривку, - Ладно, ребята, я пошел работать. За обедом поболтаем.
…
Майор Андерс вернулся в кабинет, устроился в кресле и, быстро пробежав пальцами по клавиатуре, ввел деблокирующий пароль. На экране возник текст, с которым он работал перед тем, как его отвлекли на эти милые детские дела… В голове промелькнула мысль: могла Аста догадаться, что Никаупара выбран, для резиденции юного поколения не по тем причинам, которые он привел… Не только по тем… Помогать сыну и его женщине возиться с малышом, со своим внуком, это практически идеальная легенда. Она легко покрывает множество перемещений и контактов. Относительно молодой и совершенно счастливый дедушка, бегающий туда-сюда в поисках всяких мелочей для внука и его юной мамы – что может быть более естественным? Любому, кто будет расспрашивать, зачем здесь был майор Андерс, наверняка ответят: «Бро, ты что, не в курсе? Подружка сына Андерса совсем недавно родила чудесного малыша. А сюда (на остров «X» или атолл «Y») майор летал потому, что это в наших морских гребешках лучшее сочетание микроэлементов для кормящей мамы. Ты не знал? Вот-вот, только в наших, а 20 миль в сторону уже не то. Так по научным экспериментам. Имей в виду. Может, пригодится!»
Райвен Андерс ни капли не пожертвовал в служебных целях благополучием близких. Атолл Никаупара был достаточно удачным местом для Диего, Уинго и малыша Керро. Все аргументы, приведенные в разговоре с Астой, были реальными (и это, разумеется, усиливало легенду). Никаупару был ничем не хуже других мест. Только это и важно… Майор закурил сигарету и переключился от этих мыслей на то, что было на экране.
…
Трое из группы «AXE» вызывали у майора Журо Журо (автора записки) ряд сомнений:
Рон Батчер: непредсказуем, склонен действовать под влиянием суеверий.
Лимолуа Хаамеа: яркий публичный лидер, источник демаскировки.
Уфти Варрабер: вне службы обменивается шифрованными текстами.
Майор Журо – большой перестраховщик, но очень опытный офицер. К его аргументам следовало отнестись крайне внимательно. Его осторожность спасала не одну операцию.
Итак, по порядку. За Роном Батчером числились 4 акта, совершенных (по выражению Журо) «под влиянием суеверий» и все они были связаны одним событийным рядом.
1. В 18 лет, являясь бойцом штурм-группы на атолле Таунаилау (Тауу), он вынес из-под пулеметного огня исламских банд-формирований местную даму лет 60 (ее имя осталось неизвестным). Этот акт был лишен конкретного смысла: дама имела явно смертельные пулевые ранения в печень. Она умерла на медпункте, успев поблагодарить Батчера с некоторым юмором. Она сказала, что и не помнит, когда ее носили на руках мужчины и ей обидно за парня, который тащил ее, такую толстую и тяжелую, а она даже не может с ним заняться любовью, поскольку умирает. В следующей жизни она станет худенькой и легкой, и уж тогда она своего не упустит. Батчер объяснил свой поступок тем, что дама была похожа на пожилую медсестру, которая выходила его после энтерита в детстве.
2. Через 4 года Батчер, в составе группы «STROR» был переведен на Марианские о-ва с целью пресечь снабжение новогвинейских исламистов из стран ЮВА. Батчер вызвался добровольцем на роль «крота» и уничтожал л/с потенциального противника, пользуясь любым поводом из инструкции. При беседе с военным психологом, он объяснил свои действия личными причинами, сославшись на гибель пожилой дамы на Тауу. По совету психолога, он посмотрел на себя с позиции этой дамы. После этого, пресекая траффик оружия на ferry-containership «Баккара», он, с риском для своей жизни, чтобы избежать ч/ж, заставил вооруженный экипаж противника (11 ед. л/c) покинуть судно на шлюпке.
3. В ходе осенней кампании 20 года в р-ке Мпулу, в составе патруля, захватил девушку 16-17 лет (из разгромленных банд-формирований), в морфиновой абстиненции на фоне дистрофии. Состояние девушки оценивалось военфельдшером как безнадежное. Батчер ссылаясь на аналогию с пожилой дамы с Тауу, занялся ее выхаживанием, не считаясь с объективными возможностями, и (надо отдать ему должное) добился исключительного успеха. Медицина утверждает, что он действовал в условиях 1 шанса из 10.000.
4. В декабре Батчер не продлил военный контракт и вышел в отставку в январе 21 года, предварительно успев нанести несколько личных визитов м-ру Нгакве, президенту р-ки Мпулу. Он убедил Нгакве в магической необходимости личного участия д-ра Шуанга в программе модернизации транспорта Мпулу. Убеждение оказалось настолько сильным, что Комиссия по Сотрудничеству вынуждена была пойти навстречу Нгакве и Батчеру.
…
Майор Андерс почесал в затылке и отстучал следующее сообщение: «Коллега Журо! Я слаб в метафизике, но магия, которая действует 3 раза из 4 – это уже не суеверие. Я не знаю, как Батчер это делает, но считаю необходимым это использовать – тем более, что его фокус с Нгакве, Шуангом и комиссией, здорово упростил нам основную задачу…».
Он подумал еще пару минут, и добавил: «… По поводу п.2. Я согласен. Необходимо изменить комбинацию. Лимолуа Хаамеа становится фигурой отвлечения, а проходной фигурой делаем Ематуа Тетиэво. Детали обсудим при встрече».
Он отправил сообщение, закурил новую сигарету и перешел к п.3. К шифрованным текстам Уфти Варрабера (эти тексты были приведены в приложении к записке). Их оказалось несколько страниц, в основном – короткие фрагменты, набитые какими-то условными именами и названиями. Андерс вздохнул и начал фильтровать эту кашу, оставляя только то, что казалось более-менее информативным. Получилось вот что:
*********************************
… 17.09.20. Винни.П.
Aloha, Крошка Ру! Мы нашли Восточный Полюс. Здесь потеплее, чем на Северном или Южном, но по опушке леса бродит криль, вредный и не очень. У foa от этого проблемы. Нам сразу пришлось взять волшебные палочки. Экстрима нет, просто работа. Как ты?
… 18.09.20. Кр.Ру.
Iaora, Винни! Классно, что ты есть! Мама Кенга подозрительно смотрела на мой хвост пистолетом, когда я получила твой msg. Но ничего не спросила. А обе сороки, черная и белая, кажется, совсем пристроились к Ученому Кролику. Странно, правда? Как у вас с половинками? Они достойны интереса существ с тонким вкусом? Аккуратнее там, ага!
… 23.09.20. Винни.П.
Hi, Крошка Ру! Я ни фига не удивился про Кролика и Сорок. В Кролике что-то такое. Хрен знает. Они это чувствуют. Дети натуризма. Полярный Волк и Дикий Оул делали опыты с крилем, думали приручить. Фэйл. Очень расстроились. Половинки тут прямо реактивные, хотя и непривычные. А ты расширила свой опыт, смелая крошка?
… 28.09.20. Кр.Ру.
Hola, Вини! Не врубилась про фэйл с крилем. Это очень фигово, или как? А я ходила через речку за опытом. Знаешь, так себе. Любопытно и только. Это случайно, как ты думаешь? А что значит непривычные? Три ноги? Горизонтальный фарватер?
… 11.10.20. Винни.П.
Крошка Ру! Sorry что тормозил. Тут ситуация. Тигра добыл Багиру. Мы-то думали, это криль, а она просто болела. Теперь Тигра днем и ночью вылизывает ей шерстку. Это к вопросу о криле. Еще у нас появился Слонопотам. Вообще allez. Все вверх дном. А ног две (три - сама знаешь у кого). И фарватер в норме. Я нашел Черную Мамбу. Отрыв!
… 10.11.20. Кр.Ру.
Hi, Винни! Я рада, что твои опилки в порядке! А у меня опять фигня. Посоветуешь?
… 15.11.20. Винни.П.
А на счет фигни – это бывает, когда 20 раз жуешь одни и те же мысли по этому поводу. Знаешь что, слетай на Гипер-Петлю. От тебя всего 1,5 TM. Там просто плыви в потоке. Увидишь, что получится. Новый импресс часто помогает разобраться в своих опилках. Вот, Слонопотам и Пигги побывали на рыбалке в трехногом лесу. Поймали адреналин, получили импресс и сразу наметился позитив. А до того у них тоже была фигня.
… 17.11.20. Кр.Ру.
Спасибо, Винни. Ты настоящий друг. Как твои дела? Как твоя Мамба? Не хочу быть белкой в колесе, зацикленной на своей оси. Пока своей импры нет, буду юзать твою.
… 30.11.20. Винни.П.
Hello, Крошка Ру! Была большая охота на бяку. Не сказал бы, что это приятное занятие. Дикому Оулу повредили перышки и Багире немного попортили шкурку. Сейчас Тигра опять ее вылизывает. Бяку мы порвали. Эмоции как обычно в таких случаях: сначала кураж, а потом смотришь, что получилось на полях, и думаешь: de puta madre. Мамба в шоке. Она много чего видела, но это - перебор. Я ее утешаю. Вроде бы, получается.
… 09.12.20. Кр.Ру.
От нас ушел Ученый Кролик и обе Сороки. Прикинь? А мы к ним так привыкли. Они к нам тоже. Мама Кенга почти хлюпала носом. Ослик Иа сам это устроил, а потом сам и расстраивался. Кролик подарил Ослику сверхновую машинку с колесиками, но ему все равно грустно. Правда, это меньше TM от нас, но раньше можно было пешком в гости. Кролик обещал пригласить меня, как только разберется с норой. Ослик Иа сказал, что разрешит, если я там не буду валять дурака, а буду помогать Кролику и учиться. В том месте гнездо Вест-Винни-Родичей. Может, ты, кого знаешь или тебя знают. Я спрошу.
… 15.12.20. Винни.П.
Iaora! А у нас была Большая Жилищная Реформа. Тигра и Багира, Слонопотам и Пигги поставили цилиндр на четверых. Теперь сидят в нем. Или лежат. Визг на всю опушку. Тигра нас скоро покидает. Телепортируется с опушки на болото. Багира тоже. Вот так. Скоро сможешь посмотреть на них. Держись за приглашение Кролика. В нем сила.
… 20.12.20. Кр.Ру.
Hi, Винни! Я отправляюсь скользить по Гипер Петле. Скоробуд. Iri!
… 25.01.21. Кр.Ру.
Iaorana oe! Винни, это я! Столько хочется рассказать про петляние! Но буквами не получится. Чтобы доложить по-настоящему, мне надо видеть твои пуговки. В двух строчках: это было очень-очень полезное приключение. Я очень-очень много узнала. Какая интересная штука наш мир! Но я думала о другом, а там этого нет.
… 03.02.21. Винни.П.
Крошка Ру, aloha! На Восточном Полюсе все спокойно. Скучаем без Тигры, Багиры, Слонопотама и Пигги. Эти скоро будут, а тех мы еще долго будем видеть только в волшебной тарелке. А ты можешь их увидеть nature! Они дома. Их log ты знаешь. Я думаю, ты можешь рассказать им про Гипер Петлю. По-любому, я рад, что дал тебе дельный совет, хотя и не про то. А мы пока торчим у Полюса, хрен поймешь зачем.
… 16.02.21. Кр.Ру.
Фигею от Тигры, Багиры, их друзей, их подводной бронетачки и их ездовой стрекозы.
Меня разыграли в эксцентрик. Выиграл Морской Конь. Cool! Мой хвостик трепетал в ритме ультразвука. Но это другое. Да, Винни. Это другое. Словаря не хватает, он мал.
… 01.03.21. Винни.П.
Прикинь, Крошка, этот полюс больше не магнитит мои железные опилки. Скоро я, как меч-рыба, буду рассекать волну. Жалко менять зоопарк, но такова наша игра. Банзай!
… 01.03.21. Кр.Ру.
Винни, я рада. Если это ничему не противоречит, то у меня есть рыбка-лоцман.
… 14.03.21. Винни.П.
Hi, Крошка Ру! Ветер надувает паруса. Буду послезавтра. Лоцман - это прекрасно!
… 18.05.21. Кр.Ру.
Винни – Винни! Это было то, чего мне так не хватало. Нет слов. Как ты? Где ты?
… 20.05.21. Винни.П.
Hi, Крошка Ру! Ветер надувает паруса. Буду послезавтра. Лоцман - это прекрасно
… 30.06.21. Кр.Ру.
Винни! Ура! Я послана на помощь. Ученому Кролику. Сороки выдали на-гора. 2 + 3, а Мумми-Мамы из банды Мумми-Тролля заняли его кроличью нору. Интернациональная помощь. Крольчат экспонируют 5 раз в день. Кролик счастлив. Но Сорокам не до того, чтобы помогать ему по бизнесу и я их замещаю… Знаешь, Винни, мне нужны были эти несколько недель и ты, чтобы … Можно ли вспомнить будущее, как ты думаешь?
… 12.07.21. Винни.П.
Крошка Ру, ты отлично делаешь, что помогаешь Кролику. А про Сорок я тебе скажу интересное. Они с опушки такого леса, в котором могут расти те бананы, которые ты ищешь. Может быть, и нет, но на них все нарисовано. Это удобно. Поговори с ними.
… 27.07.21. Кр.Ру.
Мне дали взаймы Мумми-Тролля. Нахожусь под импрессией. Это как Большой Взрыв Галактической Банки Сгущенки. Густо. Сладко. Обалденно. Но как-то слишком. А про Красный лес я поговорила. Меня обещали отвести туда Тигра и Багира. Посмотрим.
… 31.07.21. Винни.П.
Крошка, перед походом в Красный лес, почитай про него. Надежнее сразу быть в курсе.
… 10.09.21. Кр.Ру.
Ходили с Тигрой и Багирой в Красный Лес. Это сказочно, красиво, но это не для меня. Снова ты дал мне прекрасный совет, но снова не про то. Винни, спасибо, что ты есть, и что это ты. Посоветуй мне еще что-нибудь. Ответ где-то рядом, я это чувствую.
… 17.09.21. Винни.П.
Hello, Крошка Ру! Мне надо навестить кое-кого в тени. Выйду на солнце – дам сигнал.
… 18.09.21. Кр.Ру.
Винни, помнишь, что ты мне давно-давно обещал? Мы же договорились, правда?
… 14.10.21. Винни.П.
Iaorana Крошка Ру. Мои паруса ловят попутный ветер. Думаю на счет лоцмана.
… 14.10.21. Кр.Ру.
Да, Винни! Да!
… 29.12.21. Кр.Ру.
Снова мчусь на Гипер Петлю. У меня хорошие предчувствия. Или мне просто стало лучше и спокойнее. Как перед экзаменом, если все знаешь. Вернусь - просигналю.
… 08.02.22. Кр.Ру.
Aloha oe! Ты как, Винни-Пух? Отзовись, я расскажу тебе про Ежика.
… 14.02.22. Винни.П.
Я ОК, Крошка Ру. Happy Valentine’s day. Тут его празднуют. Не по Ca-Ch, а потому, что тут в 19-м в этот день выписали таблеток от жадности местному крилю. Правда, не так радикально, как мы в этот раз – но тогда тоже мало не показалось. Рассказывай!
… 14.02.22. Кр.Ру.
И тебя, Винни, с тем же самым. А Ежик, он чем-то похож на тебя, чем-то на Ослика Иа, чем-то даже на Тигру, каким Тигра бывает в игривом настроении. Не знаю, как у Ежика получается быть похожим на всех сразу. Может быть, мне это кажется? Бывает ли, что человек похож на стольких совсем разных людей? Ежик живет на Великих Озерах, это меньше 0,5 TM от Большого Дуба, летает над морем, растопырив иголки, и колдует над всем, в чем есть электричество, в радиусе дневного перелета влюбленного альбатроса.
… 07.03.22. Винни.П.
Бывает. Если все это так, то, скорее всего, ты выиграла в лотерею. Я на время ухожу с радара. Потом объясню тебе по порядку, сейчас у меня опилки другим заняты.
… 08.03.22. Кр.Ру.
Винни. Ты помнишь, ведь да? Винни, пусть твои опилки забудут сейчас про мои дела. Пусть они крутятся туда, куда надо, чтобы… ты понимаешь. А я подожду, Aita pe-a.
… 11.05.22. Винни.П.
Все ОК. Мне слегка подпалили шкурку, но Полярный Волк меня вылизал. А Дикий Оул поставил мне ментал-клизму и Мама Кенга добавила по фону. Как будто я виноват. Это была случайность, я не лез на рожон, клянусь Ктулху. Ветер меняется на попутный.
… 12.05.22. Кр.Ру.
Винни Пух! Это здорово! Почеши от меня за ухом Полярному Волку. Мы все ждем!
… 01.06.22. Винни.П.
Hi, Крошка! Галеоны на дне. Пиастры поделены. Звенит бакштаг. Я чищу шпагу.
… 01.06.22. Кр.Ру.
Iri! Wow! Мы с Ежиком и Большими Кошками будем тебя ждать в крысиной норе.
*********************************
Майор Андерс побарабанил пальцами по столу и занялся составлением таблицы соответствий. За этим делом его и застала Уинго, заглянувшая с террасы в кабинет.
- Дядя Райв, там тетя Аста уже на стол что-то поставила. Типа, вот…
- Что, уже обед? – удивился майор.
- По ходу, ланч, - сообщила она.
- Ах, ланч… Это здорово. А хочешь загадку на эрудицию по географии?
- Хочу! – ответила девчонка, - А если отгадаю, то приз будет?
- Разумеется, - подтвердил Андерс, - Когда это я загадывал загадки без приза?
- E ua! Что надо угадать?
- Самый большой пресный водоем в Океании.
- Э... Самый большой? Озеро Таупо на Аотеароа. Площадь 600 кв. км.
- Правильно. А если в меганезийском ареале?
- Тогда пресноводная лагуна атолла Олосенга. Площадь примерно 1 кв. км.
- Тоже правильно. А где находится этот атолл?
- Он самый южный в цепи Токелау. Типа, если нарисовать квадрат из Факаофо, Самоа, Увеа-и-Футуна и Тинтунга, то Олосенга будет примерно посредине. Ага?
- Отлично! – оценил он, - С меня приз. Ну, беги и скажи Асте, что я сейчас подойду.
Он проводил Уинго глазами, улыбнулся и, перед тем как пройти на террасу I этажа за стол, отправил еще одно сообщение: «Коллега! Это вполне безобидное кодирование романтической переписки, не содержащей секретной военно-технической информации. Обычная игра у молодежи. Но, из указаний, содержащихся в представленных данных, я делаю вывод, что надо присмотреться к хабитанту Оскэ Этено, из Таулага-вилл, атолл Олосенга. Судя по имеющимся данным, он инженер-электромеханик, self-emloyed, и имеет потенциал роста. Мобилен, коммуникабилен, сообразителен и de-facto он уже в игре, т.к. связан с Р. и П. Батчерами, Варрабером и Ф. Хок-Карпини. Удачи, коллега».
…
=======================================
42 – РОККИ МИТИАТА. Экс-координатор Меганезии.
Дата/Время: 6 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Социете.
Остров Таити – атолл Маиао.
=======================================
Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №19.
Эпицентр морской техники. Верфь Таити-Ваиреи.
Таити имеет форму несимметричной восьмерки. Больший, западный кружочек называется Таити-Нуи, на его юго-западном берегу раскинулась столица острова - Папеэте. Меньший, восточный кружочек это Таити-Ити. На южном заливе Таохото, врезающемся в остров в месте соединения Таити-Нуи и Таити-Ити, расположены верфи Ваиреи и городок Ваирао.
Верфи совершенно не производят впечатления тяжеловесной, подавляющей горы стали в сочетании с человеческим муравейником (как можно было ожидать от промышленного объекта такого колоссального масштаба). Скорее, они кажутся чем-то сюрреалистически-воздушным, как фантастические сооружения на гравюрах Эшера. И при этом, очень мало людей. Просто удивительно мало. Огромные металлические корпуса на разных стадиях готовности, будто сами растут под открытыми с четырех сторон головокружительными арочными куполами, из фрагментов, движущихся по ниткам конвейера. Разумеется, это иллюзия. Просто с обзорной площадки не видны такие «мелочи», как манипуляторы и прочие навесные устройства кран-балок. А вот чудовищные серебристые туши грузовых дирижаблей видны замечательно. Они скользят на малой высоте, и образуют над бухтой что-то наподобие замысловатого динамического узора. Корабли в бухте и у причалов кажутся на их фоне относительно небольшими – кроме нескольких суперконтейнерных судов, которые похожи скорее на невероятные плавучие города.
Над обзорной площадкой возвышается алюминиевый Сэм Хопкинс, человек-миф, автор меганезийской военной стратегии. Он подозрительно напоминает античного Посейдона (подозреваю, что это – копия с какой-то из подходящих классических скульптур), но в отведенной для мощного броска правой руке, он держит не трезубец, а планер, похожий на стилизованную птицу-альбатроса. Это - «Арго», символ Акта атомной самозащиты. Внушительный фаллос Сэма изображен, как говорится, «в боевом положении». Правда, поскольку сейчас только середина семестра, фаллос имеет тот же тускло-серебристый цвет, что и остальная фигура. Студенты начистят его до блеска только через три месяца. Впрочем, пускать зайчики от этого фаллоса сейчас бы все равно не получилось: солнце находится почти в зените, посреди неправдоподобно-чистого, безоблачного неба.
…
Брай хлопнула задумавшуюся Жанну по плечу и весело сообщила:
- Когда кто-нибудь из парней чересчур заливает, типа что он поймал на спиннинг меч-рыбу в тонну весом, или прошел на виндсерфе от Австралии до Новой Зеландии, ему говорят: ага, и хер у тебя, как у Сэма Хопкинса.
- Между прочим, - заметил Фидэ, закуривая сигарету, - дело вовсе не в размере. Дело в качестве. По крайней мере, насколько я знаю женщин (а я их неплохо знаю), главное…
- Ну, натурально, граф Калиостро! - перебила Брай и звонко хлопнула себя ладонями по бедрам, - женщин он знает, фрейдист-отличник!
- Не ругайся. По ходу, этими же руками будешь хлеб есть, - невозмутимо сказал Фидэ.
- Это были комплименты, - возразила она.
- Да? Ты уверена?
- Еще бы! Жанна, подтверди, что Калиостро и Фрейд были великие ученые.
Канадка задумалась и ответила:
- Фрейд действительно был великим ученым. А Калиостро, по-моему, был авантюристом.
- Авантюрист это тоже круто, - добавила Брай.
- Великим авантюристом или так себе? - поинтересовался Фидэ
- Выдающимся, - уточнила Жанна.
- Ну, тогда не обидно, - решил он, - так что, comrades, едем дальше?
Ехать до комплекса «Sun Pearl Beach» в местечке Таутира на северо-востоке Таити-Ити было порядка 10 миль: пересечь узкий перешеек и дальше - на восток вдоль берега. Брай обошла по кругу арендованный старый «buggy-jeep», педантично проверила, не ослабли ли шнуры, которыми прикреплен к верхнему багажнику полуразобранный UATG, села за руль и, тоном стюардессы, произнесла: «пристегните ремни безопасности, если найдете».
Ремней безопасности к этой колесной раме не прилагалось, а сидения были, как будто позаимствованы с детских качелей. Впрочем, две трети автомобилей на здешних дорогах выглядели примерно так же. Большинство меганезийцев придерживались мнения, что на острове, где максимальное расстояние между двумя точками составляет 30 миль, нет ни малейшего смысла покупать или арендовать что-то более комфортабельное. Исключение составляли только те, кому требовалось нарезать круги по острову: в основном, торговые агенты, полисмены, строители и медики. На парковке около «Sun Pearl Beach» (где Брай через 20 минут остановила buggy) доля «полноценных» авто была выше. Туристический сервис. Четверть века назад комплекс состоял только из отеля и транспортного агентства. Сейчас примерно половину его занимал центр управления и коммуникаций партнерства «Fiji Drive». Брай, сверяясь с приклеенной на торпеду схемкой, постаралась занять место рядом с газоном, разбитым напротив совершенно определенных окон. Заглушив мотор, она спрыгнула на грунт, отстегнула снапперы на крепежных шнурах, и сказала:
- Ну, что, погнали?
- А наша леди точно на месте? - спросил Фидэ.
- Проверяли же, - ответила она, - так что не тормозим, ребята.
«Ultim-light flykes» обычно конструируются так, чтобы привести их в рабочее состояние после транспортировки можно было за считанные минуты. UATG не была исключением. Вставить крылья и лопасти в пазы, ввернуть дюжину болтов и дело в шляпе. Полисмен у дверей сперва поглядел на них с подозрением, но через минуту утратил интерес. Когда флайка была собрана, Фидэ вытащил коммуникатор, ткнул «call» и, дождавшись ответа, весело сообщил: «Aloha! Nos trajo paquete para vice-president Mitiata. Se bajo la ventana». «Засекаем время, - сказала Брай, - думаю, получится примерно три минуты».
Прогноз оказался завышен. Рокки Митиата появилась на выходе вдвое быстрее. Жанна совершенно точно знала возраст 4-го экс-координатора правительства Меганезии, но не могла поверить, что женщине, которая сейчас стремительно сбегала по ступенькам, 40 лет. Она не выглядела даже на 30. Дело вовсе не в каких-нибудь ухищрениях с фигурой. Фигура у Рокки оказалась как раз, довольно широкая, и в бедрах, и в талии. Она была похожа на легкоатлетку, набравшую кое-какой вес после ухода из большого спорта, но сохранившую силу, уверенность и, отчасти, даже скорость движений. Что же касается выражения лица - широкоскулого и круглого - оно было совершенно детским. И первая фраза, которую произнесла эта женщина, очутившись рядом с собранной флайкой, тоже была совершенно детской: «Ой, какая чудесная! Это что, правда, мне?» Точь-в-точь, как школьница, получившая в подарок красивое платье к выпускному балу. Большие карие глаза экс-координатора правительства, а ныне – вице-президента одной из 10 наиболее успешных компаний Океании, прямо лучились от восторга. Рокки была одета в линялые джинсы и ярко-зеленый топик с эмблемой какой-то техно-диско группы. Густые черные, довольно коротко подстриженные волосы, были перехвачены такой же яркой банданой.
Брай и Фидэ подмигивали друг другу и Жанне, наблюдая, как сен Митиата ходит вокруг UATG, как кошка вокруг сметаны. Только минут через 5 экс-координатор стала задавать вопросы, свойственные взрослому человеку, очень неожиданно получившему довольно дорогой и достаточно необычный подарок непонятно от кого и по какому поводу. Брай сжато рассказала про последние часы существования урагана Эгле, про парочку баджао, про спасательную операцию с использованием «Red Yeti», и про внезапное обнаружение псевдо-боевой флайки в лавке-мастерской на атолле Кэролайн. Кое-какие сомнительные подробности оказались пропущены – это было не так уж сложно, поскольку Фидэ, очень своевременно предложил показать, как летает UATG – и показал. В отличие от Ойстер с Кэролайн, Фидэ имел профессиональную подготовку и опыт пилотирования патрульных машин. Он не ограничился боевым разворотом, зависанием на винте и виражом, а выдал целую серию фигур атакующего «простого пилотажа», с остановкой и запуском ротора.
Демонстрация продолжалась четверть часа, и к моменту, когда Фидэ посадил флайку на газон (на манер листочка, планирующего с высоты сто метров - в режиме вращающегося ротора), на улице уже стояли и глазели на это десятка два сотрудников компании. Рокки окинула взглядом это стихийное сборище и сказала: «Ребята, все это просто классно, но мы с вами дезорганизовали работу фирмы. Давайте сделаем так. Я вам устрою хороший кофе с вкусными булочками, и за час, пока вы будете все это потреблять, управлюсь с неотложными делами, а потом приглашу вас пообщаться в одно симпатичное место, разумеется, с обедом и всем прочим в том же роде. Мы договорились, правда?».
…
Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №20.
Рокки Митиата. Устные мемуары о личной жизни.
«Хорошо, когда есть много взрослых детей, - сообщает Рокки, - Правда, у меня такой только один, дочка и внучка еще маленькие, зато я присвоила пол-дочки Эмили Ломо».
Афаи Митиата (сын Рокки), и Петра Ломо (его girlfriend, или правильнее сказать vahine, т.к. у них уже 2-годовалый ребенок), сидят впереди-сверху, под прозрачным пузырем ходового мостика, делая вид, что заняты навигацией и наши скучные разговоры им не интересны, но ушки у них на макушке. Петра кричит оттуда: «Uahine Rokki para-parau iri!». Я достаточно понимаю на утафоа, чтобы перевести: «тетя Рокки прикалывается». Экс-координатор хмыкает, закуривает тонкую сигарету, и сообщает: «У нас с Эмили кооперация. Она опекает мелких, а я занимаюсь крупными экземплярами. Не скажу, что воспитываю их - это уже поздно делать - но я, хотя бы, за ними присматриваю».
Мы вшестером (Рокки, Фидэ, Брай, я и эти двое ребят) идем на остров Маиао, в 60 милях к западу от Таити. Прошло более 20 лет с того дня, когда молоденькая таитянка Рокки на старой моторке эвакуировала на Маиао пятерых туристов. Четверо из них были убиты мародерами на следующий день, а пятый – провинциальный японский бухгалтер Иори Накамура - через год стал первым координатором правительства Меганезии…
«Solaris», 10-метровый катамаран, на котором мы находимся, был прототипом серии 20-метровых скоростных штурм-катеров «rapid-fox», созданных в период координатуры Накамура… Рокки купила его всего за 4000 фунтов на military-conversion sale, несколько лет назад, когда впервые задумалась о том, что время ее юности стремительно обрастает мифами. «Это было ужасно - вспоминает она, - Он стоял искалеченный, вытащенный на мель за акваторией базы Капингамаранги. Его бы давно пустили на переплавку, но в нем всего 5 тонн алюминиевого сплава с устаревшим составом. Не выгодно было возиться. И его год за годом выставляли на sale, снижая цену, пока я его не нашла. Я оплатила этот сраный счет, приехала туда, подошла к нему и дотронулась ладонью до корпуса. Он был теплый, как будто живой, и на нем была огромная вмятина - уж не знаю, от чего. Помню, я ревела, как последняя дура. Я чувствовала себя столетней старухой, или даже мумией, потому что Solaris сошел с верфи на моих глазах. После его испытаний была построена серия самых скоростных боевых кораблей того времени. Тот 25-метровый «hot-fox», на котором вы ходили - это уже третье поколение, но я думаю, вы сами заметили сходство. Трудно не заметить. Мы так гордились. А бедняга «Solaris» стал больше не нужен, и его бросили в дальнем углу полигона. Когда я занялась его реставрацией, меня отговаривали, убеждали, что он никогда не сможет выйти в море, а я зря потрачу деньги. Черта с два! Я-то знала, как мы тогда строили корабли. Вот мы в море, и сколько у нас на спидометре?».
Афаи (вот ведь слух у парня) крикнул, что на спидометре 65 узлов, но если надо, можно добавить еще 10 или даже 15, только будет сильно трясти. Все решили, что добавлять не надо: на столике стоял горячий кофейник, и не хотелось получить его содержимое кому-нибудь на ноги. Рокки закуривает еще одну сигарету – я вижу, что у нее дрожат пальцы. Кажется, я начинаю понимать, почему она так обрадовалась подаренной флайке UTAG.
Пару минут кажется, что она полностью погружена в воспоминания – но не тут-то было. Она вдруг поворачивается к Брай, и спрашивает: «Если это не тайна, вы не дочь короля Лимолуа Хаамеа?». Сержант смущена: «Нет, сестра по отцу. Королю Руанеу было за 60, когда я родилась на Кермадек-Мейер. А моя мама из Мвалэ, это Соломоновы острова».
Потом происходит короткая и очень веселая пикировка, в ходе которой Рокки называет Брай «Your Majesty», а та ее в ответ «Mon General». Неожиданно разговор переходит в практическую плоскость: обсуждаются перспективы выпуска UATG (возможно, слегка модернизированной), как гражданской палубной авиетки. Все происходит необычайно быстро – не более 10 минут переговоров, и они приходят к какому-то коммерческому соглашению… А на горизонте уже возникает Маиао. Кажется, когда-то он не решил, быть ему островом или атоллом, так что остался и тем и другим. Со спутника Маиао похож на улыбающуюся рожицу, нарисованную художником-импрессионистом на фоне тяжелого похмелья, и наклоненную в право от оси север-юг. На юго-западе наблюдается улыбка – это лагуна между заливом и выдвинутой в море дугой рифового кольца. На левую часть улыбки наползает верхний уголок рта – выдвинутый в лагуну полуостров. Два огромных глаза-кляксы над этой красотой представляют собой очень соленые ложные лагуны (или озера). Между ними - нос-кнопка: миниатюрный горный массив высотой до 150 метров. Диагональ этой рожицы – около 5 миль. Правое, восточное озеро называется Рото-рахи. Оно соединено с лагуной длинным узким каналом. Левое, западное, называется Рото-ити и имеет два канала: один соединяет его с Рото-рахи, а другой - с морем на северо-западе. Площадь суши острова около 9 кв. км, не считая площади сплошного рифового кольца, в котором есть лишь два прохода. Большой – Апоотоо на юго-востоке ведет в правый угол лагуны. Маленький - Авараи, на северо-западе, выходит в узкий канал между берегом и рифами. Единственная улица главного поселка Нуи-Пие тянется на полмили от лагуны в сторону Рото-ити. Второй поселок – Аба-Иа, между предгорьями и Ротоити. Третий, из двух домов, называется Авараи, и стоит на мысу, выступающем в канал Авараи. Такое расположение объясняется очень просто: только здесь есть источники пресной воды.
Наша маленькая экспедиция движется к Авараи. Который из домов принадлежит семье Митиата видно с полумили. Это - ультрамодерн из оранжевых, белых и прозрачных кубических модулей, поставленных в 2 этажа в кажущемся беспорядке, но при этом так, что в нескольких местах возникают смешные балкончики необычной формы. Первый этаж левого крыла переходит в крытый пирс, к которому мы и причаливаем.
Второй дом - это простой полинезийский fare внушительных размеров, бетонная часть которого стоит на фундаменте, а бамбуковая - на ножках-опорах, и выходит на свой пирс. За домом - небольшое поле, вроде тех, которые я видела на Рапатара. В данный момент там, без спешки, возятся с грунтом и растущей из него флорой две дамы преклонных лет. Машина, которую они используют, маленький квадроцикл-комбайн (того же типа, что на Рапатара). Мальчик и девочка одногодки лет 4-5, делают вид, что участвуют. Третье дитя имитацией не занимается – ему годика два и оно спит на подстилке под солнцезащитным зонтиком. Едва мы выгружаемся на пирс, как обе дамы начинают обмениваться с Рокки короткими выкриками на утафоа с легкой примесью лингва-франка. Подходить сюда им, видимо, лень, но кричать они умеют громко, так что дистанция не помеха. По итогам переговоров, Афаи бежит к ним, а мы идем под огромный навес прямо у берега, под которым выложен открытый очаг из камней: нечто вроде первобытной кухонной плиты.
«Мне уже высказали предельно-возмущенное фи, а сейчас и ему достанется», - сообщает Рокки, усаживаясь в старое пластиковое кресло-качалку. Я интересуюсь причиной гнева старых леди, и экс-координатор поясняет: «им нравится возиться с маленькими детьми, а мы своих мелких сегодня оставили у Эмили Ломо на Таити. Они, конечно, на нас дуются. Но, если бы мы взяли мелких с собой, то надулась бы Эмили. Ну, а если бы мы оставили одну там, а одну взяли с собой, то надулись бы все». Я замечаю, что у этих сердитых дам имеются на попечении целых три ребенка - чем они недовольны? Рокки лениво машет рукой: «Да ну! Это несерьезно. Вот если бы на каждую бабушку было по три мелких…».
Появляется Петра, успевшая сбегать в дом и сменить шорты и майку на пестрый яркий платочек, застегнутый липучкой над правым бедром. «По ходу, ясно, - заявляет она, - ты подарила им этот траулер, типа как в обмен, а они хотят помочь нам возиться с мелкими, типа, потому что им скучно, и что у них теперь хренова гора свободного времени».
Вспыхивает ожесточенный спор, в ходе которого прояснятся суть дела. В соседском fare живет полтора десятка человек, четыре поколения. Более 10 лет назад, когда Рокки еще только построила тут свой «загородный домик», соседи ходили рыбачить на небольшой мото-фелюге (реликте, спущенном на воду в первой половине прошлого века). Это был тяжелый и рискованный бизнес, которым занимались только мужчины в расцвете сил, а остальные взрослые сидели у берега, занимаясь детьми, домом и огородом. Каждый раз наблюдая выход старой калоши в море, Рокки внутренне содрогалась: она знала с какой легкостью такие посудины «исчерпавшие запас живучести», тонут от удара одиночной большой волны, или от серии штормовых шквалов. После некоторых раздумий, Рокки предложила соседям обмен: их раритетная фелюга против модернового мини-траулера (комфортного, безопасного и продуктивного в смысле рыболовства, но неинтересного в антикварном плане). Обмен состоялся и вскоре, оценив мини-траулер, все соседи, кроме прабабушек и детей от 1 до 5 лет, стали болтаться в море, занимаясь ловом, или сбывая добычу, или просто потому, что погода хорошая. Так, под присмотром пожилых леди вместо восьми детей, постепенно оказалось всего трое. Меньше не будет - два грудных младенца скоро перейдут в «опекаемый возраст», но и больше не будет: двое детей уже перейдут в возраст, который тут считается допустимый для участия в морских походах.
Я интересуюсь: где сейчас эти два грудных младенца? Мне отвечают: разумеется, они в море вместе с мамами. Моего удивления не понимают: а что здесь такого? Петра идет в дом, через минуту возвращается с ноутбуком и демонстрирует мне дюжину фото мини-траулера в плавании, поясняя: «это мы 3 месяца назад летели с Раиатеа на Таити, видим внизу знакомый кораблик, и Афаи предложил: давай заскочим к ним пообедать, у них рыба прямо из моря…». Посмотрев фото, я соглашаюсь: молодые мамы правы, т.к. этот мини-траулер не хуже туристического океанского катамарана. Я говорю Рокки, что с ее стороны это замечательный альтруистичный поступок. Она удивлена: «Что вы, Жанна! Альтруизм - это последнее прибежище извращенцев». Петра спрашивает: «Al-truis - это по-арабски? Из корана?». Брай отвечает: «Нет, по ходу, это из Mein Kampf Иммануила Канта». «Не гони, - возражает Фидэ, - Mein Kampf написал Гитлер». Сержант пожимает плечами: «Ну, значит, у Гитлера». Петра задумчиво бормочет: «Ал-гебра, ал-химия, ал-коголь, ал-джазира, ал-кайда, ал-труис»… - и лезет в интернет искать альтруизм.
- «Ал-Труис» по-арабски значит «из Трои»! - радостно сообщила Петра, - Из того города Троя, который в древности сожгли за то, что их оффи made kidnapping. Но про альтруизм написано, что его придумал Конт. На Кант, а Конт. Прикинь, Брай, ты почти угадала!
- А Mein Kampf кто написал? – спросила сержант.
- Сейчас… Ага. Тут Фидэ прав. Это Гитлер написал. А Кант написал «Критику разума».
- Все трое - уроды, - констатировал Фидэ.
- Чем вам альтруизм не угодил? – поинтересовалась Жанна.
- Так ясно же написано, - удивилась Петра, - «Альтруизм введен Контом, как антипод эгоизма. Принцип альтруизма «Живи для других»: бескорыстные побуждения человека совершать поступки на пользу других людей. Конт писал, что альтруизм формируется воспитанием у человека способности противостоять своему эгоизму во имя интересов людей, и готовности человека жертвовать для других своими личными интересами».
- Под ВМГС, - коротко сказала экс-координатор.
- Извините, Рокки, я не поняла…
- Ты же про это у Ван Хорна читаешь, - вмешалась Брай, - Autodefenca humanitar ultima medida. Высшая мера гуманитарной самозащиты. AHUM на лингва-франка, или ВМГС.
- Расстрел, короче, - припечатал Фидэ.
- Я знаю, что такое ВМГС, - сказала Жанна, - Но ВМГС за альтруизм....
- За попытку сформировать альтруизм воспитанием, - поправила Рокки.
Канадка вздохнула и развела руками в воздухе, выражая полнейшее недоумение.
- Может быть, у вас это слово считается неприличным, но когда вы, Рокки, фактически дарите своим соседям довольно дорогой корабль…
- 55.000 фунтов минус стоимость раритетной мото-фелюги, - педантично уточнила та.
- … И, - продолжила Жанна, - делаете это совершенно бескорыстно.
- Бескорыстно? Черта с два! Это была взаимовыгодная сделка.
- И в чем была ваша выгода, Рокки?
- Во-первых, - сказала экс-координатор, - я получила фелюгу. Сейчас она вделана как башенка в мой fare в Таутира на Таити, и внутри нее устроен мой кабинет.
- Очень классный, - встряла Петра.
- Рада, что тебе он тоже нравится. Это во-первых. А во-вторых, нашими соседями стали более благополучные люди. Они чаще улыбаются, они оптимистичнее смотрят на жизнь. Находиться рядом с ними гораздо комфортнее, чем рядом с теми, кто живет в состоянии перманентной неустроенности, испытывая судьбу и рискуя жизнью. И, в-третьих. Если Петра права на счет их пожеланий, то значит, моя семья получила от этой сделки нечто такое, по сравнению с чем 55.000 фунтов это просто пыль.
- Знаете, Рокки, - заметила Жанна, - Если вы скажате, что вы все это рассчитывали перед тем, как сделать этот подарок, то я вам просто не поверю.
- А я и не собираюсь так говорить. Но есть сделки, на которые идешь интуитивно. Чутье подсказывает, что это выгодно. Так бывает и в быту, и в производстве, и в торговле.
- Клевая отмазка, - прокомментировала Петра, - На самом деле, все дело в Tiki.
- Ну, ты вообще обнаглела, - возмутилась Рокки.
- А что, не правда? – осведомилась девчонка.
Тут их спор был прерван появлением Афаи с мешком разнообразного продовольствия.
- Понятия не имею, как все это готовить, - сообщил он, кладя свой груз у ног Рокки.
- Так, - сказала она, - Будем делегировать полномочия. Петра, ты уже почти взрослая девочка, у тебя даже есть ребенок. Тебе полезна тренировка в руководстве кое-какими хозяйственно-бытовыми вопросами. Ты понимаешь, о чем я?
Петра задумчиво почесала в затылке:
- Типа, мне решать с питанием для всех foa? ОК, за вкус не ручаюсь, но горячо будет.
Афаи тяжело вздохнул - он догадался, на ком конкретно сейчас будут тренироваться в руководстве. Брай вызвалась волонтером, и Жанна, не долго думая, поступила так же.
Рокки, тем временем, сообщила, что горит желанием полетать на подаренной флайке и Фидэ занялся инструктажом. До бригады «полевой кухни» то и дело долетали фразы:
- Крен и тангаж больше 15 градусов не делайте - а то грохнетесь с непривычки…
- Ротор слегка стремный, на первый раз оставьте его неподвижным…
- Вот это - баланс движков, его вообще никогда не трогайте...
Жанна и Брай уже успели почувствовать себя скаутами, играющими в нехитрый быт Дикого Запада по романам Фенимора Купера, когда Рокки (уже несколько утомленная занудством инструктора), дорвалась до пилотского кресла. Зажужжали два маленьких движка пропеллеров, UATG прокатился метров 150 по спокойной воде вдоль берега и взлетел под восторженные вопли Петры и Афаи. Фидэ нервно крутил между пальцами незажженную сигарету – у него не было полной уверенности, что инструктаж усвоен.
Флайка набрала высоту до ста метров, описала длинный круг над рифовым барьером, затем полетела вглубь острова, к горному массиву, и скрылась за ним. Тут Фидэ очень грубо выругался и стал сосредоточенно чесать небрежно выбритый подбородок. Через полминуты флайка выскочила из-за гор, прошла по широкой дуге над озером Ротоити, потом над морем и, повернув к берегу, пошла на снижение. Зрители занервничали, но ничего страшного не произошло. Рокки посадила UATG вдоль осевой линии канала Авараи, по направлению к пирсу. Из-за переоценки запаса посадочной дистанции, ей пришлось метров сто ехать по воде на малой тяге. Флайка, не приспособленная быть лодкой, вихляла в разные стороны. Когда она, наконец, причалила, Фидэ выдохнул и прикурил сигарету, а Рокки радостно выпрыгнула из кабины на пирс и исполнила там нечто вроде воинственной пляски боксера, только что выигравшего олимпийские игры.
Петра пошепталась с Фидэ, сбегала в дом, притащила маленькую 4-струнную гитару «ukulele» и вручила ему. Он уселся поудобнее, провел пальцами по струнам и сообщил:
- Я спою о прекрасной и любимой женщине. О толстой коричневой женщине. Iri! Эту песню сочинила самоанка Сиа Фигиэл, которая еще в прошлом веке объехала весь мир. Но у меня бедное воображение. Мне надо видеть то, о чем я пою. Если бы вы, Рокки…
- Легко! – весело перебила она, - Петра! Если тебе было не лень бегать за ukulele, то не лень будет и притащить мне что-нибудь подходящее. Что я в этом костюме, как дура?
Пока та бегала за «чем-нибудь подходящим», экс-координатор разделась, придирчиво осмотрела себя, и несколько сконфуженно сообщила:
- Вот до чего доводит любовь к булочкам с кремом! Я бы давно с ними завязала, но все знают, что я их люблю. Утром варю кофе, а Квинт (это мой faakane) спускается в лавку внизу и притаскивает эти самые булочки, потому что нам обоим лень готовить завтрак. Приезжаю в офис, то-се, переговоры, прошу Гитоко (это моя секретарша) сварить всем кофе, и она подает его с такими же булочками, а я их автоматически ем. После работы заскакиваю поболтать с Эмили. Она ставит на стол аналогичные булочки собственного изготовления. Отказаться нельзя - она ужасно обидится. Ну, и где теперь моя талия, а?
- Вот неправда, Rokki-uahine! – заявила Петра, появляясь из дома с каким-то кусочком материи в руке, - мама всегда говорит: «не хочешь - не ешь, нам больше достанется». Я сто раз видела, как ты сначала отказываешься, а потом…
- Стоп! - прервала ее Рокки, - Это семейная тайна. И вообще, не мешай мне кокетничать. А что это ты принесла? Ты уверена, что на меня это можно надеть?
- Еще как можно! Это такая стильная штука. Короче, руки подними.
Через несколько секунд на талии (которая у экс-координатора, все же была) оказалось застегнуто нечто, выглядевшее никак. Часть тела Рокки от верхней трети бедра до пояса просто исчезла. На этом месте колебалось марево, сквозь которое были видны верхушки рифов, полоса прибоя и дальняя часть пирса, правда, искаженные, как в кривом зеркале.
- Techno-lavalava «predator», - объявила Петра, - Тема слизана с кино прошлого века. По ходу, там инопланетянин-отморозок, весь в таком маск-комбезе. Эти штуки продают на Дюси-Питкерн, на «Space-Expo». Типа, ткань из ориентированных световодов. Физика.
- Сегодня просто праздник какой-то! - воскликнула Рокки, - А кто там грозился спеть? Я, между прочим, уже почти танцую!
Она прошлась по пирсу, исполнив ряд неуловимо-текучих движений ori-toere-hula - так пляшут молодые женщины в океанийских деревнях на hauole после сбора уражая.
Фидэ кивнул, взял на пробу несколько аккордов, а затем…
…
Толстая коричневая женщина
В продуваемом бризом маленьком fare
Под соломенной крышей плетет из волокон шнуры
Заплетает истории в листья пандануса
Толстая коричневая женщина потеет на солнце
Опирается на ствол кокосовой пальмы
Колышется на кокосовом солнцепеке
В пестрой lavalava, узковатой для ее талии
Толстая коричневая женщина в море
Здесь есть на что посмотреть
Ныряет за синими и красными рыбами
Ловит морского угря
Толстая коричневая женщина возвращается домой с моря,
Здесь есть, на что посмотреть
Вокруг толстой коричневой женщины
Всегда увиваются один-два мужика
Здоровенных или не очень, ходят, улыбаются
Как качаются ее бедра, как колышатся ее бока
Как толстая коричневая женщина на fa-a lavelave распоряжается
Чистую циновку - сюда, свинью - туда
Такой вот голос у толстой коричневой женщины
Так принято у толстой коричневой женщины
Не груба, но непреклонна
Толстая коричневая женщина
Толстая коричневая женщина видит по ящику мисс вселенную
Как ты думаешь, что приходит в голову толстой коричневой женщине
При виде мисс вселенной, самой красивой женщины в мире?
Толстая коричневая женщина
Добавляет масла в отварные бананы,
Подбирает на себе lavalava,
Оглядывает складки,
И кричит своей старшей сестре: «Эй! Надо куда-то девать это все!»
Будь осторожен с толстой коричневой женщиной
Толстая коричневая женщина никогда не кричит, понял?
Помалкивает, посмеивается.
Она не чешет языком зря, но и не будет врать, и сразу скажет
Если у тебя в башке тараканы.
Но пошли ее куда подальше -
И ты увидишь глаза, каких ни у кого не видел,
И услышишь такое, чего никогда еще не слышал.
И на твоем месте я бы убрался подальше
От толстой коричневой женщины,
Если она не стерпела,
Если она оскорблена.
Я бы точно убрался тогда подальше на твоем месте
И всегда убирался бы подальше
Отовсюду, где ей вздумается рассесться.
И последнее: туфли толстой коричневой женщины
Ни одни туфли не подходят толстой коричневой женщине
Ни высокий каблук ни низкий каблук
Ни зауженные ни уширенные
Не могут вместить охватить заключить в себе
Ноги толстой коричневой женщины
Потому что ноги толстой коричневой женщины
Удобно стоят на складках больших животов
Тех, кто нянчится с ней:
Это толстый большой синий океан
И толстая большая коричневая земля…
…
Одобрительный свист, хлопки, звон большой ложки по крышке котелка. Аудитория от души постаралась компенсировать свою немногочисленность мощностью шума. Рокки, отдуваясь после пляски, уселась в шезлонг. На ее коже блестели бисеринки пота.
Фидэ, отложив ukulele, сообщил:
- Между прочим, в некоторых странах эту песню считают экстремистской.
- Я даже знаю, в каких, - сказала Рокки, - Это из-за проблемы Клиппертона и из-за меня. Будто бы, с моей подачи на «Tupa-Tahatae-ACID-TV» сделали этот скандальный клип с песенкой про толстую коричневую женщину на фоне кадров «Equatorial snow».
- По-моему, хороший клип, - заметила Брай, - Пак Ен рассказывал: когда они летели на Кпингамаранги после операции на Таунаилау, то крутили этот клип по видику раз 20.
- Имеется в виду первый взрыв 24-мегатонной L-bomb? – уточнила Жанна.
- Да, – подтвердила Рокки, - И я страшно рада, что дело решилось предупредительным взрывом. Война - плохая штука. Если бы эскадра пересекла FOL, я ничего не смогла бы сделать для трех тысяч французских парней. Один миг, как фотовспышка и они бы все перестали существовать просто потому, что оказались не в том месте не в то время…
- Но можно было найти компромисс, - заметила Жанна, - Я имею в виду, Клиппертон.
- Хартия бескомпромиссна, - ответила экс-координатор, - Артикул Хартии можно не выполнить, только если он физически невыполним. В данном случае, у правительства была физическая возможность выполнить артикул о защите граждан.
- Права двадцати граждан ценой жизни трех тысяч других людей? – уточнила канадка.
Рокки покачала головой.
- Не двадцати, а всех граждан. Второй артикул Хартии: «Нарушение любого базисного права одного гражданина есть тотальное нарушение всех базисных прав всех граждан». Это действительно так. Если сегодня правами одного человека пожертвовали из каких-то особых соображений, пусть даже это соображения высочайшей гуманности, то значит, на месте этого человека может оказаться каждый. Если бесправен один – бесправны все.
- А как быть с правом на жизнь тех французских моряков? – спросила Жанна.
- Его нарушили оффи, которые послали их на смерть, - отрезала меганезийка, - Только не думайте, что я стала бы успокаивать себя этим доводом. Я дала себе слово: не смогу их спасти - уйду в отставку, поселюсь тут, на Маиао, и займусь чем-нибудь некрупным и полезным, чтобы рядом не стоять с политикой.
- Вы говорите так, будто спасали их, как частное лицо, а не как глава правительства.
- Я спасала их, как я, - ответила Рокки, - В пределах контракта, я использовала ресурсы правительства, ресурсы аналитиков, которые предсказали поступки шефа эскадры. Мы сумели создать условия, при которых адмирал остановил эскадру, не дожидаясь…
- Ма, тут, по ходу, еще гости, - перебил ее Афаи, переворачивая аппетитно выглядящие кусочки на сетке над очагом, - Одна флайка faakane Квинта, а вторая хрен поймешь…
Рокки повернула голову, всмотрелась в пару приближающихся флаек, потом хлопнула себя ладонями по бедрам и возмущенно воскликнула:
- О, Мауи и Пеле, держащие мир! Он ведь обещал не летать над морем на этом гробике!
- Сама-то на чем только что летала? – ехидно спросил ее сын.
- Я всего один круг над островом, - возразила она (впрочем, несколько смущенно).
- Вторая - это «утконос», он с импеллером, - сообщил Фидэ, - та еще чума. А первая, на которой ваш faakane - «Pitts Red Devil», модель середины XX века, надежная машинка.
- Биплан-ретро 5x5 метров не может быть надежным, - отрезала экс-координатор.
- Может. Он вообще пилотажный. На нем можно учиться фигурам…
- Вот именно, что пилотажный. А Квинт - не пилот. Он инженер-металлург. Чувствуете разницу? У него есть нормальный «SkyEgg», хоть с закрытыми глазами летай, так нет! Купил на какой-то распродаже этого долбанного птеродактеля… - продолжая ворчать, Рокки Митиата встала, и быстрым шагом направилась к пирсу.
Маленький синий в желтую полоску биплан коснулся поплавками воды, и прокатился, заметно вихляя (что указывало на некоторый дефицит опыта), до середины пирса. Из кабины-пузыря, сдвинув колпак, начал выбираться кругленький дядечка лет 50, судя по внешности – latino.
- Квинт! Ну ты же обещал, летать на нормальных флайках! Где твоя совесть?
- А? Совесть? – переспросил он, шагнув с крыла на пирс и бросив взгляд назад в кабину биплана, - Извини, я, кажется, забыл ее взять. На меня бросились эти молодые люди, и я успел только надеть шорты. Можно посмотреть в карманах, вдруг там завалялась…
Он с серьезным видом стал расстегивать кнопки на карманах шортов (карманов на них было много). Тем временем, вторая флайка, изящно описав виток спирали над лагуной, проглиссировала по воде, и развернулась на пятачке у самого пирса.
- Это кто еще? – подозрительно спросила Рокки.
- Я не особо вникал. Искали тебя и канадскую журналистку. Твоя секретарша отправила их ко мне, потому что твой мобайл не отвечает. Я полагаю, что он лежит в кармане того костюма, который ты сняла перед тем, как надеть то, в чем у тебя не видно нескольких моих самых любимых деталей тебя, чем я сильно расстроен, потому что…
- Aloha foa, - раздался хорошо поставленный командный голос, - Просим извинить за визит без анонса, но у короля Лимо канадская пресса потерялась…
- Я не терялась, - перебила Жанна, - меня просто пригласили пообщаться.
- Вообще, вы здорово придумали, - заметила хозяйка, - Прикатить прямо к обеду, ни раньше, ни позже. Это во флоте теперь так учат делать?
- Нет, сен Митиата, это новое достижение компьютерной аналитики, - ответил ровный, несколько вибрирующий баритон.
- Охеренно секретное, - вставил веселый женский голос.
Три персонажа, выбравшиеся из флайки – «утконоса» выглядели следующим образом:
Первый - довольно светлокожий креол в униформе лейтенанта INDEMI, среднего роста, широкий в плечах, в общем, из тех, о ком говорят «неладно скроен, но крепко сшит». У него слегка жлобская внешность, но видно, что этот парень хотя и не манкирует военно-прикладным спортом, но главным инструментом его деятельности является голова, а не руки, умеющие непосредственно держать оружие.
Второй – одетый в яркий алый килт высокий худощавый и жилистый молодой мужчина мавританского типа, с подвижным артистичным лицом и огромными черными глазами. Если вы ищете кого-нибудь на роль командира античных морских разбойников, то вам этот парень подходит, можете не сомневаться.
Третья – изумительно красивая молодая женщина-утафоа. На ней только лавалава и не какая-то новомодная, а классическая таитянская - просто пестрый платочек, обернутый вокруг бедер, так что оценить телосложение, созданное эволюцией за сотни поколений океанийцев, можно в одну минуту. Есть такой анекдот: Лайнер в рейсе. До земли миль сто. Крик: человек за бортом! Кэп видит: голая смуглая девчонка плывет одна в океане. Кэп командует бросить спасательный круг. Девчонка смотрит на это и говорит: «Я бы взяла такое кольцо для клумбы, но цвет не в тему, так что извините, я его не покупаю».
Рокки окинула взглядом эту своеобразную кампанию и произнесла:
- Слушайте, ребята, я могла вас где-то видеть?
- Я думаю, очень даже могли, - ответил «разбойник», - Если вы, сен Митиата, в период своей координатуры, слышали про банду Крошки-Лоцмана, с юго-восточного Туамоту, про дробовик 4-го калибра и про флайку на кондомах…
- Точно! – прервала его экс-координатор, - Лично вашу фотку, гражданин резервист, на фоне расстрелянного «Aquarato», я точно видела. А зовут вас…
- Лисанто Перейра, - подсказал он, - а это соответственно резервист Уираити Анапото и сержант Арно Элмер, который стал лейтенантом. Времени-то прошло…
- Не напоминайте мне про время, - перебила Рокки, - иначе я почувствую себя старой, толстой дурой, которая забывает имена и держит гостей на пирсе. Шагом марш за стол! Жанна, вы много потеряете, если не убедите их рассказать байку про Крошку-Лоцмана.
…
*********************************
Байка про двух резервистов, одного сержанта, 4-й калибр и банду Крошки-Лоцмана.
(Записана на диктофон за обедом, в маленькой кампании, на берегу острова Маиао).
*********************************
Рассказывает Лисанто: «Угодил я в тот раз в форт Агакауитае, это в атолле Мангарева на островах Гамбие, 23 ЮШ, 130 ЗД. Местечко красивое, но скучноватое. Лагуна мили 4 в поперечнике, очень мелкая, и кругом куча пологих островков, через каждые 200 метров. Из развлечений - только ацтекбол, рыбалка и дайвинг за лобстерами вместе с местными девчонками, только они ныряют намного лучше, чем я. Работа: морское патрулирование на флайке «Aquarato» (Водяная крыса). Маленькая кабинка типа мотоциклетной коляски, сверху длинное крыло, метров 8, прямо за спиной пропеллер и здоровый киль. Движок у нее электрический, 30 КВт, но ей больше и не надо. Я болтаюсь посреди нашего северо-западного сектора, глазею на островки, и слушаю всякую фигню по радио. Вахта 4 часа, делать не хрен, место не бойкое, и обычно тут ничего не происходит. Вдруг вызов с базы: Между Матуреивавао и Марутео шестеро на катере грабят бот-лавку. Приказ: задержать до приезда местной полиции. Подлететь поближе и помахать им крыльями: ребята, вы спалились, ложитесь в дрейф, ждите копов. На катере от меня не уйти, у Крысы ход сто узлов, а за попытку смыться суд вместо года даст два, вот и все. Вижу бот-лавку, вижу катер, прохожу на 50 метрах и машу им крыльями. А эти шестеро дегенератов врубают движок и на полной скорости на вест-норд-вест, к северному скоплению мелких атоллов, там до него 60 миль. Я иду над ними на высоте 200, чтобы увидеть, куда они пристанут и сообщаю на базу: такие дела. Мне в ответ: отслеживай их. Ну, я и отслеживаю. Вдруг эти говнюки на катере берут автоматы и давай палить по моей флайке. Я икнуть не успел, а у меня уже две дыры в левой плоскости и одна в фюзеляже. По инструкции, в таком случае положено сообщать на базу и уходить, пока флайка не упала. Разборки с воруженной бандой - это работа не для «Aquarato»: оружие там - самозарядная гладкостволка перед носом пилота на фюзеляже. Это - ружье 4-го калибра 26,5 мм, с лазерным маркером прицела. 360 выстрелов в минуту, 30 патронов в диске, 120 граммов крупной картечи в каждом. Полицейская игрушка ближнего боя. На флайке толку от нее…».
Его перебивает Арно: «Это ты считал, что никакого, а ее не зря туда поставили».
Лисанто: «Все так считали. Придумал какой-то мудак поставить на «Крысу» дробовик - слонобойку XIX века, только самозарядный. Типа, спроектировал. Денег заработал…».
Уираити: «Фиг ли теперь спорить, мальчишки! Лис, давай уже, крути дальше».
Лисанто продолжает: «Эти гады не думали, что я буду стрелять. А у меня обида, азарт, и все такое. Я пикирую прямо на их катер, смотрю на лучик лазера и жму гашетку. Тут эта штука как бахнет! Звук, как если в кабине включить отбойный молоток. На катере тоже сообразили и жмут свои гашетки. И так секунды три. Я, совершенно оглохший, прохожу по диагонали над ними, высота уже никакая. Движок они прострелили. Пропеллер встал Они мне много чего прострелили, левое плечо, например, но это я уже потом заметил. Короче, я погасил скорость, кое-как приводнился. Смотрю: руки ноги на месте. Плечо - минус кусочек шкуры. Колпак кабины в дырках, как в кино про II мировую. Катер уже ускакал куда-то. Рапортую на базу: была, типа, дуэль, а чем кончилась – хрен знает, но флайка лежит на воде, вся в дырочках, корпус течет и меня слегка подстрелили. Мне в ответ: главное, ты сам не в дырочках. Через полчаса подберем. Если флайка утонет - поплавай там, никуда не дергайся. И дай «Pan-Pan» по рации, вдруг кто-то рядом…».
Его перебивает Уираити: «Кто-то – это я. Потому что сержант Элмер спал. Да, да, Арно, ты спал, хотя тебя назначили командиром летающей лодки «Estra Mar», на которой мы летели, укажем для протокола, с авиабазы Тематанги на атолл Реао за яйцами, курами, бамбуком, ямсом, бананами… короче, 2 тонны всякого добряка. Список 38 позиций у сержанта в кармане. Он, такой влез на борт, и говорит: «Гло, ты пилотировать умеешь?». Я говорю: «Еще как!». Опять, для протокола: на 14-й день рождения Лимо подарил мне самую простую флайку и стал учить. А тут мне уже было 19. Тогда Арно говорит: вот и классно. Перед лендингом в Реао - разбудишь. И - брык… Нет, Арно, не после взлета, а сразу. Когда я взлетела, ты уже музыкально храпел. Мне понравилось, и я подумала… Ладно, про лирику - потом. Дальше, минут 40 летим, сержант спит, я пилотирую. Потом слышу «Pan-Pan», в квадрате 22-137-b. Разворачиваюсь на норд-ист, бужу Арно: шеф, у нас приключение. Он хватает у меня трубку рации …».
Лейтенант перехватывает нить рассказа: «Я вызываю этого парня, в смысле, Лиса, но мы еще не были знакомы. Спрашиваю: обстановка? Он: обстановка - говно, флайка тонет, я плаваю вокруг, чтоб ее еще сильнее не топить, а левую лапу пока заклеил пластырем, но это все херня. У вас на флайке пушка есть? Я: пушка - только пистолет-пулемет у меня под боком, а что? Он: надо урыть этих дегенератов, пока не ушли далеко, меня потом подберете, или наши с базы подберут, они уже вылетели. Тут я оцениваю обстановку, заключаю, что парень прав, и отдаю боевой приказ пилоту…».
Вклинивается Лисанто: «Я в это время лежу на воде и надуваю кондомы. 12 штук целая упаковка и еще 7 в нецелой. Это я сообразил, когда искал пластырь в аптечке. Кондомов по инструкции, 1 целая упаковка - обязательно, начатая не в счет. 2 литра воздуха туда влезает легко. Я надуваю, закручиваю горлышко, и пихаю их в кабину. Итого 38 литров, 38 кило архимедовой силы. «Крыса» - легкая машинка, сделана почти вся из пластика, а аккумулятор (50 кг) я сбросил. 19 кондомов ей хватает, чтобы не утонуть».
Подключается Уираити: «Этот катер я нашла, как не фиг делать. У него от движка был виден шлейф дыма метров на 300, и он еле тянул узлов 5. Лис им что-то там прострелил. Из шести кексов четверо, как выражаются католики, уже отдали богу концы, а двое еще что-то хотели. Они тоже были подстреленные, но не качественно. Тут Арно стал играть в терминатора. Пристегнулся тросом, чтоб не выпасть, открыл левую сторону стекляшки, взял ПП и высунулся почти до пояса. А мне приказал делать круги с креном 30 градусов. Я специально спросила: по нам не будут стрелять? А он говорит: куда им! Обманул, что характерно. Я жутко доверчивая к мужчинам. У меня вечно из-за этого проблемы. Я, как дисциплинированный пилот-резервист, накручиваю эти круги на высоте 150 метров, под хлопки его пушки. Настроение у меня резко идет на минус, потому что снизу тоже хлопки. Эти кексы аналогично решили поиграть в терминаторов. С другой стороны, что им еще делать? Я туда даже не смотрю, чтобы совсем не расстроиться. Потом Арно мне говорит: падай до 30. Я говорю, что на хрен это надо - на 30 нас точно подстрелят. Он отвечает, что, во-первых, это приказ, а во-вторых, уже не подстрелят. А надо это, чтобы сделать контрольные выстрелы, согласно инструкции. Я снижаюсь, Арно лепит по ним контрольные, попадает только со второго - третьего раза. Дальше мы переходим к роли Чипа и Дейла, и спешим на помощь. Лиса с его почти затонувшей «крысой» я увидела, еще до того, как мы играли в терминатора. Подкатываем к нему и, открыв боковой люк, делаем разумное предложение: давай руку – мы тебя втащим! Он говорит: Нет, сначала грузим флайку. Зря я, что ли, убил на нее 19 кондомов? Мы с Арно поржали и полезли в воду. «Крыса», она модульная. Крылья, киль, движок с пропеллером снимаются, но мы забахались разбирать ее в воде и таскать модули в люк. Загрузили. Сидим голые, на пятачке крепления подкосной опоры крыла, курим, обсыхаем, ждем копов. Прикатили шериф и констебль. Спрашивают: вы загасили банду Крошки-Лоцмана? Ну, мы. А на оружие можно посмотреть? Удачно получилось, что флайка не потопла…».
Рассказывает Арно Элмер: «Ясно, что мой ПП их не интересовал, так что мы отправили их смотреть пушку на Крысе в багажном отсеке. Они глянули и говорят: вы нас парите! Это же просто дробовик, хоть и 4-го калибра. Полста метров рабочая дистанция. Я им: а вы возьмите патрон из барабана и тащите сюда. Я вам покажу кое-что. Разобрал при них один патрон, и показал, что там контейнер, и в нем не картечь типа шариков, а стальные штучки с острыми кривыми крылышками. Они летят строго прямо, типа как планеры, и втыкаются в личный состав даже на излете. В контейнере - 80 таких штучек по полтора грамма, а Лис отстрелял по катеру 15 контейнеров. Вот и весь хрен до сантима. Так что, нечего тут про дробовик. Матчасть учить надо! Потом про этот случай было по TV, и к инструкции сделали примечание, что пушка на Крысе - это серьезная машинка».
