Что есть человек? Основной вопрос

                1. Что откуда берется?
 
     Основной вопрос - это ЧЕЛОВЕК. По сути, он всегда стоял перед человечеством, но осознаваться начал только сейчас, когда уже многие предрекают гибель планеты по вине самого человечества /из-за неуемного потребления природы/, говоря при этом, что точка возврата /необходимость платить по долгам/ уже пройдена. Альберт Гор, как вы знаете, бывший вице-президент США, получил за это Нобелевскую премию, хотя заслуга его в этом чисто собирательная.
     Говоря, что человек это основной вопрос человечества, я вовсе не имею в виду, что он есть главный всегда. Главный – это вопрос по месту и времени, когда чего-то сильно не хватает. Поясню.
     Когда вы голодны и давно, вы согласны и на поднятый с земли кусок хлеба. Когда  наелись, главным для вас становится другой вопрос. Натерпевшись, к примеру, от полового воздержания, приходите к послаблению моральных принципов и сбиваетесь на эрзац-формы или сомнительные связи. Если заболели, главным становится здоровье. «Главный» замеряет необходимость: его значение переменно.
     Основной же вопрос – это вопрос развития, изначальных причин, источников движения. Основной вопрос непреходящ: он есть определяющий что-либо из самых глубин сущности предмета, на все времена его собственного существования.
     Все мы знаем, что означает основной вопрос философии /что первично, что вторично:  материя или сознание/ независимо оттого, признаем мы его или нет. Но это вопрос познания. Познание входит в процесс взаимодействия человечества с природой. Основной вопрос части не может быть основным вопросом общего, целого. Поэтому основной вопрос философии не есть основной вопрос человечества. Напротив, с позиций целого мы можем уточнить составляющие моменты основного вопроса части.
     Все вы помните из учебников /или справочников/ - если не помните, спросите у философов  /только не у кандидатов и докторов наук: эти обязательно что-нибудь наплетут или приврут, поскольку полны суетных потуг дополнить или исправить, а то и опровергнуть предшественников/ - определение философии. И рядовые философы /те, что ассистенты/ вам ответят: философия есть наука о наиболее общих закономерностях развития природы, общества и человеческого мышления.
     Здесь, однако, опущен /это долго объяснять, почему/ субъект мышления: человек. Поэтому следовало бы так отредактировать это определение: философия есть наука о наиболее общих закономерностях развития природы, общества, человека и человеческого мышления. Пирамида мироздания должна быть дополнена недостающим звеном. Проще говоря: нельзя до конца понять мышление, не поняв его носителя. Это первое.
     Второе. Познание движется от общего к частному и от частного к общему. Родившийся ребенок, столкнувшись с окружающим миром, все время уточняет его в своем  постижении, а затем, систематизируя, налаживает с ним отношения. То же и с человечеством. Возникнув, оно уточняет, уточняет… Уточняя, попутно систематизирует, т.е. от частного  восходит к общему. Появляется наука.
     Но предметов изучения много. Знания о них систематизируются, отпочковываются. Появляется множество наук. Систематизируясь внутри, они представляются частностями к общему миропониманию. Появляется философия, стремящаяся систематизировать все знания, привести их к общему знаменателю.
     С историей человечества количество философов и их точек зрения прирастает. С  Гегеля /с оформлением диалектики/ философия сама становится наукой. Она открывает диалектику как всеобщий закон развития мира и как универсальный метод его познания. Вооружившись диалектикой, Маркс и Энгельс дают высшую форму научной философии: диалектический и исторический материализм.
     Но, очистив от идеализма диалектику природы и перенеся материалистический взгляд на общество, Маркс остановился перед материалистическим пониманием человека. Тому еще было не время. Через организующую /функциональную/ логику научного коммунизма предстояло прежде изменить общество, чтобы затем можно было заняться человеком. Он поэтому оставил лишь ключ к такому пониманию.
     Этот ключ - не более, не менее как всем известный принцип:«Каждый – по способностям, каждому - по потребностям!», тихо посверкивающий на ухабистой дороге коммунистического строительства. Его либо не замечают, либо попирают. А его следует поднять. Ибо он указывает на… основное противоречие человека. Каждого и всех.
    Первую попытку обнаружения такого противоречия сделал древнегреческий философ Платон. Он представил человека как совокупность двух разнородных начал: души и тела. И с тех пор это учение, воспринятое затем христианством, прочно вошло в сознание и обиход людей, помогая всем и каждому по-своему понимать себя и других. Душа это нечто возвышенное, данное извне /возможно от бога/, устремленное к вечности. Тело – напротив, нечто низменное, материальное, стремящееся к плотскому удовлетворению. Литература, живопись и вообще искусство сделали это деление настолько привычным, что любая попытка оспорить его покажется святотатством. Но люди долго верили, например, что Солнце вращается вокруг Земли. Оказалось - наоборот.
     Так и здесь. Хотя в наличии души и тела у человека никто не сомневается /не сомневался и К.Маркс/, но не эти начала составляют его основное, исходное, определяющее противоречие. Это не онтологическое /бытия/, а гносеологическое /познания/ противоречие. Душа не есть какая-то особая, эфирная или метафизическая, субстанция, которую некто вдохнул в тело, а его отражательная функция, развивающаяся вместе с телом и не противоборствующая, а служащая ему. Тело же не есть нечто вульгарно низкое. Оно достойно восхищения своим совершенством, порой более значительным, чем душа.
     Не душа и тело противостоят друг другу в поведении человека /если тело хочет сладкого, душа не ищет горького/, а именно – способности и потребности.
     Употребляя способности, человек что-либо созидает, производит, затрачивая при этом определенную духовную, психическую, физическую энергию. Удовлетворяя потребности, наоборот, восстанавливает энергию, поглощая при этом созданное другими или природой. Все человеческие отношения суть деятельный обмен способностями ради совместного и взаимного удовлетворения потребностей. Каждый человек поэтому выступает одновременно созидателем и потребителем. Его способности образуют его созидательное начало. Потребности – потребительское. Каждое из них обязательно предполагает другое и, вместе с тем, противоречит, противоборствует ему.
     Нетрудно заметить, что основное противоречие человека, как две капли воды, схоже, попросту совпадает с основным противоречием всякого общества /между производством и потреблением/, различаясь более масштабом, чем словесными бирками. Относительное тождество основных противоречий человека и общества сразу же ставит вопрос об их взаимозависимости. Человеческое ли производно от общественного? Или, наоборот, общественное происходит из человеческого?
     Нет охоты растекаться мыслию по древу. Не общество порождает в человеке его основное   противоречие, а само общественное противоречие выступает как совокупность основных противоречий составляющих его индивидов. Иначе говоря, основное противоречие общества порождается и воспроизводится не внешней силой, а внутренней, людьми. Оно попросту не может обходиться ни без их способностей, ни без их потребностей. В своем объеме оно не более чем их совместное решение своих индивидуальных противоречий.
     Но тогда естественно спросить: а откуда оно берется в людях, в человеке вообще?
Нет загадки и здесь: от природы. Такое же противоречие, но несколько в ином виде мы находим у всякой животной или растительной особи, а именно: как противоречие между приспособительными задатками и органическими потребностями, развивающееся взаимодействие между которыми является законом ее выживаемости и совершенствования вида в целом.
     Если мы продолжим логику поиска истоков основного противоречия человека,то неизбежно должны будем констатировать, что и неживая материя развивается, по сути, по тому же закону /как в макро-,так и микромире/: ничто в мире не возникает, не создается иначе, как через «потребление», поглощение извне. Ни одна частица или система частиц и тел не образуются иначе, как через употребление других тел, частиц или их систем. Всякий процесс развития движется в противоположности «созидания» и «потребления», где одно выступает обратной стороной другого. Обмен веществ в мире есть выражение их единства. Само вещество материи есть результат ее самодвижения в этой беспрерывной - через «творение» и «поглощение» - смене форм и способов ее бытия. 
     Логично поэтому утверждать, что вещество не вечно. Было время, когда его вообще не было. Оно имеет различные виды, но и само представляет собой один из видов материи, один из способов ее осуществления. Нельзя поэтому отождествлять вещество и материю. Бесконечна и вечна материя, но не вещество. Вещество лишь часть ее, одно из следствий ее безграничного развития, через смену форм и состояний.
     Мир вообще никем не создан. И не зародился от Взрыва. Он непрерывно развивается. Его развитие и есть его непрекращающееся рождение, становление. Зарождение и развитие мира попросту совпадают в постоянстве изменений материи во времени и пространстве.               
     Поэтому и человека мы можем понять только в качестве продолжения природы и общества, но не как нечто привнесенное в них, со своим якобы законом, со своей тайной. То противоречие, которое мы в нем обнаруживаем, является сквозным, стержневым противоречием всей материи, но, разумеется, на более высоком уровне, в более развитой  и потому более конфликтной форме, где созидание и потребление предстают уже в крайней обособленности, противопоставлении и взаимозависимости своих функций.
     Беда, однако, в том, что два эти начала не пребывают в статичном равновесии. Ни одно из противоречий в мире не решается само по себе, автономно, независимо. Лишь – через соотнесение и движение его вовне. К примеру, половое противоречие мужчины /между половыми способностями и потребностями/ решается через его соотнесение с таким же противоречием у женщины и, наоборот. Все другие пути снятия приводят лишь к его обострению, извращениям, возрастанию общей конфликтности и даже к уродствам /наподобие однополых браков/.   Равновесия, покоя в противоречии, а тем более в живой материи и, особенно, у человека не существует.
