Воспоминания о Ленинграде

   О поездке в Санкт-Петербург, тогда еще Ленинград, в моей памяти остались самые теплые, самые светлые воспоминания. В 18 лет, восемнадцати девушкам, из провинциальной глубинки нашей необъятной, за хорошую учебу, выпала честь побывать целых десять дней в Ленинграде. Превосходное время, когда жизнь прекрасна во всех ее проявлениях. Отправились в путь в сопровождении мастерицы, лет сорока. Для нас, молодых, она была занудой, прилипалой и к тому же – истеричкой. Это сейчас я понимаю, какая ответственность была возложена на ее плечи – сохранить девчат от всевозможных соблазнов.
   Наш плацкартный вагон наполовину был заполнен юношами-курсантами. Не поездка, а сказка. Я лежу на второй полке с блокнотом, смотрю в окно, записываю названия пробегающих станций. А внизу, по всему вагону знакомства, оживленные разговоры, смех, шутки. Возле меня за столиком девочки играют в шашки. Подошел молодой курсант, постоял немного понаблюдал за игрой и решил присоединиться к девичьей компании. Уверенный в победе, парень принял решение играть с девочками по очереди. И, правда, курсант все время был в выигрыше, а девочки соответственно менялись местами.
   Перед этой поездкой я записалась в кружок игры в шашки и немного овладела техникой. Даже победила на турнире вуза. Понимая, что девочкам не побороть зазнайку, спустилась вниз и решила исправить ситуацию. Парень оказался крепким орешком, раскусить его удалось лишь за третьим разом. После той победы, фортуна перешла целиком на мою сторону и курсантик заерзался на сидении, начал меняться в лице. Им овладевал азарт, усиливалась жажда отыграться. Время близилось к ночи, приглушили свет в вагоне. Но не тут, то было! Парень взбесился. Берет небрежно меня за руку, присаживает за столик: «Пока не выиграю, спать не уйдешь». Побеспокоить мастерицу – значит привлечь на себя ненужное внимание. Но остаться с этим дерзким наглецом, также не было, ни малейшего желания. Только парень не собирался угомониться. Зная панический страх мастерицы, девочки взялись меня спасать, позвали к себе. Я исчезла… на третью полку. Разгоряченный моим исчезновением курсантик, наделал много шума. Вызвал мастерицу с проводником и потребовал выдачи меня. Жажда мести и вино овладевали рассудком парня. Это был первый минус, прокол моего поведения в поездке.      
   Поезд прибывал к Ленинграду ранним утром. Май, весна, но северная столица встретила скудной зеленью и пасмурной погодой. На вокзале нас ожидали парень с девушкой. Собрав свои рюкзаки, гурьбой поехали в Ленинградское училище. Девушка была ответственна за культурно-массовые мероприятия, парень, коренной ленинградец, выпускник этого вуза, выступал в роли гида и проводника по городу. Разместили нас в аудитории. Питание в местной столовке. За дни пребывания в городе, я не смогла привыкнуть к ленинградской еде. Пища вся подслащенная, даже хлеб.
   После приезда, девочки категорически отказались отдыхать и решили сразу же отправиться на свидание с городом. У меня, после перенесенных стрессов, разболелась голова и я осталась отдохнуть, привести себя в надлежащий вид. Ближе к вечеру девчата вернулись усталые с экскурсии, я же отдохнувшая, посвежевшая, сияла радостью и счастьем. Увидев такую красавицу, наш гид, Володька Ремезов вызвался отдельно провести меня по историческим местам, где уже побывали девчата. Ехать с ним одной мне не разрешалось, свежие еще воспоминания ночи, но выручила закадычная подружка Зинка. Вот так, втроем, мы осуществили великолепную поездку по городу. В первый же день побывали на Марсовом поле, осмотрели мемориал. Володька проявил все способности проводника и экскурсовода. Мы прекрасно отдохнули, к тому же, посидели в уютной кафешке. Это был единственный день, когда нам разрешили такую, почти индивидуальную экскурсию. Володьке же, достаточно было времени, чтобы втюриться в меня. Мастерица сразу раскусила Володькины ухаживания и запретила находиться нам вдвоем. Я же, счастливая оттого, что из восемнадцати девчат выбор пассии пал именно на меня, не подозревала о последствиях, не подумала, что могу причинить боль и разочарование человеку, к которому было лишь мимолетное увлечение. В последующие дни, мы проводили время в присутствии группы. Единственным попустительством было то, что на прощанье разрешалось несколько минут свидания в коридоре наедине.
