Письмо потомкам. Танец десятый. Первое па

Большое спасибо за отзывы и все пожелания. Всем!
Перед вами черновик последнего танца, за которым последует ещё одна часть как эпилог. Заранее предупреждаю, что там есть ошибки и недочёты. Но мне нужна реакция на события. Поэтому просьба высказывать все пожелания в любой форме))))
Мне нужна поддержка,потому как писать становится всё труднее и труднее. Тяжелую ношу я выбрала, переживать и обдумывать всё это.
С уважением.
___________________________________________________
Письмо потомкам. Танец десятый. Первое па.


Прошло два месяца, а я каждый день просыпалась в ужасе, разгорячённая и плачущая.  Нет, мне не снились кошмары, просто впереди меня ждал самый главный кошмар, который я не наблюдала последние триста лет.
Что такое убить, вернее, заставить умереть не по своей воле  огромное количество людей? Какие чувства я должна испытывать, когда прихожу в себя после Исхода?
Это страшно, понимать, что на твоих руках кровь сотен живых существ. Страшно признать, что каждый из них был достоин смерти.
Но жалость жалостью.  Как и каждое утро, я начинаю с раздумий. Я всегда вспоминаю молитву одного из древних священников. Имя ему  Д. Райт. Этот человек однажды поднял руки к небу и произнёс  то, что до сих пор бередит мою душу.

''Боже,  помилуй  нас!  Мы  поклоняемся  ложным  богам и  называем  это культурным  разнообразием.   Мы   узаконили   содомитство  и   называем  это терпимостью.  – Молил он тогда небеса. - Мы убиваем детей в чреве матери и называем это правом на аборт. Мы   воспитываем  молодежь  в  распущенности   и  разврате  и  называем  это прогрессивным воспитанием. Мы по уши увязли в  порнографии и сквернословии и называем  это свободой выражения. Мы измываемся над духовным наследием наших предков и называем  это  просвещением. Боже,  взыщи  нас, очисти нас от всей этой скверны!''

Слезы текут по лицу, такие горячие… Они выжигают внутри меня боль, заставляют вспомнить, зачем я стала ТАКОЙ. Видеть подобное, знать, чувствовать…
Знаете ли вы, что такое жизнь? Вы выигрываете в этом мире лишь однажды – когда разыгрывается генетическая лотерея и ваше сознание закрепляется в лоне женщины.  Если вы читаете подобные строки – значит, вас не вырастила в своём лоне проститутка для сатанистов или педофилов за пару тысяч долларов.Или на органы. Вы не житель какой-нибудь бедной страны, а значит, вы вряд ли занимаетесь проституцией или ещё чем, чтобы прокормить себя. Вас не скормили живьём собакам, вас не накачали наркотиками и не изнасиловали и не убили. Вас не подвергли пыткам, гонениям и многому тому, о чём вы боитесь подумать.
Если вы этого не видите, это не значит, что ЭТОГО не существует.
 Вы читаете поутру молитвы? Что для вас Бог, что для вас Дьявол?
Знаете ли вы ответы на многие вопросы?

