Начало пути к тайному свету - глава 5

Кельтский крест.
Часть первая "Начало пути к тайному свету"


ГЛАВА 5

       Наконец, настал день, когда  Мари-Луиза отправилась в своё долгожданное путешествие. С самых первых долин, городов, холмов – этот дивный край заворожил Мари-Луизу своей красотой и разнообразием ландшафтных видов. Уже начиная с района, где Шотландия граничит с Англией, глаза Мари-Луизы пытались с жадностью охватить весь открывающийся им простор: раскинувшиеся здесь обширные сосновые леса и вересковые пустоши, по мере продвижения на север уступали место более зелёному ландшафту в глубине долин и вокруг небольших городов. На юге и западе  располагались холмы и побережье Галловея. Люди, что встречались Мари-Луизе – в гостиницах, на рынках, в церквях, площадях - были добросердечны и гостеприимны. Ничто не вдохновляло молодую женщину так сильно как эти удивительные и прекрасные места. 
      В хорошую погоду путешественники часто останавливались, для прогулки с малышом или просто, чтобы полюбоваться открывающимся видом. Одно из таких  живописных мест находилось к северу от Глазго. Здесь были самые близкие к городу холмы и озеро Лох-Ломонд, над которым возвышался Бен-Ломонд. Затем компания отправилась в столицу Шотландии. Эдуард и Мари-Луиза с удовольствием прошлись по сумрачным дворикам и мощёным улицам Эдинбурга. Между тесно стоящих домов на холме. Молодые люди также долго гуляли  вдоль главной дороги столицы Шотландии, соединяющей стоящий на высокой скале укрепленный замок и королевский дворец Холирудхаус у подножия холма.  Они шли вдоль широких улиц и узких переулков, проходили мимо дворов, где стоят высокие доходные дома. С большим любопытством молодые люди разглядывали всё вокруг. Затем Мари-Луиза и Эдуард пошли к югу от королевского дворца. Юные путешественники закончили прогулку там, где сплошной серой стеной стояли Солсберийские скалы. Их самая высокая вершина называлась Кресло Артура. Она возвышалась над Эдинбургом, как башенка над замком. 
    Посетив столицу Шотландии и пробыв там три дня, они поехали обратно в сторону Глазго. Затем странники отправились дальше на север.  Они опять проехали мимо озера Лох-Ломонд и вновь влюбившись в красоты этих мест.  Путешественники всё ближе и ближе приближались к деревне Гленкоу. Красоты Шотландской низменности остались позади них, а впереди странников ждала ещё более прекрасная – Горная Шотландия. Здесь от низин с мягкими холмами местность поднималась к крутым каменистым горам и воздух, и вода – здесь были чище, а по утрам и вечерам холоднее. Чаще на эти земли опускались густые туманы. А сельские домики были меньше английских.   
- Эдуард, ты можешь что-нибудь рассказать мне про место, куда мы едем, про Гленкоу? – Спросила как-то Мари-Луиза.
- Насколько я помню, когда я был там ещё подростком, эта деревня находиться примерно чуть больше ста километров от Глазго. Оттуда дорога ведёт наверх с нависшими скалами перевалу Глен-Коу. Это место может показать немного мрачным и диким. Но душа замирает от его завораживающей красоты и для меня это самое красивое место на земле. Я думаю, что не может быть ничего прекраснее его. Мне кажется, вы тоже будите очарованы красотой Глен-Коу, госпожа.   
