Откуда есть пошла западная цивилизация

ЕЩЁ  РАЗ  О  ПРЕ­ДО­ПРЕ­ДЕ­ЛЕ­НИИ

Вслед за не­ко­то­ры­ми ис­сле­до­ва­те­ля­ми мы так­же оп­ре­де­ля­ем ци­ви­ли­за­цию тем ду­хом, ко­то­рый ее пи­та­ет. То есть мы сме­ем го­во­рит о ци­ви­ли­за­ции му­суль­ман­ской, ци­ви­ли­за­ции пра­во­слав­ной, ка­то­ли­че­ской etc. По­го­во­рим мы и о про­тес­тант­ской ци­ви­ли­за­ции. А нач­нем не­сколь­ко из­да­ле­ка и чуть-чуть сбо­ку.
В XIX ве­ке в Рос­сии поя­ви­лось мно­го мо­ло­дых лю­дей, ори­ен­ти­ро­ван­ных на со­вре­мен­ную им западноевропейскую фи­ло­соф­скую мысль, протестантскую, по су­ти. Сре­ди про­чих их ху­до­жеств бы­ло и жес­то­кое вы­смеи­ва­ние все­го рус­ско­го и пра­во­слав­но­го: тра­ди­ций, ис­то­рии, куль­ту­ры и про­чая и про­чая. Мно­го­ува­жае­мые про­фес­со­ра и иные поч­тен­ные лю­ди пы­та­лись им вра­зу­ми­тель­но и внят­но от­ве­чать, од­на­ко, здра­во­мыс­лие очень сла­бое ору­жие в про­ти­во­стоя­нии с ху­ли­га­ном. Будь то ху­ли­ган из под­во­рот­ни, или же ху­ли­ган из тол­сто­го жур­на­ла. А от­ве­тить им той же мо­не­той, то есть зу­бо­скаль­ст­вом и уни­ч­­ижа­ю­щим сар­каз­мом, не пред­став­ля­лось воз­мож­ным. Ибо, во-пер­вых, это бы­ло ни­же дос­то­ин­ст­ва мно­го­ува­жае­мых про­фес­со­ров и иных поч­тен­ных гра­ж­дан и, во-вто­рых, вы­сме­ять мож­но что-ли­бо близ­кое и до­ро­гое че­ло­ве­ку, у тех же мо­ло­дых лю­дей, впро­чем, как и во всей про­тес­тант­ской эти­ке, не бы­ло ни­че­го свя­то­го, и, как и во всей про­тес­тант­ской эс­те­ти­ке, не бы­ло ни­че­го близ­ко­го, до­ро­го­го серд­цу. По су­ти де­ла, эти мо­ло­дые лю­ди бро­са­ли вы­зов всем ус­то­ям и не толь­ко рус­ско­го го­су­дар­ст­ва, но и всей мно­го­ве­ко­вой пра­во­слав­ной ци­ви­ли­за­ции в це­лом. И, как мы зна­ем, в кон­це кон­цов, им в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни уда­лось по­зы­бить ус­тои го­су­дар­ст­ва. А вот, на­счет то­го, уда­лось ли им по­тря­сти ус­тои ци­ви­ли­за­ции – это, ко­неч­но же, во­прос.
Сей­час на­сту­пи­ло уже вре­мя, ко­гда мы мо­жем от­ве­тить на те вы­зо­вы. И от­ве­чать мы бу­дем, ес­те­ст­вен­но, не тем длин­но­во­ло­сым вла­де­те­лям юных рус­ских душ, ко­то­рые бла­го­слов­ля­ли сво­их по­сле­до­ва­те­лей на цар­скую ка­тор­гу и ви­се­ли­цу, а, в ко­неч­ном сче­те, и на за­стен­ки ЧК (та же Ве­ра Фиг­нер, к при­ме­ру, бы­ла сви­де­те­лем и пер­во­го, и вто­ро­го. И, са­мое глав­ное, то­го, что рус­ский дух ей и иже с ней так и не уда­лось ни сло­мать, ни со­гнуть, ни иным, ка­ким спо­со­бом "пе­ре­вос­пи­тать").
Нет, мы по­ста­ра­ем­ся рас­смот­реть, что же пред­став­ля­ет со­бой са­ма про­тес­тант­ская ци­ви­ли­за­ция, как та­ко­вая. По­че­му имен­но сей­час это ста­ло не­об­хо­ди­мым и воз­мож­ным? Все про­сто – воз­раст! Ес­ли воз­раст пра­во­слав­ной ци­ви­ли­за­ции мы при­мер­но (ибо в ис­то­рии лю­бая пе­рио­ди­за­ция все­гда ус­лов­на) мо­жем от­счи­ты­вать с мо­мен­та ут­вер­жде­ния пра­во­сла­вия в Рим­ской им­пе­рии Кон­стан­ти­ном Ве­ли­ким рав­но­апо­столь­ным, ка­то­ли­че­ской – с мо­мен­та ко­ро­на­ции Кар­ла Ве­ли­ко­го. То про­тес­тант­ской – с мо­мен­та ни­дер­ланд­ской и анг­лий­ской ре­во­лю­ций, то есть при­мер­но с XVII ве­ка (во вся­ком слу­чае, ни­как не рань­ше, чем Ген­рих VIII, от­­­ве­р­гнув власть пап, пре­воз­нес анг­ли­кан­ст­во –  вна­ча­ле XVI ве­ка). То есть сей­час мы мо­жем счи­тать воз­раст про­тес­тант­ской ци­ви­ли­за­ции – в 400-500 лет. По ис­то­ри­че­ским мер­кам, не мла­ден­че­ский, но и не со­всем взрос­лый. Как раз тот, ко­гда ци­ви­ли­за­ция уже на­ча­ла про­­­­я­влять се­бя в этом ми­ре (ко­гот­ки уже по­ка­зы­ва­ет, но еще не ку­са­ет­ся – об­раз­но го­во­ря). То есть, по тер­ми­но­ло­гии тео­рии эт­но­ге­не­за Льва Гу­ми­ле­ва, ко­гда су­пер­эт­нос (ци­ви­ли­за­ция) всту­пил в ак­ма­ти­че­скую фа­зу (фа­зу "буй­ст­ва ума и серд­ца" – по вы­ра­же­нию то­го же Льва Ни­ко­лае­ви­ча). В этом, при­мер­но, воз­рас­те пра­во­сла­вие окон­ча­тель­но сфор­му­ли­ро­ва­ло все свои дог­ма­ты на все­лен­ских со­бо­рах, то есть, го­во­ря стро­го фор­маль­но: "Офор­ми­лось окон­ча­тель­но" – (pardon за тав­то­ло­гию, здесь она не­об­хо­ди­ма). Ка­то­ли­цизм – окон­ча­тель­но унич­то­жил сво­его злей­ше­го вра­га – ди­на­стию Го­ген­штау­фе­нов (что, прав­да, не при­нес­ло окон­ча­тель­но­го ус­по­кое­ния в ка­то­ли­че­ском ми­ре. По­сле им­пе­ра­то­ров у пап поя­вил­ся на­мно­го бо­лее ко­вар­ный враг – про­тес­тан­ты).
Имен­но по­это­му, на наш взгляд, сей­час – в этом сто­ле­тии – и на­сту­пи­ло вре­мя при­сталь­ней вгля­деть­ся в про­тес­тан­тизм, что он дал и что при­нес че­ло­ве­че­ст­ву, и что от не­го, в прин­ци­пе, сто­ит ожи­дать.
Но, пре­ж­де, нам хо­те­лось бы об­ра­тить вни­ма­ние на один не­бе­зын­те­рес­ный, на наш взгляд, факт. Как раз сей­час, при­мер­но ше­сть­де­сят лет на­зад Ве­ли­ко­бри­та­ния по­те­ря­ла ста­тус ли­де­ра про­тес­тант­ско­го ми­ра и "тор­же­ст­вен­но" пе­ре­да­ла сей ски­петр США. Я ду­маю, этот факт мож­но при­уро­чить к зна­­­­м­­е­­­ни­­тому вы­сту­п­ле­нию Чер­чил­ля в Фул­то­не в 1946 го­ду (в ис­то­рии при­ня­то на­ча­ло и кон­цы ка­ких-ли­бо пе­рио­дов со­от­но­сить с ка­­­­к­ими-ли­бо дос­та­точ­но зна­­м­е­­­н­а­­т­е­ль­­ными со­бы­ти­ями). Соб­ст­вен­но го­во­ря, это бы­ло дос­та­точ­но ло­гич­ное и обос­но­ван­ное ре­ше­ние. Во-пер­вых, США – един­ст­вен­ная из ве­ли­ких стран, вы­шед­шая из II Ми­ро­вой вой­ны без ка­ких-ли­бо раз­ру­ше­ний – ста­ла го­раз­до бо­лее мо­гу­ще­ст­вен­ней и бо­га­че (здесь свою роль сыг­рал весь цвет  нау­ки, ко­то­рый смог вы­брать­ся из ох­ва­чен­ной по­жа­ром Ев­ро­пы, зо­ло­то, по­лу­чен­ное по ленд-ли­зу и об­щая бла­го­при­ят­ная для Аме­ри­ки эко­но­ми­че­ская си­туа­ция в по­сле­во­ен­ном ми­ре). И здесь на­ша по­сло­ви­ца: "Ко­му – вой­на, а ко­му – мать род­ная" – под­хо­дит как нель­зя луч­ше. Но это толь­ко внеш­няя – фор­маль­ная – сто­ро­на де­ла, ос­нов­ная же, и по­то­му скры­тая от по­верх­но­ст­но­го взгля­да, за­клю­ча­ет­ся, по на­ше­му мне­нию, в том, что эта стра­на из­на­чаль­но бы­ла ос­но­ва­на про­тес­тан­та­ми и, ес­те­ст­вен­но, на мо­раль­но-нрав­ст­вен­ных, идео­ло­ги­че­ских, куль­тур­ных, го­су­дар­свен­но-пра­во­вых, по­ли­ти­че­ских и эко­но­ми­че­ских на­ча­лах про­тес­тан­тиз­ма. То есть, по су­ти, здесь про­изош­ло то­же, что и в се­ре­ди­не XV ве­ка, ко­гда Ви­зан­тия пе­ре­да­ла ски­петр "пер­вой пра­во­слав­ной дер­жа­вы" мо­ло­дой то­гда – с эт­но­гра­фи­че­ской точ­ки зре­ния – Мос­ко­вии. Па­рал­лель мы мо­жем про­дол­жить. Так эт­но­сы: аме­ри­кан­ский и рус­ский – бы­ли на тот мо­мент поч­ти ро­вес­ни­ка­ми, ес­ли счи­тать мо­мент об­ра­зо­ва­ния: аме­ри­кан­ско­го – от гра­ж­дан­ской вой­ны, а рус­ско­го – с Ку­ли­ков­ской бит­вы (как при­ня­то в на­шей ис­то­ри­че­ской нау­ке, на эту бит­ву вы­шли суз­даль­цы, мос­ко­ви­ты, нов­го­род­цы и т.д., а из нее вы­шел рус­ский на­род). Кро­ме то­го, ни аме­ри­кан­ский на­род не имел ино­го, кро­ме про­тес­тант­ско­го; ни рус­ский, – кро­ме пра­во­слав­но­го – соз­на­ния. Прав­да, пра­во­слав­ная Ви­зан­тия, что го­во­рит­ся, по­чи­ла в  Бо­зе, в то вре­мя как Ве­ли­ко­бри­та­ния вы­стоя­ла в са­мой жес­то­кой – на се­го­дняш­ний день – вой­не  че­ло­ве­че­ст­ва. Смог­ла вос­ста­но­вить свою го­су­дар­ст­вен­ность и да­же – поч­ти – свой ста­тус в ми­ре, хо­тя, ко­неч­но же, он сей­час яв­ля­ет­ся вто­ро­сте­пен­ным по от­но­ше­нию к США. Од­на­ко это уже ню­ан­сы ис­то­рии, но этим имен­но мы и мо­жем, кста­ти, объ­яс­нить при­сут­ст­вие сим­во­ли­че­ско­го ак­та "пе­ре­да­чи" в про­тес­тан­тиз­ме, и от­сут­ст­вие по­доб­но­го в пра­во­сла­вии.