   Девятого мая нас пригласили в театр оперетты. Скучный, больше непонятный спектакль, полупустой зал, народ кочевавший, (в том числе и мы), с места на место, разговоры, все это отвлекало и не давало сосредоточиться. Молодые девчонки, никогда не видавшие, не смыслившие ничего в оперетте, с нетерпением ожидали ее окончания. Неожиданно оглушительные протяжные крики «УРА», ворвались в зал и эхом застыли в пространстве. Публика одиночными голосами ответила тем же и спешно началось освобождение зала. До сих пор чувствую вину, за то, что оставила театр, ведь актеры играли, не прерываясь до последнего посетителя. Я выходила в числе оных. Салют на набережной Невы приводил, нас девчонок, видевших такое зрелище лишь на картинках, в величайший восторг. Мы кричали, смеялись, радовались, торжествовали! Прикоснуться к истории, к легенде, быть свидетелями праздника Победы в Ленинграде, города, который выдержал блокаду, не сломился и теперь неистово ликовал – это неимоверное счастье!
  Смутно припоминаю экскурсию в Петропавловскую крепость, монетный двор. Неизгладимое, незабываемое впечатление от путешествия по Эрмитажу. Только для нашей группы был предоставлен экскурсовод, который достаточно интересно провел занимательную экскурсию по залам музея. Смешно и забавно было, когда в Эрмитаже нам предложили надеть бахилы, мы подшучивали друг над дружкой, только первые минуты, потом увлеченные рассказами и увиденным, забыли о них.
   Запомнился общественный транспорт, кассы, где, бросив монетку, сами выкручивали себе билетики. И никаких контролеров, все на честности и доверии.
  Однажды утром, питание в столовке выдали сухим пайком, и мы отправились в поездку в Петродворец. На протяжении дня наслаждались неимоверными пейзажами, фонтанами, дворцами. К тому времени не все залы были открыты для просмотра. Но, мне, деревенской девчонке, достаточно и того, что было, чтобы переместиться в то время, мысленно надеть одежду, которая экспонировалась, и представить себя в качестве какой-нибудь фрейлин.   
   Время нашей поездки подходило к концу. Все больше Володька тиснул мне руки и задерживал вечером возле двери аудитории. Мне же, его трогательные ухаживания, были немного забавны и…приятны.
Он много рассказывал о родителях, которых рано потерял Его отец – военный летчик, не вернулся с полета, мама не перенесла тяжелой потери, угасла спустя три года. Жил Володя с бабушкой и меньшим братом-школьником. Перед моим отъездом, он несколько раз пытался пригласить меня в гости, уж очень хотел познакомить с бабушкой. Она старенькая и переживала, что ребятам трудно будет одним, ежели она покинет этот мир. Парень рассказал старушке о моем существовании, и ей не терпелось меня увидеть. Мастерица категорически запретила ехать, боясь, что Володька меня не отпустит обратно. Итак, о моем визите в чужую квартиру, не могло быть речи. Не помогли уговоры местных преподавателей, которые были уверенны в добропорядочности парня. Интересным было то, что вокруг меня шли непонятные дискуссии и разговоры, но в данном случае, моим мнением никто не интересовался.
 А пока я была счастлива, я витала в облаках. Была счастлива оттого, что посетила превосходный город, город-легенду, город-герой, что из восемнадцати пригожих девушек, только мне оказывают особые знаки внимания.
    Поезд отправлялся вечером и на прощанье Володька поцеловал меня в щеку, это был первый поцелуй, но меня почему-то не взволновало его прикосновение. Я поняла, что к этому человеку не питаю совершенно никаких чувств. Мне было приятно с ним флиртовать, с его стороны было мило повышенное внимание, и только.            
   Через время, я бы забыла о его существовании, но…. Перед отъездом из Ленинграда Володя взял отснятые мной фотопленки и сдал в местное отделение фотографии на проявку. И в спешке, в суматохе все забыли про них. А так, как фотоаппарат и пленки были собственностью художника нашего вуза, то хозяин потребовал свои вещи обратно. Это означало, что я должна была купить ему новые пленки. Я опять получила на орехи: художник со мной перестал здороваться и сделанный ним мой фотопортрет, был уничтожен со злости в доли секунд. Опять невезуха, но, что поделаешь. Про пленки, которые остались в Ленинграде, знал только Володя, так, что звонить в Ленинград, искать пропажу не было смысла. Ведь с Володей было разорвано общение навсегда, я не обещала ему никаких встреч, никаких переписок, у нас не было будущего.
   Во время учебы я жила в пригороде и после занятий редко оставалась в общаге, где за мной числилась койка. Был конец мая. Того дня, я опоздала на автобус и приехала на занятия, позже на целых два часа. Девочки в один голос затараторили, что меня лихорадочно разыскивает мастерица. Кто-то из них сообщил новость, мол, приехал Володя Ремезов из Ленинграда. Я приняла это за шутку и села в аудитории за стол. Через несколько минут меня вызвали к директору. Вот тогда я поняла, что попала, или… пропала.