     Поэтому под давлением тех или иных причин внутреннего или внешнего порядка в человеке, чаще или реже, тенденциозно или с переменным успехом, одно из начал берет верх над другим. То есть, будучи созидателем и потребителем одновременно, кем-то из них он  выступает активнее, предпочтительнее, настойчивее.
     Все люди поэтому изначально делятся на созидателей и потребителей, беспрерывно меняясь в своей ипостаси. Испытывая борьбу внутри себя, подталкиваемые ею, они естественно борются и в обществе. Сознательно или бессознательно, пассивно или активно. Так же, как и само общество борется с природой, забирая у нее едва ли не все, чем можно поживиться, чтобы решать свои внутренние проблемы и достигать своих целей.
     Не лучше и с государствами. И они попеременно в своей истории делятся на тех, кто помогает другим странам и народам, и хищников, грабящих или колонизирующих их.Практически все, что мы видим вокруг, исходит из одного общего, всемирного, непрерывно развертывающегося противоречия, наиболее отчетливо проявляющегося в человеке и обществе. Он суть носитель и концентрированное выражение ведущего противоречия всего мироздания.
     Маркс и Энгельс прекрасно описали превращение первобытного коммунизма в рабовладельческое общество. Технологически, с точки зрения науки, безупречно. Но осталось непонятным, как изначально, от чего отправляясь, при исходном социальном равенстве всех своих членов общество распалось на господ и рабов? Или другой, сегодняшний, не менее сакраментальный вопрос: почему, каким таким образом из рабочих, крестьян, трудовой интеллигенции в обществе социального мира и труда вновь выползают дельцы, ворюги и хапуги, желающие господствовать над другими в образе «капиталистов»?
     А вы посмотрите: что собой представляет по природе человек независимо от его социальной принадлежности? И вам станет понятным, откуда берутся /и всегда брались/ угнетатели и в кого превращаются угнетаемые. Из потребителей собственно вырастают угнетатели, властолюбцы, эксплуататоры, хищники будь то в семье, группе или обществе. Из созидателей рождаются труженики, герои, гении, правдолюбцы. Потому что основное противоречие человека задается раньше его социальной определенности.

               
                2. Как помочь обществу?

     Вопрос о человеке, будучи основным, становится теперь и главным. Ибо во весь рост перед человечеством встает уже вопрос его собственного и вообще планетарного выживания. Корни этой проблемы, как мы уже говорили, таятся в основном противоречии человека между способностями и потребностями /созидательным и потребительским началами/, являющемся сквозным, стержневым противоречием всей материи, но наиболее конфликтным в силу наивысшего развития именно на его уровне. Потребительское отношение к другим людям, к обществу и всей окружающей природе становится попросту угрожающим. Сам рост сил созидания имеет непомерно эгоцентричную направленность. Встает необходимость управлять действием этого противоречия не только в его общественном, но и индивидуальном проявлении.
     Однако не хотелось бы выдавать созидательные способности исключительно за положительный фактор, а потребности – за отрицательный, подобно тому, как церковь без конца борется за просветление душ и с тем же упорством за обуздание плоти. «Плюс» и «минус» имеют смысл лишь во взаимообусловленности сторон. Не будь потребностей, не возникли бы и способности. Страшны не потребности сами по себе, а их завышенный, самодовлеющий характер, подминающий под себя всякую целесообразность, соразмерность, здравый смысл.
     Когда говорят, что хороших людей больше, - это неправда, либо пустое самообольщение, которым, к примеру, тешила себя самоуверенная коммунистическая пропаганда. Люди стремятся выглядеть лучше – это да. Но как только задеваются их интересы, обостряется их внутренний или внешний, с другими людьми, конфликт, маска обычно спадает с их лица, и в борьбе они становятся неразборчивыми в средствах и даже звереют, наглядно показывая, откуда мы происходим. Либеральные реформы, возвестившие «свободный рынок», быстро расправились с таким заблуждением, во всю меру обнажив звериный оскал распаляющегося людоедства. Именно с отрицательной стороны горбачевская перестройка и гайдаровские реформы поставили вопрос о научном понимании человека, который, конечно же, давно беспокоил лучшие философские и религиозные умы. Маркс не раз отмечал, что за пределами классовой солидарности рабочие «сами противостоят друг другу как конкуренты». И этим все сказано, чтобы не питать  иллюзий.
     Давайте посмотрим, как материалистическое понимание общества подводит к материали- стическому же пониманию человека. Исторически основное противоречие человека, заложенное в нем от природы, проявляется естественно раньше общественного, но осознается лишь с развитием последнего до высших форм общественного антагонизма. В познании поэтому мы идем от результата к истокам развития, от следствия к причине.
     Наука, как и человечество в целом постигает сначала природу, затем общество, а уж потом и человека, развивая при этом и средства познания, мышление и его инструменты. Впервые от описательности и фрагментарности познания человечество подходит к его методичности и нацеленности благодаря сформулированной другим великим греком Аристотелем формальной логике: силлогистике /увязки/ посылок. Это был первый серьезный инструментарий постижения  мира, которым, конечно же, обладали многие, но подытожил один. Однако чтобы выстроить этот итог, думается, Аристотель обладал уже  логикой более высокого порядка: диалектикой - как логикой процесса, а не просто спора.
     «Стихийная диалектика» древних ни для кого не секрет. В наиболее же полном и научно оформленном виде она предстала у выдающегося немецкого философа Гегеля. Но опять-таки, видимо, потому, что он владел еще более совершенным, хотя и не вполне сознаваемым логическим аппаратом. Наука ведь не только инструмент познания, но и инструмент преобразования. Познание вне практики и не для практики бессмысленно. Как же должно быть устал Георг Вильгельм Фридрих Гегель восседать наверху божественным провидцем, не будучи в силе свои уникальные выводы реализовать в практике!
     Эта логика нового, более высокого порядка предстала в трудах двух других великих немецких философов Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Диалектика естественнонаучного и обществоведческого материализма привела к научному коммунизму как совершенно новой, функциональной логике. Универсальные выводы познания в их комплексном единстве становятся здесь логическим посылом к организации управляемого воздействия на предмет, т.е. исторической практикой в соответствии с открытыми законами, выходя за зону стихийности. Человечество, таким образом, через науку становится действительным субъектом собственной истории. И тогда отпадают, делаются абсолютно ненужными какие-либо надежды и упования на бога, случайность или стечения обстоятельств.
     Высшую точку в функциональной логике обозначил русский философский гений Владимир Ильич Ленин. Это - его знаменитое учение о «решающем звене». Именно оно делает диалектику по-настоящему революционной.
     Когда вы цепляете какое-либо противоречие и говорите,  как одно в нем влияет на другое и обратно, вы не продвигаетесь в будущее или прошлое, к результатам или истокам, ни на йоту.Такая диалектика не более чем переливание из пустого в порожнее, позволяющее  играть с истиной в прятки, заниматься компиляцией, избегать смысловой ответственности. С нею достаточно легко защищаются кандидатские и докторские диссертации, но она ничего не дает обществу. Создается лишь видимость, наукообразность, кончающаяся известным кургинянством, изощренно-схоластической игрой слов, выдающей страстное желание быть на виду и по-хлестаковски вне подозрений.
     Другое дело,когда вы отыскиваете решающее звено в цепи взаимообусловленности сторон. Поиск решающего звена это и есть поиск определяющего фактора в развитии предмета. С него начинается движение. А движение это жизнь!
     В этом отношении весьма характерны наши нынешние попытки выйти из порушенной логики исторического процесса, наиболее ярко и цельно выраженные за последнее время в статье Л.Г.Малиновского «Религиозные основы устарели. Мир спасет МКМ» («Экономическая и Философская Газета» № 31-32, август 2007г.). Что есть МКМ?
     Это - Модельно-Конструктивное Мышление во взаимодействии с окружающим миром, с целью гармонизации отношений с ним. Конечно, похвально стремление автора спасти мир, но почему это надо делать с чистого листа, вне преемственности с предшественниками и утверждением собственного языка? Ведь человечество все время думает о своем спасении. Именно в этом функция познания /а не религии/.
     Конечно, современный автор находится в трудном положении. Рука тянется не к тому, чтобы глубже понять и развить марксизм, а сказать свое веское независимое слово. К тому же, развернута беспрецедентная, беспринципная травля марксизма-ленинизма, большевизма, всего коммунистического и советского. Весь мир фактически погружен в назойливое голосование: верен или неверен марксизм как учение. И противники его, как следует никогда не заглядывавшие в «Капитал», ищут в нем не правоту и истину, а изъяны происхождения, наследственные болезни, неудачные выражения, идеологическую зашоренность. Они предъявляют к нему требования как к богам, а собственную пошлость выдают за мерило всех ценностей. Они были тайными советниками у предателей Родины, а теперь учат паству уму-разуму в средствах массовой информации. Делают на этом карьеры, славу, политический и денежный капитал, создают мерзкие фантомы /типа «среднего класса», «суверенной демократии» или «поголовной религиозности»/.  Малиновский не из их числа.
     Как умный и порядочный /с совестью/ человек, автор МКМ не воюет с марксизмом, но, обвиняя его в упущениях, не видит, что то, о чем он говорит, марксизм давно уже сделал. Это - научный коммунизм как логика обратного действия с целью решения давно перезревших проблем. Думается, при определенном методологическом очищении и соподчинении МКМ Малиновского структурно может войти в функциональную логику научной гармонизации мира, чтобы логику истины превратить в логику управленческого действия. В марксизме есть все, чтобы глубже понять и исправить нынешнюю ситуацию.