*********************************
…
- А что было дальше? – спросила Жанна, слегка шокированная таким простым и, если можно так выразиться, технологичным отношением к насильственной смерти.
- Дальше мы полетели на атолл Реао, - сказала Уираити, , - яйца и остальные 37 позиций никто не отменял. И Лис полетел с нами. У него с плечом ничего такого, просто мы его перевязали нормально, но было ясно, что у него резерв-раунд закончился по ранению в рейде. К тому же, после боевой операции полагается отпуск. Нас всех троих выпихнули. Арно - на 5 дней, а Лиса и меня – до следующего раунда.
- И дали денежную премию, - добавил Арно Элмер, запив пальмовым вином последний кусок мяса (который был проглочен уже с явным трудом), - а Лису еще флайку отдали.
- Она, по патрульным меркам, была убитая, - уточнил Лисанто, закуривая сигарету, - а я заклеил дырки, починил движок, поставил новый аккумулятор, и она до сих пор летает.
- Покажи Жанне фотку, - подсказала Уираити.
Лисанто кивнул, потыкал в меню на своем коммуникаторе, и передал канадке. Экранчик был маленький, но с высоким разрешением и хорошими цветами. На фото - те же трое, только очень молодые, в чуть помятой флотской форме позировали рядом с маленьким самолетиком защитного цвета. Различимы были даже дырочки от пуль в пузыре кабины. У Лисандро ниже края короткого рукава рубашки наблюдалась белая повязка. С другой стороны от флайки стоял военный с офицерскими нашивками на форме.
- Капитан-команданте Илле Огви, - пояснил Арно, - сейчас он уже майор, команданте бызы ВВС Ллийс, недалеко от Мадагаскара.
- Кстати, это он сказал про групповой секс, - добавила Уирпити.
- Нет, - возразил Лисанто, - он сказал: «Желаю всем троим хорошо развлечься». Ты его спросила: «Типа, групповой секс, сен командеанте?», и он ответил: «это на ваш вкус».
- Но, поскольку мы все равно собрались к Уире на острова Халл, - продолжил Арно, - то этот самый групповой секс уже был у нас в программе.
- После дельфинов, разумеется, - уточнила Уираити, - Дельфины вне конкуренции.
- Дельфины? – переспросила Жанна, - Я была на Халле, но дельфинов не видела.
- По ходу, они не всегда там живут, - пояснила та, - Но раз - два в неделю обязательно заплывают погостить. Этот дельфиний прайд туда приманила еще моя прабабушка…
Общение с дельфинами, легенды о дельфинах, дельфиний язык и дельфиний интеллект: это неисчерпаемые темы, по которым у каждого меганезийца найдется, что рассказать. Еще и десятая часть баек не была исчерпана, а солнце уже заметно склонилось к закату.
…
Взлет на «утконосе с импеллером» (которого Фидэ так выразительно назвал «чумой»), напоминал старт космического корабля. Остров Маиао провалился вертикально вниз, а перегрузка вдавила Жанну в кресло, как будто гидравлическим прессом. Уираити, повернувшись к Элмеру, проворчала.
- Не выпендиривайся. Человека же везем, а не банку селедки.
- Ты же сама первая кричала: «быстрее, бытрее, на Никаупара надо успеть до темноты».
- Ага! – съехидничала она, - Сам час болтал про дельфинов, теперь на взлете экономишь 40 секунд, а я виновата? Артист, блин.
- Это Лис болтал, - возмутился он, - а я только корректировал огонь. Тьфу, joder, я хотел сказать, исправлял неточности.
- Какие еще неточности? Я был точен, как трижды долбанный швейцарский хронометр!
- Мозги не греби, ладно? – предложил лейтенант.
- Это еще надо посмотреть, кто гребет мозги, - философски заметила Уираити.
Арно вздохнул и, с досадой, хлопнул ладонью по колену.
- Ну, ясно. Из-за меня опаздываем, я плохо взлетаю, и мозги гребу тоже я. Охереть!
- Не дуйся, - примирительно сказала она, - хочешь, я с тобой полечу на Капингамаранги?
- Хочу, - сказал он, - но не надо. Лимо и Аи обидятся. Ты же обещала приехать. И потом: как Лис будет один свиней выбирать? Ирианцы его напарят, на ночь глядя, только так.
- Меня? - удивился Лисанто, - Это я их напарю. Я на Тубуаи родился, я даже индуса могу напарить, а ирианцы, они попроще все-таки. Летите вдвоем. Я как-нибудь отмажусь. Ну, прилетит Уира на 5 дней позже, большое дело.
- Нет, foa. Во-первых, Уира обещала. Во-вторых, все равно мне рано утром на доклад к майору Валдесу, а что дальше - хрен знает. Может быть, сразу придется лететь в Палау. Лучше вы потом вдвоем ко мне прилетайте. Мы там так позажигаем - караул!
Уираити повернулась к Лисанто.
- Слетаем?
- 2700 миль от Рапатара. - сказал он, - Может, возьмем мою «Fronda» и мигом…
- Нет уж, - перебила она, - Возьмем флайку Лимо и полетим по-человечески.
- Ладно, - со вздохом, согласился Лисанто.
- Типа, договорились? – уточнил лейтенант.
- Типа, да, - ответила Уираити, а Лисанто энергично кивнул.
Жанна воспользовалась паузой, чтобы вклиниться в разговор.
- Sorry, а что такое Никаупара, и почему мы туда летим. В смысле, я думала…
- Докладываю, - перебила Уираити, - на Никаупара у ирианцев самые дешевые свиньи в радиусе 1000 миль. Там вообще все дешево. От полигона Халл до Никаупара 300 миль к северо-западу, меньше 8 часов на катере, а от Аитутаки до Никаупара вообще всего 50 миль к юго-востоку. Мы сейчас пролетаем 700 миль на West-South-West и лэндимся там. Потом Арно летит на Капингамаранги, это северо-западный сектор океана, (мы - в юго-восточном). Короче, он летит, а мы с Лисом идем выбирать свиней, и везем их на катере на Халл. Ну, Аи попросила купить два десятка хрюшек.
- Никаких проблем, - согласилась Жанна, - А я в это время где?
- В пещере водяной крысы, - ответила та, и пояснила, - Это отель, его держат два канака, Джабба и Нитро. У них тоже дешево, кстати. Там даже deltiki останавливаются.
- Я тебя познакомлю, - вмешался Арно, - я все равно у них буду горючку покупать.
- А дальше? - спросила канадка.
- Дальше переночуешь. Завтра прилетят Хаото и Таири. Они там берут продукты. Грузят четверть тонны еды в свою летучую этажерку. Экономия в полтора раза, а то и больше.
Жанна с облегчением вздохнула.
- Теперь понятно… Слушайте, а ирианцы, это - кто?
- Ириан - это западная, индонезийская половина Новой Гвинеи - пояснил Лисанто.
- Тогда как они появились на этом атолле?
- Значит, было так, - вмешался лейтенант, - Они шли на самоходной барже, откуда-то с севера Новой Гвинеи куда-то на Филиппины и решили срезать через нашу акваторию в округе Палау. Средь бела дня. Откуда только берутся такие наглые…
- На самоходной барже? - переспросила Жанна, - Но это же судно не совсем для океана.
- Ага, - согласился он, - Вот патрульный пилот и заинтересовался, что это за артисты. А дальше - понятно. Вызвал по рации штурм-бот, этих подсекли и посмотрели, что у них в трюме. Они еще протестовали: «это незаконный досмотр торгового судна». Про законы вспомнили, надо же. Закон им зачитали в местном суде атолла Хотсарихиэ. ВМГС.
Лейтенант вытянул вперед указательный палец правой руки и прищелкнул языком.
- Я не понимаю, - сказала Жанна, - Их расстреляли или сослали на Никаупара?
- Ты плохо рассказываешь, - вмешалась Уираити, - Расстреляли экипаж, а ребят, которые обнаружились в трюме, надо было где-то поселить.
- Потому что мэр Аитутаки первым на них заявился, - добавил Лисанто, и пояснил, - на Никаупара почти не было жителей, и он входил в муниципалитет Аитутаки.
- На восточном моту не было, - уточнил лейтенант, - А на западном – агробиологический центр, на месте Station de Copra, которую построили новозеландцы еще в прошлом веке.
- Британцы в позапрошлом, - поправил Лисанто, - Кстати, агробиологи там не жили. Они приезжали с Аитутаки. Это теперь они там живут, потому что есть рынок и все такое.
- Вы совсем меня запутали, - объявила канадка, - какие ребята в трюме?
- Ты про торговлю людьми слышала? – спросил Арно, - вот это она и есть. Индонезийцы уже полвека не могут навести там хоть какой-то порядок. Племена папуасов - ириано как жили в первобытном состоянии, так и живут. Только их еще стали продавать в рабство. Дело не хитрое: приехать с автоматами в отдаленный поселок, загнать всю здоровую молодежь в фургон, а дальше в порт, и к перекупщику. Тот везет их морем куда-нибудь в Индокитай, и дальше уже в розницу. Девочки, мальчики… Ну, понятно.
- Ты хочешь сказать, что их продают баржами? - ошеломленно переспросила Жанна.
- А то ты доклады ООН не читаешь, - фыркнул лейтенант, - Это же из года в год пишут: «Столько-то миллионов людей проданы в рабство. ООН обеспокоено ростом бла-бла-бла». Толку-то с их беспокойства. А когда на Хотсарихиэ шлепнули работорговцев, из того же ООН начались претензии на внесудебную расправу. Какая же она внесудебная? Еще заявили идиотское требование: вернуть ирианцев на родину. А на хер им эта самая родина. Чтобы какой-нибудь кондом еще раз продал их в рабство?
- Тут у них дом, семья, бизнес, - добавил Лисанто, - Ко многим приехали родичи с Новой Гвинеи, целые семьи, с детьми. Тут есть хорошая работа, нормальная медицина, базовая школа и агротехнический колледж от университета Атиу.
- Скажи ребятам, чтоб свозили тебя на Атиу, - встряла Уираити, - Он чуть больше, чем Рапатара, но совершенно сказочный. Там есть настоящее пресное озеро, Тирирото, где гнездятся лиловые фламинго. Они трансгенные. Местная достопримечательность.
Жанна кивнула и, стараясь не показать слишком большого азарта, бросила реплику:
- Мне говорили, что рядом с Атиу есть еще интересный островок Такутеа.
- Есть такой, - подтвердил Элмер, - 40 миль на северо-восток от Никаупара или 10 – на юго-запад от Атиу. Овальный остров, 1500 на 1000 метров. Вокруг - рифовый барьер, примерно как на Рапатара. В центре острова - маленький лес из панданусов. С пресной водой - проблема. В смысле, ее нет.
- Там кто-нибудь живет?
- Не знаю, - лейтенант пожал плечами, - Вроде бы, его арендует какая-то фирма. Лучше спроси в баре на Никаупара, там тебе точно скажут.
…
=======================================
43 – МАК ЛОУ. Биохимик с космическим хобби.
Дата/Время: 6 сентября 22 года Хартии. Вечер.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Никаупара.
Моту-Мануае, мини-отель «Aquarato Cave».
=======================================
Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №21.
Ковбои Никаупара. Маленький Дикий Запад.
Никаупара - это атолл причудливой формы, возникший на пике подводного вулкана. Он включает два островка и коралловый барьер в виде деформированного прямоугольника, 2,5x4 мили, окружающего лагуну и островки. Больший (4 кв. км) восточный остров, Те-ау (горшок) напоминает толстостенный горшок в разрезе, поскольку имеет собственную внутреннюю лагуну с узкой горловиной. Меньший (2 кв. км) Западный остров, Ману-ае (птичий коготь) действительно похож на орлиный коготь, основание которого лежит на северо-западе, а острие тянется на юго-восток, изгибаясь дугообразной косой, радиусом около километра, почти до середины лагуны, так, что кончик когтя смотрит на север. Эта точка называется Руакау (как раз там расположен мини-отель «Aquarato Cave»).
Мы приводнились на курсе юго-восток - северо-запад, вдоль осевой линии атолла, между островами и Элмер подрулил к отмеченному двумя яркими алыми фонариками-маяками дальнему концу длинного пирса на северном выступе горловине Те-ау. Солнце уже село, лишь над лежащим справа от нас Ману-ае виднелась тонкая оранжевая полоска заката и на слабой волне переливались слабые золотистые блики. На пирсе происходит короткое, но очень эмоциональное прощание. Я вспомнила одну из фраз, вскольз брошенных королем Лимолуа: «Паоро - веселая богиня, но капризная, так что мы, канаки, прощаемся легко, но каждый раз, как навсегда». Когда мы вдвоем с Элмером вернулись в кабину, на его лице уже не было ни следа огорчения. Проехав по лагуне около полумили на запад до кончика когтя Ману-ае, он остановил свой «утконос» у пирса отеля, пришвартовавшись между дешевой фанерной флайкой с одной стороны и модерновым аквабайком с другой.
Мы проходим мимо предельно-миниатюрного катамарана «proa» с необычной мачтой-рогаткой, мимо мини-траулера (при виде него я вспоминаю соседей Рокки на острове Маиао), и мимо очень элегантной флайки, похожей на раскинувшего крылья стрижа с толстыми лапами-поплавками, выступающими далеко перед фюзеляжем. На ее боку - эмблема: силуэт кенгуру в прыжке над волной и аббреиатура «NZAMP-RIOS». Арно бросает: «Это Rescue Inter-Oceanic Service. Участники - Новая Зеландия, Австралия, Меганезия, Папуа. Океан общий. Вот это - австралийцы». Я спрашиваю: «потому и кенгуру?». Он смеется: «Нет, кенгуру тоже общий. А модель флайки австралийская».
…
В архитектуре «Aquarato Cave» я узнаю что-то родное. Ну, конечно! Это старый добрый ковбойский стиль «Wild West Saloon». Открытая таверна, а сверху, на толстых столбах – мансарда-отель. Явно не пять звездочек. И не три. И даже не одна. Впрочем, мне здесь предстоит провести только одну ночь, так что не страшно, а наоборот, интересно. Еще один штрих местного колорита. Оба бармена тоже колоритны. Они почти одинакового среднего роста, но в остальном – разительно отличаются. Первый, по прозвищу Хабба, кругленький, похожий на добродушного провинциального булочника. Второй – Нитро, своим мощным сложением напоминает злого неандертальца из трэшевых голливудских фильмов про каменный век. В общем, если при виде Хаббы хочется заказать сосиски с пивом, то при виде Нитро возникает желание вызвать полицию - так, на всякий случай.
В салуне десяток посетителей, в центре внимания - 40-дюймовый TV-экран над баром. Там показывают какие-то новости. Лейтенант Элмер бросает ленивый взгляд на экран, приветствует барменов взмахом руки и направляется к стойке.
- Aloha, foa. Короче, это - Жанна, репортер из Новой Шотландии, это на Атлантике, в Канаде. Она ходила на «hotfox» в циклон Эгле смотреть взрыв L-бомбы, а потом еще всякое и, по ходу, запарилась. Ее надо напоить кофе, накормить…
- Ты, бро, взводом командуй, - перебил его Хабба, - А здесь мы, типа, сами разберемся.
- Ну, типа, если вы такие умные, то я полетел на Капингамаранги.
- Ни хрена себе, - проворчал тот, - нет бы, посидеть, пива выпить…
- Когда полечу в отпуск, зайду и выпью целый галлон, - пообещал лейтенант, - а сейчас мне бы залить пару кубов спирта, а то у меня в баке всего литров полтораста.
- Идем, - сказал Нитро, легко перепрыгивая через стойку, - заправим твой хреноплан.
- Сам ты хреноплан, - фыркнул Элмер и браво козырнул канадке, - Удачи тебе Жанна. Если будешь еще в наших краях - звони. Позажигаем как следует!
- И тебе удачи, Арно! – ответила она, - Если окажешься в Nova Scotia, то виски Glenora обещаю в любых дозах. Закуску тоже, разумеется.
- Гло, тебе кофе, какао или чего покрепче? – спросил ее Хабба.
- Пожалуй, какао, - решила Жанна, затем добавила, - и чего покрепче - тоже.
- Ром, виски, текила, бренди или местная самогонка? – уточнил тот.
- Предпочитаю местную продукцию, - с улыбкой ответила она, по опыту зная, что такой выбор, как нельзя лучше способствует вхождению в провинциальную кампанию.
- Вот это по-нашему! - обрадовался бармен.
- Хабба, сделай телек потише, а? – попросила молодая мулатка из кампании за соседним столом, - А то док Мак сейчас горло надорвет.
- Нет проблем Дилли… Сейчас.
Скороговорка по TV стала примерно вдвое тише и Жанна услышала окончание фразы, произнесенной крепким загорелым дядькой лет 40 - 45, сидевшим за тем же столом.
- … Удивляются, что новая власть хочет видеть их или за границей, или за решеткой.
- А кто эту новую власть привез? – иронично поинтересовался его оппонент, судя по униформе с эмблемой - кенгуру с надписью «NZAMP-RIOS» один из австралийцев, флайка которых была припаркована у пирса. Его коллега в такой же униформе сидел рядом, старательно раскуривая сигару.
- А кто привез туда старую власть, а Юрген? – с такой же иронией спросила мулатка.
- Ты еще докопайся до времен Ноева ковчега, - ответил ей второй австралиец, на пару секунд оторвавшись от сигары.
- Какой Ноев ковчег, Патрик? – возразила она, - Это случилось не так давно, в 1885-м. Бельгийский король Леопольд II аннексировал Центральное Конго, поставил там своих наместников, и они 75 лет грабили, убивали, насиловали. Миллионы жителей сделали рабами, и отрезали им уши и носы за невыполнение нормы по сдаче каучука. А все до единого европейские правительства признавали, что это законно и правильно. Ах да, я чуть не забыла сказать: всех жителей обратили в римский католицизм. Как это мило со стороны Европы: принести темным неграм-язычникам свет религии любви.
- Ты кое о чем забыла, Дилли, - заметил Юрген, - С 1960 года Центральное Конго стало независисимым государством. За столько лет можно было и…
- Не было никакой независимости, - перебила она, - А было полдюжины территорий, на которых рулили те же бельгийцы, или про-ангольские повстанцы-комми, или бандиты, которых снабжали деньгами, оружием и морфием швейцары и эмиратчики.
- Предоставление номинальной независимости, - вмешался дядька, произносивший ту, первую услышанную Жанной фразу, - было способом снять с себя ответственность, но сохранить власть и возможность грабить население. Это ново-европейское понимание политической культуры, еще более отвратительное, чем в эпоху расцвета империй.
Второй австралиец, раскуривший-таки свою сигару, прокомментировал:
- Короче говоря: по теории дока Мак Лоу, во всех мировых бедах, включая штормы, цунами, землетрясения и глобальное потепление, виновата европейская цивилизация.
- Шторм – не проблема! – громогласно заявил Хабба, ставя перед Жанной огромную кружку какао и стаканчик с прозрачной жидкостью, от которой исходил сильнейший аромат перебродивших фруктов, - Глобальное потепление вообще фигня. А вот оффи, особенно европейские, это такая зараза, которая лечится только аммоналом.
- Это точно, - поддержал его коллега Нитро, - Помнишь заварушку в Нумеа, на Новой Каледонии? Пока мы не заложили под них два центнера…
- Ага, - перебил Хабба, - Но это дело прошлое. Мы же про Африку, так?
- А о чем вообще спор? – поинтересовалась Жанна.
- Про европейскую цивилизацию, - брякнул Нитро, - В смысле, что мы ее в Африку не везем. А если разобраться, то на хрен африканцам эта европейская цивилизация. Ее не съешь, в нее не оденешься, и в смысле секса толку от нее ровно ноль.
- Оружие, вы, однако, привезти не забыли, - встрял Патрик.
- Оружие, - веско сказал Нитро, - это первое дело в цивилизации. Не в европейской, а в нормальной. Цивилизация начинается с того, что есть мэр, судья и коп с пушкой. Тогда фермер может спокойно заниматься огородом, а док Мак может придумывать для него всякие штуки, вроде килокартошки, мегабанана или гигатыквы. И получается прогресс.
- Война получается, - возразил Патрик.
- И не простая, а с водородными бомбами, - добавил Юрген.
- Где? – спросил Хабба.
- Да везде, - ответил австралиец, - Такие трюки, как с этими двумя бомбами…
- Какими двумя? – перебил бармен.
- Такими. Одна – у вас, севернее Таити, а вторая – в Африке, под этой горой, как ее…
- В Африке это были тролли, - снова перебил Хабба, - в новостях ясно сказано…
- Нам-то мозги не пудри, - возмутился Патрик.
- Это ты нам не пудри, - ответил тот, - Профили уровней радиации видел? Те, что с американского спутника транслировали? Ну и какая, на хрен бомба? Простой выброс радона. Я у тебя в Австралии, на озере Фром, столько же могу намерять. Хоть прямо сейчас. Давай по интернет залезем в инфо-поток с метеоспутника и посмотрим.
- На озере Фром - урановое месторождение, это другое дело.
- Так и в Мпулу под горой Нгве - урановое месторождение. И, я не понял, при чем тут оружие? Тролли никого пальцем не тронули. Они, по ходу, гуманисты.
Юджин в примирительном жесте поднял руки вверх.
- ОК, черт с ними, с водородными троллями. Но вы нафаршировали Мпулу обычным оружием так, что дети играют с пистолет-пулеметами, как с плюшевыми зайчиками.
- Пусть играют, с чем хотят, - сказала Дилли, - Главное, они сыты.
- Верно, - согласился австралиец, - Еда это тоже очень важно. Еда, оружие и полное отсутствие моральных ограничителей.
- У тебя есть действующая модель морального ограничителя? – язвительно спросил Мак Лоу, - Надеюсь, ты не забыл оформить патент на этот дивайс, и найти парней, которые выдвинут тебя на Нобелевскую Премию Мира. Уверяю тебя, ты ее получишь.
- Я имел в виду обычные нормы морали, - уточнил австралиец, - Те нормы, которые не позволяют людям в цивилизованных странах убивать и грабить друг друга.
- Wow! А я думал, что им не позволяет полиция. Скажи по секрету, где экспонируется действующая модель цивилизованной страны? Я дам хорошие деньги за просмотр.
- В Австралии, - сказал Юджин, - тебя не ограбят, даже если на милю вокруг нет ни одного полисмена. Бывают исключения, но редко.
- Как правило, - заметила Дилли, - тебя и в Мпулу не ограбят. Раньше бы ограбили, а теперь нет. Потому, что там решены проблемы с предметами первой необходимости. Прикинь, Юджин, грабят в нищих странах, а не в благополучных. Вот и вся мораль.
- Вообще-то, - уточнил австралиец, - я говорил не столько об уличной преступности, сколько о грабительской войне. Этот кекс, полковник Нгакве, которого вы привели к власти, запросто может послать несколько тысяч головорезов куда-нибудь в Малави.
- Как правительство Австралии послало 50 тысяч солдат во Вьетнам? – спросил Мак.
- Э… Ну, во-первых, это было больше полувека назад.
- Ты имеешь в виду, что полвека назад Австралия не была цивилизованной страной?
- Но, док Мак, это другое дело, - вмешался Патрик, - Это была война против комми.
Мак улыбнулся и удовлетворенно кивнул.
- Вот мы добрались до сути европейской морали. Голодный аморальный африканец и голодный цивилизованный европеец убьют и ограбят тебя, если у тебя есть пища или деньги. Но только тот, кто был воспитан европейской или аналогичной цивилизацией, будучи сытым и богатым, убьет тебя, потому, что ты комми или иноверец, в общем - «враг народа». Был такой универсальный термин, его придумали большевики в СССР. Нецивилизованному африканскому язычнику этого не понять, он слишком аморален.
- Знаешь, док Мак, - немного обиженно ответил Патрик, - Это понятно, что человек с таким образованием, как у тебя, может доказать простым парням, вроде нас, что Луна сделана из швейцарского сыра, у кошки шесть ног, а дикарь лучше цивилизованного человека. Это называется софистика. Но благополучное богатое общество создалось, в первую очередь, в странах с европейской моралью. Что ты на это скажешь?
- Так это понятно, - ответил Мак, - Европа 500 лет грабила Африку, вывозила оттуда ценности: металлы, минералы, древесину, каучук и рабов. А туда, в Африку, ввозила токсичные отходы: свою мораль, бандитов, и отработанное ядерное топливо.
- Мораль, как токсичный отход, это круто, - заметила Дилли.
- Это банально, - возразил тот, - Информационные шлаки достаточно хорошо изучены. Это - беда больших компьютерных сетей, баз данных, и человеческих обществ. Когда информационные шлаки накапливаются, система закономерно деградирует. 5000 лет истории цивилизации указывают на устойчивую повторяемость этого явления.
Жанна, наблюдала за Мак Лоу, пытаясь вспомнить, где видела его раньше. Она очень хотела вспомнить, откуда ей знакомо это лицо. В любом случае, сейчас был хороший повод познакомиться поближе…
- А можно скромной канадской девушке поучаствовать в вашем научном споре?
- Запросто, гло, - ответила ей Дилли, - Подгребай сюда вместе со своей выпивкой.
- Так что там с пятью тысячами лет деградации, док Мак? – спросил Юджин.
- Давайте вспомним историю, - предложил тот, - Начнем с древнего Египта. Что с ним приключилось? Что заставило его исчезнуть с лица земли?
- Варвары напали, - ответил австралиец, - Кажется, гунны.
- Гиксосы, - поправил Мак, - Гунны были примерно на 2000 лет позже. Впрочем, это не существенно. А что стало с Шумером, Хеттами, Вавилоном, Персией, Элладой, Римом?
- Вот Рим точно уничтожили гунны, - сказал Патрик.
- Вандалы и готы, - снова поправил док, - Но, это тоже не существенно. Важен принцип: Некий этнос становится субстратом для государства. Государство вырастает в империю. Возникает сложная социальная структура с централизованным религиозным культом, с морально-правовой системой, с кастой интеллектуалов и политической элитой. Мелкие этносы вокруг втягиваются в орбиту этой империи. Армия распространяет имперскую власть, а менее заметная армия миссионеров - имперскую идеологию, т.е. фактически, другой аспект той же власти. В столичных городах возводятся циклопические здания, создаются произведения искусства, учреждаются университеты, развивается наука… И вдруг, все это величие, начинает гнить изнутри, все быстрее и быстрее. Потом приходят кто угодно - гиксосы, вандалы, норманны – и добивают эту полумертвую империю.
- Потому что зажрались, - веско заявил Юджин, - Народ перестает работать и начинает требовать хлеба и зрелищ. Короче, полный разврат, как в фильме про Калигулу.
- По-твоему, народ надо держать голодным? - поинтересовалась Дилли.
Патрик несколько сконфуженно повертел в пальцах свою сигару.
- Ну, не то, чтобы голодным. Просто, должна быть умеренность.
- Ага, - сказала она, - Значит, кто-то должен контролировать, чтобы у народа была эта самая умеренность. А то народ зажрется, и дальше – как с Калигулой, верно?
- Мораль должна быть, - ответил ей Юджин, - Та самая мораль, которую док Мак так ругает. Тогда люди будут думать не о брюхе и сексе, а о других, более важных вещах.
- О каких? – спросила Дилли.
- О будущем, - ответил он, - О том, как будет жить следующее поколение.
- Классно! – сказала она, - Я понимаю так. У меня семейный бизнес. Я считаю деньги и распределяю: это – на пожрать, а это – на развитие, чтобы следующее поколение могло больше жрать и больше тратить на развитие. Это расширенный продуктивный цикл, но это ни фига не мораль. Это математическая экономика, прикинь? А твоя мораль – это другое. Это когда тебя ограничивают в потребностях, чтобы не пришлось ограничивать Калигулу, или какого-нибудь другого оффи. Твоя мораль – это когда пирамида фараона важнее, чем мясо в супе у твоей семьи. Еще скажи, что я не права.
- Про фараонов спорить не буду, - сказал Юджин, - Но сейчас-то пирамиды не строят.
- Еще как строят! - возразила Дилли, - Но каменные пирамиды это дешевка. Аппетиты выросли. Хеопс удавился бы от зависти, если бы видел бумажные пирамиды нынешних оффи. Вот это – сила! Целая армия Калигул не сможет просрать столько, сколько одна бюджетная программа поддержки фондового рынка и банковской ликвидности. А есть еще военный бюджет с авианосцами по миллиарду баксов за штуку, и другие легкие настольные игры типа международного фонда реконструкции и развития. Один только комплекс зданий международных организаций в Женеве больше, чем сраная пирамида Хеопса раз в сто. Что с этим дерьмом будут делать будущие поколения? Водить туда туристов с альфы-центавра: приколитесь, братья по разуму, на какую херню тратили деньги наши далекие предки. Типа, у них был такой культ: назывался мораль. Что-то такое про загробный мир и общечеловеческие ценности, как говорят археологи.
- Это издержки! – отрезал Юджин, - Да, чиновники воруют. Они всегда воровали. Но уровень жизни растет, технологии изобретаются, наука развивается…
- … Примерно в 20 раз медленнее, чем если бы жреческая каста не вставляла палки в колеса, - перебил его док Мак, - и раз в 5 медленнее, чем необходимо просто чтобы не вылететь в трубу. Повторяется древний египетский сценарий. Персидский. Римский.
- А можно подробнее и как-то менее сумбурно? - спросила Жанна.
Док Мак кивнул, улыбнулся и достал из кармана пестрой рубашки толстую сигару.
- Сейчас я основательно закурю, и постараюсь изложить без сумбура, - пообещал он, чиркая спичкой, - Начнем танцевать от двери… Или, от пирса, как здесь говорят.
- Вы не здешний? - поинтересовалась канадка.
- Я иммигрант из британского содружества, - ответил он.
- Британское содружество большое, - сказала она.
- Совершенно справедливое замечание, - согласился док Мак, - Но давайте не будем отвлекаться на посторонние темы. Начнем от первого действия нашего сценария. Есть успешный или, как говорил доктор Гумилев, «пассионарный», этнос. Как обычно, там есть элита: вожди. Они выдвинулись благодаря своей хитрости, смелости и военному мастерству. Они живут несколько лучше соплеменников: им достается большая доля добычи, самые красивые женщины и самое лучшее оружие. Но их жизнь, по сути, не отличается от жизни любого воина или охотника в племени. Кроме того, они все время испытывают давление со стороны подрастающих молодых лидеров, которые стремятся занять место в элите, вытеснив оттуда стареющих вождей. Это естественный процесс в любом социуме приматов – будь то люди, бонобо, шимпанзе или даже павианы. Место альфа-самца принадлежит самому эффективному из претендентов. Это необхоимо для выживания племени. Старые вожди не желают расставаться с альфа-статусом и, для его сохранения, готовы на разнообразные уловки. У шимпанзе и бонобо, в сообществах из нескольких десятков особей, такие ухищрения дают старому вождю лишь небольшую фору. Иное дело – у людей, с более многочисленными племенами и с более развитыми средствами символической коммуникации. Внедрив в сознание соплеменников некое представление о символах эффективности, можно перевести конкуренцию за альфа-позицию в своего рода виртуальное пространство. Расхожий пример – это владение суперфаллическим объектом: тотемным столбом, башней, в общем – каким-то очень большим недвижимым объектом, который символически отождествляется с…
- … Огромным хером, - договорила Дилли.
- В общем, да, - подтвердил Мак Лоу, - Яркие примеры это колокольня, минарет или высотные здания комплекса UN в Женеве. Другой символический прием - это символ происхождения от тотемного духа-покровителя. Учреждение родовой аристократии, достигшее своего наивысшего развития в странах «буржуазной демократии», где уже нельзя войти в родовую элиту, победив какого-то аристократа в бою или на поединке. Претендент там должен пройти через всю последовательность ритуальных инициаций, определяемых высшей аристократией. Это ритуалы партийной карьеры, выборов…
- Эй-эй! – перебил Патрик, - При чем тут выборы?
- При том, - спокойно ответил Мак Лоу, - что выборы по процедуре, принятой в странах буржуазной или социалистической демократии, это обыкновенная культовая инициация претендента, избранного аристократией. Она практикуется в виде публичного ритуала у многих примитивных племен, это этнографический факт. Надеюсь, ты не будешь меня убеждать, будто на этих выборах что-то решает т.н. «народ»?
Патрик погладил ладонью чисто выбритый квадратный подбородок и молча покачал головой в знак того, что не будет. Мак Лоу улыбнулся, кивнул и продолжил.
- До сих пор я говорил о возвышении некой группы особей за счет конструирования вымышленных достоинств. Но этого мало. Чтобы доминирующее положения группы было стабильным, надо не только возвысить эту группу, но и унизить всех остальных. Выражаясь точнее, надо блокировать всем остальным особям любые пути независимой социально-значимой самореализации. Секс, рождение и воспитание потомства, поиск и интерпретация актуальных знаний, производство и потребление товаров, эстетическое самовыражение, организация самоуправления в сфере безопасности и права – все это должно быть закрыто для людей, не принятых в правящий клан оффи. Если этого не сделать, у людей появится возможность сравнения деятельности оффи с деятельностью неформальных лидеров. Сравнение, естественно, окажется не в пользу первых, и вся конструкция искусственно-обоснованной власти оффи может рухнуть.
- Не понимаю, при чем тут секс и рождение потомства, - перебила Жанна.
- Основной инстинкт, - ответил Мак Лоу, - На нем основана естественная процедура признания альфа-самца самками племени. Если люди смогут демонстрировать свою сексуальную и репродуктивную состоятельность, то искусственной системе рангов в обществе будет нанесен удар в самое больное место… Извините за каламбур. Кстати, задумаемся: почему европейская мораль предписывает женщинам занятие сексом без удовольствия, а затем беременность и роды в максимально-болезненном режиме?
- Где это она такое предписывает!? – возмутился Юджин.
- В библии. Прочти на досуге, это где-то в самых первых главах. Там, где бог Иегова произносит длинное и качественое проклятие в отношении всего человеческого рода. Далее в том же проклятии, предписывается, чтобы труд был для человека изнурителен, ненавистен и туп. Это тоже важно. Если человек работает не как скот, а как разумное креативное существо, он сломает систему. Оффи-бог, конечно же, это предусмотрел.
- Ты хоть бога оставь в покое, - попросил Патрик.
Мак Лоу пожал плечами.
- Ладно, оставлю. Тем более все равно его нет.
- Это еще доказать надо!
- В другой раз, ладно, Патрик? Просто я обещал Жанне изложить систематически, а раз так – на очереди у нас послания апостола Павла.
- Он-то при чем!?
- О! Это очень толковый апостол. Он четко сформулировал одну мысль: если общество переведено из системы натуральных ориентиров в систему искусственных ценностей и статусов, то это общество ожидает конец света. Оно обречено, как пассажиры автобуса, в котором водитель смотрит не на дорогу, а на TV-экран, где отображается существенно иная дорога, виртуальная. В какой-то момент, на скоростном автобане…
- Я не поняла перехода к автобусу, - заявила Жанна.
- А, извини, я его проскочил. Это элементарно. Когда оффи навязывают обществу такую систему координат, в которой они сами оказываются неизмеримо-выше простолюдинов, возникает эффект информационного шлака, или токсичной морали. Средний индивид продолжает стремиться повысить свой статус в обществе, но не в натуральной системе ценностей, а в новой, моральной. Теперь вместо натуральных ценностей (ремесленных изделий, пищевых продуктов и актуальных знаний) он производит мнимые ценности – целомудрие, смирение, покаяние, толерантность, фригидность, дебильность… От этого коктейля начинается системная деградация. Попрошайничать становится выгоднее, чем работать. Вместо жилых домов и предприятий начинают строиться культовые здания, суд оправдывает бандитов и наказывает тех, кто нескромен в сексуальной жизни. Ученые увлекаются толкованием священных книг. Правители становятся трусливыми идиотами. Вместо того, чтобы решать проблемы, они консультируются с еще большими идиотами из числа деградировавших ученых и, по их совету, апеллируют к моральным ценностям. Население утрачивает дееспособность, и теперь для любой работы приходится нанимать гастарбайтеров, которые скоро начинают задавать тон. Армия уже не может понять, что она защищает, и от агрессоров приходится откупаться. Скоро с империи уже собирают дань даже те отсталые соседи, которые раньше сами платили дань ей. Те немногие, кто еще не разучился работать, платят огромные налоги на содержание всей этой помойки и искренне радуются, когда приходит серьезный завоеватель, оккупирует эту территорию, вешает чиновников, попрошаек и бандитов, и наводит какой-то порядок, пусть довольно обременительный в смысле налогов, но, по крайней мере, твердый и понятный...
Мак Лоу замолчал, хлебнул кофе из кружки и принялся раскуривать потухшую сигару.
- Предлагаешь запретить европейскую мораль? – спросила Жанна.
- Почему только европейскую и почему именно запретить? - удивился тот.
- Ну, допустим, не только европейскую. Вообще любую твердую мораль. А запретить потому, что, по твоей теории, от этой морали все беды.
- Беды от диктата правящих кланов, - возразил он, - твердая мораль только инструмент. Зачем ее запрещать? Если к ней не принужать, она сама исчезнет.
- У нас в Канаде никого к морали не принуждают, а она не исчезает, - заметила она.
- Ты просто привыкла к прессу морали, как к камешку в ботинке, - сказал Мак, - Если я задам несколько вопросов, то ситуация покажется тебе в другом свете.
- ОК, задавай.
- Вопрос первый. Может ли получить место преподавателя в университете человек, про которого всем известно, что он поклоняется Христу.
- Да, - ответила она, - Собственно, таких большинство.
- А если всем известно, что он поклоняется Сатане?
- Гм… - Жанна замялась, - Я не уверена, что университетский совет на это пойдет.
- А получит ли место женщина, которая занимается любительской проституцией?
- Нет, конечно…. Слушай, к чему эти вопросы? Есть же и другие работы…
- Это к тому, - вмешалась Дилли, - что в Меганезии, социальный деятель, отказавший кому-либо в работе на подобном основании, со свистом вылетит из страны.
- В каком смысле? – удивилась канадка.
- В таком, что суд вклеит ему ВМГС в форме депортации.
- А можно ли отказать человеку потому, что он мусульманин или римский католик?
- Нельзя, - коротко ответила Дилли.
- Вот как? – сказала канадка, - А я читала, что им отказывают практически всегда.
- Плюнь в лицо тому, кто это написал. На самом деле, ортодоксов здесь не устраивают условия работы. Они не согласны преподавать студентам, одетым, например, вот так.
Меганезийка сделала жест в сторону стойки бара. Жанна повернула голову и увидела юную девушку-папуаску, одетую только в тонкий поясок, украшенный парой дюжин ярких разноцветных шнурков. Облокотившись на стойку, она пила что-то зеленое из прозрачного пластикового стакана. Мак Лоу тоже обратил на нее внимание.
- Скиппи, что ты там скучаешь? Иди сюда.
- Я не скучаю, док Мак! – весело ответила та, подходя к их столу, - Я жду, пока эти два кенгуру меня заметят. Прикольно!
- Черт! – сказал Юджин, - Ты подкрадываешься…
- А вы болтаете, - парировала она, - foa интересуются: нам что, делать барбекю без вас?
- Как это без нас? – возмутился Патрик, - Мы же специально летели! Мы же вот!...
- Вот-вот, - ехидно перебила Скиппи, - Сидите, болтаете, а там уже угли остывают.
- Моя студентка, - сообщил Мак, легонько хлопнув девушку по спине, - способная, но ужасная лентяйка и непоседа. Не делай губки бантиком, чудо коралловое. Ты можешь плясать хоть до утра, но домашнее задание по геометрии к 13:00 должно быть готово.
- Тест по химии тоже, - вставил Хабба из-за стойки, - и остальным юниорам передай.
- Угу, - ответила она и, обращаясь к австралийцам, добавила, - Ну, вы чего? Давайте, рассчитывайтесь и пошли. Я сказала Нитро, что стакан сока и сигареты за ваш счет.
Оба австралийца синхронно поднялись из-за стола.
- Счастливо всем, - сказал Патрик.
- Опять ты, док Мак, нам все мозги закрутил, - добродушно проворчал Юджин.
- Ничего, сейчас их вам обратно раскрутят, - ответил Мак Лоу и подмигнул, после чего, повернувшись к Жанне, предложил, - как на счет трансгенного ужина? Я угощаю.
- А меня? – спросила Дилли.
- И тебя, разумеется. Должен же кто-то за тобой ухаживать, пока твой муж охотится на злых пиратов и прочих нарушителей морского закона.
- Тут есть пираты? – удивилась Жанна.
- Если есть, то им страшно не повезло, - сказал Мак.
- Мой faakane - здешний шериф, - с улыбкой, пояснила меганезийка, - Про него вечно рассказывают всякие ужасы, а он самый добрый парень на свете.
- Шериф Тези классный, - подтвердила девушка, сидевшая за угловым столом вместе со своим парнем. Оба были типичные тинейджеры-канаки: поджарые, смуглые, не вдруг определишь, какой расы (чем-то похожи на креолов, чем-то - на малайцев, а чем-то – на утафоа). Судя по коротким легким комбинезончикам-koala с цветными наклейками из фрагментов морской карты, распечатанной на пластике, ребята относились к какой-то разновидности туристов-дальнобойщиков. За соседним с ними столом расположилась кампания постарше – лет 30 - 35. Трое мужчин и женщина средиземноморского типа и спортивного сложения, в сине-зеленых шортах и футболках, украшенных фиолетовым контуром рыбы с длинной, как крылья, парой грудных плавников в виде литеры «V».
Жанна хмыкнула и обратилась к Нитро (который, успев рассчитать австралийцев и их местную подружку, подошел выяснить, не пошутил ли Мак Лоу на счет ужина).
- Если не секрет, что это за ребята в клубной униформе?
- Калабрийская мафия «Ndrangeta», - шепотом произнес он.
- О, черт! – вырвалось у Жанны, но бармен, Мак и Дилли тут же расхохотались.
- Они из партнерства «Volans», летучая рыба, - пояснил Нитро, - Когда папуасы только прибыли сюда, ребята из «Volans» здорово им помогли. Точнее, они просто приехали и все тут организовывали. А эти четверо остались. Так бывает.
- Но к калабрийской мафии они имеют прямое отношение, - добавила Дилли.
- Какое? – поинтересовалась канадка.
- Во-первых, там много этнических калабрийцев, а во-вторых, их за это арестовывали.
- За то, что они - калабрийцы?
- Нет, за принадлежность к «Ndrangeta».
- Ты меня запутала! – объявила Жанна.
- Хочешь, я все объясню по порядку? – предложил Мак Лоу.
- Хочу, - подтвердила она, - И, я полагаю, с ужином это хорошая идея.
- Ага, - сказал Нитро, - Тогда я притащу вам хавчик, а док проведет политинформацию.
Мак Лоу кивнул, снова зажег потухшую было сигару, и начал рассказ.
- Это произошло в последний год координатуры Иори Накамура. Некие лица заявили в INDEMI, что на острове Футуна образовался филиал «Ндрангеты» с соответствующими последствиями, как то: рэкет и прочее. В заявлении было названо даже имя «крестного отца»: Микеле Карпини, уроженец Коста-Виола (фиолетового берега, т.е. Тирренского побережья), эмигрировавший в Меганезию сразу после революции.
- Микеле Карпини? – переспросила Жанна, - Я про него слышала…
- Возможно. Это известный агро-эксперт. Итак, INDEMI арестовал всю калабрийскую кампанию, в т.ч. и «дона Микеле» (как его назвали в заявлении), а уже через час после ареста начался огромный скандал. Оказалось, что Микеле Карпини не имеет никакого отношения к мафии, зато имеет самое прямое отношение к прогрессивным методам обработки земли и распространению высокопродуктивных генно-модифицированных агрокультур. То, что Карпини находил в Меганезии других калабрийцев и помогал им устроиться в здешней жизни - не преступление. То, что меганезийские калабрийцы придумали шуточный Орден Фиолетовой Летучей Рыбы – тоже не нарушение закона.
- Иначе говоря, кто-то его подставил, - констатировала Жанна.
- Даже известно, кто, - сказал Мак, - Международное объединение «Врачи и ученые против ГМ-источников питания» и международный фонд «Устойчивое развитие». Об этом фонде - особый разговор, связанный с критической скоростью прогресса…
- … Которая в 5 раз ниже, чем необходимо?
- Совершенно верно. Но об этом – потом. Итак, Микеле оказался в Лантоне. Его туда привезли с Футуна сразу после ареста. Через несколько часов, перед ним извинились, выпустили из камеры и предложили отвезти обратно за казенный счет. Там больше пятисот миль. В ответ он послал военных разведчиков к черту, потребовал назад свое полотенце, завернулся в него и пошел в приемную Верховного суда.
- Полотенце? – переспросила канадка.
- Да. Его, видишь ли, арестовали ночью, и у него с собой было только полотенце. Он заявил, что научит INDEMI уважать Хартию, а кое-кого заставит бежать из Меганезии, обгоняя собственный крик. В приемной суда он занял один из свободных терминалов и начал строчить заявления, одно за другим. Микеле довольно импульсивный человек и, если его как следует вывести из себя… Правда, перед первым судебным заседанием он сильно смягчил позицию по поводу INDEMI, т.к. одна симпатичная девушка, курсант разведшколы, таскала ему пирожки, пока он занимался эпистолярным творчеством.
Жанна слушала, делая заметки на своем hendhold, и глянув в дополнительное окно на экране (где был отображен конспект разговора с Сю Гаэтано на Элаусестере), спросила:
- А девушку-курсанта звали случайно не Чубби Хок?
- Именно так, - Мак Лоу улыбнулся, - Микеле считает, что это была судьба, хотя на мой взгляд, это классическая биосоциальная реакция. Одинокий молодой мужчина не может не влюбиться в привлекательную девушку, которая таскает ему пирожки.
- Ты их обоих лично знаешь? – спросила Жанна.
- Да. Я работал на острове Алофи, совсем рядом с Футуна, и мы часто встречались. Но вернемся к этой истории. Смягчив позицию по INDEMI, Микеле ужесточил позицию по международным организациям, которые я назвал. Он обвинил их уже не в том, что они составили ложный донос с целью блокировать социально-значимое исследование, а не меньше, чем в системных диверсиях против технического развития. Он потратил более суток, вытащил из интернет все их программы и заявления, и представил все это суду. Подробности есть у Ван Хорна, он был судебным экспертом. Почитай, если интересно.
- Я читала его «Atomic Autodefenca», там про это ничего нет.
- Это в другой книге, - пояснил Мак, - она называется «Flying fish attacks!».
- Почитаю. А если вкратце?
- Если вкратце, то Верховный суд занял формальную позицию: раз ложное заявление направил римский офис фонда «Устойчивое Развитие», то сотрудники этого офиса и виноваты. Им запретили въезд в Меганезию и больше никого не тронули.
- Странно, - заметила Жанна.
- Более чем, - согласился Мак Лоу, - Но лидеры анти-трансгенного движения не придали значения этой странности. Они решили, что все обошлось и можно заниматься здесь той деятельностью, которая в их программе. А через 2 месяца полиция арестовала несколько тысяч активистов экологических, биоэтических и медицинских ассоциаций. Несколько десятков арестантов, даже имели мандаты международных комитетов UN и EC...
Нитро, водрузил в центр стола полусферический прозрачный котелок внушительных размеров, в котором находилось нечто вроде мяса с овощами и фруктами.
- Ни фига их эти мандаты не спасли! - сообщил он.
- В каком смысле? – спросила Жанна.
- В таком, - бармен выставил вперед указательный палец и громко цокнул языком, - ни одна сволочь не ушла. Достаточно они нам крови попортили.
- Криков, конечно, было, - добавила Дилли, - Я тогда в младшей школе училась, но все равно помню: по CNN бла-бла-бла, бесчеловечная расправа. А, если хочешь знать мое мнение, правильно их прислонили. Людям семью кормить надо, а зажравшиеся уроды хотят, чтобы мы голодали из-за того, что мол, биосферные последствия. Кто видел эти последствия? Короче – оффи, а с оффи – один разговор: пулю в лоб и тушку в море.
Жанна хотела что-то возразить, но вспомнила монолог Ойстер с атолла Кэролайн по поводу международных экологических дижений и поняла: бесполезно. Любые акции против несоразмерного преобразования природной среды, меганезийцы рассматривали, как покушение на свое экономическое развитие и благополучие. Активисты-экологи и активисты-биоэтики были для них тем же, что германские или японские шпионы для среднего североамериканца в период II мировой войны. В общем, она сочла за лучшее заняться едой – тем более, что под влиянием местного самогона, у нее вдруг зверски разыгрался аппетит. Примерно через четверть часа, когда с ужином из одного (но очень нажористого) блюда, было покончено, она, все-таки спросила:
- Мак, а ты считаешь, что природу вообще не надо защищать?
- Это смотря что называть «природой», - ответил тот, - Раз уж мы говорим о «Летучих рыбах», то вот тебе их концепция. Мы заведомо не можем сохранить и человечество, и естественную среду, потому что нас не устраивает продуктивность этой среды, и нас не устраивают многие ее опасные для человека факторы. Следовательно: надо определить такое состояние окружающей среды, которое для нас наиболее комфортно, и перейти к этому состоянию путем искусственного управления.
- А при чем тут калабрийские «летучие рыбы»? – удивилась Жанна.
- В общем, не при чем, - сказал Мак Лоу, - «Volans» переросли проблему, собственно, калабрийцев. За прошедшие 15 лет, здешнее общество стало гораздо богаче и лучше организовано. Дельный человек, хоть из Южной Италии, хоть из Центральной Африки, найдет себе здесь нормальное место для жизни и работы. В крайнем случае - свяжется с социальной службой, которая для этого и создана. А вот быстрая хабитация атоллов, на которых исходно не было постоянного населения – это проблема.
- Хабитация? – переспросила канадка.
- Да. Быстрое превращение необитаемых территорий в обитаемые и благоустроенные.
- Звучит неплохо… А ничего, что мы так беспардонно обсуждаем этих «Volans», когда они тут, рядом? Я имею в виду…
Один из мужчин в футболке с фиолетовой летучей рыбой повернулся в их сторону и приветливо помахал рукой.
- Обсуждай, гло, мы привыкли.
- Мы ведь чертова калабрийская мафия, так ее перетак, - весело добавил второй.
- Кстати, - добавила их подруга, - Ван Хорн в своей книжке ошибся на счет полотенца. Дона Микеле форсы забрали из дома вообще голым. А полотенце он демонстративно присвоил в туалетной комнате лантонской каталажки. Сказал: мне, мол, принципы не позволяют идти в Верховный суд не одетым, а цену тряпки потом можете вычесть из суммы компенсации, которую суд вам прилепит.
- Много прилепили? – поинтересовалась Жанна.
- Достаточно, - ответила «летучая рыба», - Как раз хватило на стартовый капитал для нашего партнерства. Получился хороший бизнес. И людям помочь и себя не обидеть.
- Ясно. Спасибо за комментарий.
- Aita pe-a, - «летучая рыба» махнула ладошкой и отвернулась.
Жанна, несколько сконфуженно, покачала головой
- А ты, Мак, из каких соображений сюда приехал?
- По работе, - ответил тот, - У меня закончился контракт на Алофи, а университет Атиу искал парня, который бы занялся центром экстремальной биотехнологии на месте той старой биостанции, которую построили на Ману-ае еще до независимости. Потом, мне здесь понравилось и, что главное, здесь понравилось моей семье.
- У тебя большая семья?
- Не очень большая, но очень любимая… О! Вот этот парень тебя заинтересует!
Мак Лоу сделал кому-то приглашающий жест рукой, Жанна посмотрела в ту сторону и едва удержалась, чтобы не ущипнуть себя для проверки «сплю - не сплю». Вошедший персонаж, по ее понятиям, мог существовать только в фильмах жанра «heroic fantasy». Мужчина, был немногим выше среднего роста, но весил верных полтора центнера и состоял, казалось, из сплошных мышц и сухожилий. Даже значительных размеров пузо было рельефным от выступающих мышц. Все это мощное биологическое сооружение было прикрыто только пестрой клетчатой набедренной повязкой. Как и у большинства папуасов (персонаж явно принадлежал именно к этому этносу) тело и лицо были почти безволосыми. Только свод черепа был как будто накрыт черной шерстяной шапкой. Но весь этот внушительный биодизайн не выглядел брутальным. Наоборот, от него веяло какой-то теплотой, надежностью и даже своеобразной нежностью… Жанна на секунду вообразила, что чувствует женщина, когда ее тело поглаживает такая большая, теплая сильная и нежная лапа. Эта лапа касается щеки, ласкает груди, спускается по животу…
«Черт! – подумала она, энергично тряхнув головой, - Ничего себе, наваждение…».
- Привет, док Мак, - прогудел этот невероятный тип, - Я к тебе с вопросом. Ненадолго.
- Знаешь Вуа, - сказал Мак Лоу, - любой вопрос лучше обсудить за кружкой какао. Вот Хабба не даст соврать.
- Не дам, - подтвердил бармен, - Давай, Вуа, падай к ребятам, а я тебе притащу какао. Кстати, вот это - Жанна, она репортер, из Канады.
- Привет, Жанна, - сказал папуас, неожиданно-легкими, беззвучными шагами пересекая помещение, - Как там у тебя в Канаде?
- Вроде, неплохо, - ответила она, - Только похолоднее, чем здесь.
- Еще бы, - согласился Вуа, усаживаясь между ней и доком, - Это же почти Антарктика, только на другом конце глобуса… Док, у меня кроме старшего сына, есть еще старшая дочка. Она тоже все время в твоем fare. Как быть?
- Никак. Пусть дети играют, где им нравится.
- Неудобно, - заметил папуас, - твое время дорого стоит. Давай я буду платить.
- Нет, Вуа, не будешь.
- Но, док, неудобно же…
Хабба поставил перед папуасом кружку горячего какао и похлопал его по плечу.
- Не спорь с док-Маком, парень, а то он рассердится и набьет тебе морду.
Через секунду в салуне ржали решительно все, включая Жанну. Достаточно было мысленно представить себе эту картину…
- Все будет гораздо хуже, Вуа! – заявила Дилли, давясь от смеха, - Если ты будешь спорить с док-Маком, я тебя защекочу до икоты.
- Да ну тебя, - обиделся папуас, - Я же серьезно. Док Мак, давай я тогда тебе сделаю хороший арбалет для подводной охоты.
- Знаешь, - ответил тот, - Поговори об этом с Фэ и Ри. Они тебе объяснят, кто, кому и сколько должен. Как тебе идея?
- Только не это, док Мак! С твоими vahine невозможно спорить! Они дикие.
- Нет, они домашние. Просто не надо устраивать расчеты на пустом месте.
- Почему на пустом? Когда твои vahine подкидывали моим vahine ваших детей, ты подарил мне дивайс для работы. Думаешь, я не знаю, сколько он стоит? А теперь…
- … Теперь они продолжают подкидывать, а я тебе ничего не дарю. Мы квиты.
- Но я же их не учил! Это совсем другое дело!
- Ну, - сказал Мак Лоу, - Если ты так ставишь вопрос, давай разбираться в значении термина «учить». Оно не так очевидно, как тебе сейчас кажется…
Через несколько секунд Жанна перестала улавливать ход мысли собеседников, быстро перебрасывавшихся репликами, постепенно переходя с лингва-франко на утафоа. Тут Хабба, вернувшийся на свое место за стойкой, сделал ей приглашающий жест - и она сочла за лучшее переместиться туда. Бармен, уже не спрашивая, налил ей еще рюмочку самогона и кружку какао, и сообщил:
- Вуа – кузнец. Замечательный мастер. Но у него проблемы с образованием. В смысле, читать, писать и считать он более-менее умеет, но и только. Аналогично – его жены.
- Сколько же у него жен?
- Шесть. Отличные девчонки, но образование, как я уже доложил, никакое.
- Шесть? – переспросила Жанна.
- Да, - подтвердил бармен, - В самый раз для такого парня. Все здорово, но детям надо идти в школу, а по нашему стандарту в первом классе ребенок уже умеет пользоваться компьютером, не говоря уже о таких мелочах, как алфавит и арифметика. В принципе, такая ситуация не только у него, и вопрос решается элементарно: дети из таких семей просто болтаются у соседей, и без проблем набирают требуемый уровень. Док Мак и кузнец Вуа как раз соседи, но Вуа жутко щепетилен в смысле денег. Кроме того, док однажды подарил ему очень полезную штуку… У тебя как с основами металлургии?
- Около нуля, - честно призналась Жанна.
- Ну, тогда я попробую объяснить на пальцах. Представь себе древнюю кузницу, в которой все функции подмастерьев (раздувание горна, смешивание компонентов, выплавку металла, нагревание заготовки и придание ей приблизительно-требуемой формы) выполняет специально обученный черт. Знаешь, кто такой черт?
- Прибилизительно знаю, из художественной литературы.
- Вот. Здесь аналогичный случай. Эти дивайсы под маркой «Ferfaber» выпускаются партнерством «Taveri-Futuna» для металлургических лабораторий, а док Мак как-то сообазил, что такой дивайс можно использовать в домашней мастерской. Вуа теперь делает такие потрясающие вещи… Сейчас покажу, это надо видеть.
Хабба вынул из-под стойки составной металлический прямоугольник длиной с ладонь, повернул какие-то части друг относительно друга в двух разных плоскостях и предмет, удлинившись вдвое, превратился во что-то вроде мощных ножниц.
- Прикинь, как у парня работает стереометрическое мышление!
- Здорово, - согласилась она, - А что это?
- Типа, резать листовой металл, проволоку и всякое такое, - пояснил бармен, - Если бы Вуа получил в свое время инженерное образование, он бы такого напридумывал. А так придется ждать, пока его дети вырастут. По-моему, эта гениальность – наследственная.
- Много у него детей? – спросила Жанна, делая глоточек самогона.
- Пока одиннадцать, но он, очевидно, на этом не остановится.
- Да, действительно, с чего бы ему останавливаться… Кстати, о детях. Что у них с Мак Лоу за чехарда с детьми?
- Никакая не чехарда, - сказал подошедший Нитро, - Они с доком соседи, а жены дока очень подвижные девчонки. Они подбрасывают своих пятерых мелких женам Вуа, а те спихивают им двух своих старших, чтобы…
- Я Жанне уже объяснил на счет компьютеров в школе, - перебил его коллега.
- У дока тоже несколько жен? – уточнила канадка.
- Две, - ответил Нитро, - Обе с Элаусестере, а там обычай: делать близнецов.
- Я знаю, - сказала Жанна, - Я была на Элаусестере и помогала одной меганезийской журналистке собирать материал о коммунизме и методах стимуляции фертильности.
- А написано, что наоборот, она тебе помогала, - заметил Хабба.
- Где написано? – удивилась она.
- В газете. Нитро, ткни мышкой в закладки, там link на «Raiatea social reports journal».
Через четверть минуты Нитро водрузил на стойку монитор. На экране был заголовок:
«Наш домашний коммунизм: полет к Тау Кита продолжается».
(Жанна Ронеро, «Green World Press», Элеа Флегг, «Journalistik Estudio Centro»)
В предисловии из двух строчек (написанных Элеа) сообщалось: «Паоро сплела нити жизни так, что я встретила на атолле Тепи классную девчонку из Канадской Новой Шотландии. Она-то и ловила эту рыбу, а я только помогала забрасывать трал».
Меганезийская студентка сохранила весь текст Жанны, не тронув ни одной запятой, и лишь кое-где вмонтировала от себя короткие фрагменты, замечательно оживлявшие повествование. Безусловно (заметила про себя Жанна) у юной меганезийки был свой стиль: хлесткий, озорной, яркий, и напрочь лишенный таких привычных для Жанны ограничителей, как толерантность, политкорректность и требования пристойности.
Под текстом шли отзывы - за сутки, прошедшие с момента публикации их накопилось несколько сотен. Оказывается, статья расколола активистов экологических движений на два враждующих лагеря. Одни были в полном восторге от «Описания жизни канаков-коммунистов в прекрасном и естественном единении с природой». Другие возмущались тем, что «Статья пропагандирует тоталитарное извращение идеи глубокой экологии, и оправдывает надругательство над живой природой, в т.ч. и над человеческим телом». Местный (меганезийский) vox populi почти однозначно хвалил статью (не коммунизм, который здесь воспринимался, в основном, как «рискованные игры в синтетический социум», а именно статью «разложившую по полочкам историю этой аферы»). Вообще, как поняла Жанна, большинство меганезийцев относились к элаусестерцам с огромной симпатией, но к самому элаусестерскому строю – с огромным скептицизмом (называя тамошний коммунизм «социальным диснейлендом» и «пережаренной ролевой игрой»). Отзывы респондентов вне Меганезии делились на 3 большие группы мнений, которые могли быть выражены одним из трех слов: «прикольно!», «свинство!» или «классно!».
Помимо письменных мнений, имелось две ссылки на медиа-файлы.
***
Elausestere Red Star ACID-TV: Тут был просто видеоряд, склеенный из любительских роликов о пребывании Жанны и Элеа в «коммунистическом будущем». Глядя на себя глазами местных операторов, Жанна искренне смеялась. Она и не представляла, что со стороны ее визит выглядел так весело. Что касается видеофрагментов о приключениях Элеа, то они тоже были веселыми, но ряд сцен вогнали Жанну в краску. По ее мнению, студентка слишком увлеклась знакомством с сексуальными обычаями коммунистов. В финале видеоряда был показан изящный старт патрульного флаера, на котором Жанна улетала с этих островов. Снизу это смотрелось здорово, но канадка помнила ощущение свинцовой тяжести в теле и темноту в глазах, когда юный пилот несколько переоценил физическую форму своей пассажирки. Впрочем, он потом так трогательно извинялся…
***
Iaorana Hawaiika STV: Здесь кадров с Элаусестере почти не было. Большую часть файла составляло общение репортера с Рокки Митиата - экс-координатором правительства и менеджером партнерства «Fiji-Drive», в ее рабочем кабинете.
*********************************
Коммунизм в бизнесе?
Бизнес-foa в коммунизме?
*********************************
Она одета в элегантный костюмчик из джинсовой рубашки и шортов,
Ее собеседник - в майку с эмблемой TV-канала и легкий пятнистый лантонский килт.
…
- Скажите, Рокки, если честно: как вы, участник топ-коллегии крупного коммерческого предприятия, относитесь к коммунизму?
- Если вопрос стоит так, то отношусь с интересом. Как к одной из предельных, чистых стратегий гуманитарного управления, построенной только на психологическом мотиве интереса к труду, без материального поощрения и без физической угрозы. Как и любая чистая стратегия (чисто материальная или чисто угрожающая) коммунизм, сам по себе, бесперспективен, но как один из компонентов смешанной стратегии, он применяется в любом эффективном бизнесе. Значит, прикладной научный коммунизм надо знать.
- Но в странах с коммунистическими правительствами применяются физические угрозы для принуждения к труду, - заметил репортер, - Расхожий пример - Северная Корея.
- Этот строй - не коммунизм, так же, как европейский строй с супер-налогами и супер-запретами - не капитализм. Это - две современные формы рабовладельческого строя.
- Жестко сказано, Рокки! А что вы скажете о главной коммунистической идее: полной отмене денег? Может ли общество эффективно работать без всеобщего эквивалента?
- Бросьте, - отмахнулась она, - Деньги - не всеобщий эквивалент, а всего лишь один из механизмов перераспределения ресурсов, далеко не оптимальный, надо сказать. Кроме того, деньги - размытое понятие. В американо-европейской системе это – номинальные числа, с помощью которых оффи контролируют экономические потоки. В соцстранах деньги – это инструмент материального премирования индивидов. А наши фунты - это единица обмена, выраженная через весовую меру одного из видов массовой продукции. Можно давать друг другу электронные расписки в условных юнитах, гасить их путем кольцевого списания, и это тоже будет денежное обращение. Дело совсем не в деньгах. Дело в принципе: есть конкуренция индивидов за контроль над ресурсами, или нет, а в какой форме это проявляется – не так важно. При коммунизме такой конкуренции нет. Там индивиды конкурируют за позитивные эмоции. Это - другой механизм. В нашем обществе он тоже работает, параллельно с конкуренцией за ресурсы. Это и называют смешанной стратегией гуманитарного регулирования, извините за многословие.
…
- ОК, - сказал репортер, - с бизнес-теорией разобрались. А как вы лично относитесь к коммунизму, безотносительно к вашим профессиональным знаниям?
- К коммунизму – никак. Это – абстракция, одна из тысяч социальных сказок.
- А конкретно к коммунизму на Элаусестере? – уточнил репортер.
- О! – Рокки улыбнулась и лихо подмигнула, - Это жутко-криминальная история. Все началось с того, что наше партнерство бессовестно эксплуатировало местных жителей, тестируя с их помощью субкосмическую сеть «Xeno». Судя по модели вашего мобайла, вы тоже ей пользуетесь. А, когда она только создавалась, мы раздали прототипы таких дивайсов трем сотням элаусестерцев, и они гоняли по морю на своих винд-джамперах, проверяя корректность сетевого софтвера и надежность самой начинки аппаратов.
- … И дело дошло до Верховного суда, не так ли?
- Да. Эта ученая сова вызвала нас на фрегат «Пенелопа» и возила мордами по столу…
- Вы имеете в виду судью Молли Калиборо?
- Именно ее. Потом она отвесила нашим фирмам штрафные взносы, а Кэсси Лиолоа из «Bikini Fuego» и Джорджу Уюмаи из «Playa Artificial» влепила по пять суток ареста на Тепи, самом южном атолле в Элаусестере. Мы здорово обиделись, если честно. Ладно, взносы – в этом был некоторый резон, но аресты – это уже вульгарное самодурство.
- … И тогда вы все решили остаться вместе с ними на пять дней?
- Ага. Это был единственный разумный способ выразить несогласие. Не требовать же созыва конференции окружных судов из-за такой ерунды.
- Остались в качестве туристов? – уточнил репортер.
- Вот уж нет! Мы остались на условиях трудового участия, и пять дней жили ровно как местные. Лично я работала на бульдозере, на кухне, и на отскребании морских коров.
- Рокки, я не понял, последний вид работы – это…
- Иногда морским коровам надо тереть спинку и пузо щеткой. Гигиеническая мера.
- А отдыхали вы тоже в местном стиле?
- Еще бы! Хотя, несколько меньше, чем местные ребята. Нам надо было заниматься и своей обычной работой. Когда так внезапно выпадаешь из бизнес-процесса, нельзя все свалить на заместителей. Так что были совещания по интернет, принимались срочные решения… Но, по-любому, у нас оставалась бы еще куча свободного времени, если бы Чен Бутаоэ из «Taveri» в первый же день всех не взбаламутил. Он нам заявил: мол, мы здесь такие продвинутые дяди и тети, и что? Не можем показать местным молокососам, как по-настоящему отрываться? В общем, мы сразу же после высадки устроили, типа, brain-storm на тему, как всех уделать. Поскольку местные ребята бредят межпланетной фантастикой, мы сразу решили выдумать что-то межпланетное. Но по условиям задачи оно, joder conio, должно было быть простым и дешевым, любительским, понимаете?
…
- Понимаю, - подтвердил репортер, - И тогда возникла идея лунной регаты и студии?
- Ага! Мы быстро поделили задачи и погнали. Мне достались сервоприводы. У них не должно было быть движущихся элементов. Иначе – дорого.
- Я не понял, Рокки. Сервопривод без движущихся частей – это как?
