Хроника слишком человеческих событий

    Петля
          Гроза, неожиданно разорвавшая синее небо в клочки, была  короткая и бесновато  резкая. Закончившись еле успев начаться,  гроза принесла с  собой  разряжённую пустоту в природу. Разрядившись, природа стала копить по крупице  энергию  вновь, чтобы вскоре разрядится опять, с ещё большеё силой. Грозы этим летом случались часто. Дождей же почти не бывало.
        Воздух после грозы пьянил и дурманил. Можно было кожей почувствовать какую-то особую чистоту и стерильность, создавшиеся вокруг. Идти было легко и приятно. Улица приветливо рассматривала меня отсвечивающими окнами домов. Улыбка, возникнувшая на моём лице бессознательно, надёжно  держалась. Шаги получались широкими и уверенными, хотелось идти хоть до Парижа, а потом, развернувшись, непременно  возвращаться назад, не меняя темпа походки.
             Но мне не надо было в Париж, и поэтому шёл я в магазин – купить необходимые мне продукты. Он находился не так далеко как хотелось бы и, дойдя до дверей, слегка  расстроившись за быстротечность  времени,  я решил его потянуть и прочесть объявления, наклеенные криво и наспех на серой стене. Как обычно кто-то что-то «недорого» продавал, кто-то «дорого» покупал, один наглец даже просил вернуть ему потерянные деньги, но один листок привлёк моё внимание необычностью, и мне даже показалось, что я не так прочёл и понял его содержание. Прочитав его ещё раз, я  ухмыльнулся:   
«Исцеление больных  душ. ООО «Последняя надежда». Тел: 23321211»
       Да, кто же это шутит подобным образом. Кого это хотели разыграть? Хозяина этого несчастного телефона. А  впрочем, такие глупости не могут долго держаться в голове и я, наконец, зашёл в магазин. В магазине было довольно душно, пахло колбасой  и  разливным пивом. В просторном, очерченном засиженными мухами  прилавками, помещении была лишь полная продавщица средних лет в синем, пропахшем рыбой, фартуке, да две бабки неопределённого возраста, шептавшие что-то друг другу на ухо возле холодильников с напитками. Продавщица, облокотившись  на прилавок всей своей массивной грудью, откровенно скучала, думая как бы поскорее закончить смену и уйти домой к  нелюбимому мужу и надоедливым детям. Я, вспоминая что мне нужно купить, стал шарить взглядом по небогатым прил..авкам сельпо.
-Поторопитесь, молодой человек, очередь задерживаете, - недовольно пробурчала продавщица.
-Где же очередь?. .  -  недоумённо спросил я.
- Где, где…  За вами очередь! А если вы не видите, это ещё ничего не значит !А скорее наоборот, значит  то  что она есть, поторопитесь, не один вы ,я говорю!
-Да хорошо, хорошо…Яне понимаю …Почему вы так …. Дайте чаю, зелёного и  сигарет, вон тех, пачку.
- С вас девяносто три рубля.
-Вот возьмите,- несколько смущённый таким обращением, проговорил я, протягивая деньги и  поспешая к выходу – духота требовала воздуха. Но, не дойдя до двери, я остановился привлёчённый разговором  бабок, стоявших на пути и уже вовсе не шептавших, а открыто разговаривающих.
- …Он, говорят, живой ещё был, когда врачи-то приехали. Вот!
- Да ну! И что?
-А ничего. Помер по дороге, стонал, стонал, да и помер.
-Да, хороший был человек, да и не старый ещё. Ой, жить бы, да жить ещё, а он возьми  и помри. О господи, свят, свят, – и старушка торопливо закрестила рот.
- Да не помер он, ты  что, не знаешь? – вдруг остановила её вторая. - Повесился!
-Да ну!
-Да вот те крест!
-Господи, что делается… - и бабулька закрестилась ещё чаще.- Горе-то детям какое, жене…Теперь и схоронить-то по-людски не выйдет, зароют как собаку за оградой – на кладбище-то нельзя ему, греховнику.
-Да, да… Нельзя.Грех то великий, великий грех…
- А что с ним было-то, записку оставил ли? Нет поди…
- Да кто ж знает, ничего не оставил, нынче всё без записок вешаются. А  заболел что-то, говорят, захворал, уж   месяц как. Всё видения какие-то у него, Зина, жена-то говорит. Всё ходил по ночам, да говорил с кем-то. Измучил всех своими хождениями. Зина говорит:  «Выйду ночью во двор по нужде, а он стоит в темноте и смотрит». Тронулся умом  видать. Вот и загнал себя в петлю-то...
- Видать тронулся, а то кому со здоровой головы в петлю лезть захочется. Жена ведь, дети у него…
- Вот Витька-то,  Кривов-то,  помнишь? Повесился же? В позапрошлом году.  Тоже тронулся!
-Так тот от вина тронулся, в горячке он был, запоем ведь пил.
-А этот капли в рот не брал! Интеллигент.
-Вот и не знаешь, что лучше.
-А хоронить-то его всё одно придётся за забором кладбища. Ох…Сколько их там лежит-то уже…
-Ты давно к своим ходила?
-Да вот с родительской не была. Надо бы сходить убрать могилы, там подмывает почву – ручьи под землёй. Вот не знаю когда…В воскресение?..Нет, в воскресение нужно на базар сходить в город. Да ,кстати ,на прошлой неделе видела Надьку, ну Надьку, помнишь?..
  Разговор старушек стремительно терял смысл и я решил поспешить и спросить:
-Извините, а кто тот мужчина? Ну повешенный, о котором вы говорили сейчас?
-Какой повешенный? Чтой-то ты, сынок? Послышалось тебе верно. Не говорили мы ни о каких повешенных. Ты здоров ли? – и старушки стали невольно отстраняться от меня, как от сумасшедшего. Я, удивившись, очередной раз, странному поведению людей, встретившихся мне сегодня, поспешил к выходу, но не тут то было.
-Молодой человек, - окликнул меня звонкий молодой  и ласковый голос,- вернитесь, вы сдачу забыли.
   Развернувшись, я увидел вместо той женщины за прилавком молодую девушку в синем фартуке, облегающем её узкую талию. Девушка, кокетливо улыбаясь, протягивала мне мелочь на белой изящной ладошке. Быстро подойдя, я схватил мелочь и растерянно пошёл, почти побежал, к выходу, успев  только пробормотать : «Спасибо».Уходя слышал громкий шёпот двух старух за спиной:
-Чей это, Софьин внук?
-Да нет, не похож?
-Похож! На сына её, Андрея, похож …
     Выйдя на улицу, я решил поспешить поскорее домой. Шёл быстро, увлечённый раздумьями по поводу « магазинной» чертовщины.