     В свое время, когда Политбюро ЦК КПСС полностью подмяло под себя управление страной и изъяло из СМИ принцип обратной связи, нишу функциональной логики, уже выхолощенную от научного коммунизма, пыталась, было, занять поднявшая голову во времена хрущевской «оттепели» социология. Однако очень быстро практически-целевой ее характер был загнан в русло академичности, ее предводители стали членами ЦК Науки, т.е. академиками, и попытка влиять на управление страной оказалась тщетной. Боже, как часто последователи К.Маркса или О.Конта далеки от своих предшественников. И - близки к вырождению, где глубина истинности подменяется высотой званий и претензий.   
     Выше мы отметили, что основное противоречие человека как две капли  воды схоже с основным противоречием общества: между производством и потреблением. Понятно, что общество производит, чтобы потреблять, и потребляет, чтобы производить. Но этого мало. Нужно определить, какой из этих полюсов является определяющим, ведущим. В соответствии с функциональной логикой марксизм, как известно, решающим звеном считает производство. При всей взаимообусловленности и противоречивости сторон, именно производство обеспечивает дальнейший прогресс общества.
     Однако,как только мы находим первичный источник восхождения, мы тут же обнаруживаем, что и он представляет собой противоречивое единство двух противоположностей. И вновь рискуем потонуть в схоластике их взаимовлияния. Общественное производство распадается на совокупность производительных сил и производственных отношений. Исторический материализм тогда подсказывает таким прогрессистам, как Гайдар и Чубайс /и прочим либералиссимусам/, что развивать в первую очередь следует не рынок, составную часть производственных отношений, а производительные силы, от которых зависит предметное продвижение общества по пути прогресса. Углубляясь в решающее звено, мы все время уточняем источник его силы.
     Но вот парадокс: и этот фактор делится. Он составляет взаимодействие живых и вещественных производительных сил, людей и средств производства. Лишь только мы приходим к определенному выводу, чтобы начать действовать и перейти, таким образом, от теории к практике, как неугомонная диалектика дает нам новое «раздвоение единого» и понуждает к новому «познанию противоречивых частей его». То есть, цепочка противоречий, развертывающаяся из основного противоречия предмета, раскручивается не в линейной /одно за другим/ последовательности, а в последовательности скачка, перехода с уровня на уровень, иначе говоря, в спиралевидной последовательности.
     Но и здесь мы не можем двинуться вперед, пока не определим, что же тут является  решающим звеном, отчего зависит противоречие в целом. Марксизм недвусмысленно говорит, что решающим звеном в производительных силах являются люди. Именно они производят на свет средства производства и сами же приводят их в движение.
     Их бы, людей, и надо развивать в первую очередь,чтобы успешнее шло развитие средств производства, чтобы последние обладали большей производительностью, чтобы таким образом разрешалось, снималось основное противоречие общества между производством и потреблением.
     Однако и люди делятся. Делятся на классы. Одни трудятся на этих средствах производства. Другие имеют их в собственности, чтобы не работать на них, а управлять всем процессом. Разница в положении труженика и собственника образует классовый антагонизм. Те, кто работают, зачастую настолько ограничены и стеснены в условиях жизни, что лишены всякой возможности развития и деградируют. А те, кто имеют их в избытке, не работают, пребывая в удовольствиях и наслаждении. Накапливающаяся несправедливость такого положения рано или поздно приводит к взрыву относительного равновесия в обществе. Классовая борьба, разгораясь, в конце концов, приводит к революции одного класса против другого.
     Вывод о классовой борьбе как движущей силе исторического прогресса, венчающий исторический материализм, становится отправным пунктом научного коммунизма по преобразованию и подъему общества на новый уровень и свое конкретное  воплощение находит в революционной практике пролетариата. Пролетариат экспроприирует средства производства /но не в свою, а общественную собственность/ для создания условий  развития всех людей, всех членов общества. Его революция не выдумка философов, а конкретное снятие перезревших проблем для выхода общества к новым горизонтам развития.
     Вот как выглядит на схеме функционально-логический поиск решающего звена в снятии основного противоречия общества, где направление стрелок обозначает характер соподчинения полюсов, а слова, выделенные заглавными буквами слева, – решающие звенья в их связях:

                ОБЩЕСТВО
                /       \
                ПРОИЗВОДСТВО <----> потребление
                /           \
           ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ <-----> производственные отношения               
            /     \ 
     ЛЮДИ <-----> средства производства
    /    \
  К Л А С С Ы


                3. Решающее звено.

     «Нет ничего более замечательного, чем человек», - высказался в писаниях арабов Абдалла Сарацин. Но, нелестно говоря, это «великое чудо» есть порядочная сволочь. Земле сильно не повезло с утвердившимся властителем, подминающим под себя все живое и неживое исключительно ради своего блага. Причем, люди так конкурируют за это между собой, что планета трещит по всем меридианам и разломам от их амбиций.
     Посмотрите на их страсти в борьбе за лишний кусок или миллион, за чин, звание, должность, за кресло директора или диктатора, депутата или президента, за славу знатока, провидца или авторитета, за поклонение и пресмыкательство себе подобных.
     Как омерзительно смотреть на их вожделеющие лица, когда они исходят слюной за какие-нибудь премии и награды, преимущества и привилегии, как суетны, поливая грязью конкурента, как честолюбивы и претенциозны при своих регалиях и знаках отличия, как глухи при набитых карманах и сейфах. Ведь не голодают, а не уступят. Видят, что впереди пропасть, а не свернут. Чуют, что не правы, но не откажутся ни от пяди земли, ни от кресла, ни от заблуждения, ни от грана власти. А сребрениками сдабривают предательство. И все изменения во благо людей даются только через подвиги единиц и страдания  миллионов.
     В предыдущей главе мы отметили, что люди, согласно марксизму, «сами творят свою историю», являются «решающим звеном» в основном противоречии общества. Но по-разному. Борьба классов, сменяющая одного господина другим, завершается пролетарской революцией, уничтожающей все классы и самое пролетариат в том числе.
     Уничтожение классов, надо пояснить от имени марксизма, – это не истребление людей, как некоторым кажется до сих пор, не физическая ликвидация или изгнание эксплуататоров за границу. Это – обобществление средств производства, происходящее  в переходный период. Благодаря чему устраняется разделение людей на тружеников и собственников: все становятся тружениками и собственниками единовременно.Тем самым ликвидируется социальное неравенство между людьми. Классы, таким образом, устраняются не при социализме, а в переходный к нему период. И в этом смысле социализм действительно первая фаза коммунизма. Всеобщее, как исходное, равенство.
     Общественный собственник, согласно марксизму, – это труженик, который владеет не только тем станком, на котором работает непосредственно, но и всей массой средств производства, имеющейся в распоряжении государства. Это также труженик, который владеет не только тем участком земли, который возделывает непосредственно, но и всей территорией страны с ее водами, лесами, недрами.
     Общественный собственник, следовательно, это не тот, который «ничего не имеет» /по мысли либерал-реформаторов/, а тот, который может прилагать труд по своему усмотрению, желанию или способностям к любому орудию или участку земли, свободно меняя род деятельности и место жительства, не будучи пожизненно прикован к нему другим человеком или другими социальными оковами. Здесь только и может идти речь о свободе. О фактической   - для дела, а не болтовни.
     Всяческие недоросли и себялюбцы, типа Немцова и Хакамады, всласть поиздевавшиеся над понятием общественной собственности, разумеется, скрыли, что речь в этом понятии идет об уничтожении рабства. Любители личной свободы и преуспеяния за счет труда миллионов, готовые дробить зубы всякому лежачему /съемка ТВ/, порядком поднаторели в сокрытии истины от «духовных и физических рабов», лишь бы оставить их на прежнем положении, а самим быть господами при них и умниками для назидания.   
     Однако, когда все равны, когда нет эксплуататорских и угнетенных классов, когда общественное положение одного полностью идентично, тождественно положению любого другого человека,поскольку различия в трудовой занятости это не классовые противоположности, тогда, следовательно, в поиске «решающего звена» нам нет смысла рассматривать всех людей в качестве классов. Изменив общество, мы можем в таком случае от понятия «классы» перейти к человеку как клеточке общества. Наступает время, именно при социализме, понять человека! Но не конкретно - Ивана или Дарью, а вообще человека, без различия пола, возраста, национальности, социальной отметины и других разделяющих отличий, то есть, как философскую категорию.
     Раз отношение каждого к собственности ничем, с точки зрения права, не отличается от такого же отношения всех остальных членов общества, нам нет нужды рассматривать эту связь во множественном числе. Общественная собственность никого не делает богаче или беднее, все живут за счет собственного труда. Поэтому, когда все социально равны и каждый выступает совладельцем всех имеющихся у общества средств производства, мы всех можем понимать как одного, а, поняв одного, понять, таким образом, всех и каждого. Мы, следовательно, должны распространить диалектику на понимание человека и углубить поиск решающего звена в рамках этого, активного, более революционного элемента.          
     Диалектика - это значит основное противоречие предмета в его развитии и развертывании. По Марксу, в отличие от платоновской формулы «души и тела», человек есть    совокупность способностей и потребностей, созидательного и потребительского начал, пребывающих в единстве и борьбе между собой. Поэтому равновесия между ними нет. И одно из начал постоянно или с переменным успехом берет верх над другим.   
     По этой причине человек больше или чаще выступает либо созидателем, либо потребителем. И все общество поэтому делится /и всегда делилось/ на созидателей и потребителей, показывая, как индивидуальный конфликт переходит в межличностный, межличностный перерастает в групповой, групповой становится общественным, меняясь по накалу и способу разрешения.
     Борьба эта началась не сегодня. Она происходила и раньше. В природе – как межвидовая /за выживание/ и внутривидовая /за самоутверждение/. В человеческом обществе – сначала как межличностная /конкурентная, между созидателями и потребителями/, а затем, расширяясь, и как классовая /за господство/.