- Это школьная физика. Есть материалы, которые от электрического или еще какого-нибудь поля, меняют форму. Пьезо-кристаллы в часах и аудио-динамиках, металлы с эффектом памяти, биополимеры наших мышц, и т.д. Я решила, что это будет металл. Эксперт по металлам все равно был нужен из-за проблемы с микро-бустерами. Это маленькие ракеты из фольги, которые должны выдержать нагрузку… Короче, я сразу позвонила в партнерство «Flametron». Знаете, это металлургическая фирма с базой на Мехетиа, в 60 милях к востоку от Таити. У «Fiji Drive» с ними длинные контракты и я знаю ребят из их правления. Они дали мне mobi-log очень хорошего эксперта, Квинта Аптуса, который был в отпуске и катался по Туамоту в поисках хорошей рыбалки. Я позвонила ему и наврала, что на Элаусестере - классная рыбалка. До сих пор стыдно.
- Он не обиделся, когда узнал, что вы его надули?
- Не очень - судя по тому, что мы с тех пор живем вместе. Мне кажется, это судьба. В общем, мы за два дня собрали команду, еще за три дня все обсудили, и разъехались, а через сто дней собрались там же, в полной готовности и запустили первый строллер.
- На Луну? - уточнил репортер.
- Нет, на низкую орбиту, как спутники класса «Iridium». До Луны мы добрались только через год. Это было так весело! Мы реально всех уделали! Такая радость, как в детстве, когда выиграешь какую-нибудь пушистую игрушку на аттракционе.
…
- Да, - согласился репортер, - немножко вернуться в детство - это здорово. Если это не секрет: почему лунная студия оказалась названо вашим именем - TV Rokki Mitiata?
- Это не секрет, это прикол. Когда выбирали место для студии, то взяли карту Луны с надписями на утафоа, а там Mare Nubium (Море Облаков) называется, соответственно, Miti-Ata. Потом кто-то вспомнил про rokki-style в техно-музыке. Foa развеселились и проголосовали. В нашем тау-китовом клубе с первого дня была прямая демократия.
- Вот! Теперь наши зрители знают, как было дело. Скажите, опять же, если не секрет: правда ли, что тау-китовый клуб продолжает регулярно собираться на Элаусестере?
- Правда. Как-то раз нас там даже навестила INDEMI. На всякий случай – вдруг мы замышляем какое-нибудь безобразие. Но мы оказались достаточно безвредные.
- А, кстати, что вы там замышляете? Ходят слухи, что Луной дело не ограничится.
- Правильно ходят.
- Ого! – воскликнул репортер, - Неужели все-таки Тау Кита?
- Нет, - Рокки улыбнулась и покачала головой, - Мы, все-таки, реалисты.
- Тогда что? Марс, Венера, спутники Юпитера или какой-нибудь астероид?
- А вот это пока секрет. Иначе потом будет не интересно.
*********************************
Ролик закончился, и тут Жанна заметила, что она - не единственный зритель. Рядом, за стойкой сидел парень-latino лет 30 одетый в мешковатый комбинезон болотного цвета с эмблемой «Local Air Police» на груди и на левом рукаве.
- Aloha glo! Я - Зиппо. А ты и есть знаменитая Жанна Ронеро из Новой Шотландии?
- Э-э, - протянула Жанна, - А с каких это пор я стала знаменитая?
- Так, вот же, - он вынул из огромного бокового кармана комбинезона слегка помятую распечатку, судя по «шапке», из неизвестной Жанне профессиональной сетевой газеты «Moana Nau Patrol». Это была статья о спасательной операции, проведенной экипажем хотфокса «Фаатио» в условиях экстремального шторма (ветер до 70 метров в секунду, жесткая волна до 20 метров). В статье были досконально (со схемами и техническими деталями) описаны действия экипажа, а под основным текстом размещались фото всех членов экипажа (включая авиа-конструктора Криса Проди и экстремального репортера Жанну Ронеро), с краткими биографиями и тремя командными фото: первое - на броне «Фаатио» в лагуне Кэролайн, на фоне чудовищного термоядерного гриба, второе – на фоне новой лодки баджао, и третье – на ужине, который устроил мэр Кэролайн.
- Вообще-то, я там была, фигурально выражаясь, для мебели, - призналась она.
- Не морочь голову, - посоветовал Зиппо, - экипаж есть экипаж. А операция блестящая. Все знали, что с Пак Еном ходят полнейшие сорвиголовы, но воздушный спасательный рейд с катера при таких погодных условиях… Тут, ребята, вы переплюнули сами себя.
- Это точно, - подтвердила из-за стола Дилли, - Мы с Зиппо круто летали в Африке, но такого экстрима у нас, все-таки, не было.
Канадка повернулась, чтобы ответить, но при виде человека, сидящего рядом с Дилли, у нее, казалось, парализовало язык. Это был атлетически сложенный молодой мужчина в таком же, как у Зиппо полицейском комбинезоне. Видимо, когда-то его лицо выглядело вполне обыкновенно или даже привлекательно, но сейчас… Волосы, брови и ресницы отсутствовали полностью, как на голове манекена. Правая половина лица представляла собой почти сплошной шрам, напоминающий неровную багровую кляксу, которая, как будто, растеклась от макушки до подбородка по высоте и от затылка почти до середины щеки по ширине. Правое ухо, казалось, было наполовину стесано неровным лезвием.
Дилли, вроде бы, совершенно не обращая на это внимания, устроилась, прижавшись к левому боку этого странного человека. Его левая рука с закатанным по локоть рукавом, обнимала молодую женщину за плечи. На руке тоже виднелось несколько шрамов, по всей видимости, того же происхождения, что и на лице.
- Привет, Жанна, - сказал он, выждав несколько секунд (голос у него был хрипловатый, как будто он недавно перенес сильную ангину), - Я – Тези Рейо, шериф Никаупара. Что, очень страшно выгляжу?
- Если честно, - пробормотала канадка, - То жутковато. Что с тобой произошло?
- Меня зацепило примусом. Наш полувзвод работал по поддержке спецотряда полиции Папуа, и мы с напарником прозевали растяжку. Основной поток поймал он – и умер, а меня вытащили. Мне повезло, что глаза целы. Ночь. Я был в ноктовизорных очках.
- Примус – это что-то на военном сленге?
- Да. Это напалмовая мина. От нее идет тонкая капроновая нить, и тот, кто ее заденет, получает два ведра горящего напалма в виде струи под давлением три атмосферы.
- Я сочувствую, - растерянно пробормотала Жанна.
- Чему ты сочувствуешь, гло? – весело спросил он, - Прикинь, как все обернулось: после госпиталя я приехал сюда и встретил таких классных ребят: папуасы-ириано, «летучие рыбы», док Мак с девчонками, Хабба, Нитро, Зиппо и Дилли. А если бы я не встретил Дилли - это бы совершенно никуда не годилось.
- Точно, - поддержала она, похлопав его по руке, - Это было бы ужасно! Кто бы тогда починил мою любимую «Hydrometri», которую я, дура, купила на сейле? Ага! Жанна не знает, что это за штука. Ты жука-водомерку видела? Это то же самое, но большое и на всех четырех лапках - поплавки. И моторчик, разумеется. Вот с ним и была проблема.
- Фактически, меня склеила эта смешная лодка, - уточнил Тези, - а Дилли была просто посредником. Потом мы познакомились поближе, и решили: а вдруг «Hydrometri» опять сломается? И вообще, вдвоем веселее.
- У нас есть очаровательная общая привычка: просыпаться от собственного крика, - без тени иронии добавила Дилли, - Это очень укрепляет взаимопонимание в семье.
- Не говори Жанне, почему ты кричишь во сне, - попросил Мак, - она недавно поела…
- Поняла-поняла. Не дура. Давайте сменим тему. Парни, что было в рейде?
Зиппо пожал плечами.
- Ничего такого. Арестовали ржавый индонезийский балкер у рифов Пуарео. Он шел из Макасара в Вальпараисо, и решил сделать по дороге профилактику движка. Я ничего не хочу сказать, но что за манера сливать моторное масло из своего корыта там, где живые кораллы и фауна? Помогли кампании идиотов на траулере, на полпути к Ма-Уке. У них своя сеть намоталась на свой же гребной винт. Снять не смогли, потому что руки растут из жопы. Еще мы подбросили на Атиу одного «deltiki». Он ресурс не рассчитал, вот как эти обормоты, - патрульный кивнул в сторону парочки туристов-тинейджеров.
- Мы не обормоты! – возмутилась девушка, - А эти, на Такутеа, полные уроды!
- Оюю, не начинай все с начала, - лениво ответил ей шериф, - Вы межевой буй видели? Что там написано читали?
- Ну и что дальше? – вмешался ее кавалер, - Аренда много где, однако, если просишь продать пять литров фюэла и налить пресной воды, никто автоматом в тебя не тычет.
Шериф Тези вздохнул.
- Снэп, я тебе популярно объясняю: это - не маркет, а латифундия. Они платят rent-fee муниципалитету и имеют право охранять свой периметр.
- А «Paruu-i-hoe»? – спросила Оюю.
- Правило весла - это обычай, понимаешь? – сказал шериф, - Это не Хартия. Не закон.
- Однако, все канаки соблюдают, - проворчал Снэп, - Даже на периметре космодрома Дюси-Питкерн. А там реальный объект. Не какое-то сраное говно, как на Такутеа.
- На Дюси патруль приводнил нас до периметра, - уточнила Оюю, - Еще на подлете. Но фюэл дали, и воду, и даже не взяли денег.
- И кстати, шеф Тези, ты не прав, - добавила Оюю, - Это не только обычай. Это есть в Хартии. 30-й артикул. Нельзя отказывать в помощи на море.
- … Людям находящимся в бедствии, - договорил шериф, - Извини, девочка, но вы со Снэпом не тянули на бедствующих. Вы за сколько времени сюда дошли под парусом?
- Часа за четыре, - неохотно призналась она.
- А что такое «Paruu-i-hoe» и что с этим Такутеа? – поинтересовалась Жанна, стараясь, чтобы голос не выдал ее особого интереса к этому островку. Кажется, ей это удалось.
Снэп отхлебнул пальмового пива из кружки и с готовностью сообщил:
- «Paruu-i-hoe» - это закон весла, его прочел ariki-roa Мауна-Оро на панцире большой морской черепахи. Сказано: «Дай воду и пищу любому канаку, который идет по морю. Возьми обычную цену, не выгадывая лишнего. Если ему нечем платить – дай в долг».
- Фюэл для мотора тоже считается, как пища, - вставила Оюю, - Мы уже года два, как рейдерим на делтики, и первый раз нас так обломали. Заигрались в фашистов, merdido bastardo jodido per culo. Уроды. Типа, я не против ролевых игр, хоть в самураев, хоть в фашистов, но ты по жизни будь канаком, а не говном.
- А deltiki это… - начала Жанна.
- …Элементарный гаджет, - перебил ее Нитро, - Берешь маленький каркасно-надувной проа, примерно 2x4 метра, ставишь вместо обычной мачты консоль в форме рогатки, а вместо паруса – дельта-крыло, так чтобы его можно было опрокинуть носом к палубе и крутить на рогатке вправо-влево, как парус. Сзади на всю эту фигню ставишь движок с пропеллером. Дальше понятно: пока есть горючка, или заряд в аккумуляторе – летишь. Нет горючки или заряда - планируешь на воду, опрокидываешь крыло - и ловишь ветер. По ходу, молодежная кочевая субкультура. Называется: «deltiki-nomadic».
- Типа, игра в баджао, - авторитетно добавил Хабба, - Даже песенка есть: «мы по всем морям кочуем, на погоду не глядим, где придется - заночуем, что придется - поедим».
- Ни фига не субкультура, - обиделся Снэп, - На deltiki ходят не только бродяги. Мы с Оюю, между прочим, 3D-дизайнеры, а не хиппи безработные. Мы всегда платим. А на счет игры: кто бы говорил, только не ты с твоим самурайским мечом.
Дилли хлопнула ладонью по колену.
- Hei, foa! Канадская пресса еще не видела меч Токугавы!
- Да, это я как-то упустил, - согласился Хабба и, достав откуда-то из-под стойки бара длинную картонную коробку, вынул оттуда изумительной красоты японскую катану. В двухфутовый, чуть изогнутый клинок можно было смотреться, как в зеркало, а рукоять длиной в пол-клинка, была обтянута, как и положено, шершавой кожей ската.
- Какое чудо! – тихо сказала Жанна.
- Легенда гласит, что его сделал сам Мурамаса Сенго, лучший кузнец XVI века, - гордо сообщил Хабба, - Известный клан Токугава пользовался мечами только этого мастера, либо его ближайших учеников. Некоторые эксперты считают, что это, все-таки, работа одного из учеников великого мастера, что не сильно меняет дело. Последним родовым владельцем меча мог быть капитан Шиаками Кавахара. Он пропал без вести в 1943, во время сражений в Новогвинейском Море, а меч, подобранный неизвестным папуасом, переходил из рук в руки, пока не оказался здесь. Он включен в каталог Музея Мечей в Токио, правда, с пометкой «неуточненные данные». Про него снят ролик, где показано, как разрезается платок, упавший на лезвие. Это главный тест для таких клинков.
- Он гонит, - доверительно сообщил Оюю, подойдя поближе.
- Сама гонишь, - возмутился бармен, - Зайди на сайт музея. А с платком я хоть прямо сейчас могу показать.
- Про Токугаву гонишь, - пояснила девушка, - И про XVI век.
- Засранка, - ответил тот, - Я тебе с твоим hoakane 20 квадратов фибролона продал со скидкой на четверть, вместо того говна, на котором вы летали, а ты мне вот так…
- Не дуйся, - примирительно сказала Оюю, и погладила бармена по объемистому пузу. Меч тот самый. Я в кино видела. Акиро Куросава «Sadow of warrior». Токугава Иэясу этим мечом загасил Такедо Сингена. Меч в кадре крупным планом. Не перепутаешь.
- Да? – спросил Хабба, оттаивая на глазах, - Надо посмотреть.
- А если теоретически? – спросила Жанна, - Мог бы кузнец Вуа сделать такой меч?
Хабба и Нитро переглянулись.
- Только теоретически, - авторитетно сообщил Нитро, - А практически…
- Практически, - раздался звонкий голос с пирса, - Мы сейчас вам головы поотрываем.
- Совсем охренели, - добавил другой, но похожий голос, - Мозгов ни на сантим.
Раздался металлический лязг, грубая брань, и первый голос требовательно заявил.
- Парни, кто нибудь, помогите вытащить эту хрень из лодки!
- Сейчас, - почти хором ответили Снэп и Зиппо, и быстро двинулись к выходу.
Через пару минут они, в кампании с двумя незнакомыми Жанне девушками (очевидно, обладательницами тех самых двух голосов), вкатили в помещение салуна нечто, очень напоминающее футуристическую бетономешалку на четырехколесном шасси. Девушки были одеты одинаково: короткие штаны военного образца, синие майки с ярко-белой люминесцирующей надписью «Police» и нейлоновая перевязь, из которой под мышкой торчит рукоятка пистолет-пулемета (меганезийского символа общественного порядка).
- Как учит нас общая теория социализации – объявила одна из девушек, - подросткам в переходном возрасте свойственно либо что-то ломать, либо что-то строить. При этом, их представление о том, где надо делать первое, а где – второе, существенно отличаются от представлений взрослых. Это я цитировала по памяти. Короче, генератор пенобетона не следует оставлять рядом со школой. Зачем вы вообще учили детей включать эту штуку?
- Ну… - сказал Нитро, почесав пятерней макушку, - мы, подумали, что раз строительная техника работает на том же шасси, что и агротехническая, то почему бы и нет?
- Какая у этой машина производительность? – спросила вторая девушка.
- Около 10 кубометров в час, - ответил Хабба, - А что?
- Вот, прикидываю, какой толщины слой пенобетона на том шатре.
- На каком?
- Стандартном, надувном. 6 метров диаметр, 3 – высота. Позавчера прилетели туристы, студенты из Паго-Паго. Кстати, где они?
- На вечеринке, вместе с местными и с кенгуру, - сообщил док Мак, встав из-за стола и подойдя к четырехколесному агрегату, - а теперь, девочки, спокойно объясните, в чем дело. Но сначала познакомьтесь. Это – Жанна Ронеро, репортер из Канады. Жанна, это - Рибопо (он потрепал по шее девушку, похожую на маори), а вот это – Фэнг (он слегка хлопнул по нижней части спины другую, по виду - малайку).
- Aloha, - сказала Рибопо, легонько хлопнув Жанну по плечу, - Что, в Канаде нет такого прикола: замуровывать тур-шатры в пенобетон?
- На сколько мне известно, нет.
- А жаль, - Фэнг вздохнула, - Может, ты знала бы, как выкручиваться из такой фигни.
Шериф тоже подошел к генератору и задумчиво постучал ногтем по огромной капле пены, застывшей на корпусе.
- Хороший бетон. Уже, практически, затвердел.
- Может, так и оставить? – предложила Оюю, отхлебнув пальмового пива, - Эти ребята рано утром придут с бодуна, а входа-то и нет. Бум-бум рогами в стенку.
- Душераздирающее зрелище, - со вздохом, констатировал Зиппо, вытащил из кармана сигарету и прикурил, щелкнув старинной кремнево-фитильной зажигалкой.
Нитро тоже подошел к агрегату и поковырял каплю ножом.
- Часа через три можно будет пилить.
- Чем? – поинтересовался Зиппо.
- Чем-чем. Пилой. Хабба, где наша электропила?
- В подсобке, в ящике из-под глиоксовых шашек. Там еще есть запасной аккумулятор.
- Зачем вам тут глиоксовые шашки? - подозрительно спросил Тези, - Рыбу глушить?
- У нас их нет, - ответил Нитро, - Только ящики из-под них. Удобные, много секций.
- Хм… Точно нет?
- Точно, - подтвердил Хабба, - Короче, я притащу пилу и поставлю на зарядку.
- А что вы собрались там пилить? - спросил шериф.
- Так дверь же. Выпилим там лаз, - Хабба провел рукой в воздухе широкий круг, - и никаких проблем. Можем еще сделать дырки там, где окна. Типа, вентиляция. Но нам нужны будут прожектора. Так что, Тези, гони нам свой коповский катер.
- Не дам. Это же профессиональная машина. Еще врежетесь во что-нибудь.
- Тогда ждем до утра. Или бери пилу и пили сам. Только учти: не рассчитаешь – шатру жопа. С профессиональным инструментом надо уметь обращаться. Так-то!
- Ладно, - вздохнул шериф, - берите.
- Вот! – удовлетворенно произнес Хабба и направился куда-то вглубь заведения.
Фэнг пнула ногой колесо бетоногенератора.
- Нитро, я реально предупреждаю: эта штука не должна стоять, где попало. Заприте ее в ангар, что ли.
- Издеваешься? – спросил он, - Там трицикл, два скутера, аквабайк, две флайки и катер. Плюс – мастерская. Места нет ни хрена. Мини-траулер, видишь, у пирса держим.
- Короче: прячте куда хотите, - отрезала Рибопо, - Или пусть стоит здесь.
- По ходу, будет модный интерьерчик, - съехидничала Оюю.
- Можете поставить в ангар на причале биоцентра, - предложил Мак Лоу, - Здесь всего полмили. Ключ я вам дам. Если что – скажете мое личное секретное распоряжение.
- Mauru-roa, док Мак. А тебе не влетит за это? Типа, нецелевое использование...
- Разберусь, - беспечно ответил тот, - Налей мне еще кофе, ОК?
- И мне, если не сложно, - добавила Жанна и, повернувшись к Мак Лоу, спросила, - док, ты обещал рассказать про критическую скорость прогресса и… В общем, что-то вроде научной версии конца света на отдельно взятой планете.
Мак Лоу многозначительно поднял палец к потолку.
- Точно! Я прервался где-то в середине… Да, я отвлекся на приключения дона Микеле в застенках военной разведки. Итак, скорость технического прогресса и будущее жителей Земли. Об этом впервые задумался Томас Мальтус в конце XVIII века. Его знаменитое «Эссе о законах населения и его воздействие на будущее улучшение общества» вышло в 1794 и вызвало шок в среде т.н. «интеллигенции».
- … Которую Ленин называл «говном нации», - встряла Рибопо.
- Ри, ты умная девочка, - сказал док Мак, - Может быть, ты расскажешь об открытии Мальтуса, а мы послушаем? Я говорю вполне серьезно. Давай, не стесняйся.
- Ну, - нерешительно начала она, - Мальтус исходил из того, что люди размножаются в геометрической прогрессии, а материальные блага растут в арифметической. Отсюда у него получалось, что людям по-любому надо массово гасить друг друга в войнах, иначе им станет нечего жрать. Еще у него был вариант, что люди ограничат рождаемость, но даже это не спасало положение, потому что природные ресурсы ограничены и никакой прогресс за эти границы не вылезет. Население дорастет до максимума, потом начнет падать… падать… падать, и в итоге все передохнут на фиг, когда кончится плодородие почв. По жизни, все не так. В смысле, если какие-то уроды, вроде исламистов, пуритан или римокатоликов, хотят геометрически размножаться, не развивая прогресс, то все правильно. Они по всем законам природы должны передохнуть. А нормальные люди могут выкрутиться – если научно спланируют развитие.
- Нормальные люди должны убить всех ненормальных? – с иронией, спросила Жанна.
- Нормальным людям, - ответила Рибопо, - надо решить, что им важнее: ролевые игры в добро и зло или то, что реально будет с их потомками.
- Допустим, мы выбрали второй вариант. Что делаем дальше?
- Дальше – вопрос: сколько будущих поколений нам интересны? Три, десять, сто?
- Даже не знаю, - канадка пожала плечами, - Я, из жадности, выбрала бы сто.
Рибопо одобрительно кивнула.
- ОК. сто поколений. Примерно 3000 лет. Тогда твоим потомкам предстоит пройти несколько полос препятствий, или барьеров. Как минимум, одну смену климата…
- Незачет! – перебила ее Фэнг, успевшая устроиться на корпусе бетоногенератора, с кружкой какао. Видимо, ей это показалось более креативным, чем сидеть за столом.
- Это почему незачет?
- Потому. Ты проскочила мимо «Римского клуба». Это - самая гнилая буржуазная тема. Типа: давайте ограничим потребление, размножение и производство, научимся жить по образцу птичек и рыбок, ничего не трогая в природе. Авось, тогда демон катастрофизма нас не заметит и не заколбасит. Называется: проект «Пределы роста» или «Устойчивое развитие». Хотя, какое это, в жопу, развитие? А придумали эту херню как-бы ученые в 1970 или около того. По ходу, оффи им много заплатили за эти самые «пределы роста».
- Короче, - сказала Рибопо, - дальше ты рассказываешь или я?
- Ты, - ответила Фэнг, - А я буду тебя подкалывать.
- Тогда после семинара получишь по шее... Мак, а на чем я остановилась?
- На смене климата, - подсказал он.
- Точно! Смена климата – это один пример, а вообще, каждое тысячелетие происходят
глобальные встряски. Не только с климатом. Может быть пандемия, или там, резкая вулканическая активность… Каждый раз, когда что-нибудь такое происходит, людям приходится выкручиваться, что-то развивать, изобретать, короче – прогрессировать. А потом, когда все спокойно, оффи по-быстрому сворачивают все это изобретательство, чтобы люди не развились как следует, и не скинули их власть. А то, люди открыли бы атомную энергию, придумали компьютеры и полетели в космос 5000 лет назад, потому что уровень развития 6000 лет назад был такой же, как 1000 лет назад. Пока в XIII веке Земля не попала в очередное похолодание, оффи держали людей в «Темных веках», а когда случилась эта жопа, они стали разрешать прогресс. Начался Ренессанс и всякая промышленная революция. В XX веке начало теплеть, и оффи принялись плющить прогресс: мол ученые – гады, они всех хотят закошмарить антигуманными опытами, давайте будем жить, как птички и рыбки… Такая фигня делается каждое тысячелетие, потому что оффи знают: за промышленной революцией, по ходу, бывает социальная.
Фэнг, сидя на бетоногенераторе в позе медитирующего Будды, сообщила:
- Ты забыла про дерьмодемона.
- Не забыла, а просто еще не дошла, - Рибопо глянула на часы, - Кстати, через 10 минут нас сменят и я, все-таки, надаю тебе по шее.
- Попробуй, - лаконично ответила та.
- Что такое дерьмодемон? – спросила Жанна.
- Был такой монстр в фильме «Догма», - пояснила Рибопо, - Он появился из продукции трех оффи-религий в их общем центре - местечке Голгофа. В термодинамике есть демон Максвелла, в механике - демон Лапласа, а в социо-психологии – дерьмодемон, который возникает из т.н. «духовных ценностей», если их вовремя не убирать. Если серьезно, то оффи заранее собирают «духовные ценности», чтобы в нужный момент натравить их на прогресс. Из-за этого прогресс идет по синусоиде, а не по экспоненте. Но делать такие фокусы вечно - не получится, потому что в природе регулярно бывают более сильные встряски, и если человечество не наберет определенный кейс технологий, то ему жопа. Это называется: «Первый барьер Фрэнка Дрейка».
Канадка обратила внимание на кружку какао, которую уже успел поставить перед ней Нитро, сделала несколько глотков и попыталась кратко пересказать:
- Значит, по-твоему, если не выбросить духовные ценности, то, рано или поздно, люди снова окажутся в чем-то наподобие средневековья после просвещенной античности?
- Гло, ты не врубилась про барьер, - сказала Фэнг, - Фишка в том, что число попыток ограничено. Раз плюхнулись в дерьмо - встали, второй раз плюхнулись - встали, а на пятый или на десятый раз – все. Game over. Вымерли, как биологический вид.
- Вымерли? – переспросила Жанна.
- Да, а что тебя удивляет? Птичка додо вымерла в XVII веке. Аналогичный случай.
- Но мы же разумные существа! Мы можем как-то подготовиться к катастрофе!
- Подготовиться! – фыркнула Рибопо, - Это тебе не какое-то цунами. Это тихая фигня, зато глобальная. Например, средняя температура на Земле повысилась на 10 градусов, либо, наоборот, понизилась на 10 градусов. Вариант 1: полярные льды растаяли, океан поднялся на 100 метров, все, что ниже - утонуло. Вариант 2: океан упал на 100 метров, ледники дошли до 40-й широты, как в прошлый раз. Великие озера в твоей Канаде, это бывшие ледники. Короче, в обоих случаях – жопа. Как предлагаешь готовиться?
- ОК, - Жанна тряхнула головой, - допустим, я сдаюсь и спрашиваю: что делать?
- Ассенизацию, - лаконично ответила Фэнг.
- В смысле?
- В прямом смысле. Все, что мешает прогрессу - закопать и забетонировать.
Для наглядности Фэнг похлопала ладошкой по корпусу бетоногенератора.
- Музеи, библиотеки, картинные галереи – тоже в яму, - уточнила канадка.
- Зачем? Пусть будут. Вреда от них никакого, а выглядят они симпатично.
- Тогда что в яму?
- Почитай «Flying fish attacks!», - вмешался Мак Лоу, - Там это подробно разобрано.
- Почитаю. А кого надо закопать, чтобы пройти 2-й барьер? Я имею в виду, раз барьеры нумеруются, значит, их несколько, не так ли?
- Я с этого и начала, - напомнила Рибопо, - 2-й барьер Дрейка – это если Земле allez. Не ледниковый или антиледниковый период, а что-то типа пермского апдауна, когда из-за всплеска вулканической активности и мощных газовых выбросов, 95 процентов живых существ склеили ласты, и примерно на 100 тысяч лет планета стала пустыней. В таком варианте, надо быстро собирать добряк и, по-любому, линять с Земли.
- Идея хорошая, - согласилась канадка, - только куда линять? На Тау Кита?
Обе элаусестерки захихикали, после чего, не очень музыкально, зато громко, отбивая ладонями ритм на бочкообразном миксере бетоногенератора, проорали:
«They sailed away in a Sieve, they did,
In a Sieve they sailed so fast,
With only a beautiful pea-green veil
Tied with a riband by way of a sail,
To a small tobacco-pipe mast
…
Far and few, far and few,
Are the lands where the Jumblies live;
Their heads are green, and their hands are blue,
And they went to sea in a Sieve».
Жанна улыбнулась: шуточная песенка Эдварда Лира, про отчаянный экипаж, который пустился в дальнее плавание в решете, водрузив курительную трубку вместо мачты, с носовым платком вместо паруса, на поиски сказочной земли зеленоголовых синеруких джамблей, была одной из ее любимых…
- Это очаровательно, - сказала она, - Но при чем тут Тау Кита и…
- Тау Кита, - перебила Рибопо, - Это частный случай, но что за зелеными человечками, типа джамблей, надо лететь в космос – это тебе даже младенец скажет.
- И решето, только не дыряовое, для полета как раз подходит, - добавила Фэнг.
- Я уже ни черта не понимаю, - обиженно проворчала канадка.
- Так, девочки, - вмешался Мак Лоу, - Кажется, к пирсу уже подкатила ваша смена. Вы завершайте свои полицейские дела и возвращайтесь сюда, а я пока попробую распутать Жанну, которую вы окончательно запутали.
Дилли и шериф Тези придвинулись поближе, а Зиппо занял освободившееся место на бетоногенераторе. Мак Лоу прошелся до стойки бара и вернулся, держа в руках самый обычный лист бумаги, формата А-4.
- У меня в руках, - сказал он, - макет футбольного поля в масштабе 1:400. Если взять это поле в натуральную величину и свернуть вот так… (он соединил противоположные края листа, и получилась короткая бумажная труба) … сделать этот цилиндр герметичным, и снабдив его необходимой аппаратурой, запустить в космос, то…
- … Получится орбитальный телескоп «Hubble-Bubble», - договорил Зиппо, - лантонское партнерство REF построило его для индусов лет 5 назад. Правда, он больше смотрит на Землю, чем в космос, но я считаю: пусть индусы за свои деньги смотрят куда хотят.
- Я не понимаю, как такую огромную фигню забросили на орбиту, - сказал Тези.
- Aita pe-a, - сообщил Зиппо, закуривая сигарету, - Эта бочка из тонкой фольги весит 2 центнера и складывается в грузовой контейнер обычного легкого шаттла. Ее вывели в космос, а там надули, как пузырь. Отсюда и табаш: супер-дешевая технология.
- В данном случае, - уточнил Мак Лоу, - речь не о телескопе, а о космическом поселке.
- … Для самоубийц, - вставила Дилли.
- В чем ты видишь опасность? – поинтересовался он.
- Ну, нормально! – воскликнула она, - Засунуть людей в стометровую бочку из фольги, запустить в космос и спросить: а что, собственно, здесь такого, особенного? Док, а ты знаешь, что в невесомости человек теряет полтора процента костей в месяц? Те парни, которые ставили рекорды типа «год на орбитальной станции», вернулись инвалидами!
- Невесомость легко устраняется, - возразил Мак, - Если раскрутить эту штуку до двух оборотов в минуту, то на внутренней поверхности будет вес, почти как на Земле.
- А на фиг вообще это надо? – поинтересовался шериф,
- По ходу, главная комми-тема, - ответила Дилли, - лететь на Тау Кита за джамблями.
Туристы-тинэйджеры, прислушивавшиеся к разговору, решили вставить свое слово.
- Между прочим, - сообщил Снэп, - экспедиция к Проксиме Центавра, организованная Фондом Джордана в 2119 году, была первой в истории попыткой достичь ближайших звезд нашей Галактики.
- О судьбе, постигшей экспедицию, можно только догадываться, - весело подхватила Оюю, и добавила, - это Хайнлайн, «Пасынки Вселенной», 1969 год. Культовая вещь.
- Летели, надеюсь, как полагается, в решете? – иронично поинтересовалась Дилли.
- Типа, да. Только в очень большом, а не с футбольное поле, как предлагает док Мак.
- И чем кончилось? – спросил Тези.
- Ну, через полвека все разосрались, половину экипажа шлепнули и забыли, что куда-то летят. По ходу, они там натирались, и у следующего поколения сложилось мнение, что корабль – это и есть вселенная. Через несколько поколений, там получился феодализм, оффи-религия с богом-Джорданом и жрецами-государством, война с партизанами. Еще лет через сто, как раз на подлете к Проксиме Центавра, группа толковых ребят нашла инструкции и шаттл, и короче, happy-end.
- То есть, как happy-end? – удивилась Дилли.
- Четверо девчонок и трое парней на этом шаттле долетели до планеты-гиганта, что-то типа нашего Юпитера, только поближе к звезде. Там - спутник, что-то типа Ганимеда, только побольше и с кислородной атмосферой, съедобной флорой и фауной… Как наш Марс, если его хабитировать. Типа, улыбка Паоро.
- Короче, выиграли суперприз в гонке на 40 триллионов км, - резюмировал Снэп, - это чтобы Оюю не плакала. При реальном финале, ей было бы жалко этих ребят.
- Да, а что? – с вызовом в голосе ответила она, - Почему все должно быть хреново?
Зиппо громко фыркнул, выпустил изо рта струйку дыма, похожую на миниатюрный ракетный выхлоп, и наставительно произнес:
- Потому, что по морю в решете не ходят, и по космосу в бочке не летают. Физика, ага?
- Аргументы?! – потребовала она.
- Сядь в решето, выйди в море, и будут аргументы.
- А на счет космоса?
- А там лучше не пробовать. Там вплавь до берега не доберешься.
- По космосу, - возразил Мак Лоу, - летают именно в бочке. Классический SkyLab 1973 года был тонкостенной бочкой диаметром 7 метров и длиной 8. Это бытовой модуль. О ходовой и сервисной аппаратуре пока не говорим. Экипажи из трех человек жили в этой бочке на орбите по 60 – 80 дней. У TransHab 2005 изменился только интерьер, а экипаж жил там по полгода и более. Genesis 2017 года отличается только тем, что он надувной. Размеры всего вдвое больше, что у SkyLab, хотя надувные аппараты можно делать на порядок более крупными. Ты сам упомянул 100-метровый Hubble-Bubble, не так ли?
- Но в нем нельзя жить! – возразил Зиппо, - Это пузырь с азотом под давлением 0,1 атм.
- Надуй кислородом под давлением 0,2 атм, и живи, - ответил док, - Запаса прочности хватит, эту оболочку испытывали при пятикратном превышении давления.
- У тебя, док Мак, из чего сигары? – подозрительно спросила Дилли, - Может быть, ты уже вывел трансгенный табак-ганджубас, и тебя так прет? И откуда ты столько знаешь про космическую технику? Ты же, по ходу, биохимик.
Мак Лоу в очередной раз раскурил потухшую сигару и пожал плечами.
- Видишь ли, обе мои жены увлекаются космосом, а я их люблю. Очевидно, я не могу относиться равнодушно к тому, что им интересно. Кроме того, преподавая механику в колледже, я обнаружил, что космос дает много увлекательных задачек.
- Алло, док, - вмешался Хабба, - Если тебе это интересно: твои жены опять дерутся на нашем заднем дворе.
- Насколько сильно?
- Так… - бармен неопределенно качнул головой.
- Ладно, - Мак вздохнул, - Я, разумеется, не одобряю их увлечение капоэйрой, но что делать? Не могу же я давить на их культурный выбор.
- Тогда я принесу аптечку, - проинформировал бармен.
- Что, все так серьезно?
- Нет, просто на всякий случай. А кто-нибудь хочет еще кофе, какао, или перекусить?
- Пожалуй, - решил док, - еще чашечку кофе и сигару. И пусть попробуют сделать мне замечание, что я много курю.
Шериф встал, сделал несколько шагов, чтобы через открытую заднюю дверь салуна видеть происходящее во дворе, посмотрел пол-минуты и махнул рукой.
- Нормальное баловство, док. Не нервничай. Давай-ка лучше вернемся к джамблям. Зачем пихать людей в этот космический пузырь и отправлять за триллионы километров?
- За триллионы – совершенно незачем, - согласился Мак Лоу, - Межзвездное путешествие длительностью в сотни лет – бессмысленно. На пол-пути тебя обгонит более современный корабль, построенный после твоего старта ровесниками твоих правнуков.
- Если Земля за это время не накроется каким-нибудь астероидом, - уточнил Зиппо.
Док поднял ладони в жесте предельного несогласия.
- Не будем строить технические обоснования на маловероятных событиях. Зачем, если есть более серьезные аргументы. Тут юниоры уже упоминали хабитацию Марса. Очень реальная тема. Дистанция - 55 миллионов километров, полет на современной технике займет полтора месяца. Маршрут отработан, дроны регулярно летают на Марс, с 1970 года. Забросить туда экипаж - не проблема, но что дальше?
- Примарситься и строить купол! – заявила Оюю, - Типа, как в Антарктиде.
- Как в Антарктиде не получится, - ответил ей Мак Лоу, - На Марсе нет воздуха. Там не поживешь в утепленном домике из пенопласта, собранном за час. Еще варианты?
- Ну, можно притащить с собой маленький герметичный домик, на первое время.
- Насколько маленький и на какое время?
- Ну… - девушка задумалась, - Мда, как-то неуютно получается.
- О том и речь, - сказал он, - гораздо удобнее надуть достаточно большой и более-менее комфортабельный пузырь на низкой орбите, и жить в нем. Высота орбиты может быть менее 50 км, полеты на работу и домой при марсианской силе тяжести – не проблема.
- Твой же вопрос, док, - вмешался шериф, - Как долго жить в этом пузыре?
- В том-то и дело, Тези, что в нем можно жить, сколько угодно. Это - не строительный вагончик, а поселок. Примерно как у Хайнлайна.
Зиппо снова фыркнул и, щелкнув своей ретро-зажигалкой, закурил новую сигарету.
- Ага, вот именно, что примерно как у Хайнлайна. Через несколько лет, а может быть и меньше, люди в этом пузыре так задолбают друг друга своим обществом, что устроят поножовщину. Изолированные микро-группы быстро взаимозадалбываются. Научный факт, проверенный тысячу раз на полярниках, космонавтах, подводниках, и т.д.
- А ты не допускаешь мысли, что это были не те люди? - спросил Мак Лоу.
- Ты бы видел, док, какой к ним был список требований по здоровью и по нервам.
- Я видел. Психологические тесты меня очень позабавили. Психологи знали, что клиент заведомо непригоден к деятельности в изолированной микрогруппе, и выясняли только, как быстро он сломается, если его, заведомо непригодного, поместить в микрогруппу.
- Почему заведомо, док?
- Да потому, Зиппо, что весь комплекс условных рефлексов, заложенных воспитанием, однозначно не позволял клиенту чувствовать себя психологически-удовлетворительно при отсутствии интимного пространства. Клиент с раннего детства приучен скрывать некоторые стороны своей жизни, а в пространстве полярной базы, или субмарины, или орбитальной станции, это технически невозможно.
- Логично, - сказал шериф Тези, - Это намек на элаусестерское воспитание, так?
- Совершенно верно. Отсутствие зон интимности не повлияет на самочувствие только такого человека, у которого нет базовых представлений об интимности. Он не заметит никакого неудобства. Ему не придется бороться со своим подсознанием сто раз в день, при гигиенических процедурах и удовлетворении физиологических потребностей.
- Долой стыд? – уточнила Жанна.
- Нет, - Мак Лоу покачал головой, - Долой само понятие о стыде. Оно несовместимо с образом жизни, о котором мы сейчас говорим.
- Что, даже хваленой меганезийской раскрепощенности недостаточно? – удивилась она.
- При чем тут раскрепощенность? – сказал он, - Дело не в том, что в повседневном быте орбитального поселка полностью отсутствует одежда…
- А она отсутствует? – перебила канадка.
- Разумеется. При температуре +25 и отсутствии опасных бактерий, одежда - это обуза, лишний вес, и лишний расход ресурсов на производство и на стирку. Но это, повторяю, пустяки по сравнению с тем, что человек все время на виду, что бы он не делал. Он ни минуты не бывает один или наедине с кем-то. Примерно полсотни обитателей поселка, умещающегося на футбольном поле, практически постоянно в контакте.
Жанна попыталась представить себе эту картину, и зябко передернула плечами.
- Кошмар! А почему не сделать на этом футбольном поле что-то типа приватных зон?
- Зачем? – поинтересовался Мак Лоу.
- Чтобы люди комфортно себя чувствовали, - пояснила она, - Вы собираетесь строить орбитальный поселок, а не орбитальную каторжную тюрьму. 50 жителей на площади 1 гектар. 200 квадратных метров на каждого. Места достаточно!
- Да, - согласился он, - Можно построить там христианский храм, буддистский дацан, музей международного коммунистического движения и по небольшому коттеджу на каждого жителя. Но нужно ли это жителям для комфорта в большей мере, чем другие объекты, на которые при таком использовании площади, места не хватит?
- Кабинка сортира занимает мало места, - вмешался Тези, - Я слабо разбираюсь в этом коммунизме, док, но в армейской инструкции сортир с разгороженными говнометами включен в список необходимых элементов психического комфорта личного состава.
- Твоя инструкция написана для канаков, - заметил Мак Лоу, - Другие обычаи.
- Спросим vox populi? – весело предложил шериф и помахал рукой в сторону выхода на задний двор, - Заодно окажем первую помощь травмированному личному составу.
Элаусестерки после микро-матча по капоэйре выглядели не травмированными, а сильно перевозбужденными. Перевязи с оружием, сандалии и майки с полицейской символикой они несли в руках, что мешало им жестикулировать, но никак не препятствовало обмену репликами по поводу того, кто кому надавал по шее (разумеется, мнения об этом были диаметрально противоположными). Что касается повреждений, то они ограничивались несколькими красными пятнами (обещавшими в ближайшее время превратиться в не очень заметные синяки) и несколькими живописными царапинами на спине Рибопо.
- Почему в этом спорте, надо обязательно падать на мои розовые кусты? – проворчал Нитро, щедро поливая самогоном маленькую медицинскую губку, - стой спокойно, не дергайся. Что ты, как маленькая…
- Аааа!... Щиплет!!!
- Дезинфекция, - наставительно сказал он.
- Фэнг, у нас тут вопрос по космическому коммунизму, - сказал Тези, - В говномете на орбитальной станции есть перегородки, или просто дырка со сливом?
- Просто дырка, это не эстетично, - ответила она, - Другое дело, если вокруг, например, сетка с лианами. Это прикольно. Особенно если с цветущими.
- Но не колючими, - уточнила Рибопо, - Мак, а можно вывести не колючие розы?
- Думаю, да… Скажи, как твоя умная голова работает после этих варварских занятий?
- Отлично работает!
- Моя тоже, - добавила Фэнг, - а что?
- Вот, – Мак Лоу опять свернул лист бумаги цилиндр, - Модель jumblies-pueblo. Как по-вашему, надо использовать имеющееся пространство и площади?
Рибопо понимающе кивнула.
- Типа, общая планировка, ага?
- Простейший эскиз, - конкретизировал Мак Лоу.
- А зачем на бумаге? – спросила Фэнг, - У меня есть идея получше.
- Только надо быстро, - сказал он, - Я хочу на этом примере показать кое-что Жанне.
Девушки молча переглянулись и почти синхронно шлепнулись за стол рядом с парой воздушно-морских туристов-тинейджеров. Между всеми четверыми тут же завязался оживленный разговор на утафоа с легкой примесью лингва-франка, сопровождаемый множеством экспрессивных жестов, сделавших бы честь даже самому эксцентричному шимпанзе. Через минуту, стороны пришли к соглашению, и посреди стола появился включенный ноутбук с 20-дюймовым экраном. Жанна прикинула, что юниоры будут возиться с этой игрушкой где-то четверть часа, и вернула разговор к старое русло.
- Док, правильно ли я поняла: ты считаешь, что все зло от духовных ценностей?
- Увы - Мак Лоу развел руками, - Неправильно. Духовные ценности - фикция. И зло - фикция. И то и другое – просто инструменты для построения социальной паранойи.
- Социальная паранойя, - повторила канадка, - Красиво звучит. Сам придумал?
- Придумало общество. Я только назвал. Прочти эти два определения, и тебе будет ясно, что имеется в виду, и откуда оно взялось.
Мак Лоу положил перед ней мобайл, на экранчике которого было два коротких текста:
*********************************
Культурный прогресс: Постоянное превращение средств деятельности в ее цели, а целей - в средства. Духовная жизнь возникает, как средство поддержки материальной практики, но, достигая самоценности, порождает такие феномены, как искусство, религия и наука.
*********************************
Паранойя: психическое нарушение, порождающее связную систему сверхценных идей, имеющих характер бреда. Такая система представляет собой нормальное логическое построение, выведенное, однако, из патологических (бредовых) базовых предпосылок.
*********************************
- Гм, - Жанна постучала ногтем по экранчику, - Наука тоже попала в реестр патологий?
- Да, в той мере, в которой она является самоценным феноменом.
- А если как-то попроще, для домохозяек?
- Тогда просто ответь на вопрос: что такое наука?
- Наука? Ну… Это когда что-то изучают.
- Если я изучаю узор на кофейной гуще на дне своей чашки – это наука?
- Видимо, нет.
- А если я изучаю генеалогическое древо королей средневековой Европы?
- Видимо, да. По крайней мере, я читала про Меровингов в каком-то научном журнале.
- Жанна, для тебя имеет значение, был ли Карл Великий сыном Пипина Короткого?
- Гм… Для меня, допустим, не имеет, но для историков это, может быть, важно.
- А для кого-нибудь кроме историков?
- Сомневаюсь, - призналась она.
- Тогда с какой целью историки это изучают?
- Ну… Чтобы узнать, как было дело. Им это интересно.
- А мне интересен узор на кофейной гуще. Почему это не наука?
- ОК, считай, что твоя гуща – тоже наука.
- Такая же наука, как, механика или биохимия, которыми я тоже занимаюсь?
- Разумеется, нет! Это – серьезные занятия, а гуща – это научное хобби.
Мак Лоу удовлетворенно кивнул и закурил принесенную Нитро сигару.
- Следовательно, науки делятся на серьезные и чепуховые.
- Зачем обязательно все делить? – спросила Жанна.
- Чтобы общество не путало кофейную гущу с серьезными вещами и не слушало всяких культуртрегеров, дающих советы из сочинений древних ближневосточных эпилептиков.
Жанна задумчиво побарабанила кончиками пальцев по столу.
- А если общество хочет выслушать и ученых, и культуртрегеров, и узнать обе позиции, чтобы сделать осознанный выбор в условиях состязательности сторон?
- Правильный подход! - воскликнул Мак Лоу, - Если общество платит неким людям за нематериальную деятельность, то они обязаны объяснить обществу: что оно получит за эти деньги. Как в бизнес-проекте: вот инвестиции, вот период, вот отдача. Только так! Болтовня об улучшении нравов, вечных ценностях или поиске истины – не в счет! Если вы можете улучшить нравы - покажите кривую падения преступности. Если у вас есть вечные ценности – предъявите независимую оценку в фунтах или долларах. А если вы ищете истину – то расскажите об эффекте от ее применения к инженерным задачам.
Канадка снова отстучала кончиками пальцев на столе ритм марша.
- На счет нравов, я согласна. Ни одна педагогическая или религиозная систем нравы не улучшила. О вечных ценностях: это намек, что они - фикция. Но как быть с истиной?
- Истина – тоже фикция, - ответил Мак Лоу, - Культовый объект. Кофейная гуща. Ее не существует. Если ученый начинает заниматься такой чепухой, как поиск истины, то его наука становится самоценной, и пусть он сам за нее платит. Ты не задумывалась о том, почему многие крупные физики в какой-то момент докатились до такого маразма, как толкование священных книг? Это - синдром поиска истины. Устав искать то, чего нет в природе, человек начинает искать это в метафизике, и становится слюнявым идиотом.
- Ты – убежденный противник религии? – спросила Жанна.
- Ни в коем случае! Я прекрасно отношусь к религии. Обе мои жены очень религиозны. Они празднуют все праздники, совершают красивые ритуалы. Это здорово помогает в жизни. Ты же читала определения. Там все правильно. Искусство, религия и наука – это полезные штуки, до тех пор, пока они направлены на материальную практику. Но, если они становятся самодостаточными, то от них один вред. Они становятся паразитами на материально-информационной базе общества. Т.н. «культурный прогресс» - это ни что иное, как информационная дегенерация. Религия превращается в педагогику, наука – в культ фантомной истины, а интеллектуал - в болтливого дегенерата, в интеллигента...
- Секунду, Мак, ты говоришь, что твои жены религиозны. А какая у них религия?
- Atieonuroa, - ответил он, - Огромная зеленая черепаха. Очень трогательно.
- Про черепаху расскажу я! – крикнула Фэнг, - Все равно меня оттерли от пульта!
- Потому, что ты все время подкалываешь, - обосновал Снэп.
- Такой у меня характер, - призналась она и перескочила за стол к Мак Лоу и Жанне.
Удобно усевшись на коленях у дока, она взяла со стола тот самый лист бумаги, быстро оторвала от него полоску, получив квадрат, сложила этот квадрат раз десять по разным линиям, вытащила у дока из кармана фломастер, стремительно нарисовала несколько фигур и линий, и положила перед Жанной смешную бумажную черепашку-оригами.
- При чем тут религия? – озадаченно спросила канадка.
- Мы верим примерно в такую черепаху, - пояснила Фэнг.
- В смысле, эта черепаха – ваше божество?
- Нет, это – черепаха! Разве ты не видишь?
- Гм, - Жанна осторожно погладила бумажное существо по панцирю, - Я вижу, что это черепаха. Но что значит, вы в нее верите?
- Просто: мы в нее верим. В честь Atieonuroa есть 13 праздников в году: праздник рейда любви, воздушного змея, морской коровы, бумажных фонариков, лунной жабы, ярких цветов, длинной волны, бамбуковой флейты, солнечного паруса, медоносного шмеля, каменного лабиринта, каучукового мячика, и рогатой улитки. Что тут непонятного?
Канадка оказалось в полном лингвистическом тупике, и не представляла, что можно спросить для прояснения сущности загадочного культа зеленой черепахи. К счастью, остальные тинейджеры как раз завершили грубый эскиз 3d модели jumblies-pueblo, и возвестили об этом событии радостным воплем. Жанна ожидала увидеть что-то вроде поселков Элаусестере, и не сильно ошиблась. Действительно, никаких зон приватности здесь не было – и пришлось признать, что док Мак прав: местные ребята считают более важными другие вещи. Зданий тут не было вообще: их заменяли прозрачные штуки на высоких тонких ножках. В центре правого торца цилиндра стояло фальш-солнце (сразу возникла мысль: штуки на ножках - прозрачные не ради демонстративного отказа от приватности, а просто чтобы не загораживать свет). Из левого торца в сторону фальш-солнца, вдоль оси цилиндра, был вытянут огромный прозрачный пузырь.
- А это что за объект? – спросила канадка, тыкая пальцем в изображение пузыря.
- Как что? - удивилась Оюю, - Океан. Если в невесомости раскрутить колбу с водой, то получится кольцевая лужа на стенке. Ну, скажем, не океан, а такой большой бассейн.
- Где вы возьмете столько воды? – поинтересовалась Дилли.
- Достанем где-нибудь, - беспечно ответила Рибопо.
- Мы много слизали с «Hivaete», - добавил Снэп, сменил картинку и на экране возникли две модели маленьких орбитальных «бочек», - Справа американский «Genesis-V». Бочка 10 метров в высоту, столько же в диаметре. Разбита на 2 дольки в осевой плоскости, на 4 этажа поперек. На Земле это классно, но в невесомости - ни поесть по-человечески, ни посрать, ни помыться. Слева - «Hivaete». Размеры те же, но разбивка на два радиальных уровня. При вращении 1 оборот в минуту, на 1-м вес, как на Марсе, на 2-м - как на Луне. Итого: плантация 3 сотки и микро-море на чердаке. Комфортабельный fare на 7 персон.
- Она уже функционирует? - спросила Жанна.
Снэп печально помотал головой.
- Даже не начинали строить. Типа, 250 миллионов фунтов - дорого. Genesis-V давно в космосе, а Hivaete, который в сто раз дешевле и в тысячу раз лучше - только в 3d.
- Потребителя нет, - сказала Фэнг, - Околоземные орбитальные базы на фиг не нужны. Когда начнется что-то серьезное на Луне, эта бочка будет в тему. Если не устареет.
- Умеешь плюнуть соседу в пиво, - оценил Снэп последнюю фразу, - где научилась?
- Врожденный талант, - лаконично ответила та.
Мак Лоу посмотрел на часы.
- Девочки, не пора ли нам домой? Желательно до 11 вечера забрать наших детей у Вуа, поскольку там спать ложатся рано. Не будем ставить людей в неудобное положение.
- Ладно, - вздохнула Рибопо, - Если ты споешь колыбельную…
- Детям или тебе? – уточнил Мак.
- Сначала – детям, - ответила она.
- Идея с колыбельной мне нравится! - заявила Фэнг.
- Тогда идем, - резюмировал док, поднимаясь из-за стола, - Жанна, если завтра будешь гулять по окрестностям и захочешь пообщеться – call us. Хабба, дай, пожалуйста, Жанне pentoki, и включи в мой счет. Кстати, вот этих ребят тоже туда включи.
- ОК, - коротко отозвался бармен.
- Мы сами можем заплатить! – обиженно заявила Оюю.
- Не сомневаюсь, - с улыбкой, сказал Мак, - Но мне ужасно понравился этот эскиз, а получать удовольствие за чужой счет - неэтично. Хоть что-то я должен заплатить.
- Договорились, - согласился Снэп, - если надо что-то еще нарисовать – aita pe-a.
- Mauru roa, - ответил док, помахал всем рукой, и семейка Лоу двинулась на пирс.
Через пол-минуты послышалось что-то вроде стрекотания газонокосилки, перешедшее затем в ровное удаляющееся гудение на тонкой ноте.
- Клевый дядька, - высказала свое мнение Оюю, - Реальный канак. Он кто, киви?
- Он - гражданин вселенной, никак не меньше, - ответил Хабба, положил пред Жанной нечто, похожее на короткую толстую авторучку и спросил, - Умеешь это юзать, гло?
- Я даже не знаю, что это такое, - ответила она.
- Это «pentoki», - сказал ей Снэп, - Радио-болталка с ручкой-мышкой вместо пульта. Пишешь ей на чем угодно местный адрес вызова. Включи и попробуй. Только сильно давить не надо, просто касайся. А напишешь – поставь три точки. Это значит: call.
- Но я не знаю местных адресов.
- На маленьких атоллах это обычно просто имя или прозвище, - сообщил бармен, - вот напиши, для начала, меня. Надежнее - печатными буквами.
Жанна кивнула и написала на столе «H-A-B-B-A». Точнее говоря, она водила носиком pentoki по столу, а надпись появлялась на крошечном экранчике на корпусе. В конце она поставила три точки, и в нагрудном кармане у бармена раздалась музыкальная фраза (кажется, из «E vahine nehe Raiatea»).
- Получилось, - констатировал он, вынимая похожий аппаратик, - Теперь прижми ниже уха, и говори. Динамик – зеленый кружок, микрофон – красный.
- Давай я тебе его настрою, - предложила Оюю, когда тест прошел успешно, - Тебя как там написать? Можно несколько вариатнов. Jeanne, Jane, Janna…
- Тода «Jeanne» и «Ronero», - попросила канадка передавая ей pentoki, - Если не трудно.
- Минутное дело, - ответила та, - Мелодия «So hot fellow from Papua» годится?
- То, что надо, - Жанна улыбнулась, - ребята, а вы действительно были на Такутеа?
- Не дальше причала, - уточнил Снэп, - Эти сраные эсэсовские ролевики с пушками…
- Главное, - подхватила Оюю, - я им кричу: эй, нам только воды и фюэла купить, а эти мудаки отвечают по-немецки: «Niht parken! Halt! Zuruck!». Заигрались, jodidos.
- А что было дальше?
- Что-что, - юная меганезийка пожала плечами, - Этот (она ласково толкнула плечом Снэпа) завелся, полез за своей пушкой, типа: «я тоже могу», я – хвать его за руку…
- За своей пушкой? – переспросила канадка.
- Обычный «LEM-45», - сказал Снэп, похлопав себя по карману, - Это я зря. Шеф Тези прав: они не обязаны нам ничего продавать. Надо было сразу послать их в жопу и идти под парусом сюда, что мы потом и сделали. Но они так нагло тыкали своими пушками. Подумаешь, герои. Вот куплю дешевый «Maxim», приду на катере, и с дистанции миля дам пару очередей в причалы. Ставлю 20 фунтов, что они навалят полные галифе…
Шериф, проходя к пирсу под ручку с Дилли, погрозил ему пальцем.
- Ты это брось парень! Если они не правы - заяви в суд, они никуда не денутся. А если правы – хули ты до них докопался, как маленький? Детство в жопе играет?
- Это я так, теоретически, - смутился турист.
- Тогда насри и забудь. Полиция Атиу их уже проверяла. Они тихие ребята, просто не хотят, чтобы к ним лезли посторонние. Это нормально?
- По ходу, нормально…
Зиппо, усевшийся играть в шашки с Нитро, проводил глазами шерифа и его подругу.
- Шефу эти субъекты тоже не нравятся, - сообщил он, - что-то там не так.
Хабба принес Жанне и юным туристам по стакану сока манго и доверительно сообщил:
- Болтают, что главный там один маразматик, ему полтараста лет. На WW-2 он служил в реальном Waffen-SS, и боится, что его выдадут. Дебил. Кому он сейчас нужен?
- Доктор Зигмунд Рашер? – спросила она.
- Да, - бармен кивнул, - Знаешь его?
- Я читала про этого персонажа. Он служил в концлагере Дахау. Садист. Замораживал людей в ледяной воде. Или помещал в вакуум-камеру и постепенно откачивал воздух.
- Надо же… Та еще сволочь. Пуританин наверное, или римский католик.
- Второе, - ответила Жанна, - Он посещал одну церковь с Генрихом Гиммлером. А что?
- А, у них у всех такое, - бармен постучал пальцем по макушке, - Из-за плохого секса.
- Те, которые нас тормознули, - заметила Оюю, - молодые парни, не больше 30 лет, как мне кажется, и здешние. Откуда у них плохой секс? Там даже культовой башни нет.
- Чего нет? - переспросила канадка.
- Ну, такая высокая фигня, а сверху – крестик, к которому привязан муэдзин.
- Кто-кто привязан!?
- Муэдзин, - повторила девушка, - Он кричит в определенные часы. Такой ритуал.
- Муэдзин кричит у мусульман с балкончика, - заметил Зиппо, - А у римо-католиков на минарете крест, без муэдзина, под крестом дырка, в ней колокольчик, и он звонит.
- Этот минарет называется: колокольная башня, - поддержал его Нитро, - Я точно знаю, мы в Мпондо в ней держали глиокс и детонаторы, а поп сказал «bell tower». Да, Хабба?
- Ага, - подтвердил тот, - Он просил: «Don’t destroy bell tower». Думал, мы взорвем его минарет. Балда. С чего бы? Это же архитектура! Ее национализировали под колледж.
Снэп похлопал подругу по плечу.
- Оюю, ребята правы. Римо-католики не пользуются муэдзинами с тех пор, как в 1877 изобрели фонограф. Прикинь: муэдзин на кресте есть только на старых картинках.
- По ходу, так, - согласилась она, - Но там, на Такутеа, вообще не было башни. Скажи, Снэп, мы же сделали круг, перед тем, как приводниться.
- Не было, - согласился он, - Куча всякой фигни была, но другой, не культовой.
- Какой фигни? – оживилась Жанна.
- Всякой. Если хочешь, посмотри видео-ряд с камеры. Оюю, у нас камера работала?
- Работала, а как же! Там запись почти 15 часов, от самого вылета с Ниуэ-Беверидж.
- Ничего страшного, я найду… Если вы не возражаете.
- Aita pe-a, - ответила Оюю, - Мы все равно идем нырять, а потом - в нитро-сауну.
- Куда-куда?
- Это Нитро придумал, - гордо пояснил Хабба, - Зайди, гло, такого больше нигде нет!
- Обязательно, - Жанна улыбнулась, - А, кстати, как на счет комнаты?
- Я тебе отдал №4. Вот ключик, - бармен положил на стол магнитную карту, - если что, звони по pentoki. Набери адрес: «aquarato», тут кто-нибудь дежурит в любое время.
- Потом забрось нам ноут - сказал Снэп, потягиваясь, - Мы через стенку от тебя, в №2.
…
=======================================
44 – СНЭП и ОЮЮ. Туристы - deltiki.
Дата/Время: 7 сентября 22 года Хартии. Ночь.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Никаупара.
Моту-Мануае, мини-отель «Aquarato Cave».
=======================================
Видео-просмотр Жанна решила устроить в своей комнате, по дороге определив стиль отеля «Aquarato», как «простонародно-японский». Комнаты по обе стороны короткого коридора были разгорожены бумажными стенками. Двери тоже были бумажные, на раздвижных каркасах. Зато все раскрашено цветочками и птичками. Внутри комнаты имелось широкое лежбище, шкафчик-пенал (тоже бумажный), циновка, низенький журнальный столик, и выход на отгороженную секцию балкона, опоясывающего отель. Что касается гигиенических удобств - то они были в конце коридора, и с этим Жанна решила разобраться позже. Сейчас ее интересовал только видео-файл о Такутеа.
Нужный фрагмент она нашла быстро, руководствуясь тем принципом, что до Такутеа ребята летели, а после – шли по океану под парусом. Здесь был 2-минутный полет по кругу над островком, но, поскольку камера просто стояла на мачте, островок попадал в кадр лишь несколько раз (эти кадры Жанна выделила, сохранила, переписала на свой ноутбук, а затем отправила в редакцию «Green World Press»). Следующий фрагмент – перепалка с охраной после приводнения – принес лишь одну серию ценных кадров. В какой-то момент, «deltiki» повернулся и камера прошлась по группе из трех человек, стоящих на причале. Черная эсэсовская форма. Автоматы «Schmeisser», знакомые по фильмам о II мировой. Каски характерной формы. И – дополнение, не свойственное исходному образцу: огромные темные очки, закрывающие больше половины лица. На фото виден только рот, подбородок и кончик носа. Значит, они боятся опознания…
Отправив кадры с эсэсовцами в редакцию, Жанна еще раз прокрутила запись. Что-то не сходилось. Збигнева Грушевски из агентства «Trwam», эсэсовцы обстреливают. Зачем? Чтобы убрать свидетеля, который их видел. Пока логично. Но они не делают ни одного выстрела в двух тинейджеров, которые тоже их видели. Целых два свидетеля, которые точно расскажут всем на свете. Одна очередь – и трупы в воду. Двое экстремалов без вести пропали в океане. Не большая редкость. Но эсэсовцы не стреляют, а лишь пугают оружием, получают порцию отборной грубой ругани, и отпускают живых свидетелей. Впрочем, есть еще одно. Полиция проверяла остров. Проверяла и ничего не нашла, так говорит шериф, а он не похож на человека, который будет болтать попусту. Допустим, эсэсовская форма и автоматы в Меганезии никого не волнуют, но есть то, что охраняют эти субъекты. Полиция видела это, или она только проверила бумаги?... Вопрос…
Хотелось спросить кое-что у тинэйджеров, но они еще не пришли в свою комнату. При таких стенках Жанна бы непременно услышала. Позвонить?.. Она достала из кармана pentoki и написала печатными буквами на столике: «O-U-U …». Гудок вызова. Ответ.
- Aloha, Jeanne, how’re you!
- Well and you?
- Fine! We’re in nitro-sauna!...
Слово за слово, и канадка приняла приглашение поболтать в сауне. Ее слегка смущала простота нравов, но после Рапатара и Кэролайн, она легко абстрагировалась от этого. Раздевшись и обернув вокруг бедер полотенце, она надела на левое запястье браслеты с магнитной картой и с pentoki, посмотрелась в зеркало и решительно вышла в коридор.
Почти в дверях «гигиенического блока», она нос к носу столкнулась с голым дядькой, кажется креолом, который нес на руках хихикающую и болтающую ногами девчонку, похоже – местную папуаску, тоже, разумеется голую. Они хором крикнули что-то по поводу того, какая классная здесь сауна, и прошли мимо. В сауну из душевой вел люк, украшенный (как Жанна надеялась, в шутку) стилизованным изображением черепа со скрещенными костями. Фыркнув, она потянула за ручку. Люк легко открылся и в лицо ударила волна чудовищного жара, отчего Жанна рефлекторно воскликнула: «Oh, shit!».
- Тут есть трап! – раздался необычно-гулкий голос Оюю откуда-то сверху, - Закрой за собой люк и поднимайся, только медленно, а то офигеешь.
- А я там не сварюсь? – подозрительно спросила канадка.
- Нет, тут всего +130, это безопасно.
- Всего +130, - обреченно повторила Жанна и… Сделала, как ей предлагали.
Трап, сделанный из пластиковых трубок, оказался почти прохладным, а воздух хотя и был горячим, но скоро канадка поняла, что в этом нет ничего запредельного, и уже спокойно поднялась в круглое помещение вроде кабины батискафа, по окружности которого шла скамейка, тоже из трубок. Кроме Снэпа и Оюю, присутствовала парочка, похожая на ту, с которой Жанна столкнулась в дверях, только дядька был не креол, а англо-малайский метис. Он травил анекдоты, и сейчас подходил к середине очередного из них.
- … Янки говорит бразильцу: «А моя жена, когда я занимаюсь с ней сексом, ведет себя спокойно и пристойно, а подумать о другом мужчине – это для нее невозможно». Тут таитянец ему говорит: «Знаешь, бро, это не мое дело, но она у тебя, по ходу мертвая».
Оюю и папуаска захихикали, а Снэп хмыкнул и заметил:
- А я знаю нормальных янки, мы с ними летали от Утирика до Ронгелапа. Жанна, падай сюда, - он подвинулся и похлопал по скамейке между собой и Оюю, - Foa, это Жанна из Канады, Жанна, это Флико с Токелау, а это – Чуки, она практически местная.
- По ходу, я из Ириан-Джая, - поправила та, - Но нас с мамой забрали работорговцы, а когда нас везли на север, их поймал патруль и шлепнул. А нас - сюда. Здесь классно!
- Я рада, - сказала канадка, осторожно садясь на трубчатую скамейку, - Гм… Не горячо.
- Внутри ток холодного воздуха, - объяснила меганезийка.
- Вот как? - откликнулась Жанна, - А чем эта сауна была в прошлой жизни?
- Бракованной электро-металлургической печкой. Она вся из керамики, прикинь.
- Нитро говорит, что взял ее даром, на свалке, - добавил Снэп, - В ней была трещина.
Флико провел ладонями по лицу и телу, стирая струйки пота, и сообщил:
- Про Нитро тоже есть анекдот. Янки с женой (которые из того анекдота) приехали жить на Никуапара. Черт знает, зачем, но приехали. Сцена через год: янки у стойки бара пьет виски и спрашивет у Нитро: «Ну, почему жена дает мне только раз в неделю?». Нитро пожимает плечами: «Не знаю. Она и нам с Хаббой дает только по разу в неделю».
- У тебя все приколы про янки и секс? – поинтересовалась Жанна.
Флико шумно выдохнул и почесал пузо.
- Хм…А ты знаешь анекдот про климатическую катастрофу в Нарака?
- Нарака это где?
- Не где, а что. Это ад в буддизме. Пагода 8 ярусов, в центре - жар, по бокам – мороз.
- Пагода - это башенка с несколькими крышами. Как fare док-Мака, - вставила Чуки.
- Я знаю, что такое пагоды, - проинформировала Жанна, - Кстати, ад самый обычный. Почти такой же дизайн, как у христиан. Разве что, ярусы. Дальневосточный колорит...
