Художница

Она возвращалась домой.  Она всю ночь работала в студии – заканчивала очень важную для себя картину. Около полуночи, и потом под утро ей звонил муж, хотел приехать и забрать, но она отказалась. Она не могла бросить кисть и оставить холст… она боялась, что если она остановится, картина не получится…
 Она спала всего час, даже не спала – она забылась в каком-то непонятном состоянии, когда не понимаешь, то ли спишь, то ли нет. Звонок телефона вплетается в сон, и невозможно понять – говорила ли ты, или это было наваждение.
Она зашла в кофейню. Села за столик, закурила. Ей принесли чашечку кофе – его аромат заставил ее на минуту отключиться от мира…
Когда она вернулась, за ее столиком, напротив, сидел мужчина.
 Он смотрел на нее, и она физически чувствовала его взгляд.
– Я буду называть тебя Эсмеральда…  Да, именно Эсмеральда, – сказал мужчина.
– Почему? – спросила она.
– Я так решил, – сказал он, и она согласилась.
Они молча сидели несколько минут, она пила кофе, он смотрел на ее.
– Эсмеральда. Всего будет три. На четвертый  – ты должна выбрать путь сама. Обратно не повернуть. Ты согласна?
Эсмеральда кивнула.
– Я тебе позвоню. Будь сегодня дома.
Ей показалось, что он исчез. Нет, наверное, он встал и ушел. Ее счет оказался оплачен, но как он успел, она не заметила. Она вообще ничего не видела вокруг себя, она лишь повторяла: «Эсмеральда… Эсмеральда…»
Эсмеральда прекрасно запоминала людей, но не в этот раз. Она не могла вспомнить ни цвет волос, ни цвет глаз – ничего… Какой-то туман, дым… Тень на стене…
Она пошла домой. Через некоторое время она стала забывать его… Она думала о своей новой картине, которую завершила этой ночью.

