2. Вчера...

  Вчера, когда я попросила Его уйти, я еле держалась на ногах. Куда же теперь? Кто-то сказал: "В Храм..." И я поняла, что мне нужно туда скорей. Кто это сказал? Кажется, в тот момент у НАС В ДОМЕ работал телевизор, он (телевизор, конечно) всегда дразнится, произнося обрывки фраз, иногда настолько не к месту, что даже смешно...

  Это была дельная мысль. Вспомнилось, кажется, из фильма Данелии, а может, и не его, я ведь теперь всё время вспоминаю что-то грузинское... Догадались? ЕГО отец был грузином, а мама - русской. Прабабка была француженкой, и не просто француженкой, а дочерью французского посла. Это она влюбилась в грузинского князя, я видела их обоих, ещё молодыми, на старинной фотографии...

  Я хотела скорее в Храм. А ОН, как мне казалось, не спеша, собирал свои вещи, не зная, что я еле держусь на ногах, и всё во мне болит, кажется, это называется, "болит душа". Но душа болела повсюду, видимо, она стала больше, чем я сама.

  Я торопилась в Храм. Мне нужно было немедленно за что-то уцепиться, чтобы не упасть. Я знала, там будет легче среди горящих свечей и светлых ликов икон, глядящих на тебя порой так, что кажется: они всё о тебе знают.

  Я немного лукавлю, или мысли несутся вскачь, обгоняя друг друга... С детства воспитанная мамой и, в особенности, бабушкой, в Вере, я торопилась к НЕМУ, ТОМУ, кто услышит меня и поможет устоять на ногах.

  А он собирал свои вещи. Вы заметили? Я пишу теперь "он" с маленькой буквы. "Не сотвори себе кумира". Как могла я забыть об этом?

  - Я вас довезу, - сказал он.
  Я пыталась протестовать, невозможно было ещё хоть секунду находиться вместе, душа всё росла и ширилась во мне, и я боялась, что не успею её успокоить, и она разорвёт моё тело на ошмётки чего-то жалкого и бесформенного, как резиновый шарик Пяточка...
  - Жду в машине, - сказал он.
  - Не надо, я доеду сама...

  Я села за письменный стол, машинально включила компьютер, и он это увидел, конечно, только ничего не сказал, открывая дверь на лестницу. Я сидела перед экраном монитора, на котором светилась картинка "обоев", уронив голову в сложенные вместе ладони... Когда я очнулась от этого бездумья, за окном, у которого стоит письменный стол, был Чёрный Призрак, так называл он свою машину, и рядом с Чёрным Призраком стоял он сам, прислонясь спиной к боку машины, скрестив руки на груди. Он, который и в лучшие-то наши дни не любил ждать, выходя к машине, звонил уже через несколько секунд...

  ...Маленькая старушка в чёрном спрашивала у всех прохожих: "Скажите, эта дорога ведёт в Храм?" Это было в том фильме, кажется, он называется "Покаяние". И когда ей ответили "Нет", она спросила: "Для чего нужна дорога, которая не ведёт в Храм?"

  Дальше всё было просто. Я засобиралась, точно боясь опоздать, потом снова села за стол, решив дождаться, пока он уедет...
 
  Когда вышла на улицу, он стоял у своей старенькой BMW, будто никуда не спешил. Мы поехали, и у меня немедленно заболело сердце, да так сильно, что я стала искать в сумочке "Валидол", который никогда не ношу с собой, и он догадался, что я ищу, и почему-то "Валидол" из его дорожной аптечки оказался у меня в руках...
 
  По пути в Храм (дальше он собирался ехать мимо него, и я знала, куда он едет), он заехал на "заправку", и пока ходил в домик с красной черепичной крышей, похожий на кафе, где расплачиваются за бензин, я вдруг захотела в туалет, да так сильно, что решила, что до Храма я не доеду. Выйдя из машины, я спросила у него, он как раз проходил мимо меня (у него уже было чужое взрослое лицо, очки от солнца прикрывали глаза):
  - Здесь есть туалет?", - и он сказал, что да, туалет тут есть...

  Я шла от домика с черепичной крышей, в котором, как оказалось, продавали не только бензин, но ещё и всякие напитки, и он, стоя с широко расставленными ногами, и опять же со крещенными на груди руками, смотрел на меня сквозь тёмные очки. Это было мукой, и я шла, похоже, очень долго. Мне всегда кажется, что у меня что-то не так, когда он так смотрит на меня. Я не говорила, что он моложе на 11 лет? Вот и сказала... Теперь вы знаете и об этом.

  ...У входа в Храм какой-то сомнительный тип продавал газетку, чуть не сказала: "С православной символикой". Газетка была с православным крестом над заголовком, и тип и газета почему-то не внушали мне доверия, и я прошла мимо, не останавливаясь и не отвечая на слова шепелявого типа, обращённые ко мне.

  В Храме было тихо, пахло цветами и воском, и ещё чем-то восхитительно - нежным, что успокаивало и навивало мягкую грусть одновременно.

  Служба ещё не начиналась. Я купила свечи, и, перекрестившись у старинной иконы Спасителя при входе, прошла на середину просторного светлого зала, прямо под купол Храма. Там обычно ставят столик с иконой "К Празднику". Снова перекрестившись, я склонилась над старинным резным окладом иконы, и, прежде, чем приблизиться к ней губами, прочла написанное на ней на старо-славянском языке: "Святой Равноапостольный Князь Владимир... и Равноапостольная Княгиня Ольга".
 
  Выходит, это был Праздник Князя Владимира, День Ангела тех, кто носит это имя.
  Я не сказала, что его зовут Владимир...