- Короче, слушайте, - сказал Флико, - Янло, генерал-менеджер ада, был по делам в Сансаре, еще день отдыхал в Нирване, и вернулся только на третий. Смотрит: адский бизнес в полном ауте. Жар в центре погас, лед по краям растаял, везде +25, персонал бездельничает, люди играют в карты. Янло вызывает супер-демона и орет: «Что за на фиг!..». Демон ему: «Позавчера приехал на серфе мужик с рюкзаком, сказал, что у нас климат-контроль - говно, чего-то нахимичил, оставил счет на штуку баксов, смылся а дальше – сам видишь». Янло говорит: «Да, вижу. И что ты думаешь с этим делать?». Демон чешет рог и отвечает: «Я думаю, надо его кинуть на эту штуку». Янло грозит пальцем: «Ты что, дурак? Это же Сэм Хопкинс! У него в рюкзаке атомная мина!»..
Публика похихикала.
- Сэм Хопкинс - это тот, которому памятник в Ваиреи на Таити? – уточнила Жанна.
- Он самый, - подтвердил Флико.
- Тогда при чем тут буддистский ад?
- При том, что Хопкинс был буддист.
- Буддист? Никогда бы не подумала. (Мысль, что автор доктрины «Atomic Autodefenca» исповедовал религию, отрицающую насилие, показалась ей странной).
- Точно буддист, - сказала Оюю, - Он купил у монголов железное молитвенное колесо и подарил дацану в Науру. Оно и сейчас там. По крайней мере, когда мы туда летали, оно там было, и нам даже разрешили его повертеть. Только оно довольно тяжелое.
- Это тебе показалось, потому, что ты в плену сансары, - торжественно заявил Снэп.
- Ты тоже буддист? - спросила Жанна.
- Нет, это местные ребята, жрецы, так сказали. Вот у меня оно легко вертелось.
- Еще бы, - фыркнула меганезийка, - Ты в полтора раза тяжелее меня.
- Дело не в весе. Просто ты ленишься делать гимнастику.
- Это когда я ленилась?!
- Ну, ты всегда ее делаешь в миссионерской позе, а это не очень развивает мышцы.
- Неправда!!! И про всегда, и про мышцы. Миссионерская поза, между прочим…
- Миссионерская - это как? – перебила Чуки.
- Это вот так…
Оюю встала, по-кошачьи потянулась всем телом, а затем улеглась на свободном куске трубчатой скамейки на спину, изящно раздвинув полусогнутые ноги в стороны и, для большей ясности, сделала несколько вращательно-поступательных движений бедрами.
- А парень лежит сверху? – на всякий случай, спросила папуаска.
- Сверху, но со сдвигом назад… Типа…
- Сейчас покажу, - сказал Снэп и, подойдя к Оюю, аккуратно устроился поверх нее, опираясь на руки, - Примерно так. А просто лежать на своей vahine - не прикольно.
Сделав это ценное замечание, он встал, несколько символически помог встать своей подруге, и оба вернулся на насиженные места по бокам от канадки.
- Хэй! - удивилась Чуки, - Я знаю такую позу. Но при чем тут миссионеры?
- Говорят, - сообщил он, - что в античности канаки make-love или на четвереньках, или стоя, или сбоку, или сидя face-to-face. Потом на Таити завезли коней и была придумана поза «всадница». А еще позже, христианские миссионеры показали вот ту позу.
Чуки недоверчиво тряхнула головой.
- Не может быть! Миссионеры – сексуальные извращенцы. Они запрещают показывать make-love и смотреть на make-love. Я играла в новозеландском кино, поэтому знаю.
- Ты кино-артистка? - удивилась Жанна.
- Нет. Но ребята-киви из «Au-Interstellar» меня сняли в кино про воромпатру. Это мега-птица, 4 метра рост, полтонны вес, жила на островах в нашем океане и в Индийском, а потом ее всю съели. Биологи из Окленда ее клонируют из ДНК в перьях. Наш док Мак тоже участвует. А киностудия «Au-Interstellar» делает научно-популярный PR.
- Новозеландцы клонируют вымерших слоновых птиц? – переспросила канадка.
- Ага, - подтвердила Чуки, - Это будет круто! Но, говорят, только лет через 5. Типа, там технические фокусы. Спроси у док-Мака. А в кино я эротично бежала от воромпатры, а Вуа ее грохнул дубиной, и у нас с ним секс. Потом мы находим яйцо этой воромпатры и высиживаем из него птенца. Wow! Кино 10 минут. Называется: «Vorompatra birthday».
- Я не поняла: откуда воромпатра?
Папуаска нарисовала в воздухе пальцем контур птицы и пояснила:
- Из комп-графики… Так вот, киви спросили мой возраст, для контракта. Я говорю: 13. Они говорят: Черт! А можно мы напишем 18? По библии, 13 - плохое число. Ну, ОК. А потом, через пару месяцев они звонят: типа, выручай, у нас проблема: оффи не верят в твои 18. Они хотят с тобой поговорить про возраст. Ты, пожалуйста, скажи им, а то нас могут посадить в тюрьму за развращение малолетних.
- Киви - классные ребята, но оффи у них дегенераты, как везде, - вставила Оюю.
- Но надо же как-то защищать детей от сексуальных домогательств, - заметила Жанна.
- Гло, я похожа на детей? – поинтесовалась Чуки, - И при чем тут числа, 13, 18…
- Э…Ну, 18 лет считается тем возрастом, когда человек перестает быть ребенком.
- А в 17 он еще не перестает? – ехидно спросил Снэп.
- У кого в 17 еще не было секса, тот инвалид навсегда, - добавила Оюю, - научный факт.
- Ну, - Жанна замялась, - Не скажу про 17, но в 13 это не для всех своевременно…
- Если у девушки в 13 нет циклов, то ей нужно к доктору, - перебила меганезийка.
- По ходу, - заметила Чуки, - тех двух придурков из Окленда, которые приехали со мной общаться, волновало число «18». Флико правильно говорит: маньяки. Я бы их послала в жопу, но надо было спасать тех ребят-киви. Я сказала, что мне 18, и написала в анкете, в каком году я родилась. Потом они спрашивают: «а почему в гражданской базе данных у вас другая инфо». Ну, база-то открытая: смотри, кто хочешь. И пришлось звать маму. А она у меня такая приколистка… Эти типы смотрят и говорят: «Вы молодо выглядите, не похоже, что у вас 18-летняя дочь». Тогда мама говорит: «Ну-ка пишите бумагу. Я была сирота, и жила в приюте Англиканской Церкви, в провинции Сепик. В 8 лет меня стали ежедневно насиловать настоятель и его ассистенты. В 9 лет, я забеременела, и когда у меня стал большой живот, они меня выгнали в лес. С тех пор прошло почти 19 лет…».
- Но это же была неправда! – возмутилась Жанна.
- Ну и что? Могла быть правда. Оба придурка были англикане, и знали, что так бывает.
Флико похлопал Чуки по блестящей от пота спине и сообщил:
- В Новой Зеландии в начале века был скандал: лидер Партии христианского наследия, которая задолбала всех киви сексуальной моралью и семейными ценностями, сел за то, что несколько лет регулярно насиловал трех девочек в приюте. Им было около 10 лет.
- Ага, - сказала она, - Маме подсказал док Мак. А приют в Сепике никак не проверишь. Туда попала бомба года 3 назад, при гражданских волнениях. Так говорит шеф Тези, он там был на полицейской операции…. А еще мама сказала этим придуркам, что ей было стыдно из-за этой беременности, и поэтому она записала меня на 5 лет младше.
- Из-за чего было стыдно? – удивилась Оюю.
- Не знаю, - Чуки развела руками, - Но док Мак обещал, что придурки в это поверят.
- Поверили? – спросила Жанна.
- Сначала не очень. Один даже намекал, что мама врет. Но мама сказала, как научил док Мак: давайте это дело в суд, с прессой, с TV, и разберемся, кто врет! И те сразу скисли. Типа, мы сожалеем, а можно мы напишем, без суда и деталей, что вашей дочке 18 и все ОК? Зачем старое ворошить? Ну, мама, как бы, поворчала и согласилась.
- Классная у тебя мама! – заявил Снэп.
- Ага, - гордо подтвердила папуаска, - Док Мак сказал: Нели, ты хорошо поимела этих болванов. Я горжусь, что преподаю в классе, где ты учишься.
- В классе? – переспросила канадка.
- Ага. Мы с мамой ходим в express-school, а док Мак преподает мат-механику. Он очень классно преподает. Все интересно и почти все понятно. В Ириан-Джая у нас в деревне совсем не было образования, и сначала нас тут год учили в basic-school, по специальной меганезийской программе, которую придумал Хопкинс, еще давно.
- Опять Хопкинс? – удивилась Жанна.
- Так говорят, - сказал Флико, - Про Сэма Хопкинса ходит много слухов.
- Гм… А он все-таки существовал или нет? Его хоть кто-нибудь видел?
- Типа, да. Мой сосед ходил на трэкере с кэпом, который однажды снял на Киритимати девчонку, которая рассказала, что ее мама живет с kane, который играл в эксцентрик-теннис с форсом, который видел Сэма Хопкинса, но не разглядел, потому что тот был в шляпе-сомбреро, накидке-пончо и зеркальных очках размером с маску для дайвинга.
Снэп саркастически хмыкнул и сообщил.
- А буддисты в Науру говорили, что Сэм Хопкинс – это реинкарнация ariki-roa Мауна-Оро. Они считают его бодхисаттвой-дхармапала, парнем, который мог стать буддой и уйти в нирвану, но решил остаться в сансаре, чтобы защищать «дхарму», закон жизни.
- Которого из двух они считают таким парнем? – спросила Жанна
- Обоих, если я верно понимаю буддизм. Потому что один - реинкарнация другого.
Оюю оглядела ручейки пота, сбегающие по всему ее телу, и сообщила:
- А мне в буддизме сейчас больше нравится боковая часть их ада. Которая полярная.
- Это ты в смысле, что пора прыгать в бассейн? – уточнил Снэп.
- Типа, да. Жанна, ты как?
- А тут есть бассейн? – спросила канадка, которая уже изнывала от жары, но держалась, чтобы не расставаться с тинейджерами, к которой у нее было несколько вопросов.
- Еще какой! – подтвердила Оюю, - Просто писк! Снэп, прыгай с Жанной. Мало ли, как она, с непривычки. Сразу отскакивайте, а я – за вами.
- ОК! Пошли, - сказал Снэп, вставая и протягивая канадке руку.
С одной стороны круглой сауны (или электро-металлургической печки) был короткий патрубок метра полутора в диаметре, закрытый в конце двустворчатыми воротцами из какого-то матово-серебристого материала. Снэп обнял Жанну за талию и объяснил:
- Наклоняемся, разбегаемся и прыгаем. Двери надувные, фторопластовые, мягкие.
- Ну, попробуем, - не слишком уверенно согласилась канадка, и они побежали.
Воротца легко распахнулись от толчка, дальше был короткий, полет по вертикальному расширяющемуся конусу, освещенному тусклым зеленоватым светом и… Плюх!
- Оооуууаа! – завопила Жанна. Она и представить не могла, что вода в миниатюрном круглом бассейне может оказаться такой чудовищно-холодной. По поверхности воды плавали тонкие листочки льда, а в воздухе медленно кружились снежинки, образуя на бордюре (к которому сразу же оттолкнул ее Снэп ) маленькие пушистые сугробы.
Миг - и сверху обрушилась Оюю, огласив конический объем пронзительным визгом.
- Йааа! Iri! Wow! Жанна, правда классно?!
- Р-р-р, - ответила канадка, с трудом выбираясь на бордюр с той стороны, где виднелись еще одни серебристые круглые воротца с нарисованным бегущим человечком. Под ее босыми ступнями хрустел снег, - В-в-в-выход т-т-там?
- Да! Прыгай! – весело крикнул Снэп, - Мы за тобой!
Жанна, собравшись с силами, оттолкнулась и прыгнула. Воротца легко пропустили ее куда-то в темноту, а потом она несколько неуклюже плюхнулась в глубокую, теплую соленую воду, погрузилась с головой и вынырнула, отплевываясь. В ушах звенело, а в глазах горели искры. Только через несколько секунд она сообразила, что видит звезды. Она находилась в море, рядом с платформой на ножках, служившей основанием салуна «Aquarato Cave»… В метре от канадки, один за другим врезались в воду два длинных снаряда, подняв фонтаны брызг. Она вздрогнула от неожиданности и завертела головой. Затем на поверхность с двух сторон от нее, одновременно вынырнули Оюю и Снэп.
- Ну, как нитро-сауна? – осведомилась Оюю.
- Я не ожидала этого морозильника, - честно призналась Жанна, - сколько там градусов?
- Где-то, минус пять, - ответил Снэп, - Ну, раз на морской воде лед. Кстати, эта система называется «тепловой насос». Мы по физике проходили. Она работает, как паровоз, но наоборот. У паровоза от разности температур крутится машина, а у теплового насоса за счет машины делается разность температур. По ходу, тепло перекачивается, как газ.
- Реальная экономия денег против нагревателя и холодильника, - добавила Оюю.
- Интересно, - сказала канадка, а затем, подумав, что нечего тут ходить вокруг да около, решительно заявила, - Ребята, я хочу попасть на Такутеа. Поможете?
Наступила короткая пауза. Потом Оюю задумчивот и серьезно произнесла:
- Ни хрена себе…
- Это дело надо перекурить, - добавил Снэп, - Пошли, сполоснемся под душем, а потом посидим на балконе, посмотрим диспозицию и хорошо подумаем.
Он махнул рукой в сторону легкой металлической лестницы, которая поднималась прямо из моря на второй этаж салуна, к одной из секций опоясывающего балкона. По причудам здешней планировки, балконная дверь здесь вела в душевую. Впрочем – какие причуды? Если нитро-сауна с маршрутом через ледяной бассейн в море, была главной изюминкой этого заведения, то именно такая планировка и соответствовала потребностям клиентов.
…
После душа, все трое собрались на балкончике комнаты тинэйджеров, вооружившись обоими ноутбуками (Жанна принесла из своей комнаты и взятый у них и свой). Снэп успел метнуться вниз, в бар, и притащить кофейник и пачку «Huti-herba» - тоненьких сигар из скрученного листа какой-то полинезийской травы, дававшей совсем немного дыма и оставлявшей слабый привкус горького миндаля на языке.
- Это не какая-то дурь? - подозрительно спросила Жанна, делая осторожную затяжку.
- Чего ты боишься, гло? – Оюю хихикнула, - Больше дури, чем есть в тебя не влезет.
- Я сейчас обижусь и надуюсь, - предупредила канадка.
- Ну и глупо, - сказал Снэп, - Мы же тебе помочь хотим, как канаки-канаку, а канак на приколы не обижается. Это понятно, ага? Вот смотри (он повернул экран так, чтобы ей было лучше видно), это – Такутеа со спутника. А это (он повернул таким же образом экран второго ноутбука), наши кадры, с видео-камеры на мачте. И что мы имеем?
- Не знаю, - призналась Жанна.
- Мы имеем, - помогла ей Оюю, - графический multi-trash, который надо рассортировать. Тогда у нас получится 3d карта искусственных объектов. В смысле, всего того, что там недавно построили, потому что какая-нибудь старая топографическая съемка, которая была до строительства, точно найдется в национальном каталоге природных ресурсов.
- Но ребята, это же огромный труд!...
- … Для компьютера, - перебил ее Снэп, - Где-то часа на 3, или около того. Я запустил программу. Утром у нас, по-любому, будет карта. А сейчас мы прикинем все остальное. Типа, общая тактика.
Жанна озадаченно повертела в пальцах слабо дымящуюся сигарку.
- Вообще-то, мне казалось, что можно просто договориться с каким-нибудь отчаянным парнем, который полетит со мной туда ночью, и незаметно высадит...
- …А хозяева незаметно вызовут копов, - перебила Оюю, - И копы завернут тебе ласты.
- Эсэсовцы вызовут полицию? – удивилась канадка.
- Ясен хрен, вызовут, - подтвердил Снэп, наливая кофе в пластиковые чашечки, - у них законная аренда, а тут лезут всякие… Ты же слышала, что сказал шеф Тези.
- Ты уверен, что они захотят видеть у себя полицию? Я слышала, что сказал шериф, но мне кажется, что полиция проверяла только их бумаги, но не осмотривала сам остров.
- Осматривала, - ответил он, - Иначе и быть не может. На этих засранцев была queja по naval bandidori - морскому разбою. На такую тему копы приезжают всерьез.
- Но они могли что-то не заметить.
- Могли. А ты предполагаешь, что они не заметили какую-то конкретную вещь?
- Жанна верит в вечного доктора Рашера aka графа Дракулу, - иронично пропела Оюю.
- Ничего подобного! – возмутилась канадка, - Но я верю, что дыма без огня не бывает.
- Да, - согласился Снэп, - Для ролевой игры это перебор.
- Кстати, - добавила она, - Вы здорово рисковали. Эти эсэсовцы могли вас застрелить.
- Они, может, и больные на голову, - серьезно сказал он, - но они не суицидники. Мы были вне зоны швартовки к их причалу, а значит - в открытом море.
- Никто бы не узнал, - возразила Жанна.
Снэп отрицательно помотал головой.
- В свободном плавании такое еще возможно, но не у берега. На на наш Моту-Никилоу тоже заходят морские бродяги. Чаще - нормальные канаки, реже - уроды. Но, даже если это уроды из уродов, у нас и мысли не возникает влепить в них пулю, если они в море.
- У нас тоже свой островок, - пояснила Оюю, - Он на омываемом атолле Беверидж, 130 миль к востоку от острова Ниуэ.
- В каком смысле, омываемом? – удивилась канадка.
- В таком, что на приливе, он под водой. Очень выгодно: не надо платить аренду земли.
- Но как вы там живете, если его заливает?
- Платформа на ножках, как тут - объяснил Снэп, - но тут пол-дома на ножках, а у нас - весь. Вокруг только море и такие же платформы, где-то через пол-мили друг от друга.
Он толкнул чашечку кофе к изумленной этим сообщением канадке, и подмигнул ей.
- Такие дела, гло. Au oone aha miti. Наша земля это море.
- Mauru, - поблагодарила Жанна, - А если кто-то швартуется к вашему островку без приглашения, и начинает по нему бродить, вы можете влепить в него пулю?
- Можем, - подтвердила Оюю, - но тогда сразу должны вызвать копов. Это Хартия.
- Значит, - подвела неутешнительный итог канадка, - Если я пришвартуюсь к Такутеа и сделаю хотя бы шаг по берегу, меня могут пристрелить, вызвать копов и умыть руки?
- Верно, - сказал Снэп, - Поэтому ты не должна швартоваться.
- Тогда какого черта мы тут планируем!!!
Оюю хихикнула и толкнула Снэпа плечом.
- Прикинь, она не врубается.
- Ага, - согласился он и тоже хихикнул.
- Хватит издеваться! Объясните по человечески!
- 30-й артикул Хартии, - сказала Оюю, - Нельзя отказывать в помощи на море людям, находящимся в бедствии. Отсюда – грязный репортерский прием, которым кое-кто в Меганезии пользуется, чтобы разнюхивать что-то на частных территориях.
- Предлагаешь мне потерпеть кораблекрушение вблизи Такутеа и добраться вплавь?
- Нет, это дорого и слишком заметно. Я предлагаю тебе выпасть из флайки.
- Что?! – переспросила канадка.
- Выпасть из флайки с малой высоты на низкой скорости, - уточнил Снэп, - ночью это можно сделать незаметно, и так же незаметно выбраться на берег. Но даже если тебя сцапают, то шлепнуть не могут. Ты без плавсредства, без оружия, без признаков какой-либо спецподготовки, короче - типичная жертва опасной ситуации на море.
- Не бери с собой профи-оборудование, - добавила Оюю, - Эти вещи похожи на оружие, кроме того, это явное указание, что ты жульничаешь. Возьми только мобайл с хорошей камерой. Оденься, чтобы удобно было плыть. Шортики и маечка. Обувь не надевай.
Канадка, в задумчивости, прикурила еще одну сигарку.
- Интересно, а как я оттуда вернусь?
- Легко, - сказал Снэп, - Пилот сядет на воду где-нибудь в полумиле, а ты отплывешь от острова и дашь ему сигнал. Только надо сообразить, какой. Дальше, он тебя подберет, и дело в шляпе…. Разумеется, если тебя не сцапают.
- А если сцапают?
- Ну, сдадут копам, целую и невредимую. А там – наплетешь что-нибудь. Отделаешься штрафом за нарушение частного владения, или небольшим сроком на каторге.
- Небольшим – это сколько? – подозрительно спросила Жанна.
- Ну, может быть, год или что-то вроде того. Надо посмотреть в интернет.
- Мда… Как-то не оптимистично получается.
Снэп отхлебнул кофе и пожал плечами.
- Ну, да… Может, тебе лучше забить на это дело? Давай лучше полетаем над ними и закошмарим с воздуха? Приватная зона только до 1000 футов, а выше – имеем право летать, сколько хотим. Утром подобьем еще кого-нибудь из ребят. Можно взять тех самоанских студентов, которым забетонировали шатер, и обеих vahine док-Мака.
- Точно! – поддержала Оюю, - Купим в китайской лавке световые и дымовые шашки…
- Нет, ребята. Спасибо – но нет. Понимаете, есть подозрение, что там концлагерь. Если спугнуть, то заключенных убьют, а потом мы ничего не докажем.
- Ты что, серьезно? – спросил Снэп.
- Более, чем. Есть косвенные свидетельства… Кое-что вызывает недоверие, но…
- А как копы могли это не заметить? – перебил он.
- Не знаю. Может быть, заключенных держат под землей, в бункере.
- Реально, - поддержала Оюю, - Снэп, помнишь, мы лазали в бункеры, которые строили японские оффи на Гуадалканале?
- … Так что, я пойду сама и постараюсь без шума, - заключила Жанна, - Кстати, что мне надо сделать, чтобы их накрыли? Допустим, все правда, я нашла подтверждение…
- Сразу звони в INDEMI, - перебил Снэп, - Можешь набрать «indemi» по своему pentoki, это выделенный адрес, его ловят в радиусе пол-ста миль от любой островной сети. Они мигом устроят на Такутеа такую Хиросиму, что Сталинград покажется ромашкой. Но я никак не могу поверить, что это правда. Ну, нереально, понимаешь? Меганезия – самое херовое место в мире для тех, кто решил заняться таким говном. Может, в Америке или Европе они как-то могли бы отмазаться, но здесь это – вилы!
- Снэп! – окликнула его Оюю, - А вдруг это какая-то афера?
- Какая?
- Без понятия. Но, согласись, эсэсовцы – явный фэйк. Вот, поставь себя на место этого графа Дракулы. У тебя на острове концлагерь. Тут подъезжаем мы, такие красивые, и просим воды и фюэла. Твои действия?
- Налить, сколько влезет, и еще по чашке рома на удачу, - без колебаний ответил он.
- О! – меганезийка многозначительно подняла палец к небу, - А они устроили цирк.
- По ходу, мудаки, - предположил он.
- Если мудаки, то как они обвели копов вокруг рифа?
- Да, - согласился он, - фигня получается…
- А если?.. – спросила Жанна, - Если мы чего-то не понимаем?
Оюю задумчиво пощелкала ногтем по пустой пластиковой чашке.
- Может, и не понимаем. Утром будет 3d карта и тогда, может быть, что-то прояснится. Да, кстати, ты с флайки в море когда-нибудь прыгала?
- Нет. Но придется, раз нет других вариантов.
- Тогда сразу после завтрака будем тренироваться, - объявил Снэп.
- Стоп, - сказала Жанна, - Надо же еще найти пилота.
- Найдем пилота, - уверенно сказал он, - За деньги, разумеется.
- Это понятно. А можно будет сделать вылет с Аитутаки? Завтра я перееду туда…
- С Аитутаки еще проще. Большой постиндустриальный центр, меньше внимания. А сейчас, девчонки, давайте заканчивать военный совет. Все равно уже мозг не варит.
- ОК, - согласилась канадка, складывая свой ноутбук, - Куда мне приходить на тренинг?
- Так в бар, куда же еще? Deltiki у пирса, лагуна перед носом. Ничего больше не надо.
- Тогда – заранее спасибо и приятных сновидений.
…
Экстремальная сауна, кофе, сигарки и рискованные планы – это не лучшая прелюдия к спокойному сну. Жанна включила на слабый свет лампочку над лежбищем, улеглась поудобнее и снова раскрыла ноутбук. Из головы у нее не выходил клубок парадоксов, связанных с размещением (предположительным) в Меганезии концлагеря, где доктор (предположительно) Рашер продолжал (предположительно) преступные медицинские эксперименты над людьми, начатые еще в годы II мировой войны. Тинейджеры в один голос заявляют, что в Меганезии такое практически невозможно. Но, международные гуманитарные организации полагают, что именно в Меганезии такое наиболее вероятно. Обе позиции аргументированы. Первая – тем, что в Меганезии жесточайшим образом пресекаются любые формы принуждения, не установленные Хартией. Вторая - тем, что Меганезия не присоединилась ни к одному международному договору по ограничению биомедицинских экспериментов над людьми, человеческими эмбрионами и геномом человека. Более того, здесь преследуются группы, выступающие за такие ограничения.
Жанна помассировала виски (надеясь добиться интеллектуального подъема) и набрала в поисковой интернет-машине строчку:
«Преступные – медицинские - Меганезия»
Результатом явились несколько десятков тысяч гневных статей по поводу близнецов на Элаусестере. Сейчас Жанну интересовало не это, и она решительно сократила объем, исключив все материалы, содержащие слово «Элаусестере». Результат был совершенно неожиданным. Поисковая машина выдала ссылки на конгресс Всемирной Ассоциации Психиатров (WPA), который почтил минутой молчания память врачей-психиатров и медицинских работников, казненных преступным режимом Меганезии 15 лет назад.
Жанна уже достаточно разбиралась в здешней системе наказаний, и знала, что любые массовые репрессии (а речь на конгрессе, вне сомнений, шла именно о массовом акте) происходят по решению Верховного суда. Вычтя 15 лет из даты этого конгресса WPA, Жанна получила примерную дату, и через минуту нашла соответствующее решение, выдержанное в жанре своего времени – 4-го года от Алюминиевой революции.
*********************************
Верховный суд рассмотрел, в соответствие с Великой Хартией, по заявлению Микеле Карпини, гражданина с о. Футуна, деятельность организаций экологического, медико-биологического, биоэтического, морально-правового и педагогического характера (см. список в Приложении №1 – 108 наименований) и пришел к таким выводам:
1) Перечисленные организации действовали в акватории и на территории Меганезии с общей целью: принудить жителей к про-колониалистскому стилю жизни, без доступа к достижениям науки, техники, образования и искусства, без возможности сексуального, репродуктивного и экономического самовыражения, и культурного самоопределения.
2) С этой целью, перечисленные организации, их сотрудники и волонтеры, проводили дезинформацию в масс-медиа, социальную дискриминацию, преследование неугодных персон путем отказа им в планировании семьи, путем физической изоляции в псевдо-медицинских учреждениях, и путем угрожающих пикетов у их бизнес-помещений.
3) Эти действия причинили вред здоровью и имуществу примерно 600.000 жителей.
В таких обстоятельствах суд применяет установленные Хартией санкции, достаточные для нейтрализации персон, совершивших криминально-политические действия против жителей Меганезии, и для профилактики аналогичных действий в будущем.
I. К лидерам организаций и лидером связанных с ними медиа-кампаний, к менеджерам, активистам и исполнителям (см. список, Приложение №2 – 467 имен), суд применяет высшую меру гуманитарной защиты в форме расстрела.
II. К волонтерам и тем платным работникам (см. список, Приложение №3 – 2411 имен), которые лично поддерживали деятельность организаций, противоречащую Великой Хартии, суд применяет высшую меру гуманитарной защиты по выбору нарушителя:
- либо в форме расстрела
- либо в форме каторжных работ сроком 10 лет, с последующей депортацией.
III. К платным работникам (см. список, Приложение №4 – 3985 имен), о которых суд установил, что они знали, что цели работодателей противоречат Великой Хартии, но выполняли для этих организаций обычные виды труда, суд применяет высшую меру гуманитарной самозащиты в форме депортации.
IV. В отношении тех платных работников (см. список, Приложение №5 – 9420 имен), о которых неизвестно, знали ли они цели работодателей, суд применяет профилактику: лишение политических прав на 10 лет и полицейский надзор на тот же срок.
V. К членам семей персон, указанных в п.п. I-III (см. список, Приложение №6 - 16805 имен), суд применяет профилактику: лишение политических прав на 10 лет.
VI. Все имущество организаций и персон, указанных в п.п. I-III (см. Приложения 1-4) конфискуется в Социальный фонд технического развития - кроме сумм назначенных судом частных компенсаций (см. Дополненительное постановление).
Верховный суд поручает правительству, пресекать любые попытки восстановления организаций (Приложение №1), и любую иную активность с аналогичными целями».
*********************************
…
Жанна посмотрела сноску к постановлению, и выяснила, что все 2411 осужденных из «группы-II» выбрали каторгу, и были переданы партнерству «Playa Artificial», которое (согласно той же сноске) тогда проводило в местах ядерных испытаний - на атоллах Муруроа, Фангатауфа, Эниветок, Бикини, Киритимати, Джонстон и Молден, - добычу остаточных делящихся материалов и подъем корпусов затонувших кораблей-мишеней.
«Вот вам и гуманная альтернатива расстрелу», - подумала она, и черкнула в блокноте: «Микеле Карпини. Процесс биоэтиков. 3000 уничтоженны, 4000 депортированы, 25000 – лишены основных гражданских прав».
Обтекаемые фразы «Трактата о садоводстве» Иори Накамура теперь начали приобретать для Жанны черты грубой реальности, чего-то аналогичного «Культурной революции» в коммунистическом Китае при «Великом кормчем» Мао Цзедуне. С другой стороны, как известно, аналогии лгут, а история никогда не повторяется в точности...
За бумажной стенкой радостно самовыражались тинейджеры с Ниуэ-Беверидж. Они не слишком шумели, но специфика звуков, эмоциональных междометий и кратких реплик была такова, что заснуть под этот аккомпанемент, Жанна бы не смогла. Не то, чтобы ее раздражали такая откровенность при занятиях сексом - на осознанном уровне канадка даже была рада за этих симпатичных ребят. Им хорошо вместе, и у них все получается. Над ними не висит Дамоклов меч «общепринятой пристойности» и «общечеловеческой морали», в их подсознании не орудует «внутренний обвинитель» (привет от Фрейда), с арсеналом из вбитых с детства понятий «грех», «похоть» и «скверна». Вероятно, они и слов таких не знают. В Лантоне, в букмаркете (куда Хаото и Таири повели Жанну), она увидела литературные словари «Для перевода идеологем в сочинениях американских и европейских авторов». «Разврат», «девственность» и «супружество» переводились, как «сексуальность» «асексуальность» и «секс-рабство», а классические категории морали раскрывались через понятие о полной дегенеративности всей европейской культуры…
Жанна вздохнула, энергично покрутила головой, чтобы абстрагироваться от звуков за стенкой и, следуя совету Мак Лоу, нашла в интернет книгу Обо Ван Хорна «Flying fish attacks!». Ей хотелось понять, что же произошло тогда, более 15 лет назад…
Ван Хорн излагал последовательность событий, которые предшествовали судебному процессу (об этом Жанна уже знала из рассказа Мак Лоу), а затем подробно разбирал обвинительную стратегию Микеле Карпини, ее причины, и ее последствия.
…
*********************************
Obo Van Horn. «Flying fish attacks!».
*********************************
Некоторые авторы бездоказательно утверждают, будто «Процесс над биоэтиками» был подготовлен INDEMI заранее, а доктор Карпини был марионеткой, которую полковник военной разведки, Гозо Фойш, дергал за ниточки, то с помощью брутального ночного ареста, то с помощью непосредственной и очаровательной курсантки разведшколы с пакетом горячих пирожков из уличной пекарни напротив приемной Верховного суда.
Историческая логика в этом, безусловно, есть. Процесс такого типа был неизбежен. Он состоялся бы в любом случае. Как любят говорить марксисты, он являлся объективным выражением противоречий между новыми постиндустриальными производительными силами и социальными институтами уходящей индустриальной эпохи. Алюминиевая революция и власть Конвента, сменила только основную институциональную пентаду: «правительство - суд - полиция - армия – школа». На очереди было все остальное.
Но, кроме глобальной исторической логики, есть конкретная логика событий, и в нее версия о Карпини, как марионетке, не вписывается. Да, Фойш готовил «Процесс над биоэтиками», но совершенно иначе. Он не планировал ту жестокую расправу, которая явилась следствием стратегии Карпини – это было политически не выгодно, все то же самое лучше было провернуть тихо. Карпини, со своей стороны, тоже не планировал запуск расстрельной машины – он просто не отдавал себе отчета в силе тех средств, которыми воспользовался, чтобы подогреть Верховный суд до точки кипения.
Теперь, в нашей истории появляются 3 молодые женщины - Аннет, Плапо и Вероника. Они сыграли роль мойр - богинь судьбы для десятков тысяч людей.
Аннет забеременела за год до революции, и на 3-м месяце обратилась в одну из клиник. Оказалось, что у эмбриона синдром Дауна, и Аннет пожелала сделать аборт. В клинике было принято т.н. «Глубоко информированное согласие», разработанное католическими медиками. Аннет дали анкету с вопросами типа «Что вы почувствуете, если сделаете аборт, а окажется, что диагноз - ошибка?» и «Вы решились бы убить этого ребенка, если бы он родился?». Вопросов было 50. Под таким психологическим прессом, 19-летняя девушка, как и рассчитывали составители анкеты, не решилась делать аборт. Результат: она родила абсолютного идиота, из-за необходимости постоянного ухода за которым, оказалась в одиночестве, без работы и без средств к существованию… Она совершила серию краж, попалась и получила 3 года лишения свободы. Иммунно-слабый ребенок умер от легочной инфекции. Выйдя из тюрьмы с острой истерией, Аннет обратилась в соц-департамент, чтобы найти работу и жилье. Ее устроили уборщицей на цементной фабрике, с койкой в общежитии. Она вынуждена принимать нейротропные препараты.
Плапо забеременела на 2 года позже, чем Аннет, на атолле Нугури (который в то время формально относился к Папуа, а фактически был самоуправляемым). У Плапо родился совершенно здоровый ребенок, но на следующий год, из-за неуражая батата и длинной серии штормов, возникли перебои с питанием. Правительство Меганезии предложило губернатору Нугури экстренную поставку из прод-резерва базы Нарфлота на атолле Онтонг, в 300 милях к востоку, но тот отказался, поскольку это были ГМ-продукты, а консультантами губернатора являлись активисты борьбы с ГМ-культурами. Через три недели, возмущенные жители подняли мятеж и объявили о присоединении к Хартии. Губернатор бежал, когда на Нугури высадился десант Нарфлота. Подошли трэкеры с продовольствием… Жизнь стала налаживаться. Плапо арендовала ферму, выращивает самоанский виноград, ГМ-бананы, и еще много всякой вкусной всячины. Еды теперь всегда много. Только ее сыну это уже не поможет. Он умер от голода в те три недели.
Что касается третьей юной леди, то ее историю Карпини психологически верно оставил последней, когда представлял заявление дежурному верховному судье Хехо Атанао. По итогам второй истории, Хехо уже был изрядно зол, а третья привела его в бешенство.
Вероника, симпатичная, стройная, веселая 18-летняя девушка, игнорировала внимание мужчин к своей персоне. Сексуально-привлекательными для нее были только большие мягкие игрушки. В основном она делила свое расположение между очаровательным нежным пингвином и несколько более брутальным, и страстным тигренком. Они ее вполне удовлетворяли в смысле секса, так что у нее был легкий характер, что отмечали сокурсники в Высшем архитектурно-художественном колледже Леалефало. Молодая девушка с художественными навыками иногда рисует портреты своих возлюбленных. Обычное дело – если этими возлюбленными являются мужчины, а не мягкие игрушки. Сначала поползли слухи, потом - вопросы преподавателей, потом директор колледжа позвонил в психиатрическую клинику, и произошла принудительная госпитализация.
Диагноз: «Шизофрения. Сексуальное влечение, направленое на неадекватный объект». Веронику лечили от любви к мягким игрушкам инсулиновым шоком. За 2 года ее вес вырос от 50 килограммов до 80, зато она стала сексуально-равнодушна к любым, без исключения, объектам. Ей все время хотелось сладкого, а остальное ее не волновало.
Карпини положил перед судьей две фотографии. Вероника - до и Вероника - после.
- Вы уверены, что это один и тот же человек? – спросил Хехо Атанао.
- Абсолютно уверен.
- Вы понимаете, что если это неправда, я применю санкции за ложный донос?
- А если - правда? - спокойно спросил Микеле. Вероятно, в тот момент, он даже не представлял, какой ящик Пандоры только что открылся. Он собрал эти броские и трагические материалы просто для того, чтобы придать эмоциональный вес своим логически выверенным аргументам по поводу общей социальной опасности ряда организаций. Откуда ему было знать, что у судьи Атанао 16-летняя дочь, пока еще немного нескладная, но уже красивая девчонка, и она обожает спать с огромными пушистыми игрушками, и что папа иногда ворчит: Кама, что ты, как малявка? Кама Атанао не питала к своим пушистым друзьям сексуальных привязанностей. В этом смысле ее интересовали парни, но… Для Хехо Атанао в данный момент это не имело значения. Он был не психолог, а инженер-моторист. Простой дядька…
- Сен Карпини, подождите, пожалуйста в приемной, мне надо обсудить все, что вы сказали, с другими судьями… Это не надолго, я переговорю с ними, и вас приглашу.
- Aita pe-a, - сказал Карпини, вышел, налил себе из автомата бесплатный (но дрянной) кофе, и стал ждать, усевшись на жесткую скамейку.
Примерно через четверть часа мимо него вихрем пролетел в кабинет дежурного судьи полковник INDEMI Гозо Фойш. Прошло еще около четверти часа, и разведчик вышел оттуда в состоянии крайней озабоченности. Карпини не упустил момента:
- Что, merdido fasсista bastardo, jodido per culo, получил в рыло, joder conio?
Шеф военной разведки с тоской посмотрел на футунского агроинженера и сказал:
- Знаете, Микеле, по сравнению с вами, я просто мягкий пушистый зайчик.
- Что, разведка, чердак протек от страха? – продолжал издеваться Карпини.
- Вы грубы, сен Карпини, - закончил разговор Гозо Фойш, развернулся и отправился исполнить приказ суда о выявлении десятков тысяч социально-опасных элементов в разных концах страны, установки наблюдения, и подготовки их синхронного ареста.
Неизвестно, в какой мере Карпини был информирован о предстоящей полицейской операции. Скорее всего, судья Атанао дал ему понять, что техническое решение суда, запрещающее въезд в Меганезию сотрудникам римского офиса фонда «Устойчивое Развитие» - это отвлекающий маневр для гораздо более серьезной акции, но и только. Микеле этого хватило, чтобы успокоиться и поехать домой на Футуна. Его чувство собственного достоинства уже было восстановлено тем, что он публично «построил» руководящий состав INDEMI, и захватил трофей в виде очаровательной Чубби Хок (которую начальство разведшколы дальновидно отпустило на экстренные каникулы). Жители Футуна встречали молодого агроинженера, как римляне – Цезаря после его победы в Галлии. Надо полагать, что во время довольно бурного «медового месяца», Карпини не забывал о предстоящей «более серьезной акции», так что приглашение в Лантон на «Процесс биоэтиков» воспринял, как должное – хотя о методах, которыми проводились аресты, впоследствие отзывался отрицательно.
Надо сказать, что типовые действия армии и полиции по пресечению политического переворота (а именно такова была модель операции) не могут вызвать симпатию у нормального человека. Но, если сравнивать эту операцию с политическими чистками, проводившимися другими режимами в тот же исторический период, то окажется, что меганезийский вариант выглядел сравнительно пристойно. «Традиционные» шоу с избиением задержанных сапогами и прикладами, и последующим забрасыванием их бесчувственных тел в кузовы грузовиков, не устраивались. Операция была только тем, чем была: большим количеством арестов, проведенных в короткий интервал времени.
Далее, Верховный суд принял все мыслимые меры, чтобы процесс не выглядел, как политическая расправа. Главной из этих мер было приглашение Карпини, как стороны частного обвинения, с прямой трансляцией по TV его коротких диалогов с ответчиками.
Первым его собеседником был представитель движения «Анти-ГМ».
- Я, в общем, простой фермер, - сказал Карпини, - я не понимаю, зачем вы изображаете распространение генно-модифицированных культур как какую-то трагедию?
- Это и есть трагедия. Из-за своей аномально-высокой витальности, они могут выйти из-под контроля, вытеснить естественную флору, и разрушить сложившиеся экосистемы.
- И что произойдет при таком вытеснении?
- Катастрофа. Вымирание целых видов. Изменение облика стран, континетов и морей.
- Давайте поближе к нашей здешней реальности. Возьмем типичный аграрный остров диаметром 1 миля. Это 250 гектаров. Если тысяча местных жителей будут выращивать культуры с урожайностью 10 тонн с гектара, то чтобы прокормиться и заработать на жизнь, надо распахать весь остров. Тут не до экосистем. Другое дело - ГМ-культуры, дающие трижды в год по 30 тонн с гектара. Жители могут занять под их выращивание примерно 50 гектаров, а 200 - оставить под экосистемы: парк или что-то в таком роде.
- Есть международное разделения труда, - заметил представитель «Анти-ГМ», - У вас мало земли, но можно заниматься другим бизнесом и импортировать продовольствие.
- И быть зависимыми от поставок? – уточнил Карпини, - А что, если цены на мировом рынке окажутся слишком высоки для нас?
- Вы можете попросить продовольственную помощь. Есть программы...
… А если вдруг эмбарго? – перебил Карпини, - Тот, у кого нет еды и денег, вынужден платить своей независимостью, это - азы политики. И почему наши фермеры должны уступать американским и европейским фермерам свой законный заработок?
- Потому, - сказал представитель «Анти-ГМ», - что питание, состоящее в основном из ГМ-продуктов, может привести к самым непредсказуемым последствиям.
- К каким, например?
- Например, к новым видам аллергии.
- Что делать, - вздохнул Карпини, - новые аллергии и так возникают каждый год.
-… И к другим, гораздо более опасным вещам.
- К каким? Есть какие-то доказательства опасности ГМ-продуктов для здоровья?
- В том-то и дело, что опасность пока не доказана, и многие этим пользуются.
- Если она не доказана, то откуда известно, что она вообще существует?
- Она существует, из-за горизонтального переноса генов, - ответил ему представитель «Анти-ГМ», - Есть вероятность перехода генов из пищи в гены потребителя. Что вы будете делать, когда потребителей ГМ-растений родятся ГМ-дети?
- Да, - подтвердил Карпини, - Горизонтальный дрейф генов существует, и играет свою роль в эволюции. Но этот механизм совсем не такой, как вы пытаетесь здесь показать. Иначе у океанийцев, которые тысячи лет едят рыбу и кальмаров, появилась бы чешуя и щупальца, а у европейцев, по тому же механизму, выросла бы репа на месте головы. В реальности ничего этого не происходит.
- … Но вы не можете доказать, что ГМ-гены не оказывают влияние на потомство!
- Разумеется, не могу. Говорят, на потомство может влиять даже расположение звезд на небе, и поди, докажи обратное. Но зачем идти так далеко? Есть явный вред ГМ-культур для совершенно определенной группы людей. Только не здесь. Аграрно-продуктовые консорциумы Европы несут ущерб, когда в бывших европейских колониях перестают закупать их супердорогие продукты, и начинают выращивать дешевые ГМ-культуры. Ищи, кому выгодно – старый, надежный принцип. Кто спонсоры «Анти-ГМ»?
- Вот это вас точно не касается!
- Это был риторический вопрос,- пояснил Карпини, - ответ известен. Европейские агро-консорциумы включают спонсорские взносы в графу «благотворительность» в своих налоговых декларациях - чтобы платить меньше налогов. Никаких секретов.
- Суд получил достаточную информацию, - прервал его Хехо Атанао, глядя на монитор.
…
Самым коротким был диалог Карпини с представителем «Пролайф».
- Допустим, у меня две подружки. Обе забеременели. Каждая готова оставить ребенка, если я на ней женюсь. По-вашему, правильно ли я поступлю, если женюсь на обеих?
- Но это незаконно! – возмутился тот.
- В Меганезии закон это допускает. Я хочу сохранить обоих детей. Это правильно?
- Неправильно! Надо найти другой выход.
- Другой выход – это, как минимум один аборт, - отрезал Карпини.
- Если я отвечу «да», то вы заявите, что я сторонник многоженства!
- Значит, «да» исключается?... Что вы молчите? Это простой вопрос! Да или нет?
- Вы ставите меня в недопустимые условия! - заявил представитель «Пролайф».
- Нет, - возразил Карпини, - Я проясняю вопрос о том, что является истинной целью вашей организации: жизнь нерожденных или доминирование вашей религии.
- При чем тут моя религия?
- При том, что она запрещает вам ответить «да». Разве есть другая причина?
- Слушайте, я не обязан отрекаться от своей веры из-за вашего дурацкого вопроса!
- Суд получил достаточную информацию, - сказал Хехо Атанао.
…
Психиатр с Леалефало отвечал на вопросы достаточно стандартно (впрочем, вопросы, которые ему задавались, предполагали именно стандартные ответы).
- Как вы отличаете психически больного от здорового? – спросил Карпини.
- У больного ненормальное поведение.
- Ясно. Где вы берете эталон нормального поведения?
- Нормальное поведение – это когда человек адаптирован в обществе.
- Общества бывают разные, - заметил Карпини, - В каком именно?
- В том, в котором он живет, - пояснил психиатр.
- А с точки зрения другого общества, он может быть психически больным?
- Ну… Я бы так не сказал.
- А как? Вы будете адаптированы в обществе первобытных австралоидов?
- Нет, потому что я – цивилизованный человек, а там - дикарское общество.
- Значит, нормальный человек - это цивилизованный человек? - уточнил Карпини.
- Да. С нашей точки зрения, безусловно.
- … Человек, - разделяющий определенную систему ценностей, так?
- Да.
- … Моральных норм?
- В общем, да.
- … Целей в жизни?
- Да, разумеется.
- … Форм сексуального поведения?
- Да, это существенно.
- А в противном случае, он психически ненормален?
- Ну… Каждый отдельный негативный признак еще не однозначно указывает на это.
- А если негатив по всем четырем пунктам, которые я только что назвал?
- Если отсутствует весь комплекс норм, то да, - подтвердил психиатр.
- Значит, тогда вы считаете, что человека надо лечить? - снова уточнил Карпини.
- Да, поскольку он психически дезадаптирован.
- А если человек в значительной степени дезадоптирован, следует ли, для его же пользы, прибегать к принудительному лечению?
- Да, - обрадовался психиатр, - вы правильно отметили: для его же пользы.
- И что является целью лечения? – спросил Карпини.
- Адаптация, разумеется.
- В смысле, успех – это если человек станет соответствовать этим признакам?
- Да, - согласился психиатр.
- Суду все предельно ясно, - констатировал Атанао.
…
Директор Высшего архитектурно-художественного колледжа Леалефало (в отличие от судей) еще ничего не понял, и отвечал на вопросы Карпини спокойно. Скорее всего, он полагал, что арестован по ошибке, из-за непонимания ситуации с Вероникой.
- Ваша студентка нападала на людей, бросалась под транспорт, уничтожала имущество, совершала поджоги, делала еще что-то опасное для окружающих? – спросил Карпини.
- Нет, слава богу, ее безумие выражалась не в таких зверских формах.
- Тогда с какой целью вы вызвали к ней психитров?
- Потому, что она была явно ненормальная, почему же еще?
- Извините, я спросил не «почему?», а «с какой целью?».
- Чтобы ее вылечили, разумеется, - пояснил директор.
- А что от этого менялось лично для вас?
- Как, что? Это же неправильно, если какой-то человек свободно разгуливает по улице, воображая себя, скажем, императором Нероном.
- … Или вообще богом? – подсказал Карпини.
- Да, тем более! – директор, искренне обрадовался пониманию.
- И его надо принудительно лечить от этих вредных фантазий, не так ли?
- Разумеется, так! Для этого ведь и существует психиатрия, на сколько я понимаю.
- А если это эротические фантазии, как у Вероники?
- Извращенные, грязные фантазии, - гордо поправил директор колледжа, - Совершенно дикое извращение. Женщина занимается этим с животным. Я имею в виду, для нее эти игрушечные животные были настоящими. Вы понимаете, насколько это мерзко?
- Вы имеете в виду, что это аналогично скотоложеству? – уточнил Карпини.
- Да! И это совершенно очевидно! Такие мерзкие обычаи были у некоторых племен в древности. Там женщина, или даже молодая девушка, совокуплялась с козлом. Сейчас, говорят, так делают в тайных обществах сатанистов.
- Да что вы говорите? – Карпини убедительно имитировал заинтересованность.
- А вы думали, это сказки? Пройдите по улице! Там продаются всякие майки, пряжки, браслеты с их символикой. У них своя анти-культура. Культ разрушения, культ анти-эстетики. Агрессивный нигилизм. Это – безумие, как кредо!
- Да? Возможно, я не обращал на это внимания.
- И напрасно, - наставительно сказал директор колледжа.
- … А вы пытались как-то бороться против этого явления?
- Разумеется! Это долг каждого культурного человека! Послушайте эти металлические, бьющие по нервам, звуки, которые они называют музыкой. Это дистиллят зла! Если мы ничего с этим не сделаем, это поглотит нас.
- Просто разговоры в таких случаях не помогают, - заметил Карпини.
- Конечно, вы правы! Мы оградили студентов от этой мерзости в стенах наших учебных заведений, но на улице этим должна заниматься полиция. Мы писали соответствующие письма, требовали, жаловались. Там еще не поняли. Там отвечают: это не наше дело.
- Полиция так отвечала на ваши коллективные письма? Надо же! Я думаю, сейчас тот момент, когда можно изменить ситуацию. Копии писем, надеюсь, сохранились?
- Ну, разумеется! Они есть в моем компьютере. Надеюсь, что и в полицейском архиве Лантона они тоже есть, если бюрократы не выбросили их. Это можно проверить.
- Я надеюь суд это проверит, - сказал Карпини.
- Суд безусловно это проверит, - подтвердил Атанао.
…
Сопредседатель Международного Фонда «Устойчивое развитие», который отвечал следующим, попал в суд прямо из аэропорта. Делегацию Фонда, прилетевшую рейсом Мадрид-Мехико-Лантон, в полном составе арестовали тут же после выхода с трапа. Поскольку полисмены обращались с арестантами довольно тактично, ни у кого даже и мысли не возникло, что это «недоразумение» может закончиться расстрелом.
- Я прочел программу вашего фонда, - сообщил Карпини, - Правильно ли я понял, что вашей целью является разумное ограничение потребностей жителей планеты?
- Да, совершенно верно! Именно разумное ограничение!
- Интересная позиция. А как вы предполагаете ввести это ограничение?
- Цивилизованными методами, разумеется, - ответил сопредседатель, - Мы разъясняем обществу, что у нас одна планета на всех, другой у нас не будет. Мы должны бережно относиться к ее ресурсам, не добиваться роскоши в ущерб природной среде.
- Миллиардеры и мультимиллионеры готовы отказаться от своих предметов роскоши, ради планетарной стабильности? – поинтересовался Карпини.
- Это, в общем-то, частный вопрос. Их не так много…
- … Но странно, если я откажусь от мини-трактора и надувной моторки, а они даже не подумают отказаться от своих лимузинов, супер-яхт и личных реактивных самолетов.
- Мы работаем с ними. Мы убедили некоторых сверхбогатых людей, они вкладывают деньги в наши программы экономии природных ресурсов.
- В частности, в программы всемирного отказа от «домашнего атома» и от плаферов?
- Вы имеете в виду микро-АЭС и гипер-продуктивные планктонные поля?
- Да. Можно узнать, какие ресурсы вы намерены сберечь таким отказом?
- Целостность природной среды, - ответил сопредседатель Фонда, - микро-АЭС в руках мелких групп людей – это источник радиационной угрозы. Гиперпродукция планктона представляет угрозу экосистеме Мирового океана.
- Но у нас нет других источников энергии, кроме атомных и биотопливных, - заметил Карпини, - На солнечных элементах и ветровых генераторах далеко не уедешь.
- Просто вам надо снизить энергопотребление, а не повышать его.
- У нас потребляется 2 мегаватт-часа на человека в год, а в странах т.н. «Запада» – 8. Почему бы им не снизить энергопотребление в 4 раза, хотя бы до нашего уровня?
- По-человечески, я понимаю ваш аргумент, мистер Карпини, но давайте исходить из реальности. Чтобы так снизить энергопотребление, индустриально-развитым странам придется разрушить 3/4 своих производств и инфраструктуры - это как во II мировой войне. Вам для возврата к нормальному в вашей стране уровню 0,5 мегаватт-часа на человека в год, достаточно закрыть несколько новых амбициозных проектов. Фонд «Устойчивое развитие» готов выплатить вашей стране соразмерную компенсацию.
- Соразмерная – это сколько?
- Я думаю, мы могли бы найти для этой цели около миллиарда долларов. Разумеется, такая выплата будет произведена не сразу, а примерно в течение 10 лет.
- Каждому жителю - 10 лет подачек в размере 10 долларов в год, - мгновенно сосчитал Карпини, - Это за возврат в отсталость и нищету, за отказ от безопасности, за остановку проектов, которые, через 5 лет принесут несколько тысяч долларов на жителя в год. Вы решили переплюнуть своих предшественников, которые покупали у наших аборигенов жемчуг за стеклянные бусы?
- Вы неправильно меня поняли! – возмутился сопредседатель фонда.
- Я понял вас даже лучше, чем вы сами себя понимаете. Это простой бизнес: Через ваш фонд, оффи-плутократия, те самые миллиардеры, с которых мы начали, платят за то, чтобы технико-экономическая отсталость, военно-политическая зависимость и нищета населения в развивающихся стран, сохранялась вечно. А разговоры о ресурсах панеты – это для PR. Как разговоры о культуртрегерстве для оправдания колониального разбоя.
- Вы передергиваете! – крикнул сопредседатель фонда, - все совсем не так.
Его объяснения прервал сухой удар судейского молоточка по столу.
- Суд получил достаточно информации по этой теме, - констатировал Хехо Атанао.
…
Эти диалоги перед теле-камерами были только началом необычайно длительного (по меркам Меганезии) судебного процесса. Он продолжался более месяца – еще бы: суд обязан был заслушать показания более 10 тысяч человек. Тем не менее, можно вполне уверенно утверждать: принципиальные решения были приняты в тот, первый день. В прессе того периода (прежде всего – в европейской) доминировало мнение о том, что Микеле Карпини целенаправленно добивался самых жестоких приговоров и ради этого постоянно нажимал на «болевые точки» меганезийского общества и Верховных судей. Путем известных со времен Сократа риторических и софистических приемов, он очень убедительно показывал обвиняемых маньяками-садистами, религозными фанатиками, диверсантами «потенциального противника» и наемниками неоколониализма. Якобы, калабрийские обычаи требовали от Карпини непременного пролития крови обидчиков.
Масс-медиа любит создавать образы маньяков-мстителей, т.к. эти образы захватывают аудиторию и повышают тиражи и рейтинги. Реальность, как правило, куда прозаичнее. Карпини хотел, чтобы ему и его фермерской ассоциации, не мешали работать. Больше всего его бы устроило, если бы из страны просто выслали всех агитаторов «Анти-ГМ». Ему казалось, что для такого исхода дела надо представить оппонентов политической партией убежденных противников Хартии – никак не меньше. Обилие расстрельных приговоров по итогам процесса стало для него крайне неприятным сюрпризом - так утверждают его коллеги по Ассоциации Фермеров и по Техническому Университету. Уклонившись от поздравлений по поводу своей впечатляющей победы, он сослался на усталость и улетел «для отдыха в жанре хобби» на юго-восточный угол Меганезии: архипелаг Питкерн, и занялся необитаемым островом Хендерсон, в 130 милях к северо-востоку от столицы архипелага – острова Адамстаун-Питкерн. В то время, Хендерсон представлял собой бесполезный прямоугольник известковой суши, размером 3x6 миль, лишенный пресной воды. Здесь росли полинезийские суккуленты, которым достаточно влаги из воздуха – и все. Идеальный агротехнический полигон для отработки методов хабитации… и для того, чтобы скрыться с глаз публики.
Через 3 месяца Микеле Карпини, как ни в чем не бывало, вернулся на Футуна к своему fare с фермой и к преподаванию в университете. Основанная им и его товарищами по «Ордену Фиолетовой Летучей Рыбы» экспериментальная площадка на Хендерсоне, за следующие несколько лет превратилась в симпатичный поселок Коста-Виола-Нова. Показательно отношение Карпини к коллегам своей жены. С теми из них, кто пришел в INDEMI после «Дела биоэтиков», он замечательно ладит, а тех, которые работали там в период этой истории - на дух не переносит. Он считает, что в «Деле биоэтиков» из него сделали преферансного болвана или (как говорят в спецслужбах) «поюзали в темную».
Надо отметить, что меганезийское общество ничуть не было шокировано жесткостью приговора «биоэтикам». Большинство людей разделяло мнение суда (в этом нет ничего необычного: при репрессиях Сталина, Гитлера и Мао большинство тоже поддерживало расправы над «врагами народа»). Гораздо важнее поведение меньшинства. При других исторически известных репрессиях, меньшинство подавленно молчало, боясь разделить судьбу тех, кто уже попал в политическую мясорубку. В Меганезии было иначе. Здесь меньшинство открыто возмущалось. На сайтах, на ACID-TV и просто на улице «Процесс биоэтиков» порой называли судебным каннибализмом и позором Океании. Суд только один раз применил к такого рода оппонентам какие-то санкции: 40 девушек, которые, покрасившись красной краской, выложили из голых тел надпись «SHAME JURY» на Дороге Кенгуру, и полностью перекрыли движение, были арестованы, и Лантонский городской суд вынес приговор, над которым хохотал весь округ: 15 суток каторжных работ в качестве спасателей на пляже военно-морской базы на острове Нгалеву (в 50 милях от Лантона). С учетом тех нормативов физподготовки, которые существуют в ВМФ, это как служба спасения у лежбища тюленей (вдруг они разучатся плавать).
К этому же времени относится и конфликт вокруг Leale Imo Marae, Холма Предков на острове Воталеву. Этот памятник религии Inu-a-Tanu оказался подлежащим сносу по муниципальной программе реновации инфраструктуры – но несколько сотен людей, в основном – студенты, встали живой цепью вокруг marae, не пропуская строительную технику. Последовавшее противостояние с полицией продолжалось почти сутки. Шла грубая перебранка, но полисмены ни разу не пустили в ход оружие, т.к. пикетчики ни к кому не применяли насилие и не нарушали ничьего права собственности или свободы передвижения (Леале Имо стоит на общественной земле и через него не идут трассы), а судебного решения о силовом разгоне пикета не было. В итоге, суд запретил сносить Холм Предков. Полиция уехала, строители убрали технику, и пикетчики разошлись по домам, гордые тем, что защитили кусочек культуры утафоа (а точнее – культуры Tiki).
История защиты Леале Имо, казалось бы, не имеющая отношения к «Делу биоэтиков», крайне важна для его оценки. Типичные политические репрессии идут рука об руку с полицейским произволом. Меганезийский случай был иным – здесь и речи не было о произволе. Репрессировались только проявления «колониальной морали» и только по артикулам Хартии. Это понимала и полиция, и гражданское общество. Единственная претензия была к жестокости санкций… Впрочем, преувеличенной правозащитными движениями. СМИ того времени объединяли приговоренных из групп I и II в общую категорию смертников и писали примерно так: «2878 деятелей медицины, образования, науки и культуры казнены после мерзкого судебного фарса». Группу I действительно расстреляли, но Группа II, которую СМИ похоронили, считая каторгу в зонах ядерных тестов «холодной войны» разновидностью убийства, вовсе не собиралась умирать.
Шесть «атомных атоллов», куда их распределили (примерно по 400 человек на атолл) вовсе не были «лагерями радиационной смерти», где (по словам одного итальянского издания) «умирающие от лучевой болезни и недоедания заключенные, подгоняемые окриками конвоиров, возят на тачках отходы плутония и другие радионуклиды». Они представляли собой обыкновенные временные строительные поселки с фанерными домиками, охраняемым периметром, и огороженными опасными зонами (куда могли входить только военные из спецподразделений, и то только в защитных костюмах). Каторжников к этому и близко не подпускали – администрация объекта отвечала за здоровье всего гражданского персонала, наемного или каторжного – без разницы. По существу, здесь просто велось строительство фабрик-полуавтоматов по переработке металлолома и по экстракционно-хемосорбционной добыче рассеянных элементов.
Здесь была установлена обычная 40-часовая рабочая неделя с двумя выходными, без каких-либо отклонений в большую сторону. Администрация строго следила, чтобы каторжный персонал не работал больше, чем положено – это грозило предприятию огромным штрафом. То же относилось к качеству питания, уровню медицинского обеспечения, снабжению средствами гигиены, организации активного отдыха и т.д.
Через несколько недель, репрессированные биоэтики отошли от психического шока, прислушались к товарищам по каторге из бывалой местной публики (т.е. грабителям, жуликам и хулиганам), и поняли, что ничего ужасного с ними здесь не произойдет.
Еще через некоторое время, одна международная комиссия по правам заключенных получила от Верховного суда разрешение посетить эти объекты. После появления ее отчета о визите, прессе стало неинтересно писать о жертвах антигуманного режима, и более, чем на три года т.н. «цивилизованный мир» забыл об этих заключенных. А они продолжали отбывать срок, привыкая к не слишком сложным особенностям здешнего труда и отдыха. В начале их смущало то, что меганезийская пенитициарная система не практикует изоляцию мужчин и женщин друг от друга, но потом, по примеру местных «бывалых» стали завязывать «каторжные романы». В один прекрасный день, волонтер «Prolife» 26-летняя Мари Хэммет, гражданка Австрии, с удивлением обнаружила, что беременна. Вообще-то удивляться нечему: она более двух лет довольно регулярно жила здесь с 30-летним Жаком Орсонэ (гражданином Франции, волонтером «Stop-GM»), а из средств контрацепции использовала только весьма ненадежный «календарный метод».
Совершенно не представляя, что с этим делать в таких условиях, Мари изобретательно скрывала свое интересное положение почти 4 месяца. Затем этот факт был обнаружен. Мари мягко сообщили, что, во-первых, она – дура, что скрывала это столько времени, а во-вторых, если она родит ребенка тут, то он будет гражданином Меганезии, а Мари, после отсидки и депортации, окажется вне пределов этой страны. Ситуация получалась ненормальная, и Мари, по совету шефа администрации, написала короткое заявление в Верховный суд: «Прошу депортировать меня досрочно по причине беременности».
Хартией такая ситуация не была предусмотрена, поэтому суду пришлось решать вопрос полностью по своему усмотрению. За период, прошедший со времени «Акта Атомной Самозащиты», меганезийское общество успело стать многократно сильнее, а социальные институты, ради нейтрализации которых затевалось «Дело биоэтиков», канули в лету… На обсуждение просьбы Мари суд потратил всего полчаса, и на атолл Фангатауфа был отправлен приказ: «Капитану охраны объекта: депортировать Мари Хэммет в 24 часа в соответствие с инструкцией и нормами транспортировки беременных женщин».
Получив депортационную анкету, Мари вписала туда в качестве страны назначения - Францию (они с Жаком договорились, что она будет жить пока у его родителей - она успела познакомиться ними по интернет). В этот момент, видимо, под влиянием ауры официальной бумаги, Мари сообразила, что отсутствие регистрации их отношений с Жаком может иметь неприятные юридические последствия для нее и для будущего ребенка. Но что делать, если в Меганезии браки не регистрируются вообще?! Такой вопрос, оказывается, возникал не впервые - и местные «бывалые» быстро объяснили порядок действий, приводящий к юридически-валидному (для Европы) результату.
На следующий день, с трапа лайнера Таити (Папаеэте) – Париж (Шарль де Голль), не слишком выделяясь среди толпы туристов, возвращающихся после отдыха в бывшей Французской Полинезии, сошла симпатичная загорелая молодая женщина, одетая в меганезийский «tropic-military». Из документов, помимо австрийского паспорта у нее была выписка из борт-журнала корвета «Тауранги» Народного Флота Меганезии о том, что капитаном зафиксирован европейский брак между Мари Хэммет и Жаком Орсонэ (дата, время, широта, долгота, подписи кэпа и двух офицеров)…
После более, чем 3-летнего молчания, редакциям авторитетных масс-медиа, пришлось изобретательно изворачиваться в попытке совместить наблюдаемые факты с образом несчастной девушки, которая (судя по сообщениям в упомянутых масс медиа) все это время недоедала и катала тяжелые тачки с радиоактивными отходами плутония. Может быть, один этот случай как-то удалось бы объяснить публике, но под влиянием законов биологической адаптации, в течении следующего года в Европу аналогичным образом прилетели еще 4 молодые дамы в таком же положении. Верховный суд Меганезии с легкостью штамповал решения об их досрочной депортации, не заботясь о проблемах, возникающих в связи с этим у европейской прессы и официальных лиц.
Очередной виток «хроники репрессированных биоэтиков» начался через полтора года. Мари Орсонэ (Хэммет) отправила в Верховный суд Меганезии просьбу разрешить ей приехать на короткое время с ребенком на атолл Фангатауфа, чтобы Жак мог увидеть сына. Момент был неудачный: разгорался конфликт между Францией и Меганезией вокруг владения атоллом Клиппертон. После серии военно-тактических маневров, французская эскадра вошла в акваторию Соломоновых островов, а ВВС Меганезии нанесли предупреждающий термоядерный удар мощностью 24 мегатонны. Мировая пресса увлеченно смаковала фотографии гигантского «гриба» над океаном и пугала читателей атомным апокалипсисом. Европейские дипломаты, увидев, что дело зашло слишком далеко, признали меганезийскую колонию Тупа-Тахатае на Клиппертоне, а меганезийские коммандос, под шумок, заняли атолл Тауу у побережья Папуа.
Потом жизнь вернулась в обычное русло. Суд занялся письмом Мари - и более 2400 каторжников получили анкеты о депортации, означавшие для них амнистию. Их, без каких-либо церемоний, отправляли домой (или в другие страны, готовые их принять). Дома их тоже встречали тихо: официоз был обижен, что они возвращаются слишком здоровыми, технически непригодными для подпитки мифа об «океанийской империи зла». Кто-то в Европе называл меганезийский судебный акт «PR-приемом», а кто-то - «гуманным поступком, внушающим надежду на взаимопонимание». Какой-то умник написал: «Это произошло благодаря моральному давлению со стороны европейской общественности», а другой, еще умнее, заявил: «Это было вмешательство свыше».
Гваранг Теухиу, когда-то - лучший авиа-рейдер Нарфлота Конвента, а ныне - лучший авиа-рикша акватории Тонга, на вопрос одного новозеландского журналиста: «Почему ваш суд едва не порвал биоэтиков в клочья, а потом повел себя так, будто они ничего особенного и не сделали?», лаконично ответил: «Тогда было такое время». Подобный ответ очень легко принять. Объяснить его – это несколько более сложная задача.
