Повесть вместе с другими повестями и рассказами входит в книгу "Знак", выпущенную Хабаровским региональным отделением Союза писателей России.
Фантастическая повесть
1.
Губернатор посмотрел в окно своего кабинета. Привычный пейзаж: городские кварталы приземистых двух- и трехэтажных домов упирались в близкую стену леса, над которой голубыми горбами вставали далекие горы. Губернатор никогда не мог до конца поверить в то, что он во многих световых годах от Земли. Умом он все понимал, но подсознательно будто подозревал обман: никуда он не улетал с родной планеты – такая схожесть!
Губернатор отвел взгляд от окна и обернулся к гостю. Молодой, спортивного вида парень бесцеремонно развалился в кресле. А с чего ему церемониться с губернатором захолустной колонии, с которой, к тому же, не всё ладно. Да. Ах, как не ладно. Просто из рук вон. К нам приехал ревизор! Как там у него полный титул? Полномочный Инспектор Второго Ранга Комиссии по Чрезвычайным Ситуациям Девятого Департамента Комитета Звездной Федерации Андрей Георгиевич Зубов. Так, кажется, значилось в удостоверении. Хрен запомнишь! Полномочный, значит, инспектор… Мальчишка! Могли бы прислать кого-то поопытней. Хотя, второй ранг – это вам не какая-нибудь звездочка, это золотая молния на рукаве. Впрочем, господин инспектор пребывал сейчас в штатском, так что никаких молний…
- Что вас все-таки интересует? – с плохо скрытым раздражением спросил губернатор. – Я думал, вас проинструктировали.
- Я хотел бы послушать еще раз. Из первых рук.
Господин инспектор так же вальяжно восседал в гостевом кресле, и это все больше злило губернатора. Разбираться он приехал! Сколько уже без него разбирались, да не разобрались… Щелкопер из метрополии.
Губернатор вздохнул. Щелкопер-то щелкопер, но он вдруг почувствовал, что и сам не прочь поговорить обо всем этом. Без недомолвок (чтоб не посеять лишнюю панику), начистоту, с кем-то, с кем можно так говорить.
- Ну, вы знаете, конечно: планету совершенно случайно открыла миссия Православной Церкви девять лет назад. Потерпели бедствие, попали в магнитное завихрение – и выбросило их корабль возле этой звездной системы. Они просканировали планеты и сами себе не поверили. Нашли вторую Землю. Они, кстати, сразу предупреждали, что здесь что-то не так, предлагали не торопиться с колонизацией. Но какие у них аргументы?! Толковали про какие-то древние тексты. Но, извините, кто в Колониях станет думать о древних текстах?! В космосе, бывает, так припрёт, что хоть какому богу взмолишься. Но всерьез веровать как-то не получается. А тут такая благодать!..
- Это мне известно, - перебил инспектор. – Хотелось бы поближе к теме.
Губернатор вздохнул. Ему надоело обижаться.
- Потом разведка, потом углубленная разведка, то да сё, а потом и колонизация. Семьдесят семей с Марса. Им после тамошних условий показалось, что они попали в рай. Дальше народ повалил валом. Столица, десяток поселков, фермы, шахты.
- Когда обнаружились первые проявления?
- Первые когда обнаружились? Да обнаружились-то они почти сразу, только никто внимания не обращал. Ну, меняются люди, живя в лесу, на отшибе. Марсиане, они вообще народ своеобразный. Не очень и поймешь, что у них на уме. Марс, он, тоже на людей действует. С Земли улетал – человек как человек. Пару лет на Марсе пожил – марсианин. Поэтому, когда из поселков да с дальних ферм люди стали все реже приезжать, никто не обеспокоился. Значит, не надо им, обходятся. Полицмейстер – тогда другой был, не который сейчас – первым про эти дела заговорил. Ему его люди, оказывается, давно докладывали, что в поселениях… гм… как-то не так. Что-то там, вроде, неладно.
- Что именно?
- Что именно, полицейские сами плохо понимали. Люди замкнулись. Раньше любого с дорогой душой принимали, потчевали, то, сё… А тут сторонятся, в дом не приглашают и разговаривать не хотят. И такое ощущение, что они чем-то напуганы. Повторяю, реального повода для беспокойства у нас не было. Адаптация часто проходит со всякими синдромами и побочными явлениями. А полиция, она подозрительная. Могла и преувеличить.
- Но, выходит, не преувеличивала?
- Выходит, что даже многого не заметила. В конце года, как положено, я отправил в глубинку наблюдателей для плановой инспекции. Вот тут-то выяснились странные вещи. В разных местах пропали колонисты. В общей сложности десятка два. Мои чиновники стали выяснять, что случилось? И натолкнулись на стену молчания. С кем ни говорили, ответ одни: ничего не знаю. Так, однако, не бывает. Если человек пропал в лесу без вести, если с ним несчастье приключилось, зачем скрывать? И почему вовремя не сообщили, мы бы помощь выслали. А если тут уголовщина какая-то, не могут же все быть круговой порукой повязаны. Да и как могло выйти, что в разных местах в короткое время сразу столько… гм… уголовщины? Чушь какая-то. Ни трупов, ни мотивов. Полиция месяца три этими исчезновениями занималась. Пока трое полицейских сами не сгинули. А остальные вернулись в столицу, поджав хвосты и тоже молчок. Ну, с ними тут плотно занимались: и начальство, и психологи. Удалось из них вытянуть такое: в лесу, мол, что-то есть. Не зверь, не чудовище, не чужеродный разум. Черт знает, что. Какая-то сила. Ее не видно, не слышно, но она постоянно присутствует и гнетет людей. Полицейский рассказал, что нашел-таки одного очевидца. Тот, якобы, видел, как трое лесорубов четвертого порешили, который потом в пропавших числился. Ни за что, будто с ума сошли, набросились, порубили топорами, а потом труп закопали в лесу. И еще он говорил, что лесорубы те, когда злодействовали, будто и на себя стали непохожи. Толком объяснить не мог, трясся с перепугу, но гнул свое: будто и не люди топорами махали, а какие-то… не известно, кто. Ну, полицейский взялся за тех лесорубов. Но через день-другой его свидетель тоже бесследно исчез… А в другом месте рассказали, что вот пропал человек, а потом вернулся. Но не такой, как прежде, и сделался от него большой вред. Одним словом, везде выходила какая-то дрянь.
И стали наши поселения будто дичать. В столице почти не заметно, но, чем дальше в лес, тем, как говорится и дров поболе. Постепенно некоторые поселки вообще опустели. Куда люди подевались, понять сначала было невозможно. Зато в лесу появились ходуны. Раньше их не было. Лес, конечно, большой, любая разведка их могла не заметить. Но вот такое совпадение: люди пропали, а ходуны появились. И опять сперва не поверили слухам про каких-то человекоподобных, которые… гм… на людей охотятся. А потом полиция все-таки отправилась глянуть… Потеряли двух офицеров, но ходуна привезли. Правда, мертвого. Тут его наши специалисты исследовали по всем швам. Похоже на человека. Вернее на труп. Понятно, оно и было трупом, только убили его сутки назад. А выглядело так, будто…
- Я в курсе, - перебил инспектор. – С ходунами, кстати, есть хоть какая-то гипотеза. Биоэлектрическая активность тканей под действием неустановленных факторов.
- Да уж, полная ясность, - скривился губернатор. - Потом их и ловили, и убивали в немалом количестве. Хоть они изуродованы разложением до неузнаваемости, а приметы известные нашлись. У одно татуировка, у другого шрам какой-нибудь…
- Расскажите про Холодный Форпост.
- Ну, названия тут первопоселенцы, какие хотели, такие и давали. Никакой он не холодный, климат обычный, как везде. Первая зима только выдалась суровой. Вот так и прижилось. Там главным образом лесорубы с семьями жили. А потом такая история. Накануне и радиосвязь с ними была, и караван с лесом пришел по расписанию. А назавтра – полная тишина. Полиция была уже начеку, сразу и поехала… Тела увидели еще около периметра. Валялись, будто после побоища. Стали опознавать, то да сё. И выяснили, что кое-кто опять пропал бесследно. А вскоре из соседнего села дошли слухи, что по лесу рыщут какие-то странные зверюги. Скот режут, людей рвут… Люди в домах попрятались. Полиция опять отправилась без промедления. А когда вернулась, вышла какая-то ерунда. Привезли с собой три тела. Эти свеженькие, и всё с ними в полном порядке – по десятку пуль в каждом из импульсных автоматов. Полицейских спрашивают: кого привезли, бандитов, что село терроризировали? У офицеров глаза какие-то дикие. Мнутся. Их опять спрашивают: зверюг-то видели? Кивают. Подстрелили? Опять кивают. А где же они? Тупо молчат. Кончилось тем, что офицеры не вытерпели: дескать, убили каких-то невиданных косматых хищников, погрузили в багажник кара, а назад приехали и вот, пожалуйста!..
Потом этих волколаков в лесу объявилось не меряно. Их и охотники били, и полицейские, и простое население, которое к тому времени вооружилось до зубов. Картина одна: убьют что-то такое, отдаленно похожее на гигантского волка, а через некоторое время вместо него – человеческое тело.
- Вы сами наблюдали такую метаморфозу? – поинтересовался инспектор.
- Сам не наблюдал. Но людям не верить не могу. Не те люди, чтобы им не верить.
- В отличие от ходунов, с вашими волколаками всё не так просто. Задокументировано исследование человеческих трупов с признаками насильственной смерти. Есть съемки странных косматых существ, которые, якобы, нападают на жителей. Но нет никаких доказательств, что это одно и то же.
- Знаете, господин инспектор, - сказал губернатор, - вы рассуждаете, как эксперт по ксенокриминалистике. А я – как обычный колонист. Колонистов легковерных не бывает – не проживешь. Но мне не обязательно наблюдать, что во что превращается, если об этом все и так знают…
- Это беспредметный спор, - поморщился инспектор.
- Может быть. Только вы и про пияв, надеюсь, слышали.
- Безусловно. На записях видно, что у них гипертрофированные клыки и…
- А еще они, - перебил губернатор, - с дерева на дерево ловко перепархивают, потому что у них от бедер до кистей перепонки, будто крылья летучей мыши. И всего этого за несколько лет в лесу стало полным-полно. А еще там полным-полно каких-то голых девок, с которыми лучше не встречаться, а в болотах…
- Я наслышан про то, - сказал гость, - чего полным-полно в ваших лесах и болотах. Почему вы не информировали нашу Комиссию сразу?
Губернатор прошелся по кабинету, ответил, насуплено глядя на собеседника.
- Я уже тридцать шесть лет в Освоении. Эта планета пятая. Всякого насмотрелся. Нигде гладко не обходилось. Космос, он очень опасный, даже когда прикидывается райскими кущами. Потому что чужой и для человека почти непостижимый. Если бы я каждый раз в Федерацию панические депеши слал, мне бы и делать в Колониях было нечего. Здесь, знаете ли, нужно уметь проблемы решать самостоятельно. А кто в панику ударяется, тем лучше на Венере планктон разводить. Для морских коров.
Гость сделал суровое лицо.
- А теперь мы получили глобальную проблему, которая практически свела здесь на нет все усилия по колонизации. И повлекла массовую гибель людей.
- Я здесь вот этими вот руками деревья валил и города строил, - набычился губернатор. – Я хотел тут до конца жизни остаться. И упреки ваши… Поймите, есть же элементарная логика. И состоит она в том, что всего этого… просто не может быть. Неоткуда всему этому взяться, генезис отсутствует. Теперь, каково, думаете, мне смотреть, на нынешнее одичание?! Я с себя вины не снимаю: поздновато тревогу забил. Но вот теперь у вас кораблей не допросишься, чтобы эвакуировать оставшееся население.
- Решений об эвакуации наша комиссия не принимает, не в ее компетенции. Я сюда прислан как раз для того, чтобы объективно оценить обстановку и представить Совету Федерации соответствующий доклад. Дело в том, что мы проанализировали имеющуюся информацию. Походит на то, что фиксируемые аномальные проявления возникли после разработки месторождения под названием Золотое Горло у подножия Африканского хребта. Всякие ночные страхи и видения в расчет не принимаются. А вот когда пробили шахты…
Губернатор усмехнулся.
