Лифт

Девять человек было слишком много для него. Вынести двух-трех было еще возможно, но остальные уже наверняка затопчут его как курицу. Тридцать девять лет, неудавшийся брак, ржавый БМВ и триста три рубля в кармане - вот что стояло за его плечами в этот злополучный вечер. Стоит ли говорить, что никто и вздыхать-то не станет по нему, когда окажется, что на углу Святозарской улицы и Пекарного переулка лежит безымянный труп.

Первые два удара были нанесены по печени, от чего в глазах помутнело. Левая рука навскидку выхватила и бросила лезвие "бабочки" рыжему бородачу в лицо. Смачный хруст и гортанное бульканье сопровождало раскрошившийся нос одного из бандитов. Следующий выпад лишил чувств низкорослого задиралу, который был инициатором. Старшина учил бить ребром ладони по горлу. Получилось.

Но расчеты оказались неверными, потому что остальные бросились всем скопом. Не как в боевиках, не как в видеопособиях по боевым искусствам. Как в жизни: свирепо и беспощадно. Каждый знал, куда ему бить, неразберихи не было. Деревяшка с загнутым гвоздем в голову, обрезок трубы по левой стороне грудной клетки, ботинок с острым носком прямо в пах.

Беда никогда не приходит одна. Пожалуй, то же верно и для боли. Старики знают: закололо в боку - значит скоро заболит и в заднице. Почти наверняка верно. Быть старым - быть больным? Да! Быть больным - быть старым? Не обязательно. Работает это в одну сторону, но затрагивает всех.

В теле человека содержится порядка шести литров крови. Если знаешь, где пролегают артерии, из человека без труда можно сотворить ходячий кровавый фонтан ограниченного по времени действия. В этот раз так не вышло, кровь вытекала из него мощными толчками. Бандиты расступились и с руганью стали разбегаться, прихватив с собой только деньги и ключи от машины с брелоком.

Всем интересно, что там, по другую сторону. Добровольно никто проверить не хочет. Спросите у жертв клинической смерти, которые отмечают два дня рождения в год, каково это. Белый свет в конце тоннеля, облака или нежные руки Божества?

Он убедился на своей шкуре, что все представления об этом на самом деле не более чем звуки, ибо членораздельно словами описать сие невозможно. И почти всегда все это индивидуально: перед самым отходом души последнее всплывшее в памяти впечатление определяет переход. Старым везет, у них есть время подготовиться, подобрать себе атмосферу сопровождения. Хуже, правда, если смерть настигает во время неожиданной аварии или сердечного приступа, поскольку инфаркт не всегда приводит к летальному исходу. В его случае это был космический лифт - последнее, о чем он успел подумать, прежде чем критические граммы оказались на тротуаре.

Такими вещами он занимался, когда собирал "Технику Молодежи" и другие научно-технические журналы. Этой идеей человечество одержимо до сих пор. Минимизировать затраты, избежать риски и сделать "полет" на Луну простым и привычным делом. Технологический процесс создания подобного устройства занял бы десятки томов с описанием материалов, перегрузок, схем управления. Но в том и была сила советской мысли, что не боялась объемов. В его остановившихся глазах младший сын оправдывался, что не может выучить стих по литературе в несколько абзацев. Смешно. Все меньше памяти физической, все больше памяти оперативной, выражаясь современным языком. Как было сказать сыну, что он учил "Слово о полку Игореве", что зубрил письмо Онегина Татьяне и мучил мозг описанием бала в "Войне и мире"? Но все это не важно. Лифт мчит сквозь облака, стратосферу и самые последние слои воздуха в темный холодный космос.

Теперь видно в иллюминатор, что планета действительно круглая. Ощущения того, что все страсти и переживания наравне с радостями конечны, что все это можно посчитать и запротоколировать, било в сознание мощным боксерским апперкотом. Стоили ли те слезы того, за что он их проливал? Напрасна ли его смерть? Зачем люди так рьяно стремятся к уничтожению друг друга, когда весь мир можно столкнуть к краю галактики? Впрочем, ему уже было все равно. Ни рук, ни ног, только амебообразное теплое тело парило в невесомости напротив счетчика этажей. С первого по 4500-й с префиксом "З", с 4500-го по 9000-й с префиксом "К", с 9000-го по "Прибытие" с префиксом "Л".

Земля, Космос, Луна. Как остановки в метро. С той только разницей, что ни бомжей, ни ментов, ни электронного голоса. Тишина, даже гудения не слышно. Хотя строили наши специалисты - ускользающим человеческим чутьем он смог это определить безошибочно. Щели большие и удобства не предусмотрены для столь длительного вояжа.

Движение лифт прекратилось, огни погасли. В иллюминаторе возник серый безжизненный пейзаж. Людей здесь никогда не было, хроника врет. Он подумал, что человек не сможет вынести столь оглушающей тишины и отчужденности этого места. Ничего живого, только серый лунный песок.

"Итак, ты прибыл." - В сознании прозвучал голос. "Забудь о том, как ты общался в прошлой жизни, используй язык души. Пробуй."
"Я....Я жив?"
"Конечно! Смерть для вида, к которому ты принадлежал, лишь название процесса. И это не есть плохо или хорошо, это просто есть."
"Значит, я все же умер в той драке..."
"Рациональность и логика. Оставь их. Они больше неприменимы к тебе."
"Что я?"
"Та же ступень, но с другой стороны."
"И что мне теперь делать?"
"Откажись от чувств, от суждений. Будь новым, прими новое."
"Как долго это будет продолжаться?"
"Зависит от тебя. Я не привратник, я не судья и не знающий. Я такой же как ты, просто я здесь немного дольше."
"Тебе известно, что с нами будет?"
"И да, и нет. Ничто нам не даст однозначного ответа."
"Зачем этот лифт нужен?"
"Ты сам его придумал. Меня принесли сюда родители, когда я подавился таблеткой."
"Ты был человеком?"
"Все мы были людьми. Это такое место. Оно закреплено за нами. И мы - его смотрители."
"Существуют и другие?"
"Существуют и другие".

Над серыми барханами взошла Земля.

"Ты мне сможешь объяснить, зачем я умер?"
"Ответ на этот вопрос есть только у тебя внутри. У каждого свой лифт..."

22.07.09