    Классы поэтому возникли не на голом месте. Рабы и рабовладельцы,крепостные и феодалы, пролетарии и буржуа – суть те же созидатели и потребители, но в социально закрепленной форме. Классы – это отснятая и противопоставленная в своей полярности природа человека, где превалирование одного начала над другим для одних приняло навязанный, для других - присвоенный характер. Классы, следовательно, образовались от противоположных начал в человеке. И как в одном человеке одно из них берет верх над другим, так и в обществе один класс господствует над другим. Основное противоречие человека, унаследованное им от природы, предопределило становление и историческое развитие общества. Научное понимание человека в этой связи помогает глубже и точнее понять общество, как в его истоках, так и в перспективе.
     Это большое заблуждение, будто человек уже оформился и как человек состоялся. По обличию - да. По сути же этот процесс далек от завершения. Человек еще не оторвался от пуповины и весьма часто и в великом множестве срывается к первобытности и звероподобию. Поскольку основное противоречие ни на миг не отпускает его от себя, человек, решая его, вынужден без конца утверждать себя в качестве человека, доказывая это самому себе и другим в каждом поступке, действии, поведении. И это удается ему лишь в той мере, в коей он превозмог в себе потребителя и раскрылся как созидатель.
     В свое время приближенные к Политбюро ЦК КПСС сочинители коммунистических программ, превратившие марксизм в идеологию, а идеологию – в религию, придумали «Моральный кодекс строителя коммунизма»/наподобие скрижалей библейских заповедей/, где главным требованием выдвигали не развитие и поддержку ведущих способностей человека, а его политическую преданность строю. Бедняги! Они не знали,  что такое человек. А теперь мы, еще большие бедняги, думаем, что коммунизм невозможен. Будто история кончается на дураках. Смеху подобно! Фактически она только начинается. Если мы правильно определим «решающее звено», т.е. то, что нам нужно развивать и пользоваться в первую очередь, мы сможем двигаться вперед более уверенным и ускоренным шагом.
     Нам поэтому нужно опять понять, какое же из двух начал является решающим, ведущим, обеспечивающим нас перспективой развития и подъема. Если в индивидуальном плане превалирует либо то, либо другое начало, то для общества жизненно определяющим являются, конечно, способности. Именно ими выделился человек из природы. Ими же в большей степени, а не потребностями, отличается он и от себе подобных. Человек, следовательно, в той мере человек, в коей развиты его способности. Это и есть его «решающее звено»! Корень,т.е. существо его. Поскольку в потребностях, хотя и очеловеченных, он остается животным, порой  просто звереющим.
     Однако и способности делятся, представляясь как умственные и физические способности, которые взаимно влияют друг на друга, помогая или противореча между собой в конкретном и непосредственном взаимодействии. /Попутно скажем, делятся и потребности: они выступают совокупностью естественных и духовных потребностей/. Чтобы выдержать логику «решающего звена», мы и здесь должны определить, какие же из способностей более важны и как они определяют общий успех.
     Исторический опыт показывает, что с превращением добычи (т.е охоты и собирательства, чем живут все животные) в общественное производство и постоянным усложнением последнего возрастает значимость прежде всего умственных способностей, т.е. при общей важности всех способностей ведущими становятся умственные. Благодаря им, собственно физическая сила человека стала качественно отличаться от животной: она стала производящей человеческой физической силой, развивающейся не столько через наследственность, сколько через обучение /т.е. обобществление/, принимая последовательно виды навыка, умения, мастерства, искусства. Развитие умственных способностей, таким образом, определяет общий прогресс созидательного начала.
     Однако и умственные способности не представляются неким бесструктурным образованием, но опять-таки – единством двух взаимодействующих противоречивых сторон: творческих /нацеленных на новизну, уникальность, оригинальность решения/ и рефлексивных /действующих механически, автоматично, по принципу рефлекса, математического счета или логического стереотипа/ умственных способностей. И те, и другие присущи всем людям. И те, и другие не обходятся друг без друга и, вместе с тем, соперничают друг с другом в принятии решений, корректировке действий, контроле над успешностью. Взаимодействие их бесспорно. Ценность каждой безусловна. Но опять-таки: необходимо для процесса установить «решающее звено».
     Таковым здесь выступают творческие способности. Хотя доля их в общем балансе умственных не велика и развиты они по-разному, но по значению им цены нет. Именно от их искры, преодолевшей автоматизм животного рефлекса, зажглась человеческая история. С изобретением первых простейших орудий труда, резко понизивших зависимость от внешних условий, наш предок превратил себя в человека, а животное стадо – в первобытное общество. Именно творческими способностями выделился человек из природы, что и позволило ему подняться над всем животным миром, чрезвычайно размножиться и расселиться по Земле, не меняя при этом своих животных наклонностей и потребительских амбиций, что привело его к развращению и распаду общества в последующем на противоположные классы, где одни узурпировали труд других.
     Эта узурпация труда направила прогресс несколько в другую от магистральной линии сторону. Не в дальнейшее развитие творческих потенций, которые, впрочем, никогда уже не замирали, а в простое тиражирование их находок, поскольку это давало более близкий эффект и было выгоднее, чем их последующее затяжное совершенствование или изобретение нового. Помимо этого, в соответствии с интересами господствующих классов и властей предержащих, оно получило однобокую нацеленность: не на орудия труда, а на оружие завоеваний и принуждения, что способствовало через захватнические войны еще более быстрому обогащению сильных мира сего, чем посредством простой эксплуатации живого человеческого труда.
     Творческая способность, таким образом, сыграла в истории не только прогрессивную, но и роковую, отрицательную роль: чем выше становились ее собственные достижения, тем безудержнее возрастали аппетиты и ниже опускались в своей хищности и алчности властители в человеческом обществе. Творцы на этом фоне оставались нищими, и это извиняло их.
     На этом, однако, не кончается диалектика поискового определения «решающего звена». Чем более развивается какая-либо способность, тем более в ней проявляется ее внутренняя противоречивость. «Раздвоение единого и познание противоречивых частей его, - говорил Ленин, - есть альфа и омега диалектики». Именно раздвоение есть признак развитости предмета. Чем более развит предмет, тем более глубоко его раздвоение и контрастнее, рельефнее его полюсы. Творческая способность, следовательно, сама в своем развитии возникла как совокупность конструктивных и критических способностей. Где нет одной стороны, трудно представить и другую. Но когда мы их знаем, опять встает необходимость определения «решающего звена».
     При всей обоюдной необходимости и важности, решающую роль в творчестве все же играют конструктивные. Они определяют позитивный результат. Критические могут стать побудительным мотивом, посеять сомнения, потребовать пересмотра, но опять-таки ради лучшего конечного эффекта, в чем и выражается бесконечность развития.
     Вот как выглядит на схеме поиск «решающего звена» в связке «человек – средства производства», где выделенные заглавными буквами факторы означают "решающий фактор" в определении способа снятия противоречия:
               
                Ч Е Л О В Е К               
                /       \               
                СПОСОБНОСТИ <------> потребности (естественные и духовные)
                /       \
                УМСТВЕННЫЕ <-----> физические (врожденные и обученные)
                /      \
             ТВОРЧЕСКИЕ <-----> рефлексивные (отражательные и регулятивные)
             /        \
  КОНСТРУКТИВНЫЕ <--> критические


               
                4. КПД  творчества.

     Знаете ли вы, сколько мерзостей за день делает так называемый хороший человек? Нет, вы просто не хотите этого знать. Ибо себя вы непременно считаете хорошим человеком… Может, вы и правы. Тогда проверьте себя.
     Великий француз, гуманист Вольтер в «Метафизическом трактате о Сомнениях по поводу человека» высказался витиевато, но вполне внятно для умных людей: «Итак, в добрый час люди были разделены на два класса: первый – люди божественные, жертвующие своим себялюбием благу общества; второй – подлый сброд, влюбленный лишь в самого себя; весь свет хотел и хочет в наше время принадлежать к первому классу, хотя весь свет в глубине души принадлежит ко второму…» /Вольтер. Филос. соч. М.1988, с.265-268/.
     Здесь в иной форме /задолго до нас/ выражена ясная мысль, что люди делятся на созидателей и потребителей, но при этом все хотят выглядеть «божественными»,созидателями, радеющими во благо обществу, хотя в большинстве своем предстают «подлыми», отъявленными потребителями, любящими только себя.
     Да, люди, пока их ничто не тревожит, выглядят весьма хорошими. К тому же, они  еще и стараются так выглядеть. Но стоит их задеть за живое, как улыбка спадает с их лица и утробная суть ощеривается желваками. «Хорошесть», если это не маска, признак того, что человек находится в нейтральном состоянии. Не более того. Основную массу времени в отношениях с другими субъектами люди пребывают именно в этом состоянии. И  поэтому выглядят нормально: хорошими.   
     Выглядят! Но сколько гадости творят они друг другу на пути к успеху. Расталкивают локтями, ставят подножки. Лгут, предают, подличают. И даже убивают.
     А что они считают успехом? Обогащение и безнаказанность. Карьерное возвышение и угодничество подчиненных. Достижение славы и низкопоклонство «толпы». Знаки величия и ублажение порочности. Вспомните «Капричос» Гойи, где под личиной людей проступают неизгладимые черты хищности, притворства, коварства, подлости, себялюбия, вскормленные животными инстинктами и усиленные человеческими страстями. Мир кажется перевернутым в прошлое. Многим даже снятся состояния тех, кем они вроде бы были до рождения. Увы, это указывает лишь на то, что человечество, вобравшее в себя всю предысторию развития, не утратило в себе сущности ни одного из своих предшественников, превратившихся в человеческом обличье в благообразных мутантов, продолжающих ту самую борьбу, что вели они   на животном уровне.