Те­перь мы по­ста­ра­ем­ся обос­но­вать наш под­ход и на­шу ме­то­ди­ку осоз­на­ния та­ко­го, в об­щем-то, очень слож­но­го и мно­го­гран­но­го яв­ле­ния, как ци­ви­ли­за­ция. Во­об­ще-то, по со­вес­ти го­во­ря, ци­ви­ли­за­ция (по А. Тойн­би) или су­пер­эт­нос (по Л. Гу­ми­ле­ву) са­мое слож­ное и мно­го­гран­ное яв­ле­ние че­ло­ве­че­ско­го ге­ния. Хоть как-то про­ана­ли­зи­ро­вать, да­же хо­тя бы и од­ну из них в не­боль­шой по объ­е­му ра­бо­те, ко­неч­но же, со сто­ро­ны ав­то­ра – очень и очень са­мо­уве­рен­но…
Да, это яв­ле­ние на­столь­ко мно­го­гран­но и слож­но, что оно вме­ща­ет в се­бя и объ­яс­не­ние ве­ли­ко­го анг­лий­ско­го ис­то­рио­со­фа, и ве­ли­ко­го рус­ско­го эт­но­ло­га… и ве­ли­ко­го рус­ско­го мыс­ли­те­ля Да­нии­ла Ан­д­рее­ва. О по­след­нем, кста­ти, в двух сло­вах, един­ст­вен­но, кто мог бы все­рь­ез что-то воз­ра­зить Ан­д­рее­ву так это не ис­то­рик, а со­вре­мен­ный фи­зик, вскорм­лен­ный со­вре­мен­ной – до­воль­но-та­ки ку­цей – ме­та­фи­зи­кой. Тот са­мый фи­зик, ко­то­рый за­пу­тал­ся и в эле­мен­тар­ных час­ти­цах, и в чер­ных ды­рах, и в тем­ной ма­те­рии (как, од­на­ко, у них там все тем­но).
И все-та­ки… мы здесь толь­ко обо­зна­чим не­ко­то­рые клю­че­вые мо­мен­ты, ко­то­рые, на наш взгляд, ни­ко­им об­ра­зом не­воз­мож­но бу­дет обой­ти мол­ча­ни­ем при, хоть сколь-ни­будь серь­ез­ном рас­смот­ре­нии дан­но­го во­про­са. А так­же да­дим свое, ка­кое ни­ка­кое объ­яс­не­ние рас­став­лен­ным на­ми ак­цен­там.
Что­бы рас­крыть во­прос на­ше­го ис­сле­до­ва­ния, мы об­ра­тим­ся к та­ко­му про­сто­му, но эф­фек­тив­но­му прие­му как срав­не­ние. Ибо "все по­зна­ет­ся в срав­не­нии" – не про­сто кра­си­вые сло­ва, это един­ст­вен­ный спо­соб эм­пи­ри­че­ско­го по­зна­ния, дос­туп­ный че­ло­ве­ку. В этом на­ше глу­бо­кое убе­ж­де­ние. Этот ме­тод мы, на­вер­но, да­же, пе­ре­име­ну­ем. Мы его бу­дем на­зы­вать, ме­тод "со- и про­ти­во­пос­тав­ле­ния". Так бу­дет чу­точ­ку точ­нее и как-то так нау­ко­об­раз­нее.
Но нам не­об­хо­ди­мо сде­лать еще не­боль­шую пред­по­сыл­ку, пе­ред тем как при­сту­пим. Вот, до­пус­тим, я бу­ду ут­вер­ждать, что рус­ские – это на­ция пья­ниц и лен­тя­ев. А вы мне, бац, и контр­ар­гу­мент, мол, вы знае­те та­ко­го Си­до­ра Ти­хо­но­ви­ча, его пред­ки еще с Оле­гом Кон­стан­ти­но­поль бра­ли, так вот, он ни ра­зу в жиз­ни – ни еди­ной ка­п­ли… и всю жизнь вка­лы­ва­ет, как ло­мо­вая ло­шадь. Все, ка­за­лось бы, крыть мне не­чем, ибо да­же лю­бо­му пер­во­курс­ни­ку из­вест­но, что об­ще­ут­вер­ди­тель­ное по­ло­же­ние оп­ро­вер­га­ет­ся ча­ст­но­от­ри­ца­тель­ным – это азы фор­маль­ной ло­ги­ки.
Од­на­ко да­вай­те раз­бе­рем­ся. Пред­ста­вим се­бе, что к сво­ему дру­гу в Мо­ск­ву на но­во­год­ние ка­ни­ку­лы прие­ха­ли сту­ден­ты из сол­неч­ной Га­ны и из слав­ной рес­пуб­ли­ки Ко­ми. Си­туа­ция впол­не ре­аль­ная, в на­ше вре­мя. И те­перь, ес­ли мы спро­сим, как они про­ве­ли ка­ни­ку­лы, мы ус­лы­шим три от­ве­та: "Пре­крас­но, и по­го­да не под­ка­ча­ла: Мо­роз и солн­це…", "Пре­крас­но, но бы­ло ужас­но хо­лод­но" и "Пре­крас­но, а те­п­ло-то как бы­ло…" Ну, как там раз­вле­ка­лись сту­ден­ты, нас в дан­ном слу­чае, аб­со­лют­но не ин­те­ре­су­ет. Здесь ин­те­рес­но то, что мне­ние трех лю­дей об од­ном и том же яв­ле­нии – о но­во­год­ней по­го­де – бы­ли со­вер­шен­но раз­лич­ны, при­чем ка­ж­дое из них про­ти­во­по­лож­но двум дру­гим. Спра­ши­ва­ет­ся, ка­кое из этих мне­ний бу­дет ис­тин­ным с точ­ки зре­ния за­ко­нов фор­маль­ной ло­ги­ки? Ведь как она – ло­ги­ка – нас учит, ес­ли из двух про­ти­во­по­лож­ных мне­ний од­но ис­тин­но, то дру­гое лож­но. "За­кон… че­го-то там… третье­го".
Ес­ли к этой си­туа­ции мы бу­дем под­хо­дить с точ­ки зре­ния за­ко­нов фор­маль­ной ло­ги­ки, то нам при­дет­ся при­знать, что пе­ред на­ми три де­би­ла, ко­то­рые не мо­гут дать ис­тин­ный от­вет на та­кой про­стой во­прос о по­го­де. Или же нам при­дет­ся при­знать, что все три противоположных по от­но­ше­нию друг к дру­гу мне­ния ис­тин­ны. Но то­гда при­дет­ся при­знать, что в не­ко­то­рых во­про­сах за­ко­ны фор­маль­ной ло­ги­ки не­дей­ст­ви­тель­ны.
Да! За­ко­ны фор­маль­ной ло­ги­ки не­дей­ст­ви­тель­ны в не­ко­то­рых от­но­ше­ни­ях. Они не­дей­ст­ви­тель­ны в от­но­ше­нии че­ло­ве­ка. Не в от­но­ше­нии спо­соб­но­сти его раз­мыш­лять, не ка­кой-то иной его час­ти или функ­ции, а в от­но­ше­нии са­мо­го че­ло­ве­ка, взя­то­го во всей его цель­но­куп­но­сти. Рав­но, эти за­ко­ны не дей­ст­ву­ют, взя­тые и по от­но­ше­нию к об­ще­ст­ву лю­дей, и ко все­му че­ло­ве­че­ст­ву в це­лом. Со­гла­си­тесь, это – ло­гич­но, ибо в этом, по­след­нем сво­ем ут­вер­жде­нии, мы рас­смат­ри­ва­ем от­но­ше­ния час­ти и це­ло­го, а не че­ло­ве­ка и об­ще­ст­ва. А, во­об­ще-то, что­бы по­ка­зать, что соз­на­ние че­ло­ве­че­ское и са­моё жизнь зна­чи­тель­но ши­ре и об­шир­ней фор­маль­ной ло­ги­ки, нам бы­ло бы дос­та­точ­ным на­пи­сать все­го лишь од­ну фра­зу:
(Вы­ра­же­ние, на­пи­сан­ное в скобках, лож­но!)
И за­кон­чим мы свою пред­по­сыл­ку до­воль­но-та­ки на­пы­щен­ным афо­ри­стич­ным вы­во­дом. При­ро­да – как жи­вая, так и не­жи­вая – пре­до­пре­де­ле­на за­ко­на­ми де­тер­ми­ни­ро­ван­ной фор­маль­ной ло­ги­ки; соз­на­ние же на­ше – че­ло­ве­че­ское – ало­гич­но, па­ра­док­саль­но или, го­во­ря по-нашему, по-про­сто­му, им­ма­нент­но ан­ти­но­мии.

II
Итак, что же дал ми­ру про­тес­тан­тизм? Луч­ше ска­зать, что при­шло в этот мир че­рез про­тес­тан­тизм?
Я ду­маю, по­сле Мак­са Ве­бе­ра уже ни­кто не со­мне­ва­ет­ся в том, что со­вре­мен­ные эко­но­ми­че­ские от­но­ше­ния в их бур­жу­аз­но-ка­пи­та­ли­сти­че­ской фор­ме про­ник­ну­ты этим ду­хом. Ду­хом про­тес­тан­тиз­ма, ибо этим ду­хом и по­ро­ж­де­ны. Нам здесь де­лать не­че­го, един­ст­вен­но, не­боль­шую ре­мар­ку. Эти бур­жу­аз­но-ка­пи­та­ли­сти­че­ские эко­но­ми­че­ские от­но­ше­ния и по­ро­ж­ден­ные ими про­мыш­лен­ное про­из­вод­ст­во, очень уж обес­че­ло­ве­чи­ва­ли ра­бот­ни­ков так на­зы­вае­мый про­ле­та­ри­ат. И бунт ра­бот­ни­ков – впол­не обы­ден­ное яв­ле­ние, ко­гда кто-то ко­го-то за­став­ля­ет ра­бо­тать как мож­но боль­ше, при этом ста­ра­ет­ся за­пла­тить как мож­но мень­ше – был на­прав­лен не толь­ко про­тив са­мой экс­плуа­та­ции как та­ко­вой, но и про­тив са­мих этих са­мых бур­жу­аз­но-ка­пи­та­ли­сти­че­ских эко­но­ми­че­ских от­но­ше­ний. Сто­ит удив­ле­ния, что эту борь­бу воз­гла­вил не­мец, при­чем вел он ее на день­ги сво­его дру­га – весь­ма пре­ус­пе­ваю­ще­го бур­жуа и с тер­ри­то­рии и при по­пус­ти­тель­ст­ве анг­лий­ско­го пра­ви­тель­ст­ва. Во­ля ва­ша, гос­по­да, что-то здесь не так. По­лу­ча­ет­ся, что змея са­ма се­бя про­гло­тить за­хо­те­ла. И тут я вспом­нил один сим­па­тич­ный фильм вре­мен пе­ре­строй­ки, там ста­рый бю­ро­крат  учит мо­ло­до­го: "Ес­ли не мо­жешь пре­дот­вра­тить дви­же­ние, то воз­главь его". Быть мо­жет, здесь тот са­мый ва­ри­ант и есть?
Од­на­ко же этот пе­ри­од, пе­ри­од соз­на­тель­ной борь­бы про­ле­та­риа­та с бур­жу­аз­но-ка­пи­та­ли­сти­че­ски­ми эко­но­ми­че­ски­ми от­но­ше­ния­ми, – по­ро­ж­ден­ны­ми ду­хом про­тес­тан­тиз­ма, – ка­нул уже в Ле­ту, и мы так­же ос­тав­ля­ем его. Сей­час XXI век, а не XIX-й.
В со­от­вет­ст­вии с клас­си­че­ской мар­кси­ст­кой ком­по­зи­ци­ей, вслед за эко­но­ми­че­ски­ми от­но­ше­ния­ми об­ра­тим вни­ма­ние на го­су­дар­ст­вен­но-по­ли­ти­че­ское и со­ци­аль­ное обу­ст­рой­ст­во об­ще­ст­ва. Здесь, мож­но быть уве­рен­ным, двух  мне­ний быть не мо­жет, так на­зы­вае­мая де­мо­кра­тия, то есть го­су­дар­ст­вен­но-по­ли­ти­че­ское обу­ст­рой­ст­во об­ще­ст­ва, при­ня­тое в раз­ви­тых эко­но­ми­че­ских стра­нах плоть от пло­ти, кровь от кро­ви про­тес­тант­ско­го ду­ха. Ино­го быть, ко­неч­но же, и не мог­ло. И ло­мить­ся в от­кры­тые две­ри мы не бу­дем, но, опять же, с не­боль­шой ре­мар­кой.