        Мари-Луизе нравилось слушать рассказы Эдуарда о его стране, и слышать звук его голоса - он успокаивал её. За время их путешествия, душевная привязанность Мари-Луизы и юного шотландца стала ещё сильнее. Иногда они понимали друг друга без слов. Было достаточно одного взгляда, одного вздоха, одного невольного жеста…
     Молодая женщина понимала, что привязывалась к этому юноши всё сильнее и сильнее. И к этой прекрасной земле со столь разнообразным и всегда бесподобно красивым ландшафтом. Каждый вид Шотландии, в любое время дня и в любую погоду завораживал её. У Мари-Луизы было чувство, будто она рождалась заново. Она полюбила эти холмы -  маленькие и большие с множеством извилистых тропинок и дорог. И никогда нельзя было угадать, что будит за следующим поворотом. Может быть, там будит бурный ручей или спокойная гладь озера, маленькая деревушка или вересковая пустошь, сосновый лес или ещё один холм. Дороги как судьбы людей - у одних она широкая и прямая, у других извилистая и узкая. «Бесконечное множество дорог и тропинок раскинулось передо мной, как судьбы многих людей. И с кем из них мне суждено будит пересечься и как это повлияет нам мой собственный путь – мою судьбу?» - рассуждала Мари-Луиза, меланхолично смотря в окно кареты.
     За окном падал снег, день уступал место вечеру, а  компания странников не спеша, ехала мимо соснового леса. Камерситка и кормилица мирно дремали, опустив голову. Эдуард сидел рядом с Мари-Луизой и тоже смотрел в окно. Молодая женщина вглядывалась в заснеженный лес, осторожно держа на руках маленького Роберта. Время от времени она укачивая его. Если малыш открывал глаза и начинал капризничать. Но ребёнок делал это очень редко. Мальчик был окружен заботой и любовью трёх милых и добрых женщин. Они хорошо ухаживали за ним и всегда вовремя кормили малыша. Да и сам по себе, он был очень спокойным и здоровым ребёнком. Так что у молодых женщин с ним почти не было ни каких проблем. 
     Вдруг раздался выстрел и мужской крик пронёсся страшным эхом по лесу. Путешественники вздрогнули и чуть не упали, когда их карета резко остановилась. Чей-то грубый мужской голос скомандовал: «Быстро распрягайте лошадей!».
- Что это? – Спросила Мари-Луиза, испугано взглянув на Эдуарда.
- Не знаю… но ничего хорошего, нам это точно не предвещает. – Ответил юноша. Он взял револьвер в одну руку, а шпагу в другую. С очень серьёзным лицом, Эдуард сказал своим спутницам:
 - Сидите здесь, и носа не показывайте из кареты. Пока я вас не позову, ; и юноша вышел на улицу.
       После слов Эдуарда молодые женщины переглянулись. В глазах двух других дам, Мари-Луиза прочитала те же чувства, что были и у неё на душе – ужас и страх. Вдруг они услышали звук выстрелов и звон скрещенных шпаг. Разбуженный шумам маленький Роберт проснулся и громко закричал. Мари-Луиза попыталась укачать его и успокоить, но всё было бесполезно. Ситуация стала ещё хуже, когда дверца кареты открылась и высокий худощавый мужчина с жутким шрамом на лице, улыбнулся, почти беззубым ртом и сказал кому-то:
- Эй, Джон! Ты только посмотри, какие сладкие ягодки нам выпали среди зимы! Приканчивай скорее этого мальчишку! Мне не терпеться полакомиться этими девками!
- Мистер, я очень прошу оставить нас в покое! Вы можете забрать все мои деньги и драгоценности, но дайте нам спокойно следовать своей дорогой. – Сказала Мари-Луиза и протянула ему свои кольца, которые успела снять.
      Разбойник тут же схватил украшения одной рукой, а другой резко притянул молодую женщину к себе. Он дернул её запястье  так резко и больно, что она закричала.
- Что вы делаете?! Отпустите меня, немедленно! Я же сказала, что отдам вам деньги и драгоценности!
- Нет, моя сладкая. Ты от нас так легко не отделаешься! Я не успокоюсь, пока не попробую тебя, моя клубничка! -Сказал разбойник, злобно ухмыляясь и забравшись в карету, начал отнимать у молодой женщины ребёнка.
- Прошу вас, перестаньте!
- Убери этого крикуна, он мешает мне! – Закричал мужчина и с силой принялся выдёргивать из рук Мари-Луизы рыдающего ребёнка.