     В конце концов, когда-нибудь прочитанный генетический код человека раскроет, через какие стадии мы прошли и в какой шкуре побывали. Разумеется - не только человекообразной обезьяны. Ведь она тоже возникла не на голом месте. Гойя разгадал потайные пружины человеческих движений и выразил их своим языком. И не он единственный. Босх, Брейгель.
     Вы посмотрите, почему среди нынешних правителей нет Марка Аврелия, Петра 1, Ульянова-Ленина. Среди ученых нет Ньютона, Ломоносова, Циолковского, Эйнштейна. Да потому что, за редчайшим исключением, вокруг невидно достоверно подлинных людей. Есть звания, мантии, короны, а под ними – половинки, личинки, куклы и кукловоды, готовые притворяться кем угодно, лишь бы быть первыми в стае волков, змеином клубке, курятнике или партии.                Посмотрите, как они сегодня восхищаются сами собой при достижении победы, предвкушая предстоящий дележ добычи; как рассыпавшаяся было КПСС вновь собирается под единое знамя /уж не коммунистическое, а чужое и лоскутное/; как им снова хочется быть монархами и патриархами, генсеками и президентами, прокурорами и судьями,управляющими и приказчиками,  надзирателями и даже палачами. Их вожделенная цель - близость к черпаку раздачи. А, при возможности, и овладение им! Со времен первобытных кострищ.
     Да, люди состоят из двух взаимопроникающих друг в друга половинок: способностей и потребностей. И одна из них чаще или реже довлеет над другой. Никакой борьбы между телом и душой нет. Есть борьба между созидательным и потребительским началами, совестливым и собственническим отношением к миру. Именно эту борьбу часто запечатлевают различные художники в душевных переживаниях своих героев. Никому не удается быть только созидателем. А производить впечатление созидателя и быть успешным потребителем хотят подавляющее большинство. Вольтер был близок к истине.И в шаге от сути. Люди действительно больше хотят выглядеть людьми, чем быть ими. Это выгодно. Быть человеком очень тяжело.
     Чтобы жить, люди вынуждены производить материальные блага. Но производить и "работать" – не одно и то же. Также могут не совпадать общественная ипостась и личная установка. Потребитель изнутри может быть героем труда. А высокий чин, весь во славе и почете, – замаскированным государственным вором. Мы насмотрелись на это и в недавней, собственной, истории.
     В предыдущей главе мы отметили,что решающим звеном в основном противоречии человека являются его способности. Если потребности ставят проблемы, то способности решают их. Их созидательная мощь растет век от века. Но возрастают и потребительские запросы. При этом даже простая кооперация простой рабочей силы дает повышение ее КПД в десятки и сотни раз, т.е. человек совместно с другими производит продукта много больше, чем необходимо для собственного потребления. Но когда он имеет начальное, среднее, далее профессиональное образование, становится не просто обученной, но квалифицированной рабочей силой, оснащенной орудиями и технологией, он способен производить уже в тысячи и более раз сверх непосредственной нужды.
     Жизнь, однако, давно могущая стать раем, недалеко ушла от ада. Потому что он кормит при этом бесчисленные армии господ и чиновников, военных, полицейских и разведывательных сил с их дорогостоящим вооружением, болтунов в парламентах и СМИ, их помощников из сфер обслуживания, охраны, развлечений и т.п. Чем больше производится продукта, тем больше в обществе появляется бездельников и дармоедов, изображающих труд, но кормящихся неизмеримо лучше труженика. И это не все.
     Когда же человек применяет свои конструктивные, творческие способности, т.е. становится рационализатором и изобретателем, то его КПД растет уже едва ли не в геометрической прогрессии. Проект, разработанный им порой за два-три месяца или года и внедренный в масштабах всей страны, приносит иногда обществу многомиллионные доходы на протяжении десятков, сотен, а то и тысяч лет. Вспомните каменный топор, извлечение огня, изобретение копья,лука со стрелами, колеса, паруса, парового котла, двигателя внутреннего сгорания, самолета, ядерного реактора… Каждое новое изобретение позволяло значительно расширять и углублять овладение природой и ее силами. Человек почти с самого рождения искал себе бога и не увидел его в себе. Бог на самом деле есть действительная творческая сущность человека, только отчужденная и противопоставленная им самому себе.
     Самосознающей творческой способности в мертвой материи нет. И все разговоры о боге /или богах/, по сути, пусты и поддерживаются лишь выгодой, материальной или моральной, возвышенной или низменной, не суть важно, одних против других. Отражательная умственная способность на механически-рефлекторном уровне зарождается через естественный отбор уже в органической, живой материи. Творческая же способность есть исключительный признак человека. Правильнее поэтому говорить о человеке не как о разумном, а как о творящем существе. То есть, с позиции более высокого уровня развития. Не гомо-сапиенс, а гомо-криэйтив.
     В первой главе «Основного вопроса» мы отметили,что «нельзя до конца понять мышление, не поняв его носителя». Когда благодаря Марксу мы поняли основное противоречие человека, становится понятной зависимость мышления от человеческих потребностей. Люди часто не понимают друг друга, как и окружающий  мир, вовсе не потому, что не способны понять, а потому, что им мешают в этом их собственные, воинствующие, потребности. Вопрос об истине оказывается вопросом о выгоде. Истинно то, что выгодно. А не некая абстрактная суть.
     Фактически животная потребность, возведенная в общественную, гипертрофированную степень, правит мышлением. Ей не до истины. Отдельные мыслители глубоко проникали в истину, доходя до сути первого, второго и прочего порядка, но в целом философия была наукой правящего класса /или клана/ и служила отчуждению. И при социализме тоже.
     Всем памятен яркий выход на сцену М.С.Горбачева, провозгласившего "перестройку". Мы натерпелись до него: диктатура, репрессии, войны, партийно-номенклатурный режим, бюрократический застой. Он позвал нас в «даль светлую», и мы откликнулись. Как отозвались  свое время на хрущевскую «стройку коммунизма». Ни стройка, ни перестройка, ни либеральная вольница затем счастья не прибавили.
     По очень простой причине. К делу призывались и в дело запускались не творческие, а исполнительские силы народа. Возбуждались не созидательные, а потребительские чаяния. К началу коммунистического строительства, 1961г., рационализаторское и изобретательское движение насчитывало 2431 тыс. человек. К началу перестройки, 1984  г., – около 14 млн. Но ни тогда, ни потом руководство страны, хотя новаторы вполне убедительно реализуют высшие человеческие, конструктивные творческие способности, не сочло нужным /как,впрочем,  и сейчас не считает нужным/ по-настоящему воспользоваться их позитивным потенциалом. Оно смотрело на творчество новаторов как на частное дело «любителей», путающихся в ногах, вместо того, чтобы увидеть в них новую общественную движущую силу.
     С точки зрения понимания источников развития /т.е. функции «решающего звена»/, самыми эффективными способностями являются именно творческие, а из их совокупности – конструктивные дарования. Но задействованы были не эти созидательные, а критические, вне позитива разрушительные, способности и не трудового народа,а самой зависимой, завистливой и потому наиболее продажной части интеллигенции: актеров, режиссеров, журналистов, художников. И трудно реализуемое позитивное творчество одной общественной силы было зачеркнуто размашистым, негативно-критическим буйством другой, жаждущей славы, денег и похотливых удовольствий категории людей. По терминологии Гайдара, она называла себя либеральной интеллигенцией. Но это, разумеется, для сокрытия правды и приукрашивания потребительских слюней. Научное понимание человека не дает права питать иллюзий. Борьба за демократию и свободу – дело святое, но не ценой предательства.
     Новаторы обивали пороги, чтобы дать ключи к «росту производительности труда, самого главного - по определению Ленина - для победы нового общественного строя», а эти, часто самые красивые и с виду благообразные люди, ничего не предлагая взамен, во всю трудились, чтобы оплевать и опрокинуть все, что народ создал своим тяжким трудом и омыл праведной кровью. Тысячи  действительных талантов и гениев, соревнуясь с бюджетными институтами, гибли в своих сферах и подвалах молча, считая себя обязанными общему делу, а эти, по-щенячьи лизавшие ноги хозяину, когда тот выронил плеть, принялись кусаться направо и налево, пытаясь предстать героями-мучениками. Историю страны они заслонили личными обидами, не сумев понять,что ими пользуются как девками. Они были «такими талантливыми», а им там что-то недодали, куда-то не пустили, что-то не разрешили, и они… отомстили. Народу, который любил их и боготворил. И принял их критику с доверием, поскольку переносил качества полюбившихся героев на исполнителей ролей и отождествлял их с ними.
     Роль Ельцина в уничтожении СССР была чисто технической: указы, подписи, расстрелы. А вот подкуп и использование критических способностей гуманитарной интеллигенции, вольно толкующей законы общественного бытия,были чьей-то находкой. Возможно скрытного Бурбулиса, напряженного Шахрая или вечно ухмыляющегося Сатарова. Когда не дают хода положительному творчеству, на поверхность всплывает критическая отсебятина, отвратительнее любого философского субъективизма. Это и определило обесценение коммунистической идеи и откат от нее дезориентированных народных масс. И до сих пор эта интеллигенция, вместо и на место споров об истинности коммунистического опыта, выплескивает из своих мозгов бесконечные помои на его имевшие место недостатки и грехи, заслоняющие все достижения и нацеленность на благо трудящихся.