На наш, по­сто­рон­ний, взгляд не мо­жет не вы­звать удив­ле­ние ка­кое-то чуть ли не ма­ниа­каль­ное, до­хо­дя­щее до ма­раз­ма, за­ко­но­по­чи­та­ние гра­ж­дан про­тес­тант­ско­го ми­ра. И это бы­ло бы не столь уди­ви­тель­но, сколь за­бав­но, ес­ли бы на­ря­ду с этим раб­ским под­чи­не­ни­ем за­ко­ну в про­тес­тант­ском ми­ре не су­ще­ст­во­ва­ло ка­кое-то ги­пер­тро­фи­ро­ван­ное стрем­ле­ние к сво­бо­де. Ко­то­рая по­ни­ма­ет­ся у них, как от­сут­ст­вие ог­ра­ни­че­ний с чьей бы то ни бы­ло сто­ро­ны и под­чи­не­ние ко­му бы то ни бы­ло (тра­ди­ции, се­мьи etc., но толь­ко не за­ко­на, sic!), и яро­ст­ное со­про­тив­ле­ние, чьей бы то ни бы­ло во­ли, ко­то­рая пре­тен­ду­ет на ка­кое бы то ни бы­ло ог­ра­ни­че­ние для ин­ди­ви­дуу­ма (му­жу, от­цу, ко­ро­лю, па­пе рим­ско­му и да­же Гос­по­ду Бо­гу, но толь­ко не за­ко­ну, sic!).
Со сто­ро­ны это по­хо­дит на раз­бу­ше­вав­ше­го­ся пья­но­го ам­ба­ла, ко­то­рый си­дит в ба­ре: над все­ми сме­ет­ся, всех за­де­ва­ет и плю­ет на все нор­мы при­ли­чия. Од­на­ко сто­ит поя­вить­ся в этом ба­ре его же­не – и сей ам­бал пре­вра­ща­ет­ся в крот­кую овеч­ку и без­ро­пот­но сле­ду­ет за ней. Со­гла­си­тесь, зре­ли­ще и ко­мич­ное, и уди­ви­тель­ное. Вот толь­ко си­деть по со­сед­ст­ву с та­ким идио­том как-то не очень уж уют­но. То он но­ги на стол за­ки­нет, то ему Ваш гал­стук не по­нра­вить­ся, то еще че­го-ни­будь, а зай­дет ли в этот мо­мент его же­нуш­ка – не из­вест­но.
Стран­но, в про­тес­тант­ском ми­ре так мно­го го­во­рят о сво­бо­де и не­при­ми­ри­мо­сти с раб­ст­вом. Но ведь бе­зум­ное, фор­маль­ное сле­до­ва­ние бу­к­ве за­ко­на – са­мый худ­ший из всех ви­дов раб­ст­ва. Че­ло­ве­ку это­го са­мо­го так на­зы­вае­мо­го сво­бод­но­го об­ще­ст­ва ка­жет­ся, что под­чи­не­ние ко­му бы то ни бы­ло, ущем­ля­ет его чув­ст­во соб­ст­вен­но­го дос­то­ин­ст­ва или еще там че­го-то ущем­ля­ет, а, мол, за­кон де­ла­ет всех лю­дей рав­ны­ми, хо­тя бы пе­ред этим са­мым за­ко­ном. Но ведь за­кон, пар­ла­мент­ский за­кон, есть не что иное, как обез­ли­чен­ная во­ля че­ло­ве­ка. В то вре­мя как за­кон мо­нар­ха все­гда лич­но­стен. Про­ти­вить­ся, про­тес­то­вать и воз­му­щать­ся обез­ли­чи­ной во­лей не­воз­мож­но, в этом слу­чае за­кон по­до­бен ас­фальт­но­му кат­ку – за­да­вит и не за­ме­тит. В про­тив­ном слу­чае, хо­тя бы по­тре­пы­хать­ся мож­но… ес­ли, ко­неч­но, не до­во­дить это тре­пы­ха­ние до мас­шта­бов Фран­цуз­ской или Рус­ской ре­во­лю­ций.
Тра­ди­ция и За­кон – два един­ст­вен­но воз­мож­ных ме­ха­низ­ма, ко­то­рые рег­ла­мен­ти­ру­ют нор­ма­тив­ное по­ве­де­ние че­ло­ве­ка из­вне. По­нят­но, что об­ласть дей­ст­вия двух этих ме­ха­низ­мов раз­лич­ны. И в то же вре­мя эти об­лас­ти взаи­мо­свя­за­ны и взаи­мо­за­ви­си­мы, то есть об­ласть рег­ла­мен­та­ции нра­вов, ес­ли мож­но так вы­ра­зит­ся, еди­на, а весь во­прос со­сто­ит лишь в том, ка­кая про­цент­ная часть этой об­лас­ти рег­ла­мен­ти­ру­ет­ся За­ко­ном, а ка­кая, со­от­вет­ст­вен­но, – Тра­ди­ци­ей. Од­на­ко же мы по­ни­ма­ем, то, что осу­ж­да­ет­ся За­ко­ном, без­ус­лов­но, осу­ж­да­ет­ся и Тра­ди­ци­ей, но то, что осу­ж­да­ет­ся Тра­ди­ци­ей – не все­гда осу­ж­да­ет­ся За­ко­ном. То есть, в дан­ном слу­чае мы име­ем де­ло в от­но­ше­нии час­ти к це­ло­му с од­ной сто­ро­ны в од­ном слу­чае и про­пор­цио­наль­ном со­от­но­ше­нии двух час­тей – в дру­гом. Субъ­ек­том пра­ва яв­ля­ет­ся го­су­дар­ст­во. Го­су­дар­ст­во из­да­ет за­ко­ны и сле­дит за их вы­пол­не­ни­ем. Субъ­ек­том, ко­неч­но же, луч­ше ска­зать, хра­ни­те­лем Тра­ди­ций яв­ля­ет­ся об­ще­ст­во, а вер­нее ска­зать, ячей­ка оно­го – се­мья. И в этом от­но­ше­нии мы ви­дим две тен­ден­ции, ис­хо­дя­щие из ми­ра про­тес­тан­тиз­ма. Пер­вое, под­рыв ус­то­ев Тра­ди­ции и вся­че­ское их ума­ле­ние. И, вто­рое, по­сте­пен­ное втор­же­ние За­ко­на, то есть го­су­дар­ст­ва, в об­ласть, ис­кон­но под­вла­ст­ную Тра­ди­ции. В ка­че­ст­ве при­ме­ра, го­мо­сек­су­аль­ные свя­зи в хри­сти­ан­ском об­ще­ст­ве, в от­ли­чие, ска­жем, от язы­че­ско­го, ис­кон­но осу­ж­да­лись. Од­на­ко эман­си­па­ция нра­вов, ко­то­рая ве­дет свое на­ча­ло как раз из эти­ки про­тес­тан­тиз­ма, при­ве­ла сна­ча­ла к тер­пи­мо­му от­но­ше­нию в об­ще­ст­ве к этой ка­те­го­рии гра­ж­дан. А сей­час уже не­ко­то­рые из про­тес­тант­ских го­су­дарств и ре­ги­ст­ри­ру­ют эти са­мые го­мо­сек­су­аль­ные бра­ки (пер­вы­ми, кста­ти ска­зать, ста­ли ре­ги­ст­ри­ро­вать в Гол­лан­дии – пер­вом про­тес­тант­ском го­су­дар­ст­ве). То есть го­су­дар­ст­во взя­ло под свой не­по­сред­ст­вен­ный кон­троль эту об­ласть че­ло­ве­че­ских взаи­мо­от­но­ше­ний, до то­го быв­шую ин­тим­ной. Сей­час все это вы­зы­ва­ет эй­фо­рию в не­­к­от­о­рых "го­лу­бых" ду­шах и за­мут­нен­ных ли­бе­раль­ным бре­дом моз­гах. Но к че­му это мо­жет при­вес­ти впо­след­ст­вии? Быть мо­жет, лет че­рез 10 - 15 все го­мо­сек­су­аль­ные се­мьи об­ло­жат до­пол­ни­тель­ным на­ло­гом, или вве­дут в свой уго­лов­ный ко­декс ана­лог ст. 121 УК РСФСР.  Мо­жет, ос­во­бо­дят их от во­ин­ской по­вин­но­сти, а, быть мо­жет, бу­дут на­би­рать из се­мей лес­бия­нок спе­ци­аль­ные зон­дер­ко­ман­ды для от­стре­ла не­же­ла­тель­ных го­су­дар­ст­ву муж­чин. Кто зна­ет? За­чем го­су­дар­ст­ву втор­гать­ся в эту ин­тим­ней­шую сто­ро­ну че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, рег­ла­мен­ти­ро­вать ее, оно – это са­мое го­су­дар­ст­во – и са­мо сей­час еще не зна­ет. Но на вся­кий слу­чай, все ж та­ки втор­га­ет­ся и рег­ла­мен­ти­ру­ет.
Та­ким об­ра­зом, мы мо­жем кон­ста­ти­ро­вать, что про­тес­тант­ское го­су­дар­ст­во пы­та­ет­ся ти­хой са­пой, эво­лю­ци­он­ным пу­тем дос­тичь все­го то­го, что боль­ше­ви­ки пы­та­лись взять на­хра­пом, то есть че­рез ре­во­лю­цию. А имен­но под­чи­нить го­су­дар­ст­ву все об­лас­ти че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния. У боль­ше­ви­ков эта за­тея про­ва­ли­лась, а про­тес­тант­ское го­су­дар­ст­во, этот со­вре­мен­ный Ле­виа­фан по­ти­хонь­ку по­ма­лень­ку от­вое­вы­ва­ет се­бе по­зи­ции. По­смот­рим, что-то бу­дет даль­ше … И ес­ли ко­го-то здесь сму­тит, что мы ста­вим на од­ну дос­ку боль­ше­ви­ст­ский ре­жим и за­пад­ные де­мо­кра­тии, смею на­пом­нить, что и те, и дру­гие вы­шли из од­но­го ло­на, т.е. из Фран­цуз­ской ре­во­лю­ции. Кор­ни и у тех, и у дру­гих од­ни, и мы сме­ем пред­по­ло­жить, что и смысл су­ще­ст­во­ва­ния, та­ко­же, един. Един­ст­вен­но, пу­ти дос­ти­же­ния, ме­то­ди­ка раз­лич­ны. Ме­ж­ду ком­му­ни­ста­ми и за­пад­ны­ми де­мо­кра­та­ми ес­ли и есть раз­ли­чие, то это раз­ли­чие во фра­зе, что, по боль­шо­му сче­ту ни­ко­им об­ра­зом не долж­но сму­щать трез­вые умы.
А ес­ли мы уж зая­ви­ли, что бу­дем в сво­ей ра­бо­те ис­поль­зо­вать наш ме­тод "со- и про­ти­во­пос­тав­ле­ния", то, по­жа­луй тут ему сей­час са­мое вре­мя. Да­вай­те по­смот­рим на два древ­не­гре­че­ских по­ли­са Спар­ту и Афи­ны. Пер­вый – это сверх­ми­ли­та­ри­зи­ро­ван­ное об­ще­ст­во с обоб­ще­ст­в­лен­ным иму­ще­ст­вом, го­су­дар­ст­вен­ным над­зо­ром за об­ра­зо­ва­ни­ем и, во­об­ще, ду­хов­ной жиз­нью гра­ж­дан, сверх­мощ­ной су­хо­пут­ной ар­ми­ей и сла­бым фло­том. Раз­ве это не ан­тич­ный ана­лог СССР?
