Комедия после комедии

Накормив мужа и сыновей ужином, я вымыла посуду, подтёрла пол на кухне. Посмотрела на часы. Было пятнадцать минут первого. За окном слякотная осень, темень, как будто всё вымерло, только вековые сосны, качаясь от ветра, подавали признаки жизни.
Муж и дети отправились спать. Ведь мужу завтра рано вставать на подъём к солдатам, а сыновьям в школу. Меньший - учился в седьмом  классе. Учился хорошо, участвовал в олимпиадах по математике, физике, химии. Старший  -  в кулинарном  училище с престижным названием профессии: «повар загранплавания».  В учебники почти не заглядывал, ходил «гоголем», одним словом -  женихался.  Профессия повара ему очень нравилась, ещё в детстве часто рассматривал красочную поваренную книгу.
На столе у меньшего сына  был всегда порядок. Книги лежали стопочкой, какие-то коробочки аккуратно перевязаны резиночками и на каждой была надпись. Под стеклом красовались разноцветные денежные знаки:  рыжие рубли, зеленоватые  трёшки, голубые пятёрки, розовые десятки. Деньги мы давали сыновьям на школьные завтраки.  Саша  их не тратил, а копил, за что мы всегда его ругали. Зато упитанный Игорюха тратил свои целиком. Он уже, втихаря, баловался куревом  и, когда ему были  нужны деньги на сигареты,   он   тайно выманивал их у брата, обещая вскорости вернуть. Но чаще всего вместо денег возвращал: то подшипник, то дефицитную фотографию модного ансамбля Джона Ленона. А  иногда даже   давал брату разок, другой затянуться. Саше курить не нравилось. Он кашлял, сильно кружилась голова, но любопытство  брало верх. 
Семья спала крепким сном, я увидела на письменном столе  черновик, исписанный решением  уравнения. Ещё вечером я видела, как Саша сидел над алгеброй, перезваниваясь с одноклассником Сергеем, сыном командира, который жил в другом подъезде, но через стену.
Я взяла ручку, стала решать. Я и раньше ему  помогала. Он  часто меня спрашивал: «А что, мама, ты была отличницей?» «Что ты, сынок, я была двоечницей» - честно признавалась я. Помогая сыновьям, иногда сидела до утра за решением той или иной задачки. Была я настырной: «Неужели не решу? Если не я, то кто?»
Я подняла белую трубочку детского телефона. Он запиликал. В трубке  услышала голос мамы Сергея.  «Галя, ты не спишь?» «Я тоже, решаю»- сказала я. Городского  телефона в то время у нас ещё не было.
Хорошо, что когда-то мы Саше подарили детский телефон. Одна трубка у нас, другая у Гали, а через форточку перекинули провод. Теперь  переговариваемся: «Галя, давай сверимся с самого начала: «а» в квадрате, «б» в квадрате, так, давай раскроем скобки… Что получилось? Ага, правильно, а теперь…» Так мы шли дальше и дальше,  через некоторое время всё-таки решили, и ответ сошёлся с учебником. Такие маленькие победы делали нас счастливыми. 
И тут Галя говорит: « А ведь мы с мужем так и не разговариваем после  похода с тобой в театр».  «Неужели?»- удивилась  я.  И мы стали вспоминать, как несколько дней назад мы с ней  поехали в Ленинград в ДЛТ, купить детям обувь.
Жили мы за городом, километров за семьдесят. Поэтому в Ленинграде  были редко. Идём по Невскому  проспекту с пакетами мимо театра музыкальной комедии. Время половина седьмого вечера и билеты на спектакль оказались в кассе. «А что, Галя,  давай сходим, когда ещё придётся?» - предложила я.  И пошли. Смотрели «Сильву». Мы, жёны  офицеров, так одичали в лесу,  что, попав в театр, забыли, что нам ехать обратно домой так далеко. Закончился спектакль, мы схватили свои пакеты и нырнули в метро, затем ехали на электричке более часа.  Вернувшись в Зеленогорск, в  курортную зону Ленинградской области, как её ещё называют – «Северная Пальмира», мы с ужасом узнали, что опоздали на две минуты на последний рейсовый автобус. Видим, подходит последний автобус в «Молодёжное». Вскочили в него. Я еду, трясусь от страха, боюсь  мужа:  скандал будет, ведь не поверит, что были в театре. Говорю Гале: «Ой, что будет, Толя меня не пустит домой.» А Галя спокойно отвечает:   «А мой даже и не заметит,  что меня нет дома, пойдём ночевать ко мне.»
Мы вышли на развилке, дальше нам с автобусом не по пути. Осталось ещё четыре километра до  дома. Идём лесом. Ночь. Страшно. Оглядываемся по сторонам. То нам кажется, что впереди стоит лось, то сзади мужик за нами гонится.  Натерпелись страху пока дошли до дому. Не дошли, а добежали, будто сдавали кросс. От дороги до дома шла узкая тропка. Темень, хоть глаз выколи. Вдалеке, у ворот в воинскую часть, мерцает бледная лампочка. От воющего ветра она со скрипом раскачивается из  стороны в сторону. Мы идём на огонёк, спотыкаемся о корни старых сосен.
Вот мы и дома. Галя пошла в свой подъезд, а я в свой, следующий. Я робко постучала в дверь. Боюсь. Ещё с улицы я увидела свет в нашей квартире.  Значит,  муж не спит, ждёт, переживает. Он открыл мне дверь и встал поперёк, вроде как не хочет меня впустить. Я потихоньку протиснулась между стеной и полным животом моего мужа. Робея, стала рассказывать, что с нами приключилось. Он молча курил. Я видела, как на его щеках нервно ходили желваки. Вроде всё обошлось, мы стали с ним пить чай. В дверь постучали. На пороге стояла Галя с пакетами. Вид у неё был растерянным.  Чуть не плача,  она стала рассказывать, что  уже  как час  в дом её не пускает муж. Кричит:  «Иди туда, где была».  «Вот это да! Ты же говорила, что он даже  не заметит твоего отсутствия, а вышло всё наоборот» - удивилась я.  Тогда  Галя просит:  «Толя, позвони моему, пусть впустит в дом».  Мой муж долго уговаривал командира и тот сдался.
Уже светало.
Вот так мы однажды  сходили в театр музыкальной комедии.