     Однако же прежняя система, неверно пользовавшаяся завоеванной властью, вовсе не исчерпала себя. Коммунизм потерпел поражение /конечно же, временное/ вовсе не потому, что идея была неверна, а потому что она была до предела искажена в процессе самой ее обкатки   и реализации. Начиная со Сталина, перенесшего диктатуру пролетариата в ее силовой абсолютизации в бесклассовое социалистическое общество и тем сковавшего его. Все последующие генсеки подлинного марксизма не знали. А при отсутствии критичности к себе всяческие ошибки и извращения, деформации и очевидные пороки только накапливали, доведя их общую массу до критического состояния и агонии.
     Если сказать просто: они не знали, что делать дальше, но, вознесшись наверх, и слушать никого не хотели. В них самих не хватало ни критических, ни конструктивных творческих способностей. Однако же были ушлыми мастерами в конкурентной межличностной борьбе за выгоды верховного положения. И только. Как, впрочем, и нынешние правители.                История никого ничему не учит. И сколь бы нынешние властители /и их слуги/ ни глумились над коммунизмом, мы потом узнаем, как они сами грешили, когда кончится их время. Научное материалистическое понимание человека внесет здесь необходимую ясность. Во всяком случае надо четко отличать, кем человек хочет казаться и кем он является на самом деле.


                5. Счет фальсификаторам.
               
     Труднее всего бороться не с противником из враждебного лагеря, а с глупостью в собственном стане. Выхватят из контекста великих предшественников какую-нибудь популярную мысль и потом размахивают ею на всех перекрестках как истиной в последней инстанции, вечной на все времена, красуясь при этом своим непоколебимым патриотизмом, без всякой самокритичности.
     В 22-23-м номере за июнь 2008 г."Экономическая и Философская Газета" опубликовала на своих страницах весьма характерную, под лозунговым названием, статью одного из своих авторов из г.Железнодорожного моск.обл. «Диктатура пролетариата – сущность марксистского учения». Из уважения к автору, тем более, что его понимание характерно для массового сознания, не сообщаю его имя, но смолчать не могу. Ну, доколе же можно не знать и не читать своих классиков?
     В.И.Ленин:«Все знают, что марксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов». (ПСС, т.40, с.303). Разве не в этом сущность марксистского учения?
     К.Маркс - И.Вейдемейеру, 5 марта 1852 г.: «…диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов». (Соч., т.28, с.427). 
     Ф.Энгельс: «Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство». (Соч., т.19, с.224; Соч., т.20, с.291). Вот цель: "уничтожить самого себя", и классы, и государство!
     В.И.Ленин:«Господство авангарда всех трудящихся и эксплуатируемых,т.е. пролетариата, необходимо на это переходное время для полного уничтожения классов». (ПСС, т.37, с.87). Для «полного», т.е. без остатков!
     В.И.Ленин: «Общество, в котором осталась классовая разница между рабочим и крестьянином, не есть ни коммунистическое, ни социалистическое общество». (ПСС, т.38, с.353). Без комментариев!
     В.И.Ленин: «Мы ведем классовую борьбу, и наша цель – уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным». (ПСС,т.40,  с.304). Без комментариев!
     В.И.Ленин: «…социализм будет тогда, когда не будет классов, когда все орудия производства будут в руках трудящихся». (ПСС, т.42, с.307). Без комментариев!
     Еще категоричнее Ленин выразился в гостях у рабочих: «Сейчас, проходя ваш зал, я встретил плакат с надписью: "Царству рабочих и крестьян не будет конца". И… когда я прочитал этот странный плакат, я подумал: а ведь вот относительно каких азбучных и основных вещей существуют у нас недоразумения и неправильное понимание. В самом деле, ежели бы царству рабочих и крестьян не было конца, то это означало бы, что никогда не будет социализма, ибо социализм означает уничтожение классов, а пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор остаются разные классы, и, следовательно, не может быть полного социализма». (ПСС, т.43, с.130).
     В.И.Ленин: «Мы вошли в сердцевину вопроса… Будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество». (ПСС, т.43, с.100).
     Сталин, на котором свихнулись доверчивые марксисты, знал эту марксистско-ленинскую постановку вопроса о классах, диктатуре пролетариата, переходном периоде и социализме. Она была зафиксирована в Проекте и Программе РКП(б) 1919г. /ПСС,т.38, с.с. 86, 105, 419/. В брошюре «К вопросам ленинизма» в 1926 г. он называл диктатуру пролетариата «властью… для уничтожения классов, для перехода в общество без классов, в социалистическое общество». (И.Сталин. Соч.,т.8,с.30). Придерживался он этого же взгляда и в 1934 г.: «Взять, например, вопрос о построении бесклассового социалистического общества. ХУП конференция партии сказала, что мы идем к созданию бесклассового, социалистического общества». (Там же, т.13, с.350, выделено И.В.С.). И вдруг в Докладе о Конституции победившего социализма /1936 г./, он объявляет социализм классовым обществом,  с «совершенно новыми классами». (И.Сталин. Вопросы ленинизма. Изд.11-е, с.548-550). Почему?
     По очень простой причине. Бесклассовым обществом нельзя управлять как классовым. Раз нет классов, некого подавлять, диктатура становится не нужна. Государство в таком случае как орган политического господства одного класса над другими подлежит упразднению и превращается в орган управления общественными делами и производственными процессами, в интересах тружеников, всех слоев населения. А для этого надо провести реформы по расширению прав, свобод и демократии, полномочий на местах, устранению репрессивного аппарата, развитию самоуправления, допуска личности к государственным делам. Да мало ли что надо в сей великий исторический момент! 
     Но это не входит в личные планы уже привыкшего к славе и положению верховного лица в стране И.В.Сталина. И он подправляет марксизм, точнее говоря, фальсифицирует его: классы остались,но стали «новыми». Намеренная подделка:т.е. изменения учтены и субстанциальность  сохранена. Лишь бы сохранить  диктатуру пролетариата, на вершине которой он восседает как бог, в абсолютной неприкосновенности и непогрешимости. Признай он победивший социализм /как того требует марксизм и сам еще  недавно подтверждал/ бесклассовым обществом - и диктатуру пролетариата следует признать автоматически исчерпанной. И соответственно: поменять способ управления. 
     Но, вместо того чтобы повести страну в полосу отмирания государства, сделать его соответствующим новой социальной структуре, Сталин под гром аплодисментов /массы ведь привыкли считать себя классами/ осуществляет скрытый государственный переворот, т.е. узурпирует власть. Ибо диктатура пролетариата, в отсутствие пролетариата как класса, легко превращается в диктатуру личности с «приводным ремнем» в лице партии. Государство оказывается в таком случае бюрократической машиной, стоящей над обществом и противостоящей ему.
     Так на фоне победных реляций произошла фактическая измена марксизму и подмена целей пролетариата личными,самого Сталина, послужившая затем извращению всего коммунистического  движения. Репрессии, последовавшие в 1937-38 г.г., были естественным следствием этой измены. Вряд ли задуманными. Скорее Сталин спровоцировал их, чем санкционировал. Но сознаться в содеянном уже не мог. Он получил в руки власть, с которой уже не мог управляться, о чем Ленин предупреждал еще раньше. Люди сами боролись друг с другом в конкурентной межличностной борьбе как созидатели и потребители, принимая и зачастую выдавая эту борьбу за классовую. Естественно,тоже в личных целях. Самосохранения  или выдвижения.
     Конечно же, Сталин не посчитал свою узурпацию великим грехом. Он был не лучше и не хуже других в конкурентной борьбе за пост №1. Но он, по крайней мере, был ответственнее многих из равноапостольного ряда, чем собственно и объясняется его повышенная требовательность, переходящая в жестокость /отнюдь не кровожадность/ на своем посту. Ему многое пришлось исправлять в практике из того, что он заложил в теории.
     Но в марксизме нельзя, вынув одно положение, не исказить всей системы взглядов. Такова диалектика /суть самого марксизма/. Этого-то изъятия и искажения и не заметили последующие теоретики. По той же причине. Из личных интересов. И сейчас тысячи кандидатов и докторов философских наук с великим самомнением продолжают получать свою ренту за извращение марксистской теории. Многие из них теперь публично клянут марксизм, чтобы отречься от ответственности, но от ренты не отказываются и факт измены марксизму не признают. 
     Если Ленин в своей теоретической и практической жизнедеятельности был великим Созидателем, то Сталин все делал, чтобы казаться им. Осуществив подлог в марксизме ради удовлетворения личного честолюбия, он предстал ненасытным потребителем, жаждущим славы, власти и… бессмертия. Таковых в истории было немало. Видим их череду и сегодня, алчущих богатств и почитания. Загляните в ТВ-ящик. Это они пьют кровь из народа, смакуя свое ничтожество /самовлюбленное умничанье и веселье на чужих костях/. Всегда проще объявить виноватыми других, чем навести порядок в собственной башке. И уж совсем легко расправляться с истиной с помощью танков.
     Извратив марксизм, Сталин практически не закончил переходный период. Поэтому не получился должным образом и социализм. Поэтому вновь и вновь воскрешаются с надеждой идеи о диктатуре пролетариата. Искаженная картина социальной структуры вселяет людям иллюзии возможного повторения пройденного, будто история для того только и существует, чтобы дуракам исправлять свои ошибки, а шкурникам - возвращать свои позиции. Помилуйте, нет у нас классов и попытка создать их, т.е. пройти не законченный Сталиным переходный период в обратном направлении, ведет даже не к фарсу или трагедии, а просто к маразму.