С дру­гой сто­ро­ны – тор­го­во-ре­мес­лен­ная де­мо­кра­ти­че­ская рес­пуб­ли­ка с ан­тич­ной "сво­бо­дой сло­ва" – со­фис­ти­кой, не­за­ви­си­мым су­до­про­из­вод­ст­вом (Со­кра­та они по ошиб­ке к смер­ти при­го­во­ри­ли), сво­бод­ным во­ле­изъ­яв­ле­ни­ем ду­ха, сла­бой су­хо­пут­ной ар­ми­ей и силь­ным фло­том. Не на­по­ми­на­ет ли это вам США? Прав­да у нас СССР по­тер­пел по­ра­же­ние в вой­не, а у них по­бе­ди­ла Спар­та. Но так ведь у нас-то вой­на бы­ла "хо­лод­ной", а у них на­стоя­щей – Пе­ло­по­нес­ской. Но мо­жем ли мы ут­вер­ждать, что Спар­та и Афи­ны два прнци­пи­аль­но раз­лич­ных со­об­ще­ст­ва, и что ме­ж­ду ни­ми нет ни­ка­кой сущ­но­ст­ной общ­но­сти? От­нюдь!
Но вер­нем­ся от не­боль­шо­го экс­кур­са в ис­то­рию к пре­рван­ной на­ми ра­бо­те, нам не­об­хо­ди­мо яс­но ви­дит и чет­ко по­ни­мать, что "сво­бо­да", о ко­то­рой так лю­бят раз­гла­голь­ст­во­вать в так на­зы­вае­мом сво­бод­ном ли­бе­раль­ном ми­ре – это, суть, не что иное, как сво­бо­да от тра­ди­ций об­ще­ст­ва и се­мей­ных цен­но­стей – ни­че­го бо­лее. Но сво­бо­да от Тра­ди­ции, как мы ви­дим, есть не что иное, как раб­ское под­чи­не­ние  За­ко­ну.
А, во­об­ще-то, взаи­мо­от­но­ше­ние Тра­ди­ции и За­ко­на, не­ писаного за­ко­на и за­ко­на за­пи­сан­но­го, – те­ма ино­го, очень при­сталь­но­го и,    же­ла­тель­но, тща­тель­но­го ис­сле­до­ва­ния. Мы здесь нис­коль­ко не аб­со­лю­ти­зи­ру­ем Тра­ди­цию, ибо цар­ст­во не ­писаного за­ко­на – это цар­ст­во анар­хии, ко­ей мы ни­ко­им об­ра­зом не по­та­ка­ем. Об­ще­ст­во ор­га­ни­че­ски не мо­жет су­ще­ст­во­вать вне За­ко­на, а это зна­чит, вне го­су­дар­ст­ва. Един­ст­вен­но, мы ка­те­го­ри­че­ски вы­сту­па­ем про­тив той тен­ден­ции, что уже так яв­ст­вен­но про­сту­па­ет в со­вре­мен­ном про­тес­тант­ском го­су­дар­ст­ве, а имен­но, все бо­лее и бо­лее уси­ли­ваю­ще­го вме­ша­тель­ст­ва в ин­тим­ную ду­хов­ную об­ласть лич­но­сти. А это, в ко­неч­ном сче­те, оз­на­ча­ет ни­ве­ли­ро­ва­ние лич­но­сти и пол­ное по­гло­ще­­ние ее го­су­дар­ст­вен­ной ма­ши­ной. На­сколь­ко мы ду­ма­ем, су­ще­ст­ву­ет все­го два сред­ст­ва, для дос­ти­же­ния этой це­ли, во-пер­вых, это про­мы­ва­ние моз­гов, то есть кон­троль го­су­дар­ст­ва (но не обя­за­тель­но все­объ­ем­лю­щий кон­троль, то есть цен­зу­ра, дос­та­точ­но эле­мен­тар­но­го за­ка­за. И не обя­за­тель­но са­мо­го го­су­дар­ст­ва, дос­та­точ­но и влия­ния струк­тур близ­ле­жа­щих) над ду­хов­ной жиз­нью об­ще­ст­ва. Как это дос­ти­га­лось в быв­шем СССР ком­му­ни­сти­че­ской пар­ти­ей мы все пре­крас­но зна­ем. В США для этой це­ли ис­поль­зу­ет­ся вся мощь со­вре­мен­но­го шоу-биз­не­са во гла­ве с Гол­ли­ву­дом, ко­то­рый за ред­ким ис­клю­че­ни­ем яв­ля­ет­ся эф­фек­тив­ней­шей ка­фед­рой про­по­ве­ди ма­ни­хей­ст­ва. Во-вто­рых, это по­ли­ти­ка "кну­та и пря­ни­ка". При этом под кну­том мо­гут по­ни­мать­ся лю­бые дис­кри­ми­на­ци­он­ные ме­то­ды лич­но­сти, ко­то­рая по­зво­ля­ет се­бе усом­нить­ся в цен­но­стях бур­жу­аз­но­го де­мо­кра­ти­че­ско­го ли­бе­раль­но­го, ком­му­ни­сти­че­ско­го, фа­ши­ст­ско­го и т.п., то есть протестантских об­ще­ст­в, на­чи­ная с эле­мен­тар­но­го за­мал­чи­ва­ния и об­ще­ст­вен­но­го ост­ра­киз­ма и вплоть до фи­зи­че­ско­го уст­ра­не­ния. А в ка­че­ст­ве пря­ни­ка ис­поль­зу­ют­ся ме­ры ма­те­ри­аль­но­го и об­ще­ст­вен­но­го по­ощ­ре­ния для ин­тел­лек­ту­аль­ной эли­ты, по­ста­вив­шей свои та­лан­ты и си­лы в ус­лу­же­ние со­от­вет­ст­вую­щих ре­жи­мов (Шо­ло­хов, Марков, Спил­берг, Швар­це­нег­гер). Для ос­нов­ной же мас­сы на­се­ле­ния та­ким "пря­ни­ком" мы ви­дим ал­ко­голь и нар­ко­ти­ки, ко­то­рые кое-где уже впол­не офи­ци­аль­но ле­га­ли­зо­ва­ны. Та­кой "пря­ник" дос­та­точ­но на­деж­но от­вра­ща­ют лю­дей от по­ис­ков смыс­ла су­ще­ст­во­ва­ния, та­кие по­ис­ки ведь и мо­гут при­вес­ти к не­же­ла­тель­ным умо­зак­лю­че­ни­ям. Прав­да, как нам по­ка­зы­ва­ет при­мер Рос­сии, ал­ко­голь все ж та­ки не са­мое луч­шее сред­ст­во для одур­ма­ни­ва­ния, ибо здесь как раз и при­ня­то за­ни­мать­ся по­ис­ка­ми это­го смыс­ла по­сле при­ня­тия оп­ре­де­лен­ной до­зы. Нар­ко­ти­ки здесь, ко­неч­но же, на­деж­ней. Имен­но на них и сде­ла­на став­ка протестантизмом в на­стоя­щее вре­мя.
Да, но мы мо­жем так­же при­вес­ти, в ка­че­ст­ве не­ко­то­рой свое­об­раз­ной реа­би­ли­та­ции ин­тел­ли­ген­ции, и при­ме­ры ин­тел­лек­ту­аль­ных дея­те­лей, ис­пы­тав­ших на се­бе и по­ли­ти­ку "пря­ни­ка", и по­ли­ти­ку "кну­та" в со­от­вет­ст­вую­щие пе­рио­ды. Нильс Бор и Ан­д­рей Са­ха­ров. Ко­неч­но же, дис­кри­ми­на­ци­он­ные ме­то­ды в от­но­ше­нии пер­во­го, не идут ни в ка­кое срав­не­ние с ме­то­да­ми, при­ме­няв­ши­мися ко вто­ро­му. При­сталь­ная слеж­ка ком­пе­тент­ных служб в пер­вом слу­чае и вы­сыл­ка в "за­кры­тый" го­род – во вто­ром. Но ведь мы здесь го­во­рим не о си­ле на­ка­за­ния, ко­то­рая в дан­ном слу­чае не иг­ра­ет прин­ци­пи­аль­но­го зна­че­ния, а о са­мом фак­те как та­ко­вом. Ко­неч­но же, и спи­сок по­доб­ный мы мо­жем про­дол­жать и про­дол­жать, но не за количеством же мы здесь го­ним­ся, а за фак­том.
Но, во­об­ще-то, о по­рабо­ще­нии лич­но­сти го­су­дар­ст­вом в ху­до­же­ст­вен­ной фор­ме и го­раз­до за­ни­ма­тель­ней ва­ше­го по­кор­но­го слу­ги уже пи­са­ли и За­мя­тин, и Ору­элл. Здесь нам можно только заметить, что наши замечательные писатели-антиутописты, создавая пародию на коммунистический режим, сами того не сознавая, нарисовали вполне ясную и четкую картину будущего, куда с бешеной скоростью несется весь протестантский мир.
К это­му ос­та­ет­ся толь­ко до­ба­вить, что эти­ка про­тес­тант­ской ци­ви­ли­за­ции не­ук­лон­но уст­рем­ле­на на все бо­лее и бо­лее су­жи­ва­ние ин­тим­ной об­лас­ти лич­но­сти. Един­ст­вен­ной об­лас­ти, где че­ло­век во­ис­ти­ну мо­жет быть сво­бод­ным. Су­ди­те са­ми, ес­ли в тра­ди­ци­он­ном об­ще­ст­ве уже по­гло­ще­ние пи­щи счи­та­лось ес­ли не по­стыд­ным, то, все-та­ки, чем-то по­лу­ин­тим­ным, не под­ле­жа­щим слиш­ком уж ши­ро­ко­му афи­ши­ро­ва­нию. То в ли­бе­раль­ном об­ще­ст­ве уже сей­час по­ло­вая и ги­гие­ни­че­ская сфе­ра жиз­ни не яв­ля­ет­ся ин­тим­ной об­ла­стью жиз­ни че­ло­ве­ка. Мо­че­ис­пус­ка­ние, к примеру, яв­ля­ет­ся в на­стоя­щее вре­мя чем-то по­лу­ин­тим­ным, не под­ле­жа­щим слиш­ком уж ши­ро­ко­му афи­ши­ро­ва­нию, но, тем не менее, сейчас практически нет фильма, где бы мужчина ни испражнялся. Опять же "Писающий мальчик" считается в настоящее время такой умилительной скульптурой… Един­ст­вен­ная сфе­ра, яв­ляю­щая­ся еще бо­лее или ме­нее сфе­рой ин­тим­ной жиз­ни че­ло­ве­ка, так это про­цесс де­фе­ка­ции. Ну так, нам ду­ма­ет­ся, не­да­ле­ко то вре­мя, ко­гда и с этой сфе­ры бу­дут со­рва­ны "по­кро­вы тай­ны"… Да, чуть не за­был, вме­сто всех пе­ре­чис­лен­ных на­ми ин­тим­ных сто­рон су­ще­ст­во­ва­ния лич­но­сти, ко­то­рые ли­ша­ют­ся в по­след­нее вре­мя спа­си­тель­ных по­кро­вов сты­да, мы за­бы­ли упо­мя­нуть еще од­ну. Но здесь, на­обо­рот ли­бе­раль­ное бур­жу­аз­ное соз­на­ние ста­ра­ет­ся на­вес­ти тень на пле­тень. Я имею в ви­ду фи­нан­со­вую сто­ро­ну су­ще­ст­во­ва­ния лич­но­сти. В со­вре­мен­ном ли­бе­раль­ном бур­жу­аз­ном об­ще­ст­ве счи­та­ет­ся чем-то очень нетак­тич­ным во­прос о фи­нан­со­вом бла­го­сос­тоя­нии ва­ше­го ви­за­ви. Тоже мне, тай­на по­ли­ши­не­ля. Как буд­то нор­маль­ный здра­во­мыс­ля­щий и дос­та­точ­но вни­ма­тель­ный че­ло­век не в со­стоя­нии поч­ти все­гда оп­ре­де­лить его на глаз  уже по­сле де­ся­ти ми­нут об­ще­ния с лю­бым че­ло­ве­ком.