Первое решение Верховного суда по «Делу биоэтиков» было вполне обоснованным и логичным в тех социально-полических условиях, в которых оно было принято. Общество перестраивалось на постиндустриальном принципе Tiki (один возмущенный оратор в ЮНЕСКО назвал это «Диктатом культурной анархии»). Чтобы стабилизировать такой принцип в качестве социального императива, надо было повергнуть в смертельный ужас всех, кто желал господства каких-либо иных принципов. В этом и состоял социальный смысл решения Верховного суда. Каждый открытый приверженец т.н. «колониальной морали» превратился в «человека с чумным колокольчиком». Окружающие избегали иметь с ним дело, а коллективы старались от него избавиться. Если он пытался искать единомышленников (даже просто для общения), то быстро попадал в суд и подвергался депортации – вместе с единомышленниками, которых успел найти. Примерно 1000 дней такого режима потребовалось, чтобы снести старый «культурный слой». Исчезли даже словесные конструкции, бывшие базой культурного контента. Молодежь (пришедшая в школы уже после Алюминиевой революции и Реформы) этих конструкций не знала, а старшее поколение сначала делало вид, что не знает, а потом фактически забыла их.
«Колониальная мораль» с ее символами и обычаями, стала исключительно достоянием маргиналов и недавних иммигрантов (без шансов передать ее следующему поколению). Смысл решения суда размывался вместе с памятью о явлениях, которые оно стерло, и решение осталось просто символом экономической и идеологической независимости. После аннексии Клиппертона и Тауу, когда молодые меганезийцы уже называли всю тихоокеанскую акваторию ниже северного тропика не иначе, как «moana i-au» (наш океан), «Дело биоэтиков» стало историей. Зачем держать исторических персонажей на каторге? Прошлое, которое действительно прошло, никак не может угрожать людям.
Последнее решение Верховного суда по этому знаковому делу, начиналось словами:
«Жесткие санкции применяются лишь, если в этом есть прямой практический смысл».
Это было время, когда меганезийское общество, наощупь и наугад искало призрачную границу разумного и допустимого насилия по отношению к окружающему миру и - к самому себе. Тонкую красную линию, отделяющую самозащиту свободной ассоциации свободных людей от жестокости троглодитов к чужаку, инакомыслящему или инако-живущему. Отступать от красной линии далеко назад и любой ценой избегать насилия, тоже недопустимо - тогда общество будет беззащитно перед каждым, кто более жесток, безразличен к человеческой жизни, более свободен в выборе средств. Максимум силы общества, его жизненного потенциала, лежит вплотную к тонкой красной линии, но не пересекает ее. Никто не придумал четкого способа описать эту линию в этологических определениях, и проблема предельных ситуаций остается, во многом, нерешенной.
В период проведения операции «Barrido del mar», капитан легкого фрегата-авианосца «Shadow of seal», попытался сформулировать это в манере, свойственной военным:
- Когда вы берете в руки оружие, для защищы свободы, безопасности и собственности людей, для защиты Хартии и нашего образа жизни, вы должны чувствовать ту границу, которая отделяет смелость от глупости, решительность от жестокости и инициативу от произвола. Тогда ваши пули будут находить нужную цель. Тогда вам не стыдно будет рассказать своим мамам, своим любимимым и своим детям о своей работе.
- А как, черт возьми, найти эту границу? – спросил кто-то из молодых пилотов.
- У тебя есть подружка? – спросил капитан.
- А то как же!
- И вы с ней ого-го как валяете друг друга где-нибудь на пляже, верно?
- Еще бы!
- А тебе не приходит в голову врезать ей локтем по носу или коленом по печени?
- Кэп, я что, дебил что ли?!
- Вот и здесь помни, что ты не дебил. Инструктаж окончен. Экипажи - по машинам!
*********************************
…
… Жанна дочитала последнюю страницу и попыталась как-то систематизировать все прочитанное у себя в голове. Получилось не слишком успешно. Она решила, что дело просто в переутомлении и пора, как говорится: «на горшок и спать». Организм требует.
Снилась ей какая-то фантастическая чушь. Будто она уговорила Оюю выполнить роль пилота при проникновении на Такутеа, их обеих сцапали копы, и отправили на каторгу, доить морских коров на атолле Тепи-Элаусестере. И вот, Жанна пытается как-то доить огромное непоседливое животное, а Оюю плавает вокруг и ехидничает: «Ну, ты даешь, гло! Это, может, у вас в Канаде доят морских коров в миссионерской позе, а здесь…».
…
=======================================
45 – ХАОТО и ТАИРИ. Старые друзья.
Дата/Время: 7 сентября 22 года Хартии. Утро и день.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Никаупара.
Бар, рынок, лагуна и небо над ней.
=======================================
…
Открыв глаза, канадка не сразу поняла, где она. На это потребовалось секунд 10. Ну, да: атолл Никуапаро. Мини-отель при салуне «Aquarato». Комната №4. Снизу раздавался Звонкий голос Оюю: «… Нет, ты гонишь, Снэп! Чуки права, миссионеры ни хрена не могли показать, потому что им их оффи-религия запрещает даже записывать, читать и рассказывать что-то про секс. По ходу, такое извратное табу!»
Жанна улыбнулась – она поняла, откуда во сне взялась последняя фраза. Когда минут через двадцать она, приняв душ, спустилась в бар, спор еще продолжался, что дало возможность канадке блеснуть своей эрудицией.
- Iaora, foa! – сказала Жанна, привлекая к себе внимание спорщиков: Снэпа, Оюю, Чуки, Флико, двух молодых креолов и 30-летней папуаски (которая стояла за стойкой видимо подменяя Хаббу и Нитро), - Хотите, расскажу, как на самом деле?
- Упс…! – растерянно отреагировал Снэп, - А чего ты вчера молчала, когда мы с Оюю грузили всем мозг?
- От растерянности все вылетело из головы, - призналась она.
- Это Жанна из Новой Шотландии, - проинформировала всех Чуки, - Жанна, это - Йао, vahine Хаббы и подруга моей мамы, а эти парни – Лодо и Кларк из Паго-Паго, Самоа.
- Мы, по ходу, выясняем, что за обычай, бетонировать шатры, - пояснил Лодо. Они со своим земляком были очень похожи, только этот был выбрит наголо, а у Кларка была внушительная каштановая шапка вьющихся волос.
- Чего выяснять? – заметила Йао, - Вам шериф обещал новый шатер за счет мэрии.
- Да нет, мы не в претензии, - сказал Кларк, - просто хочется узнать, как правильно это делать. Типа, тоже над кем-нибудь приколемся. Выходит не дорого, а зажигает ого-го.
- Это если мы дешево найдем генератор пенобетона second-hand, - уточнил Лодо.
- Фи! Не найдем, так возьмем в аренду на день, - ответил тот и, повернувшись к Жанне, спросил, - Гло, а ты историк?
Она покачала головой.
- Я журналист. Пишу про экологию и обычаи в разных странах. Так вот, известно, что термин «миссионерская поза» первым услышал этнограф Бронислав Малиновский, в Папуа, на осрове Тробриан, во время I Мировой войны.
- Остров Тробриан уже наш, - заметил Лодо, - недавно присоединился.
- Вот как? Я не знала. Но тогда это была Британская Новая Гвинея. По словам местных жителей, миссионеры не одобряли туземные позы, как заимствованые у животных, и учили, что надо заниматься сексом лицом к лицу, лежа, и мужчина сверху.
- Незачетно, - буркнул Флико, - Позы стоя невозможно заимствовать у животных.
- Позу «бонобо» - можно, и она, кстати, лицом к лицу, - возразил Кларк.
- Бонобо? – переспросила Жанна.
- Это вариант стоя, - пояснил самоанец, - vahine обнимает kane руками за шею и ногами вокруг пояса, а двигается вверх-вниз. Что, у вас так не делают?
- Почему же? Делают. Только парень должен быть тяжелый, а девушка легкая.
- По ходу, так, - подтвердил Лодо.
- Жанна, тебе что на завтрак? – спросила Йао.
- Даже не знаю. А что тут есть?
- Хочешь яичницу с крабами и какао с булочкой? – предложила та.
- ОК, - согласилась канадка, - То, что надо.
- Сильно не наедайся, - предупредила Оюю, - Мы же будем прыгать, ага?
- Пусть человек поест, - возразил Снэп, - Давай мы сначала прокатим ее на рынок, там всякие сувениры, и заодно растрясти пузо. А потом – вжжж!
- Логично, - согласилась его подруга.
- Короче, я делаю нормальную порцию, - резюмировала Йао, - Если что надо, кричите громче, я буду в кухне, а там шумит немного. Действительно, через четверть минуты оттуда послышалось отчетливое шкворчание.
Чуки энергично поскребла пятерней голую спину (собственно, из одежды на ней был только поясок с разноцветными шнурами), и спросила:
- Жанна, а откуда миссионеры узнали про туземные тробрианские позы?
- Скорее всего, видели. Я не думаю, что тробрианцы прятались от них с этим делом.
- Но ведь миссионерам нельзя на это смотреть, - заметила папуаска, - у них табу.
- Ага! – оживилась Оюю, - Мы по экоистории проходили про оффи-библейские табу.
- Ты просто не в курсе, - заметил Флико, - В оффи-библейских религиях табу сделаны специально, чтобы спрятаться и нарушать их, пока никто не видит. У римо-католиков оргазм бывает только от страха. У пуритан – тоже. Такое извращение.
- Быть того не может! – крикнула с кухни Йао.
- Может, - авторитетно заявил Кларк, - Их этому с детства учат.
- Да, - поддержал Лодо, - Поэтому и столько скандалов, когда они на этом попадаются.
- Жанна! – снова крикнула Йао, - У вас в Канаде есть римо-католики и пуритане?
- Да, - подтвердила канадка.
- Тогда скажи: что, правда у них такое…?
- К сожалению, - со вздохом, ответила Жанна, - В очень религиозных семьях такое, действительно, встречается.
- А почему у них не отбирают детей, у этих извращенцев?
- У нас закон не позволяет отбирать детей в таких случаях.
- А что не поменяете закон? У вас же демократия, нет?
- Как они поменяют? – ответил за нее Флико, - У них в парламенте большинство такие.
- Ужас! – констатировала Йао, - Чуки, принеси Жанне яичницу, пока я сделаю какао.
Юная папуаска обиженно фыркнула, отправилась за стойку бара, и сообщила на ходу:
- Знаешь, тетя Йао, какой там закон? Если ребенку покажут фото голого взрослого, или если взрослому покажут фото голого ребенка, то его сажают в тюрьму!
- Кого сажают? – удивилась та.
- Кого-то из них. Мне киви объясняли, только я не врубилась… Жанна, кого сажают?
- Тех, кто показывал, - хмуро ответила она, - А иногда и тех, кто смотрел на сайтах.
- Ага! – крикнула Чуки уже с кухни, - Киви так и говорили. А если подросток кому-то покажет фото, где он голый, то его сажают в специальную подростковую тюрьму!
- Совсем охерели… – проворчала Йао, - Вот, тащи, только смотри, не обожгись.
- Что я, маленькая? – возмутилась та, и через несколько секунд появилась в зале, неся перед собой внушительных размеров сковородку с еще шкворчащей яичницей.
- Боже! – воскликнула Жанна, - Это из скольки яиц?
- Одно обычное яйцо чипи.
- А я думала, они есть только на Элаусестере…
- Это с чего бы? Чем мы хуже коммунистов?
- Действительно… - согласилась канадка, и принялась за еду.
К ее радости, разговор перескочил с запрещенных фото на коммунистов, а подошедшая Йао положила на стол блюдце с горячей булочкой и поставила кружку с какао. Жанне оставалось только питаться и слушать в пол-уха, как молодежь эмоционально спорит о коммунистическом распределении, размножении, ритуальном групповом сексе, общей кухне, прыгающих серфах, надувных флайках, жизни без домов и культе звездолетов…
Едва она доела и допила, Оюю и Снэп довольно бесцеремонно потащили ее на пирс, к deltiki. Эти маленькие летающие надувные проа (как сообщили Жанне) поднимают 400 фунтов груза, что означает: 2 персоны с минимумом багажа, или 3 персоны без багажа. Deltiki отвалил от пирса, с тихим шелестом раскрутился пропеллер на корме, канадка, глядя на все быстрее убегающую вдоль поплавка зеленоватую воду, начала внутренне готовиться к роли «минимального багажа», и в этот момент…
- Oh, fuck! – воскликнула Жанна, когда лагуна внезапно провалилась куда-то вниз, а желудок, вероятно для компенсации, решил прыгнуть куда-то вверх, - мы что, летим?
- Ну! – подтвердил Снэп, - Классно, ага?
Под ними разворачивалась феерическая панорама атолла Никуапара. Только на карте лагуна радиусом в милю кажется маленькой, а с высоты 1000 футов она выглядит не просто большой, а огромной. Канадка, тут же абстрагировавшись от протестов своего пищеварительного тракта (в известной мере справедливых, с учетом рисунка полета), схватила камеру и прижала к глазам окуляры широко-форматного видоискателя.
- Мы тут уже знаем все классные места! – объявила Оюю, - Сейчас крути фотик на 12 румбов влево. Это залив Арекаи. Морской парк, лучшее место для полетов на уфоидах. Такие надувные кайт-планы изобрел в прошлом веке один юро, типа, как альтернатива дельтаплану, и назвал «woopy-fly». Дальше, в начале нашего века, янки придумали, как сделать это проще и дешевле, и придумали летающий плот «manta-ray». Потом, наши ребята с Раротонга сделали совсем дешевый кайт-план на том же принципе, и назвали «ufoid». Типа, в честь UFO. Видишь - летают! Если тут плаваешь, то надо смотреть по сторонам, чтобы какой-нибудь мудак не приводнился прямо на тебя… А теперь крути фотик по часовой стрелке. Там кампус туристов и где-то должен быть шатер, который вчера забетонировали обормоты-школьники. Наверняка, он выделяется из пейзажа…
Жанна прибавила zoom и, через несколько секунд, поймала в объектив светло-серый купол, напоминающий небрежно построенный эскимосский «igloo», высотой в два человеческих роста. В неровной оболочке было аккуратно выпилено прямоугольное отверстие типа двери. На самой верхушке купола, медитировал в позе лотоса хорошо сложенный молодой креол, а у него на руках сладко спал совсем маленький ребенок. Внизу стояли двое мужчин, выделявшихся из кампании голых туристов, наличием одежды: шорты, сине-белые полицейские майки и портупеи с оружием. Полисмены эмоционально общались с девчонкой-маори, у ног которой лежал пустой рюкзачок-люлька (tamaete). Вероятно, маори была мамой младенца, креол - ее faakane, а копов интересовало, что она думает по поводу безопасности такого обращения с ребенком.
Рядом, мальчишка-мулат, встав на плечи двум другим мальчишкам и вооружившись баллончиком с краской, выводил на куполе надписи на утафоанском «rapik», видимо, очень веселые (зрители покатывались со смеху). Жанна пожалела было, что не может прочесть– и тут своевременно вмешалась Оюю с биноклем.
- По ходу, юный псевдо-японский поэт, - сообщила она, - одно хокку уже написал
Aita i-papu aha
Fare tipu-u feo
E tahunu eere…
Ну, типа: это непостижимо, дом превращен в камень черной магией.
- Теперь, наверное, эту хреновину здесь так и оставят, - заметил Снэп, - как бы, уже памятник архитектуры и литературы.
- А лет через сто люди скажут: это marae-nui построил ariki-roa Мауна-Оро, - весело подхватила Оюю, - …Жанна, 6 румбов вправо. Ингл-Таун и Институт экстремальной биологии. Раньше тут была британская биостанция, а теперь тут работает док Мак. То зелененькое, похожее на карликовый лес, это экспериментальная биология. В смысле - растения. А архитектура - отстойный контр-модерн, слизано c пузырей Лантонского университета. А fare самого док-Мака - стильный. Но он построен не на Ману-ае, а на восточном острове, на Те-ау, где Папуа-Нова и рынок. Повернись на 16 румбов. Ну, в смысле, кругом. Видишь залив Кираура? На правой створке горловины - пагода…
- Ух ты… - воскликнула Жанна, - Эта красота – дом док-Мака?
- Типа да, - подтвердил Снэп, - Вчера мы болтали в баре с «volans-viola». Они говорят: когда семья док-Мака перебиралась сюда, то в начале прикатила целая толпа родичей обеих его жен, и по-быстрому забабахали этот прикольный дом.
- Но почему именно пагода?
- Что первое придумалось, то и построили, - пояснил он. - У коммунистов так принято.
При внимательном взгляде можно было заметить, что пагоду док-Мака действительно «забабахали по-быстрому». Основа сооружения - квадратная алюминиевая платформа метров 30 по диагонали, стоящая над водой на трубчатых сваях (это типичная схема для. береговых хозяйственных модулей в Меганезии). Платформу соединяет с берегом узкий арочный мостик. Экзотическая 3-ярусная пагоды собрана из легких панелей на каркасе, приваренном к той же платформе. Всего одна группа элементов экстерьера: квадратно-пирамидальные крыши, изящно выгнутые углами вверх, придавали шарм этому дому. Типично-элаусестерский стиль: изящное одноходовое решение поставленной задачи.
- А вот эта инсталляция из цветных контейнеров - дом кузнеца Вуа, - продолжала Оюю свой рассказ о достопримечательностях, - сама кузница вон в том ангаре. А прямо по курсу – Папуа-Нова и рынок, а зелень в глубине острова – это фермы. Сейчас мы будем снижаться… Снэп! Давай сделаем пару кругов, чтобы Жанна могла взять все ракурсы.
…
С высоты 1000 футов Папуа-Нова был похож на обычную захолустную деревню где-нибудь на побережье Новогвинейского моря. Поселок из прямоугольных домиков с двускатными крышами. Домики стоят на сваях, прямо на мелководье. Узкие улочки, тянутся с берега, и переходят в длинные настилы (тоже на сваях), а затем - в пирсы. Множество лодок и плотов, пришвартованных к пирсам, к настилам, и даже прямо к домам, образуют оживленные торговые ряды. Чуть подальше от этого круговорота, в заливе, кто-то рыбачит с лодки, а кто-то просто купается. Собственно, об их занятиях можно только догадываться – с учетом высоты и дистанции, они видятся букашками. Единственное, что выпадало из первобытной картины – это несколько десятков флаек похожих на яркие ромбики и крестики, нарисованные на зеленой поверхности моря.
Когда deltiki, двигаясь по сужающейся и нисходящей спирали, сделал оборот по вдвое меньшему радиусу и на вдвое меньшей высоте, эта первобытная картина рассыпалась вдребезги. Жанна тут же вспомнила рассуждения доктора Рохо Неи о переходах между палеолитом, мезолитом, неолитом, индастриалом и постиндастриалом. В Папуа-Нова никакого перехода не было. Палеолит и постиндастриал смешались здесь, как сливки и воздух в скоростном миксере, образовав плотную пену, некий пузырящийся коктейль. Домики в первобытном папуасском стиле были скроены из водостойкого биопластика, кровли были украшены консолями с солнечными батареями и антеннами-«блюдцами». Вдоль бамбуковых настилов то тут, то там, швартовались разноцветные аквабайки и скоростные катера. Плоты и проа, связанные по древнему методу, из толстых полых стволов бамбука, соседствовали со своими далекими алюмопластовыми потомками. По аккуратным прямоугольным полям ползали яркие пятнышки комбайнов-квадроциклов. Жанна успела заметить, что некоторые из этих машин движутся и выполняют какие-то операции вообще без водителя. Агроботы. Похожие штуки она видела на Элаусестере.
Следующий виток - и приводнение рядом с одним из пирсов, посреди поселка. Тут, на блестящих алюминиевых ножках возвышался широкий настил-платформа, на котором стояли два ярко раскрашенных домика: красно-белый (с табличкой «Medica») и сине-белый (с табличкой «Police»). Под навесом сражались в шашки массивный калабриец в полицейском кэпи и шортах, и худой парнишка-папуас, на котором из одежды была только коническая вьетнамская шляпа (не иначе как, чтобы голова не перегрелась). Вокруг игроков толпились болельщики, числом до дюжины, и отчаянно подсказывали. Над ними возвышалась блестящая мачта с пропеллером ветрового электрогенератора.
Прямо здесь начинались торговые ряды со всякой всячиной - от продовольствия (рыба, крабы, кальмары, свиньи, чипи, триффиды, самоанский виноград) до товаров Hi-Tech (ноутбуки, мобайлы, бытовые роботы)… «Foa, встречаемся на этом месте, через час», - сказал Снэп, после чего всех троих затянул пестрый и шумный круговорот рынка.
Оставшись одна, Жанна начала с репортерских наблюдений. Она быстро выяснила, что самая популярная здесь одежда - это «tropic-military» в основном - местная продукция (видимо, у многих местных жителей имелись домашние швейные машинки-автоматы приличной производительности). Цена предлагаемой коммерсантами одежды, похоже, определялась количеством карманов. Более того, судя по экипировке публики, одежду здесь носили только ради карманов. Те, кто был занят чем-либо, для чего не требуется иметь при себе кучу мелких предметов (полевыми работами, стиркой, стряпней, или болтовней с соседями), обходились куском яркой ткани вокруг бедер или декором из разноцветных шнурков, а многие не утруждали себя даже этим минимумом.
На берегу Жанна рассмотрела несколько своеобразных сооружений, напоминающих широкие алюминиевые бочки, увенчанные воронками высотой с 5-этажный дом. Из каждой бочки выходили пучки шлангов, похожие на щупальца гигантского спрута. Некоторые из них тянулись в сторону полей и ветвились на более тонкие трубки с дырочками – капельное орошение. Другие были проложены вдоль улочек к домам. Канадка быстро сообразила, что это – конденсационные водоисточники и внешний водопровод. Вскоре она заметила, что в здешних домах мойка тоже внешняя. Видимо, чтобы не усложнять коммуникации, местная публика размещала стиральные машины, душ, кухонное оборудование и тому подобные вещи - вне дома, под навесом. Такое необычное размещение (как подумала Жанна) могло быть связано еще и с тем, что местные дамы, занимаясь домашним хозяйством, обожали болтать с соседями.
Поскольку время было ограничено, Жанна переместила свое внимание собственно на торговые ряды и отправилась бродить по навесным улочкам между плотами и лодками коммерсантов. Несмотря на языковый барьер (папуасы тут изъяснялись на эклектичной смеси какого-то диалекта utafoa с pidgin-en и lifra), она стала обрастать покупками. Во-первых, она приобрела легкий тропический костюм местного производства из килта (с 4 карманами) и жилетки (с 6 карманами). Во-вторых, она купила сандалии, похожие на калиги римских легионеров, и рюкзачок из парашютного шелка с жанровым рисунком, изображающим существо, напоминающее гибрид дракона с акулой. Покрутив головой в поисках еще чего-нибудь любопытного, она заметила Оюю на соседнем плоту. Когда Жанна подошла туда, торг между юной туристкой и молодым папуасским бизнесменом был в самом разгаре. Высокие договаривающиеся стороны, не ограничиваясь спором о соотношении цены/качества товара, перешли к обсуждению личных качеств друг друга. Минимум одежды открывал для этого широкий простор. На покупательнице был лишь пояс с 5 навесными карманами, а продавец носил только ожерелье из ракушек.
На реплику коммерсанта: «У тебя еще сиськи не выросли», Оюю ответила: «А у тебя левое яйцо вдвое больше правого». Контраргумент был: «А у тебя жопа тощая». Тезис Оюю был длиннее: «Честных людей с таким горбатым хером не бывает». На третьем круге обмена любезностями, Жанна уже думала, что сделка не состоится, но стороны вдруг ударили по рукам. Оюю отсчитала купюры, и папуас вручил ей короткий меч с двумя рукоятками: одной - обычной, а второй - под прямым углом к лезвию.
- Bishou-tonfa, - пояснила она для Жанны, - хорошая штука для подводной охоты.
Папуас улыбнулся и, протянув Оюю маленькую тыквенную бутылочку водки, сказал:
- Подарок. Хорошо торгуешься. Весело.
- Ты тоже, - ответила она, подмигнув бизнесмену.
Они снова ударили по рукам и Оюю потащила Жанну к месту встречи. Час уже прошел.
…
Снэп сидел на пирсе рядом с deltiki и курил сигарку, опершись спиной на пластиковый мешок приличных размеров.
- Упс… - сказала Оюю, - Это – уфоид, верно?
- E o, - ответил он, - Мы все равно когда-нибудь собирались купить что-то такое, ага?
- Ага, - без особого энтузиазма, согласилась она, - Почем взял?
- Пол-штуки, - ответил Снэп, - безопаснее спихивать Жанну с этого, чем с deltiki, так?
- Так-то, так, - согласилась его подруга, - Но мы take-fee только через неделю, e-oe?
- Si. Но, типа, у нас же еще что-то оставалось?
- NOP. Я тоже кое-что слила. Я же не знала, что ты грохнешь пол-штуки.
- Ну, есть проблема, - согласился он, - С другой стороны, мы же все равно собирались покупать еще что-то самоходное, а на уфоид можно поставить маленький blow-engine.
- … Заплатить еще пол-штуки и летать со скоростью газонокосилки, - уточнила она.
- Но ты ведь не обиделась, правда?
- Еще чего, - фыркнула Оюю, - Подумаешь, большое дело: ну, поживем неделю, как коммунисты: с надувной флайкой и без moni. Я купила зачетный акулий нож. Будем охотиться на крупный sea-food. В крайнем случае, стрельнем у предков по ex-pendo.
- Покажи нож! – азартно потребовал Снэп, - … Ух, какой свинорез! Ух, классный!
- Послушайте, - вмешалась Жанна, - Если у вас из-за меня дырка в бюджете, то…
Оюю хихикнула и хлопнула канадку по плечу.
- Гло, забей! У канаков так: что сделал для друга - то сделал для себя! Это понятно?
- Это понятно, - согласилась Жанна, - но давай ты меня дослушаешь?
- Давай, - согласилась меганезийка.
- Так вот, раз я все равно буду прыгать, то можно снять про это видео-репортаж, и попробовать продать его в нашу редакцию, в спортивный отдел.
- …И поделить табаш! – перебила Оюю, - Iri! С этого бы и начинала. А то: дырка…
- Давай мы тоже попрыгаем, если для репортажа? – предложил Снэп.
- Идет, - согласилась Оюю, - Короче, доставай насос. Сейчас надуем эту хрень, и …
…
На Тепи-Элаусестере Жанна уже получила опыт полета на флайке с надувным крылом. Кэп Тоби Рэббит прокатил ее вокруг атолла на таком аппарате, а заодно - прочитал ей краткую лекцию об истории IFW (inflatable flying wings), от середины XX века, когда надувные самолеты «Goodуеаг Aircraft» стали использоваться ВМФ США и до начала XXI века, когда надувные крылья нашли применение в стратосферной технике. Из этой лекции (и полета) канадка сделала вывод: сжатый газ - это конструкционный материал, обеспечивющий жесткость крыла. Это - просто механика, так что долой предрассудки.
Но с уфоидом все обстояло иначе. Этот 4-метровый диск с фигурными выступами был похож на рекламный макет супер-пиццы, на круглый надувной матрац для группового секса, на декорацию для фильма про инопланетян, но никак не на летательный аппарат. Тем не менее, при буксировке за лодкой, он легко отрывался от воды и взмывал в небо.
Сначала прыгали меганезийцы. Для них это было таким же обычным развлечением, как для американских студентов - прыжки с вышки в бассейне. Вроде бы, действительно то же самое, и высота примерно те же 10 метров но… Когда Жанна первый раз оказалась сидящей в надувном бублике под диском, и ей надо было соскользнуть, и рухнуть вниз, туда, где колыхались зеленые волны, причем не было никаких ориентиров, по которым можно убедиться, что высота действительно около 10 метров… Канадка поступила так, как при первом своем прыжке с вышки в бассейне в Галифаксе (и как категорически не рекомендуется делать): она зажмурилась, убедила себя, что здесь вообще нет никакой высоты, и оттолкнулась – а через мгновение открыла глаза и, после полутора секунд полета, «солдатиком» врезалась в воду, и с удивлением увидела где-то в 3 метрах над своей головой серебристую полупрозрачную поверхность моря… Всплывала Жанна быстро, но на пол-пути ее догнал-таки Снэп, нырнувший на всякий случай - мало ли.
Второй прыжок получился уже значительно легче, а после третьего она вошла во вкус. Примерно через два часа, тинейджеры мягко, но решительно сказали ей: «хватит». На самом деле, она и сама это чувствовала – по звону в ушах и легкой дрожи в коленках. Оюю открыла большущий термос, предусмотрительно наполненный на рынке горячим какао и вытащила из пакета роллы, купленные там же, в корейской лавке.
- После прыжков должен быть закономерный жор, - сообщила она.
- В обеденное время, - поправил Снэп, - Жор должен быть независимо от прыжков.
- Кстати, с какой высоты мне реально придется прыгать? – спросила Жанна.
- Лучше всего – те же 10 метров. Ниже - плохо, ты ведь в начале полетишь по инерции вперед со скоростью флайки – минимум, 20 узлов, а войти в воду под углом – это…
- В идеале, надо прыгать метров с 25, - добавила Оюю, - Отвязанные vahine Лоу так и делают, когда док-Мака нет дома. Так по секрету рассказывал Хабба. Но тебе это ни к чему. Ты-то не собираешься лететь к Тау-Кита, ага?
- А они собираются? – поинтересовалась канадка, прихлебывая какао и любуясь игрой лучей ослепительного полуденного солнца в полупрозрачном оранжевом диске уфоида, покачивающегося на легкой волне за кормой маленького проа.
Меганезийка погладила ладошкой подбородок и неопределенно повела плечами.
- Не вдруг поймешь. Тау Кита – это, конечно, фигня. В астро-инфо написано, что там толком нет планет, на которых можно жить. А если в принципе… Прикинь: сейчас на Земле живет 7 миллиардов людей. Рост 100 миллионов в год. Площадь суши, если без полярных областей - 120 миллионов кв-км. И что с этим делать через пол-века, а?
- Говорят, что скорость роста населения скоро снизится, - заметила Жанна.
- Ага, говорят. Сраные интеллигенты, которые, за деньги оффи, всех успокаивают.
- Говнюки, - поддержал ее Снэп, - правильно их в революцию гасили.
- Ребята, за что вы так не любите интеллигентов?
- Это просто. Знаешь наши острова Новой Южной Англии? Те, которые, в начале века были территорией государства Папуа, а еще раньше - владением европейских оффи?
- Ты имеешь в виду, Новую Ирландию, Новую Британию, Бугенвиль…?
- Да, - подтвердил он, - И все островки и атоллы вокруг. Кузен моей мамы был в первой группе гуманитарного десанта на Нугури, и рассказывал: тракторы и моторные лодки считались там роскошью, у большинства - мотыга и пирога. Госпиталь не оборудован, школа - говно, электричество - один дизель-генератор на всех, водопровода просто нет, промышленность - ноль, зато: каменная церковь и кабинки для переодевания на пляже рядом с мэрией. Вот что несли интеллигенты-юро вместо прогресса и технологии.
Жанна в успокаивающем жесте подняла вверх ладони.
- ОК, черт с ними, с интеллигентами. Давайте вернемся к Тау-Кита и к населению.
- Давай! – охотно согласилась Оюю, - Что, по-твоему, делать с размножением?
- Наверное, нужен контроль рождаемости, - предположила канадка.
- Ага! А кто будет контролировать?
- Ну… Наверное международные организации… ООН…
- Не смеши нас. Что могут контролировать эти трусливые жадные скоты?
- Ну… Тогда, боюсь, что может случиться еще одна большая война.
- Это самый хреновый вариант, - сказал Снэп, - Термоядерная мясорубка. 10 тысяч лет истории считаются фальшстартом, и непонятно, что будет при повторном заплыве.
- А какой самый хороший вариант? – спросила Жанна.
- Самый хороший? – переспросил он, - Это если все хорошие люди убили всех плохих, договорились, как дружно жить дальше, развили науку, освоили галактику, все дела…
- Но ты в это не веришь? – уточнила она.
- Не верю. В жизни не бывает, чтобы все шоколадное.
- ОК. Тогда самый хороший из реальных вариантов?
Снэп молча пожал плечами и за него ответила его подруга.
- Худшее – враг плохого, как говорит моя мама. Если после атомной войны останется оазис, отброшенный не на 10.000, а всего на 200 лет, в XIX век, это не худший исход.
- Этот оазис, предположительно, Меганезия? – поинтересовалась канадка.
- Не вся, - уточнила Оюю, - Только мелкие провинциальные островки и атоллы. Они слишком малы, чтобы их бомбить, и достаточно автономны, чтобы удержаться на том уровне технологии, который может быть обеспечен собственными силами. В учебнике экоистории это называется «EСHO» (Экстремальная Концепция Хопкинса). Есть даже сценарий ECHO в комп-игре «X-fenua».
- … Опять же, нереальный, потому что шоколадный, - перебил Снэп, - Потому что там можно восстановить технический уровень XXI века всего за четыре – пять поколений.
- Ты такой умный, ага? Откуда ты знаешь, что так не может быть?
- Ниоткуда, - он снова пожал плечами, - Но, по-любому, не хочется проверять в реале.
- Вообще-то, - сказала Оюю, - я к этому и веду. Прикинь, Жанна, если даже ECHO - это слишком шоколадно, чтобы быть реальностью, то эвакуироваться с Земли заранее, не дожидаясь этой самой мясорубки – не такая глупая мысль.
- Эвакуироваться куда?
- Не «куда», а «откуда», - поправила меганезийка, - Отсюда и куда угодно! Посмотри астро-инфо. Подходящих экзопланет у ближайших к нам звезд открыто уже во!
Оюю провела ладонью на уровне ноздрей, показывая число перспективных экзопланет.
- А если вы со Снэпом ошибаетесь, и на Земле все будет хорошо? – спросила Жанна.
- Все хорошие люди убили всех плохих, и далее по тексту? – уточнила меганезийка.
- Ну… Зачем обязательно убили? Можно прийти к разумному компромиссу…
- С кем? С национал-империалистом, исламистом, римо-католиком или пуританином?
- Ладно, - вздохнула канадка, - Допустим, убили. Тогда эвакуироваться не надо?
- Тогда тоже интересно, - сказала Оюю, - Вот, на Земле остался миллиард людей. Все классно. Птички поют, цветочки цветут, дельфины танцуют, благоприятная среда…
- Подожди! Почему миллиард?! А где остальные?
- Потому, что остальных мы убили. Так вот, в благоприятной среде обитания, людям свойственно размножаться. Поскольку, мы оставили только хороших людей, они это делают без фанатизма. Скажем, по 2 – 3 ребенка на каждую женщину. И через 100 лет Земля опять перенаселена. У нас 12 миллиардов хороших людей. Что с ними делать?
- Гм… А нельзя ли попросить их рожать не больше двух?
- Можно. Только это – путь в никуда.
- Типа, сами для себя построили резервацию, - добавил Снэп, - а в резервации можно только деградировать. Так что, или экспансия в космос, или деградация на фиг.
- По-вашему выходит, что элаусестерские коммунисты правы, - заметила Жанна.
Снэп энергично кивнул и хлопнул канадку по колену.
- Точно, гло! По сути они правы! Но они не врубаются в два главных правила жизни.
- Это какие?
- Во первых, - сказал он, - не суетиться попусту.
- А во-вторых.
- А во-вторых – не тормозить попусту, - весело подхватила Оюю.
- Я ни черта не поняла, - призналась Жанна.
- Каждому часу - своя рыба, - пояснил Снэп, - строительство хобитантных орбитальных объектов вносили в список тем для голосования дважды – и дважды она не проходила, хотя голосов за нее за 3 года стала больше. На следующих выборах, скорее всего, тоже будет fail: большинство foa считают, что другие направления важнее. Но через выборы есть шанс набрать квоту голосов для включения в карту социального запроса.
- Т.е., то, что вы вчера рисовали, будет нужно примерно через 4 года, и не раньше?
- Нет, сейчас! – воскликнула Оюю, - Эскизы любителей висят в сети. Hi-o foa! Надо скинуться на небольшие деньги, и оно ваше! Foa смотрят и думают. Если наши дети скажут: «Наша земля – это море до самых звезд»… Wow! Будет круто!
- Никак не могу привыкнуть, что у вас выбирают не правительство, а распределение бюджетных ресурсов на социальные подряды, - призналась Жанна.
- Ты, когда идешь в магазин, выбираешь товар, а не продавца, - заметил Снэп, - так?
- Так, - согласилась она, - Но все равно непривычно… Слушайте, а если бы сейчас появилась возможность записаться в экипаж и лететь куда-нибудь к звездам, вы бы согласились? Я имею в виду, на условии, что долетят только ваши дети или внуки?
- У-упс… - задумчиво протянула Оюю, - За детей решать как-то тоскливо.
- По-любому, придется за них решать, - возразил Снэп, - Отказ от полета - это тоже решение. Выбор. Или они увидят другие планеты, но не увидят нашу, или наоборот.
- Joder, - выругалась она, - По-любому, детям придется отдуваться за наш выбор. Вот коммунистам проще, у них все дети общие. Хотя, мне это не нравится. Я хочу своих.
Жанна улыбнулась и игриво толкнула меганезийку плечом.
- А сколько ты их хочешь?
- Так, - сказала Оюю, - Двоих это точно. Про одного мы договорились с мамой, а про второго - со Снэпом. Потом хорошо, если один ребенок - ровесник первого внука. Не обязательно третий. Это может быть четвертый, а третий – так, если вдруг захочется.
- Ты так легко планируешь… - удивилась канадка.
- Это потому, что Tiki. Опыт поколений. Но третий и четвертый – это под вопросом.
- Ага, - одобрил Снэп, - Не фиг планировать дальше, чем на 5 лет… Hei foa, я не понял: зеленая этажерка просто так идет пересекающим курсом, или они хотят пообщаться?
Оюю молча протянула руку и бросила ему комбинезон. Он, так же молча, извлек из кармана плоский автоматический пистолет....
- Вы что, ребята! – крикнула Жанна, глядя на приближающийся биплан, который легко катился по воде на трех поплавках – длинном центральном и коротких под крыльями.
- На всякий случай, - пояснил Снэп.
- Какой «всякий случай»! Это же Хаото и Таири на «Рейкане». Они мои друзья!
- А, это меняет дело, - он убрал оружие, встал, помахал рукой и крикнул, - Ia orana foa! Haere mai! Hoa oe Jane i o nei!
- Aloha hoa-hoa! - раздался в ответ звонкий голос Таири, - E ta-amu au va-a oe?
- Maita-i! – Крикнула Оюю.
Через пару минут, Reikan и Deltiki были пришвартованы друг к другу, а Хаото и Таири поочередно тискали Жанну и обменивались хлопками по плечам, спинам и задницам с Оюю и Снэпом. По рукам сразу пошла так кстати подаренная коммерсантом-папуасом тыквенная бутылочка с водкой, и все пятеро расселись на качающейся конструкции из центрального поплавка биплана и поплавков летающего проа. Хаото, в очередной раз хлопнул Жанну по попе и, не обращая внимания на ответный тычок в пузо, объявил:
- Ты теперь национальный герой Рапатара! Виртуальная 6-я жена короля Лимолуа!
- Он что, тоже читал эту дурацкую статью в «Evangelical Times»? – спросила она.
- Evangelical Times, –Таири фыркнула, - это проза. Мы утром летели с Рапатара после презентации концепта «Roharu» (летучий муравей). Была Рокки Митиата с Таити, был Джо Джемс с Аотеароа, в смысле, из Новой Зеландии, вице-президент «Kiwing Inc»…
- Подожди, - перебила канадка, - а при чем тут я?
- Про тебя обязаны были сказать, потому что именно ты откопала на атолле Кэролайн прототип «Roharu». Ах да, я забыла объяснить. Это такой маленький вироплан…
- А, я поняла, - снова перебила Жанна, - Маленькая имитация военной машины UAT…
- Точно! А из прессы, кроме нормальных людей, приперся субъект из «Shine-TV».
- Вот как? Репортер христианского телеканала на технической презентации?
- Ну, да, - подтвердил Хаото, - С другой стороны, тусовка открытая, не выгонять же…
- Кстати, - вмешался Снэп, - В «Paruu-i-hoe» сказано: «Pae faahine atira o te fare-ariki». Значит, у короля должно быть ровно 5 жен, а шестая – это не очень правильно...
- Нет! – возразила Таири, - Там еще сказано: «Aro tavinihine ariki rave i o miti». Жанна живет за морем, а не в доме короля, значит, он взял ее в жены по правилам.
- А мое мнение при этом спрашивать не обязательно? – поинтересовалась канадка.
- Желательно, - ответил Хаото, - Но в критической ситуации…
- Hei, foa, - пербила Оюю, - А эта презентация где-то висит? Посмотреть можно?
- Да она где только не висит! - ответила Таири, - Набираешь в искалке «Roharu», и…
Жанна нетерпеливо похлопла ладонью по корпусу поплавка.
- Алло! Я не поняла на счет критической ситуации.
- По ходу, - несколько смущенно пояснил Хаото, - король Лимо решил: если ты сама вписалась на L-bomb-bang, как женщина из семьи Хаамеа, то…
- Я сама вписалась?!
- Ну, да. Элеа Флэгг сказала кэпу Пак Ену, что координатор Торрес согласовал твое присутствие на «Фаатио» без всяких бумажек, т.к. ты – tavinihine Лимолуа Хаамеа.
- Oh, fuck! А почему Крис Проди не сказал Ену, что это bullshit?
- По ходу, Крис не хотел ломать твою игру, и подтвердил, что да, типа того.
- Так вот почему сержант Бриджит Оданга, уступила мне свою койку…
- Брай, младшая дочь короля Руанеу? Я и не знал, что ее полное имя - Бриджит.
- Рада, что сообщила тебе что-то новое, - ехидно сказала Жанна, - Так что решил Лимо?
- Ну, ему требовался аргумент, почему для штаб-квартиры нового партнерства Рапатара лучше, чем Таити, а трое Хаамеа у истоков проекта – это больше, чем двое.
- Как мило: я узнаю о своем «mariage de raison» от деловых партнеров мужа! Надеюсь, мне, как королеве, пусть и заморской, причитается немного любви или, хотя бы, денег?
Оюю, уже смотревшая репортаж по ноутбуку, немедленно посоветовала:
- Требуй 1/20 профита Хаамеа с этого бизнеса. Похоже, они хорошо тебя поюзали!
- Справедливая доля, - согласилась Таири, - Думаю, Лимо не будет особо торговаться. Между прочим, он этически-ответственно подошел к этому вопросу.
- Это в каком смысле?
- В смысле, когда влез этот субъект из «Shine-TV» с дерьмовыми вопросами про тебя…
- Подожди, - перебила Жанна, - Почему вообще речь зашла обо мне?
- Вообще-то, лучше тебе посмотреть весь репортаж, но если кратко - то вот. Сначала Рокки рассказывала, что потребители предпочитают самолеты, а не автожиры, из-за мнения, будто у автожиров часто клинит ротор, а это - жопа. В действительности, это бывает крайне редко, но, чтобы обойти этот предрассудок, потребителю предлагается модель «Roharu». В каком бы положении у нее не заклинило ротор, подъемная сила и баланс нагрузок на плоскости будут такими, что даже пилот-любитель сможет легко продолжать полет и безаварийно приземлиться. Потом показали короткий тест-драйв, потом Джо Джемс из «Kiwing Inc» рассказал про автожиры нового поколения. У них ротор сделан, как единый тонкий диск с фигурными вырезами…
- Таири! – опять пербила Жанна, - При чем тут я?
- Сейчас дойдем до тебя. Еще минута. После него выступил Лимо и рассказал о ценах, которые приятно удивят потребителя, о простоте сборки из KIT-комплекта и о том, что «Ассоциация мореходных традиций Маори» подала заявку, по которой эта модель, как отражающая культурный опыт маори, должна получить новозеландский сертификат по упрощенной процедуре. Джо добавил, что модель появится в internet-shop, как только «Kiwing Inc» поставит на нее авионику по стандарту Новозеландской авиа-федерации. Тогда влез субъект из «Shine-TV», и погнал тайфун в том направлении, что прообразом «Roharu» был боевой вироплан, который применяли для жестоких расправ, и этот факт теперь аморально используют в рекламной игре на человеческих пороках. Типа, это как продавать камины, стилизованные под печи Освенцима. Потом он спросил, а правда ли, что здесь, на Рапатара совершают человеческие жертвоприношения. Лимо ответил, что фигня. Тогда этот субъект спросил, правда ли, что 6-я жена короля - канадская ведьма, которая скрывается от правосудия, и что на родине ее обвиняют в порнографии.
Хаото вмешался, чтобы сообщить:
- Прикинь, Жанна, какие-то придурки в Канаде заявили в инквизицию по цензуре…
- Ты имеешь в виду «Canadian Radio-television and Telecommunications Commission»?
- Да, кажется, это у вас так называется.
- Ничего, - вздохнула она, - Как-нибудь выкручусь.
- Можешь не напрягаться, - сказал он, - Лимо уже разобрался с этим делом.
- Вот как? Он договорился с Канадской Комиссией по массовым коммуникациям?
- Это было так… - начал Хаото, а потом махнул рукой, - Это надо видеть и слышать!
- Оюю, давай прокрутим? – предложил Снэп, - а про флайки посмотрим отдельно.
- Дайте я прокручу, - сказала Таири, ввинчиваясь между парой тинэйджеров.
…
*********************************
Король Лимолуа - о ведьмах и флаерах.
*********************************
На экране появилась знакомая Жанне площадка-терраса третьего яруса рапатарского «Cyber-life architecture college» (CLAC), оборудованная под текущее мероприятие. В начале фрагмента, камера была направлена на худощавого мужчину лет 30, одетого в классические черные брюки и безукоризненно-белую рубашку с бейджем «Shine-TV».
- …Эротического характера, с участием лиц, не достигших 18-летнего возраста, что по канадским законам является криминальным правонарушением! - произнося последнее слово, мужчина эмоционально потряс в воздухе указательным пальцем правой руки, а затем продолжил, - Теперь, с ее подачи, авиалюбителям цивилизованной страны будет предлагаться фан-флай, изюминка которого в том, что его прототип всего 20 лет назад сжигал людей заживо белым фосфором. Использовать притягательность греха, чтобы втянуть молодых людей с неокрепшей психикой, в сомнительные сатанистские игры - идея, достойная ведьмы, каковой является мисс Ронеро… Точнее, уже миссис Хаамеа. Мистер Хаамеа, как вы относитесь к ведьмовской практике вашей шестой жены? Вы думаете, что это может помочь вам в бизнесе и в продвижении товаров на рынок?
- Вы считаете, что это имеет отношение к делу? – раздался спокойный голос Лимо.
- Да! Потребители имеют право знать, что и каким путем предлагается им на рынке.
- Хорошо. Тогда я буду объяснять.
Камера развернулась к Лимолуа. Он выглядел очень импозантно, в лава-лава с узором, традиционным для маори: красной волной с белым гребнем пены, под черным небом. Ноги короля были обуты в сандалии из акулей кожи, его голову охватывала широкая лента, разрисованная зелено-красными ромбами на синем поле – гербом рода Хаамеа. Лимо стоял в свободной позе рядом с маленьким кэролайнским виропланом, положив широкую ладонь на фюзеляж – казалось, он гладит летающую машину, как кошку.
- Знаете, о чем я думаю? – сказал он, - Я думаю: что скажет моя мама? Она на острове Мейер и, наверное, смотрит TV. Ей было 15 лет, когда она пришла в дом моего отца, короля Руанеу, а в 16 она родила меня. Она спросит: сынок, разве ты больше не король Рапатара? Почему тот человек, который пришел с чужим законом и плохо говорил про твоих женщин, еще не разрезан на части? Что вы думаете об этом, мистер как-вас-там?
За кадром раздался несколько нервный голос репортера «Shine-TV»
- Но мистер Хаамеа! Ведь Рапатара - часть Меганезии, а не королевство.
Лимолуа медленно растянул свои полные губы в улыбке.
- Когда великий Мауна Оро пришел собирать Гавайику в одну страну, с ним пришел Этеемао Хаамеа, мой предок, и встал на Рапатара. Люди с его корабля, остались с ним. Так Хаамеа начали править этим островом. Одно время, тут была тирания европейских завоевателей, но они изгнаны, их законы уничтожены, Меганезия - это конфедерация, а Рапатара - это ассоцированное королевство. Я, король Лимолуа Хаамеа, управляю здесь по Хартии, как Этеемао управлял проа, на котором сюда пришли первые жители.
- Э… я… не… - репортер, которого на пару секунд показала камера, видимо, понял по реакции публики, что с ним не шутят про королевство, но не придал значения оговорке про Хартию, и теперь думал, что находится в руках туземного автократа, - Э-э... Ваше величество, простите, если я сказал что-то, дающее повод… Я мог не верно выразиться. Знаете, у нас свой диалект английского. У меня и в мыслях не было дурно отзываться о вашей достойной матери, и о вашей жене… Приношу свои глубокие извинения…
Король (к нему снова повернулась камера) лениво махнул рукой в сторону репортера, вложив в этот жест такой заряд брезгливости, как будто отгонял навозную муху.
- Сядьте куда-нибудь и не мешайте мне объяснять. Я долго жил на Аотеароа, там я встретил свою первую жену. Там я многому научился. Не только тому, как создавать эффективную технику и экономику, но и тому, каким путем движется история. Меня давно интересовал вопрос о ведьмах. О прекрасных молодых женщинах, которые, по английским легендам, летают обнаженными верхом на обычной метле, преодолевая значительные расстояния по воздуху. Разумеется, это лишь красивая сказка, но люди верили, что такое возможно, и что же они делали? Они не пытались раскрыть секрет такого полета, а наоборот: любую женщину, в которой заподозрили ведьму – тут же убивали, чтобы она никому не рассказала. Искусство полета было криминалом, как и любое полезное знание, и женская красота, и любовь, и свобода. Когда американская газета для пуритан написала про Жанну, что она - ведьма, я заинтересовался тем, что творится в американских, а конкретно – в канадских законах вокруг этого вопроса. И оказалось: человека там могут преследовать за то, что он даже в другой стране - не в Канаде, смотрел на красивых обнаженных людей. Это в Канаде называется: «Борьба с порнографией». Канадские пуритане хотят преследовать Жанну за ее действия в моей стране? Они хотят установить свои вредные запреты на моем берегу моего моря, под моим небом? Тогда я советую им держаться подальше от нашего океана, и от неба над ним. Тут действуют наши законы для свободных людей, и этих пуритан тут не ждет ничего хорошего. Надеюсь, их куриных мозгов хватит, чтобы понять то, что я сейчас сказал. Но вернусь к ведьмам… Дейдра, ты не передумала заняться ведьмовством?
Камера повернулась в сторону молодой женщины невысокого роста, но спортивного сложения, типичную маори, одетую в полосатые шорты и яркую зеленую футболку, украшенную на груди снежно-белыми буквами «AUT-news».
- Не передумала, Лимо, - весело ответила она, - А ты не боишься дать мне штурвал?
- Не боюсь, - ответил король, - Я делал вещи и пострашнее. Внимание. Сейчас будет следующий тест-драйв. Дейдра Вакехиа, спец-репортер любительской медиа-группы Auckland University of Technology, в роли очень азартной и привлекательной ведьмы, попробует проверить, не врем ли мы, что для управления «Roharu» достаточно иметь минимальную летную подготовку. Летать будем над морем, так что я приглашаю…
*********************************
…
Оюю захлопала в ладоши.
- Классный дядька! Жанна, а как он в этом? - юная меганезийка совершила несколько энергичных движений бедрами, поясняя, в чем именно.
- Думаю, неплохо, но точно не знаю. Видишь ли, у меня с ним ничего такого не было.
- Тю… Знаешь, гло, это, конечно, твое дело, но, по-моему, зря.
- Может, и зря, - согласилась канадка, - Было бы не так обидно иметь все те проблемы, которые я сейчас получу. Черт! Кто тянул его за язык…
- Эй-эй! Какие проблемы? – удивилась Таири, - Не будет никаких проблем. Сейчас эта инквизиция обосрется и включит «полный назад» всеми плавниками и жабрами.
Жанна грустно улыбнулась и покачала головой.
- Неужели ты, правда, думаешь, что в Оттаве кто-то испугается угроз короля какого-то игрушечного острова? Вся эта защита моей чести выглядела очень трогательно, но…
- Никаких «но»! – Таири громко щелкнула пальцами, - Ты просто не врубаешься в эту систему. Когда какой-нибудь Ишак Абу-Шакал, шейх Бастардостана, начинает топать копытами, что в ваших масс-медиа плохо написали про его обычай вешать подростков, которые целуются в темном углу, эта ваша инквизиция бросается лизать шейху жопу, а газетам и TV-каналам выносит предупреждения за неполиткорректность. Так?
- Да, но это ислам… Это специальная тема…
- Ага! Потому что инквизиторы европейского образца до икоты боятся исламистов.
- Но ведь Лимолуа - не исламист, - заметила Жанна.
- Точно! – Таири снова щелкнула пальцами, - Исламист, это средневековый унтерменш. Прадедушка пуританского инквизитора был таким же вонючим исламистом, только бога называл другим именем. Неужели инквизитор не договорится со своим прадедушкой? А король Лимо - не исламист. Он - доисторический каннибал, прямой потомок акульего супер-самца Калахикиемао. Это гораздо страшнее! Для каннибала, любой пуританский инквизитор, разинувший свою свинскую пасть и что-то вякнувший про каннибальских родичей - это еда, которая пока бегает. С едой не договариваются.
- Ту шутишь? – неуверенно спросила канадка.
- Ни капли! – спокойно сказала Таири.
Снэп глянул на экран, где над морем выписыал петли «Roharu», и поинтересовался:
- А сколько денег будет стоить такой маленький вироплан?
- Примерно на четверть дороже, чем обычный «Cricket», - ответил Хаото.
- Хм… Гуманно. Но у нас бюджетный кризис. Как на счет бартера? Типа, подправить экстерьер, а то он не очень зачетный. Мы можем нарисовать лучше. Ну, и вообще…
- Можно обсудить, - сказала Таири, - Только не сейчас. У нас полная флайка хавчика. Мама меня растерзает, если что-то из этого испортится, так что мы сейчас заскочим в «Aquarato» за вещами Жанны, и фрр… (Таири показала ладонью траекторию взлета).
…
=======================================
46 – КИМАО, преподаватель химии и биологии.
Дата/Время: 7 - 10 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Аитутаки.
Семейный субатолл Маии.
=======================================
Жанна Ронеро. Green World Press. Репортаж №22.
Аитутаки. Маленький полинезийский треугольник.
Атолл Аитутаки в шутку называют «полинезийским микро-треугольником». Большой полинезийский треугольник умозрительно строится между Оаху-Роа (Американскими Гавайями) на севере, Рапа-Нуи (островом Пасхи) на юго-востоке и Аотеароа (Новой Зеландией) на юго-западе. На Аитутаки треугольник с точно такой же ориентацией по сторонам света можно увидеть прямо на местности, с флайки. Это - рифовый барьер со стороной 12.000 метров (считать здешние расстояния в метрах – местный обычай, так солиднее получается). Северная вершина – большой остров Араура, похожий на каплю, падающую с севера на юг. В его самом широком месте расположен город Арутанга, на севере есть гора Маунгапу высотой 124 метра, а от его северного берега на восток идет длинная коса Ооту, переходящая в цепь островов, которая тянется до юго-восточного угла. Дальше рифовый барьер поворачивает, и до юго-западного угла, проходит под водой. В самом углу он образует миниатюрный архпелаг Маии, затем снова опускается под воду, поворачивает на северо-восток и тянется до острова Араура, замыкая контур. Цель нашего полета – архипелаг (или суб-атолл) Маии играет тут географическую роль Новой Зеландии и, соответственно, включает два больших (почти по 10 гектаров) острова Маиинуи и Аваита. Но тут есть еще крошечный (2 гектара) островок Феооне…
…
Приводнившись в узком проливе между Маиинуи и Аваита, флайка пробежала по едва заметным волнам и причалила к короткому крытому пирсу у бунгало на берегу Феооне.
- Это наш с Таири сепаратный fare – пояснил Хаото, - сейчас покажем.
- Сейчас тебе покажут, - заметила Таири, - Думаешь, мама не смотрит на радар?
- Уже не думаю, - ответил он, глядя на вместительную моторку, только что отвалившую от пирса рядом с аляповатым трехэтажным fare на островке Маиинуи.
- Прикинь, Жанна, у меня очень хорошая мама, - сказала Таири, - Если бы она немного меньше командовала, то была бы идеальной мамой, но природа не бывает идеальной. Нет ни идеального газа, ни абсолютно черного тела. Вот и с мамами та же история…
Кимао, мама Таири, вызывала мгновенную ассоциацию с не очень крупным, зато очень деятельным бегемотиком. Трое мужчин (один – постарше ее, двое – значительно моложе), еле успевали реагировать на ее замечания, выстреливаемые в темпе пулемета:
- Пусть эта лентяйка Эори посидит немного одна с четырьмя детьми, и побудет в моей шкуре. Тем более трое из них - это ее творчество. Да, я, между прочим, тут возилась с пятерыми, пока вас не было. И один из них - твой, Таири, если ты еще про это не забыла. А я не удивлюсь, если забыла. Про тебя, Хаото, я даже не говорю… Ага, привет, Жанна. Как доехала? Ой, извини! Витока, какого черта ты ставишь сюда этот ящик с мясом? Ты что, хочешь, чтобы оно протекло на фрукты, перед этим раздавив их, чтобы они лучше пропитались? Положи его на дно лодки. О, Мауи и Пеле, держащие мир! Нафао, Енити, что вам мешает грузить вон те мешки на ют лодки, пока Витока возится на баке? Хаото, помоги этим оболтусам. О, Мауи и Пеле! Почему у Эори такие тормозные мужчины, во всем, что не касается секса. Таири, поставь сына на землю, ему почти 5 лет и ему совсем не обязательно висеть на тебе. Тогда ты сможешь залезть в эту ненормальную флайку и подвинуть коробки ближе к люку, чтобы твоим мужьям было удобнее это все таскать… Ладно, одному твоему мужу и двум мужьям Эори. Это меняет дело? Нет? Тогда сделай, пожалуйста, как я сказала… Ареи! Куда ты собрался? На рифах сейчас волны! Ты опять исцарапаешься! Я устала мазать тебя йодом. Таири, почему мне надо следить за твоим сыном, даже когда ты в двух шагах? Вот не надо отговорок, что я сама тебя отправила в грузовой отсек. Чтобы наблюдать за ребенком совсем не обязательно на него все время смотреть. Ты образованная девушка, тебе надо знать такие простые вещи. Эй, Енити, ты что! Это рассада! Эту коробку можно ставить только сверху. Положи мешок с кокосами на дно, и у тебя хватит места. О Мауи и Пеле! Я помню, что на дне мешки с бататом, но их же можно подвинуть, нет?... Ладно. Таири, рассаду я пока оставляю у тебя. Не забудь завтра утром мне ее привезти. Именно утром, а не днем и, тем более, не вечером. Хаото, посмотри завтра мой компьютер, который на кухне. Нет, он пока работает, но кажется, с ним что-то не так. Ты в этом разбираешься, вот и посмотри. Возьмите с собой Жанну, я хотя бы накормлю ее по-человечески. Так, мужчины, вы все закрепили? Тогда чего вы ждете? Что значит, меня? Вот я, здесь… Всем пока. Утром жду вас завтракать.
Моторка взревела, отошла от пирса и, быстро описав дугу по суб-лагуне, причалила к ближней к дому части пирса на островке Маиинуи. Там немедленно началась выгрузка.
- Ураган, - флегматично констатировал Хаото, закуривая сигарету.
- Мама, а можно я все-таки сплаваю на рифы? – спросил Ареи, стоя рядом с маленьким пластиковым каноэ, - на этой стороне нет больших волн. Правда. А у меня там с вечера ловушка для лобстеров. Вдруг она сработала?
Таири почесла в затылке, посмотрела в сторону Маиинуи, убедилась, что Кимао занята управлением грузовыми работами, и махнула рукой. Мальчишка тут же залез в каноэ, развернул его и, уверенно загребая двусторонним веслом, поплыл к рифовому барьеру, светлой полосы, пересекающей море примерно в полумиле от островка.
- Как ты не боишься отпускать его вот так? – поинтересовалась Жанна.
- А что такого? – удивилась меганезийка, - дети всегда играют в море. Это мама сейчас говорит: волны, царапины, но когда мне было 6, а Эори, соответственно, 4, она нас без проблем отпускала на рифы. Правда, только вдвоем. Улао, это мамин младший, с 4 лет один болтался на рифах даже если волны. Я говорила маме: это стремно, и что в ответ?
- Ты - образованная девушка, и должна знать, что детям надо двигаться, - сказал Хаото, пародируя манеру Кимао, - Ума не приложу, чему там тебя учили в колледже.
- Точно так, - подтвердила Таири, - Интересно, когда мне перевалит за 40, я тоже буду считать своего faakane, своих детей, и других домашних, слегка глупенькими?
- Это какой-то всеобщий закон, - заметила Жанна, - Моя мама считает меня не просто глупенькой, а круглой дурой. Иногда она так убедительна, что я начинаю ей верить. На самом деле, и правда, я как-то по-идиотски живу. Всего какая-то 1000 дней, и мне будет 30, а у меня - только apartment в таунхаусе, тачка, велосипед и кактус по имени Педро.
Меганезийка посмотрела на нее с некоторым непониманием.
- А как ты живешь без лодки и флайки?
- Я бы могла купить лодку, но зачем? Мой дом не прямо у моря. А флайка мне не очень нужна. Везде можно проехать на тачке. В Новой Шотландии хорошая дорожная сеть.
- Тогда я не поняла, в чем твоя проблема?
- В том, что у меня никого нет. Если не считать Педро.
- Педро это действительно кактус, или это твой мужчина? – спросил Хаото.
- Это действительно кактус. Но я иногда с ним разговариваю, и решила дать ему имя. А мужчины… - канадка пожала плечами, - …Они появляются и исчезают. Как-то так…
- Ты что, живешь вообще одна? – изумился он.
- Можно считать, что так.
- Фигня какая-то… - сказала Таири, почесав себе спину между лопаток, - А почему?
- Не знаю. Возможно, это из-за работы. Редко бываю дома. Или из-за моего характера. Черт с ним. Что я вас загружаю своими проблемами? Я зря подняла эту тему.
- Почему зря? – удивился Хаото, - Мы же друзья. Вдруг мы подскажем что-то дельное?
- Ребята, подумайте: ну, что можно подсказать в таких вещах, – возразила Жанна.
- Верно! Надо подумать, - согласился он, явно восприняв ее последнюю реплику не как риторический вопрос, а как содержательный, - Девчонки, я пока выгружу из флайки то, что осталось после Кимао, а вы организуйте какой-нибудь хавчик, ОК?
- Только не убирай никуда рассаду, - предупредила Таири, - Если мы ее завтра забудем привезти, мама нас просто растерзает… Жанна, пошли хозяйничать!... Если у тебя нет предубеждения против кухни и все такое…
- Нет, - канадка энергично помотала головой, - Мне даже интересно, как это у вас тут.
- У нас это... Короче, сейчас увидишь.
….
На кухне Таири требовался не столько ассистент, сколько слушатель. Ассистировали, в основном, три кухонных комбайна разного назначения. Они еще не дотягивали до того уровня, когда бытовую технику принято называть гордым именем «робот», но можно было с уверенностью сказать, что их следующее поколение, уже будет так называться.
- Между прочим, - сообщила Таири (почти жонглируя обыкновенным широким ножом над алюминиевым тазиком посреди этой электронной оргии), - я совсем не сторонник дегуманизации кухни. Пища – это чисто человеческое и, отчасти, религиозное занятие. Это почти как секс. Если нет бури эмоций – то получится невкусно, это научный факт! Когда партнерство «Taveri Futuna» выбросило на рынок компактный, универсальный робот-конвертор для производства композитных материалов, у потребителей случился массовый оргазм. Но когда они сделали точно по такому же принципу кухонный робот, который мог перерабатывать кучу различных продуктов в готовые блюда с заданными свойствами, то с трудом продали пилотную партию! Потребители не хотели готовить у себя на кухне негуманные роботизированные блюда! А знаешь, что было дальше?
- Эту модель сняли с производства? - предположила Жанна, выбирая из 50-фунтового мешка самые спелые на вид бататы.
- Как бы не так! Они сделали хитрее: просто дали возможность потребителю отключать любой набор функций, сделав для этого специальный игровой интерфейс. Типа, у тебя есть дюжина поварят, и ты можешь любого из них выгнать в шею с кухни, или сказать, чтобы он делал все иначе, чем его учили. И запустили рекламный клип: классическая полинезийская тетя, примерно вот такая (Таири очертила ладонями вокруг себя силуэт монументальной дамы с обширными формами), отключает в меню половину поворят, вытирает платком пот со лба, груди и пуза, показывает кому-то кулак и говорит: «На своей кухне я всегда буду хозяйкой, нравится это кому-то, или нет!». Прикинь?
- И люди стали покупать? – спросила канадка.
- В общем, да, хотя, все равно фурор не получился. Эти кухонные роботы в основном покупает гражданский и военный флот, а дома большинству людей такое не нравится. Типа, психология: есть пять пунктов, в которых человек желает все рещать сам: пища, секс, лодка, дом и одежда. Почему у «Meyer Factory» так здорово пошли комбинезоны «Koala»? Потому, что человек может его надеть разными способами, застегнув так или этак. Знаешь Юео Аугаска, который придумал эту тряпку-трансформер? Он специально посчитал, что есть не менее 128 способов застегнуть ее на человеке… Слушай, рядом с тобой на стене висит бинокль, брось его мне, если не трудно… Мерси!
Меганезийка поднесла морской бинокль к глазам, всматриваясь в какой-то участок рифового барьера, а затем крикнула:
- Хаото! Ты там не очень занят?
- Не очень, - послышалось снаружи, - По ходу, я уже все выгрузил.
- Ага! Тогда, может быть, сплаваешь к мелкому? Кажется, ему не вытащить ловушку.
- Сейчас, - крикнул в ответ Хаото.
- Таири, что еще надо делать? – спросила Жанна.
- Ну… Знаешь что, пока я занимаюсь этой псевдо-курицей… (меганезийка хлопнула ладонью по увесистому фрагменту туши чипи)… Ты могла бы бросить в фидер того синего комбайна пучок зелени, и десятка два помидоров. Лучше - уже переспелых. Но сначала, если не сложно, вытащи вон тот стакан-коллектор из желтого комбайна, а то сейчас триффидное масло польется на пол. И треть стакана вылей туда же, куда потом кинешь зелень и помидоры, а остальное - вот в эту банку. Стакан потом вставь обратно, причем переливать желательно быстро - иначе, масло, опять же, польется на пол… Так, раз ты занялась желтым комбайном, поменяй, заодно, в нем бумажный контейнер для жмыха, который стоит под панелью в середине. Там нарисовано, как менять. А новые контейнеры лежат на второй полке слева-сверху от тебя… Полный контейнер брось в пластиковый мешок, из той кучи, что висит на крючке. Завтра отдадим это Эори, у нее японские карпы в бассейне, они обожают жрать этот жмых… Ой-ой! Быстро вставляй новый контейнер, иначе следующую порцию эта дурацкая машина вывалит на пол… Браво! У тебя так классно все получается! Теперь, перед тем как пихать помидоры и зелень в фидер синего комбайна, брось в фидер желтого еще связку триффидов… Да, прямо в кожуре, комбайну плевать, у него шнековый пресс и все такое… Так, у меня готово, я только запихну это птице-животное в красный комбайн, и мы поболтаем за стаканчиком молодого вина, пока мужчины не вернулись с охоты на лобстеров... Ты только не забудь про зелень и помидоры. И брось туда же десяток больших стручков сладкого перца, чтобы больше не думать на эту тему… Все, мой руки и за стол.