- Оставь её в покое мерзавец! – Сказала кормилица и набросилась на разбойника с кулаками.
- Уйди женщина! Иначе плохо тебе будит! – Закричал злодей.
- Никогда не позволю я мучить беззащитную девушку и ребёнка! – Сказала Анна-Бель и снова принялась оттаскивать от Мари-Луизы бандита.
       Тут разбойник вытащил из сюртука револьвер и Мари-Луиза успела только крикнуть: «Анна-Бель! Берегись!».  Раздался оглушающий звук выстрела, и кормилица замертво упала на пол кареты. Миссис Сомервилль и  служанка в ужасе закричали и с безумным страхом посмотрели на мужчину.
- Я предупреждал её, но она меня не послушалась! Вот что бывает с теми, кто не повинуется Уильяму Бертону! Учти это сладкая моя!
      Сказал мужчина со шрамом Мари-Луизе и снова начал отнимать у неё ребёнка. Тогда она увидела кинжал, воткнутый за пояс разбойника и, выдернув его, ударила мужчину в бок. Удар был слабый и кинжал вошёл лишь наполовину. Уильям Бертон легко выдернул холодное оружие и струйка крови потекла из его торса. Разбойник  скрючился от нестерпимой боли, но это только подзадорило его. Казалось он стал ещё злее и сильнее. Ульям Бертон был похож на раненого зверя, готового растерзать молодую женщину и малыша.
- Ах, ты! Маленькая гадина! Как ты смела, поднять руку на меня?! – Сказал он и ударил её по лицу.
    Из губы Мари-Луизы тут же пошла кровь. Ребёнок ревел всё громче и извивался на её руках, чувствуя опасность, нависшую над ним. 
- Гледис! Прошу тебя, сделай что-нибудь! Помоги нам! – Закричала Мари-Луиза. Уже в отчаяние, прося о помощи  служанку. Девушка не растерялась и схватив брошенный на пол кинжал, всадила его в шею разбойника. Тот неистово завопил и истекая кровью, упал.
- О Боже! Я убила человека! – Воскликнула Гледис и её дрожащие руки уронили смертельное оружие.
- Не переживай, Гледис. Я уверена, Бог простит тебя, ведь ты спасла меня и маленького Роберта. – Сказала Мари-Луиза и попыталась успокоить девушку, взяв её за руку. Ладонь камерситки была холодная и дрожала.
    Тут дверь кареты снова открылась и незнакомый мужчина, коренастого телосложения и с щербатым оскалом, посмотрел сначала на молодых женщин, а потом на пол. Через секунду он увидел Уильяма Бартона, лежащего на полу и нагнулся к нему. Поняв, что тот мёртв, незнакомец выругался.
- Кто это сделал? – Спросил он, злобно скалясь.
Мари-Луиза помотала головой, подавая Гледис знак, что бы та ничего не говорила.
- Я ещё раз вас спрашиваю, кто это сделал?
Молодые женщины молчали.
- Так, понятно. Значит, будете молчать. Думаете так шкуру свою спасти. Не с тем связались красавицы мои. Если вы сейчас не скажите мне, кто убил моего друга - Уильема Бартона, я сочту, что вы обе виновны в его смерти и убью вас обоих. – Сказал он и направил в сторону Мари-Луизы шпагу, а в сторону Гледис револьвер.
       В больших тёмно-зелёных глазах миссис Сомервилль были страх и растерянность. Мари-Луиза не знала, что делать. Ребёнок на её руках продолжал громко кричать. Это ещё больше притупляло разум молодой женщины. Нервы Мари-Луизы, были расшатаны и натянуты как струна. Она мысленно молила Бога о помощи и надеялась, что вот-вот произойдёт чудо, и они будут спасены. Но чуда не произошло.