Я соскальзываю с шелковых простыней, обнаженная подлетаю к окну. Зверь во мне пока спит, пока ласково свернулся в клубок и лишь еле прикрытые клыки говорят о том, что он – хищник. Что он голоден.
И скоро он утолит эту жажду.
…а за окном мир, так горячо любимый мной. За окном свет, такой тёплый и золотой. Мир только просыпается, вместе с нашим дыханием он  наполняется силой. Ах, если бы тогда, в те древние времена мир был другим, немного добрее, если бы я не стала такой…
И вновь это нытьё.
Я не могу насытить свою боль, свои утраты. Ни одно сокровище мира, ни одно приобретенное знание не притупили память. Я спешу принять успокоительную ванну, а потом зарыться в тёплые одеяния и отправиться к Рионн и семейству шер Альярин. Мы не виделись долгих два месяца, всё это время я путешествовала от Дома к Дому, знакомилась с новыми детьми и новыми традициями. Геммы были счастливы моему появлению, вплоть до безумств.
«Этим полотенцем умывалась сама Святейшая, забальзамируйте его»
«Из этой пиалы вкушала кофе сама Святейшая, её не мыть и поставить в семейный храм»
«Ах, это след от ножки Святейшей, сделайте слепок»
Но стоило сурово глянуть на распоясавшихся детей, как они тут же утихали и тихо передавали вещи за спину. Вещи тут же прятались и пополняли семейные реликвия.
Ну хотя бы так…
Стефан не поехал со мной, да я и не просила. Он остался с Рионн и детьми, готовясь к свадьбе Айвори и Кайна.
Ах, и тут же я становлюсь сама фанатичной.
«Ах, Айвори, ты уйди от окна, ты простудишься!»
«Что значит, не болею. Все дети болеют…Ах, да. Ты же гемма»
«Что ты, милая, зачем ты пьёшь сырую кровь… Ах, да. Ты же гемма»
И вот так я доставала её, как и любая заботливая пра-пра-пра…- бабушка. И день за днём я безнадежно привыкала к ней. Или это моя совесть мне установила такие рамки.
 Но так или иначе, я смирилась со всем. И с женитьбой, и с путешествием.
Смирилась даже с Исходом. К концу третьего месяца я отправлюсь в Великую Империю, на Пьедестал…
-Свят…- и тут же, видя мой гнев, - Ульяна, Вы…Ты сможешь ещё погостить у нас? – это Тарас шер  Хинди  стоит у дверей в отведенные мне покои и сжимает руки нервно. За ним как бы прячется почти весь Дом. Их раскрасневшиеся лица то и дело выглядывают из-за спины и тут же исчезают, передавая шепотом, как я выгляжу. Вы ещё транслятор со мной рядом установите, ага.
-Я с удовольствием бы, но не могу. Но у нас впереди вечность, дорогие. Я обязательно к вам приеду и успею надоесть.
Тарас  оправляет довольно  парчовый камзол, как у Ивана – царевича с картин Васнецова и на гарами передает мою божественную волю остальным.
…как и в каждом семействе, я планирую свой отъезд раньше на день, потому как эти сутки у нас уходят празднование. А иначе обидятся.
Так что по времени я успеваю.


Собрав чемоданы, я усаживаюсь в ладью. Тарас, улыбаясь одними глазами, торжественно несет мне накидку, вышитую именами членов его Дома. Каждое имя драгоценно и неповторимо – это один из заветов, оставленный им. Имён Империи с лихвой хватает моему маленькому миру, так что у каждого геммы оно уникально  и дано ему с учётом всех его свойств.
Тараса назвала я лично триста пятьдесят лет назад, как персонажа Гоголя.Да-да, в честь того самого.
 Тогда я жила ещё с геммами, но путешествовала каждые десять лет по просторам владений Уильяма – Цахеса. Тогда он ещё не сменил тело и жил первую жизнь,не питался электронными слепками его памяти. Однажды меня занесло в  Бывшую Землю Индию, где я увидела лишь выжженные луга и сгоревшие дома. «Проклятые фанатики» не сдавались под натиском чужеродной культуры и умирали сотнями. Кто-то в бою, кого-то прилюдно казнили…
Тараса звали тогда Харидас Тхакур, он был истинным сыном своей земли. Двоих сыновей и дочь он положил на погребальный костер, а сам же лелеял мечты о мести  во имя своей Родины.
Именно тогда я и нашла его. Босыми ногами ступая по выжженной  земле и плача вместе с дождём, я размазывала историю этого мира в пепле. Выписывала древним, как Земля,  танцем девадаси  плач по утеряному. А музыкой мне был всё тот же дождь и тишина.
Он сидел в паре метров от меня, наблюдал за мной, а потом, когда я закончила, встал и подошёл ко мне.
Он хотел меня ударить, я знаю. Я бы приняла этот удар. Но вместо этого он поклонился мне и коснулся ног…
Его и ещё пятерых я увезла с собой на Шим’Таа. Увезла тайком, чтобы никто не узнал.  Ррипы я вынула сама, грациозно оборвав их острые нити соединений с нервной системой. И дала новые имена.
Тарас и его соплеменники дали начало новому Дому на моей земле. Они перенесли в него все свои знания, всю свою любовь к прошлому…Но делали это мягко и не фанатично, как и полагается истинным сыновьям своей Родины.

- Na taaron se ko'ii bhii rishta banaaya, –сказала я ему шепотом на древнем, почти умершем языке, когда он укрывал меня.
          ….У меня нет никакой связи со звездами.
- Na rab se bhii ko'ii shikaayat kii. – Ответил он мне с улыбкой.
         … У меня нет никаких претензий к Богу.
Потом он поцеловал меня в лоб и смиренно отступил назад, к остальным. Все как один поклонились мне,  и я направилась в Дом Альярин.