Она долго к ней стремилась, она видела ее во сне – и, наконец, нарисовала.
На красном фоне – два человека. Мужчина и женщина. Они обнажены и прекрасны. Они только что занимались любовью, и теперь смотрят друг на друга – и продолжают любить. Секс физический закончился, но остался секс духовный, и наслаждение от него еще сильнее… Так любить могут только ангел или дьявол… Любовники смотрели друг другу в глаза – и мир раскрывал им свои объятия…
Она думала, что когда муж посмотрит на картину – он все поймет. Он нервно пройдется по комнате, может закурит, а может выпьет… То, что она никогда не смогла бы сказать словами, она нарисовала. И ей было и легко, и тяжело одновременно. Она так долго прятала свои чувства, что теперь ей уже было все равно: картина была написана, и неважно, что там увидит каждый. Если ей суждено потерять этот мир – пусть будет так. 
Она зашла домой. Пустая квартира – муж уехал на работу, дети у бабушек.  Она подумала, что можно лечь спать… Но чашка кофе…
Она решила поставить музыку… она выбрала диск, вставила его и нажала кнопку…
Зазвонил телефон. Она нажала на «паузу», машинально посмотрела на экран мобильного – номер не определился.    
– Да, – сказала она.
–  Эсмеральда, собирайся.
– Куда?
– Тебе надо вернуться в студию.
– Зачем? 
На той стороне сбросили разговор.
Она смотрела на дисплей проигрывателя – там мигала крупная цифра «1», показывающая «замороженный» трек.
«Ехать или нет, ехать или нет, да или нет…», – мысли прыгали в такт с мигающей единичкой…
Эсмеральда решила ехать.
Внизу ее ждала большая темная машина с открытой дверью.
Эсмеральда села, кто-то прикрыл дверь, она ощутила движение воздуха… И вот она уже стоит в студии…
Она плакала… вместо ее картины был чистый холст. Эсмеральда видела выдавленные  тюбики из-под краски… она чувствовала запах картины… но ее не было – только сероватая  ткань. Причем – это был именно ТОТ холст – она знала его…    
Она вскрикнула – она вспомнила, что сфотографировала картину на камеру в телефоне… она судорожно стала нажимать кнопки – и вот она… да – и тут картина исчезла – на фотографии остался такой же пустынный холст…
– Это была не твоя картина, – сказал мужчина за ее спиной.
Она обернулась. Она хотела кинуться на него с кулаками, она хотела ударить его… Слезы, гнев, ненависть – все было внутри нее. Как он мог уничтожить то, что она создавала столько времени, ради чего пошла на жертву…
– Это не жертва, Эсмеральда. – сказал мужчина, — это иллюзия и самообман. Настоящая жертва – это всегда кровь. Это всегда боль, это всегда страдание.
Он подошел к ней… ее сжатые кулаки онемели… он собрал ее волосы в жгут, намотал их на руку и потянул вниз… Она отклонилась, и он встал над ней… их глаза встретились…
– Эсмеральда, – сказал он… И поцеловал ее…
Слезы текли из ее глаз, она оплакивала свою картину…
– Ты… возьмешь меня сейчас? – спросила она.
– Я взял тебя уже давно.
Он отпустил ее и подошел к окну.
– Подойди сюда, Эсмеральда.
Она подошла.
Он раздвинул шторы, отдернул тонкую занавеску.
– Сейчас ты разденешься… и будешь стоять здесь, у окна.
– Но меня увидят…
– Это уже не имеет значения. Тебе нельзя сходить с этого места.
– А если…
– Никаких "если", Эсмеральда. Хотя…
Пока она раздевалась, кто-то вбил в потолок два крюка. Она встала, куда ей указали, и ее руки привязали к крюкам – даже если бы Эсмеральда захотела, она бы не смогла вырваться… Она стояла перед окном… 
Вдруг она поняла, что уже одна в студии… и стоит обнаженная перед окном… и ее хорошо видно из домов напротив… она испугалась…
Прошел час… или два… она устала… руки болели… несколько раз звонил телефон…
И вдруг она увидела, что напротив нее, на балконе стоит кто-то – и рисует… не спеша… он смотрит на нее… и потом водит кистью по холсту…
Она заплакала… и вдруг… она почувствовала, как ее тела касается кисть… она ощущала каждое движение напротив, и это заставляло ее изгибаться и дрожать… там, за окном, кто-то ласкал краской холст…
 Она теперь знала – это рисуют ее…      

Она вернулась домой поздно.
Сидя на кухне, она смотрела на мужа. Он что-то говорил, оживленно жестикулируя. От нее ускользал смысл слов, голос доносился до нее словно из-за стены. Она кивала ему, вроде даже что-то отвечала. Она что-то нашла в холодильнике, что-то жарила… Он резал хлеб. 
Ей показалось, что муж был нарочито весел, словно знал, что что-то случилось, и пытался чем-то помочь. Постепенно его голос становился громче,  и стена разрушалась.
И вдруг…
– Эсмеральда, ты сегодня какая-то не такая… –  сказал муж.
Его взгляд стали цепким, жестким… он словно уколол  до крови, чтобы взять ее на анализ.
– Как ты меня назвал? – переспросила она.
– Дорогая… я сказал – дорогая, – испугался муж…

Она лежала на животе. Наверное, это можно было назвать «занимались сексом», хотя занимался только муж. Она просто лежала, и вспоминала картину. И не могла вспомнить –  точно так же как и того мужчину… Из ее глаз опять катились слезы…
Ей казалось, что она отдается не мужу, а незнакомому, абсолютно неинтересному ей человеку. Она ничего не чувствовала, и только  оплакивала свою любовь.   

На следующий день она поехала по делам. У нее была встреча с менеджером одной компании. Та владела несколькими ресторанчиками, и был шанс устроить в одном из них небольшую выставку. Офис, где назначили встречу, находился в высотке, где-то на последних этажах.
Эсмеральда ждала в приемной  уже полчаса. Ей налили кофе, секретарша сочувственно поглядывала не нее. В офисе что-то происходило, туда-сюда метались служащие с пачками бумаг, все менеджеры были на совещании, и  с каждой минутой вероятность того, что Эсмеральду примут, становилась все меньше и меньше.   
Наконец, Эсмеральда решила больше не ждать. Она вышла в холл, вызвала лифт. Когда она зашла в кабину, к лифту подбежал мужчина, но вдруг остановился как вкопанный. Эсмеральда пожала плечами, и поехала вниз. Вдруг кнопка первого этажа погасла, и вместо нее замигала кнопка с цифрой «два». Лифт остановился, звякнув.
Эсмеральда, немного поколебавшись, вышла из лифта. Она оказалась в огромном зале, практически пустом. Вдали стоял диван, и на нем сидел мужчина из кофейни. Эсмеральда подошла.