- Какие шахты?! Господа аналитики… Там золото лежит многометровым пластом, будто кто в огромном ковше расплавил, да вылил. Котловина, а дно у нее золотое. Согласен, когда его стали разрабатывать, обстановка резко осложнилась.
- Насколько я понял из материалов, вопросом происхождения таких странных залежей никто серьезно не занимался?
- Почему не занимался? Наши геологи там лазали, сказали, что это – результат вулканического выброса.
Инспектор помолчал, раздумывая.
- Есть еще кое-какие детали, о которых вы, наверняка, не знаете. Корабль приходит к вам раз в год. Всего вывезли две партии металла. Золото пошло главным образом в высокоточные производства, частично в ювелирную промышленность. И там, куда оно поступило, - гость сделал паузу, - там на порядки увеличилось число аварий, несчастных случаев и техногенных катастроф. Возросла смертность от естественных, на первый взгляд, причин. Ни с того, ни с сего, возникла преступность, причем какая-то зверская и немотивированная. Люди стали покидать эти миры.
- Преступность… Здесь, знаете ли, тоже пришлось повозиться, чтоб не допустить золотой лихорадки. Золото, оно и есть золото, даже сейчас. Но почему вы связываете одно с другим?
- На одной из планет производство по разным причинам свернули, сырье вывезли. И всё прекратилось.
- Что же оно, проклятое, золото наше? Там же у вас серьезные люди!
- Серьезные люди как раз и пришли к таким выводам.
Губернатор топнул ногой.
- Отчего же, в таком случае, сюда не пригнали табун специалистов, чтобы во всем разобраться?! Какого черта присылают одного-единственного полицейского?!
- Вы путаете, - сдержанно объяснил гость. – Я оперативный сотрудник Комиссии по экстремальным ситуациям в мирах, находящихся в стадии Освоения. Упомянутый доклад готовил наш аналитический отдел. Но в Совете Федерации не все отнеслись к нему с пониманием. Поэтому считайте меня первой ласточкой.
- И к каким же выводам пришла ваша уважаемая Комиссия на основе анализов? – Губернатор не скрыл сарказма.
- Выводы без полевых изысканий носят предварительный характер. Думаю, преждевременно их обсуждать.
- А я думаю, что самое время. Потому что я несу ответственность за людей! – Губернатор ткнул пальцем в окно. – Сделайте милость, поделитесь!
- Ну, хорошо. Не исключено, что здешние золотые залежи обладают некими многовекторными мутагенными свойствами.
- И из-за них растет число аварий на производстве?
Инспектор пожал плечами.
- Меня это не так удивляет, как вас. Мутагенный фактор негативно меняет людей по ряду параметров. Люди работают плохо. Отсюда поломки оборудования. Про преступность и говорить нечего.
Губернатор уселся за свой стол, демонстративно выбил пепел из трубки, снарядил ее новой порцией табака и с видимым наслаждением закурил. Инспектор поморщился, но промолчал.
- Вы знакомы с древней земной мифологией и суевериями? – вдруг спросил губернатор, выпустив одну за другой несколько пахучих струй дыма.
- Как это соотносится с предметом нашего разговора?
- Да самым прямым и непосредственным образом. Я, кстати, раньше тоже во всяких мифологиях не разбирался, потому что не по моей части. Но люди надоумили. Умные люди, которые быстро сообразили, что к чему. И вот я хочу вас спросить: вы слыхали когда-нибудь о вампирах, оборотнях, зомби и прочей нечисти?
- Сказки вне компетенции нашей Комиссии.
- А теперь, если вы явились сюда разбираться, они в самой, что ни наесть, вашей компетенции. Потому что половина колонистов на этой планете, вопреки всякому здравому и даже не очень здравому смыслу, превратилась в типичных вурдалаков всех мастей и грозит уничтожить другую половину, которая еще не превратилась.
- В каких еще вурдалаков? Причем здесь какая-то мистика?
Губернатор поднялся, подошел к стенному шкафу, достал из него толстенный фолиант в кожаном переплете и грохнул на стол перед инспектором. Над фолиантом взвилось облачко пыли.
- Полистайте… Нет-нет, прямо сейчас.
- А в нормальном электронном формате этих сведений не существует?
- А в нормальном электронном формате существуют только упоминания об этих средневековых сочинениях. А их переиздание столетней давности наш заведующий Информаторием еле разыскал через своих коллег. Переслали с ближайшим рейсом. Так что, в каком виде есть, в таком и есть.
Инспектор опасливо открыл книгу. Было видно, что с такими архаичными носителями информации он, возможно, вообще никогда не имел дела. Зашелестели страницы. Губернатор вернулся на свое место и молча курил. Наконец инспектор оторвался от чтения.
- И для чего вы мне подсунули эти бредни?
- Это, господин Полномочный Инспектор, не бредни. Это и есть мифология.
- Допустим. Вы хотите меня убедить в том, что описанное в этой книге получило на вашей планете материальное воплощение?
- Ни в чем я вас не хочу убеждать, - ворчливо отозвался губернатор. – Судя по предписанию, с которым вы меня ознакомили, вы собираетесь в экспедицию к Золотому Горлу? Вот вместе и отправимся.
- Вы тоже намерены ехать?
- Знаете, - сказал хозяин кабинета, окутываясь дымом, - если мы туда одних полицейских будем посылать…
2.
Глубокой ночью губернатора разбудил сигнал видеофона. Губернатор, чертыхаясь, встал с постели. Он по опыту знал, что такие побудки ничего хорошего не сулят.
На экране красовалось перемазанное сажей лицо старшего брандмейстера. Было видно, что позади него плывут клубы дыма и мечутся полураздетые люди.
- Что опять?! – У губернатора екнуло под ложечкой.
- Приют.
- Что-о?! Детский приют? Там же три сотни детей из пострадавших деревень! Жертвы есть?
- Никак нет, ваше превосходительство. Тут такое дело…
- Сейчас буду! – рявкнул губернатор и отключился.
…На улице царил переполох. Кучки детей жались к воспитателям. Двухэтажное здание приюта дымилось и чернело проемами выбитых окон. Рядом, словно небольшое стадо мастодонтов, сгрудились три пожарных кара. Полицейские разгоняли зевак, вываливших из окрестных домов. Пламени нигде видно не было, из дверей приюта широким потоком струилась серая пена.
- Все целы? – переспросил губернатор у брандмейстера.
- Все. Несколько ожогов, но ничего серьезного. Пострадавших уже увезли в больницу.
- Что тут вообще произошло?
- Причину возгорания пока не установили. Приют-то рассчитан на пятьдесят мест, а навезли три сотни. Кто там чем занимался?! Но к утру разберемся. Пока ясно, что загорелось на первом этаже, где служебные помещения. Огня сперва не заметили, потому что, наверно, спали. А потом, когда полыхнуло и пошло полное задымление, растерялись или не смогли добраться до связи. Вовремя не сообщили. Так что, пока мы приехали…
- А система пеногашения?
Брандмейстер почесал подбородок.
- Автоматика не сработала.
- Ах, автоматика! Интересно, почему из трех пожаров у вас автоматика два раза не срабатывает? Я вот сам займусь вашей автоматикой, но тогда не обессудьте!
- Ваше превосходительство! - вскричал брандмейстер. - Вы же знаете: у нас системы пеногашения на половину самодельные. Комплектующих не хватает, запчастей. Корабли приходят редко и перегруженные. Мы заказываем, а они не везут. Вот если бы в отеле номера пилотов загорелись, тогда…
- Тьфу на тебя! Накаркаешь! Если все у вас самодельное, каждый день проверяйте, сам с тестером ходи!
- Так я в приюте, пять дней, как проверял. Всё было нормально, а тут…
- Если б дети пострадали, я не знаю, я бы вас расстрелял без суда и следствия! Но, я смотрю, пены-то натекло…
- А это парень один, приезжий, спасибо ему.
- Что – парень?
- Он, видать, как пламя заметил, из отеля выскочил и прямо в приют. Там полыхает вовсю, а он в огонь. Как не сгорел?! Он в нашем деле понимает, может, пожарник бывший. Как-то в дыму сориентировался, нашел щиток и врубил пеногашение вручную. Ну, а как пена пошла, за пять минут все и кончилось.
- Что за парень, где он? Не обгорел?
- Да нет как-то. Быстрый такой парень, говорят, никто ничего и сообразить не успел, он будто по воздуху летел. Да вон он, стоит.
Губернатор обернулся. Неподалеку, обняв себя руками за плечи, маячил господин полномочный инспектор второго ранга. Майка на нем местами прогорела, он был весь в копоти, но, похоже, невредим.
Губернатор подошел.
- Так это вы? Вот уж никогда бы не подумал, что вы специалист-пожарник. А у нас полицейские только дубинками махать умеют.
Андрей усмехнулся.
- Упрямый вы человек. Я ведь вам объяснял: я не полицейский, мой профиль – экстремальные ситуации. Пожар как раз по этой части.
- Как же вы сумели? Вы же не знали где щиток, а там такое творилось. – Губернатор оглядел инспектора с ног до головы. – Точно, ожогов нет?
- Не беспокойтесь.
- Если бы вы чуть-чуть опоздали… Страшно подумать. Там же дети, наверняка, поднялась паника. Жертв могло быть – даже думать не хочу.
- Паника была. Воспитатели пытались детей в окна бросать со второго этажа.
- А щиток поискать им в голову не пришло?
- Они бы до него все равно не добрались. Там было слишком жарко.
- А вы как добрались?
Андрей пожал плечами.
- Нас тренируют. Я умею быстро двигаться, быстрее других. А щитки пожарники по всей галактике обычно лепят одинаково. Так что долго искать не пришлось.
Губернатор потоптался на месте, потом вдруг схватил руку инспектора в свои руки и принялся ее трясти.
- Спасибо вам, Андрюша! Великое спасибо. Вы… Просто не знаю, что и сказать. Мы все вам обязаны!
- Ну вот, а вы думали, что я молодой выскочка из Центра, только и умею, что задавать каверзные вопросы.
Губернатор вдруг расхохотался.
- А ведь именно так и подумал. Но это же приятная ошибка. Ладно. Идите, переоденьтесь и поехали ко мне. За такое дело по рюмке просто полагается.
3
…Андрей замер по предостерегающему жесту едущего впереди и будто слился с конем, которому передалась настороженность седока. По обступившим со всех сторон гигантским древесным стволам причудливо вилась, устремляясь вверх, к солнцу, ползучая растительность. Где-то высоко над головами кроны сливались в сплошную лиственную крышу, и оттуда шел далекий, едва слышный шелест и гул потревоженной ветром листвы. Подлесок стоял выше голов всадников, и в нем могло таиться все, что угодно. Таиться так, что опасность удастся обнаружить, когда уже станет поздно.
Кавалькада замерла. Минуты бежали одна за другой, но ничего не происходило. Андрей словно окаменел, но ехавшему за ним Култарю ждать не понятно чего стало невтерпеж. Култарь негромко окликнул:
- Андрюха, чего там такое?
Губернатор обернулся в седле и гневно погрозил кулаком.
- Да ладно тебе, Сергей Палыч, - не унимался Култарь. – Чего под каждой осиной бздеть?
Сзади на Култаря шикнул четвертый наездник, полицейский капитан Гнутов.
Култарь был никудышный проводник, хоть и числился в охотниках. Брать его с собой не стоило. И не взяли бы, окажись прочие промысловики сговорчивей. Но ни губернаторское слово, ни полицейский окрик, ни вкрадчивые увещевания приезжего оперативника действия на них не возымели. Они и охоту давно забросили, чтоб какой-нибудь твари на закуску не угодить. А тут тащись, не ведомо зачем, да еще в самое пекло. Ты, губернатор, лучше скажи, когда корабли будут, чтоб ноги отсюда уносить?!
Андрей, наконец, заметил то, из-за чего случилась остановка. На толстом нижнем суку ближнего дерева, свесив одну ногу вниз, а другую поджав под себя, сидела голая девка. За густыми прядями распущенных волос лица ее не было видно. А в остальном – прекрасная дриада. Но, похоже, не она беспокоила возглавлявшего караван губернатора. (Андрей сперва подивился тому, что глава колонии в лесу, как рыба в воде. А потом вспомнил: своими же руками первые деревья валил и поселки строил.)