     Да рабочие и крестьяне остались. Но не как классы, а как равноправные вместе с интеллигенцией социальные слои вследствие сохраняющегося разделения труда. Классы вообще возникают из слоев, состоят из слоев и превращаются в слои, когда история прекращает их существование. Но вы не можете, уничтожив эксплуататорские классы, сохранить эксплуатируемые. Классы вместе возникают как антиподы, вместе же и прекращают свое существование. Люди, их составляющие, вовсе не подлежат уничтожению. Они меняют свое положение, находятся в иной общественной связи, вступают в новые отношения. Если, конечно, не образуют враждебного сопротивления, несовместимого с новой жизнью.
     Если Сталин задержал признание бесклассового общества, то гайдаровская теория воскрешения капитализма сильно торопится сделать наше общество классовым. Его попытка превзойти славой своих действительно славных предков, отца и деда, покоится на еще большем предательстве трудового народа, чем со стороны Сталина. Это два злодея в нашей истории. Один велик и неприступен, как айсберг. Другой – выползшая из номенклатурного подполья мышь. Если Сталин извратил и затормозил прогресс нашего общества, то Гайдар, перегрызши все его связки ельцинскими зубами, повернул его вспять опрокинул в регресс.
     Гайдар победил лишь потому, что коммунистические правители, доведя общество до стагнации, отказали в преемственности, не дали раскрыться новой движущей силе в лице рационализаторского и изобретательского движения трудящихся масс, а послушная им номенклатура, в конце концов, сообразила, что право ничем не ограниченной частной собственности ей выгоднее дозированных привилегий, прописанных прежней иерархией. Неслучайно поэтому, прибрав к рукам общественную собственность /повесив ее для маскировки на родных, близких, друзей, знакомых/, она превратилась в так наз. промышленников, банкиров, предпринимателей, с претензией на звание «новой буржуазии». Так, нереализованое   позитивно-созидательное творчество новаторов было подменено воровским творчеством чиновничества. «Реформы» суть и есть разрешенное самим себе воровство.
     Увы! Сегодня это такая же придуманная «буржуазия», как «совершенно новый рабочий класс» И.Сталина. Это не результат естественного развития общества, как в Европе Х11-ХV11 веков, периода первоначального накопления, а следствие искусственных,  насильственных управленческих решений и последующего разграбления общенародной собственности. Из этого не получится капитализм. Воровство не перестает быть воровством из-за того, что его разрешили. Неправильное понимание самих себя, как и в случае вступления в сталинский социализм, годами накапливает негативные следствия и ведет к неизбежным трагедиям. Оно не избавит от расплаты. Вы получите из этого только диктатора пострашнее Гитлера, либо революцию радикальнее якобинской. Не тешьте себя иллюзиями.
     Как вы можете, к примеру, бороться с коррупцией, если вы привели в движение неуемную потребительскую алчность, удовлетворение которой зависит не от созидательных заслуг, а от местоположения или связей в иерархии? Отсекать следствия и оставлять нетронутыми те самые причины, что ее порождают? Ну, это же глупо. И бесконечно! А рисовать «успехи» с помощью ТВ и СМИ? Еще глупее! Народ можно долго обманывать, но оттяжка решений приводит лишь к возрастанию совокупного негатива, чреватого более тяжкими последствиями.
     С точки зрения материалистического понимания человека, борьба внутри нашего общества идет сегодня не между пролетариатом и буржуазией, которых попросту нет, а между тружениками-созидателями, работающими на общее благо, и ворами-потребителями, окопавшимися во власти и прикрываемыми ею «бизнесменами», гребущими под себя с помощью заимствованных или выдуманных правил. Эти потребители, явные или скрытые преступники, подлежат не классовой /огульной/, а индивидуальной, моральной или уголовной, ответственности. Не через социальную революцию одного класса против другого,а через анти-криминальный, объединяющий трудящихся протест, преследующий не экспроприацию посредством ревкомов украденной собственности, а ее реверсию /возврат подлинному владельцу/ с гласным судом и необходимыми процессуальными процедурами. Этот путь, при условии консолидации всех трудящихся масс в широкую демократическую оппозицию, был бы наиболее оптимальным и безболезненным.   
     Но для этого всем коммунистическим и рабочим партиям, мыслящим себя наследниками революционных традиций пролетариата и мирового освободительного движения, необходимо собраться! Но не в единую коммунистическую партию /с идеей диктатуры/, а в ФКД /Фронт Коммунистической Демократии/. Никто при этом никого не должен поглощать или подчинять.    Пусть руководители компартий останутся на своих местах и не спорят, кому из них быть главнее. А на объединительном представительском съезде из трех представителей от каждой организации выберут общий Совет, принимающий решения демократическим большинством, обязательные к руководству и исполнению всем входящим в ФКД партиям. Демократия внутри коммунистов залог демократии в обществе.
     Коммунистам, чтобы быть ближе к народным массам и быть понятыми ими, необходимо прежде отмежеваться от Сталина и научиться понимать друг друга, на одном языке. Исконно - марксистско-ленинским, который в первоисточниках, а не учебниках времен фальсификации. Тогда прогресс будет обеспечен.   


                6. Вопрос о счастье.
               
     В предыдущих главах большее внимание уделялось значению материалистического понимания человека для общества. Главный вывод состоял в том, что подобно тому, как материалистическое понимание общества привело к открытию революционной миссии рабочего класса при переходе общества от капитализма к социализму, так материалистическое понимание человека приводит к открытию новой движущей силы в лице массового новаторства, являющегося историческим преемником пролетариата в превращении социализма в коммунизм.   Теперь следует сказать о значении такого понимания для отдельного человека.
     Одна из главных проблем человека /за поддержанием жизни по закону инстинкта самосохранения/ - это проблема счастья. Кто-то из умных людей даже сказал: человек рождается для счастья. Хорошо! Но много ли его вокруг? Не слишком ли оно случайно?  И отчего собственно зависит? Из чего состоит, чем наполняется?
     Помнится, в светлые годы «застоя» психологи, социологи и всяческие моралисты, занимавшиеся проблемами семьи, открыли целый букет несовместимости между супругами: психической, мировоззренческой, нравственной, физиологической, половой. Несовместимость жизненных установок, ценностных ориентиров, принципов, вкусов. Несовместимость характеров, темпераментов, эмоций и даже… «биоритмов». Несовместимость! Несовместимость! На это еще накладывались пережитки прошлого и издержки равноправия, супружеская неверность и материальные разногласия, пьянство мужчин и «вещизм» женщин. Получалось, что счастье в одиночку немыслимо, а в семье процветает ужасающая несовместимость… Боже! Есть, отчего двинуться к либерализму.
     В действительности человек развивается достаточно универсально, и в нем все есть как для счастья, так и несчастья. При множестве окружающих, таких же представителей человеческого рода. Только уяснить надо, в чем проблема, отчего все зависит.
     …В каждом человеке /это еще, отталкиваясь от естествознания ХVП-Х1Х в.в., отметил Карл Маркс в сформулированном им принципе будущего коммунистического общества/ есть способности и потребности. Они образуют основное, развивающееся, жизненное противоречие каждого человека, движущее им с первого и до последнего вздоха. Способности и потребности предполагают и одновременно отрицают друг друга, т.е. находятся в единстве и борьбе между собой.
     Способности суть то, чем мы созидаем /или разрушаем: но разрушение лишь момент созидания/. Потребности - то, чем поглощаем. Созидая, мы затрачиваем энергию. Потребляя что-либо, восстанавливаем ее. Созидательная активность направлена вовне и предполагает чью-либо пользу. Потребительская, наоборот, нацелена на себя, преследует личное благо. Через способности мы отдаем себя, через потребности – возвращаем. Все человеческие отношения в обществе - суть деятельный обмен способностями ради совместного и взаимного удовлетворения потребностей. 
     Но равновесия тут нет. Под давлением тех или иных причин, внутреннего или внешнего порядка, в человеке берет верх либо созидательное, либо потребительское начало. То есть, будучи созидателем и потребителем одновременно, кем-то из них он проявляется активнее. Вольно или невольно, осознанно или нет. Но если в обществе этот  обмен между людьми происходит опосредованно, через множество промежуточных связей и звеньев, то в семье – самым явным, прямым и непосредственным образом.
     Вот, к примеру, вы произвели на предприятии некачественную продукцию и, к своей великой радости, сполна получили заработную плату. Или, скажем, сотворили вредный фильм, лживую статью, поддельную научную формулу и получили за это все причитающиеся коврижки и сребреники, а пострадавшие при этом люди, как убитый на поле боя противник, остаются для вас неизвестными, и ваша совесть чиста. А в семье проскользнувшая недоделка, обман, корыстная утайка /не говоря уж о грубости, подлости, распущенности рук/ обязательно достается ближнему, родному. Это и есть ахиллесова пята брака. То есть, то, что на людях - заурядная норма,  в браке, семье предстает драмой и болью. К тому же, на людях обычно человек стремится выглядеть лучше, а дома сходит с тормозов.
     Брак – это не сложение двух единиц, не удвоение способностей и потребностей, а взаимное и перекрестное подключение способностей одного к потребностям другого, получение единства, целого из двух половинок. И оттого, как протекают обменные процессы внутри целого, зависит, счастлив или несчастлив в нем человек.          
     Брак может считаться относительно гармоничным /с перспективой на счастье/, если его образуют два созидателя, - не без проблем, конечно, но решаемых. Он может быть сравнительно благополучным /с перспективой на длительность/, если его образуют созидатель и потребитель, при условии, что созидательная активность одного превышает потребительские притязания другого, совпадая, однако, с ними по направленности. И брак совершенно /если он не договорный/ лишен перспектив, если его образуют два отпетых, думающих только о себе потребителя, тянущих одеяло каждый на себя.
     Прочность семьи, как и счастье в браке, не сильно зависят и от силы любви. Любовь или влюбленность диктуют выбор.Для них важна индивидуальность, внешняя привлекательность, некая изюминка, неповторимость, к которой со временем привыкается. В самом же браке более существенна и важна сущность человека: потребитель он или созидатель – собственно то, чем и определяются обменные процессы.