Жанна улыбнулась, подумав, что Таири точно пошла в маму. Лексикон отличался, но стиль был просто один в один… Или, может быть, у полинезийских женщин принято именно так разговаривать в ходе занятий домашним хозяйством? Местный обычай?.. Нечто твердое ткнулось канадке в ногу и сердито зажужжало.
- Ай! – вскрикнула она, отскакивая от мойки и испуганно глядя на ползущее по полу существо, похожее на очень крупную черепаху, которая втянула голову и лапы под панцирь, но тем не менее, умудряется двигаться.
- Не обращай внимания, - посоветовала Таири, осторожно наливая в стаканы густо-фиолетовое вино из пластиковой канистры, - Это обыкновенный трэшер. Кто-то же должен убирать то свинство, которое мы устроили, пока занимались стряпней.
- Это – робот? – уточнила Жанна.
- Да. Между прочим, продукция партнерства «Dyno-Taki». Мы с Хаото там работаем, параллельно с той работой, которая на Рапатара, и той, которая, типа, наше хобби. В общем, если эта машинка будет на тебя наезжать, просто убери ногу, а если тебе не хочется убирать ногу, то отпихни ее в бок, она поймет, что здесь надо убрать позже.
- Дорогая игрушка? – спросила Жанна, рассматривая ползающего по полу робота.
- Вообще-то да, но у сотрудников большая скидка на собственную продукцию. А мне всегда ужасно лень убирать за собой на кухне. И мы решили: лучше заработаем денег, чтобы этим занимался кто-то другой… Точнее, что-то другое… Что ты стоишь, как не родная? Садись, бери стакан. Вино, кстати, ядовитое, генно-модифицированное..
С этими словами, Таири сделала глоток и озорно подмигнула.
- Меня на эту удочку не поймаешь! – гордо объявила канадка и отхлебнула из своего стакана. Вино было легкое, с резковатым фруктовым вкусом, как у «Божоле Нуво».
- Это из самоанского винограда, - пояснила Таири, махнув рукой в сторону корзины с гроздьями фиолетовых ягод, размером с мандарины, - Я слышала, у вас он запрещен. Слишком легко выращивается. Дает слишком большие урожаи. Как я понимаю, оффи боятся, что у ваших фермеров будет много свободного времени, и они начнут думать.
- Я против этого запрета, - сказала Жанна, - Но дело тут не в оффи, а в том, что люди боятся продуктов с синтетическими генами. Обычные человеческие опасения. И я не понимаю, почему у вас так жестоко расправляются с теми, кто их высказывает.
- Высказывать ты можешь что угодно, - поправила меганезийка, - а вот агитировать за иррациональные предрассудки, пользуясь всякими анти-научными фальсификациями – нельзя. Это мошенничество. Кстати, на счет расправ, у тебя устаревшие данные. За это уже лет 10 не расстреливают. Разумеется, за блокирующий пикет расстреляют и теперь, но такие идиоты – редкость. Я это видела по TV один раз, когда играла в дирижабль.
- Что-что ты делала?
- Ну, я гуляла вот с таким пузом (Таири обозначила ладонями воображаемую полусферу около своего живота), или плескалась в лягушатнике с надувным матрацем, на котором стояли ноут и телек. А Хаото каждый день таскал мне из города фруктовое мороженое, пять сортов. Клубничное, апельсиновое, ананасное, клюквенное и черничное. Клюква и черника тогда только-только появилась в Океании. Тоже генмод, разумеется. Хаото так трогательно меня опекал, чтобы я никуда не каталась с этим пузом… Я полтора месяца занималась ерундой: читала «Историю авиации», рисовала по приколу римейки старых самолетиков, искала в интернет позы для секса на мелководье, смотрела TV, и пару раз участвовала в каких-то дистанционных talk-show и конкурсах. Да, кстати, мороженное было нашей с Хаото великой тайной от мамы. Мама считала, что мне его нельзя. Ну, не совсем нельзя, а… Короче, она бы не одобрила пять сортов в день, ты понимаешь?
- Понимаю, - Жанна кивнула, - Твоя, мама трепетно относилась к твоему положению. А что, все-таки, было с тем пикетом?
Таири покачала головой и тяжело вздохнула.
- Ну, поскольку ты репортер, я тебе объясню подробно. Атолл Нукунону-Токелау. Там фермы. Маленькие, земли мало, это понятно. Ребята выращивают батамит. Типа, такие клубни, вроде картофеля, но по составу ближе к мясу. Дешевая еда, богатая белком. А какие-то приезжие уроды решили там поборться за чистоту геномов, и заблокировали своим корытом фарватер выхода из лагуны. А у фермеров – контракты на поставки.
- Но это же не основание для расстрела! – возмутилась Жанна.
- Это naval bandidori, - невозмутимо ответила меганезийка, - морской разбой и рэкет. В таких случаях, если экипаж пиратского судна не капитулирует по первому требованию полицейского офицера, то судно и экипаж уничтожаются на месте. Морской закон.
- Какой еще разбой и рэкет?!
- А что же это? Люди делают законный бизнес: выращивают и продают еду. А кто-то, кому это не нравится, совершает насилие на море, чтобы они не могли этого делать. Я только не понимаю, на что рассчитывали эти фанатики. Впрочем, дураков на планете столько, что… Ну их на фиг. Давай лучше поболтаем о мужчинах.
- Давай, - легко согласилась Жанна, - Твой младший мужчина, еще не ходит в школу, а старший уже закончил университет, но морской промысел их уравнивает, не так ли?
- Море никого не уравнивает, - возразила Таири, - С морем у каждого свои отношения. Оно для мужчины – как любимая женщина, а для женщины – как любимый мужчина.
- Несмотря на то, что оно может быть опасным? – уточнила канадка.
Меганезийка сделала еще глоток вина и спросила:
- А разве бывает любовь без риска?
- Не знаю, - растерянно ответила Жанна, - У меня… В общем, по разному бывало.
- Ну, это нормально! Есть, что вспомнить, когда делать нечего, ага?
- Не в этом смысле, Таири. Просто… То ли, я слишком много хочу, то ли я слишком боюсь ошибиться, то ли я еще не встретила парня, который… Черт, это так сложно.
- E o! Я не поняла: это для тебя просто, или, наоборот, сложно?
- Не то и не другое. Видимо, дело в том, что я боюсь рисковать.
- Ну, ты насмешила! – Таири, от избытка эмоций, хлопнула себя по бедрам, - И это ты говоришь после того похода на хотфоксе «Фаатио»? Ты не видела свое фото в свежем номере «Moana Nau Patrol», вместе со всей командой сорвиголов кэпа Пак Ена?
Канадка задумчиво подвигала по столу пачку сигарет.
- Понимаешь, это совсем другое. Я не так боюсь экстремальных ситуаций, как того, что меня банально предаст человек, с которым… С которым у меня будет что-то серьезное.
- В смысле, что у вас будет общий бизнес, и он кинет тебя на деньги?
- Нет же! Черт! Как тебе объяснить? Бизнес тут не при чем…
- Ага! Значит, ты боишься, что когда-нибудь вы разлюбите друг друга и разбежитесь?
- Это уже ближе, но… - Жанна решительно отодвинула от себя пачки сигарет (подумав, что не хватало еще и начать курить), - … Я боюсь не того, что это может произойти, а того, как именно это будет. Всей этой грязи… Понимаешь?
- Не очень, - ответила меганезийка, делая маленький глоток вина, - При чем тут грязь? Люди иногда разбегаются. Это жизнь. Это бывает очень грустно, но с другой стороны, если бы люди вообще не могли разбегаться. Раз – и на всю жизнь. Вот была бы жопа!
- Теперь я не поняла, - призналась Жанна, - Что тут плохого? Вы с Хаото вместе уже…
- Почти 9 лет, - подсказала Таири, - Когда мы встретились, мне было 16, а ему – 19. Я первый раз пошла в резервисты, а он уже был резерв-мастер-матросом и командовал звеном из трех человек, включая себя, меня и еще одного парня. Большая шишка, ага!
Жанна подмигнула ей.
- Выходит, он воспользовался служебным положением? У нас бы ему за это…
- Нет, - перебила та, - Это я воспользовалась его служебным положением.
- Вот это да! Расскажешь?
- Так я уже рассказываю! Наша калоша была в составе OCSS базы Тутуила на Самоа…
- Аббревиатура какая-то… Некрасивая, - заметила канадка.
- Ага! По приколу ее так и называют: Ocean-SS. Хотя, на самом деле - «Ocean Control Saving Service». Она гражданская, кроме «пингвинов». Это небольшие экранопланы, размером с микроавтобус, чтобы снимать людей с калоши, где проспали штормовое предупреждение. Так… Вижу, ты не врубаешься. Если положить пингвина на воду, и потянуть за клюв с хорошей скоростью… С живым пингвином так не надо делать, он расстроится. Допустим, это пластиковая модель. Так показывают в школе, на механике. При 20 узлах возникает воздушная волна между пингвином и водой и он взлетает над поверхностью моря, хотя по-взрослому он летать не может – крылья коротки. Если нет сильного ветра и высоких волн – это классная штука. Скорость как у флайки, а расход топлива – в несколько раз меньше. Но если уже начался шторм - это жопа. Короче, мы сняли каких-то рыбаков с бамбуковой калоши, между Фиджи и Тонга, и отвезли их на остров Фоинуалеи. Нам говорят: оставайтесь, до базы проскочить не успеете. Но мы же офигенные спасатели, умнее всех… Сто миль не дотянули. Пришлось лечь на волны. В смысле, свернуть все, что торчит, и дрефовать как стеклопластиковая бочка. Это фигня, ничего опасного, только зверская качка. Ну, ты это уже себе представляешь.
- Еще как представляю, - Жанна кивнула, вспомнив свои приключения на «Фаатио».
- Так вот, - продолжала меганезийка, - Через час, когда начинается самый аттракцион, я изображаю, что мой боевой дух резко упал в минус, а командир боевого корабля такого допустить не может. Это было так трогательно… Почти как фруктовое мороженое…
- О е! – раздался под окном веселый голос Хаото, - женщины уже сплетничают!
- Что за манера подкрадываться! – возмутилась меганезийка, - Вот в следующий раз как дам по башне! И не вздумайте лезть через окно! В доме есть дверь, ага?
…
Через четверть минуты в дверь протиснулся Хаото с цилиндрической корзиной в руке и ребенком, сидящим на шее. Оба, разумеется, были голые и мокрые. Вода капала с них, а еще больше – из корзины. Таири всплеснула руками.
- Ну, засранцы! А взять полотенце? Слить воду из ловушки? Хоть поймали что-нибудь?
- Целая куча крабов! – тоном триумфатора заявил Ареи, - Мне было не вытащить. Вот!
- Так, - произнесла Таири, заглядывая в корзину, - Действительно, много. Краб, конечно, не лобстер, но при таком количестве… Короче, вы, мальчики, будете готовить сегодня ужин из этого дела. А сейчас – ставьте ловушку в лягушатник, вытирайтесь, и за стол!
…
Так началось знакомство Жанны с бытом и повседневной жизнью довольно обычной семьи среднего класса в меганезийском субурбе. Первые 3 дня Жанна пробовала даже составлять что-то вроде таблицы сходств и различий здешней организации семейной жизни и той, которая бывает в аналогичных по составу и доходам семьях в субурбе Галифакса (Где тоже иногда три поколения живут в соседних коттеджах). Потом она поняла, что это – совершенно бесперспективное занятие. Привычная классификация семейных явлений (работа или бизнес, домашнее хозяйство, отдых и развлечения, воспитание детей, покупка повседневных вещей и продуктов, покупка дорогих вещей, религия, спорт, хобби и прочее) тут была просто непригодна. Вопросы о сексе (Жанна взяла их из справочника «Статистическое исследование северо-американской семьи») вызывали тут сначала - парадоксальные ответы, потом – недоумение, а потом - хохот.
Полный конфуз вышел и с анкетой «Распределение времени» (из того же справочника). Авторы этой анкеты полагали, что взрослый человек спит около 7 часов в сутки, а все остальное время как-то распределяет между разными занятиями. Но здесь, в анкетах, заполненных Хаото и Таири, сумма затраченного времени получалась не 17 часов, а примерно втрое больше. Оказалось, что Таири плюсует время готовки еды в графы «работа и бизнес» (потому, что хорошо кушать надо для дела), «воспитание детей» (потому, что Ареи мне помогает, а это ли не воспитание?), и «хобби» (мне нравится готовить). Хаото приплюсовал время воспитания ребенка в графы «хобби», «спорт», «религия» и «работа и бизнес». Последнее он объяснил так: «Когда мы занимаемся всякими модельками, я смотрю, как ребенок осваивает какие-то операции, а потом использую это в проектах манипуляторов и софтвера к ним». И что тут возразишь?..
Модельки… Этим словом тут назывались любые обучающие игрушки. Точнее, любые устройства, которые использовались в этом качестве – хотя, по мнению Жанны, такие предметы, как подводные ружья, катамараны, мини-флаеры, квадроциклы, аквабайки, фабберы и кухонные комбайны на роль игрушек никак не подходили (даже если дети играли в это под контролем взрослых). Детей на суб-атолле Маии было пятеро – на семерых взрослых (не считая Жанны), и четверо из них (т.е. все, кроме младшей дочки старшей сестры Таири), перемещались между тремя островками и рифовым барьером практически как угодно. Считалось, что старшее поколение (Кимао с мужем) за ними присматривает, когда среднее поколение (т.е. Таири с мужем и Эори с двумя своими мужьями) или занимаются бизнесом, или валяют дурака – но по наблюдениям Жанны, двое старших детей легко ускользали от этого присмотра, а двое тех, что поменьше, готовились заимствовать их опыт. Правда, всегда было известно, где находится каждый ребенок из этой непоседливой четверки: каждый носил с собой «pentoki» (того же типа, как тот, что подарил Жанне док Мак Лоу). Снимать браслет с этим приборчиком детям категорически запрещалось - это (как Жанне сообщила Кимао) был один из немногих поступков, за которые тут били по заднице без каких-либо разговоров.
Кимао, в основном, и развлекала Жанну, в то время, когда Хаото и Таири занимались какой-то своей работой в разных частях Аитутаки. У мамы Таири работа происходила прямо на террасе дома: она преподавала химию и биологию в дистанционной школе. Ученики были разбросаны по акватории, размером приблизительно с Аляску. Кимао общалась с ними то по аудио-видео связи, то в режиме текстовых сообщений. Каким образом она выбирала режим – Жанна так и не поняла. Видимо – дело опыта. Кимао работала учителем еще до революции, в городской школе Арутанга, столицы атолла. Потом… Эту невеселую историю канадка услышала на 4-й день, за чаем.
Наполнив старые фарфоровые чашки с яркими рисунками китайских драконов, Кимао посмотрела сначала на один монитор (где отображались ответы ее учеников на тест по свойствам щелочных металлов), потом на другой (где цветными значками отмечалось местонахождение подопечной детворы), а потом, со вздохом, сказала:
- Жанна, у тебя бывает так, что какое-то дело и очень радует, и очень беспокоит?
- Бывает. В экстремальной журналистике удача и опасность всегда идут рядом.
- Нет, это не совсем то, - меганезийка покачала головой, - Ладно, скажу прямо. Это та легкость, с которой наши дети относятся к насилию. С одной стороны, я рада, что они могут за себя постоять. С другой… Мне не по себе, когда они бросают ружье в кабину флайки так же привычно, как ноутбук и аптечку. Так их учили в школе. Этому же учат мою внучку Лиси, моего внука Еруи и моего младшего сына Улао. Уже в 1-м классе им говорят: в таких-то случаях, надо взять оружие и... Вот послушай, сейчас ты поймешь.
Кимао вызвала на втором мониторе какое-то меню, и из динамика раздалось: «Тон-тон, пятый, это третий, уточни направление на цель… Третий, крути 2 румба влево. Сейчас дистанция 8,5. Заходи на высоте 15, со стороны солнца… ОК, пятый, веди меня в точку атаки 2 мили юг-восток-юг от цели… Третий, дай 1/4 румба вправо. Скорость цели 26 узлов, курс 152, ты заходишь со стороны его кормы… ОК, цель на тактическом радаре, силуэт: MWK. Первый, есть ли приказ на зачистку?… Третий, приказ есть…».
Голоса были детские, легко узнаваемые, несмотря на искажения в местной радио сети.
- К сожалению, - заметила Жанна, - пока существуют войны, дети будут в них играть.
- Нет, это другое, - задумчиво произнесла Кимао, - Когда я была маленькая, мы тоже играли в войну, но… Эмоционально. Для нас игра в войну отличалась от игры во что- нибудь мирное, а сейчас играют технологично. Есть игры, в которых дети учатся, как правильно ловить рыбу, а это игра, в которой они учатся, как правильно, эффективно убивать людей. Нет принципиальной разницы. До революции, детям говорили, что убивать - это грех, а про войну старались сгладить… Вроде бы, сейчас честнее, но…
Канадка отхлебнула чая (фруктового, с мягким ароматом земляники) и кивнула.
- Я, кажется, поняла. Ребят учат, что убийство - это просто… техническая операция. Ее выполняют в отношении людей, как и в отношении животных, в случаях оговоренных правилами. Только и всего. Идея, что каждый человек - это маленькая вселенная, и что, если он умирает, то исчезает целый мир, им не знакома. Да?
- Да, Жанна. Ты поняла. В учебнике, по которому я преподаю биологию…
Кимао подвигала «мышку» и вытащила на экран картинку, явно сделанную для детского восприятия, под названием: «Живые существа. Как мы к ним относимся». Тут все было очень просто и понятно. Есть земные организмы, а есть – инопланетные: мы их пока не нашли, но ищем, потому что интересно, какие они, и если их найти – можно узнать что-нибудь полезное. Среди земных организмов есть микро-существа: они видны только в микроскоп, они живут везде, они бывают опасными, а бывают нужными и полезными – узнаете больше, если нажмете на гиперссылку. Есть растения (про них - 5 строчек) и животные (про них – 8 строчек, и в последней сказано: «Люди – это животные, которые договариваются друг с другом о планах на жизнь. Они придумывают и строят машины, чтобы управлять природой»). Везде - предложение узнать больше по гиперссылке.
Жанна потянулась к «мышке» и, дождавшись одобряющего кивка Кимао, щелкнула по гиперссылке. На экране развернулась мини-панорама животного мира, раскрашенная в разные цвета. Сообщалось, что животные обитают в воде, на суше и в воздухе, что есть дикие и домашние, съедобные и не очень, и что некоторые из них - под защитой закона (оранжевый цвет, яркость показывает уровень защиты). С ярко-оранжевыми фигурками мужчины, женщины и ребенка, соседствовало чуть менее оранжевое трио китов, затем трио еще каких-то морских млекопитающих, и трио обезьян, похожих на шимпанзе.
- Итак, - с невеселой иронией, сказала канадка, - мы просто животные, которые умеют договариваться и строить машины?
- Да, - спокойно ответила Кимао, - в любом случае, теперь запрещено учить иначе.
- И ты, как учитель, с этим согласна?
- Согласна – не согласна… Трудный вопрос. Это старый спор. Из-за него я рассталась с первым мужем. Он был совершенно не согласен. Мы в то время работали вместе. Он преподавал географию. А еще один неплохой парень преподавал историю. Он тоже был совершенно не согласен. Мужа я уговорила, хотя бы, держать свое несогласие при себе, чтобы наши девочки не остались сиротами. Таири тогда было 4 а Эори – 6. Мелкие… Я рада, что я его убедила, и он жив. А тот парень, который преподавал историю…
Меганезийка замолчала и стала дуть на чай в своей чашке, хотя в этом не было никакой необходимости - он и так уже остыл до приемлемой температуры.
- Его расстреляли? – спросила Жанна.
- Тогда было такое время, - сказала Кимао, закуривая тонкую сигарку, - Констебль два раза заходил в школу и предупреждал: прекратите это дело. Вы хотите выражать свое мнение - aita pe-a. Выражайте. У нас свобода. Только не учите по той системе, которую запретил Верховный суд. Но тот парень и директор школы, у них были принципы. Мой муж считал, что они правы: нельзя внушать детям, что они – животные. Наоборот, надо подавлять безнравственное животное начало, которое они считали следствием… Скажу прямо: библейского грехопадения. Они были последователями Яна Амоса Коменского, как многие педагоги в Европе и Америке. Его «Великая дидактика» 1638 года была их настольной книгой. Когда за ними пришли, офицер взял эту книгу, открыл на главе 23, «Метод нравственного воспитания», и прочел вслух: «Особенно необходимо внушить детям готовность услужить другим и охоту к этому, ибо с испорченной природой тесно связан отвратительный порок себялюбия»… Я помню наизусть, потому что в колледже меня учили педагогике по этой же книге. Там есть много практически полезного. Но…
- Но в тот момент это никого не интересовало? – предположила Жанна.
- Да. INDEMI только проверила жалобы про пуританское оффи-воспитание, - ответила Кимао, - Они забрали пятерых. Еще трое были, в общем-то, не при чем. Они делали то, что говорил директор, не вникая в политику. Мой муж в тот же день собрал кое-что из вещей, уехал на Раротонга, а оттуда улетел в Новую Зеландию. Я понимаю, он боялся, что кто-то из этих пятерых на него укажет, и его тоже заберут.
- А он не предлагал тебе лететь вместе?
- Он предлагал прилететь потом, с девочками. Я понимаю: он боялся, что вчетвером это будет выглядеть подозрительно.… Скажи, Жанна, ты бы полетела с двумя маленькими детьми к такому мужчине, в другую страну, в которой у тебя ничего нет?
- Вряд ли, - призналась она.
- Вот видишь… В школе осталось всего половина учителей, так что у меня появилась возможность зарабатывать больше. До того я преподавала только биологию, а после – взяла еще химию. Я неплохо ее знала. А Витока, который до того был по физике, взял матэкономику и механику. Как-то мы с ним сошлись, пока осваивали новые предметы. Знаешь, он не выглядит очень смелым парнем, но… Он бы так не убежал. Вот, живем.
- А как Эори и Таири к этому отнеслись?
- Нормально. Должен же быть мужчина в доме. А потом оказалось, что с ним уютно и надежно. Такой человек. В общем, ведь не просто так я его люблю.
Жанна улыбнулась и кивнула. Ей Витока тоже нравился. Основательный, спокойный и, одновременно, очень легкий в общении человек… Кстати, о человеке…
- Кимао, а если вернуться к биологии и к представлению, что люди – это животные…?
- Мне это не нравится, - призналась меганезийка, - Но я не представляю, чем это можно заменить. Вот, мы написали в учебнике: человек – это не животное. А что это?
- Человек – это человек, - сказала Жанна.
- Э, нет, - Кимао шутливо погрозила ей пальцем, - Так не пойдет. Давай разбираться от пирса. Человек произошел от какой-то древней обезьяны. Мы это говорим в школе?
- Видимо, да, - согласилась канадка.
- Так. А обезьяна – это животное?
- Безусловно.
- И в какой же момент эволюции эта обезьяна перестала быть животным?
- Ну… Не знаю. А это так важно?
- Еще бы! Тут как в химии или физике. Если что-то одно превращается во что-то совсем другое, то это и есть самый важный момент.
- ОК, - согласилась Жанна, - тогда это момент, когда она стала разумным существом.
- Увы, - Кимао развела руками, - Эксперименты доказали, что шимпанзе тоже разумны. Они умеют пользоваться орудиями, могут осваивать речь и даже работать на компе.
- Тогда не знаю. У нас в школе как-то обходились без уточнения этой грани.
- Ага! И знаешь, что тогда получается?
Она выжидательно посмотрела на Жанну, но та только пожала плечами.
- Затрудняюсь сказать. Наверное, некая неопределенность…
- Нет! – резко возразила меганезийка. – Как раз некая определенность. Если обезьяна, которая была животным, вдруг стала чем-то совсем иным, но естественные науки не могут определить, что у нее при этом изменилось, то значит, изменилось какое-то качество, о котором естественные науки ничего не знают, но которое принципиально важно. Ты улавливаешь главную мысль?
- Душа, религия, теология? – предположила Жанна.
- Вот именно! Появляется какой-то жулик, и говорит: мое вероучение знает о человеке самое главное. То, чего не знает ни одна естественная наука. Значит, надо слушать, что говорю я, и читать мою священную книгу, где есть ответы на главные вопросы. Вот на таких условиях оффи-церкви в начале века согласились признать теорию Дарвина. Они сказали: ОК, пусть тело человека произошло от обезьяны, в ходе эволюции, но душу в человека вложил наш бог. А эта душа и есть главное в человеке. Она делает его чем-то совсем иным, не животным. А значит, оффи-церковь важнее естественных наук, важнее всего на свете, и должна пользоваться величайшим доверием в вопросах образования, воспитания, этики, законодательства, экономики, политики… Понимаешь?
Жанна собиралась ответить что-нибудь толковое, но тут на террасу влетела донельзя возбужденная, обиженная и заплаканная Лиси.
- Бабушка Кимао! Мне сейчас так врезали по жопе! А я ничего такого не сделала!
- Кто тебе врезал?
- Мама! Она опять ругалась со своими мужчинами, а по жопе получила я! Почему!?
- Потому, - ответила Кимао, мгновенно входя в роль Старшей-Дамы-В-Семье, что ты, малявка, опять полезла со своими не самыми дельными замечаниями в свару другой женщины с ее мужчинами. И я тебе точно говорю: каждый раз, когда ты будешь так поступать, тебе будет доставаться по жопе, по уху или еще по чему-нибудь. Я знаю нескольких глупых взрослых женщин, которые до сих пор часто ходят то с подбитым глазом, то с расцарапанной физиономией, только потому, что не усвоили это простое правило. Ты же не хочешь быть похожей на них, когда вырастешь?
- Но я никуда не лезла! - возразила 10-летняя девчонка, - Я только сказала, что чем без толку молоть языком, лучше бы кто-нибудь сводил нас с Улао в город, на ацтекбол. А теперь нас не сводят. Хотя обещали.
- Вот видишь, - ответила Кимао, - Если бы тебе хватило ума не говорить вслух первую часть фразы, то все было бы нормально, а так - и сама получила по жопе, и мальчишке устроила проблемы.
- Но это же несправедливо! Улао-то совсем ничего не сделал! Теперь он сидит в лодке расстроенный, потому что сегодня кубок Южного Кука.
Кимао, в некоторой задумчивости, бросила взгляд в сторону пирса, где, между легкой флайкой и грузовой моторкой было пришвартовано небольшое каноэ. Рядом, на пирсе сидел Улао (примерно одногодок Лиси), и болтал ногами в воде. Вся его фигурка, от макушки до коленок, артистично выражала Самую-Глубокую-Печаль. Кимао качнула головой, улыбнулась одними уголками губ и потрепала внучку по загривку.
- Детка, если ты будешь рассчитывать на то, что в жизни есть справедливость, то тебя ждет множество лишних проблем, которых вполне могло бы не быть.
- Между родичами по-любому должна быть справедливость! – возразила девчонка.
- Верно, - согласилась ее бабушка, - А теперь подумай: справедливо ли будет, если мне придется перенести работу на завтра, или Витоке придется сейчас бросить рыбалку, по той причине, что одна почти взрослая умная девочка до сих пор не научилась держать свой длинный язык за зубами, даже в тех случаях, когда это явно необходимо?
- Нет, конечно, - согласилась та, - Но ты можешь позвонить Таири, или Хаото. Если ты попросишь, то кто-нибудь из них точно сможет сегодня приехать домой пораньше, и…
- … Поменять все свои планы, чтобы сходить с вами на ацтекбол? – перебила Кимао.
Девочка замолчала, глядя в потолок, и массируя левой ладошкой соответствующую половинку попы (по которой, вероятно, и пришелся шлепок - хотя, никаких видимых следов на ровно-смуглой коже не наблюдалось).
- Ну… - неуверенно сказала она, - С нами могла бы пойти Жанна.
- А ты думаешь, у Жанны нет планов? Она – репортер, она работает.
- Что я, глупая что ли? Но репортеры же бывают на ацтекболе, они там работают. Я думаю, за репортаж с такого матча платят денег не меньше, чем за что-то другое. Да, Жанна, я же права? Спортивные репортеры нормально имеют с этого бизнеса?
- Видишь ли, - слегка растерянно ответила канадка, - Я не спортивный репортер, и…
- … Тебе за это не заплатят, да? – грустно перебила Лиси.
- Просто это не совсем моя тема, - пояснила Жанна.
- А какая твоя тема?
- Моя тема? Если в общих чертах, то обычаи в разных странах, необычные события, особенности… То, чего больше нигде не бывает…
- А танцы – это обычаи? – быстро спросила девочка, и добавила, - После матча будут ацтекские танцы. У тебя в Америке их нет, потому что 500 лет назад всех ацтеков там убили испанские оффи, joder merdido conios…
- Лиси! – строго перебила Кимао и, повернувшись к канадке, немного извиняющимся тоном сообщила, - Нафао, старший муж Эори - строитель. А дети все это слушают.
Жанна тряхнула головой и улыбнулась.
- Вот одна из тех проблем, что есть во всех странах. Только у нас дети, в основном, цепляют это безобразие из TV или с интернет-чатов. А что такое ацтекские танцы?
- Это классно! – воскликнула девочка, - Я тебя научу! Они простые! И еще, ты там можешь легко снять парня, какой понравится, for make-love! Поехали, а?
- Я не поняла, откуда в Меганезии ацтекские танцы, - сказала канадка.
- Оттуда, из Ацтлана! В смысле - из Мексики. Когда эти испанские… ммм… оффи пришли их завоевывать, у ацтеков не было ни пулеметов, ни фосфорных бомб, ни авиации.. Ничего дельного. Только топоры, копья, луки и стрелы. Почти как у нас, в Гавайике при королях Камеамеа. А потом мы все сделали, и раздолбали на фиг этих…
- Лиси! – перебила Кимао, - Ты отвлекаешься.
- Ой… Да… Вот… Воевать им было нечем, и тогда наш мореход Паихото-Матуа, на больших проа перевез часть ацтеков на Тупа-Тахатаэ, это атолл Клиппертон, а оттуда неделя хода под парусом до Северо-Восточной Гавайики, до Таиохаэ Нуку-Хива. Но потом и туда пришли долбанные европейские оффи. Нас тоже завоевали, и запретили танцы, игры, секс, алфавит, навигацию, механику и правильные лодки с парусами. Но, после Алюминиевой революции, когда сделали Хартию, это все восстановилось.
- Значит, через Клиппертон, - пробурчала Жанна себе под нос, думая о том, как четко отработан политический миф о правах Меганезии на атолл в 700 милях от Акапулько.
- Ага, - подтвердила девочка, - Там 2 дня под парусом до Мексики. Так что? Пошли?
- Даже не знаю… - канадка вопросительно посмотрела на Кимао.
- А что? – сказала та, - Если есть время, то съезди. Там интересно. Танцы, все такое...
- Iri! Wow! – радостно закричала девочка, и Жанне оставалось лишь согласно кивнуть. Отказать после такой бурно-позитивной детской реакции, язык бы не повернулся.
…
=======================================
47 – ИЛАНЭ, преподаватель экоистории.
Дата/Время: 10 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Аитутаки.
Арутанга. Стадион и ацтекский дансинг.
=======================================
Маленькое четырех-мильное морское путешествие от Маии до пристаней Арутанга на гребном каноэ, уже само по себе, оказалось отличным развлечением. Правда, Жанне не удалось поработать веслами. Пару раз она намекала:
- Дети, а вы не устали грести? Я могла бы…
Оба раза «дети» (т.е. Лиси и Улао) бросали на нее недоуменные взгляды и отвечали:
- Auhine Janna, как можно устать? Тут расстояние-то никакое.
Она подумала: «Пусть ребята занимаются физкультурой, раз им нравится» и стала гадать, на кого она сейчас больше похожа со стороны. Вариантов было два:
1 (западный штамп). Злая белая колониальная плантаторша, эксплуатирующая двоих несчастных голых черных подростков, которые, выбиваясь из сил, везут ее на бал во дворец антинародного белого губернатора. Разумеется, Лиси и Улао были полностью голыми (кто же здесь будет грести в одежде – она мешает свободно двигаться, и она впитывает пот, отчего тело хуже охлаждается). Другое дело, что глядя на небольшие упругие бугорки мышц, катающиеся под блестящей темной кожей подростков, даже далекий от спорта человек мог бы уверенно сказать, что из сил они выбьются очень нескоро – пока они просто вошли в ритм и понемногу разминаются.
2 (местный штамп). Мама - военный моряк приехала домой на выходные и выгуливает детей-двойняшек, приобщая их к физкультуре и спорту. В представлении океанийцев, Жанна как раз подходила по возрасту на роль мамы 10-летних подростков. По поводу профессии все было еще проще. Жанна решила «выйти в свет» в коала-комбинезоне с нашивками MFRR (Mar Forza Reaccion Rapida. Морские силы быстрого реагирования), доставшегося ей на память о рейде на хотфоксе «Фаатио». Правда, ее sea-koala был без знаков различия, но кто же (кроме военных) сразу обратит на это внимание?...
…
Каноэ ткнулось носом в мягкий песок правее пирсов. Жанна спрыгнула в воду вместе с ребятами и (невзирая на их протесты) помогла вытащить легкую лодку на сушу.
- Парковка тут бесплатная? – на всякий случай спросила она.
- Ага! – весело сказал Улао, - Морской закон: гребная лодка не платит. Мы поэтому без мотора. В день матча для моторки парковка дорогая. Зачем зря тратить деньги, если…
- Ты не болтай, ты одевайся, - перебила его племянница (формально Улао приходился Лиси дядей, поскольку – сын бабушки). Сама она уже успела влезть в шорты и сейчас надевала рубашку на липучках. Стиль tropic-military.
- Будешь много командовать – получишь по уху, - лаконично ответил Улао, вытаскивая точно такой же комплект одежды из пластикового мешка.
- Сам получишь по уху, - еще более лаконично ответила она.
- Дети! Ну-ка прекратите ссориться! – распорядилась Жанна, входя в роль «вариант-2».
Как ни странно, ее команда была без пререканий выполнена, и канадка оглядела место высадки. Здесь шло интенсивное движение. К пирсам и к берегу подходили все новые суденышки. Публика парковалась, одевалась и целеустремленно двигалась в сторону местного Колизея – расположенного неподалеку от берега невысокого, но широкого здания стадиона. Вдоль грунтовых дорожек стояли полицейские квадроциклы, байки и мини-фургоны. На лицах стражей порядка отражалась Серьезность-и-Ответственность.
- Давай возьмем в 1-й сектор, там в полтора раза дешевле, - предложил Улао, когда они, пройдя под аркой полицейского сканера, приблизились к кассам-автоматам.
- А оттуда нормально видно? – подозрительно спросила Жанна, по опыту зная, что, как правило, скидки такого рода означают непременно какой-нибудь подвох.
- Нормально-нормально, - ответила Лиси, - просто, по обычаю, сектор-1 – дешевый.
- Ну, ладно, - согласилась канадка, скормила автомату три бумажки по 20 фунтов, и все трое прошли через открывшийся турникет с литерой «I».
Стадион был совершенно обычный, провинциальный, маленький, примерно на тысячу зрителей. Ярусы длинных бамбуковых скамеек, а в центре - собственно, игровое поле. Когда Жанна, вместе со своими подопечными, уселась в 5-м ряду, у нее голове все еще крутилась мысль: «почему, черт возьми, этот сектор дешевле в полтора раза»? По мере заполнения стадиона, она обратила внимание на некую беспокоющую особенность: ни этот сектор, ни два соседних, справа и слева, почему-то были не популярны у пожилых зрителей и зрителей с детьми. В основном их занимала молодежь 20 – 30 лет, причем мужчин здесь было значительно больше, чем женщин. Наверное, будь у Жанны время, чтобы спокойно обдумать причины этого социального явления, она бы догадалась – но, сначала подопечные отвлекали ее болтовней, а потом началась игра.
C ацтекским футболом Жанна была уже достаточно знакома по любительским играм на Элаусестере. Передавать мяч ударами любой части тела, а затем- забить его в кольцо на половине противника. Мяч сплошной, каучуковый, имеет диаметр 6 дюймов и вес - 3,3 фунта. Нельзя захватывать противника или мяч руками, толкаться дальше 2 метров от мяча, ложиться на мяч корпусом, а также наносить игрокам противника удары ногами, руками и головой. Сбить противника с ног ударом корпуса в борьбе за мяч, или послать его в нокаут с помощью этого самого мяча, пущенного в живот или в голову, было тут нормальным игровым приемом. Короче - нормальная игра, не хуже хоккея или регби.
… К моменту, когда двое игроков «малиновой» команды (ведущей в счете 7:4), один за другим, были отправлены в нокаут «лазурными» игроками, «разогрев» зрителей достиг критического градуса, и… Только в этот момент, Жанна сообразила, что она со своими подопечными уселась в секторе, разделяющем «фанатские» сектора «II» и «X». Точнее, она поняла это, увидев проносящиеся по высоким параболам метательные снаряды – в первую очередь, увесистые пластиковые бутыли с водой. Бросить 3-литровую бутыль рукой на расстояние более 20 метров физически невозможно, но применение простой машины из резиновых поясов или подтяжек, легко позволяет это сделать. Различные мелкие снаряды, вроде твердых яблок, летели по низким траекториям, пущенные, как сразу подумала Жанна, из наскоро собранных рогаток. Третьим видом метательных снарядов были бумеранги из толстого картона. Фанаты «малиновых» и «лазурных» азартно отправляли друг в друга эти планирующие штуковины целыми залпами.
Полиция, видимо, ожидала чего-то в этом роде, и вмешалась практически немедленно, ударив по самым активным группам стрелков мощными струями воды из ранцевых водометов. Подразделение полиции, вооруженное тазерами (портативными электро-шокерами, выстреливающими пару оголенных проводов под мульти-киловольтным напряжением на несколько метров), метнулось наперерез тем двум группам фанатов, которые вторглись с двух сторон в 1-й сектор. Те, в порядке подготовки к рукопашной схватке, уже метали друг в друга пол-литровые тетрапаки и раскручивали в воздухе эластичные пояса с тяжелыми пластиковыми пряжками (весь металл и все крупные твердые предметы были предусмотрительно отобраны полицией на входе на стадион).
Жанна схватила своих подопечных в охапку, рефлекторно пытаясь собственным телом прикрыть их от летящих предметов. Литровая пластиковая бутылка угодила ей в лоб, к счастью, на излете (больно, но не очень). Она огляделась и поняла, что полиция явно не успеет предотвратить рукопашное сражение посреди 1-го сектора, значит, надо срочно спрятать куда-то детей, их же просто затопчут… В этот момент, какой-то незнакомый крупный креол лет 30 хлопнул ее по плечу и сунул в руки резиновый шланг.
- Мелких – под лавку, - распорядился он, - прикрой мне спину, сейчас мы им врежем!
Видимо, считая еще какие-то объяснения излишними, он повернулся к Жанне спиной и начал раскручивать «восьмеркой» на манер нунчаков, две очень длинные пластиковые бутылки с водой, связанные за горлышки шнуром. Жанна молча надавила ладонями на плечи обоих подростков, втолкнув их под бамбуковые сидения, и быстро огляделась.
Зрители 1-го сектора, кажется, тоже пришли сюда не только (и не столько) посмотреть игру, но и как следует подраться. Молодые крепкие мужчины и женщины вооружились устройствами вроде ремней, бутылей на шнурах, шлангов и эластичных сеток с особо-твердыми фруктами, встали, образовав что-то наподобие боевого порядка, и принялись хором скандировать, все более повышая голос:
- Бей синих!
- Пока не покраснеют!
- Бей красных!
- Пока не посинеют!
- Уауууауу!!!
Две атакующие армии, численностью по полсотни человек, столкнулись с третьей – с защитниками сектора числом чуть менее сотни. Раздалась частая дробь ударов тупых предметов по человеческим телам. Кто-то катился вниз по лестнце между секторами, клубок тел медленно перевалился через скамейку в пяти шагах от Жанны и покатился дальше, вниз, где кого-то уже пинали ногами, а кто-то пытался разогнять пинающих молодецкими ударами сетки, содержащей 5-литровую канистру.
- Бей синих!... Красных!
- Пока не покраснеют!... Посинеют!
- Уауууауу!!!
Жанна успела получить от кого-то по ребрам (сильно), а от кого-то - по носу (не очень сильно), и врезать кому-то шлангом поперек физиономии, когда раздался вопль:
- Атас!!! Копы!!!
Она оглянулась на крик и увидела несущуюся вниз шеренгу полисменов в защитных жилетах и касках-сферах. Они двигались почти что сомкнутым строем, синхронно перепрыгивали через скамейки, и раздавая удары длинными резиновыми дубинками.
- Падай в проход, - крикнул креол с бутылками-нунчаками и (видимо сочтя ее реакцию недостаточно быстрой) рванул ее на себя, свалив с ног, и рухнул сверху всей массой.
- Oh! Fuck! – сдавленно прохрипела Жанна, ударившись ладонями об пол.
Сверху прогрохотали башмаки полисменов, что-то (или кто-то) с грохотом и треском куда-то рухнуло, а кто-то нечленораздельно заорал низким басом, и все вдруг затихло. Давящая сверху двухсотфунтовая масса исчезла.
- Отбой, гло! – раздался голос креола, - Вставай.
Она подняла голову и, опираясь на протянутую им руку, поднялась на ноги.
- Классно оторвались! – объявил он, - Эй, мелкие, покинуть укрытие!
Из-под скамейки бодро вылезли Лиси и Улао. Жанна нерешительно потрогала нос. К счастью, он был цел, хотя на пальцах осталось немного крови. Дешево отделалась. А парню досталось несколько больше – его левую щеку пересекала глубокая царапина, заплывающая каплями крови, уже начавшими сбегать к подбородку.
- Тебе вывеску попортили, - сообщила она.
- Да? Ну, сейчас сделаем что-нибудь, - он вытащил из мешка под скамейкой полевую аптечку, - Поможешь? А то мне не видно.
- ОК, - сказала она. – Садись, сейчас разберусь…
- Кстати, - сказал он, протягивая руку,- Бруно Ченчо, скринбот «Макинао», механик.
Только сейчас канадка обратила внимание, что этот парень тоже одет в sea-koala c нашивкой MFRR. Вот это сюрприз…
- Жанна Ронеро, хотфокс «Фаатио», пресса, - ответила она, пожимая его руку, и сама удивилась легкости, с которой приписала себя к команде кэпа Пак Ена. Хотя, ее уже приписала туда местная патрульная газета (при согласии кэпа), так чего стесняться?
- Мелкие у тебя классные, - сообщил Бруно, потрепав по спинам Лими и Улао, - Но, на мой взгляд, сюда их тащить не стоило. Весело, конечно, но они еще маловаты.
- Откуда же я знала, что здесь будет такая заваруха? – возразила Жанна.
- А ты не знала про интер-фанатский сектор? Значит, ты не здешная?
- Я из Новой Шотландии. А ребята – это…
- Мы с моту Феооне, - перебила Лиси и затараторила что-то на утафоа.
Жанна предоставила ей возможность поработать языком, а сама сосредоточилась на медицине (в смысле – обработке спиртом и заклейке пластырем «боевого ранения» на физиономии механика с «Макинао»). Это заняло минут 10, а потом…Раздался резкий свисток и женский голос, многократно усиленный мегафоном, поникновенно сообщил:
«В матче за кубок Южного Кука, со счетом 9:8 победила команда Малиновый Атиу».
Оказывается, все время потасовки, матч, как ни в чем не бывало, продолжался…
Зрители в секторе, выразили свое отношение к результату возгласами в широком диапазоне от восторженного до обескураженного и, упаковывая на ходу аптечки, потянулись к выходу. Тем временем, Улао, своими острыми глазами, выхватил из небольшой толпы знакомое лицо, и радостно завизжал:
- Iaora, sen Ilane! E aha to oe huru? (Привет, сен Иланэ, как твои дела?).
Девушка-маорийка, на вид немногим старше 20 лет, одетая в яркий зелено-желтый свободный спортивный костюм, резко повернулась в их сторону, затем приветливо помахала рукой и сообщила, подмигнув впечатляюще подбитым правым глазом.
- Aita maita-i! (Не очень-то хорошо).
Ее спутник в униформе кэп-лейтенанта OCSS (океанской контрольно-спасательной службы), высокий атлетически сложенный латино-малайский метис лет 35, что-то спросил у нее, затем тоже махнул рукой и крикнул:
- Aloha, foa! E haera maua i azteca-ori. E o oia? (Мы идем на ацтекские танцы, а вы?)…
…
Собственно, идти было все равно куда, т.к. традиционные после-матчевые пляски должны были вскоре начаться по всему берегу. Открытое кафе-плот с характерным названием «Emao-poiia fare» (Дом голодной акулы) было выбрано только потому, что здесь была просторная туалетная комната с удобными зеркалами, в которой, кроме обычных вещей типа мыла и шампуня, имелись средства для устранения типичных последствий спортивного фанатизма (вроде того, что было на лице у Иланэ). Жанна, решив, что ее нос не требует специальной обработки, быстро вернулась за столик. Мужчины вообще решили, что обойдутся, а дети в потасовке не пострадали.
- Иланэ - классная! – гордо сообщил Улао, - Она наш препод по экоистории.
- …И племянница второй жены кузена младшего мужа моей мамы! – добавила Лиси.
- …И любимая младшая кузина моей жены, - печально сказал кэп-лейтенант, - Так что, дома меня растерзают за ее подбитый глаз.
- Может, будет не очень заметно? – попыталась утешить его Лиси.
- Детка, - проникновенно ответил он, похлопав ее по спине, – ты просто не знаешь мою жену и, тем более, не знаешь, как она относится к Иланэ.
Из последовавшего короткого рассказа, стало ясно, что кэп-лейтенант Кропс угодил в серьезный переплет. Жена кэп лейтенанта «играла в дирижабль» (на Аитутаки это была идеома, обозначающая срок беременности начиная с 7-го месяца). Соблюдая правила техники безопасности, она временно отказалась от активного парусного спорта. Зачем рисковать попусту? Но обидно же, если на море хороший ветер, а семейный катамаран стоит у причала без толку. И она попросила Кропса покатать по морю свою любимую кузину Иланэ (разумеется, всячески заботясь о ее физической сохранности – чтобы она случайно не ушиблась, не простудилась и т.п.). Поход на ацтекбол, тем более, в интер-фанатский I сектор, явно не соответствовал этим обязательным условиям обращения с кузиной. Если бы все обошлось, никто никому ничего бы не сказал - но меткий бросок бутылки создал на лице Иланэ неоспоримое свидетельство негодного обращения.
- Скажи, что при смене галсов гиком зацепило, - предложил Улао.
- Эх, парень, - вздохнул Кропс, - ты не понимаешь. Во-первых, моя жена с 12 лет ходит под парусом, и отличить удар гика от удара бутылки, может. Во-вторых, что мне тогда сказать про вот это? (Он коснулся распухшей царапины на щеке) Что тоже гиком? И, в любом случае, это меня не оправдывает. Не уследил – получи по башне.
- Надо строить запутку, - подвела промежуточный итог Лиси.
- Верно! – подхватил Улао, - Давай, ты нас спасал, и поэтому не уследил.
- Хм…А как я вообще оказался на ацтекболе. Да еще в этом секторе?
Улао почесал в затылке и медленно произнес:
- Значит, было так. Сначала Иланэ сняла Бруно. Это же нормально, ага?
- Где она меня сняла? – поинтересовался военно-морской механик.
- По ходу, еще давно. И вы его взяли третьим на катамаран. Похоже?
- Допустим, - согласился Кропс, - А как мы оказались на матче?
- Ну, это запросто, - снисходительно ответил мальчишка, - Вы подошли к пирсу, купить чего-нибудь, и тут Бруно говорит: «Хэй! Это же девчонка из нашей экскадры». (и Улао многозначительно коснулся нашивки MSRR на комбинезоне Жанны).
- Чем докажу? – деловито спросил Кропс.
- Aita pe-a, - вмешалась Лиси, - Сделаем несколько фоток…
-… А тут – продолжал мальчишка, - Иланэ говорит: «Хэй, это же двое моих учеников! Куда это они собрались в такой кампании?». И вы втроем идете на берег выяснять.
Жанна подозрительно посмотрела на своих подопечных.
- Ребята, мне показалась, или вы решили сделать меня крайней?
- Нет! – Улао энергично покрутил головой, - Ты не виновата. Просто Кимао попросила тебя с нами погулять, а тут тебе позвонили, и срочно заказали репортаж про матч.
- За хорошие деньги, - уточнила Лиси, - Обидно же отказываться!
- Это не объясняет, почему Жанна полезла с вами в I сектор, - заметил Бруно, - вряд ли просто, чтобы сэкономить 30 фунтов… Да, кстати, а действительно, почему?
- Ну… - мальчишка отвел глаза, - …Там же прикольно. А кто бы нас еще туда сводил?
- Засранцы! – твердо сказал механик, - Ладно, я понял, почему так, - Жанне заказали не просто репортаж про матч, а репортаж про военно-морских отпускников на матче.
- Точно! – поддержал Кропс, - Вот теперь все сходится. Ты, как правильный парень из MSRR, не мог ей не помочь, поскольку она еще и с мелкими. А Иланэ не могла бросить мелких, потому что, они ее ученики. Ну, по ходу, и тебя не хотела бросать, ты же такой обаятельный, даже с расцарапанной вывеской… Хотя, вывеску тебе уже там расписали. Короче, Иланэ заявила, что пойдет с вами, мне пришлось идти с вами, и мы вместе...
- Но почему этот репортаж надо было делать именно в секторе-I? – спросила Жанна
- А куда, по-твоему, отпускники ходят подраться? - удивленно сказал Кропс.
- Ах вот как… Гм… А вы с Иланэ зачем туда пошли?
- Вот за тем и пошли, - хмуро ответила девушка, неслышно появляясь у столика, - Типа, вспомнить колледж. Мы тогда всей группой ходили в I сектор. Через раз огребали по физиономии, но все равно было весело… Кстати, как я смотрюсь?
Она отошла на пару шагов и повернулась к наблюдателям правой половиной лица.
- Зачетно смотришься, - оценила Лиси, - скоро синеть начнет.
- Добрая девочка, - с обаятельной улыбкой сказала учительница экоистории, погладив Лиси по голове, - А кофе никто взять не догадался?
- Мы были заняты, - солидно ответил Улао, - Строили запутку, чтобы ты с Кропсом по-легкому отмазались… В смысле, чтобы он отмазался на счет тебя.
- Как интересно… И что же вы построили?
- Ну, в начале ты сняла вот этого парня (он похлопал Бруно по плечу).
- Я его сняла? – переспросила Иланэ, окидывая механика оценивающим взглядом.
- По ходу, иначе не получается, - пояснила Лиси.
…
Пока авторы «запутки» увлеченно пересказывали Иланэ только что разработанный сценарий, а Бруно и Кропс организовывали кофе, пальмовое пиво и всякую закуску, Жанна со все возрастающим интересом наблюдала за приготовлениями к ацтекским танцам. Чем больше она смотрела, тем меньше понимала, что же это будет. Между параллельными пирсами, на высоких опорах возникли сетчатые настилы из толстых длинных стволов бамбука. Ячейки этой сети, имели размер примерно 2 на 2 метра. К дальним концам пирсов швартовались странные суда, напоминающие древние боевые двухкорпусные каноэ, размером с речную баржу. Длинные весла (тоже, кажется, из бамбука), мерно поднимались и опускались в воду в ходе этих маневров. Огромные бесформенные кучи яркой легкой ткани с помощью мобильных подъемных кранов и спиртовых горелок, раздувались в тепловые аэростаты, украшенные изображениями античных мезоамериканских богов и фантастических птице-зверей…
Глазея на все эти эволюции, Жанна пропустила момент, когда кампания завершила креативную процедуру постройки «запутки» и Иланэ (как участник, имеющий некое профессиональное отношение к истории) начала рассказывать про ацтеков.
- … Ни одного по-настоящему достоверного факта об ацтеках, кроме географии их страны, и некоторого количества слов и имен, - говорила она, - Когда наш институт экономической истории занялся ацтеками, и вообще античными мезоамериканцами, информация об этих культурах все равно, что отсутствовала. Я тогда только-только начала учиться в колледже, но мы помогали старшим коллегам реинтерпретировать материальные свидетельства. К сожалению, все ацтекские бумаги сожжены римо-католическими оффи. Они бы уничтожили и камни, но у них на это не хватило сил.
- Я читала несколько книг об ацтеках, - заметила Жанна, встревая в разговор, - там довольно много информации про обычаи, культуру…
- Ага, - весело перебила Иланэ, - Психоделические мифы, жуткие, уродливые боги, садистские человеческие жертвоприношения, непременно с расчленением заживо и коллективным каннибализмом. Точно?
- Ну… В некотором смысле…
- Вот-вот! В некотором смысле, все это придумали испанские римо-католики. Между прочим, простая логика: никто, кроме этих извращенцев, не мог такое сочинить.
- Пуритане могли, - заметил Улао.
- Могли, - соласилась Иланэ, - И сочиняли. Например, про нас, про жителей Гавайики. Просто они появились в Мезоамерике позже, когда испанские оффи уже истребили 20 миллионов жителей Ацтлана и написали фэйк-историю, чтобы оправдать это.
- Откуда такие цифры? – спросила канадка.
- Простая математика, - пояснила учительница экоистории, - Размер агротехнических площадей, плотность транспортной инфраструктуры, удельная площадь городов. Это объективные цифры. Все это посчитано еще в 90-е годы XX века.
- Подожди, Иланэ! Ты хочешь сказать, что испанцы описали ацтеков такими плохими ради того, чтобы оправдать геноцид? Что в этих описаниях нет ни капли правды?
- Почему ни капли? Кое-что из объективных данных туда попало потому, что проще писать с натуры, чем выдумывать. Одежда, танцы, игры. Ацтекбол, например, описали достоверно, в смысле техники, но добавили, что проигравшая команда приносилась в жертву путем вырезания сердца заживо. Если тебе интересны методы оффи-истории, то почитай Гитлера или Геббельса, они тоже были римо-католики, и они работали так же.
- Меганезийская трактовка мировой истории очень однообразна, - с иронией заметила Жанна, - гады-европейцы везде уничтожают хороших туземцев и их чудесную культуру.
Иланэ сделала глоточек кофе и отрицательно покачала головой
- Культура ацтеков не была чудесной. По-своему благополучное, но застывшее, сильно ритуализованное общество, не готовое к серьезной войне. К появлению конкистадоров, ацтеки уже 300 лет жили без войн. Они забыли, как это правильно делается.
- То же самое было у нас, - вставил Кропс, - Только мы еще дольше жили без войн. Так что наши предки вообще не могли понять, с чего это люди без всякой личной причины убивают друг друга. На утафоа даже нет слова «война». Пришлось заимствовать.
- … И впечатляюще развить, - язвительно добавила канадка.
- Ну, вот, - с недетским вздохом произнесла Лиси, - начались разговоры о политике. А, между прочим, уже скоро начнутся танцы, и надо сделать фотки для запутки, пока мы одетые, потому что должны быть видны эмблемы.
Улао метнулся к соседнему столику, перебросился несколькими словами с парочкой сидящих там тинэйджеров, вручил им свой мобайл и вернулся обратно.
- Сейчас надо правильно построиться, - объявил он, - я уже придумал, как. Жанну мы ставим в середину. Рядом, справа - Иланэ, а справа от нее - Бруно. Слева от Жанны мы поставим Кропса, а Лиси посадим ему на правое плечо. Я влезу между Жанной и Илонэ. Так мы все поместимся. Только Жанна и Бруно должны стоять так, чтобы было видно нашивки MSRR, а Иланэ с Бруно надо обняться для убедительности.
- Мне глядеть влюбленными глазами? – поинтересовался Бруно.
- А как же! – сказала Иланэ, - иначе моя кузина в жизни не поверит!
Лиси деловито похлопала Кропса по плечу.
- Ты меня подсадишь, или мне на тебя залезать, как на дерево?
- Лучше подсажу, - улыбнувшись, сказал он, - А то нас неправильно поймут.
- Ай-ай! Только не щекотаться! - взвизгнула она, мгновенно оказываясь на плече у кэп- лейтенанта, - Иначе я буду хвататься за уши, и вообще, тогда я за себя не отвечаю!
- С оторванными ушами, ты будешь выглядеть просто героически, - добавила Иланэ.
- А можно, я буду выглядеть просто с ушами? – спросил Кропс, - И не отвлекайся, твоя задача – смотреть на Бруно влюбленными глазами… Так, ребята снимайте!
Тинэйджеры, давясь от смеха принялись щелкать кнопками на мобайлах (одном - том, который принадлежал Улао, и одном – своем собственном).
- ОК, наверное, хватит, - решила Лиси, глянув в сторону пирсов, - Там уже начинается body-art, надо успеть, пока не собралась толпа.
«Живая картинка» стремительно рассыпалась.
- Какой body-art? – спросила Жанна.
- Ацтекский, какой же еще, - пояснила девчонка, в спешке выскальзывая из всей своей одежды сразу, - обалдеть, как прикольно! Короче…
- Не тормози! - перебил ее Улао (на нем уже не было ничего, кроме сумочки-браслета).
Так ничего толком и не объяснив, подростки вылетели из кафе и побежали в сторону развернутой на пирсе палатки, над которой висел воздушный шар в виде огромного оранжевого китайского фонарика тыквообразной формы.
- Гм…- произнесла Жанна, созерцая две кучки одежды, - А это как, нормально?
- Нормально, - успокоила ее Иланэ, - Та фаза фестиваля, на которой можно попасть под колбасу, уже завершена. Я имею в виду, игру в мяч. Сейчас дети разрисуют друг друга всякой ацтекской мифологией и попляшут, пока взрослые не путаются под ногами.
- Не парься, гло, здесь копы присматривают, - добавил Бруно, последовательно показав рукой на четверых полисменов, разместившихся в «ключевых точках» пирсов.
- ОК, - сказала канадка, - тогда я расслаблюсь и задам пяток вопросов. Я имею в виду, поскольку, по сценарию запутки, я делаю репортаж…
- Непременно! – воскликнул Кропс, - Надо. Чтобы мы сами поверили… Ну, ты поняла.
- Именно так, - Жанна кивнула, - Скажи, Иланэ, а такие отношения между учениками и преподавателем, это потому, что вы родичи, или…
- Родичи? – удивилась учительница экоистории, - Ну, может, в десятом колене… А что такого в наших отношениях? По-моему, хорошо ладим.
- Да, вы прекрасно ладите, но… Мне казалось, что рекомендуется держать некоторую дистанцию. Я имею в виду, для авторитета.
Иланэ удивленно тряхнула головой.
- Для авторитета, вообще-то, надо больше знать и больше уметь. Как в армии.
- Как в армии? – в свою очередь удивилась Жанна.
- Ну, да, - подтвердила меганезийка, - командир должен знать и уметь больше, чем те ребята, которыми он командует. Отсюда – авторитет. И в школе то же самое.
- Гм… А если они не будут слушаться? Я имею в виду, ученики.
- Скорее всего, это значит, что я плохо знаю свою работу. Бывают, разумеется, случаи, когда дело не во мне, а в конкретном парне или девчонке, в каких-то особенностях их характера. Тогда я должна поговорить с его или ее родичами. По-моему, это понятно.
- А у тебя легко получается преподавать экоисторию? Я имею в виду, это же не очень простой предмет. Я, например, пока не поняла, что это такое.
- Брось ты! Это не сложнее, чем механика или химия. Многие еще до школы немного играют в «X-fenua»… В адаптированные версии, разумеется. Даже если это делается методом тыка, какие-то вещи ребята усваивают. Короче говоря - базовые принципы постмарксизма они начинают понимать раньше, чем видят это слово в учебнике.
- Постмарксизм? – переспросила Жанна, - Это ведь у коммунистов, не так ли?
Бруно внезапно расхохотался.
- Ну, гло, это ты залепила… У коммунистов! Прикольно!
- А что я такого сказала? Маркс ведь был коммунист, правильно?
- Жанна, какая разница, кем по религии был Маркс, - ответила Иланэ, - Важно, что он первым записал принцип: история развивается на базе материального производства, и точка. Постмарксизм уточнил: история человечества – это история технологии.
- Технологии чего? – спросила канадка.
- Технологии всего. Не только технология производства, распределения и потребления вещей и информации, но и технология управления людьми и другими машинами....
- Т.е., это – экономика, или история экономики, я правильно поняла?
- В широком смысле, так, - подтвердила Иланэ, - Когда 15 тысяч лет назад наши предки освоили технологию передачи концентрированного опыта поколений в виде мифов, это была экономика. Они накопили за счет этого информационный ресурс, и создали на его базе крайне эффективные средства убийства: лук и стрелы, сети, ловушки и яды. Потом они прошли по планете, истребляя конкурентов – крупных хищников, забрали себе их кормовую базу и обеспечили безопасность своих семей. Это тоже была экономика. Еще позже, кто-то придумал использовать мифы для обмана соплеменников. Так появился храмовый бизнес. Высшие идеалы. Мораль. Государство. Оффи. Это тоже экономика.
- Мы дошли до образа врага? – поинтересовалась Жанна.
Иланэ отрицательно покачала головой.
- Для экоистории, государство и оффи - это не враг, а явление. Продукт эволюции. Как динозавры для биологии. Возникли условия - это появилось. Изменились условия - это подохло. И, разбирая конкретные исторические примеры, мы смотрим, как что-то такое появлялось, или наоборот, подыхало.
- …А вершина эволюции это, разумеется, Великая Хартия, - съехидничала Жанна,
- С чего ты взяла? – удивилась учительница.
- Это очевидно, - пояснила канадка, - Я немного знакома с марксистскими режимами, и знаю, что там есть уроки «исторического материализма». На них подросткам «научно» доказывают, что коммунизм - это высшая форма, светлое будущее и…
- Какой там, в жопу, коммунизм, - возмутился Кропс, - Вот у нас на Элаусестере – да, коммунизм. Не скажу, что высшая форма, но уж повыше, чем здесь, на Аитутаки, или даже на Раиатеа, который изображает из себя колыбель Tiki и пуп Океании.
- А по-моему, элаусестерский коммунизм, это пижонство, - возразил Бруно, - тоже мне, артисты: построили экспериментальный технополис, а делают вид, будто это - особая общественная формация. По ходу, это просто полигон развития. Неавтономная штука.
- А если сен антикоммунист отвлечется на минуту и притащит еще кофе и сигарет, то у меня появится шанс успеть ответить Жанне на ее вопрос, - сказала Иланэ и бросила на Бруно такой взгляд…
… Что он расплылся в улыбке до самых ушей, и отправился к стойке кафе.
- Так вот, - продолжала Иланэ, - Великая Хартия, это тоже технология. С помощью нее эффективно сносятся индустриальные отношения и строятся постиндустриальные. Это объективно-востребованная технология, она обслуживает интересы людей, желающих жить при экономической свободы, очищенной от любых бессубъектных правил.
- Что такое бессубъектные правила? – спросила Жанна.
- Это просто. Например, за труд надо платить – правило в интересах любого наемного работника. Нельзя воровать – правило в интересах любого собственника. А правило: нельзя ходить голым в общественных местах – это бессубъектное правило. В нем не присутствует указание на субъекта, в интересах которого оно вводится.
- В интересах общественной нравственности, - сказала канадка.
- E-o! – Иланэ подмигнула, - Быстрый и совершенно точный ответ. Сразу видно, что у тебя богатый опыт жизни в обществе, построенном на бессубъектном прессинге. Есть запрет, но нет интересанта, или интересантом объявляется верховное божество. Так?
- Интересант – каждый человек! – возразил кэп-лейтенант Кропс, - если он не будет ходить голый, то ему после смерти выплатят бонусы. Так говорят пуритане.
- Правильно, - учительница кивнула ему, - А если он будет ходить голый и не будет посещать культовые мистерии, то после смерти, верховное божество его заколбасит. Чисто экономическая технология, построенная на вымышленных платежах.
Бруно вернулся за столик с пузатым алюминиевым кофейником и стопкой картонных чашечек в одной руке и большой коробкой сигарет в другой.
- Ты такая умная, - сказал он, - Объясни, кто платит после смерти бонусы в тех странах, которые Жанна называет марксистскими? Там верховное божество отменено.
- Никто, - ответила она, - Но если ты там нарушишь пуританские правила, то тебя или переведут на не престижную, низко оплачиваемую работу, или посадят в тюрьму.
- А в Северной Корее - шлепнут, - добавил Кропс, - В Китае тоже будут проблемы. Во Вьетнаме и в Камбодже - по обстоятельствам. А на Кубе как-то спокойнее относятся.
- Я знаю, - сказал Бруно, - Но я не врубаюсь, как там оффи объединяют пуританскую мораль и «Манифест компартии» Маркса-Энгельса. Это же противоположные идеи.
- Ты неправильно ставишь вопрос, - ответила Иланэ, - При оффи-власти, это не имеет никакого значения. Там противоречия - это проблемы того, кто их заметил. Ты такой умный? Получи пулю в лоб. Оффи нуждаются в контроле над основным инстинктом. Иначе им не удержать власть. Отсюда - пуританская мораль. Остальное - ботва. За 50 веков истории, кланы оффи много раз меняются, но этот принцип остается. Поэтому жреческая каста одинакова в Древнем Египте и у Жанны в современной Канаде. Для жреческой касты без разницы: Мозес, Джезус, Магомет, Лютер, Маркс, Робеспьер, Джефферсон, Ленин, Гитлер, Мао. От имени любого из них, жрец внушает людям т.н. «моральную чистоту», а оффи поддерживают его проповедь руками наемников, чтобы контролировать производительные силы через контроль над основным инстинктом.
Жанна постучала ногтем по блестящему боку кофейника.
- Минутку! Я правильно тебя поняла, что жрецы – это главное зло, после оффи?
- Ну, что ты, - Иланэ описала в воздухе овал зажженной сигаретой, - Каста жрецов это просто социальное явление. Продукт эволюции. Я уже говорила. Они живут только в одном типе обществ: феодально-конвейерном. Они возникают при организованном рабовладении, их доля растет по мере развития экономики общества, и доходит до 10 процентов трудоспособного населения в сословно-буржуазном или номенклатурном обществе. Жреческая каста необходима оффи, чтобы заменить дорогое и технически сложное физическое насилие простым и дешевым психическим. Обманывать раба выгоднее, чем бить его кнутом за непослушание.
- Ты что-то путаешь, - заметила канадка, - в буржуазном обществе обычно нет рабов.
- А как ты назовешь человека, которому хозяин что-то запрещает по любой прихоти? Человека, несвободного даже в сексе? Раб в древних Афинах и то был свободнее.
- ОК. Не будем спорить. А что мешает пост-конвейерным властям воспользоваться услугами жреческой касты? Если дешевле обманывать, чем принуждать силой, то…
- … Большинство жреческой касты тоже так думало, - перебила Иланэ, - Сразу после Алюминиевой революции, их лидеры предложили себя новой власти. Это было очень кстати и принесло огромную экономию нашему обществу.
- Значит, их услугами, все-таки, воспользовались, - констатировала Жанна.
- В некотором смысле, да. Видишь ли, в Меганезии было 2,5 миллиона жителей. Почти полтора миллиона трудоспособных, из них полмиллиона - занятых интеллектуальным трудом. Отфильтровать 150 тысяч, входящих в жреческую касту, было не просто, и уж точно не дешево. А так, они почти все сделали сами. На общество лег минимум затрат.
- О, боже! Ты хочешь сказать, что их расстреливали по их собственным спискам?!
В разговор очень эмоционально вмешался Бруно.