Дорога мне не надоедала, мне нравилось разглядывать мир. Живой, искрящийся…напоенный моей кровью.

…помню, мне ничего не оставалось сделать. И приехала в Австралию первый раз одна, сразу   после того, как Император признал нашу независимость и отдал эти земли геммам. Они были пусты, эти земли. Чёрная грязь залила реки и озёра, времена года были как один. Одновременный удар двумя биологическими оружиями вначале уничтожил всё живое. С мониторов наблюдали, что станет с теми людьми, кто окажется в зоне поражения.
Всё живое тогда сошло с ума.
ПО обе стороны мониторов.
Если бы я могла, то я бы остановила всё это… Но и тогда я была в оковах, впрочем, как и сейчас. Руки мои связаны. И  я с криком наблюдала за всем безумием и алчностью. Я хотела защитить малые крохи, но не могла. Это чем-то напомнило мне древние рассказы про Хиросиму и Нагасаки, словно полигон для испытаний нового оружия.
Когда результат был получен, образцы собраны управляемыми роботами, люди Императора залили Австралию огнём. Всё тем же неуправляемым атомным огнём.
Грибы один за другим выросли на горизонте, и всё умерло.
Тогда умерла и я. Я встала на Пьедестал и сотворила второе величайшее зло в своей жизни. Устроила Исход, итогом которого был Шим’Таа.
...первым величайшим злом я считала своё появление.

А что до меня, то я попросила прощения у матери Земли за насилие,сев посреди огромной и такой беззащитной Австралии, и напоила её своей кровью, совершив самоубийство. Старинным клинком я распорола своё бренное тело, и чёрная кровь вошла в чёрную почву.
Когда я очнулась, вокруг меня росла дубрава, и резало глаза небо. Я пролежала год  мертвым грузом на груди Её, слившаяся с миром. Вирус, царивший во мне, почти восстановил мир, выдавил гной с лица планеты. Звучит странно и непонятно, но так оно и было.
Но я рада, что геммы не увидели тот ад, что видела я…Их ад был в сотни раз меньше, их ад можно было исправить.

-Стой! – крикнула я управляющему ладьёй. Чуть не проехали!
Мы резко остановились, а я не чувствуя ног, побежала  в сторону огромных деревьев на горизонте. Там был храм, где покоился мой первый  муж…
Давно я не была там.

***

Оставим меня наедине с моими мыслями и просьбами.
Оставим меня.
Пока я молюсь, прогуляйтесь. Ведь Шим’Таа так прекрасен. Он вобрал в себя всё то, что вы любите. Чувствуете свежий воздух? Он наполнен травами и да, земляникой! А там бежит холодный ручей, что же вы ждёте?
Неужели вы не любите плескаться и пускать бумажные кораблики?
Или вот, странные звери. Моя кровь до конца не вылечила этот мир, иногда попадались мутировавшие звери. Поиграйтесь с ними, поразглядывайте -  они не укусят и не обидят вас. Они всего лишь хотят жить.
Им чужды мы, погрязшие в цивилизации и культуре.
Но им не чужды ласка и доброта.
Только не обижайте… Ну вот, вы напугали их своим поведением! Неужели непонятно, что сюсюкаться даже с младенцами нельзя, не то, что со зверями?
 Вы на равных, у вас они учатся.
Или вы у них.

А вот и я, выхожу вам навстречу. Не смотрите так, с жалостью. Что мне ваша жалость? Она мне ничем не поможет.
Мне сейчас бы холодной воды…

Что я просила у мужа?
Что вообще можно просить у камней и тлена? Вам они разве ответят? Если да, то лет пятьсот назад я с удовольствием записала вас на приём…
Я просила у самой себя в отражении и в эхе простить будущий грех.
Тяжелый вздох, погружение в ладью и сон.

***
-Ульрианнаш приехала, мама! – вбежала в покои Рионн Ума, крича и распугивая всех.
-Но ещё даже не было сообщений, дорогая. – Было протянула Рионн, но взгляд малышки её остановил. – Ты выпускала Сурью?
Солнечный котёнок с шестью хвостами голограммой светился у ног девочки и жалобно глядел на хозяйку. Естественно, это была всего лишь визуализация, связанная с нервной системой девочки, которую лет через десять снимут. А пока с её помощью наблюдались  рост  и изменения.
Ума кивнула, вжав голову. И не зря.
Её мать разразилась потоком, выплескивая весь гнев:
-Это опасно! Ты ещё так мала! У тебя даже нет разрешения, чтобы… - Но вовремя осеклась, контролируя свои эмоции. – А где сейчас Святейшая?
Девочка довольно хихикнула и показала на стену. На карте, появившейся по взмаху, загорелся синий огонёк в пятнадцати минутах пути от Дома.
-Что же мы стоим? Зови всех к воротам!