Сергей Павлович незаметно указал большим пальцем на заросли слева и выпростал левую ногу из стремени. Андрей последовал его примеру. И тут же из густого подлеска вынырнула прямо у конского бока жуткая косматая харя с красными глазами и зубастой пастью от одного ослиного уха до другого. Андрей, не мешкая, саданул в нее сапогом. Лесовик от неожиданности ухнул, словно филин, отпрянул назад, вытянул перед собой лапы, похожие на кривые сучья, пытаясь вцепиться в конскую сбрую. Позади Андрея жалобно охнул Култарь, потом лязгнул затвор полицейского автомата.
Но стрелять не понадобилось. Андрей еще раз ударил лесовика ногой, и образина бесследно скрылась в кустах. Девка на дереве вдруг яростно заверещала, изготовилась к прыжку, волосы рассыпались, и тогда стало видно, что у нее не лицо, а хищная звериная мордочка.
Сергей Павлович погрозил ей плетью, и девка, еще раз гадко взвизгнув, растворилась среди листвы.
Путники сбились в кучу на узкой тропе.
- Молодец, Андрей, - похвалил губернатор. – Хорошая реакция.
- Стрелять надо было, - со злостью выпалил Култарь.
- Тебе бы всё стрелять! Они почти безвредные, если знать, как с ними обращаться. Всегда в паре. Мужики, по началу особенно, голую бабу на ветке увидят, рты поразевают, а тут лесовик. Он злобный, но слабый. Если растеряются люди, может порвать. А если попрут его, как сейчас Андрюша, он больше не сунется. А ты, Култарь, чтоб в оба глядел! Отвлек бы Андрея, могли лошадь потерять.
- На кой шут нам такой проводник сдался, - с досадой проворчал Гнутов, знавший Култара, как облупленного, по прежним делам. – Вы, Сергей Палыч, лес лучше любого знаете.
- Лес-то знаю. А дорогу к Золотому Горлу – нет. А нам надо двигаться быстро и без скитаний. Тут не одни лесовики с русалками водятся.
…Андрей сперва был крайне удивлен тем, что губернатор отправляется в эти проклятые леса без военного сопровождения. И пытался спорить. Но Сергей Павлович, засветив панель на стене и вызвав карту, объяснил:
- Полпути, до форта Звездный, пролетим на флаере. Там еще люди остались, посадочная площадка есть. Над Золотым Горлом летать нельзя, у флаера двигатель глохнет. Не известно, почему. Три штуки разбились, еще когда разработки начались. С тех пор никто не рискует. Там вообще с любыми приборами беда: не работают ни машины, ни связь. Вокруг на десятки километров сплошной лес. Кроны такие плотные, что по ним пешком ходить можно, а от макушек до земли сто с лишним метров. Так что высадка в окрестностях тоже исключена. Есть недостроенная дорога, по которой собирались металл возить. Хреновая дорога, но, главное, со спутника видно: там ходунов столько, что танком не передавишь. И волколаки поблизости держатся, и пияв уйма. Вдоль трассы же поселения были. Жители… гм… трансформировались, но родных мест не покидают. Бронетехники у нас нет – с кем тут было воевать? Если попрем на карах, большим числом и с боем, можем увязнуть. Лучше малой группой напрямик, через чащу, по охотничьим тропам. Там людей почти не было, значит и нечисти теперь поменьше. В Звездном возьмем проводника и лошадей. Там мужики бывалые, доведут…
Сергей Павлович оказался прав. За неделю пути опасных встреч им почти не выпадало.
…Тропа расширилась, и Сергей Павлович с Андреем поехали рядом.
- К вечеру должны добраться до хутора, - сообщил губернатор. – Там и заночуем. Но ухо придется держать востро. Нечисть, она всегда поблизости от жилья. Как тут только люди держатся?!
- Действительно, надо всех вывозить, - откликнулся Андрей. - А сюда – комплексные бригады специалистов, военных с броней. Прежде, чем докапываться до причин, лес почистить, как следует… Или вообще бросить всё, как есть.
- А теперь, Андрюша, ты рассуждаешь, как подполковник космопехоты. Я здесь столько сил оставил, стольких людей потерял. И в итоге – штатских просим удалиться?! Напролом, с пальбой из плазменных пушек, - дров, конечно, получится много. Толк бы вышел. А в этом я не уверен. Мы тут настрелялись уже.
- Но и от нашей экспедиции, Сергей Павлович, толку я особого не жду. Я-то свою задачу наблюдателя выполню, подготовлю отчет. Но в итоге все равно сюда нагрянут подполковники космопехоты.
Губернатор сдвинул шапку на затылок, утер вспотевший лоб.
- После хутора, почти у самого Золотого Горла, будет научная станция. Там раньше биологи, метеорологи и прочие спецы трудились. Сейчас никого не осталось, кроме начальника станции. Не покинул своего поста. Третий год уже один, а работает, ведет какие-то наблюдения. Как он там обретается, представления не имею. Старые мы приятели, он тоже из первопоселенцев. Мудрый мужик, хоть и чудак. Недавно связывался со мной, говорил, теории у него какие-то появились, просил приехать. Но, сам видишь, это дело не простое. И ему самому до меня не добраться. А тут ты явился. Я подумал: это повод. Заглянем к нему, может, что-то путное услышим.
Некоторое время они ехали молча. Потом Андрей сказал, не глядя на собеседника:
- Что он нам путное скажет? Здесь нужны глобальные исследования. Вы просто хотите его спасти, вывести оттуда, иначе ему не выбраться.
- Осуждаешь? - помедлив, спросил губернатор.
- Нет. Если нельзя помочь всем, надо хоть кому-то.
Сергей Павлович расхохотался, хлопнул Андрея по плечу.
- Ох, и подозрительный вы, господин инспектор. Везде вам подвох мерещится. Ладно. Там видно будет.
Неприязнь их первой встречи давно рассеялась, а после ночного застолья по случаю спасения детского приюта обратилась почти в дружбу.
4.
Деревья неожиданно расступились, и впереди показался хутор: несколько потемневших от сырости, покосившихся строений. Их металлические крыши кое-где зияли дырами, окна были вкривь и вкось заколочены почерневшими досками. Забор почти всюду повалился. Ни звука, ни движения.
«Да, - подумал Андрей. – Какой это век? Девятнадцатый? Или вообще до Рождества Христова? И мы на лошадях, потому что через чащу иначе не проехать.» Признаться, в истории он был не силен. Но по земному летоисчислению минула середина века двадцать второго, и в свете этого факта окружающие реалии выглядели довольно нелепо.
Сергей Павлович придержал коня, привстав на стременах, оглядел окрестность, объяснил:
- Не пальнули бы с перепугу.
Но никто так и не дал о себе знать.
Возле самого обжитого на вид дома спешились, гуськом поднялись на крыльцо.
- Эй, живые есть? – громко окликнул Сергей Павлович.
Никто не отозвался. Губернатор взялся за ручку тяжелой, окованной железными полосами двери. Андрей остановил его.
- Лучше я.
- Лучше ты – не надо.
- Заперто же, наверно.
Сергей Павлович потянул ручку, и дверь со скрипом отворилась.
- Тут днем обычно не запирают. Явится ходун, начнет долбится, обязательно подтянутся другие и тоже давай дверь толкать. Если их много, могут и выломать к чертовой матери. А так один пришел, его хозяева… гм… утихомирили, и всё нормально. Пиявы и волколаки днем редко нападают. Так что замки только на ночь.
Губернатор шагнул в полутемные, захламленные сени. В дом вела похожая дверь, только железа на ней было поменьше. Сергей Павлович с усилием приоткрыл ее.
- Петрович, - громко воззвал он. – Это я.
Из избы донеслось невнятное бормотание.
- Ну, вот и ладно. – Губернатор распахнул дверь и ступил через порог, спутники последовали за ним.
В полутемной из-за досок на окнах горнице за столом сидел бородатый мужчина, женщина средних лет в потрепанном освоительском комбинезоне и двое подростков – мальчик и девочка. Никаких признаков обеда Андрей не заметил. Чего же сидят?
- Привет хозяевам, - губернатор подошел к столу. – Не ждали гостей?
Мужик вяло, не вставая, ответил на рукопожатие. Женщина неподвижно глядела в стену. Брат с сестрой постреливали на гостей настороженными взглядами.
- Ну, как тут поживаете? – продолжал Сергей Павлович. – Никто не беспокоит? А ты, Петрович, чего это без ствола? Страх потерял? Гостей-то принимать будете?
Хозяин опять проворчал нечто невразумительное.
И тут Андрей чутьем уловил, что в избе что-то неладно. Очень неладно, даже для этих мест. Он понял, что и другие знают об этом, а губернатор просто тянет время, чтобы сориентироваться в обстановке.
Хозяйка встала.
- Я сейчас накрою.
- Не беспокойтесь, мы не надолго.
Краем глаза Андрей заметил, что Култарь пятится к выходу. Полицейский Гнутов взял его за локоть и вернул на прежнее место.
Губернатор уселся за стол, подобрав полы длинного плаща, и обменялся с полицейским короткими взглядами.
- Наливай, что ли, Петрович, с дороги, - сказал Сергей Павлович. – Или кончился самогон? Помню, знатный ты самогон из здешней колосянки гнал.
Гнутов тем временем скользнул к грубо сколоченной дверце, видневшейся в дальнем углу. Он на секунду замер, прислушиваясь, а затем рванул дверную ручку. Хозяйка негромко вскрикнула.
Открылась тесная кладовка, из которой вдруг раздался детский плач и негромкое, угрожающее рычание. Гнутов вскинул ствол импульсного автомата.
- Вот же гадина!
- Отставить, - тихо скомандовал губернатор.
В одно мгновение Андрей оказался рядом с полицейским. В тесной кладовке, таившейся за дверцей, среди всякого домашнего старья хищно изогнулось странного вида создание, похожее на горбатого старика с клыкастой пастью, собачьими ушами и круглыми, как блюдца, глазищами. Глазища отливали кровяным блеском. С ног до головы существо поросло клочковатой шерстью, а в когтистых лапах держало тряпичный сверток. Из свертка доносился детский плач.
- Ну-ка брось, - скомандовал Гнутов и повел стволом автомата.
Тварь опять зарычала, обнажая ряды острых зубов, а потом вдруг щелкнула пастью у самого свертка. Младенец зашелся в крике.
- Отойдите, - крикнула женщина, прижимая руки к груди. – Все отойдите.
Гнутов в нерешительности замер.
- Домовой-домовой, - вдруг нараспев заговорил губернатор. – На сухарик, отдай чужое. Зачем дитя обижаешь, курочку дадим. Тебе курочка – нам дитятко. Все рады-довольны, а домовой за печкой спит, в тепле, не в обиде.
Он что-то еще приговаривал в том же духе. Тварь подняла голову, повертела ей, будто прислушиваясь. Губернатор словно гипнотизировал ее своим речитативом…
Потом всё мгновенно изменилось. Сверток с младенцем оказался в руках Гнутова, который едва успел его подхватить, чуть не выронив автомат. Тварь с диким верещанием билась на полу посреди горницы, Андрей плотно припечатал ее коленом и вывернул за спину когтистые конечности.
- Н-да, - уважительно сказал губернатор, глядя на полномочного инспектора. – Молнию на рукав вам не зря дали. Вы его не ломайте зря.
Женщина выхватила младенца из рук полицейского и куда-то унеслась. Хозяин медведем вылез из-за стола, в его руках объявился топор.
- Петрович, - губернатор прихлопнул ладонью по столу. – Оставь это. Вяжем его и в сарай.
- Да я его, скотину!.. Сколько уж недель кровь пьет! Жрет всё, что попадется – только подавай. А не подашь, он за малыша. Старшего моего покусал, чтоб нас, значит, припугнуть. Рука до сих пор гноится. Как почуял, что вы приехали, схватил малого и в кладовку.
Домовой верещал все пронзительней. Гнутов отправился за веревкой, а Андрей, уставший слушать противный звук, поморщился и ткнул костяшками согнутых пальцев домового за собачьим ухом. Тварь смолкла и неподвижно замерла. Нервные центры у нее оказались, как у человека.
