Паучки

С утра настроение у Юрия Ивановича как всегда было поганое. Безо всякой на то особенной причины. Просто так, по привычке. Видимо, Юрий Иванович был по своему характеру так называемой «совой», то есть любил попозже лечь спать, но и вставать ему нравилось тоже попозже… Часиков эдак в десять, а то и в одиннадцать.  А так как все предприятия, на которых ему приходилось работать начинали с восьми, то соответственно и вставать с постели ему приходилось еще раньше, чуть ли не в полседьмого, что и отражалось, естественно, на его утреннем настроении.
Да и вчерашние газеты, просматривать которые Юрий Иванович любил за завтраком, тоже не добавляли радости. Новости были неприятные, но, к сожалению, становящиеся все более и более привычными. «ЗОНЫ ПОВЫШЕННОЙ РАДИАЦИИ В ДВАДЦАТИ КИЛОМЕТРАХ ОТ МОСКВЫ», «АВАРИЯ НА ГАЗОПРОВОДЕ В ПЕРМСКОЙ ОБЛАСТИ», «ВЫБРОС ОТХОДОВ С ХИМИЧЕСКОГО ЗАВОДА ПОД ТУЛОЙ» и так далее и тому подобное. Будучи вовсе не дураком, Юрий Иванович прекрасно осознавал, что страна движется к экологической катастрофе, если только эта катастрофа уже не началась после взрыва Чернобыльской АЭС, а то  и еще раньше. Ему самому приходилось видеть и опаленное невидимой радиацией леса вдоль подмосковных дорог, и разросшиеся до неимоверных размеров грибы, да и пыльца на лужах, эдакий невинный зеленовато-желтый налёт после дождей, стал появляться только после Чернобыля. Раньше такого не было. Одна знакомая Юрия Ивановича, работающая в каком  то биологическом институте, проверяла этот налет под микроскопом. И это и в самом деле была пыльца растений, только частицы ее были увеличены в несколько десятков раз по сравнению с нормальными. Да что об этом говорить, если Юрий Иванович испытал действие этого проклятого Чернобыля на собственной шкуре, ибо после памятного всем 1986 года он быстро и основательно облысел, имея дурную привычку ходить под дождем с непокрытой головой. А лет Юрию Ивановичу было всего-то тридцать шесть, и до этого никаких плешивцев в их роду не было, так что грешил Юрий Иванович не на генетику, а на радиацию.
Вообще-то проблемы экологии весьма беспокоили Юрия Ивановича, и хотя он был в этих вопросах дилетантом, но постоянное и вдумчивое чтение научно  популярных статей в периодике настраивало его на чрезвычайно пессимистический лад. Очень он опасался, что  в скором времен из зоны очередной катастрофы выползет что-нибудь эдакое, мелкое, возможно даже микроскопическое, но живое, а от этого и очень опасное для всего человечества, существо. Микроб какой-нибудь мутированный, или вирус, и задаст он всем царям и покорителям природы такого жару, о котором они и помыслить не могли. К примеру вирус иммунодефицита,  штука мерзкая, опасная, даже зловещая, да к тому же ещё и неизвестного происхождения. Для себя Юрий Иванович не исключал, что вирус СПИДа  порождение рук человеческих. А ПРИРОДА - организм гораздо более могущественный и беспощадный, чем даже человечество. Вон в средние века эпидемия чумы чуть не выкосила напрочь население всей Европы. А ведь это был обычный вирус. А сейчас, в нынешние времена, даже вирус гриппа мутирует чуть ли не по нескольку раз в год. Благо дело, что пока людям хватает внутренних ресурсов организма, мощи его иммунной системы для борьбы со всей этой пакостью, Но неуклонное увеличение числа аллергиков, которые и обычной-то, не очень искалеченной и исковерканной окружающей средой, не могут ужиться, наталкивало на мысль, что и иммунная система человечества работает уже на пределе. А что за этим пределом? Об этом Юрий Иванович не любил думать, уж больно нерадостная картина вырисовывалась даже в первом приближении.