А те­перь да­вай­те со­пос­та­вим два при­ме­ра, что­бы рас­су­дить, где при­сут­ст­ву­ет под­лин­ная сво­бо­да лич­но­сти и мни­мая. Араб­ская жен­щи­на, ес­ли она еще обес­по­кое­на во­про­са­ми фи­зи­че­ской при­вле­ка­тель­но­сти, на­ве­дет на се­бя кра­со­ту, об­ла­чит­ся в па­ранд­жу, и она най­дет вре­мя, ме­сто и спо­соб – в этом мож­но быть уве­рен­ным, ина­че жен­щи­на не бы­ла бы жен­щи­ной – рас­крыть все свое оча­ро­ва­ние, не­множ­ко по­то­мив то­го, ко­то­ро­го она и же­ла­ет оча­ро­вать. В про­тив­ном слу­чае, ко­гда она уже не обес­по­кое­на во­про­са­ми фи­зи­че­ской при­вле­ка­тель­но­сти, араб­ская жен­щи­на на­ки­нет на се­бя па­ранд­жу и, тем са­мым, от­го­ро­дит­ся от на­зой­ли­вых глаз муж­чин, бе­реж­но не­ся в се­бе и со­хра­няя от ок­ру­жаю­щих ин­тим­ную сто­ро­ну сво­ей жиз­ни, то есть свою лич­ность.
Ев­ро­пей­ская жен­щи­на – не то. Ка­ж­дый день она, не­смот­ря на свое се­мей­ное по­ло­же­ние и лич­ное сча­стье, не­смот­ря на свой воз­раст, свое на­строе­ние и со­стоя­ние здо­ро­вья по­сто­ян­но и все­гда на­хо­дит­ся под жес­то­чай­шим прес­син­гом мо­ды, кос­­м­е­­то­логии и сте­рео­ти­пов при­вле­ка­тель­но­сти. Бед­няж­ка, на­вер­ное, во сне она ви­дит кош­ма­ры про "апель­си­но­вую ко­роч­ку" и т.п. Не уди­ви­тель­но по­это­му, что ев­ро­пей­ская жен­щи­на, ко­гда она всту­па­ет в по­ло­воз­ре­лый воз­раст, как пра­ви­ло, ис­пы­ты­ва­ет жес­то­чай­ший стресс, так на­зы­вае­мый ком­плекс не­пол­но­цен­но­сти. Бе­зум­но бо­ит­ся по­ста­реть, и ста­ре­ет с не­умо­ли­мо­стью курь­ер­ско­го по­ез­да.
И тут спра­ши­ва­ет­ся, кто из этих жен­щин по-на­стоя­ще­му сво­бо­ден? Да, ев­ро­пей­ская жен­щи­на мо­жет быть вы­бра­на в за­ко­но­да­тель­ный ор­ган сво­ей стра­ны, мо­жет са­ма вы­би­рать, ко­го она за­хо­чет, мо­жет да­же стать во гла­ве сво­его го­су­дар­ст­ва, мо­жет уз­нать из ор­га­нов СМИ кто, ко­гда и как де­лал ми­нет Пре­зи­ден­ту ее стра­ны. Она мо­жет иметь де­сять лю­бов­ни­ков и ни­кто, быть мо­жет, кро­ме му­жа, не бу­дет осу­ж­дать ее. Но… дос­та­точ­ная ли эта пла­та за от­каз от воз­мож­но­сти быть са­мой со­бой. Куль­ти­ви­ро­вать в се­бе ин­ди­ви­ду­аль­ные от­ли­чия, то есть лич­ность, а не мод­ную об­­щ­е­п­ри­ня­тую кук­лу Бар­би.
Ли­бе­ра­ли­за­ция-эмансипация об­ще­ст­ва к на­стоя­ще­му мо­мен­ту за­тро­ну­ла уже не­сколь­ко сло­ев на­се­ле­ния. Во-пер­вых, это на­ша пре­крас­ная по­ло­ви­на. Ее эман­си­па­ция на­ча­лась с кон­ца XIX ве­ка, длит­ся доль­ше ос­таль­ных и уже да­ла не­ко­то­рые ре­зуль­та­ты (имен­но по­это­му, мы, в ка­че­ст­ве при­ме­ра, и рас­смат­ри­ва­ли пред­ста­ви­тель­ниц тра­ди­ци­он­но­го и ли­бе­раль­но­го об­ще­ст­ва). И мы уже ви­дим, что за свою эман­си­па­цию жен­щи­на рас­пла­чи­ва­ет­ся фе­ми­ни­за­ци­ей и ин­диф­фе­рент­но­стью муж­чин, а вме­сте со всем об­ще­ст­вом – де­гра­да­ци­ей се­мьи.
Во-вто­рых, так на­зы­вае­мые аф­роа­ме­ри­кан­цы, аф­ро­ев­ро­пей­цы и дру­гие аф­ро, чья эман­си­па­ция на­ча­лась со вто­рой по­ло­ви­ны ХХ ве­ка. За свою эман­си­па­цию они рас­пла­чи­ва­ют­ся тем, что раз­де­ля­ют от­вет­ст­вен­ность пе­ред че­ло­ве­че­ст­вом и Гос­по­дом Бо­гом за все то, что ли­бе­раль­ное об­ще­ст­во уже прив­нес­ло в мир и что еще прив­не­сет.
Секс-мень­шин­ст­ва, чей час рас­пла­ты еще не на­сту­пил,  – ибо про­цесс их эман­си­па­ции на­сту­пил со­всем не­дав­но, с по­след­ней чет­вер­ти ХХ ве­ка, – но ко­то­рый обя­за­тель­но на­сту­пит, и во что он выль­ет­ся – од­но­му Бо­гу из­вест­но. А сей­час они по­ка бес­печ­но ве­се­лят­ся и ша­лят, как ма­лые де­ти, уст­раи­ва­ют свои па­ра­ды и дис­ко­те­ки, ор­га­ни­зу­ют свои ба­ры и пыш­ные "бра­ко­со­че­та­ния", ну что ж…
Не всё ко­ту мас­ле­ни­ца, будет и Ве­ли­кий пост.
И, на­ко­нец, в са­мое последнее вре­мя стал на­би­рать обо­ро­ты про­цесс эман­си­па­ции нар­ко­ма­нов, их сей­час гу­ман­нень­ко на­зы­ва­ют, "нар­ко­за­ви­си­мые". Впе­ре­ди пла­не­ты всей здесь, ко­неч­но же, пер­вое из про­тес­тант­ских го­су­дарств, Гол­лан­дия – эта ис­пы­та­тель­ная пло­щад­ка про­тес­тан­тиз­ма. То есть, здесь про­ве­ря­ет­ся, спо­соб­но ли об­ще­ст­во при­нять ту или идею. И ес­ли она при­жи­ва­ет­ся там, то по­том уже про­паган­ди­ру­ет­ся по все­му све­ту, как это бы­ло, на­при­мер, с иде­ей раз­ре­ше­ния абор­тов в на­ча­ле ХХ ве­ка, ко­то­рую в на­стоя­щее вре­мя при­нял поч­ти весь мир. Как это есть сейчас с иде­ей эв­та­на­зии, ко­то­рую на­чали про­во­дить в жизнь в кон­це то­го же ве­ка. Как это есть сей­час, ко­гда из Гол­лан­дии пропагандируется идея так на­зы­вае­мых "мяг­ких" нар­ко­ти­ков, су­ще­ст­ву­ет и дей­ст­ву­ет "Ин­сти­тут ма­рихуа­ны", в любом баре вам вполне официально предложат на выбор несколько сортов "травы", а бед­но­му нор­маль­но­му гол­ланд­цу обыч­ное та­ба­ко­ку­ре­ние уже и не по кар­ма­ну, ибо ак­ци­зы и штра­фы в этой об­лас­ти не­мыс­ли­мо вы­со­ки и просто напросто запрещено в общественных местах, за­то "ко­сяк" мож­но стрель­нуть да­же у по­лис­ме­на.
И еще два по­след­них сло­ва о ли­бе­ра­лиз­ме и идеи эман­си­па­ции. Са­ма по се­бе эта идея, в ее абстрактном, так ска­зать, зна­че­нии не не­сет в се­бе ни­ка­ко­го не­га­ти­ва. Весь во­прос в це­не. Ни­ка­кой иди­от не ста­нет по­ку­пать "Пеп­си-ко­лу" по це­не кол­лек­ци­он­но­го ви­на. За эман­си­па­цию, как и за все в этом ми­ре не­об­хо­ди­мо рас­пла­чи­вать­ся. Как мы ви­дим, за свою эман­си­па­цию жен­щи­на рас­пла­чи­ва­ет­ся де­гра­да­ци­ей се­мьи и то­таль­ным оди­но­чест­вом. Так что, ес­ли вдруг в ка­ком-ли­бо об­ще­ст­ве воз­ник­нет ка­кая-ни­будь ори­ги­наль­ная идея, на­при­мер, ог­ра­ж­де­ние де­тей от ро­ди­тель­ско­го на­ка­за­ния. Оно – это са­мое об­ще­ст­во – долж­но де­сять раз по­ду­мать, пре­ж­де чем ре­шить­ся на это, ведь, ско­рей все­го, дан­но­му об­ще­ст­ву при­дет­ся рас­пла­чи­вать­ся по­ко­ле­ни­ем невоспитанных кретинов…
Те­перь об­ра­тим­ся к тре­тей со­став­ляю­щей то­го, что прив­нес про­тес­тан­тизм в этот мир. Я ду­маю, ма­ло кто бу­дет спо­рить, что вся со­вре­мен­ная нау­ка то­же, со­от­вет­ст­вен­но, по­ро­ж­де­ние это­го ду­ха. Нау­ка, а это зна­чит и на­уч­но-тех­ни­че­ский про­гресс, и про­мыш­лен­ное про­из­вод­ст­во и мно­гое дру­гое, что от­сю­да вы­те­ка­ет. Дос­та­точ­но бро­сить са­мый по­верх­но­ст­ный взгляд на­зад, что­бы по­ра­зить­ся ве­ли­чию и гран­ди­оз­но­сти это­го про­грес­са. В ХХ век че­ло­ве­че­ст­во въе­ха­ло на те­ле­ге, за­пря­жен­ной кля­чей, и уже в се­ре­ди­не ве­ка под­ня­лось в кос­мос. Ни­ко­гда еще че­ло­ве­че­ст­во не ме­ня­ло фор­мы сво­его су­ще­ст­во­ва­ния так рез­ко и так ра­ди­каль­но, как в ХХ ве­ке. Но, ес­ли вду­мать­ся, ува­жае­мые гос­по­да, все то ве­ли­чие НТР, ко­то­рым так гор­дит­ся ХХ век, прив­нес из­ме­не­ние в су­ще­ст­во­ва­ние лишь не­ра­ди­вых хо­зя­ек, де­биль­ных му­зы­кан­тов, ту­пиц-ге­не­ра­лов и биз­нес­ме­нов, ес­ли, уж, по боль­шо­му сче­ту.
А впе­ре­ди нас ждет еще ин­фор­ма­ци­он­ная ре­во­лю­ция, что-то бу­дет… де­ти со­всем шко­лу за­бро­сят.
III
Те­перь мы за­да­дим­ся во­про­сом, от­ку­да есть по­шел про­тес­тан­тизм на зем­ле на­шей греш­ной? И что, соб­ст­вен­но го­во­ря, он из се­бя пред­став­ля­ет?
И здесь нам слы­шит­ся не­до­умен­ный во­прос оп­по­нен­та: "Да раз­ве воз­мож­но ох­ва­тить все это мо­ре фак­тов раз­ли­ван­ное, раз­ве воз­мож­но объ­ять не­объ­ят­ное?" Дей­ст­ви­тель­но, ведь про­тес­тан­тизм – это и секта, ос­но­ван­ная ко­ро­лем (анг­ли­кан­ст­во); и секты, ос­но­ван­ные не­бе­зыз­ве­ст­ны­ми учи­те­ля­ми (лю­те­ран­ст­во, каль­ви­низм); и мно­же­ст­во раз­но­об­раз­ней­ших других сект (мор­мо­ны, бап­ти­сты, ад­вен­ти­сты седь­мо­го дня и пр., и пр.). Воз­мож­но, ли все это мно­го­об­ра­зие опи­сать, про­ана­ли­зи­ро­вать и клас­си­фи­ци­ро­вать?
Воз­мож­но! Ведь мы бу­дем рас­смат­ри­вать не ви­до­вые раз­ли­чия всех этих "церк­вей" и сект, о то об­щее, что род­нит их ме­ж­ду со­бой. То есть мы по­ста­ра­ем­ся при­вес­ти их все к об­ще­му ме­та­фи­зи­че­ско­му зна­ме­на­те­лю, от­ко­пать, так ска­зать, кор­ни. А кор­ни мы бу­дем вы­ка­пы­вать у са­мо­го ос­но­ва­ния. Как бы ни глу­по и ни ба­наль­но не зву­ча­ла сия фра­за.