… - Вот так и живем, - вздохнул Петрович, разливая самогон в стаканы по очередному кругу. – Это еще хорошо живем. Ходуны редко забредают и поодиночке, я с ними легко справляюсь. Пиявы по ночам иногда прилетают, в окна скребутся. Но тоже изредка. Тут, недалеко, еще хуторок был, поменьше. Семья жила: муж жена и трое детей. Говорил я им, чтобы к нам переезжали. Не послушались. А потом связь с ними пропала. Неохота мне было своих оставлять, но все же запряг коня, поехал. Огляделся на месте – никого. Зато кровищи много. Я смекнул, что произошло, значит звать и искать бесполезно. Когда обратно ехал, стемнело. По дороге из чащи волколак выпрыгнул. Конь у меня хороший, вынес. С того дня стали волколаки нас навещать. Взял я как-то снайперскую с ночным самонаведением, залез на крышу, жду. Под утро они явились – двое…
- Не положено тебе, Петрович, армейский ствол иметь, - вставил губернатор.
- А тебе, Палыч, положено всякую нечисть разводить?! Нас эта винтовка сколько раз спасала, не зря ведро самогона за нее отдал…
- Я, что ли ее развожу?! Чего говоришь-то, Петрович?!
- Ладно, - мужик махнул рукой. – Короче, положил я обоих волколаков двумя выстрелами. Ночью к ним не сунулся. А когда рассвело, пошел. Лежат, как миленькие. Он и она, соседи мои…
- А дети?! – перебил Андрей и осекся, поняв, что сморозил глупость.
- Гм, - кашлянул губернатор. – Дети… - И спросил хозяина, кивнув на дверь кладовой: - А этот, откуда взялся, как думаешь?
- Чего тут думать?! У меня брат на Змеиных озерах погиб вместе с женой. Еще, когда свистопляска не началась. Я племянника, подростка, к себе забрал. Предлагали в столицу, в приют, но я решил, у нас получше будет. А оно, видишь, как обернулось.
- То есть, вы хотите сказать… - начал Андрей.
- Чего говорить? Он с нами несколько лет прожил, стал взрослым парнем. Честно скажу, в последнее время не ладили мы. Он на жену мою поглядывать начал. Молодой, здоровый… Я спать ложился с ружьем в изголовьях. А раз, возвращаюсь из отлучки, слышу дома крик. Я коня хлестнул. Вбегаю, а он ее уже на кровати разложил. Что тут делать, родственник все-таки. Сказал ему: чтоб духу твоего не было. Он вызверился на меня, но куда деваться? Дал я ему припасов, нож, топор, а ружья не дал, поопасался. Сказал, чтоб тропами в Звездный пробирался. Он ушел. А через неделю этот объявился, домовой…
- И всё же, вы уверены, что… - не унимался Андрей, но хозяин опять его не дослушал.
- У племянника ухо повреждено было, с детства. Так у этого, которого вы заломали, ухо, хоть и собачье, но такое же драное, точь-в-точь.
- Й-й-ерунда, - вдруг пьяно заявил Култарь, клевавший носом над своей тарелкой. – Почему тогда одни превращаются, а другие наоборот? Не-ет, - он погрозил пальцем, - это ме-естные. – И упал головой на стол.
- Хороший вопрос, - усмехнулся Сергей Павлович. – Наши научники над ним голову ломали-ломали! Гипотез навыдумывали, но так ни к чему и не пришли. Кстати, среди выродков почти нет детей. Во всяком случае, достоверные факты не зафиксированы. Дети становятся первыми жертвами, когда родитель или родители… гм… перерождаются… - И перевел разговор. - Слышь, Петрович. Как нам лучше до Станции добраться: по старой тропе или по новой.
- Лучше ни по какой, - угрюмо ответствовал Петрович. – Там такая катавасия!
- А что делать? Раз надо, значит надо.
- Да на кой это надо?! – вдруг грохнул кулаком по столу хозяин. – Ноги уносить надо с этой планеты! Ты бы лучше кораблей добился, чем в следопыта играть. Ты губернатор или хрен собачий?!
- Вот так всегда, - вздохнул Сергей Павлович. – Чуть чего – губернатор во всем виноват.
- Прости, - молвил хозяин и вдруг утер рукавом глаза. – Это я так. Нервы не выдерживают. Люди с ума сходили, когда это началось. А мы, видишь, держимся. Если уж собрались, так езжайте по старой тропе. Там и не жил давно никто, значит, нечисти поменьше.
5.
Тропа еще больше сузилась, с обеих сторон ее теснил подлесок, а стволы деревьев приобрели вовсе неохватные размеры. Здесь стоял сырой полумрак, который отзывался на появление непрошенных пришельцев странными, ни на что знакомое не похожими звуками. Кони едва продирались сквозь высокую, густую осоку.
Временами в спину всадникам потягивал промозглый ветерок, напоенный такими же чужими запахами. Андрея с самого прилета, как и губернатора, преследовала иллюзия, что он на Земле. Теперь она пропала. Он нутром почувствовал, что его окружает чужое – от гула листвы над головой до скрипа почвы под конскими копытами. Чужое и опасное. Он понял, что это ощущение, которого не было в столице, возникло, когда они углубились в лес. И оно крепло день ото дня, с каждым новым километром, будто предупреждая о стерегущей впереди угрозе. Такой, перед которой всё предыдущее – цветочки.
Сзади опять налетел ветерок. Сергей Павлович натянул поводья и развернул коня.
- Может, перекусим?
- Чего это? – удивился Гнутов. – Только что позавтракали.
- А вкусные запахи доносятся. Как ветер подует, так и доносятся. С чего бы это, как думаешь, Култарь.
- Я откуда знаю? – набычился проводник.
- Да, действительно, откуда тебе знать. Ты у нас за провиант не отвечаешь. Вон, Гнутов у нас старший по провианту. А что это у тебя за мешок у седла? Вчера его, вроде, не было?
- Какой мешок? – быстро переспросил Култарь.
- Да вон же, приторочен. Не из него ли ароматы?
Култарь понял, что вилять бесполезно.
- Ну, из него. А что?
- И чего же у тебя в том мешке?
- Да мало ли…
- Развязывай, - вдруг резко приказал губернатор.
- Что еще за обыск?!
- Развязывай.
В мешке обнаружился здоровенный копченый окорок.
- Знатный харч, - одобрил Сергей Павлович. - И где же ты им разжился? На хуторе?
Гнутов хмыкнул:
- Где же еще!
- Хозяин с нами провизией поделился, - продолжал губернатор. – Но не помню я, чтобы он такие подарки делал.
- Да ладно вам, - окрысился Култарь. – Обеднеет он, что ли?! Я, может, такого мяса год не видел!
Сергей Павлович побледнел. Тесня спутников, он подъехал к Култарю вплотную.
- Слушай, ты! Они там, как на краю пропасти. Они выживают каждый день. И продукты им ниоткуда не подвозят. Сами выкручиваются. Как ты смел?! Украсть… В общем, так. Заворачивай и галопом обратно. Вернешь, что взял. И прощения попросишь. Я с Петровичем по радио свяжусь, проверю.
Култарь, не спеша выполнять команду, гарцевал на месте.
- Не понял? Или один дальше хочешь путешествовать?
- Он не просто один будет путешествовать, - пообещал Гнутов, поигрывая плетью. – Но карачках.
Култарь глянул исподлобья на губернатора, на полицейского, перекатил желваки на скулах.
- В одиночку меня, стало быть, посылаете? На смерть?
- Ты на жалость не дави, - отмахнулся Гнутов. – Когда у несчастных последнее крал, про смерть не думал? Тут до хутора три плевка. И дорога свободна, только что нормально проехали. Так что, давай, погоняй.
- Ла-адно, - с нескрываемой злобой протянул Култарь, разворачиваясь на узкой тропе. Он почти сразу скрылся из виду.
- Будем ждать? – спросил Андрей.
- Догонит. – Гнутов хлестнул коня.
Сергей Павлович вызвал по радио Петровича: дескать, встречай молодца.
Всадники медленно двинулись по тропе. Времени прошло совсем немного, когда далеко позади раскатилось эхо выстрела. Андрей безошибочно узнал по звуку армейскую винтовку. Потом выстрелы ударили один за другим и внезапно смолкли.
- Что такое? – встревожено произнес Сергей Павлович. – Чего они там затеяли?
И тут же пискнуло радио. Губернатор поднес крохотный аппарат к уху, послушал, изменился в лице.
- Петрович… Как же?!.. Да мы ведь его… Сейчас возвращаемся.
…На крыльце, обхватив голову руками, сидел хозяин хутора. В избе истошно причитала женщина, плакал ребенок. Под крыльцом лежали два тела. В одном Андрей сразу узнал Петровичева сына. А второе…
Это, без сомнения, был Култарь. Но, почему-то, вместо одежды на нем остались лишь драные лохмотья. Запрокинутое лицо скалилось в небо большими желтыми клыками. В груди и во лбу зияли раны от крупнокалиберных пуль.
- Да пропади тот окорок! – плачущим голосом выкрикнул хозяин. – Да пусть бы он им подавился!
- Петрович, кто же мог подумать, - растерянно бормотал губернатор.
- Я его на крыльце ждал, - объяснил Петрович. – Думал, подъедет – я ему от того проклятого окорока отполовиню, не жалко. А оно вдруг выскочило из кустов. Я не ожидал. Сперва и не понял, кто это, потому что он уже на себя был непохож. Но еще не до конца переродился – сами видите. Со мной пацан. Он, вроде, привычный, но как к этому привыкнешь?! Увидел – будто обмер. Винтовку-то я всегда под рукой держу. Но успела гадина пацана моего…
- От нас уехал человек человеком, - сокрушенно сказал губернатор.
- Человек! Никогда он человеком не был. Дерьмо и дерьмо! Я ж его сколько лет знаю!
Губернатор положил руку Петровичу на плечо.
…С хутора отправились лишь назавтра, поздним утром, после похорон. Теперь их оставалось трое. Гнутов помалкивал, замыкая шествие. Через несколько километров тропа расширилась, и Сергей Павлович с Андреем поехали рядом. Губернатор тоже молчал, лишь иногда болезненно морщился. Андрей тронул его за руку.
- Может, не лучшее время для бесед. И все-таки. Вы послали Култаря извиняться за воровство. А по дороге его скрутило… По какой причине? Ведь не было никаких признаков. Поверьте, я умею наблюдать, и заметил бы любые изменения.
- Эх! – Сергей Павлович махнул рукой. - Если бы мы знали отчего, мы бы с вами сейчас никуда не ехали. Мы бы кофий в моих апартаментах попивали и вели благородные беседы.
- Култарь этот сделал гадость, выплеснул злость. И превратился.
- А раньше он, по-вашему, гадостей не делал?! Уж будьте уверены…
- Но он, на сколько мне известно, никогда не бывал так близко от Золотого Горла. До него ведь день пути, если не ошибаюсь.
- Не ошибаешься.
- Столица – самая северная точка земель Колонии. А Золотое Горло – почти самая южная. В столице, ничего не происходит. Я проверял в полицейском департаменте: ну, немотивированно повышенный уровень тревожности и агрессивности жителей. И всё. А тут, на юге, какой-то ад кромешный. Разве это не указывает на связь здешнего феномена с Золотым Горлом?
- Только не рассказывайте мне ничего про мутагенные факторы, - попросил губернатор.
- Хуторяне, у которых мы гостили, нормальные люди. А их соседи в точно таких же условиях стали упырями и растерзали собственных детей.
- Это всем известные факты: одни превращаются, другие нет.
Несколько минут они ехали молча. Потом Андрей спросил:
- Кто-нибудь задумывался всерьез, почему дети не превращаются в монстров?
6.
Лес постепенно редел. Тропа преобразилась в некое подобие проселочной дороги. Небо наливалось фиолетовой темнотой, совсем, как на земле. Андрей почувствовал, как он устал за последние дни. Но это была, скорее, не физическая усталость. Сознание утомилось воспринимать иррациональные реалии этого мира.
Еще в ранних сумерках в поредевшем подлеске справа и слева раз-другой мелькали какие-то смутные фигуры. Губернатор и полицейский насторожились. Пришлось подстегнуть коней и перейти на рысь. А когда потемки сгустились, прямо перед всадниками, будто из-под земли, выросло около десятка человеческих силуэтов. Они медленно шагали навстречу. Могло показаться, что какие-то чудаки выбрали не вполне подходящее место для вечерней прогулки на сон грядущий, если бы не ломаные, как у марионеток, какие-то карикатурно-пугающие движения бредущих из темноты.