- Нет, что ты. Конвент расстрелял меньше 10 тысяч, а остальных поставил под надзор. Жреческая каста, это не только оффи-священники и колониальные интеллигенты (т.е. заведомые паразиты), но и больше половины персонала в сферах образования и масс-медиа. Нельзя расстреливать направо и налево, это неэкономично и негуманно.
- Обалдеть, как гуманно поступил Конвент, - с сарказмом заметила Жанна, - а все-таки, почему новая власть не воспользовалась услугами этой касты?
- Гло, не забудь главное, - сказала учительница, - Хартия запрещает государство. У нас власть чисто техническая. Она выполняет социальный запрос, сформированный путем выборов, и не может делать ничего иного. Выход за рамки запроса пресекается ВМГС. Даже те идеологические технологии, которые ты, наверняка, наблюдаешь, например, в моей деятельности – это тоже исполнение запроса. Раздел: социальная безопасность.
- Ты хочешь сказать, что общество промывает себе мозги по собственному желанию?
- Общество, по собственному желанию, формирует внутри себя отношение к тем или иным явлениям, - поправила Иланэ, - Люди хотят, чтобы у их детей был иммунитет к болтовне про вечные ценности, общечеловеческую мораль, абстрактный гуманизм и сокровища духовной культуры, накопленные в европейских и аравийских помойках. Любой образ жизни только тогда чего-то стоит, когда он может себя защитить.
- Знаешь, - сказала Жанна, - По-моему, этот культ защиты своего образа жизни очень небезопасен. Ваша молодежь рассуждает о некой доктрине Хопкинса, и о степени катастрофичности неизбежной в ближайшем будущем глобальной атомной войны…
- Доктрина Хопкинса – это элегантная, но исторически необоснованная спекуляция, которая приписывает проблемам такие ре… - Иланэ остановилась на полуслове и, многозначительно показав пальцем куда-то в сторону, лаконично сообщила:
- О! Началось!
Кампания молодых людей столкнула на воду синевато-светящийся надувной бублик, похожий на огромный спасательный круг для слона или динозавра. На него вылезли восемь парней, таких крупных, что рядом с ними даже внушительные Бруно и Кропс показались бы довольно субтильными. Великаны взялись за руки, образовав кольцо, а затем им на плечи вскарабкались шестеро парней не настолько мощного сложения, но тоже достаточно крепких. Получившаяся живая конструкция чуть качнулась к центру, парни второго яруса уперлись вытянутыми руками друг другу в ладони.
- Ацтекская пирамида, - пояснил Кропс, - сейчас девчонки полезут.
- Снимай клип, - добавил Бруно, - классная тема.
Жанна быстро поймала сцену в видоискатель камеры мобайла – как раз вовремя. По спинам первых ярусов пирамиды ловко начали взбираться четыре девушки. Видимо, чувство равновесия у них было отличное, поскольку им удалось забраться на плечи второго яруса и образовать третий – так же упершись ладонями в центре круга.
- Гляди, твои мелкие ползут! – весело сообщила Жанне Иланэ.
Действительно, по пирамиде начали взбираться Лиси и Улао, раскрашенные с ног до головы и разрисованные фантастическими ацтекскими существами.
- Они не свалятся? – осторожно спросила канадка.
- Пф! – фыркнула учительница, - Если и сваляться, подумаешь. В воду же.
Пару раз подростки действительно соскальзывали с живой пирамиды, шлепаясь в воду, однако на третий раз у них получилось-таки добраться до вершины и образовать там завершающий, четвертый ярус. Снизу им тут же бросили какую-то серебристую штуку. Улао ловко поймал ее. Жанна увидела в видоискатель, что это - 4-ствольный пистолет.
- Oh! Goddamn!!!...
- Не парься, - сказал Бруно, - это просто ракетница.
Тем временем, мальчишка, отчаянно балансируя на качающейся живой опоре, вытянул вверх руку с пистолетом и четырежды нажал на спусковой крючок. В темнеющее небо, одна за другой, взлетели ракеты – красная, желтая, синяя и зеленая.
- Уааауууааа! – завопила наблюдающая за всем этим публика.
Все сильнее качающаяся пирамида начала рассыпаться. Подростки, оттолкнувшись от четверки девушек, полетели в воду, девушки ловко скатились по внешней стороне двух нижних ярусов, а парни посыпались внутрь «слоновьего спасательного круга».
- Ну, вот видишь, все ОК, никакого риска! - констатировала Иланэ и, повернувшись к бармену, спросила – Хей, бро, куда тут можно кинуть барахло и тряпки?
- А вон, в любой свободный ящик, - ответил парень, махнув рукой в сторону стенки, состоящей из контейнеров с дверками и кодовыми панелями, как в вокзальной камере хранения супермаркете, - Цена пол-фунта за место. Только вы код не забывайте, а то придется звать копов. Типа, правила такие. Охрана личного имущества, бла-бла-бла.
- Иланэ, прикинь, а ведь Жанна реальная американка, - заметил Кропс, быстро снимая свою кэп-лейтенантскую униформу, - там тоже есть индейцы, хотя и не ацтеки.
- Оджибуэи, - ответила учительница, аккуратно складывая свой спортивный костюм в пакет, - я даже помню штук пять их тотемных фишек. Жанна, давай тебя разрисуем в родном оджибуэйском стиле?
- Разрисуем? – переспросила канадка, - Я думала, это только дети…
- У детей – баловство, - внушительно сказал Бруно, потягиваясь смуглым обнаженным телом, украшенным на плечах и на груди татуировками в виде топориков, трезубцев и парусников, - а у взрослых – фольк-арт. Типа, самовыражение.
…
Через четверть часа Жанна была показательно раскрашена белым, красным и синим. Любые протесты отклонялись, поскольку канадка в самом начале неосмотрительно призналась, что не знакома с искусством оджибуэев. В итоге, у нее на животе возник белый контур заячьей морды, контуры ушей прошли по грудям, огибая соски, а по обе стороны от заячьей морды появилось по паре красных скрещенных весел. На ее бедра были нанесены узоры в виде синих рыб, на плечи - в виде треугольных вигвамов, а на спину - двухцветный рисунок туго натянутого лука со стрелой, направленной в небо.
В такой «боевой раскраске» оставалось лишь подвижно самовыражаться, тем способом, который покажется наиболее соответствующим настроению. Вариантов было немало. Кто-то просто плясал, кто-то выписывал головокружительные кренделя break-dance, крутясь то на руках, то на спине, кто-то изображал бои на бамбуковых шестах a-la голливудские постановки про Шаолинь. Большая кампания тинэйджеров, заняв весь дальний конец одного из пирсов, танцевала классическую гавайскую «Hula». Ребята постарше, в основном – zambo и latina – организовали джаз-банд на фальшивящих пластмассовых саксофонах и самодельных алюминиевых тарелках-ударниках. Где-то раздавались гулкие ритмичные удары африканского тамтама и душераздирающий визг, прерываемый оглушительным хохотом и звонкими шлепками по мокрым телам. В паре десятков шагов от кафе, в центре широкого живого круга зрителей, какой-то толстый дядька вооружившись бутылкой спирта и зажигалкой, изображал огнемет, выдувая изо рта длинные струи жидкого пламени. Полисмен жарко спорил с кампанией молодых людей, вооруженных 2-метровым тубусом подозрительного вида. Жанна остановилась посмотреть, и через несколько секунд получила от кого-то увесистый шлепок по попе.
Обернувшись, она (согласно полученным инструкциям) слегка заехала незнакомому парню в ухо, и продолжила наблюдение. Полисмен, все же, настоял на своем. Тубус переместился с пирса на пришвартованный бетонный понтон, и был установлен на треноге под углом около 45 градусов, так, что один конец смотрел в воду, а другой – примерно в сторону неба над неоживленной частью лагуны. Один из молодых людей чиркнул спичкой, в воду ударил столб дыма, окрашенного ярко-желтым пламенем, и тубус выплюнул в небо нечто, напоминающее метеор. Этот непонятный предмет, с пронзительным визгом унесся в небо, его короткий огненный хвост затерялся среди мелких звезд. Через полминуты в зените полыхнуло так, что лагуна, пирсы и домики стали вдруг похожи на лунный пейзаж. Пепельно-белая изломанная поверхность под беспощадно-бесцветным ослепительным солнцем. Люди, причудливо застывшие в незавершенном движении, отбросили на пирсы контрастные чернильные тени. Эта картина резко отпечаталась на сетчатке глаз, как мгновенное черно-белое фото, а в следующий миг со всех сторон обрушилась тьма. Впрочем, через несколько секунд, зрение вернулось к норме. Публика на пирсах восторженно завизжала. Полисмен выразительно покрутил пальцем у виска и отправился куда-то дальше.
- Hei, glo, - раздался у Жанны за спиной голос парня (того, которому она перед этим заехала в ухо), - Мы пляшем, или, если нет, то я пошел?
- Пляшем! - ответила она, решительно тряхнув головой, и мгновенно была увлечена в пеструю круговерть раскрашенной ацтекскими узорами молодежи, танцующей techno-disco, одновременно стараясь (по мере возможности) не попасть под удар головы или хвоста длинной «змейки», из ребят, здесь же увлеченно пляшущих afro-kongoo.
Где-то часа через полтора ее извлекли из этой чехарды неугомонные Улао и Лиси.
- Ты чего тут прыгаешь? – возмущенно заявил мальчишка, - Сейчас там самое…
- … Самое офигенное! – договорила девчонка, - Короче, пошли уже!
На настеленной между пирсами бамбуковой решетке с 2-метровыми ячейками, уже начиналась игра, ради которой это сооружение, видимо, и было построено. Играющая пара – мужчина и женщина – занимали позиции. Женщина – ближе к берегу, откуда должна была пробежать по сетке и, непременно коснувшись последнего поперечного ствола бамбука, нырнуть в море. Мужчина, двигаясь в пределах ближайшей к морю четверти сетки, должен был ее поймать, пока она не коснулась воды. Каждый раунд занимал не более минуты времени, так что поучаствовать могли все желающие.
Жанна совершенно не удивилась, увидев на игровом поле Иланэ и Бруно. Их поединок занял тоже около минуты. Девушка сделала несколько обманных пробегов по стволам бамбука вправо-влево, поймала момент, когда механик слегка оступился и вынужденно отвлекся на восстановление равновесия, и метнулась на прорыв. Она была значительно легче, и ей меньше мешала инерция, зато Бруно был намного сильнее. Он рванулся ей наперерез прямо-таки с олимпийской скоростью. Иланэ явно не хватало секунды для прыжка на последний ствол бамбука, и она выполнила изящный финт: прыгнула вниз и вперед с предыдущего ствола, задев последний рукой уже в полете. Но и Бруно был не прост. Поняв, что собралась делать Иланэ, он ловко провернулся вокруг того ствола, на котором стоял, и резким толчком отправил свое тело ей наперерез. Они столкнулись в воздухе и плюхнулись в воду уже вместе. Зрители разразились аплодисментами. Они продолжали хлопать, когда парочка вынырнула на мелководье, и механик вышел на берег, держа девушку на руках. Иланэ правой рукой обнимала его за шею, а свободной левой – оживленно жестикулировала, что-то объясняя.
Кропс задумчиво хмыкнул и направился в их сторону, Жанна и подростки двинулись следом. Когда они подошли, Иланэ продолжала висеть на руках у Бруно, все так же жестикулируя. Теперь можно было услышать, что она при этом говорит.
- … Мозги бетонированные, оглобля бамбуковая, селедка безголовая…
- … Я не сообразил… - пытался оправдываться механик.
- … Жопа с ушами, бык бройлерный, истукан рапануйский…
- … У меня просто рефлекс…
- … Пингвин многократно замороженный, страус с хроническим тепловым ударом...
- … Это у меня на автомате…
- … На пулемете, на газонокосилке, на швейной машинке, тукан ты бразильский!
Кэп-лейтенант крякнул, чтобы привлечь к себе внимание, и поинтересовался:
- Сильно он по тебе врезал?
- Мне хватило, - фыркнула она, - Чуть воды не нахлебалась (она повернула голову к механику) Чем ты мне таким твердым врезал по ребрам а, плезиозавр?
- Наверное, плечом… Я так думаю…
- Ты начал думать? – удивленно-иронично переспросила она, - И как давно?
- Ну… Как сказать...?
- Никак, - резюмировала Иланэ, - Будешь ставить мне холодные компрессы.
- ОК, я готов.
- … Если будешь хихикать, то тресну по лбу, - добавила она и, повернувшись к Кропсу, спросила, - У вас там мансарда как, свободна?
- Вполне, - лаконично ответил тот.
- Тогда мы к вам впишемся. Идет?
- Вписывайтесь, - согласился кэп-лейтенант.
- Ага. Значит, разобрались… Бруно, поставь меня… И дайте кто-нибудь сигарету.
- Foa, а вы не переломитесь подбросить нас до Феооне? – спросила Лиси, и уже совсем нахально уточнила, - только надо еще погрузить наше каноэ.
- Aita pe-a, - сказал Кропс, - Сейчас зайдем в кафе за барахлом, и… Яяу!!!
Жанна в начале подумала, что последний пронзительно-утробный возглас завершает реплику кэп-лейтенанта, но тут у нее за спиной снова раздалось.
- Яяу!
Она повернулась и, с полным непониманием уставилась на высокий куст какого-то декоративного саговника, слабо освещенного фонарями, развешанными над пирсами.
- Яяу! – послышалось в третий раз, и Жанна увидела источник звуков.
На длинном листе саговника, на высоте немного меньше человеческого роста, сидела маленькая, очень яркая лягушка. Спинка у нее была салатная. Брюшко - белое, а глаза огромные, ярко-красные, с черными вертикальными зрачками. Раздув горло мешком, миниатюрное земноводное в четвертый раз завопило:
- Яяу!
- Это животное называется «лягушка», - сообщил Улао, и педантично добавил, - оно безопасное, в смысле - не кусается.
…
=======================================
48 – ФРЭДДИ, эксперт по космическим пушкам.
Дата/Время: 10 - 11 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук.
Атолл Аитутаки, Атолл Памати и Тихий океан..
=======================================
… Хаото обменялся несколькими короткими фразами на утафоа с Бруно, Кропсом и Иланэ, все четверо весело заржали и начали помогать Лиси и Улао снимать каноэ, принайтованное к кольцам на юте катамарана Кропса.
Таири игриво толкнула Жанну плечом.
- Ну, как, гло? Нормально позажигала?
- Уф! – коротко и емко ответила канадка.
- Ага. Так и надо. А у нас, прикинь, нашлись те янки. Ну, помнишь, тот парень, Декс, с которым летели из Гонолулу на Тинтунг?
- Студент из Университета Гавайев? Помню, еще бы! – ответила Жанна, подумав вдруг, что ей кажется, будто с тех пор прошло не несколько дней, а год, не меньше, - И что?
- По ходу, - сообщила Таири, - они разделились. Двое наших и двое янки на одном проа метнулись в сторону Бора-Бора и Раиатеа, а Декс с подружкой, и Фрэдди, это классный парень, решили заскочить к нам. Тебе по-любому надо с ним познакомиться.
- Гм… А откуда известно, что он – классный парень?
- Хей, гло, я тебе объясняю! Рори, Подружка Декса, она наша, из Аваруа, говорит, что Фрэдди – классный. Ему 34 года, Он занимается на вашей Баффиновой Земле какой-то обалденной фигней с электро-пушками, я в это не вникала. Главное, прикинь: он тоже канадец, как и ты! Короче, они сейчас подходят к атоллу Памати, там ночуют, а завтра двинутся сюда, еще до рассвета… Так, ты не врубаешься. Пошли, покажу на карте.
Таири схватила Жанну за руку, и потащила на кухню, где посреди стола стоял кофейник, пара чашек и пара включенных ноубуков.
- Смотри сюда, - Таири ткнула пальцем в экран первого, - Вот твоя Канада. Вот Новая Шотландия и твой Галифакс. Видишь: красный отрезок, строго на север. Дистанция – 1200 миль. Юго-Восток острова Баффинова Земля. Прикольный городок, Икалуит. 10 тысяч жителей. Вокруг - всякая экология, как ты любишь, ты же «green-world», ага?
- Ты это к чему?
- К тому, что на приличной флайке тут 4 часа хода. Прикинь? А парень классный. Так, пока ты про это думаешь, показываю, что у нас тут, - Таири развернула второй ноутбук, чтобы Жанне было удобнее смотреть, - Видишь, это наш Аитутаки, а красный отрезок идет на nord-east-nord. Дистанция 200 миль. Атолл Памати. Этот Фрэдди сейчас на 40 миль севернее, они идут с атолла Суороа, но через 3 часа должны уже быть на Памати. Обещали позвонить, как только увидят Памати в бинокль. Типа, что все ОК.
- Послушай, - мягко сказала канадка, - Это очень мило, что вы с Хаото решили помочь мне устроить личную жизнь, но честное слово…
- Только не надо благодарностей, - перебила Таири (хотя Жанна вовсе не пыталась ее благодарить. Скорее наоборот), - Прикинь, мало ли, есть вероятность, процента 2 или 3, что Фрэдди тебе не понравится. Кроме того, между друзьями такая мелкая помощь – в порядке вещей, за это не благодарят. Потом можешь хлопнуть меня по плечу и сказать: «Хей, Таири, ты оказывается, классная девчонка!». Это понятно?
- Мда… - Жанна вздохнула, - А как быть с вероятностью, что я ему не понравлюсь?
- Исключено, - меганезийка изящно махнула рукой, - Он видел твои ролики, которые у тебя выложены в интернет. Ты ему уже понравилась. Они выйдут в 4 утра, и около 8 вечера будут здесь. По прогнозу, ветер завтра западный, стабильно-умеренный.
Канадка снова вздохнула и покачала головой.
- Слушай, я уже объясняла тебе, в чем моя проблема. Если ты хочешь уложить меня в койку с этим парнем… Ты здорово все это придумала, но…
- Я помню, в чем твоя проблема, - перебила Таири, - Сейчас объясню, как объясняют в школе, в 3-м классе. Давным-давно жил один tahuna. Он придумал 3 заклинания: если влюбленные произносят первое, то они видят друг друга во сне, даже если между ними океан. Если второе - то один чувствует тоже, что другой. А если третье - то мужчина никогда не заметит красоты другой женщины, а женщина никогда не захочет обнимать другого мужчину. Многие брали первое и второе заклинания, но никто не брал третье.
- Почему? – спросила Жанна.
- Слушай дальше. Колдун удивился, и сказал одной женщине: «Ты же не хочешь, чтобы твой мужчина увидел другую и ушел от тебя»? А ее мужчине колдун сказал: «Ты же не хочешь, чтобы твоя женщина обняла другого и забыла тебя»? Тогда женщина ответила колдуну: «Да, я не хочу, чтобы это случилось. Но лучше пусть так, чем мой любимый выколет себе глаза». А Мужчина ответил ему: «Да, я не хочу, чтобы это случилось, но лучше пусть так, чем моя любимая отрежет себе руки». Так никому и не пригодилось третье заклинание. Влюбленным оно не нужно, потому что они не хотят сделать своих любимых калеками. А на не-влюбленных оно не действует, хотя есть жадные дураки, которые его используют, надеясь покалечить человека, возбудившего их жадность.
- Какая-то страшная сказка… Если ты имеешь в виду, что…
- Это не сказка, - снова перебила Таири.- У европейских и американских христиан при ритуале mariage говорят: «Клянусь любить тебя бла-бла-бла пока смерть не разлучит нас». Я это видела в кино. Так вот, это самая дурацкая клятва на свете. Так можно дать клятву, что каждый день будешь идти с запада на восток при попутном ветре. Этого не бывает. Или ты всегда идешь с попутным ветром - но тогда не обязательно с запада на восток, или идешь с запада на восток - но ветер не каждый день будет попутным.
- А как, по-твоему, бывает?
- Ну… Есть твои намерения, и есть ветер. Соотносишь одно с другим, и решаешь, что будет для тебя лучше, с учетом всего этого. Иногда лучше идти, куда решила, даже и против ветра. А иногда, лучше не париться, и идти, куда ветер дует. По-моему, так.
…
Примерно через 3 часа, Декс, Фрэдди и Рори действительно вышли на связь: «Aloha foa! Атолл Памати у нас прямо по курсу, мы видим в бинокль пальмы на берегу! Хаото, дай Фрэдди совет, где на Памати найти такой подарок Жанне, чтобы она сразу влюбилась!».
Еще через 2 часа, последовал другой звонок. Уже самой Жанне. От другого человека..
- Привет, это Снэп! Прикинь, мы нашли того парня, который тебе нужен!
- Парня, который мне нужен? – недоуменно переспросила она.
- Да, только не говори, зачем. У телефона обычно больше двух абонентов, прикинь?
- Понятно… Значит, есть парень, который готов… Да?
- Да. Завтра в 10 вечера я жду тебя в кафе, что в парке у городского яхт-порта.
- Снэп, я не поняла, в каком городе.
- Ты ведь на том атолле, на который и собиралась? – спросил он.
- Да, я на…
- Не надо говорить. Да – и все. Там один город, правильно?
- Да.
- Вот. Зачем называть. Яхт-порт тоже один. Не ошибешься.
- Не ошибусь.
- Отлично. Не забудь, как надо одеться, и какую камеру взять. Ну, такой мобайл…
- Да, Снэп, я помню. Спасибо. Я все сделаю ровно, как мы говорили.
- Тогда до завтра, до 10 вечера. Отбой!
- Да, спасибо. Отбой, - сказала Жанна и, положив мобайл на стол, сообщила Хаото и Таири, - Знаете, ребята, мне неловко всех подводить, но… В общем, завтра я, в лучшем случае, только успею сказать Фрэдди: «Hi how are you!», а потом уеду в город. Дела.
Хаото почесал в затылке.
- Дела? Ну, не вопрос. А во сколько ты вернешься?
- Понятия не имею, - ответила она, - В лучшем случае, утром.
- А в худшем? - спросила Таири.
- В худшем… - Жанна замялась и выразительно пожала плечами, - ребята, мне очень неудобно, но это - профессиональная тайна. Если у меня все получится, то вы будуте первыми, кому я об этом расскажу. А если…
- Так, - перебил Хаото, - Надо срочно что-то придумать.
….
К полуночи решение было найдено, а к 5 утра - реализовано.
…
Во фронтальной проекции, «Wheel-Toy» был похож на вензель из совмещенных литер «W» и «T», которые входили в его название, вписанных в сплюснутую по вертикали клетку 4x1,5 метра. Если смотреть сверху, то он напоминал ската с плоским хвостом, а сбоку - перевернутую игрушечную лодку, с дырявым дном и торчащим вверх рулем. Не надо забывать, что за кормой у этой штуки стоял пропеллер метрового диаметра… В общем, «Wheel-Toy» значился в каталоге фактории «Meyer», как «Экспериментальный ультралегкий самолет для подростковой летной подготовки». Очень простая и дешевая пластиковая флайка, в которой можно разместить не крупную человеческую особь и управлять ее полетом с земли, по радио, давая, впрочем, возможность, иногда немного порулить пассажиру. Если радиосигнал вдруг исчезнет (всякое случается над морем), то управление примет борт-комп, и посадит флайку на воду, дав в эфир сигнал «Pan-Pan».
Жанна, не без некоторой дрожи, уселась в тесную кабину (если это можно так назвать), пристегнула ремень, и попыталась улыбнуться. Хаото похлопал ее по плечу.
- Все будет классно! Ты же видела: подростки просто торчат, если их так катаешь.
- Была бы я подростком, тоже бы торчала. Но с возрастом, я испортилась, - слегка неубедительно пошутила Жанна. Она действительно видела, что подростки «торчат» от катания на этой штуке вокруг атолла. Но ей-то предстоял не круг радиусом 10 миль, а настоящий рейд, протяженностью миль полтараста с лишним.
- Фрэдди будет всю дорогу тебя развлекать, - пообещала Таири, надевая ей наушники.
- Да? Это будет так мило с его стороны…
- Ага! – подтвердил Хаото, чмокнув канадку в щеку, - Я пошел тебя взлетать. Таири, оттолкни ее от пирса… Жанна, пока! Не бойся, я тоже буду все время на связи!
- Просто лети и балдей, - посоветовала Таири, чмокнула канадку в другую щеку, и… Игрушечная флайка медленно отплыла от пирса, чуть покачиваясь на двух поплавках, которыми заканчивались нижние углы W-образной летательной машинки. За кормой раздалось мелодичное жужжание пропеллера.
- Что, вот так сразу?! – воскликнула Жанна, глядя, как мимо бортов, назад все быстрее скользят маленькие верхушки волн.
Следующие несколько секунд она изумленно крутила головой. Море набегало спереди, как широкая быстрая река, когда идешь против течения. Концевые фрагменты крыльев медленно повернулись… Короткое ощущение перегрузки, как в скоростном лифте, при старте вверх… Море провалилось под углом назад и вниз…
- Жанна, прикинь, ты летишь! – послышался в наушниках голос Хаото.
- Э… э… Я уже поняла.
- Молодец! Какую высоту и скорость ты предпочитаешь в это время суток?
- А… На какой не очень страшно?
- Я рекомендую 1000 метров и 90 узлов. Очень комфортно. Кораблики посмотришь.
- Хорошо… Пусть так и будет.
Море медленно отдалялось. Скорость уже нельзя было определить, глядя на убегающие волны. Единственным ощутимым индикатором был теперь усиливающийся встречный ветер, который, несмотря на широкий плексовый щиток, все сильнее дул в лицо… На электронном табло альтиметра и спидометра быстро менялись цифры. Потом застыли.
- Как заказано, плюс-минус чуть-чуть, - объявил Хаото - Авиакомпания моту Феооне желает тебе приятного полета, и все такое. Напитков и завтрака, увы нет. Я сожалею.
- Я переживу, - ответила она, - Вообще, кажется это не так страшно… В смысле, я не испытываю такой острой потребности вопить от ужаса… Ой-ой!... Если бы еще не эти воздушные ямы. Мне немного не по себе, что я тут одна.
- Ты ни фига не одна! – возразил Хаото, - Во-первых, рядом с тобой робот. Он умеет приводняться на этой машине из любого положения. Во-вторых, есть мы. Разве у нас плохо получается рулить?
- Ну… Вроде бы … Пока мне не на что жаловаться.
- … В-третьих, знаешь сколько вокруг патрулей?...
- … А, в-четвертых, я подключаю Фрэдди, - сказала Таири. - Они идут с Памати, тебе навстречу. Скорость, как он нагло врет, 15 узлов. На самом деле 13, или около того.
Короткий писк в наушниках и голос Фрэдди, знакомый со вчерашнего дня:
- Привет, Жанна! Тебе там не холодно, наверху?
- Нет! - крикнула она, - У меня солнце в спину! Жарко! А вам там не мокро внизу?
- Нет!!! – завизжал в ответ хор из трех голосов.
- Мы тут сделали маленькую музыкально-информационную программу про тебя, - со смехом, сообщил Фрэдди, - мало ли, думаем, вдруг ты про себя не знаешь?
- Давно не смотрела новости. А что со мной такое случилось?
Смех в наушниках, треньканье гитары и – Beatles – любимая «Yellow submarine»! В смысле – любительские вариации на тему, слегка фальшиво, заменяя кое-где слова и безумно весело. Жанна даже попробовала подпевать – без особого, впрочем, успеха.
- Понравилось? – спросил он.
- Спрашиваешь!
- Тогда – первый информационный блок. Евангелический союз Канады «Христианские горизонты» просит у правительства рекомендации по безопасности сотрудников своих миссий, работающих в странах Тихоокеанского региона и совершающих рейсы через Тихий океан, а также сотрудникам своих филиалов в городах Западного побережья. По словам пресс-секретаря союза, это связано с угрозами массовой расправы со стороны Лимолуа Хаамеа, печально известного своей жестокостью короля острова Рапатара.
- Что-что?! – перебила изумленная Жанна.
Снова взрыв хохота в наушниках.
- Союз «Христианские горизонты», - пояснил Фрэдди, - это самое крупное сборище святош во всей Канаде. Это они настучали на тебя в Комиссию по коммуникациям.
- Это я как раз, знаю. Меня удивил «печально известный…» и т.д. Я думала, что за пределами Меганезии о нем вообще никто не слышал. Ну, разве что, была идиотская статья про Рапатара в «Evangelical Times». Мы ее читали вместе с Дексом в самолете.
- Ты ничего не знаешь про своего мужа! – возмущенно заявил Декс.
- Ну, да. Я всего лишь 6-я заморская жена, я его и видела-то всего пару раз в жизни.
- Это страшный человек, - замогильным тоном произнес Фрэдди, - Согласно древней легенде, род Хаамеа происходит от гигантской акулы-людоеда, которую там считают богом, и каждое полнолуние приносят ей человеческие жертвы. Тоталитарные власти Меганезии уже 20 лет используют королей Хаамеа и их дикарей-подданных для того, чтобы устраивать тайные кровавые расправы над оппозицией. Только этим можно объяснить, почему кровавых чудовищ Хаамеа там не только терпят, но и вооружают новейшими видами военно-воздушной, морской и стрелковой техники. Этим дикарям неведомы сомнение, жалость, милосердие, они разрезают свои жертвы на части, или сжигают заживо, или скармливают акулам, подвешивая на крюке над морем, так что акулы пожирают несчастную жертву по кускам, отрывая их в прыжке от ее тела.
- Это что, где-то написано? – спросила Жанна.
- Это много где написано. Я просто собрал все в кучу.
В наушниках появился голос Хаото.
- Жанна, у тебя на хвосте патрульный флаер. Не нервничай, все ОК, он просто хочет на тебя глянуть и задать пару вопросов. Он должен убедиться, что ты не опасный груз, замаскированный под пассажира, не долбанутый террорист типа «живая бомба», и не потерявшийся ребенок. Понимаешь, на таких фитюльках обычно не летают далеко. Я сейчас тебя переключу на контрольную волну…
Снова писк в наушниках. А потом - новый голос, молодой, почти мальчишеский.
- Тон-тон! Пилот сингл-флаера на курсе 297 с Аитутаки. Ответьте патрулю!
- Ммм… Ну, вот, отвечаю, - слегка растерявшись, сказала Жанна.
- Я имею в виду: вы кто? – уточнил патрульный, удивленный ответом.
- Жанна Ронеро, репортер из Новой Шотландии. Это в Канаде.
- Ни хрена себе… Вы что, из Канады прилетели на такой микро-растопырке?
- Нет, это мне дали покататься мои друзья с Аитутаки.
- Вот уж дали, так дали… Вы сейчас не напрягайтесь, я посмотрю на вас…
Патрульный флаер: элегантный, с обманчиво-мягким силуэтом, знакомый Жанне по путешествию с Элаусестере на Матаива, внезапно возник в 10 метрах справа, а затем вдруг легко перевернулся - и канадка встретилась глазами с пилотом, висящем вниз головой в прозрачном пузыре кабины. Просто из озорства, она помахала ему рукой. Патрульный помахал в ответ и поинтересовался:
- Как вы там помещаетесь, в этой коробке из-под чипсов?
- Привыкла дома спать в аквариуме, - сострила она, - а вам удобно в такой позе?
- Ага, - ответил он, - Я даже сплю вниз головой, как летучая мышь. А куда вы летите?
- К знакомым ребятам. Они идут от Памати на паруснике, встречным курсом.
- На паруснике, встречным курсом, - повторил он, - Знаете, сколько здесь таких?
- Они вышли с Памари в 4 утра. Скорость примерно 13 узлов, - уточнила Жанна.
- Ну, это уже понятнее… Ага, вижу их на радаре. ОК, удачи.
Флаер перевернулся в нормальное положение, резко ушел вверх и пропал из ее поля зрения. В наушниках послышался разговор: «Торо, что у тебя? – Девчонка на флайке размером с коврик для кухни – Маленькая? – Нет, ей лет 25. По ходу, она репортер из Канады - А как она там помещается? – Хрен знает. Может, она йогой занималась…».
Снова писк в наушниках, волна меняется, и слышен голос Фрэдди.
- Что, общалась с местными копами?
- С одним копом. Его интересовало, как я помещаюсь в этой флайке.
- Тогда, - решил он, - специально для любознательного аэро-копа: «Ask me why!».
Похоже, Фрэдди был помешан на The Beatles, и… Жанне это нравилось. Нравилось и слушать, и подпевать. А потом она спросила:
- А можно попросить «Across the Universe»? Правда, я пересекаю всего лишь океан…
- Запросто, - ответил он, - а сейчас следующий информационный модуль. Политический обозреватель канадского католического TV-канала «Salt and Light». Предостерегает от недооценки угрозы, исходящей от империи Хаамеа.
- Империи?! – изумленно воскликнула она.
- Ты не знала?! Империя каннибалов Хаамеа простирается от острова Мейер на границе Новой Зеландии, до острова Хатуту в самом центре Тихого океана. Между ними может поместиться вся Канада, от Ванкувера до Ньюфаундленда. Остров Рапатара, на котором расположена резиденция кровавого правителя Лимолуа Хаамеа - это светская столица империи, а центр черного культа акулы находится на острове Hell…
- Hull, – поправила Жанна, - И там не акулы, а дельфины. Говорят, их приманила еще прабабка одной из жен короля. Но, когда я там была, они где-то болтались...
- Политологу лучше знать, - строго сказал Фрэдди, - Сказано: «Hell» и «Акулы». Когда Лимолуа завладел островом Хатуту, жители в ужасе бежали. Их дома были разрушены жестокими воинами Хаамеа. Сейчас этот остров похож на Хиросиму после 1945/8/6.
На этот раз Жанна искренне возмутилась.
- Этот политолог – дерьмовый ублюдок. Поселок на Хатуту был разрушен на прошлой неделе, ураганом Эгле, а семья Хаамеа восстанавливает его за свои средства. Не скажу, что это благотворительность – скорее, это инвестиции в бизнес-плацдарм, но жителям безразлично, по какой причине они получат новые хорошие дома и инфраструктуру.
- Ты не разбираешься в политологии, - развеселился Фрэдди, - на этом острове начали строить храм сатаны в виде головы акулы с разинутой пастью, казармы для воинов и загоны для рабов, женщин и домашнего скота. В Меганезии официально разрешается торговля рабами, в т.ч. женщинами, и закон здесь на стороне короля каннибалов…
- Как зовут этого политолога? – перебила она.
- Сейчас посмотрю… Э… Ее зовут Дороти Симспайн. А что?
- Знакомые обороты речи. Фрэдди, набери в искалке это имя и слова «Irian Jaya».
- Так… (пауза 2 минуты)… О! Кровавая расправа над экипажем гражданского судна, следовавшего из индонезийской провинции Ириан-Джая (Западная Новая Гвинея)…
- Вот-вот! – сказала Жанна, - Читай текст полностью.
- Это довольно старый материал, - заметил он.
- Это тот материал, который надо, - отрезала она, - Я знаю, что говорю.
- ОК, Жанна. Ты - sky-commander. Нет проблем. Читаю…
«Ситуацию с грузо-пассажирским судном «Канген», которое шло в нейтральных водах, перевозя около 500 пассажиров из Ириан-Джая на Минданао, и было взято на абордаж спецназом морской полиции Меганезии, комментирует политолог Дороти Симспайн. В представлениях первобытных рыбаков-канаков, - пояснила д-р Симспайн, - весь Тихий океан является зоной, свободной от каких-либо ограничений, налагаемых на человека цивилизацией и правом суверенных государств. Поэтому, морская полиция Меганезии игнорировала статус иностранного судна, и законные основания, по которым экипаж перевозил 500 гастарбайтеров из племени ириан. То, что они не заключали письменных контрактов - обычная практика в тех странах 3-го мира, где население не знает грамоты. Это не значит, что пассажиров силой погрузили на «Канген». Вполне возможно, что с ними был заключен устный контракт. Тогда компания-контрактодержатель, которой принадлежало судно, имела право ограничить передвижение пассажиров по условиям контракта. Это – цивилизованный подход. Но локальный суд меганезийского атолла Хотсарихиэ, куда был отогнан захваченный «Канген», даже не проверял эту версию. В меганезийской политической философии, любое цивилизованное ограничение свободы человека, продиктованное общественным долгом, моралью, религией или семейными узами - есть рабство. Тот, кто применил такие ограничения, даже если он это сделал по самым добрым и нравственно-оправданным мотивам, является преступником в глазах первобытных рыбаков. Его казнят, а его имущество присваивается вождями племени. Пусть никого не обманывают внешние признаки цивилизации, имеющиеся в Меганезии. Это лишь техническая форма, она прикрывает жестокое первобытное содержание. Тут свобода и борьба с рабством лишены всякой моральной меры. Факт кровавой расправы над экипажем «Кангена» - яркое тому подтверждение. Новая история стран 3-го мира, которые были освобождены от рабства в отсутствие европейской моральной традиции добровольного самоограничения и подчинения, дает много ужасающих примеров того, как борьба за свободу становится борьбой за вседозволенность и приводит к торжеству человеческих пороков в деградирующем обществе. Пусть это будет для нас уроком».
Фрэдди дочитал статью и кратко эмоционально резюмировал:
- Вот, сволочь!
- Она просто отрабатывает деньги, которые ей платят за это дерьмо, - ответила Жанна.
- Может быть… Но все равно сволочь. Ну ее на фиг. Сейчас мы устроим музыкальную паузу. Сначала – «Bungalow Bill», это в тему, а потом - «Across the Universe»!
Hey, Bungalow Bill
What did you kill
Bungalow Bill?...
…
Жанна отдышалась после двух песен подряд, и спросила:
- А про меня что-нибудь пишут, или за широким королевским пузом меня не видно?
- Пишут-пишут, - успокоил Фрэдди, - Ты удивишься, сколько. Читаю только анонсы.
= Верховный суд Меганезии отказался рассматривать по существу жалобу Ассоциации американских христиан на угрозы расправы со стороны короля Лимолуа Хаамеа. Судья Джелла Аргенти пояснила: «Сен Хаамеа не нарушает Хартию, защищая свою жену от религиозных фанатиков. Он правильно указал на то, что здесь действуют наши законы».
= Союз «Христианские горизонты» обратился в полицию Канады с просьбой о защите своих членов, подписавшим жалобу на распространение порнографии Жанной Ронеро-Хаамеа. Просьба связана с тем, что неизвестный компьютерный хулиган разместил на интернет-сайте домашние адреса этих членов союза. Как известно, муж Жанны, король Лимолуа Хаамеа, публично обещал разрезать на части обидчиков своей жены.
= Христианская организация «Citizens for Public Justice» организовала пикет у редакции «Green World Press» в Галифаксе, принадлежащей, по неофициальным данным, Жанне Хаамеа, жене короля острова Рапатара (агрессивного доминиона в составе Меганезии). Пикетчики требуют от супругов Хаамеа прекратить гонения на церковь в Океании.
= Подростки из экстремистского движения «C.R.A.S.H.» (Canadian Red Anarchist Skin Heads) бросили несколько бутылок с зажигательной смесью в автомобили около офиса Комиссии по телекоммуникации, выкрикивая лозунг: «Смерть буржуазной цензуре!». Политические аналитики не исключают, что акция может быть связана с конфликтом между полинезийской королевой Жанной Ронеро-Хаамеа и руководством Комиссии.
Жанна хихикнула, попыталась немного поменять позу (не очень успешно – в кабине практически отсутстовало свободное место), и проворчала:
- Как бы какой-нибудь придурок не бросил бутылку с бензином в мой дом.
- Не беспокойся, - посоветовал Фрэдди, - полиция уже приняла меры. Рядом с твоим домом выставлен усиленный пост. Никто в правительстве не хочет международного вооруженного конфликта из-за этой истории. Хаамеа - серьезный парень. Масс-медиа сейчас сравнивают военный потенциал Канады и его империи.
- Опять недоумки из «Evangelical Times», «Shine TV» и «Salt and Light TV»?
- Нет исландцы из «Akureyri Special Military Review».
- А, знаю. Это шутники. Они как-то раз написали сценарий войны между Швецией и Уругваем за контроль над Гибралтарским проливом.
- Вот как? И кто победил?
- Лаос, - ответила она, - Шведы сцепились с уругвайцами в Центральной Атлантике, на рубеже Бразилия – Сенегал, а лаосцы провели внезапный удар с авиа-базы на Кипре…
В наушниках взорвался гомерический хохот, а потом Фрэдди сообщил.
- Ну, шутка с войной между Канадой и Рапатара твоим исландским приятелям удалась еще лучше. Наше Министерство Государственной Обороны, по-моему, должно выдать этим ребятам премию в миллион баксов.
- За что? – удивленно спросила Жанна.
- За обоснование военной модернизации. Вот послушай, - он начал читать:
«Положение Канады в конфликте с Рапатара во многом аналогично положению США в конфликте с Японией накануне военной катастрофы в Перл-Харборе и отражает очень типичные стратегические ошибки крупной континентальной державы при подготовке к морской войне с небольшой островной империей. Имея огромный перевес в суммарном водоизмещении флота (более 100.000 регистровых тонн против 2000 тонн у Рапатара), Канада колоссально проигрывает в распределении по классам судов. Для ведения боя в открытом океане у нее есть лишь 3 фатально устаревших эсминца,12 тоже устаревших фрегатов, приспособленных для решения патрульных задач, и 4 дизельных субмарины, довольно новых, но также оснащенных для патруля. У Рапатара есть 40 современных легких катеров, имеющих перед канадцами 4-кратное превосходство в скорости. Такое соотношение уже проигрышно для Канады. Если сопоставить силы в воздухе, то видно, что положение просто катастрофическое. ВВС Канады имеют 90 устаревших ударных самолетов класса Hornet и 30 вертолетов Sea-King - и то, и другое с радиусом действия 500 миль, при отсутствии авианосцев. Теперь ВВС Рапатара. 150 ультралегких морских штурмовиков с радиусом 1000 миль, 50 ударных дронов класса Argo с неограниченным радиусом действия, и 5 легких суборбитальных бомбардировщиков Fronda. Последние покрывают расстояние от базы ВВС Рапатара на острове Хатуту до западных берегов Канады всего за 20 минут. Развивается сценарий, аналогичный Перл Харбору…».
Жанна улыбнулась и перебила:
- Короче говоря, мы в полной заднице?
- Точно! – подтвердил Фрэдди, - В первый день войны, мы теряем 80 процентов флота. Нам придется бросить Ванкувер, острова Шарлотты и все острова выше 70-й широты.
- Смешно, - согласилась она.
- Ай! – воскликнул он, - Адмирал Картрайт вчера так сказал девушке на CTV-globe, и получил в ответ: «Вам смешно, а моей маме в Ванкувере совсем не смешно. Зачем мы платим 20 миллиардов баксов в военный бюджет, если в итоге мы беззащитны перед любым агрессором? Куда идет вся эта куча денег? На модные тачки для адмиралов?».
- О боже! – пробормотала Жанна, - Откуда столько идиотов?...
- Вот уж не знаю, - ехидно ответил он, - может быть, влияние масс-медиа?
- Что за намеки? – возмутилась она.
- Эй-эй! – раздался в наушниках голос Таири, - только не ругайтесь! Между прочем, Жанна уже должна видеть паруса вашего супер-крейсера.
- Где я должна их видеть?
- Он в 20 милях впереди, 2 румба правее курса. Алый грот и белый стаксель.
- Жанна, хочешь аэро-аттракцион? – спросил Хаото, и уточнил, - Не очень страшный.
- А можно очень нестрашный? – спросила она.
- ОК. Будет очень нестрашный. Эй, на крейсере, если хотите видео про авиа-пиратов, готовьте технику. Жанна, а ты можешь снимать на мобайл… Сейчас-сейчас…
…
Действительно, это оказалось совсем не страшно. С точки зрения Жанны, Хаото просто показывал ей катамаран, скользящий под парусами по зеленоватой поверхности моря, с самых удачных ракурсов. Дискомфорт от кренов и виражей практически не ощущался - или канадка не обращала на это внимание. Она была слишком увлечена тренировкой с новым мобайлом (который ей предстояло использовать вместо репортерской камеры на Такутеа, следующей ночью). От азарата, она даже забыла спросить, что ей надо делать после приводнения. Впрочем, оказалось, что ничего не надо. Хаото мастерски загнал миниатюрную флайку между поплавками катамарана со стороны кормы, а Рори, Декс и Фрэдди, петлями на акроновых тросах принайтовали машинку к крепежным кольцам.
- Welcome aboard! – крикнул Фрэдди, подавая ей руку.
- Сними наушники, - посоветовал голос Таири, - Flight complete. Мы рады, что ты взяла билет на нашу флайку. Можем повторить, если у тебя еще раз снесет крышу. Удачи!
Жанна не успела опомниться, как уже стояла на юте, в окружении экипажа, и держала в руке банку пронзительно-холодного пива. Гавайского студента и его подружку - melano она уже видела в день своего прибытия в Лантон (хотя, Рори - лишь мельком). Правда, теперь они были одеты несколько иначе. Декс носил очень короткий золотистый килт, ослепительно блестящий на солнце, а Рори обходилась только сумочкой-браслетом на левом бицепсе. Фрэдди выглядел более «цивилизованно»: на нем были широкие ярко-зеленые шорты-бермуды. Ничего особенного в его внешности не наблюдалось. Просто молодой мужчина среднего роста и плотной комплекции, круглолицый, сероглазый, с коротким ежиком светло-каштановых волос. Вид совершенно не героический. Мягкая линия подбородка, полные губы, а нос – в стиле мультяшного дядюшки Скруджа. Но сразу было заметно, что именно он – лидер этой маленькой команды…
- Так получилось, что я тут капитан, - немного извиняющимся тоном сообщил Фрэдди, как будто угадав ее последнюю мысль.
- Потому, что у него голова, как вся канадская академия наук, - вставил Декс.
- Сомнительный комплемент, кстати, - весело прокомментировал Фрэдди, - В лавке под названием «Royal Society - Academies of Arts, Humanities and Sciences of Canada» нет ни одной головы… Я имею в виду не шляпную болванку, вырастающую на шее у любого организма вида Homo Sapiens… Слово «Sapiens» здесь чистая формальность…
- Я поняла твою мысль, - перебила Жанна, хлебнув пива, - а ты как-то связан с наукой? Таири говорила про какие-то электрические пушки…
- Не какие-то, а какие надо! – вмешалась Рори, - Это классная штука для космоса.
- Очередные «звездные войны»? А я думала, ты пацифист. Биттлз и все такое…
Фрэдди смешно поднял брови и почесал в затылке.
- Начнем с того, что нигде, кроме таблоидов и академической прессы (это практически, одно и то же), подобное устройство давно не называют «electric-gun» или «rail-gun», а используют инженерный термин «railtron». Это - самый дешевый двигатель для разгона космических аппаратов. Правда – беспилотных, поскольку ускорения очень велики.
- Жюль Верн, из пушки на Луну? – предположила Жанна, - Только при чем тут рельсы?
- Пушка тут, в общем, не при чем, - ответил Фрэдди, - а вот рельсы как раз, главное. По-хорошему, рейлтрон, больше всего похож на электро-дрезину, которая катится по двум рельсам, если через них в противоположных направлениях течет постоянный ток. Сама дрезина должна, конечно, быть электропроводящей, чтобы ее разгоняла сила Ампера.
- Увы, - Жанна вздохнула, - у меня было всегда не очень хорошо с физикой.
- Это у физики было не очень хорошо с тобой, - поправил он, - за тот метод, которым в американских и европейских школах преподают физику…
- … Надо скармливать акулам, - договорил за него Декс.
- О, боги Олимпа! – воскликнул Фрэдди, - Как я, биомеханический гуманист, попал…
- … В кампанию таких моральных уродов, - весело договорила за него Рори, - а что ты имел в виду, начиная зачитывать приговор вашей школьной физике?
- Всего лишь beruf-verboten! Гуманный запрет на профессию! Никакого насилия!
- Знаешь, Фрэдди, - вмешалась Жанна, - будет классно, если ты расскажешь мне, во-первых, про эту дрезину, а во-вторых, про этот «биомеханический гуманизм».
Рори хлопнула Декса по плечу.
- Хей, не будем мешать! Пошли, повесим в i-net это авиашоу. Типа, боевой пилотаж королевы Рапатара, заснятый пораженными ужасом пуританскими яхтсменами.
- Вы озверели! – возмутилась Жанна.
- Но прикольно же! – возразил Декс.
- А, делайте что хотите, - она небрежно махнула рукой, - Все равно, хуже уже некуда.
…
Фрэдди умел рассказывать увлекательно и весело о вещах, которые в школе нагоняли на Жанну неописуемую скуку. В его рассказах, металлические штучки, разгоняющиеся на рельсах под током до скорости несколько километров в секунду, превращались в неких героев, завоевателей ближнего, а затем и дальнего космоса. Даже процесс получения мощного электрического импульса в рельсах вдруг оказался веселым. Фрэдди взвесил в руке большую (галлон) бутылку виски и сообщил:
- Хорошая вещь. С такой бутылки десять парней могут нализаться, а могут - запустить фунтовый спутник связи класса «Olborg». Сейчас расскажу как. Тут 2,5 литра воды и 2 литра, или полтора килограмма спирта. При его окислении в топливном элементе, даже если мы потеряем треть энергии, остатка хватит, чтобы разогнать фунт груза до 8 км в секунду. По глазам вижу, что ты мне не веришь. Мол, в космос на виски не летают…
- Не верю! – со смехом, подтвердила Жанна.
- О, черт! Ты жутко недоверчивая девушка! Час назад ты мне не верила, что с детской железной дороги, при минимальной модернизации, можно запустить вагон в космос. Я помню твои слова: «на детских паровозиках в космос не летают». ОК! Я опять сделаю расчеты прямо у тебя на глазах, чтобы ты потом не сказала, что я жульничал!
Потом, он перешел от виски к атомным источнкам энергии, а после этого - рассказал о Великой Антарктической Дури, на первую серию испытаний которой он полетит через неделю с Раротонга (откуда до Антарктиды рукой подать – всего 3000 миль).
- Если бы не братья-экологи, все это можно было бы сделать на Баффиновой земле, но, едва мы заговорили о том, что мини-АЭС будет поднята на дирижабле в стратосферу, начался такой крик: «Ах, радиация! Белые медведи начнут светиться в полярную ночь! Несчастные белые медведицы станут рожать двухголовых зеленых медвежат! Тьфу!».
- А зачем ее поднимать? – не поняла Жанна.
- Сопротивление воздуха! Нам надо подняться выше 30.000 метров, иначе снарядик из нашей пушки перегреется раньше, чем вылетит в космос, а кроме того – затормозится. Хорошо, что в меганезийской Антарктиде нет ни одного «зеленого», а то пришлось бы лететь на Луну, что проблематично по деньгам.
- Вы будете испытывать эту дурь на меганезийской территории? – удивилась она, - Это несмотря на скандал вокруг Рапатара и…
- Слушай, - перебил он, - Никто, кроме слабоумных зрителей телесериалов и еще более слабоумных парламентариев, не принимает это всерьез. «Canadian Space Agency» уже много лет работает с меганезийцами по низкобюджетным космическим проектам.
- Я не знала…
- Ха! А почему, как ты думаешь, спутниковая связь стала втрое дешевле?
- А как парламент разрешает CSA работать вместе с… Вероятным противником?
- Парламент - просто болваны. Новозеландские овцы – и те умнее. Кто им расскажет?
- А еще говорят, что у нас демократия, - вздохнула Жанна.
- Это нормально, - заметил Фрэдди, - Надо же говорить обывателям что-то приятное.
И тут раздался радостный визг из рубки, где Рори и Декс игрались с ноутбуком.
- Мы выиграли конкурс любительских клипов об авиашоу?! – крикнула Жанна.
- Нет! – крикнула Рори в ответ, - Комиссия принесла тебе официальные извинения!
- Что?!
- Сейчас покажем! – из рубки появился Декс, неся ноутбук, как праздничный торт.
На экран была выведена страничка «заявления для прессы» с сайта «Canadian Radio-television and Telecommunications Commission». Одно из этих заявлений называлось: «Релиз о фото- и видео- контенте в материалах Жанны Ронеро, Green World Press».
«Комиссия рассмотрела жалобу союза «Христианские горизонты» и др. ассоциаций на фото- и видео- съемки обнаженного тела малолетних (т.е. лиц, не достигших 18 лет) в публично демонстрируемых материалах репортера «Green World Press» Жанны Ронеро (Хаамеа). Действительно, в материалах есть такие кадры, однако, имеющееся в жалобе утверждение, что они носят аморальный характер, не соответствует действительности. Эти кадры сняты в королевстве Рапатара. Они отражают этно-культурные традиции страны и обычаи правящей семьи Хаамеа, являются культурно-просветительскими и научно-этнографическими, и соответствуют всем нормам морали. Комиссия приносит извинения Его Величеству Лимолуа та-Руанеу Хаамеа, королю Рапатара, Жанне Ронеро (Хаамеа), королеве-матери Тиареиао Хаамеа, и другим членам королевской семьи, чье достоинство могли задеть безответственные публикации отдельных авторов по поводу этих материалов. Комиссия выносит предупреждение редакции «Salt and Light TV» за выпуск в эфир программ, возбуждающих расовую и религиозную вражду, и указывает союзу «Христианские горизонты» на недопустимость клеветы, оскорблений и актов религиозной нетерпимости в масс-медиа. Комиссия выражает надежду, что имевшее место недоразумение не повлечет политических последствий и не нарушит дружбы и взаимопонимания между народами и правительствами Канады и Рапатара».
Жанна фыркнула и тряхнула головой.
- Я первый раз вижу, чтобы Комиссию по коммуникациям так радикально поставили в позу dog-style. А я еще смеялась, когда Таири и Хаото мне это говорили.
- А, по-моему, - заметил Декс, - закономерное явление. Они даже перед исламистами и ортодоксами прогибаются, а каннибалы-акулопоклонники гораздо круче..
Рори принесла из рубки гитару и, протянув ее Фрэдди, решительно сказала:
- Хватит науки и политики. У нас, по ходу, круиз, а не симпозиум, ага?
- Ну, да, согласился Фрэдди, взял гитару, и пробежался пальцами по струнам, - Если никому еще не надоели лучшие в мире песни в моем халтурном исполнении…
- Не надоели!!!
- Ну, тогда…
Nothing you can know that isn’t known.
Nothing you can see that isn’t shown.
Nowhere you can be that isn’t where you’re meant to be.
It’s easy.
All you need is love (all together, now!)
All you need is love. (everybody!)
…
Это было по-настоящему здорово! Огромный океан вокруг, свежий ветер, надувающий паруса, огромное яркое солнце, музыка, и отличный парень Фрэдди… О, черт! Если бы она знала, что будет так здорово, то, наверное, плюнула бы на все эти дурацкие, никому (если разобраться) на фиг не нужные, дектективные истории… Но уже слишком поздно что-либо менять и отменять. Время и место действия назначены.
Когда, вскоре после заката солнца, в синевато-белом свете портовых прожекторов они подошли к рыбацкой пристани Аитутаки-Арутанга, ей ужасно не хотелось сходить на берег и она минут 10 целовалась с Фрэдди, повторяя, кажется, вслух «Я ведь ухожу не очень надолго, мы скоро увидимся, и все будет прекрасно… Да, все будет прекрасно!».
Потом она сошла на причал, катамаран отошел от берега, и еще некоторое время было слышно, как Фрэдди, перебирая струны, напевает:
You’ll never know how much I really love you.
You’ll never know how much I really care.
Listen,
Do you want to know a secret…
…
=======================================
49 – ЗИГМУНД РАШЕР. Нацистский преступник.
Дата/Время: 11 - 12 сентября 22 года Хартии.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук.
Атолл Аитутаки, остров Такутеа и Тихий океан..
=======================================
Снэп был деловит и немного нервничал.
- … Только ты учти, Жанна, этот Флаффи - странный парень.
- Учту, - нервно буркнула она.
- И еще, - сказал он, - По Хартии, намеренное вторжение в частное домовладение – это серьезный крайм. Если тебя застукают копы, то локальный суд влепит тебе верных 500 дней каторги, и ты застрянешь здесь почти на полтора года в ошейнике.
- Не пугай, ладно?... Кстати, раз ты об этом заговорил – куда тут обычно отправляют?
- Если на Аитутаки, - ответил Снэп, - то аэроверфь, где строятся дирижабли. Если на Атиу, то фабрика пластиков, а если на Маукеа, то строительство новой АЭС.
- В случае чего – переживу, - решила Жанна, - Тебе-то ничего не будет?
- Мне? – удивился он, - Я сделаю морду кубиком и скажу, что нашел тебе авиарикшу-экстремала, а зачем он был нужен – я понятия не имел. Не бойся. Если что, мы с Оюю будем тебя навещать на каторге каждую неделю - не вопрос. Еще попросим знакомых ребят, студентов. Они тоже будут навещать. Но лучше, все-таки, не попадайся, ОК?
- Я постараюсь, - пообещала Жанна.
- Постарайся. А сейчас иди по 9-му пирсу, и смотри направо. Увидишь флайку с двумя зелеными светящимися рыбами на фюзеляже - скажи: «Я - Джейн от Игга, ищу Алмаза Флаффи». Первую половину денег дашь ему после взлета, а вторую - перед посадкой на обратном пути, и никак иначе. Будет бычить - скажи, пусть учит правила.
- Ты уже говорил. Ну, я пошла. Спасибо, Снэп. Ты - настоящий друг. И Оюю - тоже.
- Удачи, Жанна.
Снэп слегка хлопнул ее ладонью по попе: на счастье. Она поправила рюкзачок на плече и пошла вдоль аллеи, а потом, свернув на 9-й пирс - по его правому треку. Два последних пирса – 9-й и 10-й – были освещены слабо, так что ориентирами служили разноцветные фосфоресцирующие метки на флайках. Новенький «SkyEgg» с силуэтами зеленых рыб, был припаркован примерно в середины пирса. Рядом, сидя на корточках, курил сигару мужчина непонятного возраста, одетый в яркий пятнистый балахон, сандалии на босу ногу, и очки, похожие на фасеточные глаза стрекозы, закрывающие половину лица. На голове у него было заплетено не менее полусотни мелких косичек-дрэдов. Типичный представитель ямайско-эфиопской субкультуры «Rasta».
- Я Джейн от Игга, - сказала Жанна, - ищу Алмаза Флаффи.
- Ищи, - сказал он, равнодушно пожав плечами, - Мне-то хули с того?
- Что, и деньги тебе не нужны? – уточнила Жанна, неплохо знавшая такой тип людей.
- А у тебя что, есть лишние? – все так же равнодушно спросил растаман.
- Когда взлетим – будут, - в тон ему ответила она.
- А далеко ли тебе лететь, Джейн?
- 90 миль туда, столько же обратно, и 4 часа там. Даю штуку фунтов.
- Туда – это куда?
- Туда – это туда. Взлетим - скажу.
- ОК, - сказал он, протягивая руку, - давай гроши, садись в тачку.
- Учи правила, Флаффи, - твердо сказала она.
- Вот, кошка драная, - проворчал растаман, - ну, садись пока так.
…
Информацию о пункте назначения, сообщенную сразу после взлета, Флаффи воспринял совершенно безразлично. Повернув флайку на South-South-West, он спокойно протянул руку, получил 5 стофунтовых бумажек, убрал их в недра своего балахона, и сказал:
- Слушай сюда, я два раза не повторяю. Первое: парковка в полумиле от берега, не ближе. Второе: хабара больше центнера не возьму, у меня не грузовик. Третье: я жду 4 часа, а через 4 часа и одну секунду, разворачиваюсь и чао. Если опаздала, то твои проблемы, а пол-штуки мои, и никто никому ничего не должен. Четвертое: если поднимется шум, то смотри пункт третий. И меня не бахает, кто поднял шум. Поняла?
- Годится, - ответила она.
Все 40 минут полета они молчали, если не считать пыхтения, которое издавал Флаффи, дымя своей сигарой, и чихания Жанны, которая с трудом переносила табачный дым в закрытых помещениях. Впрочем, возможно именно задымленность кабины сделала для канадки прыжок в темное ночное море с высоты около 10 метров удивительно-легким. Ей очень хотелось выбраться из этой летучей пепельницы на свежий воздух.
Плюх!!!
Полная темнота под водой на несколько секунд испугала Жанну, так что она отчаянно заработала конечностями, всплывая на поверхность. Вынырнув, она покрутила головой над водой, и увидела тусклый размазанный свет над островом Такутеа. Расстояние тут было не определить, но она рассчитывала, что до берега не более полумили. Где-то в противоположной от острова стороне еще различалось едва-едва слышное стрекотание движка флайки. Жанна легла на спину и, стараясь не напрягаться, и попусту не тратить силы, поплыла к берегу. Следующий час показался ей вечностью. Плыть было легко. Гораздо сложнее было не думать, что (точнее, кто) может плескаться рядом. Даже чуть слышный всплеск, вызванный, вероятно, рыбкой размером с ладонь, бросал ее в дрожь. Когда она выбралась из воды на северо-западном пляже Такутеа, то чувствовала себя совершенно измотанной, а от мысли, что обратно до флайки придется проплыть, как минимум, то же расстояние по темному морю, Жанне становилось нехорошо…
«Не думать об этом! Если удастся сделать кадры и убраться отсюда, то все остальное – просто мелочи. Как-нибудь доплыву. В конце концов, люди сутки держатся на воде в открытом море. Даже если этот сраный Алмаз Флаффи улетит, то при основательности местной службы спасения, после рассвета меня найдут и вытащат. Все. Успокоилась».
Она осмотрела сначала себя. Все ОК, если не считать, что с мокрых шорт и топика на песок падали капли воды. Казалось, что каждая капля разбивается у ее ног с громовым ударом, хотя было совершенно ясно, что этот звук уж точно глушится шумом прибоя. Жанна открыла чехол на поясе и извлекла мобайл. Работает. И даже нет капель ни на сенсорной панели, ни на экране, ни на объективе камеры. Водоотталкивающий слой, который делал эту модель на четверть дороже других, действовал безотказно. Экран немного светился, но Жанна расчитывала, что со стороны это не заметно. На море не бывает полной темноты в ясную ночь. Свет звезд и слабая люменисценция воды.
Квадратное здание форта в глубине острова было совершенно темным, если не считать одного углового окна в первом этаже (скорее всего, там было расположено караульное помещение). Жанне отсутствие дополнительного света было на руку: камера этого мобайла могла вести съемку в ИК-диапазоне. Экранчик, работавший как видоискатель, можно было использовать, как ноктовизор. Впрочем, на пляже было достаточно света: Яркие звезды, и (черт возьми) светящаяся табличка, информировавшая о том, что здесь частное владение, и что посторонним вход строго воспрещен.
«Збигнев Грушевски попался на том, что включил фонарик, - думала Жанна, - Если не повторять этой ошибки, то все пройдет, как по нотам. Всего-то: обойти вокруг форта с камерой и вернуться назад, подробно сняв то, что находится с обратной стороны этого квадрата: вольеры для заключенных и крематорий. Главное - спокойствие. Все. Я иду».
Прямо перед ней в зарослях пандануса видна была просека, ведущая к форту, но по ней идти не следовало. Как бы не была неаккуратна и ленива здешняя охрана, этот маршрут она точно контролирует. Жанна огляделась и двинулась к зарослям слева от просеки – здесь они были ближе. Панданус никогда не растет густо, так что пройти можно везде…
Только вот дойти до зарослей она не успела.
Ослепительно-яркие прожектора вспыхнули с четырех сторон. Это было, как хлесткий удар по глазам. Жанна закрыла лицо руками и остановилась, как вкопанная.
«Надо сделать над собой усилие, и бежать», - подумала она.
«Если еще не поздно», - добавил гадкий внутренний пессимист в ее мозгу. Она отняла руки от лица и чуть приоткрыла глаза.
«Вот теперь точно поздно», - сообщил внутренний пессимист.
Между ней и зарослями пандануса редкой шеренгой, неподвижно стояли 9 эсэсовцев. Черные мундиры. Черные фуражки с блестящими серебряными кокардами «мертвая голова». Черные сапоги. Черные автоматы, висящие на ремнях перед грудью. Строго одинаковые позы: ноги – врозь, руки - на автомате. И одинаковые лица, наполовину скрытые зеркальными очками, сверкающими в лучах прожекторов…
«Сейчас они меня убьют, - с холодной ясностью подумала она, - Сейчас меня…».
Эсэсовец, стоявший в центре шеренги, сделал два размашистых шага вперед, выбросил правую руку в нацистском приветствии и, четко разделяя слова, отрапортовал:
- Товарищ рейхсфюрер Пацифиды! Гвардейский краснознаменный взвод африканского гестапо имени Его Величества Теодора Рузвельта для последнего парада построен!
- Вольно, сеньоры фашисты, - раздался голос растамана за ее спиной, - Нонг, где Эрни?
- Спит, - ответил кто-то, - просил будить только по вашему распоряжению, сен майор.
Жанна изумленно оглянулась. Тот самый, новенький «SkyEgg» с яркими силуэтами зеленых рыб на фюзеляже, покачивался у берега, там, где песчаная коса гасила волны прибоя. Никакого растамана уже не было. Рядом с флайкой, по колено в воде, стоял дядька лет 45, одетый в шорты и армейскую рубашку с нашивками.
- Ну, Мисс Ронеро, что вы на меня смотрите, как кошка на короля червей? – проворчал этот тип, идя к берегу - Майора никогда не видели? Казалось бы вы - взрослая девушка, репортер. Где ваша техника? У вас мобайл с камерой? Тоже нормально. Вы прилетели снимать кино, так снимайте. Почему за вас должна работать Ллаки Латтэ?... Ллаки, ты сняла явление мисс Ронеро из пены морской, а также, построение и рапорт?
- Ага! – раздался звонкий голос из замаскированного динамика, - С пяти ракурсов!
- Умница, - сказал майор, снимая сандалии, - Терпеть не могу ходить в мокрой обуви, лучше уж босиком… Мисс Ронеро, вы будете снимать или будете смотреть на меня и хлопать красивыми ресницами? Это очень эротично, но вы сюда не за этим летели. Да, кстати (он извлек из кармана шорт 500 фунтов и протянул ей), это ваши, возьмите.
Жанна автоматически взяла деньги, убрала к себе в карман, и нерешительно спросила:
- Извините, а вы кто? В смысле, майор чего?
- Вот когда вы включите свою долбанную камеру, тогда я представлюсь. И не забудьте переключить с ИК-диапазона на оптический. Надеюсь, света вам достаточно?
- Да, - пролепетала она, взяла камеру сменила режим, и поймала дядьку в видоискатель.
- Ну, теперь задавайте вопросы, - сказал он, - Вы что, первый раз делаете репортаж?
- Нет, - обиделась она, - У меня стаж почти пять лет. Но я, знаете ли, растерялась. Эти прожекторы, нацистская униформа, и вообще, это странное место…
- А почему это место такое странное? - спросил он, и сам же ответил, - Потому что все остальные места очень не странные. Должно же быть хоть одно очень странное место! Между прочим, это не я придумал, а Люис Кэрролл, великий английский математик… Хм… Вы не попросили меня представиться, так что я сделаю это по своей инициативе. Итак, я – Райвен Андерс, майор военной разведки Меганезии, сокращенно – INDEMI.
- А эти люди в нацистской униформе? Они…
- Повернитесь и посмотрите сами, - перебил Андерс, - Ребята снимите очки.
Она повернулась, и ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все происходит наяву. Из девяти людей в черных мундирах, трое были совершенно точно ей знакомы. Уфти и Рона она узнала мгновенно. Пуму - секундой позже. Юная африканка не очень изменилась со времени памятной встречи в Танзании, на берегу озера Тукаса, только ее появление здесь было так невероятно, что разум отказывался верить глазам.
- По ходу, это действительно мы, - сообщил Уфти, - Прикольно, ага?