…а  хотела спокойно и без лишнего пафоса  заявиться, и всех напугать. Не судьба. Меня встречала такая же толпа, когда я уезжала. После массовой игры в пиратство и ещё несколько игр  Дом Альярин счастливо отпустил меня на просторы материка, я думала,  они успокоились. А теперь создалось впечатление, что два месяца они так и просидели у ворот.
Те же геммы, те же улыбки.
Я расхохоталась, увидев их. В полной пиратской амуниции, они глазели довольно на меня и ждали.
-А здравствуйте мне кто-нибудь скажет? – удивленно мурлыкнула я.
Серый Одноног торжественно вышел вперед и прогорланил неподобающим образом:
-Флаг вам в руки!
-Вообще-то не тот случай, чтобы так говорит, Серафим. – Закатила трагично я. – Вы что, так и не насытились?
Махая  у носа платком, у ног прыгала Ума.
-Мы два месяца ждали…смотрели, как вы с другими игрались. Так весело! Мы смеялись…
Я  громко расхохоталась. Самое рейтинговое шоу, наверное.  «Игры с Богиней» или нет, «Игры с Крошкой Багги»

…так меня называл Муж. Говорил, что я не дотягиваю до божества и потому придумал производное от  богини.

-Так, на сегодня покой и умиротворение. Я устала. – А взглядом ищу Стефана…
Его нет.
ЕГО НЕТ?
ЕГО НЕТ!
-А где Стефан? – вырвалось у меня.
-Он у Старейшин, но будет к вечеру. – Ответила Рионн. – С каких пор ты устаешь? Ты же не человек!
Она права. Стоит мне поднапрячь своё тело и вирус выработает всё, что нужно.  Я даже под водой жила, дыша жабрами когда-то…
-Ну что ж, только немного! – Прокричала я и стряхнула с себя человеческое обличье. Глаза снова стали угольно-чёрными, губы растянулись над клыкастой улыбкой, а по телу ручьями разбежались полосы.
-Ха! Будем играть в другую игру. Назовём её «Пантеон».
Геммы настороженно замолчали, боясь подумать. А я вкратце рассказала им правила…

После трёхчасовой беготни по саду и смиренного разыгрывания  мифов и сказаний Древнего Мира мои геммы разошлись  на ночь.
Я, разгорячённая и веселая, бродила одна по саду в поисках самой себя. Рионн напрашивалась со мной, но я отказала. Мне нужно побыть одной хоть немного…
Два месяца – нескончаемая игра. Нескончаемое веселье. Нет, я не  устала, просто…
За спиной шелестят ветви и кто-то выругивается, получив упругим  прутом по лицу.
-Стефан! – кричу я, а потом бегу со всех ног. Первое, что я слышу:
-Император болен. Через два дня он умрёт.
И я картинно падаю в обморок.

Как он может умереть? Как? Ведь он получил тело. Он получил вирус, но… Что я сделала не так, что не предугадала?
Нас никто не ждёт в Империи, о нас никто не знает. Мир гемм за пределами человеческого сознания. Император должен был умереть и он умер. Тело под номер «1imyJoNa-ta-n» благополучно скончалось, и было захоронено как всесильный какой-то там по счёту правитель мира в склепе, который я ласково называла кладбищем домашних животных. Там покоились все забальзамированные тела Уильяма.
Но чтобы через месяц недавно коронованный Император Цахес  был при смерти…это чересчур даже для меня.
«На меня одних покушений сотня в год»
Моя ошибка в том, что я верила. Что у него есть доверенные лица…Может они и были несколько сотен  лет назад, сейчас всё по – другому. И это меня беспокоило.

***

Я смотрела с высоты птичьего полёта на мир. Он был однородным, как и всегда…С такой высоты разницы не замечаешь и  грани размыты, народы и отличия.Одни лишь краски городов, вспаханных земель и карьеров. Полезных ископаемых почти не осталось. Как и ресурсов, всё пустили по наклонной.Один плюс моего существования, пусть и циничный - если бы я не вырезала большую часть населения, сейчас по всей земле стоял бы стон и царил голод...

