Видно сильно я его любила

Прошло девять месяцев после моего замужества. Мы с мужем служили в северном  Казахстане. Была суровая зима, градусов сорок мороза. Я шла с переговорного пункта и тихо плакала. Слёзы, едва, выкатившись из глаз, тут же  замерзали и превращались в льдинки. Из далёкого родного города мне сообщили, что моя бабушка заболела воспалением лёгких.  Мне  было жаль любимую бабушку, которую я называла мамой. И очень хотелось туда, где родные люди, где подруги. Пришла домой, муж увидел мои слёзы и всё понял, отпустил меня в Латвию погостить. Договорившись с промышленниками, муж отправил меня самолётом до Москвы, а там  до дома  рукой подать.
И вот я в родных  пенатах. Мне показалось, что  здесь я  не была целую вечность.
В первый же день встретила Галку, продавщицу из газетного киоска. Видеть её совсем не хотела, но она с  любопытством посмотрела на меня  и решила, что муж  меня уже бросил.  В душе, видимо, радовалась, ей  раньше очень нравился мой муж. Она спросила, где и как я живу и есть ли у меня ребёнок.  Галка знала, что  я осенью уезжала беременной и к февралю должна была родить ребёнка.  Но она не знала, что  той же осенью  у меня случилась беда, ребёнок не сохранился ещё на ранних сроках.  Я ей ответила, что у нас всё хорошо,  живём на Балхаше, что у нас недавно родился сын.  И я его оставила с мужем. Галка намного была старше  меня и уже  понимала, что такое новорождённый ребёнок. Спросила, как же я могла  оставить малыша, ведь его надо кормить грудью.  Я не ожидала такого оборота, я ещё  тогда не знала, что детей надо кормить грудью. Конечно же,  она  не поверила в рождение малыша.     Но спустя пять лет Галка  снова встретила нас с мужем  и уже  с сыном- Игорем, который родился позже. Сын был  богатырём и выглядел старше своих лет. Теперь она  поверила, что это тот самый февральский мальчик.
Но вот я и в родной Крепости. Как-то   шла я  мимо нашей школы. Вдруг  подходит ко мне курсант.  Видно, хотел познакомиться, но не знал с чего начать? Он спросил: "Девочка, где же твой портфель ". Я очень обиделась и  с гордостью сказала: " Вы, что, я уже замужем  ".
По выходным  в городе, в   Народном Доме в большом зале были  вечера   танцев. Моя подружка Томочка предложила пойти с ней. Какое-то время  я колебалась, идти или не идти. Мне очень хотелось, но я боялась, ведь теперь я замужем. Но замужество  было не очень мне по нраву.  Другое дело, когда ещё дружили, было так хорошо! Танцы и смех, коньки и театр. А тут  вставать рано, провожать мужа на работу, готовить завтраки и ужины.  Откуда мне было знать, что макароны не кладут в кастрюлю с холодной водой? Или вот брюки. Откуда мне было знать, что стрелки на брюках наводят по середине, а не по бокам? Муж уходил на работу, а я скучала. На работу меня ещё не брали, не было восемнадцати.  Жили мы в мужском общежитии до подхода коммунальной комнаты.  В небольшой комнате, где жили четыре холостяка, мы  отгородились простынёй. Как-то под нашей солдатской кроватью я обнаружила дырочку в полу, оттуда шевелились чьи-то чёрненькие усики. Там оказалась мышка, и  я каждый день её  подкармливала.   А  вечерами  муж убаюкивал  меня, как маленькую девочку, а потом тихонько вставал и всю ночь с друзьями играл в преферанс.
Но вернёмся в город моего детства, куда я приехала к своей больной бабушке. И всё-таки желание пойти на танцы победило. Томочка одолжила мне своё нарядное платье, и вот  мы в светлом зале.  Сердце моё ликовало, я снова на свободе. В эти минуты я даже подумывала, возвращаться ли мне к макаронам и брюкам! Здесь так хорошо!  Заиграла музыка. Пары закружились в вихре вальса по скользящему паркету. Нас с Томочкой тоже пригласили. Курсант нежно взял меня за талию, слегка прижимая, что-то шептал на ухо. Но тут мой взор застыл на входной двери. Прямо на меня шёл курсант,  мой муж Толя. Я обомлела и чуть не потеряла сознание. Сердце сильно билось в груди, а ноги стали ватными. И тут меня   осенило, ведь  мой муж уже лейтенант и очень далеко отсюда. Это просто было большое сходство курсанта с  мужем  или мираж. Но настроение   испортилось,  танцевать  уже не хотелось.
Даже  за тысячи вёрст  образ любимого преследовал меня. И так было  всю  жизнь.
Видно, сильно я его любила.