Гнутов негромко выругался, сбрасывая с плеча автомат.
- А я надеялся, что пронесет, - полушепотом произнес губернатор. Он тоже стряхнул с плеча импульсный карабин.
- Ходуны? – едва слышно спросил Андрей.
- Они самые. Можно говорить свободно. Они нас не слышат. Они чуют.
Поворачивать назад было поздно: там тоже маячили силуэты ходунов. По сторонам дороги нарастал треск, будто сквозь заросли неторопливо проламывалось крупное животные. Или толпа. Впереди за неровным рядом странных фигур угадывались всё новые.
- Ну, что, братцы, - больше не таясь, спросил губернатор. – На прорыв?
- Куда же деваться? – тоже в полный голос ответил полицейский. И посоветовал Андрею:
- Веером не стреляйте. Их одним зарядом не возьмешь. Бейте короткими очередями в каждого. Когда повреждения серьезные, они дохнут. А еще лучше голову снести. Если повезет.
Короткоствольный игольчатый автомат с двухсотзарядным магазином и плазменным приводом, висевший у Андрея за спиной, производил десять выстрелов в секунду. Пять активных игл при попадании разрывали человека в колчья. С таким оружием нужно уметь обращаться, чтобы впустую не разнести всё вокруг. Андрей взял автомат на изготовку. В реальном бою он пользовался иглометом лишь однажды. Зато на полигоне потренировался вволю.
Он опустил с козырька шапки на глаза матовые окуляры ночных визоров, представляя, как становится похож на пучеглазую, бельмастую лягушку. Окружающий мир озарился светом, который отличался от дневного желтоватым оттенком, да очертания предметов теперь выглядели рельефней. Стало видно, что спереди неторопливым шагом наступает десятка три ходунов, примерно столько же подтягивалось сзади, а тех, что трещали кустами по сторонам, исчислить было трудно – мешали заросли. Но и там хватало.
Гнутов опять выругался.
- Обычная их тактика. Незаметно окружают и…
- А мы-то хороши, - отозвался Сергей Павлович. – Сколько уже по одним граблям ходим, да никак не научимся. Ну, поехали.
Он, не жалея, хлестнул коня. Тот привстал на дыбы и прянул вперед. Часто заухал карабин губернатора. Обгоняя Андрея, проскакал Гнутов и, тоже стреляя, понесся на ходунов. Андрей последовал примеру спутников.
На скаку бить прицельно было почти невозможно. И все же скорострельный игломет делал свое дело. Нескольких ходунов Андрей прикончил или, по крайней мере, вывел из строя первыми же очередями. Там, куда попадали заряды губернаторского карабина, во все стороны летели кровавые клочья и оторванные конечности. Импульсный автомат Гнутова был не так эффективен, но управлялся с ним мастер своего дела.
Всадники смяли передних ходунов и, резко развернув храпящих коней, откатились назад – не дать цепким рукам мертвяков вцепиться в одежду, лошадиную сбрую, повалить, подмять.
Андрей вдруг почувствовал вялые, но сильные пальцы у себя на бедре. Вздрогнув от омерзения, он глянул в бок. Сразу три ходуна тянули к нему руки. Он смел их, не жалея зарядов, и конная троица снова устремилась в атаку.
Маневр с наскоками и отступления они повторили трижды. Во время четвертой атаки Андрей заметил, что ходунов впереди не убавилось, а стало еще больше. Видимо те, что брели по кустам, пополнили ряды. И уже почти вплотную подтянулись наседавшие с тыла. Андрей вдруг понял, что они в центре копошащейся, медлительной, но вязкой, как болотная трясина, смертоносной толпы.
Раздался крик, Андрей глянул в ту сторону. В нескольких метрах от него десятки вялых, но цепких рук тащили из седла Гнутова. Полицейский уже не стрелял, видимо, опустел магазин, а перезарядить оружие стало невозможно. Откуда-то налетел губернатор. Конь под ним приплясывал, топча окружившую его мертвечину. Но от этого стало только хуже. От толчка лошадь Гнутова завалилась на бок, дико заржала и вместе со всадником скрылась в копошении тел и рук. Андрей понял, что шансов у полицейского капитана почти нет. Он представил, как страшные пальцы сейчас примутся разрывать живую плоть. Стрельбой в этом месиве не поможешь.
Андрей спрыгнул с коня… Они движутся куда медленнее обычных, живых людей. Их сила в массе и неудержимости. Но он-то, инспектор второго ранга с золотой молнией на рукаве униформы, натренирован двигаться куда быстрее обычного человека. И, не исключено, что у этих тварей, как и у давешнего домового, нервные центры тем, где им и положено. Глупо надеяться, что у живых мертвецов вообще есть нервные центры. Но что же еще остается?
Он ударил ближайшего ходуна. Рука, сжатая в кулак по всем правилам «стар-комбат», проломила податливую грудь мертвяка. А рубящий удар сверху развалил ходуна почти пополам.
У них не было нервных центров. Но они были трухлявыми и прогнившими насквозь, и молниеносному в движениях мастеру «звездной битвы», обладателю огненного пояса, не так уж сложно оказалось разрубать и разрывать их на части. Андрея окружал смрад тлена, удушливая пыль забивала рот и нос, хищные руки скользили по его телу. Но он, уже выработав для себя алгоритм смертоносных движений, рубил и рубил направо и налево, продвигаясь вперед, словно кар-проходчик, готовящий просеку в лесу для новой дороги. Главное, не останавливаться, не снижать темпа, не дать им подмять себя.
Он споткнулся о бившуюся на земле лошадь, обрушил вокруг себя град ударов, расчищая пространство, и, наконец, увидел Гнутова. Тот еле двигался под кучей навалившихся на него ходунов. Андрей разметал их в считанные секунды, подхватил полицейского подмышки, попытался поставить на ноги. И только тогда почувствовал ладонями теплую, липкую влагу. Глаза Гнутова, в которые заглянул Андрей, были стеклянно-безучастными, хоть и еще живыми. У него было разорвано горло, и умирал он медленно.
До Андрея донесся полушепот-полухрип:
- Пусти-и. Оставь. Дай, я… Видишь?
Взгляд Андрея скользнул по руке капитана. Рука сжимала плазменную гранату.
Раздумывать было некогда. Хороший парень этот полицай. Но ему уже не помочь. Этому Андрея тоже учили: делай то, что можешь сделать; спасай тех, кого можешь спасти. А хищные мертвые руки уже охватывали его со всех сторон.
Андрей выпустил Гнутова, рванулся в сторону. Он не знал, где сейчас губернатор и что с ним. Но тут поблизости ударил карабин, и Андрей закричал, что есть силы:
- Сергей Па-алыч, с коня!! Ложись.
Вряд ли губернатор его услышал. Сверкнула ослепительная вспышка, оглушительно грохнуло, и Андрея покатило по земле горячим ветром, ударяя о выступающие из земли корни и неровности почвы. Все вокруг заволокло дымом и пылью.
Он потерял сознание совсем не надолго. Но, очнувшись, не мог понять, сколько пробыл в отключке. Дым рассеивался. Земля вокруг была сплошь усеяна гнилыми клочьями ходунов. Андрей, шатаясь, встал. Визоры он потерял во время взрыва и теперь почти ничего не мог различить в темноте. Во всяком случае, его больше никто не пытался схватить. Андрей побрел наугад, оглушенный, почти не соображая, куда и зачем он направляется. Нужно найти губернатора, коней, оружие. Или сперва оружие, потом губернатора, а уж после – коней? Ничего тут не найдешь, в этой сумятице и потемках. Но он, кажется, не ранен, только оглушен. Это плюс. Сергей Палыч, ты где?
Яркий луч света внезапно прорезал тьму и окончательно ослепил Андрея. Незнакомый голос произнес:
- Ну, вы, ребята, и наваляли!
Андрей понял, что теперь, кажется, можно отключиться. Что с облегчением и сделал.
7.
Сергей Павлович возлежал на топчане с закрытыми глазами, до подбородка укрытый термопростыней. Голова его была перевязана. Вид он имел томный и страдальческий. Андрей сел на своей медицинской кушетке, одну ножку которой заменял ящик из-под какого-то прибора.
- Доброе утро, молодой человек, - поприветствовал его дородный пожилой мужчина в медицинском комбинезоне. На комбинезоне живого места не было от прорех, заплат и разноцветных химических пятен. Поймав на себе взгляд Андрея, мужчина пожал плечам.
- Что же поделать?! Больше двух лет никакого снабжения. Как самочувствие?
- Что с Сергеем Павловичем?
- Ничего особо страшного. Ссадины, ушибы, легкое сотрясение. Во время взрыва его сбросило с коня, и он ударился головой.
- Кто вы такой? – спросил Андрей.
- Евгений Валерьевич Дудко. Начальник научной Станции одиннадцатой развед-исследовательской экспедиции НИИ этой планеты, - представился незнакомец. - Вернее, бывший начальник, бывшей станции и так далее. Вас о статусе не спрашиваю. Виноват, но когда доставил вас сюда и оказывал первую, так сказать, помощь, случайно наткнулся на документы. Простите.
- Так мы все-таки добрались?
- А как же?! Я вчера услышал стрельбу. Здесь у нас связь не работает, здесь вообще теперь ничего не работает. Я не знал, что происходит, и поспешил к месту боя. Только всё уже кончилось. Вы их там навалили, как лесорубы дров.
- Что с нашим третьим?
- Третьим? – Евгений Валерьевич помолчал. – Значит, был третий. Выходит, он и подорвал гранату. К сожалению, молодой человек, плазменная граната – это такая штука, она в радиусе пяти метров вообще всё испаряет. Я даже останков не нашел. Но, похоже, этот взрыв решил дело.
- Я в курсе про плазменные гранаты. А вы, значит, тот самый друг Сергея Павловича. С идеями.
- Простите? – Дудко вопросительно поднял брови.
- Это я так.
- Ну, если так, давайте завтракать. Вон и их превосходительство светлый взор нам свой явили.
- Старое трепло, - грубым голосом возвестил со своего топчана Сергей Павлович.
…Завтракать сели в кают-компании станции. Впрочем, это обветшалое, полупустое помещение назвать кают-компанией не поворачивался язык. Да и вся станция, как убедился Андрей, являла собой образец полного запустения.
На завтрак Евгений Валерьевич сварил какой-то подозрительный кофе (из чего в его-то положении?) и напек пампушек (опять же, из чего?). Гости выложили собственные припасы, а Сергей Павлович, порывшись в вещмешке, спасенном с места баталии все тем же отважным Евгением Валерьевичем, достал объемистую металлическую флягу и поставил ее посередине стола.
Сразу уловив суть, начальник станции не преминул себя похвалить:
- Какой я, оказывается, молодец. Там несколько вещмешков оставалось. А я именно этот взял.
- Спасибо, что нас не забыл, - ворчливо поблагодарил Сергей Павлович. – Вот если б ты еще и стволы наши прихватил.
Дудко сделал обиженное лицо.
- Ваши, как вы выражаетесь, стволы, ваше превосходительство, я спас в первую очередь. Без стволов какое же губернаторское достоинство?!
Сергей Павлович покряхтел, потом сказал:
- Ты не меняешься. Я тебя еще по университету помню – такой же!
- Постоянство есть величайшая добродетель, к каковой должно стремиться всякому, - сообщил Евгений Валерьевич, назидательно воздев палец. - А постоянство правящего суть залог процветания…
- Прекрати, - рявкнул губернатор. – Нашел время и место паясничать!
Дудко пожевал губами.
- Ну, извини. Наверно, ты прав: не время и не место. Но без этого же просто умом тронуться можно.
- А с этим – еще быстрее. Разливай.
Евгений Валерьеич с готовностью ухватился за флягу.