Как и ком­му­низм, про­тес­тан­тизм так­же за­ро­дил­ся в цен­тре Ев­ро­пы, в не­мец­ких зем­лях. Но в от­ли­чие от сво­его да­ле­ко­го от­пры­ска, он не бро­дил по Ев­ро­пе в ви­де страш­но­го при­зра­ка. Он по­се­лил­ся сна­ча­ла в го­ло­вах вы­со­ко­ло­бых ум­ни­ков, а по­том смог за­вое­вать серд­ца мно­гих и мно­гих обык­но­вен­ных лю­дей. По на­шей дав­ней са­мо­уве­рен­ной че­ло­ве­че­ской при­выч­ке – оп­ре­де­лять все и вся, в том чис­ле и    да­ты зна­ме­на­тель­ных со­бы­тий, мы мо­жем со всей оп­ре­де­лен­ной оче­вид­но­стью зая­вить, что про­тес­тан­тизм за­ро­дил­ся в 1517 го­ду, ко­гда не­кий мо­нах при­бил на во­ро­та до­мо­вой церк­ви в Вит­тен­бер­ге свои 95 не­до­умен­ных те­зи­са (м-да, и боль­ше­ви­ки с те­зи­сов, "Апрельских", на­чи­на­ли, и этот вот…). Что же пред­став­ля­ли из се­бя эти са­мые те­зи­сы? Со­гла­си­тесь, ведь, это, все ж та­ки, ве­ли­чай­ший до­ку­мент в ис­то­рии че­ло­ве­че­ст­ва, со­пос­та­ви­мый по сво­ей зна­чи­мо­сти, ес­ли толь­ко с Биб­ли­ей и Ко­ра­ном. Дос­та­точ­но оки­нуть мыс­лен­ным взгля­дом все те из­ме­не­ния, что прив­нес­ла в мир Бла­гая Весть в те­че­ние два­дца­ти сто­ле­тий, Ко­ран – в те­че­ние пят­на­дца­ти и со­пос­та­вить их с те­ми из­ме­не­ния­ми, что прив­нес­ли в этот мир те­зи­сы Лю­те­ра в ка­кие-то "жал­кие" пять сто­ле­тий. Ка­за­лось бы, нам оп­ре­де­лен­но яс­но, что эти те­зи­сы зна­чат для че­ло­ве­че­ст­ва го­раз­до боль­ше, чем "Ка­пи­тал", "Ап­рель­ские те­зи­сы" и "Моя борь­ба" вме­сте взя­тые, и уж, ко­неч­но, долж­ны бы­ли бы так­же ши­ро­ко пуб­ли­ко­вать­ся и быть хо­ро­шо из­вест­ны­ми нам, как и про­из­ве­де­ния    К. Мар­кса, В. Уль­я­но­ва (Ле­ни­на), А. Шикльг­ру­бе­ра (Гит­ле­ра), од­на­ко де­ла здесь об­сто­ят, по­че­му-то с точ­но­стью до на­обо­рот. Те­зи­сы Лю­те­ра, рав­но как и сам Лю­тер, как-то так, не­ожи­дан­ным об­ра­зом "по­за­бы­лись", вы­па­ли из обой­мы ис­то­ри­че­ско­го ис­сле­до­ва­ния и пре­бы­ва­ют сей­час в не­ко­ей те­ни. Что стран­но, стран­но… осо­бен­но, учи­ты­вая по­след­ст­вия, про­из­ве­ден­ные о. Мар­ти­ным в че­ло­ве­че­ском соз­на­нии. Ес­ли где и упо­ми­на­ют­ся его те­зи­сы, до­пус­тим в Эн­цик­ло­пе­ди­че­ском сло­ва­ре, то го­во­рит­ся о них крат­ко: "Лю­тер вы­сту­пил про­тив не­ко­то­рых ос­нов­ных по­ло­же­ний ка­то­ли­че­ской церк­ви, в т.ч. про­тив ин­дуль­ген­ций". Что ж об­ра­тим­ся к сви­де­тель­ст­ву со­вре­мен­ни­ков Мар­ти­на Лю­те­ра, мо­жет быть, они нам под­ска­жут, что же но­во­го, ре­во­лю­ци­он­но­го со­дер­жа­лось в его уче­нии, что по­том так гран­ди­оз­но ска­за­лось на жиз­ни все­го человечества в це­лом. Та­кое сви­де­тель­ст­во у нас есть, это ра­бо­та Эраз­ма Рот­тер­дам­ско­го "Ди­ат­ри­ба, или рас­су­ж­де­ния о сво­бо­де во­ли".
Эразм, без­ус­лов­но, вы­даю­щая­ся лич­ность, ко­то­рый сто­ит в ря­ду Дан­те Алигь­е­ри, Уиль­я­ма Шек­спи­ра, То­ма­са Мо­ра, и ес­ли его тру­ды, кро­ме зна­ме­ни­той "По­хва­лы глу­по­сти", не востребованы че­ло­ве­че­ст­вом в на­стоя­щее вре­мя, то это бе­да са­мо­го че­ло­ве­че­ст­ва, а не мыс­ли­те­ля из Рот­тер­да­ма. Ко­неч­но же, Эразм и в ин­тел­лек­ту­аль­ном, и в ху­до­же­ст­вен­ном пла­не сто­ит на го­ло­ву вы­ше Лю­те­ра, од­на­ко че­ло­ве­че­ст­во вы­би­ра­ет се­бе тех ин­тел­лек­ту­аль­ных во­ж­дей, идет за те­ми, ко­го оно дос­той­но. Но мы не­сколь­ко от­влек­лись.
Итак, Эразм в си­лу сво­его тон­ко­го ума сра­зу же на­щу­пал то силь­ное зве­но в це­пи рас­су­ж­де­ний Лю­те­ра, ко­то­рое пе­ре­во­ра­чи­ва­ло всю хри­сти­ан­скую ме­та­фи­зи­ку (по­вто­ря­юсь, всю: и ка­то­ли­че­скую, и пра­во­слав­ную) с ног на го­ло­ву. На­щу­пал и попытался раз­ру­бить всю цепь од­ним уда­ром по это­му са­мо­му зве­ну. Здесь мы име­ем в ви­ду уче­ние Лю­те­ра о пре­до­пре­де­ле­нии. Мар­тин, ви­ди­мо, на­столь­ко был воз­му­щен прак­ти­ко­вав­шей­ся в то вре­мя ка­то­ли­че­ской церковью про­да­жей ин­дуль­ген­ций, что обос­но­вал их бес­по­лез­ность дог­ма­том о пре­до­пре­де­ле­нии. Лю­тер ввел и по­пы­тал­ся обос­но­вать не­ви­дан­ный до­то­ле в хри­сти­ан­ской церк­ви дог­мат о том, что идея спа­се­ния че­ло­ве­ка бес­смыс­лен­на, ибо Гос­подь еще до его ро­ж­де­ния уже пре­до­пре­де­лил, ко­му из лю­дей быть спа­сен­ным, то есть "ид­ти в рай", а ко­му по­гиб­нуть, то есть "го­реть в геенне ог­нен­ной". А, сле­до­ва­тель­но, че­ло­век, по мыс­ли Лю­те­ра, не об­ла­да­ет и сво­бо­дой во­ли, ибо он сам не во­лен ре­шать в ка­кой из сто­рон по­тус­то­рон­не­го бы­тия ему суждено пребывать, а это оз­на­чит, что и от­вет­ст­вен­ность за по­сюс­то­рон­нее су­ще­ст­во­ва­ние с не­го сни­ма­ет­ся. По­лу­ча­ет­ся, что ра­ди ре­ше­ния су­гу­бо ча­ст­ной и не очень зна­чи­тель­ной про­бле­мы: дискредитации ин­сти­ту­та ин­дуль­ген­ции, Мар­тин ре­шил­ся по­сяг­нуть на ме­та­фи­зи­че­ские ос­но­вы ка­то­ли­че­ской церк­ви. Как у нас говорят в та­ких слу­ча­ях, вы­плес­нул мла­ден­ца вме­сте с во­дой.
На ди­ат­ри­бу Эраз­ма Лю­тер от­ве­тил опу­сом "О раб­ст­ве во­ли". Этот дис­пут, ко­неч­но же, не дал ни­ка­ко­го ре­зуль­та­та в том смыс­ле, что ка­ж­дый из оп­по­нен­тов ос­тал­ся при сво­ем мне­нии. И это нор­маль­но, ведь в спо­ре нам очень ред­ко, поч­ти ни­ко­гда, не уда­ет­ся убе­дить ви­за­ви отказаться от сво­ей точ­ки зре­ния и пе­рей­ти на на­шу. Дис­кус­сии все­гда ве­дут­ся в поль­зу треть­их лиц, то есть слу­ша­те­лей. Имен­но они, ес­ли не име­ют дос­та­точ­но чет­ко­го и пол­но­го пред­став­ле­ния о дискутируемом пред­ме­те, вы­иг­ры­ва­ют в пло­до­твор­ном кон­ст­рук­тив­ном спо­ре, а имен­но, по­лу­ча­ют воз­мож­ность вы­ра­бо­тать свое соб­ст­вен­ное мне­ние, ис­хо­дя из все­го ус­лы­шан­но­го. Я ду­маю, на­ша соб­ст­вен­ная точ­ка зре­ния по дан­но­му во­про­су, для вдум­чи­во­го и по­ни­маю­ще­го чи­та­те­ля впол­не оче­вид­на. В дан­ном во­про­се я це­ли­ком и пол­но­стью на сто­ро­не ста­ри­ка Эраз­ма, не­смот­ря на то, что он пра­во­вер­ный ка­то­лик. И с не­го­до­ва­ни­ем от­вер­гаю все по­сту­ла­ты но­во­яв­лен­но­го ере­си­ар­ха, не­смот­ря на то, что ис­то­ри­че­ски Рос­сия по­лу­чи­ла от про­тес­тант­ских стран го­раз­до боль­ше благ и мень­ше вре­да, чем от стран ка­то­ли­че­ских.
Но, все-та­ки, и нам хо­те­лось бы вне­сти свою ма­лень­кую леп­ту в тот дав­ний спор о сво­бо­де во­ли и пре­до­пре­де­ле­нии. В той дис­кус­сии оп­по­нен­ты за­ва­ли­ли друг дру­га ци­та­та­ми и вы­держ­ка­ми из Свя­то­го Пи­са­ния и от­цов Церк­ви. Огонь – как мы ви­дим – вел­ся из тя­же­лой ар­тил­ле­рии, и не при­вел к окон­ча­тель­ной по­бе­де ни од­ну из сто­рон, что, впро­чем, и не мог­ло про­изой­ти по оп­ре­де­ле­нию.
По это­му по­во­ду мы име­ем сле­дую­щее по­ло­же­ние. Ес­ли Гос­по­дом оп­ре­де­ле­на для че­ло­ве­ка сво­бо­да во­ли, то плюс ко все­му (я имею в ви­ду обыч­ные для этой по­зи­ции ар­гу­мен­ты) мы, – то есть, че­ло­век – еще как бы и ут­вер­жда­ем, что нам не со­всем яс­на и ту­ман­на по­зи­ция са­мо­го Гос­по­да. Мы, как бы от­да­ем этот во­прос на ре­ше­ние  Гос­по­да Бо­га, пусть уж Он сам там, по Сво­ему ус­мот­ре­нию, вы­но­сит Свой не­ли­це­при­ят­ный при­го­вор ка­ж­до­му из нас. И, на­обо­рот, ес­ли мы вста­нем на точ­ку зре­ния Мар­ти­на Лю­те­ра о пре­до­пре­де­ле­нии, то мы уже тем са­мым, как бы, ли­ша­ем Гос­по­да сво­бо­ды дей­ст­вия. Та­ким об­ра­зом, про­тес­тан­тизм "ли­шая" че­ло­ве­ка сво­бо­ды во­ли, тем са­мым как бы ли­ша­ет и са­мо­го Гос­по­да Бо­га этой сво­бо­ды. Что, со­гла­си­тесь, для ма­лень­ко­го под­ло­го че­ло­ве­ка яв­ля­ет­ся очень уж са­мо­уве­рен­ным, но и тще­душ­ным бах­валь­ст­вом.
