Файкина любовь

               

В  юные годы за мной ухаживал  один курсант. Своё ухаживание он проявлял забиванием гвоздей, в ремонте старого радиоприёмника, в починке табуреток.  Одним словом,  старался  угодить будущей тёще, а значит моей маме.
И вот, однажды,  приехала к нам в гости  с   Украины родственница Надя. Она  была  двумя годами  старше меня, весёлой хохотушкой и авантюрной девушкой. Если я ещё училась в восьмом классе, то Надя уже знала почём хлеб. С  Украины она привозила платки, какие-то свитера и вместе с моей мамой они продавали их на базаре, пряча товар от милиции.  Раньше это называлось спекуляцией, а не бизнесом, как теперь.   
В это время как-то,  вечерком,  ко мне заглянула  подружка Файка из нашего дома.  Ей было лет  семнадцать. Приехала она с хутора нянчить офицерских детей. Файка была с темными глазами и длинным носом, который очень портил её. И немного убогой:  волочила одну ногу. С детства у неё одна нога была короче и  худее другой, поэтому она  надевала на больную ногу по несколько пар чулок даже летом, чтобы как-то их сравнять, и очень этого стыдилась.
Файке тоже очень нравились курсантики, и она тайно мечтала о любви. Просила моего знакомого курсанта, чтоб тот познакомил её с каким-нибудь своим   другом. Мой знакомый  знал, что, вряд ли Файка может кому-то понравиться, но, как воспитанный человек, пообещал познакомить.
Шло время, а друга всё не было. И тогда Надя, видя, как страдает бедная Файка, сказала, что сегодня вечером, как стемнеет, придет один курсант  к развалинам. Файкиному счастью не было границ. Уложив детей спать пораньше, она  отпросилась у хозяйки пойти погулять. Файка с нетерпением ждала назначенного времени и притаилась в развалинах.
А в это время к нам пришел мой знакомый, снял шинель, шапку, сапоги и, ничего не подозревая, стал чинить утюг. Надя  потихоньку надела его сапоги, шинель, подпоясалась ремнём. Аккуратно спрятав свои светлые волнистые волосы под шапку, она вышла во двор к развалинам. Уже наступила  осень, и на тёмном небе  яркая луна быстро обгоняла бегущие облака, словно играла с ними в догонялки.
Изменив голос, на более низкий, Надя представилась Николаем. Затем Надя-Николай увлекла Файку в темный, укромный уголочек, прижав её к холодной стене. Пылко объясняясь в любви, Надя-Николай  стала расстёгивать пуговицы на Файкином пальто, затем на блузочке. Добравшись до оголённых грудей, стала жарко целовать Файку. Файка разомлела и смякла.  Спохватившись, Надя- Николай  вдруг сказала, что уже пора  идти в роту. Файка чуть не плача спросила: "Мы ещё увидимся?" "Ну, конечно, завтра же”- ответила  Надя- Николай.  После этих слов  Надя  вернулась домой.
Моему  другу  тоже надо было  идти уже  в роту. Стал одеваться, а Надя повалилась на пол. Хохоча и катаясь  по полу, стала рассказывать о своих жениховских похождениях. Мой друг  и не подозревал, какую службу сыграли его сапоги и шинель. От смеха  у нас  заболели животы, и свело скулы.
Бедная Файка, если бы она знала! Но она правду так никогда  и не узнала. Только  часто потом  спрашивала у меня: « Ну, где же пропал тот  друг? Что она сильно его полюбила».  Потом много лет жила воспоминаниями об  этом  осеннем вечере и считала, что это её первая и последняя любовь.