Наверно,не такой виделась Империя моему несчастному врагу, заложнику идей его предков. Не разграбленная, изнасилованная земля. А эдемовы сады. Заварили то кашу его прадеды, напыщенные и самолюбивые…Когда Уильям пришёл к власти...впрочем, это только его история.
 
Рядом сидел Стефан и мне улыбался, за нами ещё пять персон и свита. Вот и вся делегация, если не считать груза в клетке. Но об этом пока промолчим...
-Тебе нравилось  в гостях? – пробормотал Стефан, сжимая мою руку крепче.
          …а в глазах так и читалось «Ты скучала по мне?»
-Очень. – И вижу, как он взрывается от восторга.- А ты?
-Я…всегда у Старейшин как дома.
-Ах, ты, старый хитрюга! – рычу я, - Я ему льстю, а он!!!
Стефан и старейшины в непонимании смотрят на меня, а я запинаюсь об собственный гнев и замолкаю.
Значит, я всё же не так поняла.Приписала ему же собственнные эмоции.
Ай, дурная голова.
Краснея от стыда, я зарываюсь в шаль и до конца пути молчу.Даже когда Стефан умилённо шипит,показывая всем видом, что разыграл.

Империя встречает нас туманом, злыми взглядами и завистью. На меня смотрят люди, не зная, кто я.
Но они видят – я человек, я одна из них.
 И оттого они меня ненавидят. Что я иду наравне вместе с геммами.
Я улыбаюсь себе, а они думают, что это издёвка.  Молча плюют в мою сторону, разговаривая лишь с моими детьми. Мы посреди огромного зала, старого и не из этих мест. Что-то нагроможденное, из разных эпох. Словно склеенный домик. На стенах развешаны картины под стеклом, чтобы не разлетелись в пыль. Среди них явно оригинал Моны Лизы. Я помахала ей рукой, как знакомой, с дебиловатой улыбкой.
-Вы решили вернуть беглянку нам? – зло шипит один из вельмож, глядя на меня. Оценивает и тут же обращается к другому – Мне она не нравится, она страшная. Может быть, пустим на алтарь?
Меня тошнит.
Эта дрянь, называемая человеком, нагло задирает нос,  определяя уже заранее мою судьбу.  Алтарём они называют массовое изнасилование прилюдно…Поклонение их неуёмной похоти. Геммы этого и знать не знают.
...и так спокойно он это сказал. Его РРип не чувствует моего, а значит, он не знает ни статуса, ни моего имени.
Ни-че-го.ПОэтому считает себя вправе управлять моей судьбой.
Кто-то пытается схватить меня за руку, но Стефан  рычит на него:
-Это моя жена. Не трогайте её!
В ужасе вельможи смотрят на меня,боясь скандала и потери своих насиженных мест, а я прижимаюсь к Стефану в благодарности. До меня не сразу доходит смысл его слов.
Жена???
Я плачу навзрыд, а люди вокруг снуют, пытаясь угодить…Жалкие черви. Я смотрю сквозь слёзы на того вельможу и зло улыбаюсь:
-Ты слышал что-нибудь о призраках Святейшей?
Он бледнеет и кивает в ответ.
-Ты новый из них.
И проникаю в его сознание.
Его зрачки расширяются, изо рта капает пена. Мгновение - и носом идёт кровь.
«Здравствуй, Святейшая…праматерь наша в тебе, говорит, плачется…Не убий, не кради, не прелюбодействуй»
Я мысленно давлю вельможу,  хищно скалясь…
-Ульрианнашш! – Шипит Стефан и бьёт меня по лицу. Резкая боль вылавливает меня из океана,  и я навзрыд реву от обиды, что не дал завершить.
-У неё ПМС, что ли? – не понимая ничего мною сделанного и сказанного,  шипят за спиной люди, перешёптываясь и пытаясь привести в себя Второго министра. Он умалишённо капает на пол слюной и кусает себе руки. Кровь льётся на старинный мрамор палаццо, а он лишь молчит и не реагирует на вопросы.
Через час он вернется в наш мир, но его путь уже обречен…