     Брак, таким образом, становится проблемным, идет к распаду, если потребительское отношение одного к другому или друг к другу становится запредельным. Брак держится не на плечах мужчины, как думают с установлением патриархата многие мужчины. И не на плечах женщины, как полагают стремящиеся к эмансипации женщины. Он держится силами созидателя против воли и притязаний потребителя.
     В свое время Зигмунд Фрейд, увлекшись проблемами семьи и развернув целую систему психоанализа, свел проблему дисгармонии личности и конфликтности в семье к затаенным влечениям и голоду неудовлетворенности. Произошла фетишизация психических комплексов, неврозов, расстройств, абсолютизированная далее в неофрейдизме. Проблема же гармонии в браке практически оказалась неприступной, но весьма удобной для спекуляций. Фрейд и фрейдизм, конечно, кое-что подметили в жизни людей, но претензии на универсализм оказались сильно завышенными. И сегодня их адепты, полные фетишей, домыслов и потуг, пудрят мозги обывателю, метят измышлениями чуть ли не все фильмы, психбольницы и консультации ради… выкачивания денег из страждущих и страдальцев на волнах моды, пиара и спекулятивного снобизма. А проблема проще, если подойти к делу с позиций научного, диалектического понимания человека.
     Проблемы возникают не из либидо /влечения/, а элементарно потому, что основное /или производное/ противоречие человека автономно, изолированно, в себе самом, как и вообще любое противоречие в мире, неразрешимо. Брак и является, с одной стороны, выражением неразрешимости индивидуального противоречия автономным образом, а с другой, - способом снятия и путем постоянного его решения.
     Оно решается, таким образом, через соотнесение с подобным противоречием у других. С ростом и вступлением в зрелость, к примеру, у человека, как у любого живого существа, возникает сексуальная напряженность, дискомфорт, нервозность: половые способности приходят в противоречие с половыми потребностями. Но половые способности индивида предназначаются для удовлетворения не своих, а чужих потребностей, т.е. потребностей противоположного пола, и наоборот. Мастурбация при этом только отодвигает и еще более обостряет внутреннее течение конфликта. Естественно, что благополучное его разрешение человек находит в соотнесении себя с противоположным полом.
     Но есть трудности, изначально возникшие у нашего предка с превращением его в социальное существо. Он не может овладеть противоположным полом, пока не получит на это право. Первобытная инициация, пришедшая на смену природного права сильного,  в последующем отступила перед правом экономическим, которое обретается несравнимо дольше, чем в инициации. Поэтому физиологическая потребность созревает раньше социальной зрелости, досаждает с надрывами, доводит до психоза /не каждый может держать себя в узде/. В силу этого социальные трудности индивида Фрейд означил как физиологические и увел проблему в сторону от ее действительного решения.
     Усложнение и дисгармония общественных отношений еще с первобытных времен, введение запретов, ограничений и новых традиций в угоду направленного экономического присвоения, перегибы в воспитании доводят этот конфликт сегодня уже до извращенных и уродливых форм. Вплоть до… легализации нетрадиционной ориентации, правового признания однополых браков и усыновления ими чужих детей, что закладывает гипертрофию искажений в последующие поколения. Под флагом всепобеждающего, умопомрачительного пресловутого либерализма.
     Человечество, таким образом, вместо решения, создает себе дополнительные сложности на будущее, отдавая предпочтение экономическому эгоизму перед действительным  решением проблемы, увеличивая при этом дистанцию между естеством и правом. Либеральные ценности, если сказать прямо,- это ценности присвоения и обогащения, а не свободы и не гармонизации человеческих отношений.
     Фрейдизм, однако, трудно изобличить в концептуальной неверности. Просто это не тот путь, не тот метод и не к тем проблемам. Но З.Фрейд все же останется в науке, будучи частью ее на стыке психологии и физиологии, тогда как Е.Гайдар, противопоставивший себя марксистскому материализму ради славы своей, будет предан позорному забвению, либо славе нового Герострата, что суть одно и то же.
     Люди спорят, ругаются, дерутся, разводятся. Иногда со смертельным исходом. Но не потому, что они психи и шизики, якобы не способные понять противоположную сторону, а потому, что им мешают в этом их собственные воинствующие потребности, возведенные на пьедестал, властвующие над ними и не считающиеся с такими же правами у другой стороны. Всякая уступка в этой борьбе им кажется смерти подобной. Но залезать себе в подкорку, отслеживать комплексы и расстройства, навязчивые влечения и клинические рецидивы все же излишне. Избегайте фрейдизма до обеда, чтобы не навредить работе. И… после ужина - чтобы не испортить секса. Проблема гораздо проще. В естестве и естественности поведения. 
     К тому же, у вас есть совесть! Своего рода весы или лакмусовая бумажка в перекрестье между способностями и потребностями. Основное противоречие человека не задано постоянно на всю жизнь. Если способности отличают человека от животного, то совесть, ведущая свое происхождение от сопереживания,– созидателя от потребителя. И поэтому при всех перепетиях  или срывах вы можете честно определить: потребитель вы или созидатель? Что вам больше нравится: приносить людям пользу или получать ее самому, господствовать над ними или удовлетворять их запросам и чаяниям? Совесть поможет разобраться в этом. А дальше будет легче. Если совести нет /т.е. ее заменяет подделка, зачастую краше самой совести/, то вы потребитель. И счастья вам не видать.
     Потребитель счастлив не бывает. Он может сладко есть и мягко спать, жить удобнее, легче, зажиточнее многих, восседать на троне и сиять во славе, погружаться в нирвану или катарсис. Но счастье ему не под силу. Он не способен ни дать, ни получить его. У него речь не о счастье, а о нехватке в мозгу, желудке или... избытке в семенниках.
     Как ни парадоксально, но именно потребитель не знает удовлетворенности. Ему всегда мало. Или - не того. Если - того, то не в том виде, качестве, не на том блюде. И зависть мучит его. Ведь всегда у кого-то есть то, чего нет у него: денег больше, особняк повыше, женщина краше. Потребитель не сопоставляет свое удовлетворение с разумностью, мерой или заслуженностью. Он - эго, в эпицентре потребностей, как паук в сплетении сетей. Он жертва, но не повелитель их. Он животное в человеческом обличье. Но и маскироваться – мастер. Чем выше в своем развитии поднимается созидатель, тем ниже в своем опустошении опускается потребитель.
     Миллионы трагедий происходят здесь на фоне иллюзий о самих себе и окружающих, ложной трактовки своего и чужого поведения. А ученые /психологи, психотерапевты, философы, социологи, педагоги и пр./, а также всяческие астрологи, хироманты, колдуны  и близкие к ним ТВ и СМИ «помогают» им в этом. Потому что они зарабатывают на этом свой хорошо прожиточный минимум, который для них чаще важнее самой «помощи». 
     Много споров о том, кого больше вокруг: "хороших" или "плохих" людей? Точнее говоря – созидателей или потребителей? Подсчитать это невозможно. Люди переходят из одной ипостаси в другую не единожды за день, неделю, месяц, год, меняя при этом ценностные пристрастия, позицию, цель. Им помогают в этом и люди, с кем они сталкиваются, вступают в отношения, зависят от них. Человек ведь не может быть свободным от других, даже и от тех, которые были когда-то. Борьба созидателей и потребителей многовековая, многоуровневая, связана и с прошлыми, и будущими поколениями.
     Если общество устроено так, что затрудняет раскрытие дарований /человек страдает при этом даже больше, чем от недоедания/ и притом ограничивает заслуженное потребление, т.е. обостряет течение внутреннего конфликта на обе стороны, тогда деградация  личности и распад общества становятся синхронными. Что и подтвердило падение бюрократизированного советского строя с его извращенным социализмом. Загоняя общество в коммунизм путем примитивной интенсификации труда /что детально описано в книге М.Бойкова «Почему не состоялся коммунизм. Кто виноват? Что делать? Куда идти?» Изд-во «Новый Центр», М.,2006/, но отказывая в реализации новаторскому движению масс, тогдашние руководители загоняли страну в тупик. Но не в исторический, а идейный. Это поводыри, на поверку оказавшиеся слепцами. Не видящие сами, не позволяли видеть и другим.
     В самом деле, если вам не дают раскрыться в лучших созидательных качествах, становится неизбежными активация, а потом и распутство наихудших потребительских. Распад семей, который значительно увеличился к концу «застоя», – был точнейшим показателем неблагополучия в обществе. Но, конечно, неблагополучия не от физиологии, по Фрейду, а от дурного управления, по Марксу (несоответствия надстройки базису). Нам поэтому следовало исправить управление социализмом, а не поворачивать вспять. Проверить, все ли делалось правильно, провести принципиальное, а не половинчатое размежевание со Сталиным, точнее освоить марксистско-ленинское наследие и развить его к материалистическому пониманию человека. Ведь даже "социализм с человеческим лицом" недостижим, если вы не понимаете самого человека, диалектику его основного противоречия.
     Поэтому борьба за демократию бессмысленна, если вы не ставите вопроса, для кого стараетесь: созидателей или потребителей. Потребитель, в отличие от созидателя, приспосабливается абсолютно к любым формам правления и качает из них свою выгоду независимо от их устройства. А либерализм для него – вообще манна небесная. Поэтому общество и человек сегодня в  большой опасности.
     Если общество угнетает, насилует основное противоречие человека, затрудняет ему дорогу к счастью, то его собственное основное противоречие будет решаться в революции… Как это всегда и было. Примите это не как призыв, а как предостережение. Или прогноз.