– Я вчера получил картину, смотри.

Эсмеральда обернулась и увидела картину – ту, что вчера рисовал неизвестный художник. Она, Эсмеральда, была изображена в полный рост, и внешность была передана с фотографической точностью. Но – при бесспорном внешнем сходстве, на картине был изображен совершенно другой человек, совершенно другая женщина. 
Если сначала Эсмерадльде показалось, что она смотрит в зеркало, то немного погодя она была уверена, что она видит своего двойника, своего близнеца, который живет собственной жизнью, и эта жизнь – огонь… Чем дольше Эсмеральда смотрела на картину, тем больше понимала эту дьявольскую шутку: то ли художник нарисовал чужую женщину с нее, то ли она сама теперь второе «Я» этой неизвестной модели, ожившее  из мертвых красок.

– Разденься, я хочу сравнить вас, – приказал мужчина.

Эсмеральда подчинилась. Она снимала с себя одежду, и бросала снятое на пол. Она встала рядом картиной, лицом к мужчине. Он вопросительно посмотрел на нее, и она подняла и развела руки, повторив ту самую позу. Руки тут же заныли.
Он подошел. 
– Ты сильно изменилась за эту ночь, картина устарела,  – сказал он, – Мне придется кое-что подправить…
 
Он достал из кармана карандаш с красным грифелем. Он посмотрел на картину, потом на Эсмеральду. Неожиданно он сделал резкое движение, и на картине, на теле нарисованного двойника, чуть пониже груди, появился быстрый штрих.
Эсмеральда вскрикнула – ровно в том же месте на ее теле появился надрез, и из него потекла кровь. Мужчина сделал еще одно движение – и еще одна рана открылась на ее теле. Кровь капала на пол и на разбросанную одежду. Еще один взмах – и еще одна полоска крови…
Мужчина сделал шаг назад… Эсмеральда не могла опустить руки – словно те же самые веревки удерживали их… 
– Тебе больно? – спросил он.
– Нет, – ответила Эсмеральда.
Мужчина сел перед Эсмеральдой на колени, обнял ее за талию, и его язык коснулся ран…  Невозможно описать, как человек одновременно чувствует и леденящий холод, и сжигающий огонь… Эсмеральда изогнулась…  Она никогда не  испытывала подобного…
Когда экстаз прошел, мужчина встал и протянул платок.
Эсмеральда стерла кровь – на удивление ее оказалось совсем мало, а раны хоть и были свежими, но не кровоточили… 
Как молния в голове Эсмеральды проскочила мысль: «Если прикосновение его языка вызвала такое, то что будет, когда он войдет в нее…»