***
Цахес  был красив словно бог. Длинные черные волосы разметались по подушкам, бледное аристократическое лицо ярким пятном маячит на красном.
Он умирает.
Мы в его покоях, посреди венецианской мебели и гобеленов. Всё выполнено в красно-золотых тонах, лишь древние фрески из разрушенных храмов горят на потолке всеми красками. Как это…по-императорски…Поначалу нас не хотели пускать к нему, но мне пришлось схитрить -каждый был марионеткой, но яростно сопротивлялся в те моменты, когда я отпускала его сознание.
-Что с ним? – спрашиваю я расслабленно, в ответ лишь молчание.
-Что с ним? – спрашивает Стефан и у лекарей развязываются языки.
-После обновления памяти он стал сам не свой, всё ходил и бился об стены. Его пришлось усыпить.
-То есть как?
-Император поймал вирус…ну такая штука, которая пожирает память изнутри.
Я встреваю в разговор:
-А записать новую версию? Переписать его?
Лекари  пафосно ухмыляются, мол, что вы, сударыня…
-Он умирает. И умрёт. НЕ ясно что ли?
Всё ясно, правит балом кто-то другой. Всем почему-то выгодно, чтобы Цахес умер. Если бы не наш приезд, то ему никто не помог, даже если и хотел.
Из страха перед смертью.
Я гадко улыбаюсь, прося всех отойти назад. Раздеваюсь, чтобы мне не мешала одежда. Взмах рукой и по телу бегут полосы… Чёрными глазами я смотрю на ошарашенных лекарей и те режут молча свои руки.
Сочная, густая кровь бежит вниз, но не долетает до пола. Она струйками по воздуху несется ко мне, врезаясь в спину и формируя крылья. Часть крови слишком грязна и больна, чтобы сейчас её менять – нужно время.
Я же слишком ленива. Отшвыриваю поток в лицо одному из них, обливая горячей кровью. Тот в ужасе смотрит на меня и падает на колени…
А потом перерезает себе горло…
Красное на чёрном.
Красиво.
Я безумно улыбаюсь и бормочу, чувствуя силу. Огромный поток силы. Струи крыльев звенят и врезаются острыми жалами в тело Цахеса. Смешиваются с его кровью, с его сознанием.
-Ты будешь жить. – Рычу я и сливаюсь с ним.

***
Представьте себе мир из кусков головоломки.
Пазл.
Мозаика.
И вот, ты стоишь  в центре этого мира, а куски обрываются и падают в пропасть, черную и пожирающую.
Именно  так выглядел Цахес изнутри. Увидев меня, как я весело шагаю в пустоте, он засмеялся.Так радостно рассмеялся, что и страшно стала. Неужели он хочет умереть?
-Ты моя смерть! Я так и знал!
-О чём ты, радость моя? Я за тобой. – Мурлыкнула я,  разглядывая кусок мозаики в руках. Это было всё равно, что смотреть фильм. Эротический.
Мне досталось странное воспоминание.
-А, это так мило. – Улыбнулся он. – Мой первый раз, когда я был с женщиной.
И протяжно вздохнул. Я молча бросила кусок в сторону и подобрала второй. Он был куда интересней.
-Я умираю. И ты ,настоящая, не знаешь об этом, ты же всего лишь моё воображение…
Я удивленно прошипела на гемми что-то вроде «рехнулся?» и довольно улыбнулась в ожидании.
Мне светит монолог.
Цахес  протянул свои руки ко мне и замер:
-А почему у тебя крылья? Я же никогда тебя такой не представлял…И эти клыки…Ты не слишком красива.
Я еле дрогнула, размазалась дымкой и стала более женственной. Он нараспев произнес:
-Моя…моя любимая…
-Цахес, ты рехнулся?  - не выдержав, засмеялась я. – Я за тобой пришла, чудовище! Спасать! А ты про любовь. Давай, позже выясним отношения, угу?
С открытым ртом он замер на последних плитах, не зная, что сказать. Потом еле выдавил:
-Это нечестно.Я думал, я сам с собой разговариваю.
-Честно-нечестно. Дома поговорим.
И оплела его паутиной крови.

***

В реальности же меня отбросило к потолку и размазало в почти свернувшейся крови по красивым фрескам.  Мне бы лицо попроще, и точно сошла бы за одну из них.
Цахес резко привстал на постели, зажимая нос. Кровь хлестала так, что я даже испугалась.
Но потом вспомнила, ему это всё равно, он такой же, как и мои дети…

Потому что Цахес смотрел на меня золотыми глазами.

_____________________________________
использованны строчки из песни Maar Daala/Убил(о/а)

Фильм: Devdas/Девдас (2002)
Композитор: Измаил Дарбар
Слова песни: Нусрат Бадр
Исполнитель: Кавита Кришнамурти

перевод здесь -
песня для прослушивания -- http://www.youtube.com/watch?v=fSwXKKLmGfQ