…Он жил на станции уже пять лет. Когда началось светопреставление, как он именовал происходящее на планете, сотрудников он кое-как переправил на «большую землю». А сам остался, как истинный капитан терпящего бедствие корабля. Выбраться отсюда стало невозможно. Сообщение со станцией осуществлялось по воздуху. Посадочная площадка располагалась в котловине. Но теперь флаеры на подлете к Золотому Горлу глохли налету и падали, как дохлые мухи. Связь прекратилась, а рабочие, не успевшие убраться вовремя, частью где-то затаились, частью пополнили ряды жутких обитателей окрестных лесов.
Дудко застрял. Он мог погибнуть в лапах нечисти. Мог умереть с голоду, сойти с ума или пропасть еще сотней способов. Но он не пропал. Он не только выжил, но и умудрился вести научные наблюдения. И даже нашел способ дать о себе знать своему старому университетскому другу и соратнику по Освоению, губернатору Колонии, присовокупив, что имеет соображения по части происходящего и как с этим бороться. Он знал, что губернатор и так, безо всяких заманчивых посулов, не бросит его на произвол судьбы. А губернатор знал, что Дудко это знал и не стал бы бросаться пустыми словами.
Кажется, настал момент истины. После третьего тоста: чтоб мы все жили (круговое движение рюмкой), а они все подохли (более широкое круговое движение рюмкой) Валерий Евгеньевич, жуя пампушку своего изготовления вприкуску с ветчиной, которую выставили гости, сказал:
- Предлагаю перейти к более серьезным вопросам.
- Только не кривляйся, - предупредил губернатор. – А то я тебя в рудниках сгною.
Дудко пропустил обещание мимо ушей.
- Итак, что же мы имеем сегодня на нашей благодатной некогда планете? – начал он. – Не экологическую катастрофу, не пандемию, не экстремальную ситуацию определенного рода, по которым вы, господин инспектор, - поклон в сторону Андрея, - насколько я понял, являетесь специалистом. Это вообще не природный катаклизм.
- Что же это такое, по-твоему? – со вздохом спросил губернатор.
- По-моему, это нечто, выходящее за рамки традиционной науки. Да и нетрадиционной тоже. Посудите сами. Все эти ходуны, волколаки, пиявы и прочие персонажи – это не животные, не какой-то биологический вид. И не мутация, конечно. Такие мутации, во-первых, в принципе невозможны, а во-вторых, как-то подозрительно эти лже-мутанты соотносятся с древним фольклором народов нашей прародины, матушки-Земли. Домовые, водяные, лешие, русалки, оборотни, вампиры и всё такое прочее. Это, согласитесь, сфера мистики, а не науки.
- Ну, мистика тоже подлежит изучению и исследованию, - проворчал Сергей Павлович.
- Не в этом смысле. Мы изучали генезис и морфологию вымышленных, умозрительных образов. И вдруг столкнулись с их физическим воплощением. Вот тут-то наука и забуксовала. Что из этого следует?
- Да, и что же из этого следует? – не без яда переспросил губернатор.
- А из этого следует, что в науке отсутствует некий раздел, инструмент, посредством которого возможно постижение данного феномена.
- Ты, надеюсь, этот инструмент изобрел? – кротко спросил Сергей Павлович.
- Его не надо изобретать. Он давно известен. Просто человечество на пути научно-технического прогресса сбросило его со счетов.
- Не томи.
- Ладно. Вы, конечно, не верите в бога.
Губернатор выругался и опрокинул в рот рюмку. Но Андрей за этой болтовней замечал его жадный интерес к тому, что говорит Дудко. Просто Евгений Валерьевич, похоже, не мог беседовать иначе. Следовательно, придется дослушать до конца, перетерпев все неизбежные выкрутасы.
Но начальник Станции вдруг отодвинул тарелку.
- Предлагаю, господа мои, прежде, чем продолжить полемику, предпринять, так сказать, экскурсию к нашим достопримечательностям.
- Это куда? – осведомился Сергей Павлович.
- К Золотому Горлу.
- Чего ради?
- А чтоб вы, так сказать, прониклись впечатлениями. Легче будет воспринять смысл дальнейшего разговора.
- Мы уже впечатлились по самое некуда, - отмахнулся губернатор. – Завтра отправимся. Там хорошо осмотреться надо.
- Может, и не потребуется, если сейчас прогуляемся и поговорим.
- Это небезопасно, - сказал Андрей, - надо подготовиться.
- Днем опасности поменьше. Но – готовьтесь, молодой человек. Кто же вам мешает?
8.
Они поднялись по пологому склону невысокого земляного вала, поросшего странным, будто изломанным кустарником. На самом деле кусты были целы, просто некая природная сила придала им такую зловещую форму. Трава здесь почти не росла, под ногами скрипел не то черный песок, не то пепел.
На вершине вала остановились, переводя дыхание.
- Перед вами Золотое Горло, - торжественно провозгласил Евгений Валерьевич и величаво простер перед собой руки. Иначе он не мог.
- Да уж, - только и сказал губернатор.
Андрей, окидывая взглядом пейзаж, не упускал из вида окрестностей. По дороге сюда он срезал из игломета двух пияв и еще какую-то тварь, не поддающуюся никакому определению. Когда пересекали болото, Дудко вовремя приметил кикимору и просто отогнал ее палкой. Ходуны, по его словам, после ночного побоища утянулись подалее от этих мест. А вот волколаки, как и пиявы, разгуливали здесь даже днем, так что следовало глядеть в оба.
Перед людьми простиралась обширная, довольно глубокая котловина идеально круглой формы. Ее голые, черно-коричневые склоны сбегали ко дну, образуя вдавленный конус, будто некий исполин ткнул здесь в землю тупым карандашом. До дна было метров двести.
По дороге у Андрея возникло неприятное чувство не то тревоги, не то злости. Он не мог понять, откуда оно взялось. Казалось, в самом воздухе разлито какое-то зловещее напряжение, некая едва уловимая вибрация, заставляющая напрягаться мышцы и путаться мысли. Андрей несколько раз одергивал себя, но неведомая вибрация заползала под ложечку, и тело опять начинало откликаться на нее каким-то нервическим ознобом. Андрей косился на спутников, но не мог определить, ощущают ли они что-то подобное. Крепкие, бывалые мужики, умеют держать себя в руках…
- Как считают господа государственные мужи, - вопросил Евгений Валерьевич, тыча пальцем в котловину, - по какой причине могло возникнуть подобное образование?
- От падения чего-то на большой скорости, - буркнул губернатор.
- Тепло. А если еще теплее?
- Чего ты от меня хочешь?
- Видишь ли, как мне кажется, ты и прав, и не прав. Здесь действительно что-то вошло в землю, но…
Андрей заметил движение в ближних зарослях. Заметил его и Дудко, произнес в полголоса:
- Волколаки. Пара. Заходят с двух сторон. Андрей, вы берете левого, а я…
Андрей видел признаки только одного и понятия не имел, левый он или правый.
Сергей Павлович повел перед собой стволом карабина.
- Стреляем сразу, как увидим. Подпускать их нельзя.
Его слова тут же получили подтверждение. Заросли вдруг с хрустом распахнулись, и из образовавшегося пролома явилось косматое создание выше человеческого роста. Оно передвигалось то на двух, то на четырех лапах, и Андрею даже показалось сперва, что это огромная человекообразная обезьяна. Но это была не обезьяна. На покатых плечах щерилась слюнявой пастью голова, смахивающая на волчью.
Существо прыгнуло и покрыло половину расстояния до людей. Андрей уже вполне освоился и без лишней спешки сшиб тварь иглометом во время второго прыжка прямо налету. Косматое чудовище, рыча, комом покатилось по земле. Евгений Валерьевич выстрелил по кустам в том месте, где никакого движения, вроде, не наблюдалось. Но там все же кто-то был. И этот кто-то с негромким, угрожающим ревом убрался подальше в заросли.
Они еще минут десять пристально вглядывались в зеленое колыхание кустарника. Но это был просто ветер. Подстреленное существо, когда они приблизились к нему, казалось уже не таким косматым.
- Вот черт! – сказал губернатор. – Слышать слышал, а сам не наблюдал никогда.
- Так понаблюдай, - посоветовал Дудко…
Минут через десять, когда обратное превращение полностью завершилось, Евгений Валерьевич присел над обнаженным мужским трупом. Он всмотрелся и объявил:
- А ведь я его, пожалуй, знаю. Бригадиром был у золотодобытчиков. Лицо, правда, искажено.
Андрей вдруг почувствовал, что неведомая вибрация окружающего пространства окрепла, скверное чувство набрало силу, разрослось и обрело конкретное содержание. Ему вдруг нестерпимо захотелось броситься на кого-нибудь (на кого тут бросишься, кроме собственных спутников?!) вцепиться когтями, вонзить клыки в податливую плоть…
- Держите себя в руках, молодой человек, - посоветовал наблюдательный Дудко. – Здесь всех пробирает. Но вам ничего не грозит, не волнуйтесь. Если бы что, так давно бы уже…
- Что это такое? – спросил Андрей, судорожно переводя дыхание.
- Это – из Золотого Горла. А что – если б я знал! Перепробовал все приборы – ничего не регистрируют. А это – есть.
- Мутагенным фактором потягивает? – спросил Сергей Павлович.
- Не говори ерунды.
Они опять принялись глядеть вниз с края котловины. Из-за древесных крон проглянуло солнце, запустило в воронку свои лучи, и тогда ее дно стрельнуло горячим желтым бликом. Стало видно брошенную технику, полуразвалившиеся временные строения и ослепительную бело-желтую поверхность в несколько десятков гектаров, будто изъеденную оспой – следами золотодобычи.
- Этого не может быть, - сказал Сергей Павлович. – Золото так не залегает. Во всяком случае, нигде в известных нам мирах.
- Ты прав, ты прав, - подтвердил Евгений Валерьевич. – Это прописная истина.
- А как же вулканический выброс? – спросил Андрей.
- Вы когда-нибудь видели вулканические выбросы? - осведомился начальник Станции.
- Но ведь геологи сделали такое заключение.
- На геологов наседали, чтоб побыстрее дали ход разработкам. Они, чего хочешь, могли назаключать. Я, господа мои, здесь все излазал. Не стану хвастаться, но, в отличие от некоторых, величающих себя специалистами, я учел массу факторов и параметров. И я вам со всей ответственностью заявляю: это не естественная залежь, не вулканический выброс и вообще не природное образование. Это результат осмысленной, целенаправленной деятельности с использованием высочайших технологий.
- Чьей деятельности? – спросил губернатор.
- Вот видишь, - опечалился Дудко. – Где и когда ты задаешь мне этот вопрос? А о чем ты и твои специалисты думали раньше, когда это эльдорадо только открыли? Я тебе скажу, о чем. О прибыли, о личном обогащении, о развитии Колонии, чтоб в Федеральный Реестр попасть, выйти на трансзвездные рынки. Тебе ли объяснять?! Провели замеры, ничего особенного не обнаружили и пригнали комбайны – золотую плиту ковырять.
- А что же следовало предпринять? Между прочим, все делалось строго по инструкциям.
- А следовало смирить аппетиты, включить мозги, своевременно прийти к выводу об искусственном происхождении Золотого Горла и действовать совершенно по другим инструкциям.
- Ты это брось. Мало в космосе аномалий?! И что, каждый раз тарарам поднимать? Наша задача – освоение планеты, добыча полезных ископаемых. Если явной опасности нет…
- А ее нет?
Губернатор почесал затылок.
- Вот то-то и оно, - подытожил Дудко. – Ладно. Пора домой. Насмотрелись.
9.
Они снова расположились в кают-компании, только фляга со стола исчезла. Да и сам начальник Станции как-то подобрался и посерьезнел. Он больше не валял дурака. Разговор начал он.
- Все, надеюсь, ощутили дыхание Горла?
- Это ты про дрянь, которая в душу поползла? – уточнил Сергей Павлович.
- Я про негативное влияние на наши организмы неких внешних факторов вблизи впадины. Молодого человека, во всяком случае, проняло.
- Меня тоже, - признался губернатор.
- Всех пронимает. Одних так, как нас, а других…
- А другие превращаются, - закончил Андрей.
- Совершенно верно. И не только возле Горла, а и во многих километрах от него. Возникают два вопроса: чем же дышит на нас Горло, и почему одни трансформируются в немыслимых существ, а другие отделываются легким недомоганием? Повторяю, никакие приборы ничего не фиксируют. И это притом, что наши технические возможности позволяют определить любой элемент Таблицы Менделеева, любой вид энергии.