Она оделась – ткань кофточки касалась раны, и было очень больно.
У выхода из здания ее неожиданно догнала секретарша – она извинялась и говорила, что встреча может состояться хоть сейчас. Но Эсмеральде было уже не интересно.
Она приехала домой, встала перед зеркалом. Кожа вокруг ран покраснела. Она смазала их зеленкой.
Эсмеральде почему-то казалось, что вот-вот раны исчезнут, или заживут как в сказке сами собой… Но все было по-настоящему. Может быть, она просто не заметила, как он ударил ее чем-то острым? Но она точно помнила, что он стоял перед картиной, и в его руках был карандаш…
Вдруг он подумала – а что же она скажет мужу? Такое не скрыть… И потом – а что она скажет…  скажет…
Она включила компьютер. В почте было одно новое письмо. Эсмеральда открыла его – это был файл с той самой картиной, с быстрыми красными штрихами-ранами. 
Она машинально загрузила ее в редактор.  Она закрасила на экране красную линию  – и на ее собственном теле пропала одна из трех полосок боли. Несколько секунд – и на теле были только разводы от зеленки.
Эсмеральда смотрела на экран. Она выбрала красный цвет и полоснула по изображению…
От боли она упала со стула… кровь хлестала из глубокого разреза… Эсмеральда хотела встать, но не смогла… она прижала к ране какую-то оказавшуюся под руками тряпку и кое-как, судорожно прямо с пола закрасила  изображение.
Боль прошла. Эсмеральда смотрела на экран, и ей очень хотелось еще и еще раз повторить  – она хотела еще раз испытать это чувство боли…
Пришло еще письмо.
Там было всего одно слово: «Прекрати».
Эсмеральда отошла от компьютера. Потом она долго затирала кровь с пола, залитую клавиатуру и мышь она выбросила.

Ночью ей пришла смска, опять без номера отправителя. «Посмотри почту»

В почте было приглашение на концерт джазовой музыки в одном из клубов. Собственно, это было даже не приглашение. Всего две строчки – адрес и время. И приписка о том, что надо подойти к охране и назвать свое имя.
Эсмеральда приехала за полчаса до концерта. У входа в клуб было очень много народу – все трясли флаерами, какими-то цветными бумажками. Как только Эсмеральда представилась, один их охранников провел ее какими-то коридорами и, указав на еще один коридор, сказал: «Последняя дверь».
К двери была прикручена  жестяная табличка с цифрой «три». Табличка была старая, по ее краям было несколько слоев краски. Эсмеральде показалось, что сама цифра слегка светится в темноте. Эсмеральда открыла дверь.
Она оказалась почти на сцене клуба – от музыкантов, от зрительного зала ее отделял полупрозрачный занавес… она услышала шум людей, рассаживающихся за столики, увидела контуры музыкантов, которые готовились к началу выступления. Около занавеса стоял стул.      
Неожиданно кто-то сильно, но очень нежно сзади зажал ей рот и обнял ее так, что она не могла двигаться. У нее закружилась голова…
Она сидела на стуле, она была раздета. На ее глазах была повязка, руки и ноги  были привязаны к стулу. Эсмеральда представила, что сейчас упадет занавес, и все увидят ее.
Но тут заиграла музыка…
Эсмеральда впервые слушала ее так – обнаженная, с завязанными глазами, спрятанная от всех в паре метров. Она слушала музыку всей кожей, всем своим существом. Она видела музыку, она пропускала ее через себя. Можно сказать, что это был секс с джазом.
Эсмеральда плакала от ощущений, которые охватили ее – смущение, страх от того, что ее кто-то видит сейчас, божественная музыка и переживание собственной беспомощности, которое только усиливало возбуждение…  В какой-то момент она почувствовала – или ей показалось – что ее ласкают мужские руки, и от каждого прикосновения она стонала, и слезы текли из-под повязки на ее глазах.

Два дня Эсмеральда готовилась к открытию своей выставки. Она сама развешивала  картины, украшала помещение. Она приглашала сама гостей, разбиралась с фуршетом. Дома был муж. Но все происходящее не волновало Эсмеральду, она все делала  по инерции. Она жила предчувствием события, события, которое вот-вот должно было произойти.
Утром она приехала  на свою выставку. Она зашла в зал, и…   
Не было ни одного гостя. Не было ни одного отобранного ей полотна. Весь зал был убран красной тканью, и на стене висела та самая картина, которую она рисовала, и потом потеряла. Эсмеральда встала на колени перед ней. Любовники смотрели друг другу в глаза… Весь мир был открыт перед ними.
На ее плечи легли властные и сильные руки. И она стала медленно отклонятся назад, чтобы наконец рассмотреть его очень внимательно и запомнить.
И потом нарисовать. Или сыграть. Или просто лечь рядом с ним, и отдаться ему.
Или… или она сама нарисовала его, и сейчас просто хочет вспомнить…
– Я – Эсмеральда, – прошептала она.
И увидела его настоящее лицо…