Размышляя о печальной судьбе человеческой цивилизации и попивая свой утренний кофе, Юрий Иванович следил краем глаза за тем, как по кухонному столику, среди расставленной на нем посуды, снуют два маленьких бледно-серых паучка. Пауков Юрий Иванович недолюбливал. Что-то было в них неприятное, даже отвратительное. Лапки эти волосатые, членики разные. И вообще - где насекомые, там грязь. А на чистоте Юрий Иванович был просто помешан. Раз в неделю, по выходным, регулярно генеральную уборку в квартире устраивал, пылесосил, мыл и протирал всю мебель. Чистоту и порядок Юрий Иванович любил. Все у него всегда стояло на своих местах. Может быть, поэтому Юрий Иванович и не женился до сих пор. Жена, дети - это же постоянный бардак в квартире, шум, гам и обоссанные пеленки… А вот пауки, несмотря на еженедельные уборки, Юрия Ивановича одолели. И откуда они брались в квартире - было совершенно непонятно. Не успевал Юрий Иванович убрать паутину во всех укромных уголках, как через день-два она опять появлялась. И мелкие паучки, точное подобие снующих сейчас перед ним на кухонном столе, заплетали своими причудливыми сетями  и пологами угла комнат, люстры, книжные полки, с идиотским, доводящим Юрия Ивановича до остервенения, трудолюбием. И хотя Юрий Иванович понимал, что особым интеллектом пауки не блещут, но все  таки надеялся, что им надоест когда-нибудь каждую неделю восстанавливать свои ловчие сети, в которые все равно ничего не попадалось, ибо с остальными насекомыми Юрий Иванович боролся куда успешнее. Да и получать регулярно огромную дозу отравы для насекомых им тоже не должно нравиться. Юрий Иванович надеялся, что они когда-нибудь уйдут. Но пока этого, к сожалению, не происходило. Пауки упорно цеплялись за свою территорию и, неся огромные еженедельные потери, с упорством маньяков каждый раз восстанавливали утраченное. Юрий Иванович подозревал, что помогает им в этой борьбе то, что живет он на первом этаже, и непосредственно под его квартирой находится подвал, в котором пауки, по всей видимости, и отсиживаются во время химических атак Юрия Ивановича. Он уже и в домоуправление обращался с просьбой вызвать какую-нибудь комиссию из санэпидемстанции по поводу проклятых пауков, но для этого ему предложили написать соответствующее заявление с подписями остальных жильцов, чего, конечно, Юрий Иванович делать не стал. Тоже, нашли придурка, с бумажками по подъезду шляться и выслушивать еще идиотские замечания бестолковых соседей. Так что пока Юрий Иванович вел свою войну с паукам в одиночку. И хотя особых успехов на этом поприще у него пока ещё не было, он не отчаивался. Преимущество в размерах и в мыслительных способностях давало ему право на надежду. В конце концов, что такое паук? Вот он есть,  и вот уже его нету.
Юрий Иванович вытянул палец и ловко раздавил одного из нахальных паучков, неосторожно подползшего к блюдечку. Впредь будет дурачку наука. Жалко только, что он теперь уже не сможет ничего понять. Впрочем, у Юрия Ивановича возникло неприятное ощущение, что его напарник-то как раз что-то сообразил, ибо тут же скрылся куда-  то. Юрий Иванович усмехнулся. Вот до чего его довела эта бесконечная борьба, он даже стал думать о пауках, как о противниках, во всем равных ему. Нет уж, если бы они могли хоть что-то соображать, так давно бы уползли из его квартиры куда-нибудь подальше, где тише и спокойнее. Хотя бы в свой вонючий подвал. А они, безмозглые и отвратительные твари, цепляются за свой насиженный уголок, надеясь на лучшее. А вернее всего - просто принимают все действия Юрия Ивановича за должное, ибо не в состоянии осмыслить. И он для них - такое же явление природы, как день и ночь, как ветер или дождь, о которых эти проклятые домашние пауки и понятия-то никакого не имеют.