И на­пос­ле­док, для пра­во­слав­но­го соз­на­ния ни­ко­гда и не сто­ял во­прос о сво­бо­де во­ли и пре­до­пре­де­ле­нии. К при­ме­ру, рус­ские пра­во­слав­ные фи­ло­со­фы, в от­ли­чие от про­тес­тант­ских, поч­ти ни­ко­гда и не ка­са­лись этой ди­лем­мы, ибо во­прос о спа­се­нии ду­ши и от­вет­ст­вен­но­сти че­ло­ве­ка пе­ред Гос­по­дом за свои про­ступ­ки и пре­гре­ше­ния для пра­во­слав­но­го соз­на­ния ясен и од­но­зна­чен. На­ши ре­ли­ги­оз­ные фи­ло­со­фы, в ос­нов­ном, ис­ка­ли Смысл. Смысл жиз­ни и бы­тия, смысл Рос­сии, смысл сво­бо­ды, смысл твор­че­ст­ва и пр. и пр. – это наша лю­би­мая те­ма. Тут еще нам мож­но ука­зать, хо­тя бы на фор­му бла­го­дар­но­сти, при­ня­тую в рус­ском язы­ке: "спа­си­бо", то есть бу­к­валь­но: "Спа­си те­бя Бог". Здесь мы ви­дим, что идея не­оп­ре­де­лен­но­сти спа­се­ния че­ло­ве­ка, столь чу­ж­дая для про­тес­тант­ско­го соз­на­ния, для пра­во­слав­но­го – не есть да­же ка­кой-то од­но­мо­мент­ный по­тус­то­рон­ний акт, а яв­ля­ет­ся по­сто­ян­но дей­ст­вую­щим во­ле­изъ­яв­ле­ни­ем Гос­по­да в этой жиз­ни для ка­ж­до­го че­ло­ве­ка в ка­ж­дый от­дель­но взя­тый мо­мент его су­ще­ст­во­ва­ния. В про­тив­ном слу­чае, дан­ная фор­ма бла­го­дар­но­сти, ко­то­рая по­вто­ря­ет­ся на­ми по­сто­ян­но и очень час­то не име­ла бы ни­ка­ко­го смыс­ла, не прав­да ли?
Нам всем сей­час, зад­ним чис­лом, ос­та­ет­ся толь­ко со­жа­леть, что ка­то­ли­че­ская цер­ковь в очень ско­ром вре­ме­ни свер­ну­ла с идео­ло­ги­че­ской тро­пы в борь­бе с идея­ми Ре­фор­ма­ции. С эти­ми идея­ми ка­то­ли­цизм ре­шил бо­роть­ся ис­пы­тан­ным ору­жи­ем всех не­да­ле­ких дик­та­то­ров и ти­ра­нов в их борь­бе с дис­си­дент­ст­вую­щим ми­ро­воз­зре­ни­ем, а имен­но, с по­мо­щью тер­ро­ра. И опять, на этот раз уже с го­раз­до боль­шим ос­тер­ве­не­ни­ем, за­пы­ла­ли ко­ст­ры ин­кви­зи­ции, в соз­на­ние лю­дей во­шло страш­ное по­ня­тие: "Вар­фо­ло­ме­ев­ская ночь", а в ми­ре ста­ли ору­до­вать страш­ные в сво­ей лес­ти ду­хов­ные де­ти Иг­на­тия Лой­о­лы. В ис­то­ри­че­ском пла­не ка­то­ли­цизм, ко­неч­но же, про­иг­рал, как впро­чем и все­гда – гру­бое сле­пое на­си­лие про­иг­ры­ва­ет в со­стя­за­нии с убе­ж­де­ния­ми, то есть, в со­стя­за­нии с иде­ей, со сло­вом. И об этом не сто­ит за­бы­вать ни на­шим бу­ду­щим Сто­лы­пи­ным, ни на­шим бу­ду­щим Джу­га­шви­ли (Ста­ли­ным) – во­прос толь­ко во вре­ме­ни. Хо­тя, как по­ка­зы­ва­ет ис­то­рия, ис­то­рия ни­ко­гда ни­ко­го и ни­че­му не учит.
Но вер­нем­ся к на­шим ба­ра­нам. Про­тес­тан­тизм взял ис­то­ри­че­ский ре­ванш уже в сле­дую­щем за Контр­ре­фор­ма­ци­ей ве­ке, в так на­зы­вае­мом ве­ке Про­све­ще­ния. Итак, как нас учат протестанты, вначале было дело. Этим делом явилось то, что монах и молодой профессор богословия Виттенбергского университета вкинул в мир идею о предопределении человека Господом Богом с момента его рождения.   Понятно, что идея о предопределении человека отрицала идею свободы воли человека, вспомним название опуса, которым Лютер ответил на критику Эразма Роттердамского, "О рабстве воли".  Эта идея получила очень широкий резонанс в узких кругах богословской и философской общественности всей Европы. С тех пор и до сегодняшнего дня нет, кажется, ни одного заметного европейского философа, который бы не поднимал вопрос о свободе и предопределении, где данный вопрос решался, как правило, в духе протестантизма (повторяюсь, для русской религиозной философии этот вопрос не стоял столь остро, ибо в общих чертах воспринимался однозначно). Вслед за тяжеловесными рассуждениями по этому вопросу появились легкие популяризации, знаменитых популяризаторов во главе с Франсуа Аруэ (Вольтером, и почему они так пристрастны к псевдонимам?), начался век так называемого Просвещения. От популяризаторов этой протестантской идеи о предопределении не отставало и художественное слово, апогеем которого в деле привнесения этой идеи в мир, безусловно, является Гете и его "Фауст".
"Вначале было дело" – и это дело есть преобразование жизни в этом мире, ибо о потустороннем за тебя уже побеспокоились. А каждый человек имеет свой нравственный долг по преобразованию этого мира, находясь именно на том месте, куда определила его Судьба. У дворника свой долг – поэтому на улицах протестантских городков так чисто, у мыслителей – свой, поэтому мыслители мыслят строго по расписанию, а равно в девятнадцать часов выходят на прогулку, потом опять мыслят (а жители Кенигсберга проверяют свои часы по прогулкам своего знаменитого земляка).
Но самый высший долг в протестантском обществе у предпринимателя, его долг заключается в том, чтобы приумножать свой капитал при помощи уже имеющего, то есть получать деньги при помощи денег. Финансы (денежные средства) у протестантского предпринимателя, таким образом, играют роль не средства для, допустим, производства попкорна, а целью достижения, где средством, наоборот, будет являться то же производство попкорна, знаменитое "деньги – товар – деньги". "Деньги делают деньги" – именно этим протестантский предприниматель отличается от любого другого, и именно поэтому в языке появилось особое слово для его обозначения – "буржуа".
Слов нет, протестантизм действительно многого достиг в деле преобразования мира, всё: от чистых улиц и уютных кафе и вплоть до атомного оружия и покорения космоса – все эти преобразования имеют в основе своей протестантское сознание. И все эти преобразования, начиная с атомного оружия и космических ракет и вплоть до уютных парижских кафе, стоят на крови. "Дело крепко стоит, если под ним течет кровь", – так, кажется, или примерно так выразился наш доморощенный популяризатор – он знал, что он говорил.    Впрочем, он всего лишь процитировал Талмуд.
IV
В этой главе я открою читателю одну небольшую тайну. Дело в том, что на сей опус меня сподвигла работа одного немецкого историка. Посудите сами, только я взял в руки его томик, только-только приготовился к наслаждению от вкушения духовной пищи. Встретил мысль, что, мол, мы можем говорить только об истории отдельных сообществ – народов, государств, цивилизаций и т.п., но не можем мыслить себе всеобщую историю всего человечества. Хорошо, думаю, отложу эту мысль на потом, потом думать буду. Иду дальше, и тут, бац! опять это злосчастное рассуждение о предопределении. Ну, сколько можно?.. ну нельзя же так, в конце концов. Из конца в конец!!!
В общем, отложил я эту книжицу, дорогой читатель, и взялся за клавиатуру и монитор.
Работа, о которой я говорю, – это "Историзм и его проблемы" немецкого историка и теолога Эрнста Трёльча. Ниже я приведу отрывок из его работы, который меня так возмутил. Каждое утверждение из него вызывало у меня если не громкое негодование, то горькое недоумение. Впрочем, судите сами.
Ре­ли­ги­оз­ные ге­нии, та­кие, как Ии­сус и Буд­да, апо­стол Па­вел и Ав­гу­стин, Лю­тер и Каль­вин, про­ни­каю­щие сво­им ре­ли­ги­оз­ным взо­ром в сущ­ность ве­щей наи­бо­лее глу­бо­ко, хо­тя с оп­ре­де­лен­ной точ­ки зре­ния и од­но­сто­рон­не, пра­вы. Ми­лость и из­бра­ние со­став­ля­ют тай­ну и сущ­ность ис­то­рии. Это ведь име­ют в ви­ду и фи­ло­со­фы с их уче­ни­ем об ин­тел­ли­ги­бель­ном ха­рак­те­ре, это име­ет в ви­ду и Гё­те в сво­ем ор­фи­че­ском пра­сло­ве. Сво­бо­да и слу­чай не ис­клю­ча­ют­ся этим пре­до­пре­де­ле­ни­ем; ведь они то­ж­де­ст­вен­ны на­ту­ра­ли­сти­че­ско­му де­тер­ми­низ­му толь­ко для ту­пиц, ко­то­рые удив­ля­ют­ся, как ре­ли­ги­оз­ные ге­нии мог­ли со­вер­шен­но спо­кой­но го­во­рить о том и дру­гом. В дей­ст­ви­тель­но­сти име­ют­ся вер­ность и не­вер­ность идее пре­до­пре­де­ле­ния; осу­ще­ст­в­ле­ние этой идеи все­гда свя­за­но с ис­кон­ной слу­чай­но­стью, но в це­лом оно гос­под­ству­ет над нею. Сла­бые лю­ди, ка­ки­ми по боль­шей час­ти яв­ля­ют­ся со­вре­мен­ные лю­ди, не счи­тая во­ен­ных и круп­ных пред­при­ни­ма­те­лей, на­зы­ва­ют это пес­си­миз­мом. Силь­ные лю­ди на­зы­ва­ют это ве­рой и ге­ро­из­мом и не уп­ре­ка­ют Бо­га за то, что он соз­дал их не ины­ми, а та­ки­ми, как они есть. Или, мо­жет быть, при­тя­зать и на то, что жи­вот­ные долж­ны быть луч­ше, чем они есть? Та­ким об­ра­зом, на­до при­ни­мать все, как оно есть, и из­вле­кать из дан­ной ис­то­ри­че­ской си­туа­ции выс­шие си­лу и про­рыв, ко­то­рые она спо­соб­на дать. То­гда не воз­ник­нет со­мне­ния в свой­ст­вен­ной ис­то­рии сущ­но­сти, ко­то­рое мо­жет быть вы­зва­но ее крат­ко­стью и ред­ким цве­те­ни­ем. И ес­ли при­ве­ден­ная вы­ше мысль, что в кос­мо­се во­об­ще гос­под­ству­ет ритм че­ре­до­ва­ния оце­пе­не­ния и дви­же­ния, смерть и жизнь, пра­виль­на, то на­шу жизнь мы вос­при­мем как сле­до­ва­ние об­ще­му пра­ви­лу кос­мо­са. И мы не бу­дем боль­ше ис­кать по­след­нюю при­чи­ну это­го пра­ви­ла в не­де­ду­ци­руе­мой из ло­ги­че­ских за­ко­нов или из цен­но­стей, в ко­неч­ном сче­те, чис­то фак­ти­че­ской сущ­но­сти все­об­ще­го. Кто ос­ме­лит­ся ме­рить жи­вое бо­же­ст­во че­ло­ве­че­ской ме­рой?
Итак, уважаемый читатель, давайте вместе с Вами разберемся, о чем же здесь говорится.