- Все-таки это какая-то энергия, - сказал губернатор, - только нам пока не известная.
- Мнение начальства нужно уважать. Но совсем не обязательно с ним соглашаться. Есть не открытые пока элементы. Но закономерности Таблицы позволяют их предсказать, их качества и свойства. С энергией примерно так же. Но эта, так сказать, энергия не вписывается ни в какие закономерности. А потому не доступна исследованию и пониманию. Далее. Определенный дискомфорт поселенцы испытывали здесь с самого начала. Но никаких страстей-мордастей не происходило. А начались они, когда принялись за разработку золота.
- То есть ты полагаешь, что какая-то чужая цивилизация в неизвестные времена замуровала многометровой золотой плитой что-то такое… гм… вредоносное, - сказал губернатор. – А мы эту, если так выразиться, пробку нарушили и выпустили джинна на волю. Не очень убедительно. Достоверно мне известно, что добытчики сняли меньше метра металла, да и то местами. Толщина плиты от этого практически не изменилась. И вдруг такая реакция. Нет, что-то здесь не так.
- Всё будет так, если разберемся, что спрятано под плитой. Кстати, насчет джинна…
- И что же, по-твоему, там спрятано?
Дудко раздумчиво посмотрел в потолок.
- Вот так, запросто, я на твой вопрос ответить не могу. Хотя бы потому, что ты от раздражения в меня можешь запустить каким-нибудь бытовым предметом.
- Не запущу, успокойся, - заверил Сергей Павлович. – Не томи душу.
- Ну, сами напросились… Почему некоторые люди совершенно невозможным образом превращаются во вполне конкретную мифологическую нечисть? А другие не превращаются. Например, дети – почти никогда. Но люди-то и в обычной жизни порой превращаются в нечисть, в фигуральном, так сказать, смысле. Несут в себе зло. Дети, кстати, бывают очень жестоки. Но неосмысленно, настоящего зла, в отличие от взрослых индивидуумов, в них нет. А есть вполне закономерное повышенное проявление инстинктов, рефлекторное поведение, отсутствие понимания моральных и нравственных норм по малолетсву и недомыслию. Это не личностные качества, а болезни роста и с возрастом они проходят. Но не у всех. У взрослого зло проявляется как черты личности. В этом принципиальное различие.
- Ну, понятно, - перебил губернатор, - дети не ведают греха. А взрослые очень даже ведают, но грешат. К чему ты эту философию развел?
- Допустим, бог и дьявол существуют.
Сергей Павлович хохотнул.
- Допустим, земля плоская.
Дудко не обратил внимания на реплику.
- Совсем не в том виде, как трактуют различные религии. Но и не в русле консервативной науки, которая долго считала, что аппараты тяжелее воздуха летать не могут. Бог и Дьявол в нашем понимании давно лишь некие символы. Лет двести назад церковь объявила, что демон – это метафора. А еще лет за двести за эту метафору людей сжигали на кострах. Но предположим, что добро и зло – не только морально-этические, нравственные и философские понятия. За этими образами стоит нечто большее, не вписанное не только в систему наших научных познаний, но и лежащее вне известных свойств материи. Или вообще вне всяких ее свойств. Кто осмелиться утверждать, что мы познали Вселенную, пусть первым бросит в меня тарелкой. Что же это такое? Я, конечно, не знаю. Произвольно назовем наше нечто разнозаряженной надматериальной силой. Условно говоря, положительный заряд – бог, отрицательный – дьявол.
- Зря я тебе пообещал предметами не кидаться, - хмуро вставил Сергей Павлович.
- Покидаться ты еще успеешь. Дай закончить. Две эти силы влияют не только на одну конкретную планету, а на Мирозданье в целом. Земное человечество не могло не уловить их присутствия и воплотило в религиях.
- То есть ты опровергаешь материальную природу Вселенной?
- Я ничего не опровергаю, так как не имею к этому веских оснований. Я, может, просто треплюсь. Но со смыслом. Упомянутая разнозаряженная сила, или силы, вполне может оказаться не постижимой для нашего сознания ипостасью существования материи. Вещество, энергия и – сила. Пра-праматерия, надматерия, гиперэнергия, Дух Мирозданья – от названия суть дела не меняется. Я бы предпочел не вполне уместное в данном случае с научной точки зрения слово Сила. Две Силы во Вселенной и абсолютно не важно, во что они воплощены. Силы, повторяю, разнозарядны. Я не имею в виду электричество – быть может это ментальные заряды или какие угодно иные, или вообще не заряды, а что-то другое, но назовем это так. Силы, как полюсы магнита, притягиваются и противоборствуют между собой. Достаточно применить определенную терминологию и, пожалуйста: бог борется с дьяволом, добро со злом. Но одно никогда не обходится без другого. Борьба эта, суть которой для нас непостижима, все же ощущается людьми и воплощается в мифы – от религиозных до философско-научных. Не отсюда ли небесная война и низвержение Сатаны в преисподнюю, убийство солнечного Озириса злым египетским божеством, предчувствие Армагеддона, который, я думаю, давно состоялся во многих мирах и погубил их. Существование двух полярных Сил во Вселенной, так сказать, материального, а не морально-этического добра и зла, отражалось человеком всегда и всюду: от верований дикарей до ядерной физики и квантовой механики.
- Подожди-ка, - прервал тираду приятеля губернатор. - Андрюша, не в службу, а в дружбу, принеси мою флягу. На сухую я все это плохо постигаю.
- Не прикидывайся, - обиделся Дудко. Но Андрей уже водрузил флягу на стол, а Сергей Павлович разлил. Начальник станции от своей порции не отказался. Раскрасневшись, он продолжал:
- Борьба двух Сил, быть может, происходит каждый день на наших глазах, только мы этого не понимаем, толкуя ее проявления в меру своего разумения – от вселенских катаклизмов до житейских коллизий. Но Силы противоборствуют вечно и, скорее всего, с переменным успехом. Ни одна не имеет шанса доминировать безраздельно, ибо это нарушит равновесие и уничтожит Мироздание. Но локальные, так сказать, победы имеют место. Тогда по их отголоскам, возможно, вообще донесенных до человечества иными цивилизациями, появляется миф о торжестве Господа и низвержении Люцифера. Но от имен, названий и интерпретаций суть, повторяю, не меняется. Где-то и когда-то происходит победа одной Силы над другой, бога над дьяволом. Вполне реальная, заметьте, победа. И что следует за этим?
- И что же? – Сергей Павлович опять взялся за фляжку.
- Испокон веков золото называют дьявольским металлом. Понятно, это метафора. А если предположить, что основа этой метафоры лежит во вполне реальной плоскости? Золото в мифах обладает дьявольской силой. Обладает или аккумулирует ее, одновременно сдерживая, не давая вырваться на волю? Победившая Сила, назовем ее Господь, низвергает побежденную, назовем ее Люцифер, Вельзевул или темный бог Ного-Ного из Полинезии, и заключает в некое вместилище, которое запечатывает самым надежным материалом – золотом. Оно накапливает радиацию зла, но не дает ей выплеснуться наружу. Оттого, кстати, вполне могли произойти известные вам последствия в мирах, куда поступило наше золото. В древности его – да, назвали бы проклятым. Но мы - современные, грамотные люди, а потому назовем его носителем заряда неизвестного происхождения и свойства, вызывающего упомянутые феномены.
Пророчество в древнем апокрифе гласит: «Праведные сии найдут вход в усыпальницу Зверя и, убоясь, отойдут прочь. Но иные, прельстясь блеском золота, скажут: мы сами хозяева себе, и снимут печать, и отверзнутся врата, и распространится зло, таимое под печатью.»
Проходит миллион лет или сто миллионов, здесь появляется миссия Православной Церкви. Аномалию они обнаружили, еще облетая планету. И установили ее источник. Кстати, ведь не промолчали, пытались объяснить Федерации, как умели. Но умели по-своему, по-церковному. А Федерация мыслит исключительно в научных терминах. И в итоге не они сняли печать, а иные, считавшие, что они сами себе хозяева.
- Пророчество, значит, - хмыкнул Губернатор. – Апокриф! Исключительно надежные источники.
Евгений Валерьевич запальчиво возразил:
- Пророчество само по себе пустой звук. А если это примитивный отголосок некоей вероятности, предопределенной причинно-следственными закономерностями мирозданческих процессов? Если обычно так и случается? Цивилизация, достигнув определенного технического уровня, не достигает соответственного идеологического и нравственного и неизбежно открывает свою усыпальницу Зверя?
- Ладно, это я так, - отмахнулся губернатор, и Дудко вернулся к главной теме своего монолога:
- Поселенцы сразу почувствовали радиацию зла, источаемую Золотым Горлом. Она все же слегка просачивалась из-под золотой плиты. Или само золото источало накопленную злую энергию. Но это мелочи. А потом начинаются разработки, и зло оказывается на воле. И оно начинает менять нас. Но не всех, а только тех, у кого ментальный потенциал вступает в резонанс с потенциалом освобожденного Люцифера.
- Как же вы объясните, - Андрей воспользовался короткой паузой, пока оратор переводил дух, - что освобожденная из-под золотой плиты неведомая вселенская Сила принялась плодить, хоть и опасных, но все-таки полукарикатурных упырей? Других форм не нашлось?
Дудко глянул на него с легким презрением.
- Тут-то как раз никакой загадки нет. Быть может Дьявол, с которым нам довелось столкнуться, вообще не имеет доступного для нашего восприятия воплощения. Да он еще и не освободился окончательно, процесс в самом начале. И, начиная менять мир вокруг себя, он черпает образы в архетипах нашего подсознания. Это, конечно, сейчас для человечества не актуально, но если бы потребовалось этнически идентифицировать поселенцев этой планеты, то выяснилось бы, что большинство из них…
- Марсиане, - вставил губернатор.
- Только во втором поколении и то не все. Большинство – славянского происхождения, лет сто назад их назвали бы русскими, украинцами, сербами. Отсюда и наследственная память о национальной мифологии: лешие, кикиморы, вурдалаки.
- Что-то не припомню я зомби в славянской мифологии, - возразил Сергей Павлович.
- Бросьте. При чем тут зомби? Зомби, это, знаете ли, всякие давние экзотические штучки – Вуду, Гаити. И вообще привнесено из Африки. Но скрытый атавистический страх перед ожившими мертвецами свойственен в одинаковой мере потомкам и первобытных зулусов, и князя Александра Невского.
- Эх, Валерьич, - губернатор зевнул с нескрываемым разочарованием. – Если у тебя и дальше в том же роде, давай лучше спать. Завтра в обратную дорогу, а она, я тебе скажу, не сахар. Довелось бы к Звездному пробиться. Коней-то потеряли. Планету надо закрывать. Выхлопочу я корабли для эвакуации, будь спокоен. Вон, полномочный инспектор теперь, надеюсь, поможет. – Он кивнул на Андрея. – Даже если б я и поверил в твою…гм… теорию, повторяю: не вяжется у тебя. Не сняли печать с могилы твоего зверя. Так, поковыряли чуть-чуть, и стоит она практически целехонькая. А отчего чертовщина, видать, не по нашим умам…
У Евгения Валерьевича, сделался вдруг торжественный вид, как у фокусника, который переходит, наконец, к своему коронному трюку. Он полез в ящик стола и извлек оттуда кипу фотографий, сделанных со спутника. Разложив фото на столе, начальник Станции склонился над ними.
- Идите сюда. Я вам кое-что покажу.
Андрей подошел, за ним нехотя губернатор.
- Вот так выглядело Золотое Горло, когда его обнаружили. – Дудко ткнул пальцев в снимок. - Просто огромная впадина, никакого золота, потому что оно покоилось под многометровым слоем накопившегося грунта. Только металлосканером можно было определить. Так, ну здесь разные стадии процесса раскопок… Ага посмотрите сюда. Вот первозданный вид золотого дна… А вот через месяц после начала разработок, когда частично сняли верхний слой металла. Замечаете разницу? Нет, вы смотрите внимательно.
Андрей вгляделся, но никаких существенных различий не нашел.
- Это мы в такую игру играем? Найди десять различий на картинках: сивый мерин – спереди и сзади… – начал было Сергей Павлович и вдруг осекся. – Ну… вижу. И что.