- Продолжаете молчать. – Сказал спокойным голосом разбойник. – Ну что ж, я вас предупреждал дамы. – И он уже приготовился нанести Мари-Луизе удар шпагой, когда Гледис закричала:
- Нет! Не надо! Это я его убила!
    Этими словами она спасла Мари-Луизу и малыша, но подписала себе смертный приговор. Коренастый бандит тут же выстрелил в Гледис и попал прямо в сердце. Девушка вскрикнула и, схватившись за окровавленную грудь, упала на сидение. В ужасе Мари-Луиза закричала не своим голосом. Она всё сильнее прижимала к себе плачущего ребёнка. Это было единственное, что Мари-Луиза могла сделать, чтобы защитить малыша.
- Не бойся, я не трону ребёнка, если ты будишь делать, то, что я тебе скажу. – Сказал разбойник, ехидно ухмыляясь, щербатым ртом.
- Что вы хотите от меня? – Дрожащим голосом спросила она.
- Всё! – Закричал он. И засмеялся так громко, что молодой женщине показалось, что она может оглохнуть, от этого страшного голоса. – Я хочу денег, драгоценностей и тебя моя сладкая чистенькая куколка! Так что оставь своего ребёночка в карете, а сама выходи из неё и слушайся меня.
   Мари-Луиза положила малыша Роберта на сидение и осторожно переступая через окровавленные тела Уильема Бартона, кормилицы и камерситки вышла на улицу. Она стояла одна на обочине дороги. Вокруг неё был лес, совсем тёмный в вечерних сумерках и никого кроме разбойника. Оглядевшись, молодая женщина увидела мёртвого кучера рядом с каретой и следы от копыт лошадей, которые куда-то подевались. «Где же Эдуард? Неужели его тоже убили?» - в ужасе спрашивала себя Мари-Луиза. Она изо всех сил старалась не думать об этом. «Это было бы слишком жестоко. Нет, это не могло произойти» - проносились панические мысли в голове молодой женщины. Мари-Луиза продолжала надеяться, что Эдуард ещё жив.
- Ну что ты растерялась красавица? – Усмехаясь, спросил разбойник. – Не бойся, я не дам тебе замёрзнуть этим холодным зимним вечером.
      Сказал мужчина и грубо, схватив молодую женщину за руку, поцеловал в губы. Она попыталась вырваться из его объятий и оттолкнуть. Но щербатый разбойник был намного сильнее её. И Мари-Луиза лишь беспомощно дёргалась в его тисках.
- Ах, какие сладкие твои губки! Как же я хочу попробовать тебя целиком!
          Прохрипел он над ухом молодой женщины. И торопясь начал мужчина начал срывать с неё одежду и лесть своими грязными ручищами под платье. Мари-Луиза попыталась убежать, но споткнулась о корягу и упала на снег. Разбойник наклонился к ней и стал разрывать её корсет. Мужчина навалился на Мари-Луизу всем телом, а она кричала изо всех сил от ужаса и страха. Это было ещё отвратительнее, чем домогательства Ричарда. Мари-Луиза пыталась отползти от бандита. Она замёршими руками, хваталась за заснеженную землю, но мужчина притаскивал её снова. Мари-Луиза чувствовала, как он трогает её голени и бёдра. Его грязные грубые жилистые руки поднимались всё выше и выше. Мари-Луиза вся содрогалась от страха и отвращения. Слезы ручьём текли из её больших тёмно-зелёных глаз и тут же замерзали на бледном лице. Вдруг раздался выстрел и разбойник упал на молодую женщину. Мари-Луиза с трудом сбросила с себя тучное тело мужчины и увидела, что у него прострелена голова. Фонтан  крови окрасил алым цветом белый снег вокруг мертвеца. 
- Госпожа! Как вы?
       Молодая женщина услышала знакомый голос. Это был Эдуард, он стоял возле кареты. Юноша опирался на неё одной рукой, а другой сжимал револьвер. Он ели держался на ногах. Приглядевшись, Мари-Луиза увидела, что Эдуард был ранен в живот и весь снег под ним был окровавлен. Она быстро вскочила с места и подбежала к нему.