   Ровно через две недели после нашего отъезда, Володька нанес ответный визит. Самое первое, что он мне шепнул на ушко… «Я привез тебе пленки». М-да, одна веник в Москву привезла, а мне за пару тысяч км – пленки. Художник забрал проявленные пленки и даже не поблагодарил. Впоследствии, рассерженный за такой казус, ни единой фотографии из Ленинграда не показал. Девчонки говорили, что не все удачные получились, ведь фотоаппаратами того времени без специальной подготовки нельзя было хорошо сделать снимок, а я этому ремеслу совершенно не училась.
   Приняли Володьку, как дорогого гостя, и на все дни его пребывания в нашем городе освободили меня от занятий. Это было его условие. Я была временно засчитана в штат экскурсоводов. Городок наш маленький, достопримечательности: средневековый замок и краеведческий музей – местный «Эрмитаж». И, конечно, же, почти летняя природа, парк, аттракционы, кафе. Почему-то все были уверены, что Володька, долго не задержится. В помощники мне дали еще девочек – это было условие мастерицы. Наедине нам с Володькой никак находиться не разрешалось. Даже вечером мне запретили ездить домой, ссылаясь на то, что нужно быть постоянно с гостем. Смешно, конечно, ведь причина была в том, чтобы Володька меня не украл и не увез домой в Ленинград. Настойчивым домогательствам любви не было предела. Он был уверен, что я поддамся на уговоры и обязательно поеду с ним. Несколько раз Володя упорно пытался завести меня в загс. Но я интуитивно не принимала его предложения, категорически отказывалась.   
   Походы в рестораны, ежедневные загородные поездки опустошали карманы горе-Дон-Жуана. Но одна его телеграмма в почтовом отделении, и казна из Ленинграда, поступала. И снова признания, снова клятвы о вечной любви. Ухаживания наших ребят существенно отличались от Володькиной настырности. Он желал заполучить меня сразу, безо всяких стояний под луной. Ведь у него на это не было времени. Только в восемнадцать я была независимой необузданной девчонкой, за что от местных ребят получила прозвище «коршун». Лишь немного позже, после Володькиного отъезда ко мне приклеилась другая кликуха – «теща», что в их переводе – неприступная. Девчонки были мне очень благодарны, ведь у каждой, сопровождающей меня, был парень и мы вместе хорошо проводили время. Правда, нашим ребятам, в отличие от Володьки было туго, ибо в их карманах лишь мелочь звенела. Но это не мешало оторваться на полную, ребята находили средства. Иногда Володя, как джентльмен, покрывал все расходы. Излюбленным местом отдыха был уютный ресторанчик, что находился в лесу, в 20 км от города. Там мы себя чувствовали уверенно и спокойно, там мы были недосягаемые для преподавателей.
   Не помогла Володе даже хитрость, а может это не хитрость, а безысходность его положения. Он объяснил мне, мол, служил в армии и сильно облучился. Ему осталось жить три года, а это значит, что по истечению этого срока, после его смерти я останусь молодой вдовушкой, тогда смогу выйти замуж за кого хочу. И этим себя окончательно погубил. Это как? Отвезет в чужой город, и …. Я прозрела и категорически отказалась стать в кратчайшие сроки ленинградкой. В безнадежной ситуации, Володька попытался вскрыть себе вены, благо парни вовремя подоспели. Он поцарапал лишь руку, столовский нож тупым оказался.
Несчастный промотал все деньги, и, похоже, не только свои. Володька не сдавался, надеялся на чудо, даже когда в очередной запрос ему отказали выслать определенную сумму. Директор нашего вуза вызвал парня к себе в кабинет, переговорил, (о чем, мне неизвестно), но в тот же день, на выделенные директором деньги, был куплен Володе билет в Ленинград. Прощались мы с ним накануне отъезда, днем. Расставаясь, я разрешила несколько поцелуев в губы, после которых долго отмывалась. Тогда я понятия не имела, что такое радиация. В моем понимании, это смертельно-опасная заразная болезнь, которая передается через поцелуи. 
   Мне категорически запрещено было провожать Володю на вокзал, опасаясь, что парень, в очередной раз сделает глупости, хуже того, сбежит с поезда еще на неопределенный период.
   После Володькиного возвращения в Ленинград, я получила от него несколько писем и маленькое документальное фото, которое со всеми остальными было уничтожено мужем-ревнивцем.
Этот забавный эпизод мог круто изменить мою жизнь, согласись я стать ленинградской невестой, в далеком 197... году.