Таинство Покаяния

Таинство Покаяния называется еще вторым Крещением, в котором на человека снова нисходит Божественная благодать. Исповедь, которая совершается в Церкви священником, лишь завершает процесс покаяния, зреющей в душе, но без исповеди покаяние будет бесплодным…
 
«...Старец сел на нижнюю ступеньку, женщина приблизилась к нему, не вставая с колен.

- Вдовею я, третий год, — начала она полушепотом, сама как бы вздрагивая. — Тяжело было замужем-то, старый был он, больно избил меня. Лежал он больной; думаю я, гляжу на него: а коль выздоровеет, опять встанет, что тогда? И вошла ко мне тогда эта самая мысль...

- Постой, — сказал старец и приблизил ухо свое прямо к ее губам. Женщина стала продолжать тихим шепотом, так что ничего почти нельзя было уловить. Она кончила скоро.

- Третий год? — спросил старец.

- Третий год. Сперва не думала, а теперь хворать начала, тоска пристала...

- Издалека?

- За пятьсот верст отселева.

- На исповеди говорила?

- Говорила, по два раза говорила.

- Допустили к причастию-то?

- Допустили. Боюсь; помирать боюсь.

- Ничего не бойся, и никогда не бойся, и не тоскуй. Только бы покаяние не оскудевало в тебе — и все Бог простит. Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил Господь воистину кающемуся. »...

С этих слов Ф.М.Достоевского из «Братьев Карамазовых» хочется начать наш разговор об Исповеди,или Таинстве Покаяния.

Есть одно слово,которое произнести тяжелее всего — это слово — «прости». Когда мы просимпрощения, это значит не только то, что мы признаем свою ошибку. Ведь пожалеть оней можно и молча. «Прости меня» — это то же самое, что сказать — ты нужен мне,я хочу, чтобы между нами не было моего греха. «Прости» — значит, не смотри на меня сквозь призму моего скверного поступка, я ведь раскаиваюсь в нем. Но почему же это такое простое слово так тяжело ложится на уста? Невозможно сказать «прости» — и при этом держать за пазухой грех: если просим прощения,значит, мы обнаруживаем и выбрасываем из души, перечеркиваем то, что было сделано худого — и более к нему не возвращаемся. Простить — значит, снова полюбить.

Так бывает в отношениях между людьми. Но прощение друг друга Христос делает абсолютным условием прощения грехов Богом: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» — передает евангелист Матфей слова Спасителя (6:14-15).

В греческом языке слово покаяние — это изменение образа мысли и жизни; покаяние — это прежде всего жажда быть другим. Эта жажда вовсе необязательно рождается из какого-то тяжкого согрешения. Она может возникнуть из желания быть лучше - и глубокого понимания того, чем мог бы быть, да не стал.

Но грех не только возводит стену между человеком и Богом. Он подобно раковой опухоли пережимает сосуды, по которым движется к человеку живительная сила Божия. Поэтому словесная исповедь — изнесение из души греха перед священником как свидетелем покаяния, не только прощает грех, но и снова соединяет с источником жизни — Богом. Поэтому Таинство Покаяния называется еще вторым Крещением, в котором начеловека снова нисходит Божественная благодать. Исповедь, которая совершается в Церкви священником, лишь завершает процесс покаяния, зреющий в душе: но без исповеди покаяние будет бесплодным — человек так и остается наедине с самим собойи грехом, терзающим его душу.

Митрополит Сурожский Антоний советовал исповедываться, «словно это твой предсмертный час;словно это последний раз, когда на земле ты сможешь принести покаяние во всей твоей жизни, прежде чем вступить в вечность и стать перед Божиим судом, словно это — последнее мгновение, когда ты можешь сбросить с плеч бремя долгой жизни неправды и греха,чтобы войти свободным в Царство Божие. Если бы мы так думали об исповеди, если бы мы становились перед ней, зная — не только воображая, но твердо зная, — что мы можем в любой час, в любое мгновение умереть, то наша исповедь тогда была бы беспощадно искренна и правдива; она была бы пряма; мы не старались бы обойти тяжелые, оскорбительные для нас, унизительные слова; мы бы их произносили со всей резкостью правды. Мы не задумывались бы над тем, что нам сказать или чего не говорить; мы говорили бы все, что в нашем сознании представляется неправдой, грехом: все то, что делает меня недостойным моего человеческого звания, моего христианского имени».

                Умолк простивший мне грехи.
                Лиловый сумрак гасит свечи,
                И темная епитрахиль
                Накрыла голову и плечи.

                Не тот ли голос: "Дева! встань..."
                Удары сердца чаще, чаще.
                Прикосновение сквозь ткань
                Руки, рассеянно крестящей.   
                (Анна Ахматова)