- О Боже! Эдуард, милый ты ранен! – Воскликнула молодая женщина и подставила пареньку своё плечо, чтобы он смог облокотится на неё.
- Да, моя госпожа, кажется, жизнь уходит от меня. – Сказал юноша, и слёзы покатились по его лицу.
- Нет! Эдуард не говори так! Ты выживешь! Скоро кто-нибудь проедет и поможет нам! Вот увидишь, ты обязательно поправишься!
     На её слова он лишь помотал в знак отрицания головой. И молодая женщина почувствовала, как юноша постепенно опускается всё ниже и ниже. Она была уже не в силах помочь ему стоять на ногах и парень упал. Эдуард лежал на заснеженной дороге, истекая кровью, и издавал тихий стон. Мари-Луиза опустилась возле него на колени и громко заплакала.
- Пожалуйста, не умирай! Не оставляй меня! Я не хочу быть одна! Пожалуйста, не умирай. Ты так нужен мне! Эдуард, мальчик мой! Мой нежный, милый, мальчик! Прошу тебя, не покидай меня! – Умоляла молодая женщина.
      Он посмотрел на неё спокойным и уверенным взглядом и сказал:
- Не бойтесь, госпожа. Вы не будете одиноки. Поверьте мне. Вы никогда не будите одна! – Сказал ей Эдуард ослабшим голосом и ласково погладил Мари-Луизу по замёршей щеке. – Возьмите револьвер. Там ещё должны оставаться пули и … - он сделал тяжёлый глубокий вдох – и стреляйте в каждого, кто будит угрожать вам. Не бойтесь, всё будет хорошо. Возьмите револьвер и ждите помощи. Вы должны быть сильной, моя прекрасная госпожа, ради себя и маленького Роберта. Храни вас Бог!
    Сказал юноша и закрыл уставшие и печальные синие глаза. Мари-Луиза склонилась над Эдуардом и начала согревать его своим дыханием. Затем она, дрожащими от волнения и страха руками, стала гладить его торс, руки, лицо –  как бы пытаясь отдать ему своё тепло, свои жизненные силы. Изо всех сил молодая женщина пыталась  удержать жизнь, которая покидала израненное тело Эдуарда.
     Но всё было тщетно. Он больше не дышал. Когда Мари-Луиза поняла это, она громко разрыдалась и упала на его холодную, бездыханную грудь. В тот миг Мари-Луизе показалась, что с ним умерла и она. Но душа молодой женщины всё ещё была на земле, в её живом теле, но рвалась ввысь за Эдуардом. Только теперь Мари-Луиза до конца ощутила, как этот юноша был дорог ей, как необходим. Это была её первая потеря, которую ни что и ни кто  никогда восполнит. Человек, которой был так дорог Мари-Луизе ушёл в никуда навсегда. Она хотела освободить свою душу от этого ещё живого тела, которое держало её на земле, на которой она осталась, совершено одна. А это было для Мари-Луизы не выносимо. Её душа хотела лететь вслед за Эдуардом. И она взяла револьвер и приставила его к своей голове. Молодая женщина перестала громко реветь, и она замерла, готовясь к смерти. Вдруг Мари-Луиза услышала, плачь ребёнка, который раньше, заглушал, её собственный крик. Но теперь, когда она лишь тихо всхлипывала молодая женщина, отчётливо слышала рёв малыша доносившийся из кареты. И Мари-Луиза вспомнила про маленького Роберта. Не выпуская револьвер, она пошла к нему. Мари-Луиза взяла малыша на руки и начала его укачивать. Но он не мог успокоиться, потому что был уже голоден, а молодой женщине не чем было его накормить.