Юрию Ивановичу показалось забавным попробовать представить себе, каким его и весь мир воспринимают пауки. Как они вообще видят мир? В конце концов, ведь живые же существа, какие-то ощущения у них есть? Видят ли они его? Что для них все эти уборки и опрыскивания? Просто стихийные бедствия, или гнев непостижимого и могущественного божества? Хотя какое там, к черту, божество, ведь они неразумны… Хоть бы разок посмотреть на этот мир их глазами, почувствовать по-паучиному…
Юрий Иванович задумался и не заметил, как буквально из всех щелей его квартиры стали выползать паучки. Небольшие, всего несколько миллиметров в диаметре, они лезли из-под плинтусов, из каждой трещинки и щёлочки в кухонном полу, и их было много, очень много. Их движение не было бессмысленным и хаотичным. Все они направлялись к сидящему у стола Юрию Ивановичу. И вот уже десятки, сотни этих паучков подбежали торопливо к его ногам и стали карабкаться по ним вверх, все выше и выше. Они были настолько малы и невесомы, что погруженный в раздумья Юрий Иванович ничего не почувствовал. За несколько десятков секунд многие тысячи серых паучков облепили плотным живым шевелящимся покровом его ноги под брюками, часть их пробралась под рубаху, когда Юрий Иванович наконец-то почувствовал неладное. Он рассеянно бросил косой взгляд на пол кухни и в ужасе вскочил. Весь пол был покрыт пауками, но они всё ползли и ползли из всех щелей… Им уже не хватало места на полу, и они заползали на столы, на холодильник, на газовую плиту, на стены. Всюду, куда падал взгляд Юрия Ивановича, сновали ненавистные ему пауки. Недоумение, растерянность, страх захлестнули Юрия Ивановича, он хотел было закричать, побежать куда-то… Но тут что-то закололо его ноги. Подобное ощущение бывает, когда отходят затёкшие от неудобного положения мышцы. Но в данном случае   дело было в другом. Заползшие пауки начали кусать его. Все разом. Яда в их микроскопических жвалах было очень мало, доли миллиграмма. Но они брали количеством, которое в данном случае явно перерастало в качество, тем более что на помощь им всё ползли и ползли новые полчища пауков. Юрий Иванович почувствовал тошнотворную слабость в ногах, колени его подкосились, и он не сел, а почти что упал обратно в пластмассовое полукресло возле стола. Что-то неладное творилось с ним. В мозгу его мелькали какие-то мысли, образы… Быстро, бессвязно, не давая зацепиться, задуматься, осмыслить происходящее… «БЕЛАЯ ГОРЯЧКА…НА РАБОТУ…ПАУКИ…ВСТАТЬ…» Всё одновременно завертелось, закружилось, мешая сосредоточиться. Потемнело в глазах, поплыла куда-то, качаясь и бледнея, кухня, стол…Сбитая неловкой, непослушной уже рукой стала падать на пол чашка с недопитым кофе…Медленно, словно в замедленном кино, она падала, вращаясь, бесшумно, плавно и все медленнее  и медленнее, будто бы тормозясь в воздухе и капли кофе, казалось зависли в невесомости. Юрий Иванович хотел было поймать чашку, но руки уже не слушались его, он даже и не вздрогнул, только глаза его ещё двигались вслед за падающей чашкой. Казалось, прошло несколько мнут, пока чашка достигла пола… треснула беззвучно и осколки её стали расползаться в разные стороны, давя и калеча пауков, плотно заполнивших пол. По густому серому живому ковру, состоящему из пауков, прошла ленивая тягучая судорога и они стали расступаться в разные стороны, пропуская эти осколки, но те уже теряли скорость, если вообще можно отнести это слово к тому главному, еле заметному их движению. Глухой и густой рокот еще докатился до ушей Юрия Ивановича, но ни осмыслить, ни вообще подумать о чём либо он уже не мог. Паучий яд, проникший в его тело и разнесенный по каждой его клеточке потоком крови, парализовал его, затормозил все процессы, протекающие в его организме, не убивая, но как бы замораживая. Юрий Иванович мог видеть, но не видел, ибо нервы почти не проводили электрические импульсы, мозг его был жив, но мысли уже не возникали. Юрий Иванович превратился в жалкое подобие самого себя, в бессмысленное тупое растение, всё ещё поглощающее кислород и выдыхающее углекислый газ, всё ещё ощущающее свет и тьму, но уже лишённое возможности реагировать на что бы то ни было.
  Юрий Иванович неподвижно сидел в кресле возле кухонного столика, безвольно запрокинув голову с широко открытым ртом и бессмысленно вытаращенными невидящими глазами, уставившимися куда-то в потолок, уже не видя, какую бурную деятельность развернули вокруг его беззащитного  неподвижного тела паучки. Многотысячные их толпы за несколько часов, работая слаженно и как бы осмысленно, оплели его тело плотным серебристо-серым коконом из тонкой, но очень прочной паутиной, срезали и растащили по ниточкам всю одежду. Под плотным, но пропускающим свежий воздух, покровом кокона они сплели уютные маленькие гнёздышки, похожие на гамачки или колыбельки, в которые самки, появившиеся на кухне после того, как работа над коконом была завершена, отложили яички. Юрий Иванович, не сознавая того, стал для появившихся на свет через несколько недель совсем крохотных паучат, и домом и своего рода кормушкой. Паучки плодились, множились, росли, питаясь его телом, вырастали и уходили в большой мир, а на смену им появлялись все новые и новые поколения паучат. Тело Юрия Ивановича, большое и доброе, исправно выполняло свою функцию, поддерживая растущую колонию необычных пауков.

20.09.1996.