- В пророчестве, между прочим, говорится не о сломанных воротах, а всего лишь о снятой печати, - терпеливо объяснил Дудко. – Видишь, до начала добычи на золоте отчетливо виден знак. А вот – после… Знака нет, срезали комбайном. Он же громадный, с поверхности его было не рассмотреть, так, борозды какие-то. Да и кто бы мог подумать…
Теперь и Андрей понял, о чем речь. Но не впечатлился, как, впрочем, и губернатор.
- Что ты нам голову морочишь? – сердито сказал Сергей Павлович. – Ну, знак, ну и что? Знак – это рисунок, изображение, символ и никакой материальной силы он иметь не может. Тем более такой символ. Мистик ты несчастный!
- А восьмерка, это символ бесконечности или ее простейшая модель? А Петля Мёбиуса символ односторонней плоскости или все же сама эта плоскость в натуре со всеми ее свойствами?
Сергей Павлович отмахнулся:
- Что за аналогии?! Ты тут про миллионы лет толковал, а знаку этому…
- Этот знак гораздо, гораздо старше, чем ты думаешь. Его называли знаком знаков. Он почитался древнейшими земными цивилизациями, с доисторических времен служил религиозным, охранительным символом почти в каждой культуре мира. Древнейшие его толкования таковы. Одна часть символизировала северный ветер, самый мощный, всепобеждающий, а заодно голову и интеллект. Другая – южный ветер, огонь и чувство, а также плавление и сгорание. Третья представляла восточный ветер и сердце – источник любви и жизни. Четвертая олицетворяла мягкий западный ветер из страны духов и дыхание смерти.
У древних египтян его разновидность – символ жизни и бессмертия, союза Озириса и Изиды, объединения земного и небесного. Его изображали на амулетах, чтобы продлить земное существование. А после смерти с такими амулетами хоронили, чтобы обеспечить усопшим жизнь загробную. Его вырубали на стенах каналов, чтобы уберечься от наводнений. Его знали древние финикийцы. А древние евреи высекали на своих надгробиях как знак конца земного пути.
Он встречается на наскальных рисунках неолита, а существовал и имел магический смысл, наверняка, еще раньше, как только человек перестал быть обезьяной. Это один из самых древних магических символов на Земле. А, учитывая его гениальную простоту и универсальность, смею предположить, что он был известен в обитаемых мирах Вселенной задолго до появления земной жизни.
- Допустим. Я не специалист. Но как какой-то символ может влиять на твою злую Силу?
- А что, если это не просто символ, а тоже модель чего-то, нам неведомого, но обладающего определенными свойствами? Как Петля Мёбиуса и восьмерка. Мы понятия не имеем, каковы его возможности, но от этого они не исчезают. Зачем-то ведь он был изображен на золоте? А когда его срезали, всё пошло кувырком.
Губернатор хмыкнул.
- Если бы я был такой же ненормальный, как ты, я пожалуй, знал бы, что нужно сделать.
- Совершенно верно, - быстро ответил Евгений Валерьевич. – Его нужно восстановить. Хуже-то не будет.
Губернатор размышлял несколько минут. Потом изрек задумчиво:
- Хуже, наверное, не будет. Потому что хуже некуда. А чем мы его будем восстанавливать. Отправимся туда с кирками?
- Нет, надо только добраться до Звездного. - От волнения Евгений Валерьевич опять ответил скороговоркой.
10.
Обратно до Звездного они добирались в два раза дольше. Похоже, их прошлый вояж привлек к тропе лесных обитателей. Прорываться теперь часто приходилось с боем, а по ночам бдить по очереди, чтоб никакая мерзость не застала спящих врасплох. Евгений Валерьевич совсем ослаб и еле волочил ноги, падая через каждые двадцать шагов. Даже тренированный Андрей вымотался до предела. И только несгибаемый губернатор, несмотря на возраст, будто не знал усталости.
После очередной стычки с ходунами у них осталось по десятку зарядов в магазинах. Андрей почувствовал настоящую тревогу: до цели они, скорее всего, не дойдут. Но в сумерках впереди вдруг блеснули огоньки форта.
…Губернатор сказал в микрофон:
- Дайте Пепеляева.
Неведомый Пепеляев в далекой столице откликнулся почти сразу:
- Сергей Павлович! Вы? А мы уж думали…
- Я тебе сейчас поставлю задачу, вот над ней и думай. У нас лазерный маяк на орбите еще летает?
- Летает.
- Можно лазерную установку использовать для выполнения работы лучом на поверхности планеты?
Пепеляев задумался.
- Смотря, какие работы. Он же для другого предназначен. Не пробовали раньше, но можно поэкспериментировать.
- Экспериментировать некогда, надо сделать: выжечь простой рисунок размером… Эскиз и координаты я передам. Сколько вам нужно времени на переналадку оборудования?
- За сутки управимся.
…Следующей ночью с темного неба в гущу леса ударил тонкий, ослепительный луч, поплясал несколько минут над далекой чащей и так же внезапно исчез.
Губернатор, Андрей и Дудко в компании десятка обросших щетиной мужиков наблюдали за происходящим с крыши метеостанции.
- Всё, ребята, представление закончено, - возвестил Сергей Павлович, и мужики разочарованно начали расходиться.
- Что теперь? – спросил губернатор. – Кто-нибудь что-нибудь чувствует?
- Неплохо бы в туалет, - тотчас отозвался Евгений Валерьевич, но шуточка у него не получилась. Все трое внимательно прислушивались к себе и окружающему. Но нигде ничего не изменилось. Все так же шумел лес, поблескивали в небе чужие созвездия, где-то переругивались обитатели поселка. И на душе ни у кого легче не стало.
Они стояли молча довольно долго. Наконец губернатор не выдержал:
- Нет, братцы, так невозможно. Надо проверить результат.
- Может, сбегаем к Золотому Горлу, поглядим? – опять кисло пошутил Дудко и даже сконфузился от неуместности своего остроумия.
- Бегать мы никуда не станем, - сказал Сергей Павлович. – Но способ проверить имеется.
- Что за способ? – поинтересовался Андрей.
- Скверный довольно способ. Зато быстрый. Экспресс-анализ, одним словом. – Губернатор помолчал. – Раньше флаеры над Золотым Горлом летали свободно. Потом начали глохнуть и падать. Если из нашей шизоидной затеи что-то получилось, они, по идее, опять должны летать беспрепятственно.
- Так в чем проблема? – удивился Андрей. – Вызывайте флаер.
- Проблема в том, кто полетит…
- Я, конечно.
- Ага, щас. Так я тебя и сунул головой в печку.
- Ваше превосходительство, - сказал Андрей самым официальным тоном, на который оказался способен. – Я, как Полномочный Инспектор Комиссии по экстремальным ситуациям, обязан проверить результат данного эксперимента.
- Обязан, - огрызнулся Сергей Павлович. – …Пр-рывосходительство!.. А если гробанешься? А если и жив останешься, как тебя оттуда доставать?
- У меня есть навыки вождения в любых условиях. Да успокойтесь вы, Сергей Палыч. Все будет нормально.
- Нет уж, я сам.
- Да какой из вас пилот? Это же не по лесу на кобыле гарцевать. Или вы кого-то другого пошлете в приказном порядке совать голову в печь?
- Добровольца найду.
- Так я и есть первый доброволец.
- Тьфу на тебя, - сказал губернатор. – Языкастый ты.
- Не утерпим же!
Губернатор покачал головой.
- Не утерпим, это точно. Ну ладно, сейчас вызову флаер, утром сгоняешь. Но если убьешься, домой не приходи.
- Тьфу на вас, ваше превосходительство, с такими напутствиями, - в тон ему ответствовал Андрей.
11.
Под серебристым брюхом легкого флаера проносился лес – сплошная поверхность его верхнего яруса из намертво переплетенных друг с другом крон. Эта поверхность напоминала земную твердь, ухабистую, кое-где зияющую темными провалами. Солнце встало уже высоко, его ослепительные лучи били в прозрачный колпак кабины, и Андрей включил светофильтры.
В крохотном наушнике раздался голос губернатора.
- Икар, я База, прием.
- Слышу хорошо, - отозвался Андрей, забирая все больше к югу, от чего флаер кренился на бок. – Между прочим, благополучно до цели долетел Дедал. Кто придумывал позывные?
- Черт его знает. Они постоянные. Андрюша, смотри в оба. Сразу не лезь, сделай пару кругов, прикинь, как машина себя поведет…
- Слушаюсь, База, - гаркнул Андрей. – Есть ходить кругами.
- Не паясничай. Что, дурной пример заразителен?
- Никак нет, это для поднятия духа.
Они переговаривались в том же роде, пока приборы не показали, что флаер почти у цели.
- Глохнет обычно еще на подлете, - в двадцатый раз напомнил Сергей Павлович. - Обойди узким кругом, должен почувствовать по двигателю. Если что – газу и обратно!
Андрей не ответил. Он набрал максимальную высоту, на которую был способен флаер, чтобы увидеть котловину издали. И все же Золотое Горло разверзлось под брюхом машины внезапно, будто специально подстерегало. В его глубине еще лежал плотный сумрак.
Андрей положил штурвал круто вправо и, как ему советовали, пошел по кругу. Двигатель вдруг дал сбой, флаер будто споткнулся, но тут же снова набрал обороты и выровнялся. Впрочем, он с самого старта слегка барахлил. Здешняя техника порядком изношена, новые поставки – редкость, а ремонтом последние год-два заниматься было недосуг. Губернатор, услышав перед стартом неровный ритм мотора, хотел вовсе отменить полет, но Андрей просто захлопнул фонарь кабины.
Он внимательно вглядывался вниз. Да, в случае чего, аварийная посадка на лес невозможна, в этих кронах костей не соберешь. И в котловину мягко не сядешь, если двигатель, действительно, замрет. А парашютов на флаерах с их малой высотой полета вообще не полагалось за бесполезностью.
Он еще два раза облетел вокруг Золотого Горла. Иногда двигатель начинал неровно постукивать, но это не походило на предвестие катастрофы.
- Андрей, - взывал, наушник. – Андрей, ты как?
- Круги нарезаю, - хмуро отозвался Андрей.
- И что?
- Голова кружиться начинает. А так – ничего.
Андрей зашел на новый виток. Нет, так ничего не определишь. Будешь летать, как муха над цветком. Он резко повернул штурвал.
Хищное Горло теперь неслось, казалось, прямо на него, готовое в любую секунду сглотнуть пылинку летательного аппарата. Андрей дал максимальный газ. Даже если двигатель вырубится, быть может, на скорости удастся проскочить мертвое пространство, а там рабочий режим, глядишь, восстановится. Дудко говорил, что так бывало.
Вал на краю котловины промелькнул под флаером в долю секунды, а потом начался, как показалось Андрею, нескончаемо медленное скольжение над Золотым Горлом, все еще хранящим мрак в своей глубине. Флаер плыл над впадиной, пересекая ее по диаметру. Андрей чутко прислушивался к гулу двигателя. Но он работал, работал…
В наушнике вдруг закричал Сергей Павлович:
- Андрюха. Прием! Слышишь меня? Сейчас донесения пришли: нечисть в лесах дохнет. Ты понимаешь? Дохнет и рассыпается в прах. Слышишь, Андрюха, все в порядке! В порядке! Получилось!!
Но Андрей и сам уже понял это. Флаер, ровно гудя, подлетал к противоположному краю котловины. В глубину, наконец, проник солнечный свет, ослепительным сполохом отразился от золотого дна. И тогда Андрей увидел… На поверхности золотого монолита, пролежавшего здесь, быть может, многие миллионы лет и видевшего гибель созвездий, стройными и строгими очертаниями красовался удлиненный четырехконечный крест, глубоко выжженный в мягком металле лазерным лучом со спутника. Святой крест, магический крест… Просто знак, исполненный неведомой силы, которым Вселенная обороняет себя от зла.
Андрей улыбнулся, пересек пространство над Золотым Горлом в обратном направлении и погнал флаер к Звездному.
Декабрь 2006г.
Знак. Повесть
© Copyright: Кирилл Партыка 2, 2009
Свидетельство о публикации №209072300153
Свидетельство о публикации №209072300153
Рецензии