        Дрожащая от холода, девушка начала искать свою шерстяную накидку с капюшоном. Она нашла её на снегу, рядом с убитым разбойником, который пытался её изнасиловать. Кое-как одевшись, Мари-Луиза вышла на дорогу и села у обочины, прислонившись спиной к дереву. Она положила ребёнка к себе на колени и придерживала его одной рукой, а в другой сжимала револьвер. Молодая женщина знала, что после пережитого ужаса она была готова на всё, лишь бы защитить мальчика. Её собственная жизнь была Мари-Луизе уже безразлична. В голове молодой женщины, как колокольный звон раздавались слова Кэтрин: «Ты, конечно же, сестричка можешь всех обмануть, говоря что, преследуешь в этой поездке исключительно благородные цели. Но меня ты не проведёшь. Я знаю, что отвести ребёнка к его родственникам всего лишь удобная причина. Для того чтобы надолго и подальше уехать от своего больного мужа. О котором ты должна заботится. Я ведь знаю, что ты любишь только себя, а других просто используешь в своих интересах. А как это удобно и с виду благородно – отвести маленького сиротку к его родным! Но не забывай сестра – благими намереньями дорога в ад ведёт».
  «Да, она была права – говорила про себя Мари-Луиза – я в аду. Одна среди мертвецов, с чужим ребёнком на руках, в чужой стране, ночью, на дороге посреди заснеженного леса. Я одна виновата во всём. Из-за меня все погибли. Ещё за неделю до начала путешествия я видела дурной знак в своих снах. Я была у портнихи и примеряла новое платье. Вдруг у меня потекла кровь, как при месячных. Было очень обильное кровотечение. А повсюду  висело много одежды. Это были два самых дурных предзнаменования. Первое всегда означает физическое и нервное истощение. А второе большие неприятности и опасность. Я знала, что может произойти в будущей поездке. И я всё равно отправилась в это путешествие. Я могла избежать этого. Но я так сильно хотела уехать из Хэксема и побывать в Шотландии, что решила рискнуть, вопреки наставлениям родителей и своему собственному дару предвиденья. И вот теперь отчаяние и невосполнимые потери стали моим наказанием».
     Слезы ясновидящей стекали ручьём по бледному и печальному лицу и падали на ребёнка. Маленький Роберт слизывал их язычком, когда капли попадали на его губки. Малыш очень хотел – есть и пить. Мари-Луиза чувствовала себя такой  бесполезной, ведь она даже не могла накормить его, потому что у неё не было молока.
- Ничего, маленький мой. Ты потерпи, милый. Нам бы только дожить до утра. А завтра обязательно кто-нибудь… какой-нибудь хороший человек проедет мимо и поможет нам. Ты потерпи, милый мой ребёночек. – Шептала она, сквозь слёзы ребёнку.
    Ночная тьма уже давно сменила сумерки и накрыла мраком и без того страшный лес вокруг этих двух – жалких и беззащитных существ. Мари-Луизе казалось, что это была самая длинная ночь в её жизни. Где - то в кустах и за деревьями постоянно раздавались какие-то звериные голоса и шорохи. Почти от каждого из них девушка вздрагивала от страха. Мороз сковал её лицо и руки. Но становилось ещё хуже, когда порывы ветра усиливались. Мари-Луиза вся скрючилась и низко наклонила голову, распустив свои длинные тёмные волосы как балдахин над малышом, чтобы снег и ветер меньше попадали на его нежное личико. Говорят, что жизнь состоит из белых и чёрных полос, что всегда и во всём можно найти хорошую и плохую сторону. Но сейчас среди этого холода и ночного мрака, в беспросветном лесу, Мари-Луиза не ощущала ни тепла, ни проблеска надежды и не видела даже слабого лучика  света, что мог бы согреть её душу и тело. Ни в чём и ни в ком она не видела утешения. Скованная холодом и страхом, Мари-Луиза сидела и тихо плакала. И лес, окутанный чёрной мглой, был особенно устрашающим и пугал её. Но ночь наиболее темна перед самым рассветом. Так девушке часто говорила мать. Значит, скоро будит рассвет, скоро будит рассвет.  В глубине души надеялась Мари-Луиза.