Ре­ли­ги­оз­ные ге­нии, та­кие, как Ии­сус и Буд­да, апо­стол Па­вел и Ав­гу­стин, Лю­тер и Каль­вин  – здесь в одном ряду упоминаются: Господь Бог, воплощенное Слово, Его ученик и верный последователь. Индийский гуру VI века до н.э. и два европейца-реформатора  XVI века н.э.  И все они определены как религиозные гении. Ну, что ж, если Трёльч и не верил в Богочеловечество Иисуса, это его личное горе, оставим этот вопрос на его совести. Апостол и бл. Августин упоминаются вместе – это понятно, здесь можно не спорить, ибо это личности равнозначные. Впрочем, как Лютер и Кальвин. Здесь мы только не согласны с тем, что последние определяются как гении. Согласитесь, реформатор чего бы то ни было, пусть даже и религиозный – это всегда паразит, он паразитирует на идеях других мыслителях. И уже по одной этой причине не может считаться оригинальным мыслителем.
…про­ни­каю­щие сво­им ре­ли­ги­оз­ным взо­ром в сущ­ность ве­щей наи­бо­лее глу­бо­ко, хо­тя с оп­ре­де­лен­ной точ­ки зре­ния и од­но­сто­рон­не, пра­вы – вот уж примечательная сентенция, г-н Трёльч ставит себя выше не только Лютера и Кальвина, что вполне простительно для слишком амбициозного и самоуверенного человека Нового времени, но и выше ап. Павла, бл. Августина и Будды, что, согласитесь, ни в какие ворота не лезет.
Ми­лость и из­бра­ние со­став­ля­ют тай­ну и сущ­ность ис­то­рии. – ну милость и избрание в данном случае – это то же самое предопределение, только другими словами. Может ли оно составлять тайну и сущность истории (кстати, к этому… Л. Н. Гумилев утверждал, что на уровне личности действует свобода воли, на уровне этноса - предопределение. Мысль интересная и не лишенная основания)? Тайну, пожалуй, да! Но сущность? Помилуй Бог? Сущность есть смысл существования, предопределение – условие существования. Зачем же путать Божий дар с яичницей?
Сво­бо­да и слу­чай не ис­клю­ча­ют­ся этим пре­до­пре­де­ле­ни­ем; ведь они то­ж­де­ст­вен­ны на­ту­ра­ли­сти­че­ско­му де­тер­ми­низ­му толь­ко для ту­пиц, ко­то­рые удив­ля­ют­ся, как ре­ли­ги­оз­ные ге­нии мог­ли со­вер­шен­но спо­кой­но го­во­рить о том и дру­гом. – ну, мать моя – женщина, тут совсем уж чего-то наворочено. Они то­ж­де­ст­вен­ны на­ту­ра­ли­сти­че­ско­му де­тер­ми­низ­му толь­ко для ту­пиц – "они" – это свобода и случай? Тут либо переводчик с местоимением напутал, и надо было – оно, то есть предопределение (тогда мысль понятна), либо черт его знает, что такое. Мы отдаем дань уважения Эрнсту Трёльчу и склоняемся к версии с переводчиком. Однако, уважаемый читатель, хотелось бы обратить Ваше внимание на это предложение еще в одном плане. Г-н Трёльч заранее вкладывает в уста предполагаемого оппонента возражение и тут же разбивает его убийственным доводом – "тупица". Во-первых, так и представляешь себе этакого чопорного немецкого профессора, который брызжет слюной, сучит ножками и стучит кулачками. Зрелище, согласитесь, по меньшей мере, удивительное. А, во-вторых, и это очень важный момент, г-н Трёльч влагает в уста предполагаемого оппонента довод и с блеском его разбивает. Но (sic!) этот довод – тождественность предопределения и на­ту­ра­ли­сти­че­ско­го де­тер­ми­низ­ма, будто бы присущий оппонентам г-на Трёльча – предполагается последним как единственно возможный довод. Иначе, к чему бы нашему мыслителю приводить его? Смею уверить уважаемого читателя, что нигде и никогда серьезные православные и католические мыслители, выступающие за свободу воли человека, не отождествляли Божье предопределение с грубой причинностью (на­ту­ра­ли­сти­че­ским де­тер­ми­низ­мом).
В дей­ст­ви­тель­но­сти име­ют­ся вер­ность и не­вер­ность идее пре­до­пре­де­ле­ния; осу­ще­ст­в­ле­ние этой идеи все­гда свя­за­но с ис­кон­ной слу­чай­но­стью, но в це­лом оно гос­под­ству­ет над нею. – в первой части этого предложения высказана очень верная мысль, только она поставлена с ног на голову. В действительности необходимо говорить о верность или неверности не идее предопределения, а, наоборот, идее свободы воли. Ибо изначально Пелагием был поставлен вопрос именно о Свободе воли и только в споре с ним бл. Августин поднял вопрос о предопределении.
Сла­бые лю­ди, ка­ки­ми по боль­шей час­ти яв­ля­ют­ся со­вре­мен­ные лю­ди, не счи­тая во­ен­ных и круп­ных пред­при­ни­ма­те­лей, на­зы­ва­ют это пес­си­миз­мом. – под это понимается, опять же, идея предопределения. Ну и где же, позвольте Вас спросить, Вы видели католического или православного философа – пессимиста. А ведь все они выступают против абсолютизации идеи предопределения. Правда, мы знаем одного философа-пессимиста. Всем пессимистам – пессимист. Но он-то, как раз, и получил свою первую награду за "Конкурсное сочинение на тему о свободе воли"от Норвежской королевской академии наук. И заканчивается это сочинение выводом: "Если брать его (человека) поведение objective, т. е. извне, то, бесспорно, придется признать, что оно, как и действия всего существующего в природе (курсив наш – С. Б.) должно быть подчиненно закону причинности во всей его строгости (а, помнится, совсем недавно мы встречали определение того, кто говорить о слепом законе причинности. Прим. Наше – С. Б.); subjective же каждый чувствует, что он всегда делает лишь то, что он хочет (курсив автора).
Силь­ные лю­ди на­зы­ва­ют это ве­рой и ге­ро­из­мом и не уп­ре­ка­ют Бо­га за то, что он соз­дал их не ины­ми, а та­ки­ми, как они есть. – сильные люди – это, как мы понимаем, военные и крупные предприниматели? Сильно сказано! Первые постоянно ищут оружие, которое максимально отдалило бы их от противника, вторые мал по малу привирают то тут, то там… То есть г-н Трёльч трусов и лжецов называет сильными людьми. Сильно сказано, сильно! Опять же, где здесь г-н Трёльч видит героизм? Ведь предопределение ведет человека по судьбе так же, как мясник ведет на веревке барана на живодерню, где здесь героизм? А насчет создал их не ины­ми, а та­ки­ми, как они есть, я мог бы скромно заметить, что, например, в создании своей скромной личности, лично я также принимал некоторое участие: читал те книги, а не эти; женился на этой женщине, а не на той; и вообще, я предпочитаю водку и "Беломор", а не бег на марафонские дистанции…
Та­ким об­ра­зом, на­до при­ни­мать все, как оно есть, и из­вле­кать из дан­ной ис­то­ри­че­ской си­туа­ции выс­шие си­лу и про­рыв, ко­то­рые она спо­соб­на дать. То­гда не воз­ник­нет со­мне­ния в свой­ст­вен­ной ис­то­рии сущ­но­сти, ко­то­рое мо­жет быть вы­зва­но ее крат­ко­стью и ред­ким цве­те­ни­ем. И ес­ли при­ве­ден­ная вы­ше мысль, что в кос­мо­се во­об­ще гос­под­ству­ет ритм че­ре­до­ва­ния оце­пе­не­ния и дви­же­ния, смерть и жизнь, пра­виль­на, то на­шу жизнь мы вос­при­мем как сле­до­ва­ние об­ще­му пра­ви­лу кос­мо­са. – в принципе, здесь мы можем согласиться, но ведь этот пафосный вывод никоим образом не вытекает из всего вышесказанного. Из того, что мы слышали до сих пор, можно сделать вывод лишь о том, что г-н Трёльч людей, которые верят в свое предопределение свыше героизирует. Ибо они являются людьми дела (бизнесменами), и не важно какого дела… военного, предпринимательства, фермерства или естественнонаучные исследования, не суть важно. Мыслителей же, утверждающих свободу воли дебилизует. И это от Эразма Роттердамского, католика и первого, кто поднял перчатку предопределения, брошенную Мартиным Лютером и до Алексея Лосева, православного и последнего из великой плеяды русской философии серебряного века. Как-то это некрасиво хотя бы и для профессора, но не до такой же степени…
И мы не бу­дем боль­ше ис­кать по­след­нюю при­чи­ну это­го пра­ви­ла в не­де­ду­ци­руе­мой из ло­ги­че­ских за­ко­нов или из цен­но­стей, в ко­неч­ном сче­те, чис­то фак­ти­че­ской сущ­но­сти все­об­ще­го. – ну тут уж! Все понятно, конечно же, только хотелось бы уточнить: если логические законы по г. Трёльчу являются недедуцируемыми, то ценности недедуцируемы или неиндуцируемы? А если без некоторого сарказма и всякого рода околичностей, то наш уважаемый автор утверждает ни много ни мало, что в чис­то фак­ти­че­ской сущ­но­сти все­об­ще­го царствует царство всеобщей причинности и никто: ни человек, ни сам Господь Бог не могут вырваться из цепких лап этого самого царства.
Кто ос­ме­лит­ся ме­рить жи­вое бо­же­ст­во че­ло­ве­че­ской ме­рой? – да как же?.. ведь именно г-н Трёльч вкупе с другими протестантами, и, вообще, с манихеями разного толка и пытаются измерит Живое Божество, Свет и Истину, самоё Любовь своим недалеким логически-аналитическим мозговым аппаратом…
V
Почему мы взяли к рассмотрению именно этот отрывок именно этого автора? Можно было бы взять любой другой соответствующий отрывок любого другого протестантствующего мыслителя, результат был бы тот же. Просто попался мне этот самый Трёльч, мужик башковитый и мыслитель интересный, но как дошел до этого места, так и взорвался от возмущения. Видимо, как раз именно, потому что и мужик  интересный и мыслитель башковитый (Ой, наоборот!). Потом решил разобраться, а чем, собственно…
Вот и пришел к выводу, что г-н Трёльч и прочие апологеты протестантизма дают метафизическое обоснование такой форме государства, где Государство полностью подчиняет себе Человека (коммунистическая жертва России, видимо, и имела своим не трансцендентным только, но именно инцидентным опытом доказать всему миру всю бесперспективность развития человеческой цивилизации в этом направлении).
Кроме этого, мы здесь еще не поднимали многих иных вопросов влияния протестантирующего сознания на жизнь человеков. Давайте, например, посмотрим на ряд: сливочное масло – маргарин (первый, вроде бы, из официальных эрзац-продуктов), мясо – колбаса, кофе по-турецки – кофе без кофеина, нормальные пиво и курево – безалкогольное пиво и сигареты без никотина, лапша домашняя – лапша б/п, лен – лавсан, разговор – sms-ки, человеческая ебля – виртуальный секс, нормальные страсти – кинематографические переживания, и – как апофеоз всего этого – банк спермы и суррогатная мать.
Нормальному – здравомыслящему человеку – достаточно уловить тенденцию и вектор развития событий, чтобы сделать из этого правильный вывод. Например, Ньютон (по преданию) как раз и обнаружил тенденцию и обратил внимание на вектор развития (падающее яблоко), после чего и сделал свое потрясающее открытие о всемирном тяготении. Вот и мы обращаем внимание на тенденцию и вектор развития: от естественного и натурального к искусственному, от каучука к резине. Это вектор развития современной – западноевропейской? американской? протестантской? WASP? – цивилизации. Цивилизацию данного рода мы предлагаем определить как цивилизацию "Великого Маструбатора" (да простит нас Сальвадор Дали). Ведь именно замещение… замещение всего и вся в любой и каждой из областей человеческого бытия и определяет эту самую цивилизацию. Современную, западноевропейскую, американскую, протестантскую, WASP-цивилизацию, цивилизацию "Великого маструбатора", служителями которых являются многие и многие: Лютер и Кальвин, Кромвель и Робеспьер, Декарт и Маркс (вкупе с Ницше), Ульянов (вкупе с Джугашвили) и Шикльгрубер, наш старый знакомый г-н Трёльч и т.д. – в общем, все духовные дети библейского богоборца Онана.
Жить в мире Онана, конечно же, легко и удобно: не надо таскать воду ведрами, топить печь дровами и подтверждать свое либидо мечом (сейчас достаточно мошной), но… но не теряем ли мы со всеми этими удобствами свою – человеческую – природу…