- Но эта униформа, - растерянно пробормотала Жанна.
- Из театрального интернет-магазина, - сообщил мужчина чуть постарше, - Кстати, я – Нонг Вэнфан, лейтенант INDEMI. Мы с вами знакомы заочно по Африке (он отвесил Жанне церемониальный поклон «o-rei»). Это - военфельдшер Керк Скагэ, вы его тоже знаете заочно. Это – Йалмар Йолин, Олаф Экхелм и Фрис Ларквист, наши коллеги из Готеборга, Швеция… Сен майор, извините, что я без вашего распоряжения.
- Aita pe-a, Нонг, - успокоил майор Андерс, - у тебя это выходит гуманно, а я излишне давлю на собеседника. Дурная привычка … Ребята, вы можете снять эти тряпки.
Жанна почувствовала, что у нее горят щеки от стыда и возмущения.
- Извините, мистер Андерс, но то, что вы здесь устроили – это мерзко!
- Хорошая, здоровая реакция, - похвалил он, - Теперь попробуйте аргументировать.
- Я это сделаю, - пообещала она, - Но сначала скажите: здесь нет Зигмунда Рашера?
- Конечно, нет! Он ликвидирован в 1945, в Дахау, по приказу Гиммлера. Дрянной был человечишка… Как, впрочем, и Гиммлер. Каков хозяин, таковы и слуги.
- Значит, все фотодокументы и показания свидетелей – это ваши фальшивки?
- Скажем так: это - дезинформация, а кто автор – мы потом вместе с вами разберемся.
- Я повторяю: это мерзко! Вас интересуют аргументы? Так вот, одно то, что нацисты уничтожили миллионы людей в концлагерях – это достаточный аргумент!
- Мисс Ронеро, я не вижу логической связи вашего аргумента с нашей темой.
- Как, не видите? Вы возродили, пусть виртуально, гнусную нацистскую идеологию и соответствующую ей гнусную практику! Миллионы людей, которые поверили вашей фальшивке, испытали вполне реальные психические страдания.
- Пардон, мэм, что конкретно из перечисленного мы возродили?
- Для начала - вот эту униформу! – Жанна ткнула пальцем в сторону кучи эсэсовских мундиров, фуражек, сапог и автоматов («эсэсовцы» уже переоделись в желто-зеленые килты с силуэтом пляшущего лилового тапира и надписью «Interdyn-Taveri»).
- Вам же сказали: она куплена в магазине театрального реквизита.
- А эти эсэсовские автоматы «Schmeisser» что, тоже из театра? Не надо держать меня за идиотку! Это настоящее оружие!... Что вы ржете?!
Последние слова были обращены к меганезийцам и шведам, которые покатывались со смеху. Из участников маскарада только Пума сохраняла некоторую серьезность.
- Рекламная пауза, - объявил Райвен Андерс, - мисс Ронеро прошу вас взять любой из этих, как вы сказали, «шмайсеров», и прочесть маркировку.
- Ладно, - процедила сквозь зубы уже разозлившаяся Жанна, подошла к куче и подняла один из автоматов, - … О, черт, почему он такой легкий? Это все-таки игрушка?
- О! – воскликнул довольный майор, - Отличная реакция! Ллаки, ты снимаешь?
- Конечно! - снова раздался звонкий голос.
- Молодец. Включи мишени на 250, 400 и 500 метрах. Пума, подойди сюда, надо, чтобы ты постреляла. Мисс Ронеро, прочтите, пожалуйста, вслух маркировку на оружии.
- Мммм… Тут написано: «VIXI Interdyn-Taveri, Goteborg - Futuna». Это что-то новое?
- Вы правы! Это совместная разработка, продолжающая шведские оружейные традиции 1980-х. В те времена, проект сверхлегкой штурмовой винтовки калибра 4,5 мм не имел шансов на успех, но техника шагнула вперед. Вы увидите, что даже хрупкая девушка с собственным весом около ста фунтов, может достигать с этим оружием, весящим всего лишь 5 фунтов, внушительных результатов. А мы с мисс Ронеро выпьем по чашке кофе.
…
Бар-автомат с простыми пластиковыми столиками под светящимся навесом был очень уютным местом, но Жанна сейчас была решительно не способна это оценить.
- Что за цирк вы устроили с моим участием? Сначала этот сраный маскарад. Вы меня напугали до полусмерти, потом вставили меня в какой-то рекламный ролик… Или это прямой эфир? Я угадала? Да или нет?
- Да, - лаконично ответил он, ставя перед ней пузатую чашечку с ароматным кофе.
- Это чья-то рекламная кампания в стиле реалити-шоу!... Я снова угадала?
- Да, - повторил он, прикуривая сигару.
- Это просто свинство! – возмутилась она, - Я вам за это такое устрою…
- Вот, кто бы говорил про свинство, - вмешался худощавый мужчина, одетый в яркую гавайку и свободные светлые брюки, - Красивую девушку приглашают в гости, а она, даже не позвонив, лезет во все авантюры…
- О черт! – воскликнула она, - И вы здесь!?
- Ага, - весело сказал Эрнандо Торрес, координатор правительства Меганезии, - Вас это удивляет, Жанна?
- Меня уже ничего не удивляет, - пробурчала она, пробуя свой кофе, - Ваше гестапо так грубо поимело меня «в-темную»…
- Вот не надо про гестапо! – обиделся майор Андерс, - Вас хоть кто-то обидел?
- Еще как! – воскликнула канадка, - Прожектора в морду! Эсэсовцы с автоматами!
- Они вам хоть одно грубое слово сказали? Хоть пальцем тронули? Что вы молчите?
Со стороны берега послышалась короткая автоматная очередь.
- Кто стреляет, Райв? – спросил Торрес.
- Пума, - сказал майор, - Шведы от нее в восторге. Конечно, выдавать ее за обычную меганезийскую студентку-резервистку с Пелелиу - это мелкое жульничество, но…
- У вас тут везде сплошное жульничество, - перебила Жанна, - Вам, мистер Андерс, не стыдно было изображать обдолбанного растамана?
Раздались еще две короткие очереди с интервалом в пару секунд.
- А вам, мисс Ронеро, не стыдно было хамить человеку, который вам, вообще-то, в отцы годится? «учи правила», «туда – это туда»… Что глазки опустили? Знаете, Эрни, у нее такие манеры, как будто она воспитывалась в мозамбикской каторжной тюрьме.
- Вы первый меня послали на ***, - огрызнулась она.
Пять одиночных выстрелов, почти без интервалов.
- Я не посылал вас на ***, - возразил майор, - Я ответил «хули», когда вы сказали, что ищете Алмаза Флаффи. Давайте быть точными в изложении событий – ОК?
- Но вы всю дорогу дымили мне в лицо, и обозвали меня «драной кошкой».
- В мелко-криминальной среде «драная кошка» - это комплимент, - невозмутимо сказал Андерс, - а если вас беспокоил дым, то вы могли попросить меня не курить в кабине.
- При чем тут ваша мелко-криминальная среда?!
- При том, юная леди, что вы наняли авиа-рикшу для криминального проникновения на частную территорию с целью слежки за владельцами.
Три короткие очереди подряд.
- Я – репортер! У меня была информация, что здесь скрывается военный преступник, и что здесь организован концлагерь, где бесчеловечно обращаются с заключенными!
- Если бы я вызвал полицию, она бы подняла вас на смех с такими объяснениями. А суд вклеил бы вам шесть месяцев бесплатного круиза вокруг атолла на планктонной ферме.
- А мне говорили – полтора года.
- Это если бы суд признал попытку грабежа, - сообщил Райвен, - а так – шесть месяцев.
Еще пять одиночных выстрелов с короткими интервалами.
- Кстати, - сказала Жанна, - ваши тонтон-макуты пытались убить Збигнева Грушевски. Если бы не случайно заметивший его рыбак-полинезиец, он бы погиб в океане.
- Что за тема? – насторожился Торрес, - почему я не в курсе.
- Гнилая тема, Эрни. Сейчас вам доложат, - майор извлек из кармана woki-toki и ткнул кнопку, - Уфти, зайди в бар, есть несколько вопросов… Ладно, двадцать секунд.
- Так что за тема, Райв?
Снова пять одиночных выстрелов.
- Я уже вызвал сержанта Уфти Варрабера, который имел дело с Грушевски. Он просил разрешения задержаться на 20 секунд, пока Пума отстреляется. Он за нее переживает…
- Понятно, - перебил координатор, - Aita pe-a.
- За Збигневом охотился снайпер, - сообщила Жанна.
- Вот как? – удивился Торрес, и пошел наливать себе вторую чашечку кофе.
Простучала длинная очередь.
- Готово, - сказал майор, - Сейчас придет Уфти и все расскажет.
- Жду с нетерпением… Кстати, кто стреляет следующим?
- Фрис, шведка из технического университета Чалмерса.
- Вызывали, сен майор? – спросил Уфти, по обыкновению бесшумно материализуясь рядом со столиком.
- Да. Расскажи координатору Торресу, что за ерунда вышла с этим поляком.
- А… - уныло протянул настоящий папуас, - Я так и знал, что из-за этого говнюка…
- Без лирических отсуплений, - перебил Эрнандо.
- Нам дали ориентировку на Збигнева Грушевски, когда он полетел с Тинтунга на Атиу. Тут всего 12 миль, ясно было, что он возьмет на Атиу катер, и выберет самую дешевку, потому что жадина и кондом. Так и вышло. На Такутеа он пришел в 2:30 ночи и стал тут шастать с фонариком. На ноктовизор денег пожалел. Ну что взять с кондома?
- Вы за что-то его очень не любите, - заметил Торрес.
- Он сам себя не любит, сен координатор. Вот вы бы стали ходить ночью по вражеской базе, размахивая фонариком, который за пол-мили видно?
- Вы уже заранее его не любили, еще до катера и фонарика, не так ли?
- Так, сен координатор.
- За что?
- Этот сраный Грушевски работает на «Trwam TV» - канале польского филиала римской католической церкви, - пояснил Уфти, - Вообще-то их лавочка отсюда депортирована, и его надо было поставить к стенке прямо при сходе с трапа.
- Сержант Варрабер! – рявкнул Андерс, - Если бы вы внимательно читали решение суда по польско-римским католикам, то уяснили бы, что оно относится к чиновникам этой организации, связанных с ней фондов и политических партий, но не к медиа-акторам.
Снова раздалась короткая очередь.
- Я чисто философски сказал, сен майор, - уточнил настоящий папуас, - Я не собирался обнулять этого кондома, хотя за Владу Смигл это следовало бы сделать по-любому.
- Я не в курсе этой истории, - заметил Торрес.
- Это чисто африканское дело, сен координатор. В Самбае, в городке Китве есть старая миссия польских иезуитов. Там работала классная тетка, Влада Смигл из Кракова. Она помогала всем – у нее было такое представление о религии. В частности, она добывала пре-стоппер для девчонок, которых изнасиловали. А по сраным римско-католическим правилам она обязана была внушать им, чтобы они рожали. Мы ей давали пре-стоппер даром. В смысле, покупали за свой счет, он дешевый. А эта срань, Грушевски, узнал, и сделал про нее репортаж типа «Грязная сука - убийца нерожденных младенцев». Ну, вы знаете этих римо-католиков. Влада из-за этого погибла. Паршивая история, сен Торрес. Если бы этот урод не смылся из Самбаи, мы бы его обнулили. И никто бы не узнал.
За столиком наступила тишина, нарушаемая только сериями очередей, раздающихся со стороны берега. Через пару минут координатор нарушил молчание.
- Чего не было – того не было. Меня интересует, что вы сделали здесь.
- Здесь мы его обнулять не могли. Все делали по инструкции. Типа, пошел фашистский патруль, громко топая коваными лаптями и постреливая по кустам, и этот кондом сразу раздумал ползти к форту, прыгнул в свое корыто и дал деру. Но не далеко. Опять же, по инструкции нам разрешался предупредительный обстрел нарушителей. Я взял HRL - это винтовка-полуавтомат с лазерным целеуказателем, отпустил этого урода на пол-мили, а потом стал стрелять рядом с ним, чтобы он слышал пули. Справа – слева. Нервы у него слабые, и он в спасжилете, самостоятельно покинул плавсредство.
- Дальше? – спросил Торрес.
- Дальше я вышел с южного берега в море на обычном проа, ловить рыбу мини-тралом. Типа, я рыбак с Атиу. Я ходил вокруг него часа 3, до самого рассвета, и почему-то я не слышал, как он кричит. Зато рыбы наловил. На рассвете я его нашел и героически спас. Только ему пришлось зарыться с головой в мой улов, чтобы эсэсовцы не увидели его в бинокль и не утопили мой проа торпедой. А потом был неудачный ветер, и я его вез 12 миль до Атиу 8 часов. Рыба, в которую он зарылся, протухла. По гуманным мотивам, в смысле, чтобы он не очень скучал в моей тухлой рыбе, я ему рассказывал истории про концлагерь. Потом я его высадил на Атиу, на мыс Тетау и показал такую петляющую тропинку, для фанатов долгих пеших прогулок. Насколько я знаю, он только затемно дошел до поселка. Хотя, об этом лучше спросить у локальной полиции. Вот и все.
- А катер? – спросил майор Андерс.
- Катер Керк поймал и отдал полиции, а те вернули владельцу. Претензий нет.
- Понятно, - сказал координатор, - Ну, Райв, что будем делать?
Андерс пожал плечами. Торрес кивнул и повернулся к Жанне.
- Что бы вы посоветовали с этим сделать?
- Отдайте это мне, - предложила она и уточнила, - В смысле, дело Грушевски. Я засуну этого гада в такое дерьмо, что тухлая рыба ему покажется дезиком для подмышек.
- Забирайте, - сказал Торрес, - но как нам быть с сержантом Варрабером?
- А нельзя на это дело плюнуть? – спросила она.
- Нельзя, - сказал Райвен, - но можно считать это мелким служебным проступком при проведении профилактики правонарушений, и ограничиться устным выговором.
Координатор развел руками и кивнул. Майор повернулся к Уфти и сказал:
- Сержант Варрабер, вы… Не хочу грубо выражаться при даме, а приличных слов для вашего поступка просто не существует. Еще одна такая выходка – и вы отправитесь в Антарктиду, на год, убирать снег. Его там много. Вопросы есть? Нет? Вы свободны.
Уфти козырнул, развернулся, сделал шаг в темноту и бесшумно исчез.
- Как это у него получается? – поинтересовался Торрес.
- Спецподготовка, - лаконично ответил Райвен, - мисс Ронеро, налить вам еще кофе?
- Налейте. И объясните, наконец, что за дурацкое шоу тут происходит.
- Тут происходит телеигра-квест «Тринадцать следов молнии», - сообщил майор, - Это римейк старой, придуманной в конце XX века игры «Ключи от форта Баярд», но не на одном маленьком островке со старым фортом, а в 13 точках кругосветного турне.
- Ничего себе… И кто за это платит?
- Вы уже слышали: шведско-меганезийское партнерство «Interdyn-Taveri».
- Но это ведь, наверное, еще не все? – предположила она.
- Разумеется, - подтвердил Райвен, - было бы странно не использовать такую игру для нескольких гуманитарных спецопераций… Ваш кофе, мисс Ронеро.
Канадка кивнула.
- Благодарю. Про одну операцию я уже поняла: вы посадили в лужу половину желтой прессы в мире. Видимо, зачем-то вам это было нужно. А остальное?
- Об остальном вы скоро узнаете, - вмешался Торрес, - Если согласитесь быть в группе аккредитованных репортеров оргкомитета игры.
- А если нет? – спросила она.
- Нет – так нет. Можете сделать репортаж об этом раунде игры, а потом вас доставят по вашему выбору или на Аитутаки, к вашим друзьям, или домой, в Новую Шотландию.
- Понятно. А что меня ждет, если я скажу «да»?
- Космический полет с приземлением на противоположном краю планеты, - сообщил координатор, - И еще всякое, примерно в том же роде.
- Так… Пожалуй, я скажу «да».
- Да? – переспросил он.
- Ну, да.
- В таком случае, допивайте кофе - и погнали.
- Что, сразу в космос? – спросила Жанна.
- Нет, что вы. Сначала – ранний завтрак. Он начнется (координатор взглянул на часы) через 40 минут. Вы успеете переодеться, выбрать себе видео-технику, и все такое.
- Завтрак посреди ночи?
- Позже не получится, - пояснил Райвен, - Основная группа участников игры только что вылетела с Раиатеа, на рассвете они будут десантироваться с воздуха, гасить нацистов и спасать заключенных, а потом охотиться за монстром-доктором Рашером. По правилам игры, его надо разнести в клочья из миномета, а то он снова соберется по кусочкам. Вы смотрели старый фильм «Терминатор-2»? Аналогичный случай. Будет такой тарарам…
Жанна протестующе подняла руки.
- Подождите, я опять ни черта не поняла! Концлагерь, заключенные, доктор Рашер. Вы ведь сказали, что его на самом деле нет!
- Я сказал не всю правду, - признался майор, - У нас есть доктор Рашер производства австрало-американской компании «Polyclasters Warfare», на самоходном шасси. По условиям игры, это его боевая инвалидная коляска.
- А на самом деле? - спросила она.
- На самом деле – тактическая машина «Strike-rover». Робот - убийца танков. Серьезная вещь. За ее рекламу в нашей игре «Polyclasters Warfare» отвалила несколько миллионов долларов, так что доктора Рашера будут убивать долго. Он успеет задать всем хорошую трепку. От четырех старых легких танков «M3 Stuart» останется только металлолом.
…
=======================================
50 – ЭРНАНДО ТОРРЕС. Координатор Меганезии.
Дата/Время: 12 сентября 22 года Хартии. День.
Место: Меганезия. Округ Саут-Кук. Атолл Никаупара.
Моту-Мануае, мини-отель «Aquarato Cave».
=======================================
Не каждому журналисту выпадает удача посмотреть на работу своих коллег, слушая синхронные комментарии «лиц из народа». На правах репортера оргкомитета игры, а также на правах хорошей знакомой обоих хозяев заведения - Хаббы и Нитро, Жанна устроилось со служебной стороны стойки. По другую сторону, почти спиной к ней, расположились координатор правительства Меганезии, Эрнандо Торрес и директор оргкомитета игры «Тринадцать ударов молнии», Джой Прест. Около двух десятков журналистов разместились за столиками в зале салуна.
Пока шла только разминка. Джой отвечала на вопросы о правилах игры, не особенно отличавшихся от стандарта теле-квестов, заложенных еще во времена форта Баярд.
- Надеюсь, вы помните, что скандинавская команда вышла вперед в первом туре, когда обнаружила в Эквадоре, в пирамиде майя, тайный нацистский архив. Американская команда, которая искала спрятанный на Галапагосских островах самолет, задержалась почти на 3 дня. Но на следующих турах американцы набрали проигранные очки. Они нашли на дне лагуны атолла Клиппертон инопланетный ключ раньше, чем скандинавы завершили поиски летающей тарелки, брошенной инопланетянами в предгорьях Транс-антарктического хребта, и загипнотизировали роту спецназа на атолле Раиатеа раньше, чем команда из Скандинавии установила местонахождение нациста-монстра, доктора Рашера. После битвы с эсэсовцами-зомби на острове Такутеа, команды получили 2 дня отдыха на атолле Атиу. Завтра вы сможете встретиться с ними там, на озере Те-Рото, в кампусе местного университета. А координаты следующего пункта игры определятся после того, как секретный компьютер расшифрует запись на кристалле кварца, который был найден в сейфе, в подвале уничтоженной нацистской базы. Это в общих чертах.
Репортер итальянской «La Stampa», который уже минуты две ерзал так, как будто сидел не на стуле, а на заколдованном дикобразе, дождался возможности задать вопрос:
- Сен Прест, а вам не кажется, что включение в сценарий игры реального нацистского преступника Рашера, и медиа-кампания по дезинформации мировой общественности, выходит за рамки приличий? Ведь многие восприняли нацистский архив и эсэсовскую базу на Такутеа, как нечто реальное. Вы понимаете, что я имею в виду?
Джой кивнула и обаятельно улыбнулась.
- Видите ли, в каждой игре должен быть элемент интриги. Если мы будем использовать только добрых фей и Санта-Клауса, игра станет скучной. Инопланетные пришельцы и антарктический снежный человек, 130-летние врачи-убийцы, ставшие энергетическими вампирами и индейские колдуны «нагваль» - это явления одного порядка. Большинство людей в них не верят, но некий элемент неопределенности остается: а вдруг? Я открою маленький секрет: в следующих миссиях игры участникам предстоит встреча с древней магией Атлантиды и с устройством для телепортации, созданном одной из древних рас, населявших нашу планету еще в эпоху динозавров.
- Но, - возразил итальянец, - Нацизм это иное, это страшная страница в истории…
- Я поняла, о чем вы, - перебила Джой, - Но, человек так устроен, что ему хочется игр с монстрами прошлого. Калигула, Мухаммед, Аттила, Чингисхан, Гитлер, Муссолини… Кстати о Муссолини: в Италии до сих пор существует партия его приверженцев. Ряд ее членов занимают посты в вашем правительстве. Я не хочу путать сюда политику, но в таких условиях упрекать нас за использование образов фашистов, в игре… Вы помните пословицу про песчинку и бревно в глазу?
«Бедняга итальянец, - подумала Жанна, - Угораздило же его поднять эту тему. Вот если бы это сделал какой-нибудь араб, из страны, где жители только вчера слезли с пальмы».
- Мисс Прест, позвольте заметить! Объединяя Мухаммеда с Гитлером, вы оскорбляете религиозные чувства мусульман, - сказал Джек Хартли из «London Courier».
«… Просто магия какая-то, только я успела подумать про арабов…»
- Благодарю за предупреждение, - Джой отвесила британцу легкий поклон, - но в моей стране полиция оперативно нейтрализует исламистов. Мне нечего опасаться. Я вам сочувствую, в связи с тем, что в вашей стране полиция бездействуют, и ваши законы защищают террористов, а не порядочных людей… И хватит политики.
С места поднялся шеф-редактор отдела политики польской «Trwam media»
«Ага, - подумала Жанна, - хватит политики, как же. Все еще только начинается».
- Мисс Прест, вы пытаетесь убедить всех, что никакой нацистской базы на Такутеа не существовало, но факты говорят обратное. Напоминаю, что на Такутеа недавно люди в эсэсовской форме обстреляли нашего специального репортера, Збигнева Грушевски. Збигнев вынужден был под огнем покинуть лодку в открытом океане. Лишь чудом он остался жив – через несколько часов его подобрал местный рыбак-полинезиец и…
- А, - перебила Джой, - Этот тип пристал ночью к Такутеа, пошел под знак: «Частная территория», начал там шарить и охрана студии приняла его за вора. Если к вам в дом ночью через ограду кто-то лезет, вы решите, что это грабеж, а не репортаж «Trwam»…
Ей пришлось пережидать хохот публики почти полминуты, а потом она продолжила:
- Естественно, сотрудники охраны хотели его задержать и доставить в полицию, но он успел добежать до своей лодки и отойти от берега. Вплавь его преследовать не стали, а лишь выполнили по инструкции предупредительные выстрелы в воздух…
- Какое там в воздух! – возмутился польский шеф-редактор, - Збигнев слышал, как пули свистят в нескольких сантиметрах от его головы! Это был снайпер!
- Это был пропуск визита к невропатологу, - невозмутимо возразила Джой, - вы были ночью и утром на игре? Вы видели, как наши ребята стреляют из штурмовой винтовки c 450 метров? С той дистанции, что была между ним и охраной, когда он удирал на своей лодке, они могли на спор прострелить ему любое ухо или любую половинку задницы.
Ее снова прервал хохот, она покачала головой и жестом попросила всех успокоиться.
- Раз уж зашла речь о подробностях, - сказала она, - то местный парень, который иногда рыбачит рядом с нашей студией, был в шоке от этого Грушевски. Представьте, что вы рыбачите рано утром. Вдруг в вашу лодку лезет из воды тип в спасжилете, и кричит на ломаном английском: «За мной гонятся эсэсовцы, они меня убьют, запытают насмерть в концлагере, я вам дам любые деньги, только довезите меня до Атиу». Дальше этот псих закапывается с головой в ваш улов и отказывается вылезти где-либо, кроме Атиу…
На этот раз, Джой не пыталась прекратить хохот в зале. Она и сама смеялась. Джабба поставил рядом с ней на стойку стакан минеральной воды. Она кивнула, сделала пару глотков, закурила сигарету и завершила ответ словами:
- Надеюсь, ваш репортер успел хорошо распробовать нашу рыбу.
- У вас не получится обратить серьезное дело в балаган! - воскликнул шеф-редактор «Trwam», пытаясь перекричать новый взрыв смеха, - В моем распоряжении имеются фотодокументы, и они уже опубликованы.
Он извлек из-за пазухи пачку цветных фотографий крупного формата и торжественно потряс ими в воздухе, развернув веером. Джой пожала плечами и, запрокинув голову, крикнула, как казалось, в потолок:
- Олаф! Ты там не спишь?.. Олаф!
- Уже нет, - раздался через минуту несколько заспанный голос, c потолка, - а что?
- Спустись, пожалуйста, тут как раз обсуждается компьютерная графика.
Через минуту по лестнице из мансарды-отеля спустился белобрысый парень в шортах и футболке с изображением толстой лягушки и надписью «Kiss me!».
-Люблю отели с хорошей звукоизоляцией, - проворчал он, ставя на стойку ноутбук с 20-дюймовым экраном, и добавил, уже в адрес польского шеф-редактора, - Не тычь мне в физиономию своими фотками, это копии с моих оригиналов.
- Оригиналов? – переспросил изумленный поляк, - Но мы приобрели негативы…
- Учи матчасть, дядя, - перебил молодой швед, - и сдай вправо, ты всем экран заслонил.
Сделав это замечание, Олаф встал рядом со стойкой и вооружился соломинкой для коктейлей в качестве указки.
- Слайд 1-й, черепа жертв, сваленные на берегу Такутеа. Показываю, как сделано. Это берег, а это - фото из архивов Международного трибунала, 1994, геноцид в Руанде. Я обвел приметные черепа маркером, чтоб сравнивать. Идем дальше…
Он пару раз щелкнул мышкой и опять принял позу лектора.
- Слайд 2-й: голые люди за колючей проволокой в центре острова Такутеа. Эти люди взяты с фото из «New Plimut Observer», Новая Зеландия, с nude-action «Лиги защиты животных». Они выступили против того, что с новорожденных ягнят сдирают шкурки. Кстати, я тоже это дело не одобряю... Да, чтобы вам проще было сравнивать фотки, я самую симпатичную девчонку обвел в кружок. Классные сиськи, правда?
Сделав это эстетическое замечание, молодой швед снова сменил кадр.
- Слайд 3-й. Это моя гордость. Доктор Рашер. Сделать из старых черно-белых фоток цветную 3d и дурак сможет, а вот реалистичное старение – это уже задача для профи. Рекомендую пакет «Bioimage-evolution». Я сейчас включу вам ролик. Там показано по фазам, как это делалось. Кто хочет купить, сто баксов на стол за копию на диск. Dixi.
- Вы кое-что не учли! – заявил шеф-редактор «Trwam media», - вот это!
Он поднял над головой фото: несколько офицеров в форме ВМФ Меганезии собрались вокруг электронных весов, на которых стоит ужасно худая голая чернокожая девушка, почти подросток. Табло весов показывает 36,89 кг. Офицеры весело улыбаются. Только один (развернувшись анфас к фотографу) с серьезным видом смотрит на табло весов.
- Так это не ко мне, - флегматично сообщил Олаф, - это уже явление природы.
Сделав это загадочное замечание, швед вынул из кармана своих шорт woki-toki, что-то ткнул на пульте и через несколько секунд произнес:
- Алло, Пума, ты что, отмокаешь?... Это, в смысле плаваешь… Ага, а далеко?... Ну, ОК, тогда двигай сюда. Тут показывают эротический триллер с твоим участием… Ну, блин, как тебе объяснить, что это? Приходи и увидишь… Нет, одеваться не надо… Ну, ждем.
- Чего ждем? – спросил поляк.
- Младшего инструктора Пуму Батчер, - сообщила ему Джой, и добавила, - Пока можно задавать следующие вопросы.
Наверное, никто кроме Жанны не заметил короткого обмена взглядами между Джой Прест и Ллаки Латтэ, сидевшей за дальним столиком. Ллаки поднялась с места.
- Вопрос к координатору Торресу, - объявила она, - У вас хорошая полиция. Почему она не поймала Грушевски и не выдала его в Самбаю, где он убил доктора Владу Смигл?
- А был запрос на экстрадицию Грушевски? – спросил Торрес.
- Я не знаю, был ли запрос из Самбаи, но вот запрос из Мпулу (Ллаки подняла вверх на вытянутой руке лист бумаги украшенный гербом - солнышко, росток и автомат). У нас страна, соседняя с Самбаей, и по нашим законам он тоже преступник. Можно я дам вам эту бумагу, чтобы если Грушевски еще раз приедет в Меганезию, то ваша полиция его поймала и отдала нам. У нас его будет судить трибунал по военным преступлениям.
- Никаких проблем, - сказал координатор, - Давайте сюда ваш запрос, я передам его в Верховный Суд.
- Это хорошо, - сказала Ллаки, пересекла зал, передала бумагу в руки Торресу, в полной тишине вернулась на свое место, и преспокойно закурила сигарету.
«Ну, - сказала себе Жанна, - Пора изобразить лицо всемирного братства журналистов».
Она встала, поправила прическу, вернее, изобразила, будто поправляет прическу. На самом деле, прически, как таковой не было, но этот жест хорошо привлекает внимание.
- Пользуясь тем, что здесь присутствуют журналисты авторитетных медиа-групп, я хочу отметить, что ультра-католические масс-медиа, такие как Trwam, нарушают Всемирный Кодекс Этики Репортеров. Напоминаю: запрещено использовать статус журналиста для прикрытия подстрекательства к насилию, а именно этим занимается Trwam, призывая христиан в странах 3-го мира к расправам над врачами, учителями, соц-работниками и репортерами, позиция которых не нравится Ватикану. Когда Грушевски попадет в руки правосудия – а я надеюсь, что это произойдет, - давайте, воздержаться от петиций в его защиту. Если он действует, как мафиози – пусть с ним и обращаются соответственно.
Канадка приготовилась к хорошей словесной потасовке с обменом сначала взаимными обвинениями, а затем - оскорблениями и угрозами, но в этот момент на сцене (точнее, в зале) возникло новое действующее лицо. Пума двигалась так стремительно и бесшумно, что большинство присутствующих заметили ее, когда она уже была на полпути от входа до стойки бара. Из одежды на ней был только лимонно-желтый браслет-футляр с woki-toki, застегнутый над левым бицепсом. По шелково-гладкой шоколадной коже бежали капельки воды – видимо, она выбралась из лагуны на пирс прямо перед входом в салун.
- Олаф! – возмущенно произнесла она, - Что ты опять говоришь сложными шведскими словами? Я знаю, есть простые английские слова про то же самое!
- Erotic thriller, - это по-английски, сообщил швед.
- Да? – удивилась Пума, - И что это значит?
- Вот, - пояснил он, кивнув в сторону поляка, все еще державшего в руке то самое фото.
Пума сделала короткое движение, и фото оказалось у нее в руках, а сама она уселась на табурет у стойки, слева от координатора Торреса.
- Так это же просто я, - разочаровано протянула она.
Жанне было безумно интересно, кто из журналистов первым выйдет из легкого ступора, вызванного эффектным появлением младшего инструктора Батчер. Если бы канадке пришлось ставить на кого-то из них в тотализаторе, она выбрала бы Питера Йорка из «CNN-Fortune», или Шарля Фонтейна из «Figaro» - все остальные явно тормозили. Она совсем было решила, что ставит на Питера, но первым все-таки отреагировал Шарль.
- Могу я ли задать миссис Батчер несколько вопросов? - спросил он, обращаясь к Джой.
- Почему нет? – удивилась та, - У нас здесь встреча без галстуков.
- Да… (француз улыбнулся)… Я это уже заметил. Э… (он повернулся к Пуме), можно называть вас просто по имени, без «младший инструктор…», и так далее?
- Ну, да, - ответила она.
- Отлично! Вы не могли бы рассказать, как получилось такое фото?
- Обыкновенно. Мзини нажала кнопку на своем мобайле, и оно получилось.
- Ага! – сказал ничуть не обескураженный Шарль, - А Мзини, это кто?
- Она из народной милиции Макасо, в Мпулу, - пояснила Пума, - Мы вместе летали на остров Лийс, плавать в море.
- Ага! – повторил он, - Значит, это фото с острова Лийс, а не с Такутеа.
- Ну, да. Разве это не понятно?
- Я просто уточнил… А что вы делаете на этом фото?
- Я выигрываю 20 фунтов у команданте базы, - ответила она, - У нас было пари про мой вес. Он не верил, что я такая легкая.
- Да, я бы тоже не поверил… А как это случилось с вашим весом?
- Я долго не могла найти еды. Была война и из-за этого проблемы с едой. Вообще, было много проблем из-за этой войны. Не только у меня.
- Война, - повторил француз, - А где, когда?
- В разных странах. Южное Конго, Мпулу, Везиленд, Малави, Шонаока, Самбая и еще, кажется, Зулустан и Мозамбик, но про них я не уверена. А когда… Ну, я не знаю, если ничего не изменилось, то она до сих пор идет.
- А что вы делали на войне? – спросил он.
Нитро поставил на стойку рядом с Пумой огромную кружку горячего какао и получил бонус в виде быстрого как укус кобры поцелуя в щеку. Африканка сделала один глоток, облизнула губы, и начала обстоятельно излагать.
- Три года назад была очень сильная засуха. Совсем нечего есть. Нас продали в армию генерала Басемо за один грузовик гуманитарной помощи. Потом генерала Басемо убил полковник Куруе. Он сам знал, где брать гуманитарную помощь и таблетки - зачем ему генерал? В армии нас учили, как стрелять из нигерийского автомата и как правильно резать горло. Потом мы воевали за Везиленд против Самбаи. Потом, когда в Везиланде кончились деньги, Куруе нанялся воевать за генерала Ватото, а против кого мы тогда воевали – я не знаю. Просто воевали с какими-то деревнями. Там можно было иногда найти еду, и еще кое-что, чтобы продать, но надо было прогнать ту армию, которая их охраняла. Иногда это получалось, а иногда – нет. Тогда у нас многие умирали сразу, а многие позже, потому что не было еды. Потом мы попали в большую засаду. Там почти всех наших убили. Потом я бродила по саванне, не помню, сколько дней. А потом меня поймали, и я встретилась с Роном Батчером. Это мой мужчина, он сейчас спит, но когда проснется, я могу вас с ним познакомить.
- Э… - пробормотал Шарль, пытаясь как-то переварить концентрированный рассказ о боевом пути типичного центральноафриканского солдата, - … А чем вы занимаетесь сейчас? Я слышал, вас назвали младшим инструктором.
- Во-первых, я учусь в «College of Design». Это в Имелечоле, на Пелелиу, недалеко от нашего fare. Рон говорит, что главное - учиться и я думаю, это правильно. Во-вторых, я работаю в фирме «Taveri Futuna» по эргономике. Это наука про удобные штуки. Как бы объяснить… Нитро, дай мне свою пушку, я покажу, что такое эргономика.
Бармен вынул из-под стойки «Remington Tactical» 12 калибра и протянул ей со словами: «смотри, не грохни тут кого-нибудь, а то потом проблем не оберешься». Следующие 5 минут тяжелое ружье вертелось в руках Пумы, будто живое, демонстрируя притихшим репортерам удобства и неудобства своего дизайна. После этого, Пума вернула оружие владельцу и лаконично сообщила: «А остальное время я обычно люблю Рона». Больше вопросов не последовало. Девушка вновь уселась на табурет и занялась своим какао.
Тут Жанна убедилась, что не зря оценила Питера Йорка. Он использовал пассивность остальных, чтобы вклиниться со своим вопросом.
- Мистер Торрес, во всей этой истории с фальшивым доктором Рашером, осталась одна большая недоговорка. Если Рашера не было, то не было и его преступных генетических экспериментов. Но кто тогда вывел и завез в Центральную Африку триффиды?
- Давайте отделим акул от прилипал, - предложил координатор, - В Африку триффиды завезли наши специалисты, в ходе выполнения плана модернизации аграрного сектора Республики Мпулу по соглашению об экономическом сотрудничестве. Триффиды это просто трансгенная агрокультура, удачная для тамошних условий.
- Фантастически удачная, - уточнил Йорк, - Непонятно только, откуда она взялась.
- Из графства Сомерсет, Англия, - ответил Торрес, - прототип триффида создал доктор Максимилен Лоуренс Линкс, в период работы в университете Бат. Но в Англии он был репрессирован по религиозно-политическим мотивам, и эмигрировал в Меганезию, по приглашению доктора Карпини, вице-президента ассоциации агроинженеров Уоллис и Футуна, а позже согласился руководить Центром Экстремальной Агробиологии тут, на Никаупара. Кроме того, он преподает в местном колледже - у него хобби возиться с молодежью. Из-за путаницы в компьютере, он принял меганезийское гражданство под именем Мак Лоу, но по его словам, у него нет времени исправлять такую ерунду.
- Одну минуту, мистер Торрес! – воскликнул изумленный Питер, - Уж не хотите ли вы сказать, что автор триффидов живет на этом острове?
- На соседнем острове этого атолла, - уточнил координатор, - Мы сейчас находимся на косе Руакау острова Ману-ае, а доктор Мак Лоу живет через пролив отсюда, на острове Те-ау. Если вы посмотрите на северо-восток, то увидите его fare, похожее на пагоду.
- Да… Спасибо, я увидел… Оригинальный дом… А нельзя ли увидеть самого доктора?
- Почему бы и нет? Сейчас я ему позвоню, и если он не занят…
…
«О, черт! – подумала Жанна, - Вот почему лицо док-Мака с самого начала казалось мне таким знакомым. Ведь перед самым вылетом из Сиэтла на Гавайи секретарь ассоциации «Репортеры без границ» Касси Молден давал мне эту дурацкую статью в Daily Mirror: «Преступная генная инженерия. 100 лет под знаком свастики». Там был целый раздел:
«Неонацизм в сердце Англии. Загадка доктора Линкса, идеолога «научного» расизма». История талантливого молекулярного генетика, который, будто бы, начал выступать с расистскими заявлениями в прессе, затем спился, затем сидел в тюрьме, а затем пропал без вести. И тюремное фото – в фас и в профиль. Стареющий одутловатый алкоголик. Определить, что человек на фото и док Мак Лоу – одно и то же лицо мог бы, разве что, Шерлок Холмс со своим дедуктивным методом… Например, его бы насторожило, что Мак Лоу в салуне вообще не пьет ни капли спиртного, и резкий, решительный уход от ответа на вопрос, из какой страны Британского содружества он происходит… Да что теперь толку рассуждать, могла ли я догадаться. Не догадалась – вот и все…».
…
Доктор Макс Линкс (или доктор Мак Лоу) подкатил к пирсу «Пещеры водяной крысы» через четверть часа, на акваскутере какой-то ультрамодерновой конфигурации, и ярко-сиреневой расцветки. Улыбающийся дядька средних лет, дочерна загорелый, несколько худощавый, одетый в яркую лилово-бардовую клетчатую рубашку и ядовито-зеленые брюки, которые в данный момент были мокрыми почти до середины бедра.
- Aloha, foa, - сказал он, войдя в зал, - Я ужасно извиняюсь за свой вид. Я решил одеться по-цивилизованному, но забыл, что эта водяная машинка имеет свойство разбрызгивать море во все стороны, не исключая и сторону водителя… Черт! Я еще и бумажник забыл. Джабба, нальешь мне кофе в кредит? Я завтра отдам. И какую-нибудь легкую сигару, Я что-то нервничаю, тут пресса… О! Привет, Пума, ты все хорошеешь. А где Рон?
- Спит. Если хочешь, я разбужу.
- Не надо, это негуманно. Ты и так не даешь ему спать ночью…
- Ничего подобного! – возразила Пума, - Мы рано ложимся и поспать тоже успеваем!
- Да? И очень правильно делаете. Но будить все равно не надо… Ого! Жанна, что ты делаешь за стойкой? Ты что, бросила журналистику и занялась ресторанным бизнесом вместе с этими двумя ковбоями?
- Нет, Мак… То есть, доктор Линкс… Как вас теперь называть?
- Как тебе больше нравится. У меня такая прорва имен, что я перестал придавать этому всякое значение, и скоро буду легко отзываться на лексические конструкции наподобие: «Эй-как-тебя-там». Но для друзей я просто «Мак», так что валяй без церемоний.
- Да, Мак. Поскольку я так и не бросила журналистику, у меня вопрос о триффидах.
- Что именно о триффидах? – поинтересовался он.
Жанна задумалась на секунду, и ответила:
- Вообще-то практически все, но в начале: сильно ли я ошибусь, если скажу, что тебя репрессировали в Англии за изобретение триффидов?
- Это не вполне корректное утверждение, - сообщил доктор Линкс (или Лоу), - Сами по себе триффиды, как и любой другой продукт генной инженерии, были безразличны для властей. Скажу больше: власть состоит из людей с таким низким уровнем образования, интеллекта и любознательности, что они бы никогда не заинтересовались триффидами. Парадокс: страной, которая 300 лет назад начала индустриальную революцию в мире, сегодня управляют имбецилы, не способные даже толком научиться пасти овец. Но не буду отвлекаться. Репрессии против меня были связаны не с лабораторными образцами триффидов, а с публикацией, в которой я предложил использовать эту разработку для решения проблемы голода в афро-азиатском регионе. Уверяю вас, если бы я предложил снести Тауэр и Вестминстерское аббатство, ко мне бы и то отнеслись более либерально. Но африканский Царь-Голод - это не какой-нибудь там Иисус из Назарета. Это такой великий бог, непочтение к которому карается беспощадно.
- Доктор Лоу, можно попросить вас не богохульствовать? – сказал репортер Fox-News.
- Можно, - ответил биолог, - Только я проигнорирую вашу просьбу. Ваш бог мне, если честно, безразличен, а вот исполнение просьб вроде этой... Интеллектуальный кризис в странах-лидерах прогресса начался с того, что образованных работоспособных людей заставили уважать т.н. «религиозные чувства»…
Джабба тронул доктора за плечо и поставил на стойку чашку кофе и открытую коробку сигар. Мак Лоу церемонно поклонился, и подмигнул бармену.
- Спасибо, ты настоящий друг… Жанна, я ответил на твой вопрос?
- Признаться, не совсем, Мак. Хотелось бы знать, в чем состояли репрессии.
- Черт, я упустил это… Если вкратце, то меня уволили с работы, запретили заниматься профессиональной деятельностью, закрыли кредит в банке, и выгнали из дома.
- Но вас же не посадили в тюрьму, - заметил репортер «London Courier».
- Почему же? – возразил Мак, - Посадили. Разумеется, не за мои политические взгляды. Мне дали 6 месяцев за кражу продуктов в магазине. Понимаете, у меня вообще не было денег, а на помойке в тот день не нашлось ничего более-менее съедобного.
- Вам приходилось ходить на помойку за едой? – изумленно спросила Ллаки.
- Нет, леди. Ходить не приходилось. Я на этой помойке жил. Как я уже сообщал, меня выгнали из дома, так что я жил в начале - на помойке, потом - в тюрьме, а в последний период моей британской одиссеи - на небольших вокзалах вокруг Бристоля. Там часто бросают в урны что-нибудь вроде недоеденного пирожка или недопитой банки пива.
- А как вы жили зимой? Ведь там, в Англии, очень холодные зимы, даже бывает снег.
- Это была проблема, - подтвердил он, - К счастью, в окрестностях города есть много пустующих отапливаемых помещений. Например, рядом с моей помойкой был узел теплотрассы с технологической выемкой, в которой можно было греться или спать.
Нитро, с интересом слушавший эту историю, облокотившись на стойку, заметил:
- По ходу, Мак, я бы на твоем месте попытался прикинуться шлангом и устроиться на какую-нибудь работу вроде мойки машин или погрузки не очень тяжелых вещей.
- Дельная мысль, - согласился тот, прикуривая сигару, - Это я тоже пробовал. Но все ключевые позиции в этом сегменте рынка труда контролируются всякими братьями-мусульманами из Сомали, Судана и прочего Афганистана. Мне, грубо говоря, набили морду, когда я попытался там зарабатывать. Ты, наверное, смог бы от них отбиться…
- Я бы даже не стал отбиваться, - возразил Нитро, - я бы нашел их вонючее стойбище, заложил туда центнер аммонала, и отправил бы их в стратосферу в виде фарша.
- И сел бы лет на 20, - заметил Мак, - Кстати, тоже выход. В тюрьме тепло и кормят.
- Мак, а можно я вернусь к триффидам? – спросила Жанна.
Биолог кивнул, и устроился на табурете в пол-оборота к залу.
- Насколько я понимаю, - начала она, - заявления об опасности плодов триффида для здоровья… Скажем так, голословны.
- Полный бред, - подтвердил он, - Например, здесь, на Никаупара, гарниры и салаты с триффидом такое же обычное дело, как с бататом, ямсом или кукурузой. На корме из триффидов уже выросло два поколения чипи - тоже, кстати, трансгенных. Мы с тобой вместе их ели – помнишь? На мой вкус, уж точно не хуже бройлера или индюшки.
- Это было предисловие к вопросу, - пояснила Жанна, - а вот сам вопрос. В Мпулу, где сейчас триффиды стали основной агрокультурой, под специфические поливные поля занимается все больше площадей. Сокращается естественная лесо-саванна. Меняются ландшафты. Скоро начнут исчезать некоторые виды животных… Ты понимаешь?
- Жанна, разве я похож на идиота? Конечно, я понимаю, что такой объем интенсивного поливного земледелия с продуцированием миллионов тонн биомассы в год, перевернет локальные экосистемы, изменит пищевые цепи, и далее в том же роде. Но такова цена сытости людей. В Европе этот процесс происходил 3 тысячи лет. Медленно сводились леса, на их месте медленно росли пашни. Если ты сядешь в автомобиль и проедешь от Бреста или Шербура до Тулона или Ниццы, то не увидишь ничего похожего на те леса, которые описывал Цезарь в «Галльской войне». В Северной Америке тот же процесс происходил уже быстрее: 200 лет и там не стало ни прерий, ни бизонов. Их вытеснили пашни и дороги. В Мпулу все произойдет лет за 5. Дело не в длительности, а в итогах процесса. Почему европейские и американские «зеленые» борются против триффидов в Африке, а не против пшеницы и кукурузы у себя дома?
- Об этом уже неоднократно говорилось, - заметила она, - Не хочется, чтобы африканцы повторили наши ошибки и разрушили свою дикую природу, как мы разрушили свою.
- Это очень красиво звучит, - сказал он с легкой иронией, - Но очень паршиво выглядит. Сытый богатый европеец или американец сидит на пашне, жует огромный бутерброд с ветчиной и говорит голодному нищему африканцу: не повторяй мои ошибки.
- Я об этом не подумала, - призналась Жанна, после некоторой паузы.
Координатор Торрес небрежно помахал ладонью над головой и сообщил.
- У нас нашлись ребята, которые об этом подумали. Вы правы, Жанна. Африканцам не надо повторять европейско-американские ошибки. В смысле, не надо идти на поводу у био-алармистов – противников генной инженерии и модификации агрокультур. Если в Мпулу возделывать обычную кукурузу и картофель, то для прокорма населения, надо уничтожить три четверти саванны, а если культивировать ГМ-растения, то менее, чем одну четверть. Иначе говоря, потакание био-алармистам – это бессмысленная гибель дикой природы на половине территории.
- Все не так радужно даже при продуктивности порядка триффидной, - заметил Мак, - я должен честно сказать, что триффидные посадки изменят микроклимат, и это затронет, судя по аналогам, известным в Индокитае, вдвое большие площади, чем собственно то, что занято полями. Иначе говоря, в Мпулу сохранится около четверти дикой саванны. А если пойти по пути не-интенсивных культур, то от дикой природы не останется вообще ничего, и дети вот этих симпатичных девушек, увидят родную фауну только в зоопарке.
Ллаки привстала с места и потянула вверх руку жестом образцовой школьницы.
- Доктор Лоу, а ваша наука может сказать, где именно сохранится эта четверть? Я бы написала полковнику Нгакве, что там надо уже сейчас делать национальный парк, как Серенгети в Танзании. Так будет правильно?
- Моя наука, увы, этого не может. Тут нужны другие специалисты.
- Какие? – спросил Торрес, мгновенно извлекая из кармана электронный блокнот.
- Экий вы быстрый, - проворчал биолог, - Мне, знаете ли, надо подумать. Я вам пришлю обстоятельное письмо по e-mail через пару дней, и там все будет расписано.
- Договорились, - сказал координатор, - Если не возражаете, правительство оплатит эту работу по обычному тарифу для научных консультантов.
- Да я просто для собственного спокойствия хочу это сделать! – возразил Мак.
- А общество, для собственного спокойствия, должно это оплатить, - отрезал Торрес.
- Простите, - сказал Шарль Фонтейн, - правильно ли я понял, что пока правительство Мпулу не принимает вообще никаких контрольных мер по триффидам?
- Неправильно, - ответила ему Ллаки, - Меры принимаются. По решению Народной Ассамблеи, любой, кто попробует мешать посадкам триффидов, будет расстрелян на месте. О каждом случае будет составлена бумага, потому что мы культурная страна.
- Приятно слышать, что вы культурная страна, - проворчал француз.
Репортер из «La Stampa» тут же обратился к док-Маку.
- Мистер Линкс, только что заявленный подход к регулированию био-инженерии вам нравится больше, чем британский?
- Это вопрос или утверждение? – иронично поинтересовался тот.
- Вы ведь поняли, что я имею в виду, - заметил репортер.
- Еще бы! В переводе с дипломатического языка на бытовой, это значит: «Мак, а тебе хотелось бы, чтобы любого, кто посмеет раскрыть рот против твоих опытов или твоих статей, сразу ставили бы к стенке?». И, по логике вопроса, я должен ответить: «О, да! Такова мечта моей жизни, с самой колыбели». Но увы, мне придется вас разочаровать. Дело в том, что любое насилие над человеком мне отвратительно.
- Я могу это записать и опубликовать?
- Да. Я отвечаю за каждое сказанное мной слово. Повторяю специально для вас: любое насилие над человеком мне отвратительно.
- А ваш друг Микеле Карпини придерживается иного мнения. Известно, что именно он инициировал судебно-полицейскую расправу над своими научными оппонентами.
- Какие научные оппоненты? – удивился док Мак, - кретины, которые верят в 6 дней творения и 10 заповедей, точно не ученые. А по вопросу о насилии мой друг доктор Карпини может придерживаться чего ему угодно. Я все равно буду питать огромное уважение к этому прекрасному человеку и блестящему специалисту.
- Вы так преданы дону Карпини из-за того, что он вылечил вас от алкоголизма?
- У вас неточная информация. От алкоголизма меня исцелил Ктулху, после того, как я принес ему жертву. Я бросил в океан над его священной подводной цитаделью Рлиех, которая, как известно, находится в точке S47:09, W126:43, 20 прекрасных 20-летних таитянских девственниц, не умеющих плавать. Вы записали координаты, или …?
Окончание его фразы утонуло в дружном хохоте присутствующих. Он махнул рукой, дождался, пока смех затихнет, и продолжил:
- Я ненавижу насилие, и я питаю уважение к людям, которые занимаются ликвидацией этого уродливого явления. Я понимаю, что им самим приходится применять насилие в своей работе. Что делать, если бандформирования понимают только язык оружия.
- Рассказать в школе о боге, это бандитизм? - спросил шеф-редактор «Trwam media».
- Смотря как, - ответил Мак Лоу, - Я помогаю с учебой соседским детям. Они проходят религиозные мифы по экоистории, так что о богах они знают. Но воспитывать в школе религиозных террористов, как в Польше - это бандитизм, и наша Хартия это пресекает.
- Вы, кажется, перепутали мою страну с Ираном, - заметил шеф-редактор.
- Генрих Сенкевич, это польский писатель или иранский? – спросил док Мак.
- Польский разумеется! Великий польский писатель, нобелевский лауреат 1905 года.
- О нем я и говорю. В списке литературы для школьников, составленном совместно Министерством образования Польши и Польской католической церковью, есть роман Сенкевича «Огнем и мечом». Один из главных положительных героев романа, некий Лонгин Подбипятка, сносит ударом меча три головы неверных за раз, выполняя обет, данный во имя римско-католической веры. Он убивает еще толпу неверных, но потом, неверные убивают его самого. Его праведная душа возносится в рай. Лонгин умирает девственником, ни разу не переспав с женщиной. Согласно пояснительной записке, на этом примере школьники поймут нравственные принципы христианской любви.
В салуне снова послышался хохот. Мак Лоу поднял руку, призывая к тишине.
- Давайте вернемся к теме, для которой все собрались. Здесь обсуждается теле-квест «Тринадцать ударов молнии», а не мои взгляды и не взгляды коллеги Карпини. Мне кажется, это отличная игра. Молодые ребята из разных стран объедут вокруг нашей планеты, и при этом вместе поучаствуют в фантастических приключениях…
- На деньги производителей смертоносного оружия, - вставил репортер «La Stampa».
- Ну и что? Иногда свободу и безопасность приходится защищать с оружием в руках. Здесь, на Никаупара, живут сотни людей, которым вернули свободу силой оружия.
Джек Хартли из «London Courier» поднял глаза от своих записей.
- Мистер Линкс, вы минуту назад сказали: «Наша Хартия». Вы считаете себя только меганезийцем, и никак не британцем?
- Я – гражданин Меганезии. Это мой выбор. Но, однако, я пою своим детям на ночь «Jingle bells» или «Twinkle little star» и болею за «Bristol Rovers». Я понятно ответил?
- Не вполне, если честно. Например, как быть с тем, что ваши знания служат теперь Меганезии, и вы преподаете меганезийским студентам, а не британским?
- Ерунда! У меня есть студенты из самых разных стран. Я вообще на это не смотрю, я ненавижу любые формы национализма и дискриминации, в т.ч. в образовании. У меня есть студенты с Аотеароа, из Австралии, из Папуа и из Транс-Экваториальной Африки. Британцы есть пока только в интернет-группе - из-за расстояния. Но, двое из них хотят пройти 3-й курс здесь. Никаких проблем, как нет проблем у студентов-африканцев.
- Кроме проблемы со стоимостью перелета и жилья здесь, - заметил Хартли.
Док Мак Лоу резко и энергично взмахнул рукой.
- Я сказал: никаких. Ребята перспективные, а эти мелкие проблемы я решу лично.
- А если вас пригласят в Англию почитать лекции в бывшем вашем университете?
- Я отвечу: увы, ничего не получится. В Хитроу меня арестуют прямо на трапе.
- А вы не планируете как-то уладить свои отношения с британскими властями?
- Как я могу планировать то, в чем ни черта не смыслю? Вот с Ново-Британскими властями у меня прекрасные отношения. Недавно мы летали в Нью-Кимберли, по-местному - Кимби, поскольку мои девчонки входили в комиссию проа-конкурса…
Британский репортер демонстративно схватился за голову.
- Мистер Линкс, я ни черта не понимаю. О каком месте идет речь?
- Об острове Новая Британия рядом с Новой Гвинеей, 3000 миль на WNW отсюда.
- А при чем тут конкурс... как вы его назвали?
- Проа-конкурс, - повторил док Мак, - Это я стараюсь, все-таки вернуть мероприятие в плоскость теле-игр, квестов и т.п. Проа-конкурс – это очень толковое меганезийское изобретение. Какой-нибудь консорциум, а в некоторых случаях – правительство или мэрия, объявляют конкурс на решение какой-нибудь проблемы. Участие свободное, а призовой фонд может быть любым, от тысячи фунтов до нескольких миллионов.
- Иностранцы тоже могут участвовать?
- Да, я же сказал: свободное. Конкурсная комиссия - полупрофессиональная. Итоги подводятся публично. Репортажи с этих конкурсов становятся увлекательными шоу, полезными в смысле популяризации прикладной науки и новых технологий.
- Теперь более-менее понятно, - репортер кивнул, - А ваши девчонки… У вас такие взрослые дети, что они уже заседают в комиссиях?
- Нет, дети еще маленькие. Это мои жены. Они вписались в секретариат комиссии по проа-конкурсу на самый экономичный суборбитальный концепт для «Papua Air-Space Agency». Получилась хорошая международная игра, как и «13 ударов молнии». Приз взяли совсем молодые ребята из KTIC (Kimbe Transport Innovation College). Директор Агентства весь светился от национальной гордости: папуасы обставили меганезийцев. Политически, Новая Британия - часть Конфедерации Меганезия, но очень недавно, а этнически, это разумеется Папуа. Кстати на Никаупара тоже, в основном, этнические папуасы, так сложилось. Среди них много талантливых молодых ребят. К сожалению, базовое образование у них не в лучшем виде… Но это, в общем, поправимо.
Джек Хартли, терпеливо слушавший увлекшегося Мак Лоу, получил возможность вставить несколько слов.
- Извините, мистер Линкс, у вас что, несколько жен?
- У меня две жены и обе - фанатки космоса. Дома просто космическая одиссея.
- Гм… Это несколько нетипично для этнического британца, вы не находите?
- Да, именно так. И я считаю, что это огромная ошибка. Скажу больше: это позор!
- Простите, но тогда зачем это делать?
- Не знаю! Вы же репортер! Спросите у парламента, у правительства, у «British National Space Centre»! По-моему, они просто идиоты. «British Interplanetary Society» предложила космическую программу еще в 1933, и что? Ни одного космического запуска в XXI веке, ни одного собственного проекта. Персонал Центра – 50 человек, бюджет 250 миллионов долларов в год (для сравнения: военный бюджет – 45 миллиардов). Это уровень какой-нибудь Албании. Британия уже отстала от киви, еще немного – и отстанет от Папуа!
- Э… Простите, на какой вопрос вы сейчас отвечали, мистер Линкс?
- На ваш вопрос о том, что интерес к космосу нетипичен для британцев. Еще бы! Если каждый день им говорят по TV, что космос - это выброшенные деньги. Эсминцы по 500 млн. долларов, конечно, выгоднее – для тех, кто получает откаты с военных концернов.
- Э… Я вообще-то спрашивал про ваших жен.
- А… Видите ли, они не этнические британки. Они уроженки Элаусестере.
Жанна не выдержала и хихикнула.
- Мак, этот парень спрашивает не про космос, а про то, почему у тебя две жены.
- А… Это долго рассказывать. Вы надолго в наши краях, Джек.
- На 3 месяца, не меньше. Я аккредитован от Британского Содружества при штабе
«Rescue Inter-Oceanic Service» в Окленде, Новая Зеландия.
- Мы тут говорим Аотеароа, - заметил Мак Лоу, - Впрочем, дело вкуса. От Окленда до Никуапара полторы тысячи миль, 6 часов на любительской флайке. Заходите ко мне в гости на чашку чая. Поболтаем. Когда соберетесь - звоните. Я попрошу кого-нибудь из студентов, или из патрульных ребят, чтобы вас подвезли. Не проблема.
- Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим приглашением, и мы с вами поговорим о разных интересных вещах. А сейчас, мистер Линкс, не могли бы вы кратко поделиться вашими планами. Я имею в виду, над чем вы сейчас работаете?.
- Вот это да… Если я буду все перечислять, то уподоблюсь парню, который на вопрос, «Что новенького?» начинал рассказывать все, начиная с перечня блюд, которые ел на завтрак. Дайте подумать ,что может быть интересно вашей аудитории… Думаю, это 2 темы. Первая – «Antarctic plantation». На эту идею меня навел один хороший парень и, кроме того, это занятно совпало с некоторыми мыслями, которые пришли мне в голову, когда я обитал на помойке в окрестностях Бристоля.
- Вы продолжали заниматься наукой, даже там, на этой ужасной холодной британской помойке? – перебила изумленная Ллаки.
Док Мак Лоу улыбнулся, кивнул и развел руками:
- Видите ли, юная леди, у меня это само собой происходит. Например, я уверен, что вы будете автоматически пританцовывать под любую хорошую музыку. Это то же самое.
- Ya! Вы так здорово объяснили, док Мак! Понятно, да!
- Тогда я продолжу. Идея связана с быстрорастущими папоротниками, которые могут успеть произвести достаточно биомассы за короткое антарктическое лето. Фактически, это январь и начало февраля. Я не буду вдаваться в подробности, но папоротники – это очень древние растения, которые способны к глубокому симбиозу с родственными им водорослями. Возможно даже смешение на генетическом уровне… Но, это уже детали. Главное, что мы можем получить сезонные плантации на этом заполярном побережье.
- Вы не шутите? – спросил Хартли.
- Ничуть, – ответил Мак Лоу, - Мхи и лишайники, живут на побережье Антарктиды, им удалось адаптироваться к этому климату. Мы уже знаем, за счет чего они это делают, и просто переносим на культурные растения тот метод, который уже возник в природе.
- Удивительно… А вторая тема?
- Вторая касается человека. В параграфе 13 международной «Конвенции о биомедицине» 2005 года сказано: «Вмешательство в геном человека, направленное на его модификацию, может производиться только в профилактических, терапевтических или диагностических целях и только при условии, что подобное вмешательство не направлено на изменение генома наследников данного человека». Я сейчас работаю над темой, идущей вразрез с этим антигуманным и дебильным параграфом. Вразрез в обоих смыслах.
Джек Хартли почесал в затылке.
- Так вы начали заниматься генетической евгеникой?
- Евгеника - дурацкое слово, - проворчал Мак, - Оно означает улучшение человеческого рода, а смысл имеет расширение его разнообразия. Надо сделать возможными такие изменения, которые дадут нам дополнительные биологические возможности в тех или иных сферах деятельности и в различной среде, в которой современный человек или не может жить и действовать вообще, или может, но очень недолго. Под водой. В пустыне. В заполярье. На внеземных станциях. На других планетах. Ну и, разумеется, такие вещи, как устойчивость к радиации, к старению, к биологическим и химическим агентам…
- И где полигон этих исследований? – поинтересовался Хартли, - Здесь или Африке?
- Зачем полигон? – удивился Мак, - Это же не бомба.
- Это как посмотреть, - сказал репортер, - Ваши триффиды уже называют мега-бомбой, подложенной под экосистемы Транс-Экваториальной Африки.
Док Мак Лоу пренебрежительно махнул рукой.
- Мой вам совет, Джек, не слушайте ортодоксально-христианских алармистов. У них в свое время даже образование считалось бомбой. А как же? Оно разрушает веру в того парня, от имени которого король и церковь правят страной. А сколько раз сексуальную революцию называли бомбой, подложенной под нравственные устои?
- Но это другой случай, - заметил Хартли, - Вы вмешиваетесь в природу человека…
- В Африке ежегодно умирают от инфекционных болезней 8 миллионов человек, в основном - дети, - перебил Мак Лоу, - Ллаки, ты хотела бы, чтобы твои дети были защищены от инфекций от рождения?
- Еще бы! – ответила африканка.
- А как на счет природы человека? – спросил он.
- Насрать на нее, - лаконично ответила девушка.
- Позиция ясна, - Мак повернулся к Хартли, - Вы готовы переубедить эту юную леди?
- Честно говоря, боюсь даже пытаться.
- И правильно делаете, Джек. Я ответил на ваш вопрос?
- Да, более чем… Благодарю… Мистер Линкс, а вы сами бывали в Африке?
- Еще нет, но завтра утром я буду в Мпулу. Это как раз Транс-Экваториальная Африка.
- Э… Вот как?
- Мы летим туда вместе, - уточнил координатор Торрес.
- Сен Торрес, позвольте задать вам вопрос относительно Мпулу? - вмешался репортер китайского «Bao-Hin agency», Ван Чжо.
- Задавайте.
- Я покажу одну картинку, - предупредил тот и, подойдя к стойке бара, водрузил на нее свой ноутбук, повозился полминуты и радостно сказал: - Вот!
На экране были два 3d глобуса, один – развернутый к зрителю Центральной Океанией, а другой - Африкой. Картинка ожила. Севернее Таити мигнула яркая точка. От нее пошли кольцевые волны: желтые и черные. Желтое кольцо охватило глобус, стало сжиматься вокруг Африки и добралось до точки, отмеченной черным крестиком. Там мигнула еще одна яркая точка. Черные кольцевые волны к этому моменту еще не успели пробежать и половины пути. Картинка развивалась дальше, а китаец уже начал говорить.
- Очень необычный эффект, сен Торрес. Казалось бы, взрыв вашей L-бомбы в Океании мог вызвать вскрытие магматического очага и землетрясение в Мпулу около горы Нгве при добегании сейсмической волны. Такое в геологии возможно. Но здесь видно: очаг активировался при добегании электромагнитной волны. Сейсмическая волна еще была далеко. Как геологи объясняют этот необычный эффект?
- Я пока не видел подробного заключения, - ответил координатор, - говорят о каких-то магнитных волнах в оливиновом поясе магмы, или что-то в этом роде.
- Это крайне интересно! – китаец несколько раз энергично кивнул головой, чтобы всем стала видна высокая степень его интереса, - А можно ли увидеть все это на месте? Мне очень жаль огорчать присутствующих, но правительство Мпулу неделю назад закрыло въезд в страну для всех представителей прессы. Это очень, очень удручает.
Торрес бросил взгляд на Лаки.
- Мисс Латтэ, как пресс-секретарь президента Нгакве, я думаю, может внести ясность.
- Нет проблем, - ответила та, - Я сейчас позвоню президенту и постараюсь все уладить.
Она вышла на пирс с мобайлом в руке и минут 10 говорила, оживленно жестикулируя, а затем вернулась и радостно сообщила:
- Мистер Нгакве приносит свои извинения. Прошедшая неделя действительно была не самым лучшим временем, чтобы ехать в нашу открытую, гостеприимную страну. Мы не знали, какой силы может быть землетрясение, и не хотели, чтобы наши гости попали в опасное положение. Сейчас ученые говорят: землетрясение не повторится, и мы всех приглашаем в нашу страну.
- А через пару дней окажется, что теперь появилась опасность наводнения, или шторма, или массовой атаки мухи цеце, - меланхолично сообщил британский репортер, - я уже сталкивался с таким загадочным эффектом в Лаосе и в Никарагуа.
Координатор Торрес громко хлопнул ладонью по стойке бара.
- Так, - сказал он, - Чтобы вопрос об этих горно-сейсмических делах не повис воздухе, предлагаю следующее. В 19:00 я улетаю на Лийс-Глориоз, это рядом с Мадагаскаром. Прибытие в 10:00 по Антананариву. Оттуда до Мпулу 1000 миль или около того. Там полетим на обычном флаере. Со мной на Лийс летят мисс Латтэ и док Мак Лоу. Есть место еще для 5 человек. Жанна, вы летите?
- Да, - автоматически сказала она, не успев даже подумать.
- Отлично, - Торрес повернулся к репортеру из «London Courier», - Вы, мистер Хартли?
- Почему бы и нет, - так же меланхолично ответил тот - …Только я что-то не понял на счет времени.
- Мы летим на суборбитальном «Fronda-Mid», время в пути – 1 час.
- Что ж, надеюсь, мы вернемся на землю сравнительно целыми.
- Вы, товарищ Ван Чжо?
- Я не могу отказаться, поскольку сам высказал просьбу.
- Мистер Йорк и мсье Фонтейн?
- Могли бы и не спрашивать…
3. Чужая в чужом море. Фашистский доктор
© Copyright: Rozoff, 2009
Свидетельство о публикации №209072200298
Свидетельство о публикации №209072200298
Рецензии